Текст книги "В змеином кубле (СИ)"
Автор книги: Ольга Ружникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Глава 8
Глава восьмая.
Квирина, Сантэя.
1
– В таком случае, почему бы вам не высказать особый приказ императора, к примеру, в фехтовальном зале? – вдруг любезно поинтересовался Анри. – Там удобнее. Не так жарко, и солнце не слепит глаза.
– Но…
– Если мы действительно всего лишь под охраной, а не арестованы? Вдруг во дворе на нас совершат покушение те, от кого вы нас теперь так доблестно охраняете? Тогда пострадают и ваши, и наши солдаты.
Когда-то эта тактика сработала с Поппеем. Сейчас Тенмар выезжает на одном предчувствии. И вовсе в нем не уверен.
– Вы правы, – неожиданно легко согласился посланник Его Величества… того же или уже другого?
Засады и стрелков не будет точно. Как и внезапного нападения во дворе. Тебе стало легче, Тенмар?
Нет. Во всяком случае – не намного.
Анри шел рядом с полномочным посланником. Если что – придется брать в заложники. И в случае чего – убивать. В случае выстрелов в окна. В том числе – неожиданных. И кто-то из своих погибнет точно. Не успеет отшатнуться.
В очередное окно коридора видно залитый утренним солнцем двор. И ряды преторианцев вокруг казармы. Тройные. Численное преимущество – в десятки раз. И луки присутствуют.
Почему же тогда посланник не настоял?
Вот и главный зал. Те же статуи вдоль стен, то же оружие. Оружие – это вообще отлично. Будет, что хватать.
Жаль, что нет пистолетов. Или хоть луков. Да и арбалеты бы не помешали.
Хороший зал, тоже солнечный. Лучам раздолье – вон как в окна лезут. В широкие. Плохо, что раздолье и стрелам. А куда еще было тащить этого индюка с охраной? Всё лучше, чем плац.
Ребята выстроились – любо-дорого. Кто подражает статуям, кто – нетерпеливо переминается. Пленные гладиаторы ждут, пока Андроников приспешник изволит прокашляться.
Кто же так не вовремя отправил в Бездну Поппея, а? Никогда бы Тенмар не подумал, что о нем пожалеет.
– Итак!
Барабаны загремели, вторя повелительному гласу преторианского командира. Бритое холодное лицо неприятно напоминает Поппея. Вот только на этого компромата у кардинала нет. Как и на его хозяина.
Жаль, Анри не выбрал малый зал – туда не влезли бы барабанщики. И можно не тащить всех своих. Всё равно не поместятся.
И на него точно не согласится посланец.
– Всем вам известно о гибели генерала от кавалерии патриция Поппея Нерония Августа.
Туда ему и дорога. Не аннулируй его смерть договор между эвитанцами и Сантэей.
О чём ты думал столько времени, Тенмар? Почему до сих пор не вытащил ребят из Квирины? Не представилось шансов? А теперь их добавилось?
– Господа гладиаторы, вам предстоит доказать свою верность квиринской короне…
На рубежах? Хорошо бы. Потому что тогда – только «доказывающих» и видели.
Но настолько повезти не может. Только не Анри Тенмару.
– … За насильственную смерть господина отвечают жизнью все его рабы…
А раньше – еще и все вольноотпущенники. Убийца Поппея об этом законе не думал. И взгляни в глаза правде, Тенмар: ты и сам о нем не вспоминал. И легко смахнул бы с доски этих неизвестных рабов – ради спасения друзей.
– … казнь состоится завтра в…
Наследники-то Поппея не слишком огорчены такой утратой имущества? Или Аврелиан от щедрот выдаст им компенсацию – за счет очередных «врагов Квирины»? Или и так промолчат в тряпочку… в шелковые перчатки?
– … Вам предоставляется честь публичной казни преступников посредством…
Что? Кому предстоит?
Что слышал, Тенмар. Ты только что рассуждал, как легко принес бы в жертву этих несчастных ради спасения своих.
– Я отказываюсь, – холодно отчеканил Анри. В кои-то веки за последние годы – без раздумий. Как в юности. – По крайней мере, за себя. Отдавать такой приказ подчиненным я тоже не намерен. Каждый решает за себя сам.
Вот ты и решил. Парой фраз приговорил всех. Но и заставить их стать подлецами – нет.
– Нет… Нет… Нет… Ни за что… Отказываюсь… – звенит, грохочет, шелестит по рядам приговор. Хором обреченных. И гордых этим.
– Нет, – почти торжественно произнес почти всегда равнодушный Кевин.
– Нет! – яростно бросил Серж.
– Нет! – подражая Тенмару, напустил в голос льда Конрад.
– Идите в Бездну! – отрезал Шарль Эрвэ. – Вслед за вашим генералом от кавалерии.
– И поживее! – прорычал Керли.
Шарль, Рауль, осторожнее. Вы собрались к Змею на рога даже вперед Эверрата? Драка будет сейчас? Да какая уже разница?
Но посланник не моргнул и глазом. Пока.
Впрочем, его хозяин Андроник тоже Поппею ничего, кроме Бездны, не желает.
– Нет, – негромко, но отчетливо произнес Роджер Ревинтер. Чуть ли не впервые – не опуская глаз.
– Вы решили, – лицо Андроникова холуя кривится как после корзины лимонов. Ему за всё это тоже не поздоровится. Ни его хозяин, ни сам Аврелиан на такие милости не скупятся. – Что ж, вашу участь решит Его Величество император. Ждите.
Удаляется с опаской, под прикрытием своих. И напрасно. Аврелиан знал, кого посылать. За такого не отпустят никого. И его смерть ничего не изменит.
Кидаться на преторианцев средь бела дня? И сквозь строй прорываться из Сантэи? Можно рискнуть – если у тебя три тысячи, а не сотни. А лучше – тридцать тысяч.
Да, идти на прорыв придется. Но уж точно не днем. Даже если ночью охрану опять усилят.
Потому что выбора не осталось. Стоит ли упоминать, по чьей вине? Не стоит. И так ясно.
И бесполезно.
Удастся ли дотянуть до очередной темноты?
Вот и всё. Гости удалились, свои остались. Не разбредаются. Ждут.
– Разбираем оружие, – вполголоса распорядился Анри. Раз уж их всё еще не разоружили. А заодно не схватили и не заковали. Не рискнули или не хватило полномочий? – Никуда надолго не расходимся. Будем наготове. Враг может ворваться в любой миг. Вольно.
– Странно, что ты не согласился, Николс, – вдруг зло съязвил Эверрат. – Задание – как раз для тебя. И шкуру бы спас, и, глядишь, подачку выслужил.
У парня сдали нервы – здесь же Эста! И он уже знает, что ее не выпустят. Не исключено, что как раз сейчас об этом думал.
– Лейтенант Эверрат, – чуть повысил голос Анри, – Роджер Николс поступил достойно и…
– Сволочь! Получай!
Не Роджер. На Конрада кинулся Серж. Как на злейшего врага. Копилось-копилось – выплеснулось. В очередной раз.
Хорошо хоть – не на посланника. Такое могли и не спустить.
– Разлить водой! – приказал Анри кинувшимся разнимать драчунов.
Не понадобилось. Почти. Хватило брызг. Ледяных.
– Корнет Кридель, лейтенант Эверрат.
Стоят. Два всклокоченных петушка – друг напротив друга. Вот-вот снова сцепятся.
– Напоминаю, где вы находитесь и что происходит. Мы – в кольце императорских войск. За прямое невыполнение приказа правящего монарха. Никаких ссор, пока ситуация не разрешится. Мои слова ясны?
– Да.
– Ясны, мой командир.
– Замечательно. А теперь, лейтенант Эверрат, немедленно извинитесь перед Роджером Ревинтером.
– Ни за…
– Не нужно, – это Роджер. Совсем тихо. – Я заслужил.
– Капитан Ревинтер, вам слова не давали. Эверрат?
– Я прошу прощения.
2
Здравствуй, тюряга, дорогая моя. На сей раз и впрямь она. Даже солома прилагается. Общая камера.
И для разнообразия – общая для всех. Любого пола.
Здравствуйте, товарищи по арене. Идущие на смерть приветствуют, или как тут принято здороваться?
Только что-то никто в ответ не улыбается. Кто хмур, кто украдкой слезы утирает. А кто и не украдкой. Три девицы и один парень ревут, не стесняясь.
Опять арест – второй по счету. В этой Квирине Алексис когда-нибудь окажется на свободе окончательно? Навсегда или хоть надолго? Прежде, чем умрет.
Пожалуй, хорошо, что кузине венчание не светило. Ее не оказалось в часовне, а значит – и под арестом. В заложниках.
Держись, Валерия. Быть незамужней и живой лучше, чем замужней и схваченной. А может, уже и приговоренной.
Да и вряд ли кузина всё еще рвется замуж за Марка. После такого-то…
Кстати, где он сам? Что-то здесь не видать. Всё еще не приволокли? Ах да, его же там тоже не было. Ну, удачно бегать. Если удалось утечь из-под ареста.
И еще вопрос, так ли уж хотела Юстиниана – за Алексиса? А если и да – то уж точно не по причинам личной симпатии. Он-то был тогда не в себе – под стать Марку. А Юсти – трезвой, как Валерия. Как стеклышко. И при всей стервозности Юстинианы для нее это был первый раз.
Бездна!
– Если мы отсюда выберемся… – начал он.
– Выберемся, – оборвала жена. Бесстрастно.
Юстиниана держит удар. Вне зависимости, подлинно ее спокойствие или маска для наивных мидантийцев. А заодно и для окружающих кавалеров и девиц.
А те явно разбились если и по парам (кое-кто), то вроде, не с теми, с кем обвенчаны. Мда.
– Если что не так – прости, ладно?
– Да я и не сердилась. Проехали, – чуть усмехнулась она. – Я все-таки воспитанная в Храме жрица, а не романтичная барышня.
– Всё равно – прости.
– Говорю же – простила. Извиняться ты соображаешь. Да и не настолько уж безнадежный любовник… даже в таком состоянии.
– Тогда… – осмелел Алексис, – а поцеловать тебя в последний раз можно?
– Нужно, – уже мягче усмехнулась Юсти.
Какие глубокие у нее очи. Зеленущие. Затягивают… Хоть на сей раз он и соображает нормально. Кажется…
– … Эй, вы? Вам недавней случки мало?
Стража. Сколько прошло времени? Да и какая разница…
– Она была не сегодня, – объяснил Алексис. – А мы, может, и до случки были знакомы.
– Гнилая аристократия! Кончайте лизаться! Вперед, на выход!
– На новую случку?
Ощутимый тычок доказал, что мидантиец зарвался. А врежут в другое место – и случка еще долго не понадобится.
– Куда мы идем? – по пути рискнул он получить добавки. Всё равно шансов выжить мало.
Не получил.
– Во дворец, – стражник сплюнул. – Посмотрим, рискнут ли ваши родители своими драгоценными детками?
Кстати, Марка так и не привели. Может, и впрямь удрал? Ну, удачи. Идущие куда-то там приветствуют… то есть прощаются.
3
Керли велел спать всем, кто может. По очереди. Но его советом почти никто не воспользовался. А кто и послушался – уже проснулись.
Да и зачем уже? В Светлом Ирие или в Бездне выспятся все. А тратить на сон последние часы жизни – глупо.
Им всем предстоит погибнуть здесь. От голода. Или прорваться на волю. Анри назначил прорыв на ночь.
Странно, но умереть совсем не страшно. Страшно так и не попросить прощения у родителей. Не обнять их. В чём бы ни был виноват Серж, но они-то – безвинны. Хоть письмо передавай с димарайским стрижом. Только стриж больше не прилетает. Тюрьма ему чем-то приглянулась, казарма – нет. Наверное, окна низковаты. Или хочет жить. А то начнут палить по людям – могут и по птице угодить.
Рука сама нашла в кармане рябиновые бусы. Почти рябиновые. Камешки в них всегда приятно теплые. Наверное, их греет сам внезапно одаренный. Но они и изначально были такими. И когда Серж вновь нашел их в кармане прежнего колета.
Хорошо, можно вновь переодеться в эвитанскую одежду. Где есть карманы.
Почему перед боем чистят и полируют оружие – все и всегда? Зачем? Блеск не сделает клинок убийственнее. Откуда вообще этот обычай? Оттуда же, откуда и переодевание перед боем в чистое?
Странно? Да. Но сейчас корнет Серж Кридель (снова корнет!) тоже чистит оружие. Вместе со всеми. Под руководством эвитанского подполковника. И это, как ни странно, успокаивает. Помогает собраться с мыслями…
Вспоминать родителей, стрижа и бусы. Всё сказанное и забытое. Ошибки и заблуждения. И столь немногое верное, что всё же удалось совершить.
Вспоминать. И в очередной раз прервать виноватые извинения Роджера. Тогда, в шатре Всеслава, Серж Кридель сам сделал выбор. И ни о чём не жалеет.
Анри Тенмар продлил его жизнь почти на целый год. А что не сумел дольше – не его вина. Невозможного не совершить. Иначе Серж не удрал бы от пуль за границу, а сам застрелил Всеслава и добился оправдания себя и друга судом Регентов. И героем вернулся бы в родительский дом, обнял маму…
Нет, об этом не нужно. А то можно разреветься самым позорным образом. И поймут не так. Здесь даже Крис не плачет. Особенно Крис.
Шпага и кинжал уже блестели и сияли, когда во дворе зашумели. Анри хотел дождаться ночи, но судьба и враги распорядились иначе.
– Эй, Кридель, – обернулся вдруг Конрад.
– Чего тебе? – насторожился Серж. Только слегка.
Ничего Эверрат в присутствии всех не сделает. Разве что напоследок съязвит. Дескать, извинился только из уважения к командиру. Только к нему и ни к кому другому.
Просто настроение перед боем портить неохота. И так жить осталось недолго. И Сержу, и Роджеру.
– Извини, ладно. По-настоящему. Твоего друга мне любить не за что, но с тобой я ссориться не хотел.
Еще утром Серж бы вскипел.
– Да, ладно, чего уж там.
И пожали друг другу руки под взглядом Керли. Кажется, одобрительным. Пойми что по этому медведю.
Все-таки хорошо, что если уж идти в безнадежный бой, то прикрывает тебя – вот такой вот здоровенный медведь.
– В общем, я ничего против тебя не имею. – Конрад резко развернулся к Роджеру. – И против тебя, ладно уж, тоже. Раз уж ты сейчас здесь.
– Ты был в своем праве, – ровно ответил Ревинтер. – И абсолютно прав. Я действительно был негодяем.
Серж резко покраснел – за всех не краснеющих сразу. А дверной проем загородил Рауль.
– Эй, сопляки! – рявкнул он. – Во двор, быстро… Да не впереди меня, а позади! Эверрат, Кридель, кому сказано? Ревинтер, а к тебе это что, не относится? Всем приказ, а ты – особенный? Сейчас без ушей оставлю! Наза-ад! Эстела, а ты вообще остаешься здесь. Вместе с братом. Кому сказано? Лично всех выпорю!
Вечер обдал уютной свежестью и прохладой. Как дома, когда выходишь побродить в яблоневый сад. Послушать ночных птиц. Не стрижей. Их там не водилось.
Еще не ночь. Темно-синие сумерки. Стремительно сгущаются – вот-вот падут совсем. Как опасность. Миг – ты еще жив, не успеет птица вскрикнуть – тебя уже нет.
Дальше крыльца Серж продвинуться не успел. Во дворе встретил шум – крики, стоны, лязг оружия. Но лишь предупреждающий. Впереди злобно переругивались. Но еще не дрались.
И ночь вдруг не пала – рухнула. Невесомо-чернильным покрывалом укутала плечи, лицо, взгляд. Как ни ожидаешь ее – всё равно сумеет удивить. Как и будущая смерть – наверное.
И сразу зажглось аж три факела. В трех разных местах. Осветили пяток ближайших лиц и затылков. И чуть дальше – смазанные силуэты. И зловещая чернь ограды. Шевелится тенями голов и копий.
– Что там? – крикнул кто-то из сверстников. Не Эверрат. Кто-то подальше от Рауля.
Керли приложил палец к губам. Сообразил, что издали не увидят, вполголоса выругался.
– Вот уроды! – ругнулся следом кто-то впереди. Кто-то явно постарше Сержа.
– Радуйтесь подарочку! – гаркнули с ограды. И мерзко хохотнули – сразу голоса на три.
Волна смешков – похабных? – прошла вдоль забора. По ту сторону.
Подальше – оттуда же – что-то добавили. Серж не расслышал. В отличие от тех, кто впереди.
Из первых рядов Вальден выдал длинную речь. Приличные в ней одни предлоги.
Что к ним забросили? Или кого? Чумного больного⁈
Но тогда с чего… Да мало ли, с чего! Они тут в своей Сантэе через одного больные на всю злобную башку!
И что теперь? Его ведь не вылечить! Не перекинут же обратно – Анри не дозволит. Ни швырять больных, ни прикасаться к заразе.
Добьют и сожгут во дворе? Прямо сейчас? Под носом у этих?
– Стоять! – затормозил Керли под шумок рванувшего вперед Эверрата. – А ты что здесь делаешь?
Совсем рядом обернулась Эста – с тенью обычной дерзости в глазах:
– Я умею драться!
– А я – офицер, – тихо, но твердо проронил Крис слева.
– Тогда держитесь сзади! – устал спорить Рауль. – Смотрите у меня.
А то выпорет. Слышали уже.
Серж затормозил вперед всех окликов. Одной мысли – чума! – хватило. Хоть Эста не только обогнала, но и ожгла удивленным взглядом. Если не хуже.
Но… при чём здесь тогда драка? Рауль уже наверняка всё разглядел. Значит, самое страшное – пронесло. Серж обрадованно рванул вперед… и едва увернулся от медвежьей лапищи Керли:
– Кому сказано⁈ – ревет он.
– Как это понимать? – Анри. Впереди. Сильно впереди.
И не Криделю.
Со скрытой угрозой в голосе. Так он даже с Роджером не разговаривал. В прежние времена.
– Сказано: отдать казарме гладиаторов! – громкий пьяный смешок слышен отчетливо.
В сопровождении новых – опять похабных! – комментариев прочих… врагов.
– Я тебя запомнил! – процедил Эрвэ.
И он там!
Смех оборвался, а над ухом прогремел бас Керли:
– Сопляки, живо в казарму! Слышали – боя не будет. А на такое вам еще рано смотреть.
На что⁈
– Я остаюсь, – бесстрашно заявила Эстела.
Керли бросил на нее яростный взгляд… но при Анри сдержался.
– Я – женщина и видела всякое! – отрезала девушка.
– Хорошо! – рявкнул Рауль. – Остальные – в казарму. Если не докажете, что тоже дамского полу. Здесь нужны только мы с Анри, Шарль… и, ладно уж, девчонка.
Глава 9
Глава девятая.
Квирина, Сантэя.
1
Жену и детей он отправил из города еще в прошлом месяце. К теще с тестем. Еще когда началась эта заваруха. Когда город наводнили змеи.
Родных отослал, но сам остался. Не посмел лишиться работы. После того, как вышвырнули из тюремной стражи. Там теперь нужны молодые и сильные. Тюрьмы-то переполнены.
Гай Ливий просто продолжал молиться. Чтобы как-нибудь обошлось. Чтоб хоть у кого-то в этом мерзком городе (родном городе Гая Ливия Марцелла!) хватило храбрости, силы и хитрости убрать мерзавца, занявшего императорский трон. Хоть бы у преторианцев. Жалко им, что ли? Скольких императоров приличнее сковырнули? Или для таких чем сволочнее – тем достойнее трона?
А аристократия куда смотрит? Голубая кровь, чтоб им! Пока всё к змеям не кончилось всеобщей гибелью! Творец без конца посылает знамения – почему их никто не видит? То змеи лезут на древние алтари… а то и вовсе наводнили Центральный Храм якобы Солнца. Аж на вывеску влезли.
Сегодня ночью бьёрнландские гладиаторы потащат на казнь рабов. Уже вот-вот. Мужчин, женщин, детей. И ведь почти никто не сопротивляется. Пока их волокли в тюрьму – хоть бы один рыпнулся? Привыкли быть рабами – ими и умрут. Вот падет на Сантэю тьма, и согласно обычаю…
Почему в Сантэе так любят казнить при свете факелов? Боятся солнечного света? Нормального – не из Змеиного Храма. Того как раз боятся все, кто не поклоняется змеям.
Поппей Август – скотина еще та. Но раз за него надо казнить – рубите башку убийце. Этих-то за что? Их на вашей змеевой арене даже не было. А уж детишек…
Марцелл тяжело вздохнул. Будь он аристократом – уж точно всадил бы такому императору кинжал прямо в тощее брюхо. А эти – ничего. Простили даже аресты собственных детей, трусы зажравшиеся! Лишь бы не потерять сытную кормушку!
2
В сгущающихся сумерках вилла кажется абсолютно безопасной. Тявкнула пара собак, но не слишком уверенно. И никаких леопардов!
А черный ход в таких домах – и вовсе подарок судьбы.
– Располагайтесь, – галантно объявил молодой патриций. – Сейчас здесь будет ванна, вино, еда и всё, что нужно.
И думай, что он подразумевает. Красивую рабыню – для молодого господина? Оргии было мало? Или просто уже слишком давно?
Прости, в таборе Эсты рабынь для тебя не нашлось. А на банджаронке пришлось бы жениться.
Будем надеяться, что самой Элгэ красивый раб не полагается. Как и для Валерии.
И вряд ли ей он понадобится – в ближайшие годы. Как и вообще мужчины. Аза сумела спасти разум Валерии, но не ее прежние романтичность и влюбленность.
Присесть они едва успели. Вместо ванны, еды и баб в комнату влетел сам молодой патриций как там его.
– Там… там…
– Что? – оборвала его Элгэ.
– Полно чужих людей. Полная вилла.
– Преторианцы?
– Нет, свои. Родня, друзья, знакомые…
Именно сейчас? В то время как их дети только что с арены, эти отмечают общую свадьбу? Или это то, о чём подумала Элгэ?
То, за чем она здесь. В чём ее опередили. Заговор.
И разговор. Очень серьезный. С теми, кого теперь не нужно сюда ни звать, ни приглашать. Сами уже явились.
3
Судя по подслушанному разговору, окончательную глупость самый долгосрочный император последних лет всё же натворил. И это – вовсе не казни, не конфискации и даже не дурное обращение с гладиаторами. Не следовало Аврелиану в угоду жрецам портить жизнь патрициям. Сантэйской верхушке. Тем, что в силу любых причин еще сохраняли верность короне. Если уж опозорил их детей – так хоть не мешай прикрыть позор. Втиснуть устроенную тобой Бездну в рамки законов. Прежних, а не свежесотворенных твоих.
Ах, ты пообещал своим любимым жрецам обратное? Так думай, кому что обещаешь. Соображай, что для сохранения власти всё же нужны не только они и преторианцы. Тем более, последних и перекупить можно. А против первых – поднять на дыбы Патриарший Престол. Там Эвитан с Мидантией новый Поход за Веру жаждут – аж вот-вот из штанов выпрыгнут.
Кстати, что у нас насчет гладиаторов? Кажется, Элгэ пора выходить из тени. А то вдруг любящим родителям захваченных в заложники детишек союзников не хватит?
– Извините, господа, – илладийка выступила вперед. Рядом с Валерией.
Переодеться в патрицианское платье они уже успели. Так что получилось вполне… величественно.
И обе – под руку с юным патрицием. Тоже в парадной тунике. Ошалевшим от такой наглости – и своей, и сообщниц.
Кстати, если Элгэ никто не узнал (да и с чего бы?), то уж ее спутников – почти все. Не узнал бы еще хозяин виллы тряпки собственной жены…
Но герцогиня Илладэн не может явиться в банджаронском наряде. Как и квиринская патрицианка Валерия.
– Нет, за оружие хвататься не надо. Мы – свои. Своей некуда. И у меня есть замечательное дополнение к вашему плану. Что вы думаете насчет того, чтобы освободить гладиаторов? Ну и вооружить, конечно.
Пикнул только один. Толстяк у дальней стены. Слишком многослойно одетый и потный насквозь.
Так и вспомнились курицы поппеевского гарема. А ведь их тоже спасти не мешает. Пропадут бабы ни за что. Вместе с прочими приговоренными – включая детей. Мишеля-то забрали к банджарон, а другие?
– Освободить рабов? Дикарей?
– Попрошу не оскорблять пленных офицеров Эвитана и Бьёрнланда! – искренне возмутилась Элгэ.
