Текст книги "Каникулы на Эленмаре (СИ)"
Автор книги: Ольга Райская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)
– Фаэр Като, – к нему обратился жрец, в полном изумлении наблюдающий за происходящим, – церемония все же состоится?
– Разумеется, – с улыбкой ответил ему Тамиль, наконец-то он смог больше не сдерживать рвавшееся наружу веселье. – У вас есть сомнения?
– Но землянин… он… – растерялся служитель храма, с подозрением рассматривая, как две женщины суетятся вокруг юноши. У дочери советника в руках был странный головной убор с прилепленными отростками, очень напоминающими рога.
– Он экстравагантен, согласитесь? – по-доброму рассмеялся отец невесты.
– Бесспорно, – быстро закивал головой жрец.
– У землян порой неожиданные, с точки зрения астерийцев, поступки, но этому всегда есть причины. Просто нам их не всегда озвучивают, – добавил советник заговорщицким шепотом.
– Понял, – так же тихо ответил «храмовник», словно ему поведали страшную тайну. – Только прическа у него все же странная.
– Тут не поспоришь, – легко согласился Тамиль, а потом добавил серьезным тоном. – Земная традиция брить чело перед женитьбой вызывает удивление, но наверняка несет в себе глубокий религиозный смысл. Вы, как духовный лидер нашего народа, должны это оценить.
Жрец оценил и проникся. Он строго посмотрел на шушукающихся жен советника и тихо им что-то сказал. Больше с их стороны не звучали смешки и ехидные замечания. Все же религиозных канонов на Астерии придерживались строго, а служители культа были живым воплощением силы богов на планете.
С картуза сняли красные рожки. Баба Сима аккуратно замотала их в носовой платок и сунула за пазуху, как вещественное доказательство. Головной убор, уже ничем не обремененный, вернули Жорику и тот, благодарно кивнув своим спасительницам, прикрыл им «религиозно выбритый» лоб. Невеста и родственница жениха обменялись понимающими взглядами. Слов не требовалось. Эти две женщины имели общую цель и общего неприятеля и сейчас они молча объединились.
– Начнем? – спросил советник и, получив подтверждение, встал рядом с дочерью.
Селедкины и бабушка, и внук, отошли к фальшивому артефакту. К служителю культа подошли еще двое и они хором затянули какую-то молитву на незнакомом языке, а может быть и знакомом, просто пели так надрывно и протяжно, что разобрать слова не представлялось возможным.
Дальше события развивались, как в обучающем традициям Астерии фильме. Айа опустилась на колени перед Жориком, жрецы пели, группа поддержки шепталась, отец и баба Сима умилялись. Ну а что? Свадьба, какая бы она не была, все равно остается свадьбой. На какое-то мгновение под сводом храма все оконца, кроме одного, задернули темными шторами. На противоположной оконным проемам стене, наоборот, открыли занавешенный доселе предмет, которым оказался круг, состоящий из множества небольших стекол. Его наклонили так, чтобы свет из единственного окна падал на зеркала, отражался и устремлялся вниз, к артефакту. Значит, даже когда в окружности был настоящий треугольник, никакого божественного сияния не было и в помине? Всего лишь физика и обман.
– Ой, халтура! – выдохнул Селедкин.
– Надуватильства! – авторитетно заявила Серафима Дормидонтовна, доставая из-за пазухи небольшую, но весомую бутыль с клюквяночкой. Она подошла к отцу невесты и, хитро улыбнувшись, предложила, – отпаляруим по нашенски, по зямному?
– Что? – не понял советник, но бутыль их рук старушки принял.
– Глотни, милай! – подбивала его староста всея Руси. Что, собственно, Тамиль Като и сделал. Какое-то время он хватал ртом воздух, потом утирал слезы, затем усмехнулся и приложился к горлышку основательно. – Эй, родствянник напланетнай, чай не один тут гуляишь!
Бутыль перекочевала в цепкие руки бабы Симы и старушка сделала три ощутимо больших глотка.
– Ой горькаааа! Горька та каааак! – заголосила она так, что жрецы заткнулись, а Айа подскочила с колен, чтобы тут же оказаться в объятьях жениха. Внук Серафимы Дормидонтовны не растерялся и крепко поцеловал девушку. – … Чатыря! Пять! Эй, Тамми, горляцам своим попяняй чтоба тоже считали!
Никто никогда и ни при каких обстоятельствах не позволял себе так фамильярно обращаться к советнику хотя бы потому, что он бы подобного не спустил. Но на пожилую землянку отчего-то совсем не хотелось обижаться, наоборот, на душе было легко и весело. Тамиль Като обернулся к женам и используя данную при обряде силу, приказал:
– Всем считать!
– Десять! Одиннадцать!.. – выдавливали из себя женщины, с ненавистью поглядывая на супруга.
Поцелуй прекратился, когда народ сбился со счета. Баба Сима и отец невесты улыбнулись друг другу и по очереди приложились к емкости. Жрецы находились в какой-то вселенской прострации. Жены, а что жены? Они бесновались, кипя от ярости. Жорка нежно погладил по щеке свою все еще невесту, но служителям культа Астерии об этом совсем не обязательно знать.
– Заканчивайте! – рыкнул Тамиль, окриком заставив отмереть три статуи в золотых тогах.
– Девица Айа навеки принадлежит Жоффрею с планеты Земля и является его первой женой! – выдохнул жрец.
– Единственной! – поправил его жених.
– Что? – удивленно захлопал глазами «храмовик». – Ах, да! Земляне! Является его единственной женой! Родственники могут заплести невесте волосы и одеть ритуальное «набу».
Айа счастливо улыбалась, глядя в глаза своему мужу. Никаких действий после слов жреца не последовало и улыбка медленно сползала с ее лица, которое принимало растерянное и даже огорченное выражение.
– Ну! – прошипел советник и грозно уставился на жен.
– Ничто не заставит нас оказать честь той, которая опозорила свою семью! – выдохнула старшая жена, в косу которой было вплетено одно «набу» рода Като. – Ты можешь принудить нас силой, супруг, но нашего отношения к ней это не изменит.
– Значит ничто не изменит вашего отношения к моей дочери? – притворно мягко уточнил астериец.
– Ничто, – подтвердила жена с тремя заколками на косе, – ее удел быть максимум восьмой женой, но никак не первой, пусть и странного землянина!
– Единственной, – зачем-то поправил не в тему отмерший жрец.
– Тем более! – согласилась с ним женщина.
– Чаго делать та надобна? – попыталась для себя прояснить ситуацию баба Сима. – Авось и я на что сгожуся.
– Косу плести надо и заколку крепить ритуальную, – просветил ее внук, который видел подобный обряд в фильме.
– Эка невидаль – косу девке плясти! – Серафима Дормидонтовна подошла к астерийке, – а ну, присядь! Вот ты какая вымахала, мяне и не дотянуться.
Несколько выверенных движений и волосы девушки собраны в красивую косу. Отец передал ритуальную заколку и улыбка вновь вернулась на лицо девушки.
– Теперича усе? – поинтересовалась старушка у служителей культа и те дружно закивали в знак согласия. – Ну тогда объявляю вас мужам и жаной! Плодитися и размножайтися!
Жорик нежно приобнял не совсем еще свое сокровище и вопросительно взглянул на тестя. Тамиль сграбастал в охапку молодых, улыбнулся и произнес:
– Минуточку, у меня еще одно незаконченное дело в Храме.
– Мы можем удалиться? – спросил его жрец. Видимо впечатлений служители культа хлебнули сегодня через край.
– Я предпочел бы, чтобы вы остались как свидетели. В древних хрониках Астерии есть закон, не отмененный ни одним, принятым позже. Любой мужчина в присутствии трех уважаемых в обществе свидетелей может отказаться от своей жены просто заявив об этом. Тогда пара считается более не связанной обязательствами, а мужчина и женщина считаются свободными. Конечно, любой женщине положена компенсация, но и ее размер определен этим постулатом. Размер выплаты ставшей свободной супруге равен одной десятой вдовьей доли.
– Ах, – выдохнула Айа, – сумма была крайне небольшой, а учитывая соотношение мужчин и женщин на Астерии, устроить личную жизнь ни одной их мачех не удастся, ведь отец говорил о разводе – неслыханном происшествии, коего на планете не случалось много сотен лет. Жаль ли ей жен родителя? Да, определенно жаль.
– Вы хотите, чтобы мы засвидетельствовали ваш развод с одной из жен? – в который раз за день удивился жрец.
– Со всеми, уважаемый. Я хочу развестись со всеми своими девятью женами. Об этом и объявляю при свидетелях. Каждая из них получит свою долю в размере, определенном законом, – произнес Тамиль Като. Кто-то из женщин всхлипнул, но броситься к нему с мольбами не посмела ни одна.
– Вы уверены? – насторожился служитель культа. – Ведь это более, чем скромная сумма и прожить на нее женщине, привыкшей к роскоши, будет крайне затруднительно.
– Согласен. Сегодня я передал все дела рода своему сыну и наследнику, намереваясь отбыть с планеты и поселиться где-нибудь недалеко от дочери. Таперь Ван Като является главой рода Като и выносит все решения. Мы обсудили с ним возникшую проблему и пришли к следующему – мои бывшие жены, как представители рода Като, могут жить в поместье и пользоваться всеми благами, которые им были доступны прежде, – вздохи облегчения вырвались у женщин. – Я не договорил! Такое положение дел будет существовать до тех пор, пока кто-нибудь их них не осквернит необоснованным упреком меня или Айю, либо же не опозорит любым своим проступком род Като.
– Это разумно, – выдавил из себя потрясенный жрец и обратил взор на коллег. Двое мужчин в золотых тогах спешно закивали, опасаясь, что их тоже вовлекут в этот поистине странный для любого астерийца диалог. Где это видано отказываться от жены?
– Вы подтверждаете мой развод? – упорствовал теперь уже бывший советник.
– Подтверждаем и удостоверяем, – служители культа тоже выдохнули с облегчением и поспешили удалиться.
– Вы свободны, – произнес Като, обращаясь к бывшим женам, – распорядитесь свободой мудро. Надеюсь, до поместья вы доберетесь сами.
– Сказала бы я! – произнесла бывшая первая жена советника, когда вереница женщин потянулась к выходу, – да не буду! Условием связана! Ты всегда был слишком хитрым и слишком упертым, Тамиль, и тебе всегда чего-то не хватало. Даже та малышка – десятая жена, не принесла тебе успокоения. В любом случае, прощай! И отыщи, наконец, то, что всю жизнь не давало тебе покоя.
Советник Като ничего ей не ответил, лишь улыбнулся открыто и предвкушающе. Определенно, жизнь становится интереснее с каждым мгновением. Дай человеку надежду и откроется второе дыхание. А у него теперь были и надежда и желанная свобода.
– Надеюсь вы позволите покинуть планету с вами? – он вопросительно посмотрел на Селедкиных и Айю.
– А это как вясти сябя будяшь, милок! – Серафима Дормидонтовна потрясла початой бутылью и устремилась к выходу. Да, Тамиль Като наслаждался каждым моментом своей новой свободной жизни.
* * *
«Принцесса» чувствовала себя неуютно и как-то неуверенно. Она поняла, что перегнула палку, когда на ее радостное приветствие никто не ответил. Команда попросту на нее не реагировала. Даже две девчушки ксури молча заняли места, не проронив ни слова.
Баба Сима, наоборот, говорила и говорила. Она уселась в гостевое кресло рядом с внушительного вида астерийцем и о чем-то ему рассказывала. Эти двое пассажиров то и дело передавали друг другу бутыль с красной жидкостью, отпивали из нее и смеялись.
Жорик и Айа держались за руки, иногда перекидывались короткими репликами, но на кораблик не обращали никакого внимания. Уж что она только не делала, чтобы привлечь его, не сработало даже постукивание щупом по плечу командира. Селедкин просто смахнул наманикюренную конечность корабля. Тянуло устроить истерику, но это усугубило бы и без того тягостное положение «Принцессы».
– Связь с легаром, – приказал Жорик. Нет, не Жорик. Жорика больше не было. Был командир и он отдал приказ. Вот теперь кораблику стало по настоящему грустно.
– Соединяю, – буркнула «Принцесса» и всхлипнула.
– Докладывайте, – Белиготар Сорг выглядел усталым, но увидев на экране ребят улыбнулся.
– Часть артефакта у нас, – улыбнулся ему Жорка.
– Молодцы! Держите курс на Эленмар, встретимся там.
– До встречи, легар! – попрощалась Айа.
– До встречи, птенчики! – и связь прервалась.
– Курс на Эленмар! – поступил новый приказ капитана. Сухой. Черствый.
Если бы у «Принцессы» было сердце, то в этот момент произошла бы его остановка. Что же делать? Как исправить ситуацию? Наверняка этот бойкот последствие ее безобидной шутки. Ну должны же они понимать, что «Принцесса» девочка, а ее бросили одну и ей было невыносимо скучно. Подумав, она решительно развернула голоэкран перед бабой Симой. «Как исправить ситуацию?» – мигала на нем крупная надпись. Но ответил ей почему-то мужчина с проседью в синих волосах:
– Иногда самое простое решение просто извиниться.
Перед всеми вспыхнул огромный, обзорный голографический экран. Розовый текст на черном фоне и миллион летающих сердечек среди бесконечных «прошу прощения». Экипаж улыбался, а значит, отношения потеплели.
Глава 15
Утро в доме энфины напоминало обычное земное утро на родительской даче, разве что народа побольше, да яблоками не пахнет. Потягивающиеся, зевающие гости спускались в столовую, где предприимчивый Робби руководил сервировкой стола к завтраку.
– Определенно, традиция пить травяной напиток по утрам уникальна, – восклицала фаэра Яванна, отпивая из фарфоровой чашечки самый настоящий чай. – Это так мило, когда вся семья собирается для приема пищи вместе. Есть возможность обсудить все события дня минувшего и планы на будущее.
Хунька с Погодиным переглянулись и спрятали улыбки в своих чашках. Оба бабушкиных супруга, не обратили на ее болтовню никакого внимания, отдавая должное еде. Собственно, как и мой супруг, сидящий рядом. Видимо, эленмарцы считали завтрак самым важным приемом пищи и подходили к этому основательно и ответственно. После нескольких напряженных дней аппетита не было, и я, придвинув к себе чашу с ягодами – аналогом земной клубники, лениво поедала их, предварительно обмакивая в сливки.
Два места за столом пустовали. Снегиреву не видела с того момента, как нашли брата Яванны. Поговорить о случившемся не получилось, слишком уж много событий произошло за прошедшие сутки. Правда, бабушка обмолвилась, что с Глеросом все в порядке и доктор прописал побольше отдыхать. Стелла же, к полному восторгу энфины, согласилась на роль добровольной сиделки при нем. Ага! Так я и поверила, что Снегирева альтруистка и вот прямо так просто согласилась сидеть у постели болезного! Да европейка продуманнее нас с Хунькой вместе взятых, не зря же за своей судьбой потащилась на другой край вселенной. И все же романтичненько так получилось, как в сказке о красавице и чудовище. Один поцелуй любви и на тебя смотрит не грозный монстр, а вполне себе симпатичный образчик мужественности, еще и благодарный за спасение до самых острых кончиков ушей. Может стоит использовать возможности шаманов той планетки? Не зря все жители Европы внимательно следуют их советам. Стелла говорила, что ей нравились танцы, а выбрала космос. Сейчас наверное, смотрит на своего Глероса и понимает очевидное – жертва напрасной не была.
– Как Фингорм? – тихо спросила Хуньку.
– Как в анабиозе, – грустно призналась та, – спит так крепко, что пушкой не разбудишь.
– Так что там с той тайной комнатой? – вдруг спросил Дарин, отодвинув от себя тарелку. – Там просматривался весь Храм?
– Та часть, где треугольник, определенно, – на автомате ответила я.
Дальше последовали расспросы, довольно подробные. Особое место уделялось деталям. Мы описывали изображения на фресках, вазоны, растения. Когда дошли до панели со знаками, нам и вовсе пришлось зарисовывать пусть и схематично многие символы.
– Кому-то придется понаблюдать за тем помещением, пока я подменю треугольник, – муж внимательно посмотрел на меня. Ах, ну почему мысли путаются и сердце глупо скачет внутри, когда я ловлю его взгляд, пусть даже деловой, а не наполненный нежностью.
– Предполагаю, что у наблюдателя должен быть ключ апаньяр, – хмуро буркнула, почти насильно разрывая зрительный контакт.
– Одну не пущу, – предупредил тангир.
– Я с ней пойду, – Хунька подошла к моему стулу и встала за спиной. – Все равно ушастый Беллим дрыхнет, до ритуала ничего интересного не предвидится, а душа просит динамики. И потом, вдвоем с Верник у нас возникают гениальные идеи.
– Это-то и пугает, – хмыкнул Дарин, – но будь по вашему. Если заметите что-нибудь подозрительное, сразу пришлете сигнал мне на комм.
Элвэ уже где-то раздобыл новенький, взамен утраченному в плену, и сейчас сосредоточенно его настраивал. Вдруг вспыхнувшее сияние привлекло внимание всех присутствующих, прямо из света появился, скорее даже возник, Сумрак. Вот кошак! Никак не может без показательных спецэффектов. Он вежливо склонил голову, приветствуя нас.
«Вторая часть артефакта скоро будет здесь» – сообщил он.
Значит Селедкин уже подменил треугольник с Астерии. Да, отстаем от графика. Уж не знаю, прочел ли хвостатый мои мысли, но взглянул как-то укоризненно, намекая, что ожидал от меня большего. Но стыдно не стало. Вообще, в сложившейся ситуации лайвеллы тоже виноваты. Их назначили хранителями, а черного – главным хранителем равновесия, вот и хранили бы, а не говорили загадками. В конце концов им то что? А люди страдают.
Расторопный Робби уже организовал крылатому удобное место за столом рядом с хозяйкой, которая насмотреться не могла на Сумрака. Андроиды ставили перед ним полную тарелку слабо прожаренного мяса. И хотя кошак по прежнему делал вид, что мирская еда его интересует мало, но когтем то и дело подцеплял лакомые кусочки, отправляя их в пасть.
– Совет Эленмара в полном составе встречает сегодня почетных гостей Коалиции, – лениво заметил Келеган. – Но не все члены Совета знают о прибытии главы Темного Круга.
– Корабль темных за скоплением астероидов, поэтому не виден нашим радарам. Если бы планы лорда Кебрима изменились, тер Куина связался бы со мной, – ответил ему Дарин.
Поскольку утро в доме фаэры Яванны началось достаточно поздно, то часы посещения Храма неумолимо приближались.
– Присматривай там за девочками, – напутствовала тангира энфина. – Они, несомненно, умны, талантливы и предприимчивы, но земляне слабы физически, мой мальчик, и им требуется наша помощь.
– Никакая физическая сила, уважаемая леди, не компенсирует силу душевную, а уж тут с землянами не сможет посоперничать ни одна из известных мне рас, – Дарин улыбнулся, отчего лице его словно засияло. А я… Я не могла оторвать от него взгляд. Все-таки для женщины важно, чтобы она гордилась своим мужчиной.
– С этим не поспоришь, – Яванна ласково потрепала шерсть у лайвелла на загривке, отчего тот прикрыл глаза и замурлыкал. Предатель мохнатый! А еще мой персональный хранитель. Мало того, что хранит так себе, еще и мурлыкает от чужих почесываний.
Перемещались с помощью амулета Сумрака. Миг и мы стоим в Храме на Лорне. Привычный фиолетовый свет пробивается сквозь узкие проемы под куполом, Круг Равновесия с одним треугольником внутри, алтарь, навевающий воспоминания. Дарин внимательно посмотрел на меня, уголки его губ дрогнули. Видимо, тоже вспомнил нашу странную свадьбу. Хунька с интересом осматривалась вокруг. Она-то слышала о Храме лишь от меня.
А вот дальше случилась осечка. Попытка перенестись в таинственную комнатку с зеркальной стеной, при Главном святилище Эленмара, не увенчалась успехом. Нас перебросило в коридор, по которому мы с подругой возвращались из подземелий проклятых. Дверь с отверстием для ключа апаньяр была рядом.
– Что за ерунда? – пробормотал Дарин. – Как я мог ошибиться? Ведь подробно расспросил, что из себя представляет загадочное помещение. Может не так представил?
– Вряд ли. Тут скорее дело в том, что комната открывается древним ключом, поэтому никаким другим способом, кроме как через дверь, туда не попасть, – ответила я, уже доставая амулет.
Приложив денкоро к замку, подождала пока тяжелая каменная панель отъедет в сторону, пропуская нас внутрь. Где-то неподалеку раздались шаги.
– Закончите с разгрузкой, принимайтесь за уборку, – послышался знакомый голос Саяны. Только с энфиной рода Беллимов она говорила куда более раболепно, а сейчас звучали настолько властные нотки, что хотелось бегом исполнять ее поручение.
– Будет сделано, Госпожа, – ответил механический голос.
– Быстрее! – шепнула Хунька и первая, показав пример, юркнула в комнату.
Каменная панель тихо встала на место. С момента нашего последнего посещения здесь ничего не изменилось. Те же огромные каменные фрески, вазоны с раскидистыми кустами, странная панель рядом с уютным диванчиком, да зеркальная стена, за которой находится Храм. В отличии от прошлого раза, сейчас в святилище готовились к проведению обряда. Около круга с треугольником стояли эленмарцы. Кто из них мужчина, а кто женщина можно было догадаться лишь по росту, так как лица скрывали маски, а тела плащи, очень похожие на те, что выдавала нам Яванна, для посещения подземелья проклятых.
– Сюда идут! – зашипела Хунька, потянув Дарина за рукав.
Каменная панель дрогнула. Времени на раздумья не оставалось. Быстро оглядев пространство в поисках укрытия, мы рванули за огромную фреску, перед которой растительность в вазонах была наиболее пышной. Благо ее размеры позволяли спрятаться троим. Мы затаились, наблюдая за происходящим.
В помещение вошла Саяна. С нашего места хорошо просматривался диванчик и загадочная панель со странными значками и отверстием для денкоро. Женщина подошла к стене-экрану, скинула с себя плащ и маску. Впервые мы увидели ее лицо. Она не была молода, но и дряхлой ее назвать было сложно. Седина совсем чуть-чуть посеребрила светлые локоны на висках, красивое лицо едва тронула сеточка морщинок, а в голубых глазах застыла злость, придавая облику незнакомки хищности, а еще… еще Саяна кого-то мне очень сильно напоминала. Я обернулась, Хунька тоже смотрела на меня внимательно, а потом кивнула в сторону хранительницы подземелий.
– Алейна, – одними губами прошептала подруга.
А ведь и правда, сходство было! Не поразительное, но весьма сильное для того, чтобы сказать с определенностью, что между этой женщиной и моей сестрой прослеживается родственная связь. Однако ни Морхана, ни другие женщины мой семьи не имели схожих черт. Значит, родство Алейны и этой загадочной фигуры могло идти только по отцу, то есть через лорда Кебрима. Но откуда у главы Темного Круга родственницы на Эленмаре? Бабушка упоминала, что Саяна уроженка этой планеты и живет очень давно. По идее, она должна быть весьма в преклонном возрасте. Определенно, здесь что-то не сходилось.
Дарин, обвив рукой мою талию, внимательно наблюдал за происходящим. Вряд ли он, как энфина Яванна, смог бы опознать настоящую хранительницу подземелий. А во мне росло подозрение, что женщина, стоящая сейчас перед нами, не настоящая Саяна, а кто-то умело играющий ее роль. Хотя о чем это я? Роли играют актеры, а перед нами находился режиссер, взявший на себя небольшую эпизодическую, ни для кого неприметную роль.
Тем временем незнакомка удобно устроилась на диване и придвинула к себе древний пульт. Она достала из складок платья денкоро и поместила артефакт в отведенную для его нишу на плите. Символы сразу вспыхнули разноцветными огнями. Женщина покачала головой, что-то понажимала, подправила и, наконец, удовлетворенно кивнула.
– Мы собрались здесь, чтобы провести обряд единения… – за зеркальной стеной тем временем раздался торжественный голос. У самого круга стояли три фигуры. Одна фигура была явно выше и массивнее двух других. Значит перед треугольником сейчас стояли энфина рода, женщина связывающая обрядом и потенциальная жертва. Муж кривился, но глаз не отводил, хотя в бирюзовой глубине гневно вспыхивали золотые молнии.
– Глупцы! – зло выдохнула хранительница подземелья. – Вы сами ко мне пришли! Добровольно! И поэтому мы с вами сейчас поиграем!
Она нажала на какой-то значок и вся панель осветилась красным. Я тихо охнула, а Дарин чуть сжал мою руку. Его поддержка успокоила и придала сил. Мы планировали досмотреть этот спектакль до конца, ведь эта постановка одна из многих, а впереди ждала решающая, главная.
Из укрытия хорошо просматривался экран. Там, в Храме энфина неизвестного рода читала нечто напоминающее молитву. Читала быстро, на древнем диалекте апаньяр. Подобного мне слышать не приходилось. О значении многих слов догадывалась. Выходило, что женщина желает счастья молодой паре, поздравляет с тем, что они нашли друг друга и обрели. Стоп! Кто кого обрел? Нет, слова молитвы по смыслу верные, правильные, о любви и гармонии, а по факту, что получается? Надувательство! Да еще эта подозрительная Саяна с режиссерским пультам в руках настораживает. Ох не последняя роль у этого второстепенного, казалось бы, персонажа. Чует мое сердечко!
К молодоженам подошли родственники и стянули с их голов капюшоны. Потом осторожно сняли с них маски. Мужчина и женщина, которых предположительно сама судьба привела в Храм, посмотрели друг на друга. Она, вздернув подбородок, несколько высокомерно, а он, тяжело вздохнув, смиренно. Да, вот это любовь! Вот это я понимаю! Понимаю, почему у них мужчины добровольно себя хоронят в подземельях, превращаясь в чудовищ.
Снова заговорила энфина рода. Теперь ее слова были просты и понятны. Видимо, вторую молитву сочинили гораздо позже первой прочитанной. А затем… Затем новобрачный опустился на колени перед своей супругой, низко наклонив голову. Так раб склоняется перед своей госпожой. Стало противно. Очень. Я отвернулась, уткнувшись мужу в грудь. Дарин молча гладил меня по волосам, но чуть подрагивающие руки выдавали его гнев и напряжение.
Рядом Хунька со свистом втянула в себя воздух. Подруга так плотно сжала зубы, что они едва не заскрипели. Увиденный обряд никого из нас не оставил равнодушным. Казалось бы, что может быть прекраснее единения двух судеб? Но данное единение было чудовищным и по смыслу, и по факту. Определенно, главные чудовища этой планеты не в подземелье проклятых обитают. Они чинно заседают в Совете и управляют родами, являясь по сути рабовладелицами, а главное – учат этому своих дочерей. Возможно не все такие, но ведь большинство. Даже фаэра Яванна, милая, добрая женщина, но и в ней чувствуется тлетворное влияние изживающих себя обычаев и вредоносных традиций.
– Ну давай же! – привлек наше внимание недовольный голос Саяны. – Всегда одно и то же. Целуй его! Стоит она, раздумывает. Брать надо, пока не опомнился!
Плита под ее пальцами теперь сияла золотым светом. Смотрелось завораживающе прекрасно. Похоже то, что мы видели – это еще не весь обряд. Я фактически заставила себя вновь поднять глаза на экран. За зеркальной стеной невеста хищно улыбнулась жениху и склонилась над ним, по прежнему стоящим на коленях у ее ног, чтобы поцеловать. А вот дальше… Дальше Дарин прижимал нас с Хунькой в себе, при этом зажимая нам рты. Не сделай он этого, мы заорали бы на два голоса, привлекая к себе внимание.
В Храме треугольник вспыхнул тем же волшебным золотым светом. Невеста вздрогнула и отстранилась от жениха. А вот мужчина, он кричал, кричал, как раненый зверь, хватаясь за свою шею. Но крик был парный. Ему вторила Саяна, накрывшая ладонью денкоро, прочно вставленный в древнюю панель. Через ключ в женщину проникало то самое золотистое сияние, причиняя ей дикую боль. Как же она кричала! Пронзительно, отчаянно, то завывая, то снова переходя на ультразвук. И если в этой странной комнате мы слышали каждый звук, раздававшийся в Храме, то вопли хранительницы подземелий не слышал никто из находящихся за экраном.
Наконец, Саяна выпустила из рук амулет и что-то нажала на пульте. Сияние медленно погасло и женщина устало откинулась на спинку диванчика. За время ее агонии прическа растрепалась и теперь светлые волосы полностью скрывали ее лицо. А за стеной молодой муж, тяжело дыша, еще ниже свесил голову себе на грудь. Его теперь уже жена подошла к мужчине, небрежно за подбородок приподняла голову и осмотрела шею. Видимо, она осталась довольна результатом. Эленмарка, прошедшая обряд, похлопала по щеке супруга и, более не обращая на него внимания, направилась к выходу.
– Вот гадина… – попыталась зашипеть Хунька, но, утративший на мгновение бдительность, Дарин снова закрыл ей ладонью рот.
Гости и случайные очевидцы позорного обряда, который на Эленмаре считался нормой и никого не удивлял, последовали примеру невесты, тоже покинув Храм. Коленопреклоненный эленмарец остался один. Он поднял голову, и с ненавистью посмотрел на треугольник. В глазах мужчины застыли тоска и обреченность, а по щекам бежали слезы. Тяжело поднявшись на ноги, отныне связанный медленно побрел к выходу.
Было ли мне его жаль? Определенно. Но выбор есть всегда, а надежда умирает последней. Я подняла взгляд на мужа. Дарин никогда бы так не поступил. Родные бирюзовые с золотыми искрами глаза смотрели с нежностью.
Идиллию разрушило кряхтение, донесшееся с диванчика. Опираясь двумя руками о спинку, женщина поднялась и пошатываясь направилась в нашу сторону. Ее действия заставили нас затаить дыхание. Мы буквально боялись пошевелиться и застыли, как мраморные изваяния. Но тревога оказалась ложной. Саяна прошла мимо, направляясь к противоположной от входа стене. Там, между двумя вазонами с пышными кустами, притаилась скрытая панель. Совсем рядом стена с легким шипением отъехала в сторону, являя взору большую спальню.
Посреди открывшегося помещения стояла огромная кровать, накрытая розовым, атласным покрывалом. С потолка спускался овальный держатель для балдахина, который тоже был розовым, но несколько другого оттенка. Кругом лежали пушистые ковры, коврики, шкурки, половички в цветовой гамме от белого до насыщенно-алого. Вообще, веселенький вид спаленки никак не вязался с этим жутким местом. И все же здесь господствовало изобилие пушистых, мягких пуфов, кресел, подушечек, думочек и всевозможных зеркал в позолоченных рамах.
– Бездна! Проклятая бездна! – выругалась Саяна. Она добрела до первого пуфа и тяжело на него опустилась, как раз напротив огромного зеркала. – Ну почему это всегда так больно! Так неимоверно, мучительно больно! А эффекта хватает на пару лет! Пара лет и такая дикая боль!
Женщина взвизгнула и, стянув с ноги туфель, с силой запустила им куда-то в сторону кровати. За первым последовал второй. А потом она откинула назад, закрывавшие лицо волосы, и взглянула в зеркало. Нам тоже было хорошо видно ее отражение. Хранительница подземелий изменилась. Исчезла седина, морщины, распрямились плечи. Талия стала тонкая, а грудь и бедра подтянутыми. Из зеркала на мир смотрела юная девушка. Такая вполне бы сошла за нашу с Хунькой ровесницу. Голос. Голос у Саяны тоже поменялся. Он стал звонким, словно колокольчик на ветру.
