Текст книги "Я не ваша, мой лорд (СИ)"
Автор книги: Ольга Островская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)
– Хорошо, отец, – вырывает меня из размышлений голос Корима. – Я понял твои мотивы и опасения. Теперь объясни мне, что значат слухи о том, что ты собираешься заключить помолвку дочери Гедаша с сыном Яргарда. Это правда? Или провокация, на которую я, кстати, действительно поддался.
– Признаться, я был бы не прочь, если бы это была правда. Нам нужен стабильный и прочный мир с Сэйнарами, что бы там не говорил твой брат. Но Яргард придерживается не совсем рациональной точки зрения, что его сын должен сам решить, на ком жениться, когда вырастет. Что ж, время убедить его, что этот брак нам обоим выгоден, у меня ещё есть, мальчишке всего двенадцать, а пока это действительно всего лишь провокация, – Ардораш откидывается на спинку своего кресла, складывая пальцы обеих рук перед собой. – В твою причастность я изначально не верил, но должен был убедиться, а вот…
Вот не думала, что мы застрянем у короля сегодня так надолго. Неожиданный, по крайней мере для нас, приход Корима превратил наш визит в подробный и скрупулёзный повторный доклад, на этот раз уже ему. И надо признать, средний принц Босварии намного более дотошный и докапывающийся до сути, чем его отец. Затянулось это всё на несколько часов. Он до мельчайших деталей выспросил сначала У Севастьена весь наш план, подробности легенды, потом всё, что мы успели узнать, увидеть и сделать. Естественно, случай с балконом его особенно заинтересовал, но его высочество не разозлился, как я поначалу ожидала, а с улыбкой попросил меня как-нибудь на досуге – хоть убейте не понимаю, о каком досуге идёт речь – показать ему, как это работает. И объяснить, как я вижу магию. Ага. Обязательно. Ну вот какая им разница? Всё равно ведь видеть так не смогут.
В конце концов нас спас мой голодный желудок, тихонько заурчав, заставив меня порадоваться, что лицо скрыто карильей и моего смущённого румянца никому не видно.
– Прошу меня простить, что так надолго задержал вас, – тут же извиняется Корим. – У меня, конечно, остались ещё вопросы, которые я бы очень хотел вам задать, но уже не сегодня. Нельзя заставлять девушку мучиться от голода.
Севастьен с непроницаемым выражением лица склоняет голову прежде, чем подняться с кресла и подать мне руку. Ох. Напряжён он не по-детски. С чего бы? Неужели из-за интереса ко мне короля и принца? Сам ведь говорил, что ничего они сделать не смогут. Смотрю в потемневшие глаза и вкладываю свою ладонь в его.
– Сегодня можете быть свободны, герцог Гиерно, – произносит Ардораш, наблюдая за нами. – Гедаш в дворце отсутствует и прибудет только завтра, соответственно его реакции на слухи тоже можно ждать только завтра. Я пришлю утром вам приглашение. Скарлетт, про перстень тоже узнаю и, если желаете, могу вам его предоставить для изучения. Благодарю за помощь.
Это явный сигнал, что мы свободны. Я уже устремляюсь мыслями к дому хали Тимара, где нас точно вкусно накормят, и тут в мои мысли снова вторгается принц Корим, который поднимается тоже.
– Герцог, рад нашему сотрудничеству. До скорой встречи, – протягивает он руку для пожатия Севастьену.
– До встречи, ваше высочество, – отвечает на рукопожатие мой лорд, а принц поворачивается ко мне.
– Леди Скарлетт, позвольте, – обращается на Сэйнарский манер, склоняясь, и я невольно подаю ему руку для поцелуя, как вышколила меня Виттория в юности.
Его высочество довольно улыбается и, смотря мне прямо в глаза, внезапно целует мою ладонь прямо посередине, обдавая жарким дыханием чувствительную кожу и смущая жестом на грани приличий. – Я поражён знакомством с вами и был бы счастлив возможности пообщаться ещё.
– Я польщена, ваше высочество, – отвечаю, осторожно высвобождая свою руку из его хватки, буквально кожей чувствуя, как закипает рядом Севастьен. – В рамках расследования я готова к сотрудничеству и общению, – пытаюсь я обозначить границы, но, кажется, у меня это не очень-то и получается.
Убираю руку, поборов желание спрятать её за спину и прощаюсь вежливо.
– До встречи, ваше величество, ваше высочество. – И дёру от этих хитрых Босвари, пока не нажила неприятностей на свою пятую точку. Если ещё не нажила. Слишком уж мрачно молчит Севастьен.
Герцог продолжал мрачно помалкивать до тех пор, пока наша карета не пересекла мост и не укатила из дворцовой территории, оказавшись на улицах Замайры.
– Ты злишься? – не выдеживаю и интересуясь я, смотря на мужчину, молча уставившегося в окно на проплывающий мимо город.
– А ты как думаешь? – вздыхая и поиграв желваками, произносит он.
– Злишься, – делаю вывод и тут же уточняю: – На меня?
Взгляд тёмной синевы встречается с моим, и я отмечаю в нём удивление и тщательную работу мысли.
– Нет. На ситуацию в общем.
Ага, это по крайней мере понятно. Не понятно только, как с ним таким себя вести. Раньше я могла наплевать, наорать, убежать в конце концов. А сейчас мы вроде как отношения строим. И что делать, когда мой мужчина бесится, мой жизненный опыт умалчивает. Молчать и дать возможность успокоиться, или попытаться отвлечь разговором? Эх, тяжко. И зачем мне это «замуж», кто бы напомнил? Правда я и не соглашалась пока. Но соглашусь ведь. Потому, что я его люблю, даже когда он чуть ли не огнём пышет. Я ведь тоже кротким и спокойным характером похвастать не могу.
– А куда мы едем? – выбираю второй вариант.
– В одно замечательное место. Тебе должно понравиться, – смягчается его взгляд.
– А там кормят? – с надеждой интересуюсь, чувствуя, как желудок прилипает к хребту.
– Лучшими блюдами босварийской кухни, – наконец улыбается мне Севастьен.
– Это хорошо, – довольно киваю я, хоть и подозреваю, что буря отнюдь не миновала.
Тьен привез меня в ресторан за чертой города, где на втором этаже размещались закрытые кабинеты с захватывающим дух видом на горы, ажурнымм балкончиками, затянутыми плетущимися розами и романтичной уютной обстановкой для желающих пообедать, или поужинать, супружеских пар. Столик, естественно, обслуживали только женщины, а я наслаждалась возможностью побыть без карильи на лице.
– Спасибо, что привёз меня сюда. Здесь действительно очень красиво, – улыбаюсь мужчине напротив, ловя на себе его горящий взгляд.
– Я рад, что смог порадовать тебя, – произносит Тьен, но в голосе чувствуются нотки сожаления. – Я, признаться не силён в ухаживаниях. В этом для меня никогда не было нужды, отношений я ни с кем не искал после… Эмины. И сейчас мне иногда кажется, что я слишком малое тебе даю.
– Эм, ты о чём? – вскидываю я брови.
– Свидания, прочие романтические жесты… Вы, девушки, ведь любите это, – лукаво улыбается Тьен.
– Любим, наверное, – пожимаю я плечами. Вот не представляю, как мы сейчас находясь в Босварии, выполняя довольно опасное задание, начнём бегать на свидания, на радость тем, кто захочет узнать кто же мы такие, или тем, кто клюнет на легенду о хали Севаре. Неужели он думает, я этого не понимаю?
– Я исправлюсь, – обещает мне Севастьен.
– В Сэйнаре, – настойчиво уточняю я.
– Люблю тебя, – произносит он, серьёзно глядя в глаза.
– И я… – полушёпотом срывается с моих губ, но он всё равно слышит и его взгляд становится чуточку безумным, столько голода в нём плещется. Может сегодня наконец свершится то, чего я целую неделю пытаюсь от него добиться?
Остаток то ли позднего обеда, то ли раннего ужина мы проводим за не особо содержательным разговором, большей частью молча любуясь красотами за пределами балкона и вдыхая пьянящий аромат босварийского лета, поскольку расслабиться и быть собой всё-таки не можем из-за периодически появляющихся прислужниц, а играть положенные роли тоже, страх как не хочется.
А потом я опять прячу лицо, нам подают нашу карету, и мы отправляемся к дому хали Тимара. Вечерняя Замайра завораживает своей необычной экзотической красотой, пряными запахами, белыми фасадами домов и яркими красками цветущих двориков, ставен, вышитых ковров, висящих с балконов. Здесь, как и в любом другом городе можно было найти, как хорошее, так и его изнанку. А я не могу отрешиться от мысли, что эта поездка необратимо меняет что-то во мне, в моей жизни. И порой это немного пугает, вытягивая наружу отголоски моих старых привычных страхов. Но и отказаться от этих перемен невозможно и ещё страшнее, чем на них согласиться. Извечный вопрос. Жалеть, что не решилась, не попытала счастья, не ухватила судьбу за хвост, поддавшись страхам и сомнениям, или… а что «или»? Есть ли оно? Или истаяло давно в пламени моей капитуляции?
В прихожей, когда мы приезжаем, нас встречает всегда молчаливый слуга хали Тимара, кланяется низко и произносит:
– Хоаль Кариля, для вас принесли подарок.
Я ошарашенно останавливаюсь, а Севастьен и вовсе, будто на стену налетает.
– Подарок? – непонимающе хмурюсь.
– Да, – он хлопает в ладоши, и в комнату входит одна из служанок, неся в руках корзину с роскошными белоснежными цветами орхидис, чьи нежные лепестки, похожие на восковые, словно усыпаны карамельной и шоколадной крошкой. Красиво. А между тёмно-зелёных гладких листьев маленькая белая карточка, где написано всего лишь одно слово: «Очарован»
Те женщины, которые говорят, что им приятна мужская ревность, либо нагло врут, либо не любят тех, о ком говорят, и… не понимаю я их в общем. Вот что может быть приятного в том, когда твоему любимому человеку неприятно? И чувство вины это дурацкое, взятое ниоткуда, раздражающее царапающим ощущением в груди.
Едва прочитав карточку, я уже знаю, от кого она. И Севастьен тоже знает. И его утихнувшая за вечер злость вспыхивает с новой силой, хоть он и старается этого не показывать. Поборов нечаянное сожаление, – красивые ведь – я решительно велю служанке.
– Выбрось их. Мне не пристало принимать такие подарки, – цветы, конечно, ни в чём не виноваты, но я знаю, что поступаю правильно.
– Как прикажете, хоаль, – кланяется она и уносит корзину прочь.
А я прохожу мимо Севастьена и молча поднимаюсь на второй этаж, направляясь к нашим покоям. И лишь спустя долгих несколько секунд слышу позади следующие за мной тяжёлые мужские шаги.
– Зачем ты это сделала? Тебе ведь они понравились, – интересуется преувеличенно ровным тоном герцог, как только за нами закрываются двери.
– Это всего лишь цветы, – пожимаю я плечами.
– И что, ты хочешь сказать, что тебе было неприятно их получить? – подозрительно уточняет мужчина.
– А почему мне должно быть это приятно? – поворачиваюсь я к нему и склоняю голову набок, изучающе рассматривая.
И как же я раньше не замечала этой жгучей ревности в его глазах? Почему не понимала? Он же зверем смотрел на каждого, кто на его глазах пытался ко мне приблизиться. Даже на Тоду поначалу. Но с напарником у нас быстро установились братско-сестринские отношения, после чего и лорд к нему подобрел. А я, дура, принимала это за опеку.
– Ты заинтересовала Корима. Не только как агент. Уж, я-то вижу, – цедит он сквозь зубы запуская пальцы в волосы.
– Я этого не хотела, – поджимаю губы, хоть он этого и не видит. Стягиваю с головы карилью, отвернувшись к зеркалу.
– Не хотела. Я знаю. Я стараюсь держать себя в руках. Всегда старался. Никогда не хотел показывать тебе, насколько я помешан на тебе, насколько собственник. Насколько готов убить любого, кто хотя бы взглянет на тебя, моя Скарлетт, – на моих плечах смыкаются его пальцы и большое напряжённое тело прижимается со спины.
– Почему? – срывается из моих губ хриплый шёпот.
– Потому что не признаешь себя моей. Потому что продолжаешь быть соблазном для всех… для этого… принца, – Севастьен уже буквально рычит, припадая губами к моей шее.
– Я не думаю, что он интересуется мной, как женщиной. Скорее, у него, как и у его отца есть какой-то другой интерес. Мои способности, например…
– Наивная. Может для Ардораша, но не для Корима. Этот точно хочет тебя не только из-за твоей магии, – мужские ладони скользят по моим рукам, сжимаются на запястьях, там, где под вышитыми манжетами спрятаны его браслеты.
– Он всего-то моё лицо минуту видел, с чего бы ему меня хотеть? – возражаю с раздражением, отступая и разворачиваясь к нему лицом к лицу.
– Неужто не понимаешь? – с ревностью щурится он, в ответ наступая. – Не замечаешь, как плывут мужики от твоего голоса, от того, как ты движешься, улыбаешься, как пропадают от одного взгляда твоих бездонных колдовских глаз? Как смотрят тебе вслед, похотливо, мечтая получить тебя себе.
О чем это он? Я, конечно, понимаю, что довольно привлекательна внешне, но, чтобы настолько… Его послушать, так я получаюсь какой-то роковой соблазнительницей, а на деле даже его не соблазнила пойти до конца.
– Ты преувеличиваешь, – фыркаю, делая шаг назад. Что-то сегодня я не готова к потере девственности. Настроение не то. Хочется стукнуть кое-кого, излишне ревнивого.
– Да неужели? Ты просто не представляешь скольким в Департаменте мне пришлось вставить мозги на место, чтобы не зарились на агента Скар Соланьяри, – он шагает следом, вынуждая меня отступать, пока спиной не касаюсь стены.
– Вот как, значит, – чувствую, как внутри закипает ярость, толкающая на глупые слова, полные злой обиды. – Мужчин от меня гонял, а сам себе в женском обществе не отказывал. А тут? Может присмотришь себе наложницу? Или даже парочку? Во дворце уже толпа желающих. Выбирай, какую хочешь, раз со мной не желаешь близости. Чтобы уже наверняка удержаться от меня подальше. Называешь меня ходячим соблазном?! Что ж ты сам не соблазнился?! Или опять какие-то принципы мешают?! Я снова для тебя запретная страсть?!! Или может ты меня попросту не хочешь?!! А Тьен?!! Так я больше не буду навязываться. Один раз ушла, смогу и второй, только не жди потом, что ещё раз позволю тебе ко мне приблизиться, что снова тебе поверю…
С низким рыком Севастьен прерывает меня на полуслове, впиваясь в мои губы злым наказывающим поцелуем, врываясь в рот языком, стремительно прижимая меня своим телом к стене и вздёргивая руки над головой в жёстом захвате. Мне бы бояться, но собственная ярость подстёгивает, и я до крови кусаю его за нижнюю губу, шипя и задыхаясь. Мужчина дёргается, но не прерывает этот поединок, раздвигая коленом мои ноги, рыча проклятья узкому платью.
– Не хочу?!! Не смей даже думать так!!! Ты – единственное, чего я по-настоящему хочу для себя в этой жизни! Ты! Всегда только ты! Целиком и полностью! Навсегда!!! – в этом голосе звучит столько несдерживаемой более жажды, более похожей на одержимость, что дыхание спирает, а сердце делает в груди кульбит, трепыхаясь почти болезненно. – Я пытался оставить тебе свободу, возможность отступить, пытался… но сил моих больше нет. Ты выйдешь за меня замуж, Скар?!! Дай ответ сейчас, немедленно!!! Или я за себя не ручаюсь…
– Тьен… – хриплю я, зажмуриваясь, не понимая такой одержимой настойчивости. Что ему в этом «да»?
– Нет, Скар. Скажи это!!!
– Да!!!
Глава 22
Он замирает на миг, недоверчиво смотря мне в глаза, словно не может поверить в услышанное. А может и действительно не может. Я вот тоже не очень могу. Я это сказала? Правда?
Еще успеваю сделать вдох, а его рот уже ловит мой хриплый выдох. Нет больше меня, нет его. Мы набрасываемся друг на друга, словно оголодавшие звери, охваченные похотью, подстёгнутые всё ещё бурлящей в крови злостью. Судорожно дёргаю руки, всё ещё сжатые мужской ладонью у меня над головой, до безумия желая коснуться его, зарыться пальцами в волосы, сжать широкие плечи. И он отпускает, но лишь затем, чтобы ухватиться за ворот моего платья, делая яростный резкий рывок. Слышится треск ткани и дурацкий балахон расползается в его хватке обнажая мои грудь и живот, рассыпая по полу дождь из драгоценных бусин, которыми был расшит. Зубы Севастьена смыкаются на моей нижней губе, оттягивая, и он на миг отступает, чтобы полюбоваться на дело рук своих. Пылающий взгляд ласкает мои груди и вслед за ним их накрывают обжигающе-горячие ладони, взвешивая, сжимая.
– Ты само совершенство, – рокочет, целуя мою шею, лихорадочно скользя пальцами от налившихся чувствительных вершинок вверх до ключиц, ныряя руками под разодранную ткань, чтобы потянуть её вниз, оголяя плечи, локти, охваченные браслетами запястья.
Безнадёжно испорченная тряпка падает к моим ногам, туда же отправляются панталоны, а меня подхватывают сильные руки, чтобы в два шага отнести к кровати и уронить на мягкий матрас. Я уже много раз видела, как раздевается мой лорд, но сегодня в этом действе столько решительной неотвратимости, что меня пробирает дрожь предвкушения и подсознательного опасения. Приходит осознание, что сегодня он не остановится, что возьмёт всё, что захочет, меня возьмёт. Необратимо.
Без лишней суеты Севастьен избавляется от одежды, обнажая литые стальные мышцы, смотря на меня горящим взглядом, заставляя в который раз любоваться хищной грацией сильного и красивого мужского тела. И я впитываю глазами каждое его скупое движение, страшась и желая одновременно. С тихим всхлипом прогибаюсь, когда он опускается на меня, вжимая в кровать, разводя ноги и вторгаясь своей твёрдостью между ними. Мужская ладонь властно накрывает лобок, проникая пальцами между влажных губок, нажимая на потайные точки, массируя, потирая, играя, срывая с губ животный стон. Неумолимо высекая искры туманящего разум удовольствия.
Мои губы снова оказываются во власти его, в мой рот захватчиком вторгается язык, но я не желаю уступать ему в этом противостоянии, подаюсь навстречу, обвиваю руками шею, целую в ответ с той же жаждой, отвечаю лаской на ласку, страстью на страсть. В меня толкаются его пальцы, чтобы в следующий миг исчезнуть, оставив пылающий след. Но ненадолго… Меня оглушает совсем другое прикосновение.
– Взгляни на меня! – приказывает хрипло, подчиняя, заставляя вскинуть на него затуманенные глаза.
Ловя ртом воздух, чувствую, как проникает в моё лоно твёрдая плоть. От этого чувства растянутости и наполненности нет спасения. Но разве я его ищу? Тону в тёмной синеве любимых глаз, царапая мужскую спину, запрокидываю голову, прогибаюсь ему навстречу, и Севастьен срывается. Толкается в меня, одним резким ударом проникая до конца. Мой вскрик ловят его губы, а язык собирает с моих губ невольную дрожь. Я слишком давно этого ждала, чтобы обращать внимание на боль. Он мой. Мой. Целиком и полностью. Обхватываю мужские бёдра ногами, вжимая пятки в подтянутые ягодицы, кусаю с низким рыком и так уже распухшую губу и чувствую его улыбку, больше похожую на хищный оскал. Мои ногти впиваются в бугрящиеся напряжением мышцы спины, понукая дать мне всё, что он пожелает. И, добивая его самообладание, вскидываю бедра, принимая полнее. Ну же. Мне уже не больно. Его новый толчок, сметает мой разум напрочь, оставляя лишь жгучее удовольствие приправленное лёгкой болью, но и она почти исчезает с новым ударом твёрдой плоти, стираясь напрочь жёстким ритмом его безжалостных движений.
Тьен подхватывает мои колени, разводя ноги шире, раскрывая для себя ещё больше, вколачиваясь в моё тело с рычащими стонами, заставляя скулить, хватать ртом воздух, и принимать, принимать, принимать его в себе, ощущая каждой клеточкой остро-жгучее наслаждение, разливающееся по венам, искрами разбегающееся под кожей. Из глубин моего существа поднимается волна сводящего с ума напряжения, отчего я мечусь и изгибаюсь, мотая головой по кровати, беспомощно хватаясь за мужские плечи, умоляя и вскрикивая. И каждый новый толчок мужской плоти внутри, толкает меня всё дальше к грани, пока ослепительное и выбивающее дух наслаждение не затапливает меня, выгибая тело в болезненно-сладких судорогах. Движения Севастьена становятся ещё быстрее, его пальцы впиваются в мои бедра до синяков, удерживая на месте, заставляя содрогаться от новых волн оргазма, чувствуя каждой частичкой своего тела последние глубокие точки пульсирующего члена и разлившееся жаром во мне его освобождение. И снова жадный поцелуй, снова растворение друг в друге… В обоюдном удовольствии…
– Скар, моя малышка, моя девочка, любимая…
Тихий рык и укус на изогнутой шее, россыпь нежных поцелуев на чувствительной влажной коже и навалившаяся тяжесть большого тела, по-прежнему соединённого с моим. Мысли вялые и ленивые, утомлённое тело, переполненное сытостью и удовлетворением, по которому всё ещё пробегает чувственная дрожь. Прикрытые глаза и прикосновение его губ на моих веках. И объятия. Бесконечно собственнические. Крепче любых пут, потому что желанные. Разве могу я сопротивляться этой безумной потребности опять вверить ему своё сердце? Разве могу отказаться от него? И нужно ли? Он мой. Он любит. Я давно уже этому верю. Пора идти дальше.
– Люблю тебя, – шепчу едва слышно то, что когда-то уже произносила. Слова, которых так долго боялась.
Его тело замирает на мне. Он, кажется, даже дышать перестаёт. Буквально кожей чувствую пристальный взгляд и открываю глаза, снова теряясь в нём.
– Повтори, – просит хрипло, нависая надо мной.
– Люблю, – в третий раз говорить это уже гораздо легче, хоть и спирает немного в груди.
– Ска-а-ар, – выдыхает, впиваясь в мои губы, целуя исступлённо и жадно, словно не брал мое тело только что, сжигая в своей неистовой жажде. И тело, помнящее подаренное им удовольствие, снова отзывается голодным томлением и сокращением внутренних мышц. – Как же я люблю тебя, моя девочка.
Его руки находят мои, поднимая над головой. Пальцы переплетаются, ладонь к ладони. Вытянутая в струнку, вся для него, я могу лишь целовать в ответ, постанывая, чувствуя, как снова наливается твёрдостью его плоть во мне, как снова толкаются мужские бёдра, и движения внутри задевают новые струны моего желания. Тело к телу, душа к душе. Как правильно. Как должно между нами быть.
– Люблю тебя. Знай это, моя Скар! – произносит мой лорд мне в губы, срывая с них гортанный стон. – Веришь?
– Да-а-а, – выдыхаю в ответ, отдавая ему себя снова.
Севастьен
Она спит на моей груди, мило сопя, закинув точёную ножку на мои бедра, делая воспоминания о прошедшей ночи особенно живыми. Сейчас бы сдвинуться немного, толкнуться членом между влажных складочек и потеряться снова в её нежной сладости, взять это восхитительное тело, и брать снова и снова, так часто, как мне хочется, насыщая внутреннего похотливого зверя, которого Скар во мне дразнила всю прошедшую неделю. Бессовестная девчонка. Бесконечно любимая. Наконец-то моя. Невольно поглаживаю пальцами чёткий узор брачной вязи на тонком запястье, любуясь тем, как красиво это смотрится. Словно изысканное кружево на её светлой и нежной коже. Жена. Теперь уже насовсем и навсегда. Разозлится ведь.
Решение надеть ей брачные браслеты перед тем, как отправиться в Босварию, далось мне нелегко. Представляю, как это может для неё выглядеть. Но и отказаться от возможности защитить её, помимо собственного присутствия, ещё и родовой магией, оградить от любых посягательств своим именем, я никак не мог. Как и сказать ей правду. На тот момент. Когда Скар только-только согласилась дать мне шанс, когда я обещал на неё не давить. А настоящий брак, хоть и с возможностью его расторгнуть, моя любимая упёртая и вспыльчивая девочка точно бы посчитала давлением и точно бы отказалась. И снова бы закрылась от меня. Этим я тогда оправдывал свой поступок, давая себе клятвенные обещания, что сниму их по первому требованию, отпущу, если у нас так ничего и не сложится. Я даже в это верил, не позволяя себе думать, что такое на самом деле случится. Может и смог бы. Да только этого уже не узнать, поскольку брак наш после консумации самым настоящим образом нерасторжимый. Гиерно, хоть и побочная ветвь, но всё же кровь Сэйнаров в нас сильна.
С припухших губ, которые я всегда хочу целовать, срывается тихий вздох. Скар потирается щекой об мою кожу, будто ласковая кошечка, и сжимает вокруг меня свои руки, словно боясь потерять. Так хочется в это верить. Так хочется снова услышать её признание, снова срывать с этих губ стоны. Наконец-то я в полном праве. Моя. И пошли все эти Босвари к бесам на изнанку. Раскатали губу на уникальную девочку, ушлые умники. Зубы обломают. А Кориму и выбить не мешало бы, чтобы ручки меньше целовал. Цветочки он прислал, грабли распустил. Повыдёргиваю!
Сцепив зубы, гашу волну ревности, удушливой волной поднявшуюся внутри. Нет причин. Она – моя. Она – любит. Она сказала своё «Да». Мне сказала. Теперь у меня вся жизнь впереди, чтобы показать Скар, что её выбор единственно правильный.
– М-м-м, мне приснилось, или я выиграла, – слышу её хриплый голос, от которого член и так стоящий колом с самого моего пробуждения, дёргается в мучительной агонии. Хочу Скар до безумия, но нельзя, наверное. Ей же больно будет. От одной мысли, что я стал у неё первым, что никому до меня она не позволяла себя трогать, любить, брать, сердце начинает сбоить. Безумное чудовище внутри воет, ликуя. Моя Скар даже представить себе не может, какого одержимого собственника полюбила.
– Не хочу тебя расстраивать, любовь моя, но выиграл я, – улыбаясь, запускаю пальцы в шёлк её растрёпанных волос.
– У-у-у, ты невыносим, – ворчит моя радость, утыкаясь лицом куда-то мне в подмышку. Может и невыносим, но выносить меня ей теперь придётся. Никогда ещё не чувствовал такого внутреннего удовлетворения и довольства жизнью. Никуда больше от меня не денется. Сама согласилась.
– Как ты себя чувствуешь? – провожу другой рукой по её предплечью, поглаживая нежную бархатистую кожу.
Не могу не касаться, не трогать, не ласкать её. Сутками бы не выпускал из кровати, любил бы до беспамятства. Эх. Мечты. Вернёмся в Сэйнар, сам возьму отпуск по семейным обстоятельствам, её туда же отправлю, и буду воплощать. И заодно учиться романтичным жестам.
– Хорошо, – поднимает она голову и её взгляд внезапно останавливается на моём запястье, заставив меня внутренне напрячься, готовясь к буре. Тонкие брови удивлённо хмурятся, пока Скар рассматривает более лаконичный мужской вариант брачных узоров. Миниатюрное тело в моих объятиях напрягается, она резко поднимает свою руку и смотрит уже на неё, ошарашенно открывая рот. – Это что? Это как? Это…
Миг и Скар молнией слетает с кровати, едва не отдавив коленом моего слегка приунывшего дружка. Шокировано вертит перед собой обе руки, отчего я уже начинаю ощутимо нервничать.
– Скар, позволь объяснить… – сажусь и протягиваю к ней руку.
– Ты… – на меня тут же обращается полный негодования взгляд лазурных глаз.
– Я, – киваю согласно. – Послушай, любимая…
– Так вот зачем всё это было! Вот зачем тебе моё «да»! Ты меня обманул! Обвёл вокруг пальца! – шипя, тычет в меня этим самым пальцем. Потом с досадой хватается за волосы и натурально так рычит, начиная яростно метаться по комнате. Соблазнительная до дрожи.
Стараясь не делать резких движений, опускаю ноги с кровати, пытаясь решить, как бы мне её поаккуратней изловить и успокоить. Но тут Скарлетт останавливается у одной из напольных ваз, смотрит на неё пару мгновений, примеряясь. Заподозрив неладное, поднимаюсь и иду к ней. И тут же пригибаюсь, уворачиваясь от этой самой вазы. Едва успев.
– Замуж, значит? – шипит она, бросаясь к ещё одной такой же. – Решил всё за меня?
– Ты сама согласилась, – резонно замечаю я, уходя в сторону от нового метательного снаряда.
– Я думала, мы в Сэйнаре поженимся, потом, когда вернёмся… – на этот раз в меня летит подушка, потом вторая. А вот статуэткой не надо. И фруктами. Ай. Больно.
– Какая разница, когда? Ты согласилась, – пытаясь поймать свою агрессивно-настроенную женушку, я едва успеваю уворачиваться от бросаемых ею предметов.
– Ты надел их на меня до того, как я согласилась, – со слезами на глазах орёт Скар, найдя ещё одну вазу. Всё, это пора прекращать.
Рискуя получить по голове, делаю резкий рывок, хватаю её за руку и дергаю на себя, сжимая извивающееся тело, пресекая любые попытки вырваться. В моё плечо вонзаются острые зубы, но и это я готов стерпеть, если ей о этого станет легче, лишь бы успокоилась
– Ты могла отказаться, и я бы их снял, – не обращая внимания на боль, произношу я, прижимая мою девочку к себе. – И не пошёл бы до конца без твоего согласия на брак.
– Отпусти, – рычит, снова дёргаясь в моих руках. – Деспот. Тиран.
– Да-да, он самый, – Скар, пытается ударить затылком, вскидывает ноги, брыкаясь, но я пользуюсь этим и быстро пересекаю комнату, чтобы свалиться вместе с ней на кровать. Подминаю под себя, закрываю в клетку из своего тела, перехватывая тонкие запястья, чувствуя, что эта беготня лишь добавила трещин моему и так хлипкому в её присутствии самообладанию.
– И не надо тыкаться в меня своим орудием, – рычит моя злобная фурия, и, пытаясь вывернуться, вскидывает бёдра, но добивается лишь того, что я теперь упираюсь этим самым орудием прямо в её узенькую щёлочку. Может она нарочно? М-м-м, мокренькая, сладенькая. – Не смей!!! Тьен!
– Что не сметь, любовь моя? – целую пульсирующую венку на её шее, провожу по ней языком, сдерживаясь из последних сил. Возможностей натренировать выдержку у меня было предостаточно.
– Ты знаешь, что… – фырчит уже не так уверено, запрокидывая голову, подставляясь под мою ласку.
– Нет, скажи, – прикусываю мочку уха, посасываю нежную плоть. Пытаясь игнорировать то, как хорошо ощущается моя головка у самого входа её до недавнего времени девственного лона. А внутри будет ещё лучше. Когда она попросит.
– Соблазнять меня, когда я на тебя злюсь, – этот стон задевает во мне все инстинкты, требуя немедленно войти до упора, удовлетворить, взять, заклеймить собой.
– Не могу этого обещать. Я жутко хочу тебя злую. И ласковую хочу, и игривую, и грустную. И всякую. Но злую особенно, – признаюсь, с шипением скользя членом между мокреньких губок. С ума меня сводит.
– Извращенец, – сдаваясь выдыхает она, прогибаясь в пояснице и приподнимая попку, открываясь мне больше.
– Для тебя, кто пожелаешь, – шепчу ей на ушко и отпускаю запястья. – Держи руки тут, душа моя.
Ставлю её на колени, прикусывая плечико, развожу эти восхитительные ножки, наслаждаясь её хриплым дыханием и тихими стонами. Совершенная.
– Скажи, что хочешь меня, Скар, – проникаю в тугую щёлочку совсем чуть-чуть, давая ей шанс остановить меня, если ей будет больно, если не готова. – Скажи, любимая.
– Хочу. Тебя. Тьен, – слышу желанные слова и со стоном погружаюсь в её сладость, всем существом чувствуя, как туго обхватывают мою плоть стенки её лона, как сжимаются мышцы и трепещет подо мной прекрасное женское тело, едва сдерживаясь от того, чтобы не кончить от оглушительной силы этих ощущений.
Моя. Моя. Моя. О боги, как же хорошо с ней, в ней. С рычанием срываюсь в бешенный ритм, утверждая свои права, вбиваюсь в податливое тело, сходя с ума от её вскриков и стонов. Сжимаю упругие бёдра, до красных следов. Скар скулит и сминает пальцами простыню. В затуманенном сознании мелькает страх, что ей плохо и больно, но хриплое: “Да! Да! Да!” окончательно лишает меня остатков самообладания, оставляя лишь безумную жажду обладать ею.
