Текст книги "Каникулы на Эленмаре (СИ)"

Автор книги: Ольга Райская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц)

Ольга Райская
Каникулы на Эленмаре

Часть вторая

Пролог

Под сводами древнего дворца, высеченного прямо в скале неизвестными зодчими далекого прошлого, раздавались гулки шаги. Мужчина с длинными седыми волосами, в маске, скрывающей все лицо, развернулся на их звук.

– Господин мой! – воскликнула девушка, встав на одно колено перед ним.

– Хозяин! – вторил ей огромный детина хриплым басом, склонившись в низком поклоне.

– Я ожидал вас раньше, – заговорил человек в маске. Его голос был прекрасен, но холоден.

– Нас задержали некоторые события, – огромный мужчина, лицо которого покрывали шрамы от ожогов, распрямился.

– Что могло задержать, Двайн, когда Хозяин потребовал вашего присутствия? – скрытый под маской явно раздражался.

– Простите нас, Господин, – пропела девушка мелодичным голосом, – нас задержали события на Медриксе. Коалиция нашла схроны раньше, чем активизировались взрывные устройства.

– Что? – грозно спросил седовласый, нервно сжав руки, затянутые черными перчатками, в кулаки.

– Мы ничего не смогли сделать, – голова рассказчицы поникла и золотые косы упали на каменный пол, – к планете прибыли целых пять неизвестных нам кораблей, а следом – огромная флотилия Звездной Академии. Пришлось спешно уносить ноги.

– Покажи! – последовал приказ и девушка нажала кнопку на своем браслете.

На вспыхнувшем голографическом экране показались черные, небольшие корабли черного цвета. Они казались крошечными на фоне крейсеров и флагмана, но только идиот недооценил бы их разрушительную силу.

– Убери это!

– Да, Господин! – голографический экран исчез.

– Алейна… – спокойно и даже ласково обратился к ней «масочник», но холод, сквозивший в его голосе замораживал, заставляя девушку дрожать, – меня не интересует, кто прибыл к этой всеми забытой планетке! Меня даже не интересует почему вы не смогли ее уничтожить! Но меня интересует предмет! Треугольник вечности… Он у вас?

– Нет, Господин, – прошептала девушка, – мы вернулись в Храм после ухода кораблей Коалиции. Подобраться к тайнику не удалось из-за взбешенных трокцеров, но датчики на вашем приборе показали, что предмета там больше нет.

– Что? – взревел седовласый. Добравшись до девушки, он схватил ее за горло и, как куклу, поднял на вытянутой руке, – повтори, что ты сказала сейчас?

– Тайник пуст… – прохрипела девушка.

– Господин, вы убьете ее… – воскликнул громила, но осекся, встретив взгляд Хозяина. Таштор испуганно уставился на него, – простите… я… хотел… то есть… не хотел… – залепетал он.

– Жалость и слабость, Двайн, удел Коалиции. Кому, как не ташторам, это знать! Темный Круг не знает пощады! Но вы с Алейной еще нужны мне, и поэтому ваши жалкие жизни останутся при вас… пока… – рука, держащая девушку, разжалась, и она упала к ногам своего Господина, судорожно откашливаясь и пытаясь отдышаться.

Седовласый медленно направился к дрожащему таштору.

– Умирать страшно, Двайн! Страшно! – холодные голубые глаза блестели в прорези маски, – но и жизнь можно сделать настолько невыносимой, что любой предпочтет смерть!

С этими словами «масочник» ударил громилу. Огромная туша, пролетев несколько метров, ударилась о резную каменную стену и затихла.

– Двайн туп, Алейна, но тебя я учил сам. Мне казалось, ты более сообразительна, моя девочка! – мужчина направился к скорченной на полу фигурке. Присев перед ней на корточки, он поднял ее голову и впился взглядом, – не забывай, Алейна, я пощадил твой никчемный род, только ради тебя. Они живы, пока ты служишь мне! Вы, салоры, слабы и жалки, хотя… ваши самки забавны…

– Моя мать… – всхлипнула девушка.

– Твоя мать, Алейна – дочь моя, жива до тех пор, пока ты служишь мне!!! Мне!! – оттолкнув хрупкое тело, мужчина рассмеялся.

Эхо жуткого, пробирающего до дрожи смеха отражалось от каменных стен дворца.

– Я помню… отец! – тихо сказала Алейна, поднимаясь на ноги.

– Три треугольника, из которых состоит Звезда Жизни! Три! До двух не добраться, они нужны там, где находятся, но этот!!! Этот нужен мне! Алейна, достань его! Добудь! Выгрызи! Используй любые наши средства!

– Да, отец! – прошептала она.

– Коалиция хочет мира. Приглашает на Кхарму для переговоров. Ты поедешь одним из делегатов, – мужчина говорил ровным голосом, – и не называй меня отцом.

– Да, Господин! – Алейна склонила голову.

– Но всегда помни, чья ты дочь! – седовласый смерил взглядом ту, чьим биологическим отцом являлся.

Стройное тело, огромные голубые глаза, небольшие, остроконечные ушки… Уши… Уши и глаза!!! Это все, что дочь унаследовала от него, в остальном, красивая, как мать, но такая же никчемная, как все салоры. Тысячи лет, десятки тысяч женщин и ни одного ребенка! Ни одного! И вот, наконец, дочь… и от кого? От жалкой, вечно жмущейся салоры, которая вздрагивает, едва он к ней приблизится. Лицо Морханы превращается в гримасу ужаса, стоит ему войти в ее покои. Почему? Космос! Почему из всех женщин Темного Круга понесла лишь эта жалкая тень? И почему именно к ней его тянет, несмотря ни на что…

Лорд Кебрим тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Привязанность – это слабость. У него не будет привязанности ни к женщине, ни к потомству! Да и не нужно ему потомство. Он собирается жить вечно. Собирался… Но вода источника уже лет двести разряжена. Чтобы возродить былую силу живительной влаги нужен артефакт или хотя бы часть артефакта. Парадокс. Именно то, что когда-то разрушили его предки, в жалких попытках обезопасить Темный Круг от вторжения соседей, теперь так необходимо ему самому – последнему из своего народа, последнему в чьих жилах течет благородная кровь айвенов, прямых потомков великих апаньяр. Вселенная не прощает тех, кто возомнил себя богами. Она неизбежно ведет их к гибели, наказывая за гордыню и самоуверенность.

– Да, Господин! – девушка не отвела от него голубых, так похожих на его, глаз.

– Ты добудешь мне треугольник, дитя, – уже мягче сказал он.

Девчонка все же горда и самодостаточна. Глупость, присущая всем женщинам во всех мирах, лишь коснулась его дочери. В остальном, она была способна на многое. Обхитрить, обыграть, прикинуться, разжалобить… убить… Айлора не любит его… Так ли уж нужна ему ее любовь? Нет, не нужна. Но она и не боится его! Вот, что так раздражало лорда Кебрима в девушке. Бесстрашна, не глупа, красива – это те качества дочери, которые он жаждал использовать, ради достижения своих целей. Но разве она разделяла его замыслы? Нет. Вместо того, чтобы сделать дочь помощницей в своих делах, он вынужден постоянно ее шантажировать. Благо есть чем. Чувства – это слабость. Алейна ненавидит его также сильно, как любит Морхану – свою мать. Пока в человеке есть слабость им легко управлять, зная за какую ниточку следует тянуть.

– Да, Господин! – послушно ответила девушка.

– На Кхарму едет лорд-префект Шаендара. Присмотри за ним. Предавшие раз предадут снова – это закон.

– Да, Господин! – Алейна не отрываясь смотрела на него.

– И почаще вспоминай о матери, девочка моя! – голос лорда стал мурлыкающе-вкрадчивым.

– Я поняла вас, Господин! – взгляд девушки стал настороженным. Она вся напряглась.

Сдавленный стон прервал их диалог. Огромный таштор, держась за стену, стал медленно подниматься.

– Двайна возьмешь с собой. Он хоть и глуп, но может пригодиться. Идите. И не огорчайте меня на этот раз! – с намеком произнес лорд Кебрим, – Ступайте!

Девушка и огромный ташторт поклонились и начали медленно отступать к дверям.

– Воооон! – рявкнул он на них и посетители бегом покинули зал.

Оставшись один лорд Кебрим подошел к огромному зеркалу. Долго стоял, потом сдернул с себя маску и застонал, увидев свое отражение.

– Старость! Жалкая, немощная старость! Ненавижу! – в зеркало полетела огромная ваза, разбивая его на тысячу мелких осколков, – у меня слишком мало времени… слишком…

Не желтом, изборожденном глубокими морщинами лице только в глазах светилась жизнь. Седые космы свисали, плечи устало опустились… Его время, как и время его народа, утекало словно песок сквозь пальцы.

– Крейб! – крикнул лорд все еще молодым, но усталым голосом.

– Да, Господин! – поклонился коротышка в тяжелом металлическом ошейнике, появившийся их боковой потайной двери.

– Старость прогрессирует! – зло констатировал Кебрим, разворачиваясь лицом к граби.

– Так происходит с каждым, Господин. Она начинает прогрессировать с момента нашего рождения, заканчивая моментом нашей смерти. Ничего вечного не бывает, – Крейб склонил голову.

– Врешь! Я докажу всем, что можно жить вечно! – заорал лорд.

– Источник не имеет прежних чудодейственных свойств. Вас предупреждали, что так будет, – устало, но невозмутимо ответил граби.

– Я заряжу его снова! – процедил старец.

– Для этого нужна Звезда Жизни, Господин!

– Достаточно одного треугольника!

– Нет, Господин! Необходимо собрать все части артефакта, но даже тогда нет уверенности, что это сработает.

– Я добуду их все, Крейб! Добуду и ты зарядишь МОЙ источник!

– Господин, это невозможно! Вы знаете, где находятся все три части, но не знаете, где Храм, в котором возможно их объединение! Кроме того, два из трех добыть невозможно!

– Возможно! – зло ответил лорд Кебрим.

– Но это же…

– Да! Это война, Крейб! Война! – мужчина поднял маску, отряхнул и стал одевать ее, скрывая свои морщины.

* * *

– Ненавижу! – прорычала девушка, едва за ее спиной захлопнулись тяжелые двери, – как же я его ненавижу!

– У вас нет другого выхода, леди Алейна! – предостерег ее таштор.

– Выход есть всегда, дорогой Двайн. Всегда! Нужно только его найти!

Глава 1

– Подъем, Верник! Подъем! – орала Хунька, практически запрыгнув на кровать и оседлав меня.

– Что случилось? Суббота же… Занятий нет, от нарядов освобождены, Серафиму Дормидонтовну и козу Машку пристроили несколько часов назад… – я растерянно хлопала глазами, пытаясь сфокусироваться на подруге, – слезь с меня, исчадье! Раздавишь!

– Верник! – насупилась она, – последний раз повторяю, вставай по хорошему! У тебя комм надрывается уже четверть часа! Не встанешь – натравлю на тебя Феокла… с лейкой!

– Жестокосердная! – простонала ей в ответ, – где ты лейку на Кхарме найдешь? Она и на Земле уже раритет…

Потирая кулаками глаза и безбожно зевая, встала с кровати.

– Девять утра… – застонала, посмотрев на часы, – кому не спится…

Комм продолжал надрывно пиликать. Входящий вызов не определялся и пришлось ответить.

– Кетарт Верник!

– Кетарт Верник, – раздался механический голос электронного оповещения, – срочно явиться к легару Соргу.

Нажав отбой, с силой швырнула комм на кровать.

– Кто это тебя с утра пораньше? – полюбопытствовала подруга.

– Дед, – скривившись ответила я, уже топая в санблок.

– Опять семейный совет?

– Уверена, что нет. Если задействовали электронное оповещение, то вызов официальный. Кстати, у меня для всех наших есть два сообщения и оба очень приятные, – подмигнула я Хуньке, упаковываясь в форменный комбинезон.

– Колись, подруга!

– Вот вернусь от легара сразу всем и расскажу, – улыбнулась опешившей от моей наглости Хуньке и попыталась смыться.

– Верник! А ну-ка стоять! – отмерла она и кинулась за мной, – это кто из нас жестокосердная? Кто? Я тебя спрашиваю! От родной подружечки тайны?

– Все расскажу, когда вернусь! – припечатала я и скрылась в лифте, слушая страшные, но смешные проклятья Фархунды.

Легар Сорг, по совместительству мой дед, сидел за рабочим столом и сиял, как начищенный медный таз. В кабинете он был не один. Удобно развалившись, на кресле сидел «лединец».

– Кетарт Верник, явилась по вашему приказанию! – отрапортовала я.

– По моей просьбе, – поправил дед, – садись, Аленька.

Он бы еще «внученькой» меня назвал! Ну никакой субординации у этих эленмарцев. Присев в свободное кресло, встретилась взглядом с тангиром. Элвэ смотрел на меня так, словно видел впервые, тепло и даже нежно… «Безусловно, сладкий, у меня есть на тебя планы, но смешивать службу и личные отношения не буду!» – именно это я попыталась донести, окунувшись в бирюзу с золотыми искрами, и спешно отвела взгляд, хотя ответный все еще чувствовала на себе.

– Зачем вызывали? – поинтересовалась у легара, который что-то внимательно изучал на голоэкране.

– Тут вот такое дело… – легар встал, подошел к небольшому столику, накрытому для чаепития, и через минуту поставил передо мной чашку с дымящимся какао, рядом на блюдце лежало печенье. Боже! Какао! Люблю деда все сильнее!

– Спасибо! – искренне поблагодарила я, – а вы?

– А мы уже, – усмехнулся дед, занимая свое место, – ты пей, не стесняйся. Изначально планировалось, что экспедицию на Лорне будут охранять два корабля: «Друг» и «Полкан», но сегодня я получил настоятельную рекомендацию свыше усилить этот пост еще одним кораблем. При чем мне настоятельно рекомендовали включить в вашу группу борт «Принцесса». Аля, как у помощника командира, у тебя есть возражения или комментарии?

Я подавилась какао, которое как раз в этот момент успела отпить. Хорошо не закашлялась. Быстро же энфина Беллим сориентировалась, нашла выход, как своего птенца поближе к жениху держать.

– Возражений нет, радости тоже, – ответила легару, переварив информацию.

– Тебя что-то беспокоит? – насторожился он.

– Не беспокоит, – улыбнулась я, – просто слишком велика концентрация Беллимов на отдельно взятую миссию, вы не находите?

– Это не мое решение, – серьезно сказал дед, – у тебя, Дарин, есть аргументированные возражения?

– Аргументированных нет, есть просто возражения, но, боюсь, не в моей компетенции что либо изменить и четверка Анвен Беллим поступает под мое командование на Лорне, – и этот наглый тип эльфийской наружности стащил МОЕ печенье с МОЕГО блюдца! Я гневно взирала на творящуюся под носом диверсию, вынашивая планы мести.

– Тогда решено! «Друг», «Полкан» и «Принцесса» приступают к вахте по охране экспедиции на Лорне с понедельника. Учебный процесс курсантов будет проходит в он-лайн режиме, в свободное от вахты время. От экзаменов и зачетов никто из них не освобождается.

Меня это даже не удивило.

– Что будут делать оставшиеся два корабля? – спросила я.

– Пока патрулировать близлежащие сектора. Несмотря на то, что через несколько недель назначены мирные переговоры с представителями Темного Круга, обстановка остается напряженной.

– Где пройдут переговоры? – поинтересовался Элвэ.

– На базе ВЗА.

– Эрниль тер Куина тоже прибудет в составе делегации?

– Шаендарская делегация будет присутствовать, но приедет ли тер Куина, сказать пока не могу. Помню, как вы с ним были дружны в академии. Схожие привычки, вам даже один тип женщин нравился… – легар Сорг добродушно рассмеялся.

При упоминании женщин тангир метнул на меня извиняющийся взгляд. Мне, конечно, было несколько неприятно, но я сделала вид, что внимательно рассматриваю настенные панно и не расслышала, о чем говорят мужчины. Эрниль тер Куина. Что-то знакомое… Уж не тот ли это красавец шаендарский лорд-префект, что взирал на меня с голоэкрана при изучении рас Коалиции, вызывая обильное слюноотделение? Да, на такой экземпляр мужественности я бы посмотрела воочию.

– Аля… – прервал мои мысли голос деда. Он, видимо, не первый раз пытался меня дозваться.

– Что? – растерянно переспросила я.

– О чем задумалась? – легар улыбался.

– Если вахта начнется только в понедельник, то и экспедиция тоже? А эти два дня отдых? – решила уточнить, пока была такая возможность.

– Считаю, что ваша четверка его заслужила. Отдыхайте! – ответил Белиготар Сорг, – только оставь немного свободного времени сегодня вечером, мы с бабушкой хотели бы с тобой поужинать.

– А энфина Яванна?

– Уже улетела на Эленмар, но с нетерпением будет ждать всех нас в гости.

– Проблемка… – усмехнулась я, – рогатая…

– О чем ты, птенчик?

– О Серафиме Дормидонтовне Селедкиной и ее козе Машке!

– А… Родственница Жоффрея… – добродушно рассмеялся дед, – думаю, приглашения распространяется и на нее.

– А на козу Машку? – настаивала я, зная, что староста всея Руси ни за какие коврижки не захочет разлучаться с животинкой. Мы Машку еле-еле в питомник пристроили, намекнув бабушке Жоффрея, что только там козе будет доступна свежая травка.

– И с козой Машкой мы тоже что-нибудь придумаем, – пообещал мне легар.

– Я могу идти? – спросила у деда, мысленно планируя разговор с ребятами.

– Иди, птенчик. Не забудь про ужин.

– Ни за что! – улыбнулась я, – бабушке привет передавай.

– Тангир Элвэ, вас я тоже не задерживаю, – сказал легар, обращаясь к «леденцу».

– До встречи, – попрощался он и вышел вместе со мной.

– Аля, – обратился ко мне Дарин Элвэ, когда мы очутились в коридоре, – если ужин у тебя занят, могу я рассчитывать, что ты пообедаешь со мной? Поздравление с Днем Рождения вышло… совсем не вышло…

Мой милый эльф грустно улыбнулся, рождая в моей душе что-то светлое и трепетное.

– Боюсь, что нет, тангир, – с сожалением ответила я, – обед уже обещан друзьям и приехавшей к Жорке бабушке Симе. Никак не могу.

Для убедительности развела руками.

– Может тогда послеобеденная прогулка? Ведь ты же еще не видела Кхарму, а здесь не мало интересного.

– Я не возражаю, тангир Элвэ, – улыбнулась смущенному мужчине.

– Зови меня Дарин, когда мы наедине… – тихо сказал он, – Пожалуйста.

– Дарин, – послушно повторила я, и тангир улыбнулся, нежно и очень заразительно.

– Значит охмуряем молоденьких курсанточек в служебное время? – раздался ехидный голос тангира Стшарсси.

– Ну я хотя бы на женщин внимание обращаю, а не на здоровенных, мускулистых коллег к тому же своего пола, – не остался в долгу «леденец».

С удовлетворением заметила, как под смуглой кожей запылали щеки тентурийца.

– Это было недоразумение! – сквозь зубы процедил он.

– Недоразумение, слишком странное для ласкового прозвища слово, не находите тангир? – и когда Элвэ успел понахвататься типично Хунькиной язвительности.

– Хорошего вам дня! – прошипел Стшарсси так, словно послал нас к черту и прошел мимо.

– Разрешите идти? – я тоже решила под шумок сбежать.

– Идите, – разрешил Элвэ, – о времени и месте я вам сообщу дополнительно.

Кивнув в ответ поспешила к лифтам. Меня ждали друзья, баба Сима и… коза Машка.

Войдя в гостиную своего блока, я едва ее узнала. Посреди помещения были сдвинуты пуфы и любовно укрыты расшитой, домотканой скатертью. И этот импровизированный стол просто ломился от яств, а вокруг витал такой аромат, что можно было захлебнуться слюной. Квашенная капустка, маринованные подосиновики, соленые огурчики, грузди и рыжики, домашний каравай, копченая грудинка и рыба, домашние колбасы, сочные, осенние яблоки, груши, сливы, моченая брусника, посыпанные тертым лесным орехом крендели и посреди этого изобилия огромное блюдо с дымящейся, рассыпчатой, настоящей картошкой, щедро присыпанной зеленью и политой топленым маслом. Судорожно сглотнув, спросила:

– А вы где картофель отварили?

– Дак в лабалатории, – отозвалась староста всея Руси, которая здесь, видимо, и заправляла всем банкетом, – паряньков попросила и оня мяне в тярмостатя и сварганили!

– Ох, ну, баба Сима, вы и кудесница! – восхитилась я.

– Будя тябе, Алька, будя! – похлопала она меня по спине сухонькой ручонкой, – идитя вона с Хуняю руки ополоснитя, да к столу.

– Правда, Аль! – взмолился Погодин, развалившийся на кресле, – давайте быстрее, а то я тут уже почти умер от сумасшедших запахов.

– Ничаво с тобой, молодец, не сделаится! – грозно зыркнула на Стасика бабушка Жофрея, – молодые посяретки сядуть! Дяван сюда выдвягяй, Жофреюшка, унучик мой ненагляднай! А ты, Аюшка-лапушка, к няму ближе, ближе двинься. Чай, не съест покамест.

Четкие команды раздавались из гостиной пока мы с Фархундой мыли руки в санблоке.

– И давно у нас тут застолье готовится? – шепотом поинтересовалась я.

– Сразу после твоего ухода и началось, – хмуро отозвалась подруга.

– Хунь, что случилось?

– Ничего, – буркнула она.

– Не первый день знакомы, признавайся! – продолжала допытываться.

– Гостя в дом – щастя в дом! – передразнила бабу Симу Фархунда.

– Конкретнее! – теперь уже я начала хмуриться.

– Она Беллимов пригласила. Обоих.

– И Анвен?

– Верник, «эльфийка» здесь живет между прочим! – огрызнулась злая Хунька.

– Надо полагать, расстроилась ты из-за Фингорма? – спросила я, пропустив ее «шпильку» мимо ушей.

– Я за стаканами в столовую бегала, а там он… Опять с какой-то новенькой астерийкой был… Хорошо, что меня не заметили…

– Хунь, что происходит? – серьезно спросила подругу.

– Не знаю, Аль, ничего не знаю! Пошли за стол, нас ждут.

– Подожди! – я попыталась ее задержать, но она уже выбежала в гостиную, нацепив на лицо дежурную улыбку.

– А вот и мы! Куда нам сесть? – запела на публику Хунька.

– Стасяк, сдвинси! Сдвинси в бок, тябе говорю, там усе сядитя, – привычно закомандовала Серафима Дормидонтовна, усаживая нас на диван к Погодину, – щас еще гостя подойдуть.

Двери в блок отъехали в сторону и вошли Беллимы, в сопровождении… тангира Элвэ!

– Черт! – шепотом простонала я, но Хунька прекрасно меня услышала.

– Верник, а что происходит? – вернула она мне мой вопрос.

– Ничего, Хунечка, абсолютно ничего! – с притворным весельем отозвалась я, – все прекрасно.

– Верник!

– Я не буду вредничать, как ты и честно тебе скажу. Мы с тангиром расстались несколько минут назад, договорившись о свидании и вот он уже заходит в наш блок со своей невестой!

– С кем?.. – скривилась Хунька.

– Ах, да! Ты же не знаешь. У эленмарцев почти все решает главная женщина рода – энфина. Так вот энфины Элвэ и Беллим договорились поженить Анвен и Дарина. Так доступно?

– Доступно… – задумалась подруга, поглядывая на вошедших.

Элвэ стоял позади Беллимов, но блондинистая эленмарка нарочно касалась его спиной, словно облокачивалась в поисках опоры и поддержки. Фингорм улыбался, показывая ровные белые зубы, и не сводил глаз с Хуни.

– Позер! – прошипела подруга, растягивая губы в подобии улыбки, – цирк! Чисто цирк, Аля! Все эленмарцы – лживые козлы!

– Не все, – сразу возразила я, – например мой дед – замечательный!

– Сдаюсь, сдаюсь! – не удержалась и улыбнулась более искренне Хуня.

– Проходитя, гостя дорогия! – запела баба Сима, подтверждая слова жестами, указав на пустующий диван, – Анюшку и Фенюшку знаю, а ты хто таков будяшь, добрай молодец? – спросила она у Элвэ.

– Анюшку и Фенюшку… – заржал Стасик, – жжет баба Сима!

– Это мой жених! – выпалила Анвен и победно посмотрела на меня.

– Вот ведь, ссс…. собака-девочка! – выругалась рядом сидящая Хунька.

– Жаних?!! – радостно воскликнула Серафима Дормидонтовна, окинув пару взглядом.

– Боюсь, информация преждевременная, – процедил тангир в ответ бабе Симе, но смотрел при этом на меня.

А я… Да, что я. Была неприятна вся эта ситуация, в целом. Особенно, возмущало то, что назначив свидание мне «леденец» преспокойно встретился с Беллимами и даже не постеснялся прийти в наш блок. Чертовы эленмарцы! Смотреть в бирюзу с золотыми искрами я не стала, отвернувшись к Стасу.

– Случилось что? – шепотом поинтересовался Погодин.

– Ничего существенного, – ответила ему.

И это было правдой, потому что ничего не начиналось, ничего не закончилось и значит, ничего существенного действительно не произошло. Подумаешь, мужчина, пять минут назад пригласивший на свидание, пришел в гости с невестой. С кем не бывает!

– Да, все уже решено! – не унималась Анвен, – понимаете, у нашей расы традиция – о браке договариваются старшие женщины рода. Поэтому наш обряд состоится!

Эленмарка схватила тангира за руку, а тот мягко, но настойчиво забрал ее у Анвен.

– Сейчас не время и не место это обсуждать! – сказал он строго, посмотрев на крошку Беллим.

– Анвен! – предостерег ее брат и только после этого она замолчала, поплотнее придвинувшись к Элвэ.

– Ну, хорошо, – проворковала эленмарка, – такие интимные вещи мы обсудим наедине.

И снова мне достался победный взгляд. Было ли обидно? Может самую малость, в основном, было неприятно. Конечно, я понимала, что Анвен играла на публику, но ведь и Дарин не сказал ей нет.

– Вы покамест разбиретися, а у нас и свои жаних с нявестай имеются! – не стала заострять на инциденте внимание мудрая староста всея Руси, – мой унучик Жофреюшка и яво Аюшка-лапушка. У нашай сямьи испакон вяков астерьянок-та не бывало, но больно уж девка хороша!

С этими словами Серафима Дормидонтовна, как заправский иллюзионист, извлекла из под импровизированного стола огромную бутыль с чем-то темно-вишневым.

– События отметять надобна, как у людев крященых полагаеться! Разлявай, нявестин брат! – баба Сима впихнула бутыль Фингорму в руки и указала на стаканы.

Тангир Элвэ пожирал меня взглядом, я же упорно отводила свой, отвлекаясь на разговоры с соседями.

– Что в бутылке? – спросила у бабушки Жофрея.

– Дак клюквяночка, ноняшнява урожая! С ног ня валит, в ей крепастя всяво абаротав сорок и будя! – подмигнула мне старушка, заставив призадуматься.

Все же не одни мы тут. Получается, земляне спаивают инопланетных гостей. А если организмы эленмарцев и астерийцев не воспринимают алкоголь?

– Аль, не переживай! – прошептал Погодин, словно прочитав мои мысли, – мы с ними в столовой из одних аппаратов еду берем. Выживут.

– Ну, гостя дорогия! – Дормидонтовна встала и подняла полнехонький стакан клюквянки, – уыпьем за мояво унучика Жофреюшку и яво нявесту!

Мы, разумеется, все встали. Эленмарцы повторили за нами.

– Ба, не вздумай! – о чем-то предупредил ее не заикающийся Жофрей.

– Ня учи мяня! – отмахнулась она и махом опрокинула в себя жидкость.

Стас последовал ее примеру. Мы с Хуней сделали по осторожному глотку, зная о сорокоградусной крепости натурпродукта. Горло обожгло и приятное тепло разлилось по телу. Эленмарские мужики последовали примеру бабы Симы и Стаса, выпив все до дна. И лица у них стали… интересные лица! Загадочные! К их чести, никто не закашлялся, лишь глаза стали заметно больше, да задышали чаще. Меньше повезло Анвен. Маханув четверть стакана, она покраснела и, высунув язык, скривилась. Из глаз эленмарки покатились крупные слезы.

– Закуси, милая! – сжалилась сердобольная баба Сима, протягивая ей вилку с хорошо проквашенным бочковым огурчиком.

Хватая ртом воздух «эльфийка» запихала в рот огурец и стала быстро его пережевывать. Ядрено-кислый вкус ее, видимо, тоже не впечатлил. Вытащив из нагрудного кармана платок, она сплюнула туда все, что было во рту и запищала.

– Вы что отравить меня вздумали? – при этом крошка Беллим опять смотрела на меня, – конкурентку с дороги убираете?

– Анвен, – предостерег ее Погодин, – напилась – веди себя достойно. Видишь, все живы. А то, что тебе угощение не понравилось… Об этом не принято говорить вслух.

– Хорошия огурчики! Ядреныя! – озадаченно и расстроенно ворчала Серафима Дормидонтовна, завлекательно хрустя овощем.

– Вы уж ее простите, баба Сима. Не привычные они, – постарался поддержать старушку Стас, – разные культуры, разная пища…

– А-а-а… – протянула староста всея Руси, светлея лицом, – дак она чо жа, ня специально?

– Скорее от плохого воспитания! – влезла Хунька, зло зыркнув на Фингорма, – она же не знает, что вы, баб Сима, энфина рода Селедкиных!

– Хто я? – наивно переспросила старушка.

– Энфина, – повторил для нее Погодин, – у эленмарцев это означает самая старшая и уважаемая женщина рода.

– Ой, ня знаю… – улыбнулась Серафима Дормидонтовна. Щеки ее раскраснелись то ли от клюквяночки, то ли от смущения, – ежеля па возрасту брать так бабка Агафья годков початай на десять постарша мяня будя. А вот за советом, да за напутствиям эт да… все к мяне идуть!

– Вот Хуня и говорит, что энфина рода Селедкиных вы! – подвел итог Стасик.

– Простите, – вдруг сказала Анвен, перестав утирать слезы, – я же не знала, что вы энфина.

– Я тябе так скажу, девка, – баба Сима ласково взглянула на эленмарку, так смотрят на неразумное дитя, пытаясь втолковать истину, но без особой надежды на это, – янфина, ня янфина – ня важно. Главноя, чтоба чалавек был добрай, а гнялова чалавека никака должнасть не красит…

– Надо за это выпить! – попытался разрядить обстановку Погодин.

– Налявай, нявестин брат! – скомандовала энфина рода Селедкиных.

Фингорм усмехнулся, прямо взглянув на потупившуюся Хуньку, и наполнил стаканы – всем налил клюквяночки, а сестре – воды.

– Стало быть, уыпьем! – весело воскликнула неугомонная старушка и снова опрокинула в себя содержимое стакана.

– Ба… – многозначительно произнес Жоффрей.

– Што ба? – блаженно разулыбалась Серафима Дормидонтовна и наигранно скривилась, – горька мяне! Горька!

Намек бы понят. Под взглядами ничего непонимающих эленмарцев, я, Хунька и Погодин вскочили со своих мест и, проглотив содержимое своих стопок, заорали:

– Горько! Горько!

– Ну, ба… Я же просил… – воскликнул Селедкин, но встал и притянул к себе Айю.

«Мальвина» трогательно смутилась, отчего на щеках выступил нежный румянец, и потупила взгляд. Жоффрей приподнял ее подбородок, заставляя посмотреть в глаза, и… поцеловал…

– О-о-о-о-о-о-о!!!! – завопили мы.

– Раз! Два! Три! – начала считать неугомонная староста, привлекая и нас.

На счете «пятнадцать» поцелуй прервался. Тяжело дышащие жених и невеста оторвались друг от друга под наши громкие аплодисменты.

– Ну, будя! – сказала Жоркина бабушка, усаживаясь на свое место, – чай ня свадьба еще! Картошка вона остываить.

Долго никого уговаривать не пришлось. Тарелки наполнились быстро. Эленмарцы пробовали земные деликатесы осторожно, помня о недавней выходке Анвен. Впрочем, никакие иные продукты больше не вызвали ее негативной реакции. Мерный стук вилок говорил скорее об обратном – угощение пришлось по нраву инопланетным гостям. Надо сказать, что вторая порция клюквяночки у эльфов пошла неплохо, бодро так, словно они к ней привыкшие. На четверной стопке уже начал завязываться разговор.

– Интересные у землян традиции, – усмехнулся Фингорм, – поцелуи на глазах у всех…

– А у вас разве не так? – живо поинтересовалась Хуня.

– У нас чаще всего мужчина до обряда свою женщину и не знает, – заметил «нявестин брат», в голосе эльфа чувствовалась грусть.

– Да хто ж им цылавацца та запрятит? Влюбленныя оня ж завсегда друг дружку потрогать норовят, – ответила Фонгорму баба Сима, – супружника сердцам выбирають, сердцам!

– А я вот буду разумом выбирать, – встрял Погодин, – я искренне полагаю, что жениться нужно на той женщине, с которой ты бы дружил, если бы она была мужиком!

– Стас! – укоризненно покачала головой я.

– Расслабься, Верник! – отозвался он и тут же по-мальчишески подмигнул, – на тебе бы я женился в любом случае, только намекни!

– Ну и шутки у тебя! – отмахнулась, с удовольствием отмечая, как напрягся Элвэ, погнув в пальцах ни в чем не повинную вилку.

– Аль, ну когда я шутил с такими вещами… – надулся Стасик.

– Еще один жаних? – оживилась Серафима Дормидонтовна.