Текст книги "Госпожа Болотной Равнины 2 (СИ)"

Автор книги: Ольга Шах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

– Своё! Какое там «своё»! – бабуля не выдержала, и сорвалась на визг – ты утянула всё то, что подарил тебе сын, да ещё к тому же то немногое, чем я позволяла тебе пользоваться! Ты жила в моём доме все эти годы, ни в чём себе не отказывая, я всегда относилась к тебе, как к родной, а ты! У меня просто нет слов! Вертай назад всё украденное, и умри достойно!

Н-да! Какой бы я не ожидала реакции со стороны бесстыжей воровки, но только не смех. А она действительно смеялась, громко, заливисто, в голос. Стефан многозначительно покрутил пальцем у виска за спиной веселящейся Божены, мол, окончательно чокнулась тётка.

– Позвольте разбить ваш мир иллюзий! Я уже достаточно давно не видела ни подарков моего супруга, которые он дарил мне когда-то, ни тем более, ваших семейных украшений. Адриян забрал их у меня, пообещав устроить мне «райскую» жизнь в том случае, если я скажу об этом вам… только лишь на моё личное он позариться не посмел, только чего там было? Смех один… впрочем, опустим лирику. Бедная Вилена не имеет никакого отношения к пропаже ваших денег, их уводил ваш разлюбезный сын, мама! И ещё смеялся при этом, радуясь своему уму и ловкости.

– Ты лжёшь! Как ты смеешь, поганка, как ты можешь… мы тебя… – прошептала Ванга, опускаясь в кресло.

На Евангелию было страшно смотреть – она была уничтожена, просто раздавлена словами Божены, той ненавистью, которая плескалась в её глазах.

– Я не лгу, и вы знаете это, мама! Он вытаскивал деньги для своей подружки, этой базарной бабы, которую он и не попытался скрыть от меня – Божена нависла над свекровью, желая ту полностью уничтожить – поэтому после оглашения того завещания я и ушла. Очень надеялась, что вы забудете про меня, а я смогу зажить своей жизнью. Вот именно такой! Купила то, на что хватило денег, и совершенно не жалею ни о чём! Сын давно живёт своей жизнью, мужа у меня никогда не было, так что я теперь просто свободна!

Божена поднялась с кресла, намекая тем самым, что аудиенция закончена. Мы потянулись к выходу, когда отмерла бабуля:

– И кто же любовница моего сына? На кого он тратил наши деньги?

– Вы сами знаете, кто это! Не лгите себе, вы знаете это! – Божена равнодушно закрыла за нами дверь. Я думаю, что она забыла о нашем существовании раньше, чем мы успели спуститься с крыльца.

–Любовница? Неужто Мария? Ах она, сучка старая! Я убью её! Может отдавать мужу своё завещание – ещё немного, и бабку разобьёт инсульт.

Мы потащили бабку с крыльца, пока не стали собираться соседи.

– Давай хватай Евангелию под руки – пробормотал Марко, обращаясь к своему брату – отвезём её в наш дом, пока она тут ласты не склеила.

– Точно – поддакнула я – Мария и страшная бабкина «мстя» подождут.

– Так это та ведьма, в дом которой мы так неловко внедрились в Темерине? – Стефан так разволновался, что чуть не отпустил вверенную ему руку – а я-то думал…

Глава 24

Глава 24

По улице моей который год

звучат шаги – мои друзья уходят.

Друзей моих медлительный уход

той темноте за окнами угоден.

Белла Ахмадулина

Бабуля наотрез отказалась оставаться на отдых в нашем доме, заявив, что её «масечка» не способна долго общаться с Бусинкой. Скажу сразу, что мы не настаивали, так что отпустили бабулю с чистым сердцем в гости к господам Ролан. Более того, даже Стефан решил вдруг показаться в Морском департаменте, как один из его служащих, так что наш небольшой отдых превратился практически в отпуск. Правда, не очень надолго. Что же касается той истории с воровством, в котором был замешан Адриян, то всякий раз, когда мы старались заговорить об этом, Евангелия упрямо сжимала губы и переводила разговор на другую тему.

– Госпожа! Там важная дама спрашивать вас изволила – нарушил мой одинокий тихий завтрак в саду Тихомир – что ей передать?

– Можешь не утруждать себя – я всё равно уже здесь! – бабка плюхнулась на стул рядом со мной – скажи-ка мне, милочка, что это за дела чудные творятся на свете? Дом моего зятя чудесно облицован гранитом, да и так по городу такого хватает… как же так, Аня? Бабушка работает, ночами не спит, о нашем благе печётся, вот давече три корабля отчалили из гавани Румы с нашим товаром в Ольское королевство, а где она, благодарность? Я тебя спрашиваю, где она?

Госпожа Альвер укоризненно ткнула в меня круассаном, обвиняя в неблагодарности, несмотря на то, что все договорённости с нашей стороны были исполнены в полном объёме.

– Все ваши претензии прошу изложить в письменном виде – не повелась я на бабкину провокацию.

– Хм… расскажи мне лучше про те чудесные камешки, которые ты добываешь недалече от столицы – с улыбкой попросила бабуля, изменив тон.

– Если вы имеете в виду гранит, то его добываем самую малость, да и то, в основном, в не сезон. Дело в том, что у этого камня слишком высокая себестоимость, так что позволить себе подобное излишество могут немногие. Поэтому, если вы лелеете мысль продать гранит в Ольшу, то вы жестоко ошибаетесь – со вздохом сказала я. Дело в том, что бабулино любопытство легче утолить сразу, не доводя до эсксцессов.

Евангелия отмахнулась от меня, как от надоедливой мухи, и оживлённо изрекла:

– Что бы вы без бабушки делали, пошли бы по миру, особенно ты, Анька! Хорошо хоть девчонка у тебя шустрая, да сразу видно, что умом не обижена… впрочем, сейчас не об этом… как ты знаешь, существует государственный заказ на ремонт государевых учреждений, кто получит этот заказ – неведомо никому. Так вот, одна милая старушка очень даже может поспособствовать тому, чтобы именно мы его получили. Как тебе моя мысль, а? Просто после этого гадёныша, сыночка моего, осталась бабушка у разбитого корыта, так пожалел бы кто, поддержал малостью какой?!

Я внимательно смотрела в лицо «милой старушки» и прекрасно понимала, что она с «гадёныша» ещё своё возьмёт, так что на жалость давит совершенно напрасно. Что же касательного местного «тендера», то неплохо бы проконсультироваться про это с господином Ренаром, всё-таки он занимается у нас строительством, да и всем проектом в целом. Неужто и тут может окольными путями повлиять дорогой родственник госпожи Евангелии и по совместительству столичный губернатор? Ну вот как тут не вспомнить Отчизну?

Так! Стоп! А что сказала бабка Ванга про «шуструю девчонку»? Мне сейчас стало не очень хорошо, но я держалась молодцом.

– Вы угощайтесь, госпожа Евангелия! В столице потрясающая выпечка! Так что вы там говорили про Элизу? Она и вправду милая девочка.

– Не стану отрицать очевидного… славная, да, очень! Она предложила мне погулять с моей крошкой, правда, за определённую плату – бабка недовольно поджала губы.

Я только успела посетовать на плохое воспитание моего ребёнка, как он сам появился во всей красе, неся корзинку маленькой Жюли. Я немного удивилась – дело в том, что бабкина собачонка всегда выглядывала из своей корзины, норовя при каждом удобном случае стартануть «на вольные хлеба». Но не сегодня. Жюли вжалась в свою подстилку и дрожала, как осиновый лист. Я невольно покосилась на застывшую бабу Вангу – она распереживалась, что Лиза недостаточно качественно с ней погуляла.

Как позже выяснилось – прогулка была более, чем насыщенной, так что Жюли, как я предполагаю, запомнила о ней на всю жизнь. Впрочем, всё по-порядку. Едва только дорогая Евангелия зашла в наш сад, то она была встречена моим заботливым ребёнком, который предложил бабушке не утруждаться самой, и выгулять милую крошку Жюли в соседнем парке. Там имелся отличный пруд, очаровательный горбатый мостик через него и прекрасные тенистые беседки. Вокруг прогуливалась только приличная публика, строгие господа и молодые дамы с детьми любили кормить жирных наглых уток и плавать на маленьких лодочках по озеру… одним словом – красота! Вот именно там и хотела Лизаветка выгулять бабулину собачку для утреннего моциона.

После получения гонорара за услуги собачьей няни, Элиза заглянула в детскую комнату в поисках Эсфирь Соломоновны, но застала её крайне занятой задушевными беседами с Антоном. Дело в том, что по малолетству своему она не имела права выходить из дома одна и прекрасно знала это, с другой стороны – «деньги плочены», ответственности на себя взяты, а Лиза к таким вещам относилась максимально серьёзно, поэтому решилась на прогулку с собачкой. Бусинка была приглашена с собою просто для настроения.

Поначалу прогулка проходила просто замечательно – Лизка пёрла корзинку, показывая собачонке самые красивые места парка. На горбатом мостике группа людей кормила неповоротливых уток хлебушком, бросая его в воду под радостные визги дамочек. Бусинка оценила возможную щедрость людей и здраво решила, что есть животные, которые гораздо сильнее недоедают, чем эти гадкие птицы, поэтому помчала к воде. Лизины увещевания Бусинка проигнорировала, она так всегда делала, когда её интересы в корне не совпадали с нашими. Сегодняшний день не стал исключением, поэтому волчица с жуткими брызгами прыгнула в воду и поплыла завоёвывать «своё место под солнцем». В результате хлебушек не успевал даже намокнуть, поскольку Бусинка, наподобие дельфина выпрыгивала на лету, ловя угощение.

Утки были посрамлены, люди довольны, Бусинка сыта. Лизонька взирала на всё это действо с бережочка с чувством гордости и умиления. Но тут в корзинке тихо завозилась Жюли, моя дочь посчитала это добрым знаком, вытащила бедняжку, и посадила на газон. Скажу сразу, быть может, Жюли не была готова вот так резко сменить безопасность привычной корзины на полный опасностей большой мир. Во всяком случае, она сделала слабую попытку заползти обратно в уют и тишину. Но не тут-то было! Если уж мой ребёнок взял с кого деньги – всё будет исполнено по максимуму. Поэтому попытка вернуться на своё привычное место обитания было в корне пресечена – «гулять, так гулять»! А тут ещё из воды вылезла вполне довольная жизнью Бусинка. А водные процедуры – это всегда хорошо, а если в процессе помывки ещё можно слегка перекусить? Так сказать, два в одном?

Детское сердце забилось быстрее – этак её бабушка сильнее похвалит: с собачкой погуляла, вымыла ее, да ещё сверху и накормить успела! Ну просто чудо, а не ребёнок! Алексо часто называли «чудом» в присутствии Лизаветы, и ей было немножко завидно, зато сейчас выпал такой шанс! Только вот маленькая собачка не слишком хотела мыться. Хорошо, что Лиза была непреклонна: «Эх, была небыла!» – подумала она и с размаху запулила Жюли на середину прудика. Быть может, Жюли не часто раньше приходилось летать, возможно, даже реже, чем мыться в пруду, но своя жизнь показалось собачке дороже, и она поплыла, судорожно загребая лапками. А, доплыв до берега и слабо отряхнувшись, немного полежала на газоне.

Ну как тут было ребёнку не пригорюниться? Зато можно было вытереть собачку подолом своего платья. Теперь Жюли уже не напоминала крысу, а просто мокрую и несчастную собаку, поскольку шёрстка отказывалась вот так быстро высыхать. А если не будет той самой шёрстки, то и сохнуть будет нечему! Логично? Вполне логично! Ребёнок кивнул своим мыслям, и отправился домой. Она прекрасно знала, что у Тихомира в маленькой каморочке были инструменты, которыми он работал в саду. Вот, допустим, садовые ножницы для обрезки веток деревьев чудесно подошли для фигурной стрижки маленьких собачек. Жюли не сопротивлялась, она просто сидела на своей подстилочке и тихонько скулила.

– Сейчас, сейчас, совсем немножко осталось – утешал её заботливый ребёнок…

Всё это мы выяснили гораздо позже, а сейчас на нас смотрела счастливая Лизонька, протягивая доброй бабушке корзинку с её любимицей. От бабкиного крика сорвались вороны с веток соседних деревьев…

Спустя три часа увещеваний и порядка двух литров анисовых капель, госпожа Евангелия отбыла обратно в особняк господ Ролан, а спустя пару дней она отправилась в Ораховац, не соизволив даже попрощаться с нами. Но мы не обиделись на старушку – если весть о казнокраде её изрядно подкосила, то последнее происшествие её просто добило!

– Скажи мне, дорогая, ты понимаешь, что ты что-то сделала не так? – спрашивал Марко у Лизаветы.

– Конечно, папа! Я не успела взять деньги за стрижку собак – печально покаялась Элиза…

Мне оставалось только вздыхать, глядя в печальные и такие родные карие глаза с золотыми искорками…

Лето в хлопотах и заботах пролетело незаметно, а после него и осень. Мы всё-таки выиграли тот злосчастный «государственный тендер» по ремонту и благоустройству госучреждений. Как у нас это вышло – понятия не имею, знаю только лишь то, что теперь небольшая часть активов нашей дорожной концессии принадлежит свояченице столичного губернатора… работы господину Ренар ещё прибавилось, но он не жаловался, чувствуя себя востребованным, как никогда! Ещё немного, и наше дорожное предприятие перестанет быть убыточным, и мы выйдем хотя бы в «ноль», так что перспективы были у нас самые радужные. Жаль только, что пришлось искать нового регионального управляющего для ВаЛим, поскольку Милинке пришлось на время покинуть эту должность – двое детей, что тут скажешь!

Стефан, когда узнал, что к его сыночку-шалунишке добавится сестрёнка или братик, так обрадовался, что отправился во внеочередной рейд к холодным морям воерингов, где и пробыл несколько месяцев… но тут уж как Родина прикажет, мы всё прекрасно понимаем! Из Ораховаца новости мы получаем регулярно, спасибо дорогому ювелиру Михаилу, который так нежно любит свою матушку. Именно он поведал нам любопытную весть – мол, этим летом довелось нашей дорогой госпоже Евангелии побывать в гостях у младшей сестрицы, а по возвращению своему неприятность произошла с её сыном – Адрияном. Решил тот на старость лет податься в последователи Семина и отказаться от всего суетного и мирского, значит, и отправился он жить из Ораховаца в один маленький городок неподалёку, в небольшой домик, который очень сильно отличался от помпезной роскоши особняка Альвер.

Да только не нужны были все эти пышности Адрияну, ибо решил он провести остаток своих дней в аскезе и молитвах. Евангелия погоревала, погоревала, а сделать ничего не смогла! Слава Семину, что остался у неё внук Филип – будет кому наследство оставить!

Я смотрела на тихо падающие снежинки на заметённые дорожки нашего сада – садовника у нас больше не было… Уже пару раз Марко сообщал, что возьмёт метлу и тщательно подметёт, но дальше угроз дело не зашло.

– Надо бы немного изменить штат обслуги – деликатно намекала мне Милинка, и я молча кивала в ответ.

Мне казалось, что как-будто вчера Надия стеснительно подошла ко мне и попросила прийти в их с Тихомиром комнатку, которую они заняли в доме три года назад после моих долгих уговоров, сказала, будто Тихомир плох совсем, и не встаёт с постели который день. Я подорвалась в испуге, но перед самой дверью будто оторопь взяла – неужто это происходит на самом деле? Я повернула ручку двери, и тихо вошла.

– Кто там? – я с трудом узнала голос нашего садовника.

– Это я, Анелия! – я подошла ближе.

– Я не знаю, кто ты, но ты точно не Анелия Эдор! – губы старика тронула лёгкая улыбка – я всю жизнь, с самого рождения знал эту девочку, и она – не ты! Она всегда была очень необычной девочкой, всех боялась, даже мышиного писка в подвале, и ей бы никогда не пришло в голову поселить нас в господском доме, про остальное молчу. Нет, она была очень хорошей и доброй… но ты – не она! Как тебя зовут?

– Меня зовут Аня! – сквозь слёзы сказала я.

– Аннушка! – старик погладил меня по голове, и тут уж я не выдержала – единственный человек, который меня так называл – мой дед Митяй, и я помню, как страшно мне было после его смерти, как плакала мама и всхлипывала Соня, и мне будто снова стало десять лет…

– Не плачь, Аннушка! – повторил Тихомир.

– Не умирай, деда, не умирай! Я буду вести себя хорошо, и учиться тоже! – я сидела возле кровати старика и плакала навзрыд…

А сейчас я смотрела в окно, и видела, как Марко снял перчатки, и неуклюже пытается расчистить снег здоровой лопатой.

Глава 25

Глава 25

Всё зло на свете от книг.

Ольга Шах

– Лиза, цыпа моя, а ты де? Де ты есть уже? Детка, не расчёсывай нервы тете Фире, их у неё всё равно уже нет. Мы ждём только тебя, так что, если ты сейчас делаешь вид, что тебя нет, так ты можешь его делать в дорожной карете. Я тебе больше скажу – мы все, таки его сделаем! – Эсфирь Соломоновна призывала Элизу спуститься со второго этажа.

Нет, ну как так можно? У нас тут событие века намечается, а этого ребёнка не дозовёшься! Я внимательно осмотрела нашу новую вместительную дорожную карету, в которую была запряжена четвёрка лошадей, и тихо вздохнула – если бы Лизонька решила остаться дома, а не ехать с нами в Дубовую Рощу, то необходимость в большей части багажа отпала бы автоматически!

Да, чудо свершилось – мы уже практически в пути, как говориться, дальше отступать некуда, позади Москва. Именно такие мысли посетили меня, когда в письмах Новака перестали появляться просьбы приехать, а только лишь информация, что всё хорошо, все живы – здоровы! Я вздохнула – наконец-то дороги достаточно просохли для столь длительного путешествия, да и весенних заморозков, вроде как, не предвидится. Я уже сама набрала в грудь воздуха, чтобы истерически воззвать к совести моей любимой дочери, когда она сама появилась из дверей, сгибаясь под тяжестью мольберта.

– Милая, а ты уверена, что это именно то, что понадобится тебе в пути? – осторожно начала я – он занимает достаточно много места, да и тяжел, к тому же.

Лизаветка удивлённо посмотрела на меня, не понимая, что за странные мысли приходят в мою голову в семь часов утра.

– Конечно, мамочка, как же иначе?

Я просто вздохнула, и решила, что для моих нервов будет выгоднее не обращать внимания на мелкие трудности жизни. Так что уже через каких-то полчаса наша карета выехала за ворота. Впереди нас ждала пара недель «незабываемого» путешествия. Кто-то скажет, что мои жалобы напрасны – ведь за последнее время качество столичных дорог, да и провинциальных тоже, значительно улучшилось, опять же, харчевни и постоялые дворы на большом тракте способствовали росту междугороднего сообщения.

Всё так. Только две недели в замкнутом пространстве с Лизой и Эсфирь Соломоновной не могут пройти даром для моей психики!

Что сказать? Мы уложились в двенадцать дней! Тётушка была вне себя от счастья, да так, что даже сквозь маску хорошего воспитания прорывалось счастье видеть нас. Вдоволь наобнимавшись с ней и с дядюшкой, я поняла, как сильно скучала по нашему дому, приютившему меня когда-то давно…

– Всё в порядке, милая? – Марко осторожно приобнял меня за плечи.

– Да… просто вспомнила тот день, когда я впервые появилась на пороге этого дома… – умилённо прошептала я.

– О, да! Не забывается такое никогда! Как сейчас помню – это было душераздирающее зрелище – грязная до невозможности, вся всклокоченная, и почему-то в мужских брюках из грубой ткани, драных на коленях – прикрыл глаза от ужаса заботливый супруг – даже не говори мне, откуда они у тебя появились – эта информация будет для меня явно лишней!

Вот так, а ведь говорил, что полюбил меня с первого взгляда, хоть и обряжённую в джинсы, да так, что даже кушать не мог – вот и верь после этого людям!

Буквально на следующий день после нашего знаменательного возвращения на родину, мы созвали старост деревень, дабы лично, так сказать, убедиться в состоянии дел в поместье.

– Живём, стал быть, помаленьку – начал староста Подуево Жарко – не жисть – чистая сказка! Нашим-то деревенским таперича завсегда работы хватает, торфяники – дело справное, ужо за третью болоту взялися, глядишь, так гнилушкинские болота все изведём подчистую, и эту «пленэру» культурную, значит, создадим…

Жарко смущённо одёрнул кафтан, и более сухо продолжил:

– Так ведь чего не помечтать, то ведь не грех. Тем более такое дело – выработки у нас всегда были знатные, а сейчас и вовсе – красота. Приловчилися мы, значит, на глаз толщину торфа определять, так что дело пошло веселее.

Вот как! Это ж на какой такой «глаз» можно определить толщину залегания торфяного слоя? А как они высчитывают водные горизонты? Я всегда опасалась затопления площадей, и сознательно снижала глубину торфодобычи, поскольку геодезическими приборами, к несчастью, не обладала…

–… копаем мы значит, такой колодец, в самом низком месте, и смотрим, ежели болото близко подходить стало, али глина бурая пошла, так не жди боле, торфу не будет… – поделился своим лайфхаком Жарко, вызвав тем самым невольную улыбку у меня.

Богдан также начал своё выступление с того, что «жить стало лучше, жить стало веселей». Это заключалось в том, что все земли вокруг Кралёво были нынче распаханы, даже те, которые никогда ранее не использовались под пашню, так что теперь более половины собранного товара шло на продажу в Липки или Ораховац, так что Кралёво наряду с другими деревнями получало свой устойчивый доход. «Вот она какая – крестьянская буржуазия!» – восхищённо подумала моя шиза.

Взял слово Горан, староста Прежова:

– Так-то оно так, да только до дальних границ поместья у нас всё руки не доходят! Уже который год я говорю Новаку, что за Прежово землица худородная, ничего особо не растёт, окромя клевера да мокреца. Там и не садится никто, а мне боль головная непреходящая – поелику относятся территория ентая к деревеньке нашей. Только догляду за той землёю нет никакого, с пустырей лесные пожары к нам доходят, диких волков, опять же, развелось немеряно, так что вот… – Горан закончил свою мысль и теперь выжидательно смотрел на Марко.

Вот интересно, какого он немедленного ответа на свои печали ожидает? Дорогой супруг вопросительно посмотрел на меня. А я что? «Я не волшебник, я только учусь!»…

– Слыхал я, что в Славии люди селятся хуторами, им за это послабления всяческие бывают, одним словом, поощряется на государственном уровне, сам царь славский такие указы издаёт, для того, чтобы хуторянам помощь оказывали, а они пустые земли заселяют. От набегов кочевников и пришлого люда разбойного хуторяне в деревнях ближайших защиту имеют, вот и селятся людишки-то – для надёжности почесав затылок, сказал Богдан.

– Нашёл, с чем сравнивать – возразил Горан – в Славии той крестьянов – тьма нешшитанная! Там прирежут на твоём хуторе десяток – другой, так никто не хватится. У нас столько желающих не найдётся, вот попомни моё слово.

– Ну, найдётся или нет – это узнать несложно – ухмыльнулся Марко – ты, Горан, всё-равно в Липки собирался, излишком зимних овощей торговать, так мы там дадим объявление – мол, так и так… расскажем всё подробно… авось, кто и клюнет.

На том и порешали. Объявление написали, причём сочиняли его всей толпой, расписывая всевозможные прелести хуторянства и суля страшные выгоды людям, рискнувшим на этот шаг. Отдали несколько листков Горану и забыли, решив, что тема на неопределённое время отодвинута. У нас в данный момент были проблемы поважнее, нежели мифические славские хуторяне – урожай зерновых уже второй год на бывших торфоразработках, которых мы столь успешно рекультивировали в своё время, был весьма неплох, так что встал вопрос о небольшой меленке, которая бы могла перемолоть наш урожай. До этого справлялись ручными мельницами, да и колосков там было – смешно вспоминать.

На моей памяти в Зелёных Холмах должна была быть водяная мельница, если Анджи не решила, что она каким-то образом оскорбляет её взор, и не велела её разобрать, конечно.

– Нет, не думаю, дорогая, что это случилось – вряд ли Анджела далеко уходит от гостиной, поэтому она может и не подозревать о подобной вещи в своих владениях. Но я на всякий случай всё-равно бы убедился лично – хитро подмигнул мне Марко – как ты думаешь, госпожа Рошаль будет рада видеть нас в качестве гостей в своём поместье?

– Боюсь, милый, что вряд ли… – засомневалась я – если только мы пообещаем оставить Лизоньку дома…

– Данка! – открыв дверь библиотеки, поинтересовался мой супруг – где сейчас находится госпожа Элиза?

– Маленькая госпожа вместе с селянским детьми убежала в Подуево. Играть в Тимура и его команду – немного смущаясь, призналась горничная – сама Элиза будет «Тимуром», а ребятишки – соответственно «командой». Они будут ходить по домам и искать одиноких старушек, которые живут без детей и родичей, и станут им помогать, воду носить да печь топить! Одним словом – благие дела вершить, дай госпоже Семин здоровьица!

– Вот как? – искренне удивился мой супруг, который не подозревал в нашем ребёнке большой страсти к меценатству – а много ли в Подуево одиноких стариков?

– Пока ни одного – прошептала бедняжка Данка – только Жарко сказал: ежели госпожа Элиза велит, так для неё он их живо организует, поелику «нет преграды для помощи страждущим», ну а для господской дочки-то все рады стараться.

Данка расстроенно теребила фартук, пока Марк не сжалился и не отпустил девчонку.

– Ты по-прежнему настаиваешь на том, чтобы Лизонька оставалась в поместье, и не сопровождала нас в Зелёные Холмы? Находясь под нашим неусыпным контролем и доглядом? – спросил дорогой супруг как можно более равнодушно.

– Ты знаешь, пожалуй, ты прав! Возьмём ребёнка с собой, пусть она в гостях побудет… – согласилась я.

В конце-то концов, она и вправду будет всё время рядом, да и задерживаться в гостях дольше положенного мы точно не планировали, ведь крошка Анджи не из тех людей, в присутствии которых чувствуешь себя, как дома! Так что сказано – сделано! И уже через два дня мы поехали в гости к семейству Рошаль. А сразу по приезду наш взор упал на конюшню. Процент её «разобранности» со временем немного увеличился, но совсем незначительно. А вот Анджи по-прежнему свежа и прекрасна, встречая нас возле крыльца с самой лучшей улыбкой из своего арсенала.

Александр вежливо нам поклонился и чопорно предложил руку Лизе, помогая той выйти из кареты. Радость распирала нашу девочку на части:

– Алексо, я так скучала по тебе! Давай играть в Тимура и его команду! – с ходу предложила она.

– Прошу прощения… но каковы правила игры? – спросил Александр, в его глазах плескалось любопытство.

– У вас крестьяне есть? – деловито поинтересовалась Лиза.

Марко приобнял Анджи за плечи для того, чтобы отвлечь от опасной темы, которая называлась «Тимур и его команда», ни к чему ей лишняя тревога.

Н-да… тем более, что мы просто оттянули на время неизбежное. Впрочем, опустим спойлер!

Наши опасения относительно того, что Анджела велит снести меленку, как оскорбляющую её взор, были напрасны – она даже не знала о её существовании. Андрей также не был против нам одолжить свою собственность, тем более, что он и не пользуется той никогда. Так что уже на следующий день мы все дружно прогулялись до крошечной речушки, скорее даже, небольшого горного ручейка, который бодро сбегал вниз между каменных вывороченных глыб соседней каменоломни.

– Уж и не знаю, кем она была создана и когда – равнодушно пожав плечами, сообщил нам Андрей – но если вам она необходима, то эта мельница в вашем распоряжении.

Признаться честно, меня поразила такое масштабное благородство господина Рошаль, но он развеял мои сомнения, присовокупив:

– Если я смогу получать готовую муку в качестве оплаты за пользование мельницей.

– То есть ты хотел сказать – зерно? – не пошёл на уступку Марко.

На том и порешали, пожав друг другу руки. Анджела сидела неподалёку, на камушке, и предавалась расслабленному ничегонеделанию.

– Дорогая! А где дети? – повернулся к супруге Андрей!

– Дети? – рассеянно произнесла Анджи – кажется, они где-то здесь… играют в лабиринт Минотавра. Если бы я только знала, кто это…

Она может, и не знает. А я вот даже очень хорошо осведомлена, поскольку лично рассказывала Лизе историю про нить Ариадны!

Глава 26

Глава 26

Я уже как-то говорила, но

Повторюсь снова – всё зло от книг

Ольга Шах

В лабиринт Минотавра? Я невольно дёрнулась, услышав об этом. Безусловно, я помню, как рассказывала вполне безобидную легенду о греческом герое Тесее, и о том, как он бесстрашно пошёл в лабиринт, из которого нет выхода – дабы сразиться со страшным Минотавром и освободить пленников в лабиринте. А вот выбраться из этого лабиринта греческому герою помогла дочь местного властителя Ариадна. Девушка, судя по всему, не была лишена интеллекта, во всяком случае, именно она придумала, как можно выбраться из него, просто дав Тесею клубок ниток. Да уж, и чего только влюблённая женщина не сделает для того, чтобы помочь своему возлюбленному? Одним словом, Тесей привязал начало клубочка у входа в лабиринт, спустился туда, убил чудовище, ну и освободил пленников. Все довольны и счастливы.

Я припоминала, как рассказывала эту легенду Лизавете, она ужасалась коварству и жестокости царя Миноса, а жалостливая Данка умилялась чувствам его дочери Ариадны, вот только я не подумала, что мой ребёнок решится на то, чтобы в гостях у Рошаль поискать Минотавра, да и лабиринтов здесь я никогда не замечала…

А тем временем, широкая публика явно ждала каких-то комментариев на этот счёт. Хорошенькое лицо Анджи пока не выказывало никаких особых эмоций, кроме привычного нам всем небольшого недовольства. Но Марко уже явно почувствовал недоброе, так что он весь немного подобрался, готовясь в случае необходимости на проведение полномасштабной поисковой операции.

– Ну так что это за Минотавр такой? Это хотя бы не опасно? – нарушила молчание Анджи. Несмотря на то, что на улице было уже достаточно тепло, и ярко светило солнышко, она по-прежнему зябко куталась в изящное лавандовое пальто.

– Это чудовище, жившее в лабиринте на острове Крит – послушно пробормотала я, опустив глаза вниз. Андрей за моей спиной печально покрутил пальцем у виска, призывая окружающих не слишком серьёзно относиться к моим словам об опасности для детей, и тем более – к моим небылицам и страшилкам.

Я тоже решила немного расслабится – ну мало ли где могли находиться дети? В конце концов, территорию поместья они бы точно не покинули, а за своевременным принятием пищи чётко следила Эсфирь Соломоновна. Мы осторожно спускались с каменных глыб, которые валялись то тут, то там в качестве мусора.

– Здесь рядом есть заброшенная штольня нашей каменоломни – раньше тут добывали недурной камень, вот порода пустая на поверхности лежит, всё руки не доходят измельчить её, да и заходим сюда достаточно редко – особливо надобности какой нет, вот и мельница стоит без дела, опять же – как бы извиняясь, начал Андрей, помогая мне спустится вниз.

– А что же за причина того, что этой штольней не пользуются больше – поинтересовался мой любопытный супруг, который тащил на себе уставшую Анджелу.

– Внутри произошёл обвал, провалилось основание, а расчищать его никто не собирался, да и зачем те огромные глыбы ворочать? Вот и сейчас там давно никого не было, только лишь факелы оставляем, да огниво, ежели такая необходимость возникнет – равнодушно пожал плечами Андрей.