Текст книги "Госпожа Болотной Равнины 2 (СИ)"

Автор книги: Ольга Шах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Только лишь немного утихли испуганные женские визги, как все пришли к пониманию того, что реальной опасности не было. Бравые солдаты немного смущённо покидали места своей дислокации. Люди в зале осторожно подошли к окну, опасаясь увидеть там нечто ужасное. Но увидели лишь Лизоньку, которая очумело водила головой из стороны в сторону и непонимающе смотрела в округ. Её платье было всё в саже и грязи. В вечно растрёпанных волосах застряла приличного размера ветка от дерева. Лиза постепенно проморгалась, только вот слух вернулся далеко не сразу. Вначале она ошарашенно смотрела на директора Шнайдер, которая поднималась с пола, вся в окружении сломанной мебели. В зал переместилась большая часть растительности, в которой так скромно ранее пряталась виновница происшествия.

Директор открывала и закрывала рот, как будто заходясь в истошном крике… потом слух вернулся…

– … как только ты посмела, девчонка? Клянусь богом, это была твоя последняя выходка! Немедля пишу твоим родителям! – голосила директор.

К ней подошёл немного смущённый губернатор:

– Прошу вас, госпожа! Мне кажется, что вы не до конца разобрались! Возможно, юная госпожа Валер пояснит своё пребывание в эпицентре взрыва?

– А? Что? – Лиза слышала, будто через вату – я просто гуляла. Не знаю, что произошло… но «Бум» вышел знатный!

– Ну вот видите, она просто гуляла – уже более уверенно улыбался губернатор – а не могла бы она гулять сейчас в собственном доме, к примеру?

– Я сожалею, но правилами Академии не допускается роспуск на каникулы раньше срока! Даже для представителя одной из самых обеспеченных семей в столице, говорят, с ними даже сам губернатор дружит! Только вот у меня любимчиков нет! Как нет и процента с морской торговли редкостями…

– Зато вы по-прежнему директор… – тихо пробормотал губернатор, исподтишка подмигнув Лизавете, которая выплёвывала в этот момент комья земли изо рта.

Так Лиза смогла приехать в наш городской дом на каникулы немного раньше…

Глава 39

Глава 39

Каждому воздастся по делам его

И в этой жизни, и в вечной.

Священное Писание

– Доброе утро, дорогая! Я так рада, что мы успели вернуться в столицу! Мы никак не могли пропустить такое событие! – Милинка, как обычно, улыбалась и рассказывала про своё путешествие в Дубовую Рощу.

Дело в том, что они как раз вернулись оттуда, где пробыли в гостях у дядюшки Виктора и тётушки Адрияны последние полгода.

– А я-то как рада вас видеть! – я ничуть не покривила душой, действительно очень обрадовалась возвращению дорогих родственников из поместья.

Стефан теперь мог гораздо больше времени проводить со своей семьёй, поскольку больше не находился на службе Его Величества. Одним словом, комиссовали по ранению. Несмотря на то, что прошло уже более полугода, кузен каждый раз морщится, когда речь заходит о том контрабандисте…

– Мама с папой были очень рады вашему приглашению приехать к вам в столицу, всё-таки такой праздник, только сами понимаете, после того приключения с коньками отец даже на земле стоял нетвёрдо, куда уж ему осилить столь длительное путешествие?! – Стефан полез к нам с Марко с обнимашками, из-под его подмышек торчали две головы с растрёпанными волосами.

– Прости… какое приключение на коньках? Мы ничего не слышали – удивился Марко.

Стефан заржал, как обычно, а Милинка, тихо вздохнув, начала рассказ. По её словам выходило, что наш племянник Виктор – милый и воспитанный темноволосый мальчик, чуть не лишил жизни своего дедушку. Причём преднамеренно, смазал коньки маслом и предложил дядюшке Виктору прокатиться… Старший сын Стефа и Милинки, двенадцатилетний Антон также принимал участие в попытке поставить дедушку на коньки. Ого! Тут явно группа лиц вырисовывается!

– Постойте! Что это вы все готовы накинуться на ребёнка! Ведь мальчик сделал это не по злому умыслу, а по незнанию – Марко решил вступиться за ребёнка – правда ведь, Виктор?

– А я шо? А я ни шо? Стоял тихо и не отсвечивал… – потупив глаза, начал мой младший племянник.

Стефан только довольно хмыкнул, и вернулся к новостям из провинции.

– Тётя Фира и Михаил обещались приехать в столицу, если смогут уладить возникший между ними конфликт, ну сами понимаете…

Ну да, мы понимали… примерно один раз в пять лет сын нашей няни собирался жениться… причём, на одной и той же женщине… но Эсфирь Соломоновна была категорически против этого брака.

«Давай, делай маму совсем мёртвой!» – в такие моменты кричала она, держась за объёмную грудь – «конечно, я до тебя теперь никто, просто мама, не то, что эта шаромыжница Софа! И хто родил на свет её, не подумав сразу за моё здоровье? А я говорю нет и исчо раз нет! Шобы я не видела Софочку через тут!»

После такой отповеди Михаил говорил своей избраннице, о том, что пока мама против союза их сердец, и что им стоит подождать ещё немного. Эта тема затихала ещё на несколько лет. Я посчитала в уме, прикинула, что последний раз слышала такое как раз, когда Лизе было лет тринадцать – четырнадцать… ну вот, так и есть… снова Михаил посмел сделать предложение неведомой Софочке…

– У Милуна первый внук родился! Три седьмицы всей деревней гуляли – добавил новых «вестей с полей» Стефан – он у нас нынче мануфактурщик, монополист местного разлива!

Мы все дружно улыбнулись, вспоминая неповоротливого здоровяка Милуна. Милинка уже писала мне из поместья, что тот завёл себе малую конторку в одной из наших деревень – Липках – и брал там заказы на изготовление товаров петельного производства, все образцы – тут же, на месте! Проезжие купцы только диву давались, глядя на такой способ ведения дел, но всё-равно соглашались, а после и более того – даже признавали его удобным…

Сами же Липки разрослись – не узнать, просто «мегаполис» по местным меркам. Она и раньше всегда была торговой деревней, поскольку стояла на пересечении дорог, а нынче так и вовсе – дороги у нас не хуже, чем мы в столице строим, таверны, постоялые дворы имеются, мастерские кожевенные, стеклодувные на потребу проезжающему люду и даже бери выше – целую театру завели, прямо, как в столице. Соответственно, количество желающих попасть к нам в Липки возросло в разы. И мало кто знал, что после того, как только мы забрали эту деревню в собственность, то получили только грязные забегаловки вместо постоялых дворов, да долги прошлого владельца… так же, как не знал никто, что с «генпланом по развитию» новой собственности нам пришлось крепко затянуть пояса на долгие три года…

Зато теперь большая часть наших соседей шушукаются о том, как это нам так «повезло» с Липками, а Дубовая Роща с четырьмя немаленькими деревнями и вовсе приносила нам «агроменные доходы» и была на сегодняшний день одним из самых крупных поместий в округе, не считая Зелёные Холмы, разумеется. Андрей никогда у нас особо бедным помещиком не считался, а тут и вовсе богатеем заделался, на торговле со своей каменоломни, да изделиями из малахита.

Прознали соседи и про то, что мы местным фермерам немного помогли, сначала взяв их с собой в Ораховац, а после и вовсе пригласив к себе, на сезонную ярмарку в Подуево… и началось паломничество в Дубовую Рощу. Дядюшка Виктор и не подозревал, что у него так много друзей среди местных помещиков. И что самое удивительное, каждый из них очень просил помочь в решении своих проблем – от продажи прошлогоднего сена и до того, чтобы пристроить дочку выгодно замуж…

Я вспомнила, как Новак писан нам однажды, будто бы дядюшка через чердак убежал от особо ретивого соседа, как только услышал о том, что тот ожидает его внизу…

– Ребята… – я оторвалась от своих мыслей – вы сделали то, что мы вас просили?

– Да, конечно, Анна! Мы по дороге с Руму заехали в Ораховац… Твои опасения беспочвенны – Филип действительно нашёл себя, он просто счастлив, и просил нас больше никогда не намекать на его возвращение в особняк Альвер – Милинка со Стефом переглянулись – поначалу мы тоже не могли в это поверить…

Они не могли… а мне каково? Дело в том, что несколько лет тому назад Филип Альвер обратился ко мне со странной просьбой. Поскольку уж я распоряжалась их семейными счетами… то он просил выделить ему некую сумму для того, чтобы поднять разрушенную крошечную ферму, которая принадлежала семье Альвер.

Уж не знаю, для какой цели госпожа Евангелия имела на своём балансе этот странный актив, но, тем не менее – в её собственности действительно было несколько акров мало плодородной земли неподалёку от города, старенький домик да несколько кляч! Согласно документам, ферма занималась содержанием и разведением породистых лошадей, а на самом деле там проживал пожилой смотритель и три лошади пегой масти.

Быть может, баба Ванга просто выиграла эту собственность в фараон, а потом постеснялась об этом сказать? Как бы то ни было, сейчас на этой ферме живёт Филя со своим многочисленным семейством и действительно занимается разведением лошадей, и о возвращении домой и не мечтает. Признаться честно, я с трудом представляла Филипа Альвер, который чистит лошадиные стойла, но если он видит в том своё призвание…

Хотя некоторые вон, и вовсе живут без конюшни… хотя кого я обманываю? Когда-то, много лет тому назад, Анджи Рошаль потребовала снести «эту уродливую постройку, которая оскорбляет её взор», и бедный муж не посмел ослушаться… То есть не совсем так – он просто перенёс конюшню так далеко от самого особняка, что это «перестало оскорблять взор», но стало доставлять некие неудобства.

– Кстати – ворвался в ход моих размышлений Марко – супруги Рошаль уже прибыли!

– В случае присутствия Анджи слово «кстати» совершенно неуместно – поправил брата Стефан – лучше будет сказать: «к сожалению» или «несмотря на то», ну либо «никогда в жизни» – мой дорогой кузен решил продолжить сыпать шутками, когда услышали недовольный голос самой Анджелы и извиняющийся – её мужа.

– Прости, дорогая, конечно, ты права… да, надеюсь, ничего серьёзного…

Я вздохнула и широко распахнула двери библиотеки, в которой мы беседовали.

– Дорогая Анджи, случилось что-то непоправимое? – миролюбиво поинтересовалась я.

– Ну разумеется! Я поручила Андрею самое простое дело из ему доступных – просто донести пакеты до наших комнат! Ну неужели так сложно отнести и при этом не уронить ничего?

Анджелу просто распирало от ярости. Перед нами стоял бедный обруганный Рошаль. В его руках было огромное количество пакетов, пакетиков, свёртков и мешочков. Из глубины этого торгового изобилия снова раздалось невнятно-извинительное мычание. Анджела набрала в грудь побольше воздуха, дабы продолжать дарить свой негатив людям.

– Папенька никогда бы не уронил ни одной вашей покупки, маменька, ежели бы вы не нагружали его сверх меры – вперёд выступила очаровательная девочка с небесно-голубыми глазами. Даже невооружённым взглядом было видно сходство ребёнка с Анджелой. – Не так ли, дорогой братец?

Алексей, младший сын Рошаля, смущённо пробормотал отцу нечто одобрительное, но матери перечить не посмел. Андромеда, между тем, забрала у Андрея часть кульков и мило улыбнулась нам. Девочка от лица всей семьи сердечно поблагодарила меня за предоставленные комнаты, и всё семейство отправилось наверх. Торжество состоится совсем скоро, и они хотели успеть привести себя в порядок…

– Ты знаешь, Анна, я всегда считал Рошаля максимально странным парнем… – Стефан задумчиво смотрел в след детям

– С чего бы это? – не поняла я.

– У них у всех имена начинаются с литер А и Р. Думаешь, что это нормально?

Я полагала, будто Андрей, он как сапёр, ошибся лишь однажды в своей жизни – когда женился на Анджи, но решила придержать своё мнение при себе, буркнув на вопрос Стефа что-то вроде: «Для того, чтобы не переживать и утирать нос любым платком в доме». Кузен пошевелил губами и согласно кивнул головой:

– Что ж, это уважительный повод. Под таким углом я не рассматривал проблему.

Я закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, отгоняя внезапное раздражение… после чего призвала родных поступить по примеру наших гостей. Дело в том, что я уже сама стала изрядно нервничать… сегодня такое событие в нашей семье. До сих пор не чувствую себя к нему готовой.

Собственно, мы так и поступили, после чего вновь собрались в библиотеке для томительного ожидания… вниз спустилась прекрасная Анджела, больше напоминающая Жар-птицу, нежели почтенную госпожу Рошаль, торопливо вбежала Данка и сказала, что всё готово и ждут только нас.

– Ну наконец-то – Марко нервно пригладил волосы и предложил мне руку. Мы вышли в большой бальный зал на первом этаже, украшенный бесчисленным количеством цветов и свеч. Заиграла торжественная музыка, и по проходу мимо нас прошли Лиза и Алексо.

– Согласна ли ты, Элиза София Валер, взять этого человека в мужья? – как во сне услышала я речь последователя Семина – и является ли твоё желание свободным и добровольным?

– Да.

– Согласен ли ты, Александр Андрей Рошаль, взять в жены эту женщину?

– Да – довольный Алексо сиял от счастья.

На мои глаза навернулись слёзы счастья, всё расплывалось перед глазами, того и гляди, упаду в обморок… но позади меня был Марко. Он поддержал меня тихонько за талию, и зашептал на ухо:

– А мы с тобой на свадебной церемонии чуть не разодрались, помнишь?

Как-будто такое можно забыть! Или это мой дражайший супруг столь тонко намекает мне на то, что с этой даты минуло уже двадцать лет? Я повернулась к нему лицом и выражением глаз дала понять, что я думаю по этому поводу.

– Вдох-выдох, и мы опять играем в любимых, пропадаем и тонем в нежности заливах – тихо пробормотал Марко моему затылку – только прошло уже не двадцать, а двадцать три года с того момента, как я таю этих чувств сильных.

Я не ко времени занялась арифметикой, и поняла, что двадцать три года тому назад я только ступила на порог Дубовой Рощи, и сын хозяина поместья хмуро меня поприветствовал.

На мои глаза за этот вечер в который раз навернулись слёзы умиления… я думала о том, что это наши дети и о том, что у них всё будет хорошо, и пусть минуют их горя и несчастья, ведь впереди у них долгая и счастливая жизнь…

Стефан, споро работая локтями, пробрался к тому месту у алтаря, где стояли родители невесты.

– Парень везунчик! – страшным шёпотом протянул кузен – а я вот свою свадьбу совсем не помню!

Милинка чудовищно покраснела и сделала вид, будто не знакома с этим человеком…

часть 2

часть 2

Глава 1

Глава 1

Сейчас сложно представить нашу жизнь без чудо-машин, которые помогают нам в различных ситуациях. Это например, машина скорой помощи, которая помогает быстро доставить больного человека в больницу.

Есть еще много разных помощников у человека среди чудо-машин, это и кран для строительства домов и комбайны для уборки урожая, полицейские машины, а также автобусы и троллейбусы, которые помогают быстро приехать в нужное место. Все эти машины очень нужны людям, так как они помогают нам жить.

Методичка преподавателя обществознания средней школы

– Милка, тащи новые полотенца. У госпожи снова жар! – На крик пожилой женщины прибежала молоденькая горничная.

– Сейчас, сейчас поменяю на влажное полотенце! – Милка бодро зашуровала возле больной, пытаясь помочь ей устроиться поудобнее.

На суету в комнату зашла статная женщина, её карие глаза с золотистыми искорками взволнованно блестели.

– Что с мамой? Ей не стало хуже? Я сей же час пошлю за лекарем.

– Нет в том необходимости, поверь! – слабо прошелестело из подушек. Пожилая женщина успокаивающе улыбнулась. На горе подушек лежала пожилая женщина. Она с пониманием смотрела на дочь.

– Мама, но как же так! – казалось, он была в отчаянии.

– Элиза, пойми одну вещь! От старости лекарства нет – пожилая дама не смогла больше говорить, грудь тяжело вздымалась. Она снова откинулась на подушки, устало сомкнула веки.

– Госпожа Элиза, маменька ваша права. Ей бы сейчас отдохнуть не помешает. – пожилая служанка постаралась скрыть тревогу.

– Нет, я, пожалуй, останусь здесь. В кресле возле камина. Сдаётся мне, что тут прохладно. Камин едва теплится – дама зябко повела плечами. Рина, ты можешь быть свободна – сказала госпожа.

– Как прикажете, госпожа Элиза, велю принести ещё дров – сказала Рина. Она вышла, старчески шаркая ногами.

– Мама, ты слышишь меня? – после мучительного молчания выдавила из себя Элиза. – Дозволь, я подойду ближе – она осторожно приблизилась к постели маленькой сухонькой женщины, в её карих глазах с золотистыми искорками застыла тоска и боль.

Казалось, та не обратила на это ни малейшего внимания, мысли витали где-то настолько далеко, что это очень напугало дочь.

– Мама, как ты? – повторила она, в прочем, и не ожидая ответа.

Глаза старухи были открыты, но видела ли она? Вот в чём вопрос? Дочь наклонилась, услышав невнятное бормотанье: " Лиза, дай поспать ещё немного. Сегодня ведь выходной. Хочешь, телевизор посмотри...»

– Милка, ты слышала это? – паники в голосе Элизы было не занимать.

– Дак жар поднялся у госпожи третьего дня как, стал быть, бредит теперь – дрожащим голосом лепетала горничная. – С кем она разговаривает? И что такое телевизор? Не иначе, кончается совсем госпожа! – рыдания уже были в голос.

– Беги же скорее за лекарем, он... не знаю... должен быть...

– Чай не в людской, недалече, живо приведу – Милки и след простыл.

От горя и бессилия Элиза впала в ступор. Между тем, её мать продолжала бессвязную речь:

" Лизок, я знаю, что примерная тетушка так не поступает, но что ты думаешь по поводу пиццы на завтрак? Готовить я сегодня не намерена!"

" Пицца? Тетушка?"

– Мама, мама – выдержка изменила Элизе Валер, она резко схватила её за грудки.

Внезапно взгляд пожилой дамы стал сфокусированным и осознанным.

Целая делегация ворвалась в покои госпожи Валер. Под предводительством лекаря, господина Ганера, который даже не пытался скрыть озабоченность состоянием больной.

– Анелия, вы слышите меня! Я ваш лекарь, Лазар Ганер!

– Слышу и даже вижу – помедлив, промолвила женщина. – Оставьте меня! Все! Она слабой улыбкой попыталась сгладить явную грубость своих слов. – Я просто... устала... хочу побыть одна ...

Она бессильно откинулась на подушки и закрыла глаза.

– Да, да, конечно, госпожа Анелия, вот туточки в уголку посижу токмо, ежели понадобиться чево! – пожилая Рина была человеком, спорить с которым не представлялось возможным, и хозяйка просто слегка кивнула ресницами в знак согласия.

Все потихоньку вышли из комнаты. " Поди ж ты, маленькая госпожа и браниться не стала!" – подивилась про себя старая горничная, когда Элиза молча вышла вместе со всеми.

– Ну вот и славно. Когда вы поправитесь, госпожа Анна, так, стало быть, в имение старое съездим, не были давно там....

Тихое бубнение верной помощницы было таким успокаивающим, что невольно Анелии почудилось, что она проваливается в пуховое одеяло всё глубже и глубже....

–… а как нет то, госпожа Анна? – как будто издалека слышала она…

Я резко открыла глаза, будто от толчка. Ну надо же, какой страшный сон мне приснился! И привидится же такое! Я села на кровати и потёрла глаза руками, отгоняя остатки сна… всё было, как наяву.

– Милка! Милка! Ты спишь? – тихо позвала я свою горничную.

– Нет ужо… давно рассвело, токмо вы, госпожа Анабель, заспали нонче! – она шустро раздвигала тяжёлые шторы в моей спальне и бодро рассказывала последние вести – к бабушке вашей врач с утра поднималси, пользовал её, выходит, а таперича она почивать изволит.

Я молча кивнула, намекая Милке на то, что слышу её, но просто была не в силах сейчас отвечать на трескотню. Перед глазами до сих пор, как всполохи, проносились картины из сна. Как бабушка плохо себя чувствовала, как беспокоилась за неё мама и Рина… я пообещала себе, что как только бабуле станет немного лучше, непременно съездим в старое поместье. Тем более, что я теперь совсем взрослая, недавно окончила Академию Благородных Девиц, и теперь свободна, как ветер…

Я торопливо дожевала завтрак, который Милка принесла мне прямо в комнату, и поднялась в покои бабушки Анелии. Конечно, я знала, что она спит, и вовсе не собиралась нарушать её сон, просто… только рядом с ней в моём сердце наступал покой. Я помню, что, когда была маленькой, то всегда любила играть на полу в библиотеке, где бабушка частенько работала.

Да, именно так! Как можно понять, у нас не слишком традиционная семья – благородным дамам не часто выпадает такая возможность, а у нас – запросто! Это не осуждается, а только поощряется! Допустим, моя тётя Андромеда уже много лет управляет каменоломней и занимается добычей малахита, и я люблю её больше всех моих родственников… и ещё бабушку Анелию. Мы с ней действительно, будто родственные души, быть может, поэтому меня дома тоже называют Анна? Только лишь бабуля говорит: «Аннушка»!

Я улыбнулась своим мыслям, бабуля пошевелилась во сне, так что я решила её не тревожить, и пойти вниз, в столовую. Там уже собралась семья, и весело болтала за десертом.

– Доброе утро, дорогая! – сказала мама.

Она отлично знала, где я только что была. Я подняла палец вверх по старой семейной привычки, и из карих глаз моей матери ненадолго ушла тревога.

– Анна! С бабулей всё в порядке? – мой старший брат Антуан настороженно смотрел на меня.

– Да, конечно, она сейчас спит – успокаивающе сказала я, ненадолго приобняв его.

– Милая, мы сейчас как раз говорили о том, что бабушка Анелия могла бы провести лето в нашем старом поместье – начала моя сестра Елена – впрочем, это ты уже знаешь…

– Да, конечно! Бабуля давно там не была, я полагаю, что мне стоит поехать и подготовить всё к её приезду – с готовностью вызвалась я.

Мои сборы не заняли много времени, и уже через два дня я тряслась в карете, впервые в жизни решившись на путешествие без своих родителей. Весна уже вступила в свои права, но благодаря новым дорогам сообщение между городами не останавливалось с апрельской распутицей.

Подумать только, я еду в наше старое поместье! Я рассеянно смотрела в окно, гладила своего волка – Жемчуга, и вспоминала, когда была там в последний раз. Ещё в детстве! Я слегка улыбнулась своим воспоминаниям – сколько шумных проказ было связано у меня с Дубовой Рощей… я припоминала, как мы с братом Антуаном решили завести голубей на крыше оранжереи, которая когда-то принадлежала прабабушке Адрияне. Причём оранжерея оказалось далеко не тем строением, который был способен выдержать совместный вес голубятни и двух щуплых детей. Крыша рухнула внутрь, сильно проредив орхидеи.

Мы с со старшим братцем не пострадали, только изрядно напугались, конечно… мама тогда возмущалась нашей безответственностью и безалаберностью.

– О чём вы только думали? Я буду вынуждена провести с вами очень серьёзный разговор по поводу вашего поведения!

Папенька только посмеивался, и никогда не огорчался даже самой серьёзной проказе, в отличие от маменьки, которая всегда «возлагала на меня надежды», будто я вырасту приличным человеком.

Хотя был ещё один человек, для которого я тоже была основным потребителем нервных клеток – директор Академии Благородных Девиц госпожа Шнайдер. Я припоминала, что когда эта уважаемая женщина увидела меня в первый раз, она прищурилась, осматривая мою некрупную фигуру, что-то нервно чёркала самопиской, а затем глухо спросила: «Фамилия!»

– Мария Анабель Рошаль-Валер – с испугом, чётко ответила я.

Госпожа директор закрыла лицо руками, и сказала: «Свободна!»

Я почувствовала лёгкий шорох сбоку от себя и повернула голову. В углу кареты сидела тихонько, как мышка, моя горничная Милка.

– Ты что-то хотела у меня спросить?

– Да нет, госпожа Анна! Разве только рассказать ещё раз ту историю, про машины – Милка с придыханием выделила последнее слово.

– Ну хорошо! – я улыбнулась наивности бедной девчушки, которую наша семья не так давно вызволила из работного дома. – В далёкой – далёкой стране, где-то на краю земли, существуют помощники людей – машины. Они бывают огромные, как дом, и маленькие, как пуговица. С помощью машин человек может летать, как птица, и плавать, как рыба.

Милка слушала, открыв рот, а я с улыбкой вспоминала, как меня мама укладывала спать и рассказывала такие интересные сказки: про Карлсона, который живёт на крыше, и про няню, госпожу Поппинс. Никогда в жизни я не слышала ничего интереснее…

– Госпожа, Дубовая Роща близко – наклонясь, крикнул кучер.

Поместье встретило нас сломанной оранжереей и тёмными провалами окон. Оно и неудивительно – уже в течение долгого времени мы не приезжали в поместье…

Спустя пару недель особняк стал приобретать более жилой вид, постепенно мы вытащили на весеннее солнышко старую мебель, начищали столовые приборы. Был среди них удивительно красивый набор столового серебра, бабуля говорила, что он принадлежал ещё прабабушке Адрияне… жаль, что одной ложки не хватало…

– Умаялися вы, сердешная, подите погуляйте – мы с Милкой сидели на только что вытащенной из дома перине – вон, какая бледная вся за зиму-то стали! А тута эта… «экология» в разгаре!

– Точно! – дед Мирко поддержал мою горничную – токмо, ежели увидите, как гром с молоньями собирается вдалеке, так до Гнилушек не ходите, примета такая…

Я усмехнулась столь странному поверью, на что дед Мирослав крепко обиделся:

– Вот хотите верьте, хотите– нет, да только ишшо мамка наша с Риной нам не велела по малости до Гнилушек бегать в таких случаях, а я вот и вам не советую!

Я не стала огорчать дедулю и заверила, что к болоту не ногой, оделась потеплее, свистнула Жемчуга, и отправилась на прогулку.

– Ничего на свете лучше нету, чем бродить друзьям по белу свету… – тихонько напевала я, чувствуя, как напряжение последних дней уходит, словно вода сквозь песок. Волк бежал рядом со мной, иногда преданно заглядывая мне в глаза. Он был самым маленьким и слабым в том помёте от Корунда, сына знаменитой Сапфиры, так что наш кучер, со знанием дела глядя на волчонка, печально сказал: «Не жилец он, ой, не жилец!»

Но я не могла допустить этого, забрала его в свою комнату, и смогла выходить последыша. Так что теперь рядом со мной вышагивал крупный волк серебристо-дымчатого окраса с удивительными голубыми глазами.

Внезапный порыв ветра заставил меня заткнуться, а Жемчуга присесть от неожиданности. Гром прогремел прямо у меня над головой и сразу потемнело.

– Извини, но наша прогулка завершена – крикнула я своему волку, и мы припустили в сторону поместья… или нет.

Во всяком случае, когда впереди показался лес, мы побежали к нему, не раздумывая, поскольку в лесу было меньше шансов вымокнуть до нитки. Лес был достаточно густой, но вполне проходимый, так что мы решили вернуться в поместье, просто сделав крюк, и выйти с другой стороны Дубовой Рощи.

Ну да… мы уже шагали битый час по всем буеракам, но я всё равно гнала от себя мысль о том, что мы могли заблудиться… становилось всё темнее, когда мы набрели на старую торфоразработку – сейчас она была до середины затоплена водой, так что я не рискнула подойти близко, но тут Жемчуг испугался чего-то, да так, что подскочил на месте. Я не удержалась, и кубарем покатилась вниз, в мутную жижу.

«Мамочки, я что, тону? В болоте? Нет, только не так»!

Глава 2

Глава 2

Не вешать нос, гардемарины,

Дурна ли жизнь, иль хороша -

Едины парус и душа,

Едины парус и душа,

Судьба и Родина едины.

Анабель отлично помнила эту песню про гардемаринов, помнит её и автор.

Сознание возвращалось моё бренное в тело медленно и как бы неохотно. Да и ещё этот настойчивый писк в моём левом ухе… или правом? Неужели в обеих? Я полежала ещё немного, вяло начиная ощущать себя живой. Но писк не прекращался, тогда я, собрав в кулак все силы, приоткрыла левый глаз. Возле меня стоял и скулил мой волк.

С жутким кряхтеньем и оханием я встала на колени, опираясь на Жемчуга. Голова была абсолютно пустая. Пошатываясь, я подползла к краю того болота, куда я так неловко свалилась. Но увидела только большую яму с заросшим дном. Куда подевалось болото? Эта мысль сама по себе в любой момент жизни вызвала бы во мне живейший интерес. Но не сегодня. Единственное, что пришло мне в голову – это то, что Жемчуг оттащил меня, бесчувственную, от болота, и уронил возле какой-то ямы, ну или что я была без сознания и очень долго ползла куда-то…

Только по тому факту, что я выбрала из этих двух версий последнюю в качестве наиболее удобоваримой, говорит о моём душевном состоянии. Я ощупала голову, руки и ноги и пришла к выводу, что немедленная смерть мне не грозит, а значит, нужно выбираться отсюда.

Одежда на мне висела мокрым, грязным и бесформенным нечто, так что я изрядно продрогла. Но продолжала идти вперёд. Впереди меня бежал Жемчуг, который своим волчьим чутьём помогал мне в передвижении куда-то. Я не узнавала местность… конечно, я не то, чтобы очень уж хорошо знала поместье, но… у меня сложилось впечатление, будто иду уже несколько часов, в лесу как-будто стало немного светлее.

Но нет! Впереди меня, на тропиночке, по которой я передвигалась, вяло переставляя ноги, что-то тускло светилось.

«Кочка! Это она светится!» – подумала я и неизвестно чему обрадовалась. Подошла поближе, и действительно увидела светящуюся коробочку. Я взяла её в руки, поднесла к своему лицу, но не долго дивилась, на это чудо, поскольку вскоре она погасла. Впрочем, в теперешнем моём состоянии я решила, что так оно и надо, поскольку просто затолкала в карман своего мокрого платья. Шляпку, и пелеринку я давно потеряла, ещё когда падала в болото, но намокшее платье изрядно стесняло мои движения, так что я держалась за него из чистого упрямства, потом остановилась на пару минут, дабы перевести дыхание… и просто стянула и выбросила его в лесу.

Подумаешь, ну найдут меня крестьяне в лесу практически нагишом, так что из этого? Зато живую – в утренней предрассветной дымке я рассмотрела себя, оставшуюся в одной рубашке и лосинах, и только презрительно хмыкнула. Подумаешь, какие пустяки. Волк, весь облепленный грязью и какими-то репьями, с тревогой вглядывался в моё лицо.

Я дальше продолжала своё странное путешествие, приказав себе не падать духом. Но Жемчугу я по-прежнему не нравилась. Я объясняла такое поведение любимого зверя своим внешним видом, поэтому рассказала историю, услышанную когда-то от моей тёти Андромеды.

– Училась моя тётушка, ну ты помнишь, её, в своё время в Академии Благородных Девиц… так вот, вместе с ней была девочка. Так вот, она умерла, поскольку не позволила врачу-мужчине осмотреть её. Да точно тебе говорю, так и было. Папенька у неё вроде как старой закалки был… или нет… но я умирать от холода не собираюсь. Даже если бы мне пришлось прогуляться в рубашке и лосинах на Соборной площади Румы! Не вешать нос, гардемарины…

Я шла и напевала старую песенку из истории, которую так часто рассказывала бабушка Анна.