Текст книги "Я не ваша, мой лорд (СИ)"
Автор книги: Ольга Островская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)
Глава 14
По плану и договорённости с босварийской стороной мы портальной сетью перенеслись не сразу в столицу, а в приграничный с Аргандой городок Каймэк, чтобы создать видимость, будто только пересекли границу. Встретившие нас босварийские коллеги с невозмутимыми рожами и цепкими взглядами, в народе называемые хаджарами, после обмена условными фразами предоставили коня Севастьену, или как его по легенде зовут хали Севару Торрайа, и удобную добротную карету с местным кучером и заодно нашим проводником его супруге хоаль Кариле Торрайа, то есть мне. Дальше нам предстояло дня три провести в дороге, прежде чем, воспользовавшись стационарным порталом в Валейхе, ещё одном городе на нашем пути, перенестись наконец в столицу Замайру. Все эти, на первый взгляд, лишние телодвижения нужны, чтобы те, кто захочет проверить нас и проследить наш путь, убедились, что мы действительно приехали с Арганды, а не возникли ниоткуда. Севастьен, с поддержкой короля, добился даже того, что нашу легенду подтвердит при необходимости Арганда, мол действительно такой человек у нас был, нам нужен, отдайте обратно.
Вот так и получилось что спустя несколько часов после того, как герцог забрал меня из дому, мы, уже как супруги Торрайа, селились на ночлег в лучшей гостинице Каймэка. Я, как добропорядочная и послушная жена, опустив голову, семенила рядом с мужчиной, проклиная узкие юбки и прикидывая, как бы их усовершенствовать на случай возможной опасности. Заметив со стороны обедающих в зале постояльцев излишне пристальные взгляды в мою сторону, ухватилась за рукав своего фиктивного супруга.
– Сев, – зову его едва слышно. Чтобы не путаться, мы уговорились на такое сокращение Севастьена и Севара одновременно. – Можно тебя на минуточку?
– Да, свет мой. Что случилось? – тут же заботливо склоняется ко мне мужчина, приобнимая за талию.
– Мне не нравятся, как смотрят на нас, – я выразительно указываю глазами по сторонам. – Это нормально?
Нет, я конечно понимаю, что мы чужаки, что в Босварии именно по нарядам жены чаще судят о благосостоянии семьи, но настораживает меня такое пристальное внимание.
– Ожидаемо, Кари. Но нам это на руку, запомнят лучше. Держись рядом, – так же тихо отвечает мне Гиерно, увлекая через весь зал к лестнице на второй этаж, где расположена наша комната.
Ясненько. Держусь, куда же я денусь. Добросовестно играя пугливую лань рядом с брутальным мужем, бросаю вокруг осторожные взгляды, попутно изучая помещение. В просторном зале, залитом приглушенным светом от ажурных светильников, за низкими столиками на диванчиках среди подушек восседают мужчины разных сословий, в основном купеческих, если верить одеждам, хотя попадаются и более опасные с виду экземпляры. Многие курят ароматный наргиле, столь популярный в этой стране. И ни одной женщины во всём зале. Что ж, думаю именно этим и можно объяснить повышенный интерес к моей скромной персоне, тем более, что явной опасности я, кажется, не чую.
Севастьен пропускает меня вперёд на ступеньках, поднимаясь следом, и мне приходится опустить взгляд и на выверенную высоту приподнять подол юбок, чтобы не споткнуться. А ещё вспомнить, что нам предстоит провести первую ночь совместно. В номере с одной кроватью. Можно, конечно, кому-то лечь на полу… Можно, да… Как-то мы этот момент не обсуждали заранее. Не то чтобы, я была слишком стеснительной, или ханжой. Но слишком хорошо я помню, как реагировало моё тело на его прикосновения, чтобы не опасаться такой близости между нами. Но ладно, что толку нервничать наперёд? На месте разберёмся. А вдруг там найдётся какой-то диванчик? Я невысокая, мне хватит.
Но мои надежды не оправдываются. В комнате из мебели только большая невысокая кровать, столик с лампой, с раскиданными вокруг него подушками и всё, если не считать разноцветный ковёр на полу.
Застываю на миг, пытаясь прикинуть, как соорудить ложе из этих самых подушек.
– Даже не думай об этом. – На моих плечах смыкаются мужские ладони.
– О чём? – непонятливо вопрошаю у своего спутника.
– О том, чтобы спать на полу. И я бы мог предложить, что сам там лягу, но это лишь оттягивание неизбежного. Нам всё равно придётся потом спать в одной кровати, чтобы даже у слуг не возникло никаких подозрений. А завтра нам обоим предстоит изматывающий день и желательно выспаться. Если ты боишься, что я буду к тебе приставать, то обещаю, что между нами ничего без твоего согласия и желания не будет.
Ага-ага. Вот только я своим желаниям не доверяю. Но не признаваться же ему в этом.
А значит, остаётся только делать вид, что меня эта ситуация особо не смущает. Тем более, что кровать большая и мы спокойно сможем даже не соприкасаться всю ночь. Я на это очень надеюсь.
– Иди в ванную первая. А я займусь временными охранками, чтобы нас ночью никто не побеспокоил, – произносит Севастьен у моего уха, немного руша мой настрой.
Киваю, не видя смысла спорить. Выставить защиту так, как он, я всё равно не сумею. Разрушить, или обойти запросто, а вот сплести так виртуозно не смогу. Поэтому прохожу в комнату и, найдя глазами зеркало, принимаюсь разматывать многослойную карилью, наблюдая в отражении за мужчиной, который сложив наши сумки у кровати, сосредоточенно застыл у дверей, плетя заклинания.
– Я оставлю тебя ненадолго. Схожу, закажу ужин, – произносит, оглядываясь на меня.
– Я не голодна, – пожимаю плечами.
– Предполагается, что мы с дороги, а значит уставшие и голодные, – хмыкает он.
Ах да, легенда.
– Тогда ладно, – соглашаюсь, про себя решив, что есть заказанное я всё равно не обязана.
Чувствую себя крайне неловко, и спешу скрыться в ванной комнате, прихватив из своих вещей длинную закрытую ночную сорочку, самую скромную из тех, что смогла отыскать в лавке женского белья, куда забегала накануне отъезда. В ней меня, при всём возможном желании, ещё попробуй отыщи. То что надо для ложного чувства безопасности. С гигиеническими процедурами и переодеванием я управляюсь довольно быстро, а потом настаёт момент, когда нужно вернуться в комнату, где меня ждёт мой фиктивный супруг, запретный плод и ходячий соблазн в одном лице. Осторожно приоткрыв дверь, выглядываю из ванной. В комнате пусто. Видимо, ушёл за ужином. Выдыхаю с облегчением и быстро юркаю в кровать, прячась под одеялом. Ух, как волнительно. Мощусь на длинной подушке и тут мне приходит в голову гениальная мысль. Сажусь, осматривая наше брачное ложе. Подушек более, чем достаточно. Значит барикадам, долженствующим защищать мой душевный и физический покой, точно быть.
Севастьен возвращается в комнату, когда, довольная собой, я уже усердно притворяюсь спящей, отгородившись на своей половине кровати. Слышу шаги и ощущаю разлившийся в воздухе аромат горячей пряной еды. Но продолжаю размеренно дышать. Мужчина пару секунд стоит на одном месте, словно прислушиваясь, и мне чудится его внимательный взгляд. Сплю я! Сплю! И это не трусость, а благоразумие. Именно так и никак иначе.
Волнение понемногу уходит. Герцог от кровати тоже. Кажется, я слышу тихий хмык, а потом он садится ужинать, явно стараясь не шуметь. Усталость последних дней и ночей, когда я корпела над материалами дела до утра, понемногу берёт своё и тело расслабляется, как и разум, погружаясь в сон. Надо же, первый раз в жизни мне предстоит провести ночь в одной кровати с мужчиной, а я это просплю. Даже обидно чуть-чуть. Совсем капельку.
А утром первое, что я слышу, это странно-знакомый мерный стук под щекой. Со стоном поворачиваю голову, пытаясь понять на чём это я так удобно лежу, и вокруг крепче сжимаются обнимающие меня руки, а мой нос утыкается в тёплую гладкую кожу. Как же мне нравится этот запах. Его запах. Никогда ещё он не снился мне так явно. Прижимаюсь губами к мужской шее, чувствуя как бьётся под ними пульс. И слышу прерывистый выдох, а в следующий миг в моих волосах запутываются сильные пальцы, посылая по моей коже искры удовольствия. Целую вновь, пытаясь продлить этот сон, прижимаюсь всем телом к моему Тьену, сейчас только моему, вопреки всему, что нас разделяет. А разделяет нас, в данный момент, надо сказать, немногое. Слишком остро ощущается мужская ладонь на моём бедре, слишком явственно я чувствую обнажённым животом жар большого тела, слишком чётко улавливаю подушечками пальцев быстрый стук его сердца. Настолько, что меня запоздало накрывает осознание. Это не сон. Замираю в руках Севастьена, забывая, как дышать.
Это что? Это как? Постепенно вспоминаю вчерашний вечер. Мы в Босварии. Вдвоём. В гостинице. В одной кровати. Я точно помню, что строила барьер из подушек. Он что его убрал? Задушу, если так. Отстраниться бы, да кто мне позволит.
– Доброе утро, любимая, – раздаётся излишне довольный хриплый голос. – Словами не передать, как мне приятно, что ты сама искала моих объятий ночью.
Сама? Да ладно. Вскидываю голову и озираюсь вокруг, избегая смотреть на мужчину. Подушки на месте, в отличие от меня. Как я оказалась на стороне Севастьена? Да и ночнушка, долженствующая блюсти мою добродетель, с этой ролью явно не справилась, сбившись и оголив, то что не должна была. Одни панталоны держат оборону.
Стоит об этом подумать, как рука Севастьена сдвигается выше, большой палец скользит под оборочки моего белья и проводит жаркую линию по ягодице, вызывая волну дрожи. Возмущённой, как мне хочется думать, а вовсе не чувственной…
– И твои поцелуи меня очень порадовали, Скар, – улыбаются его губы слишком близко. – Ты первая начала, моя сладкая. Как я могу не ответить тебе взаимностью? Никак не могу.
О чём это он? Делаю резкий вдох, собираясь возмутиться произволом, но не успеваю даже пикнуть, как в один миг оказываюсь прижатой к кровати большим тяжёлым телом, а рот затыкают его настойчивые губы. Этот поцелуй не похож ни на один из тех, что у нас уже были. Я тону в неспешной, неотвратимой и какой-то собственнической нежности его ласки. Скольжение губ, языков, укусы и стоны. Одно дыхание на двоих. Одно безумие. Нужно остановиться, нужно оттолкнуть… Нужно… Нужно? Зачем?
Сама не замечаю, что обхватываю руками его шею, зарываясь пальцами в короткие волосы, как много раз до этого мечтала. Мои ноги бесстыдно раскинуты и сквозь тонкую преграду батистовой ткани, я ощущаю, как вжимается в меня очень твёрдая, обжигающе горячая и большая плоть, одновременно пугая и даря мучительное наслаждение. Он толкается бедрами, и низ живота сводит мучительной жаждой. Желание затапливает моё сознание сладкой патокой, заставляя забыть обо всём на свете. Кажется, мы не должны этого делать. Кажется, я не должна… В рот скользит его язык сплетаясь с моим и бедра снова ударяют, нажимая на чувствительное местечко, отчего моё тело выгибается дугой, а голова запрокидывается. Может это всё-таки очередной сон? Может… Тогда мне не нужно думать о том, как остановить эту сладкую пытку. Хватаю ртом воздух, а к шее прижимаются мужские губы. Он чертит ими огненные узоры, сводит с ума, лаская языком чувствительную кожу. Великая Праматерь, до чего же хорошо. Каждое его прикосновение становится для меня новым откровением о собственном теле.
– Спряталась от меня в этом балахоне, – рычит Севастьен, накрывая мою грудь ладонью, сжимая её через сорочку. А в следующий миг его губы смыкаются на выпирающем через батист соске. Ощущение мокрой ткани и его зубов на болезненно чувствительной вершинке, вырывает стон из моего горла и затягивает искрящий узел внизу живота.
– Тьен…
– Что, моя хорошая? – воркует он, посасывая и терзая мою грудь.
Вскидываю бедра, вжимаясь в него, потираюсь, как блудливая кошка о мужскую плоть, как никогда прежде желая освобождения.
– Пожалуйста…
– Сейчас, моя маленькая, моя сладкая девочка, – его поцелуи смещаются ещё ниже. Горячий язык ныряет в трепещущий пупок, пока пальцы пощипывают ноющие соски.
Мотаю головой по подушке, выгибаясь в его руках, подставляясь под ласки, всем телом умоляя о большем. И когда чувствую, как с меня стягивают те самые панталоны, выдыхаю почти с облегчением. А потом кричу в голос, потому что ощущаю прикосновение жарких губ там, где никак не ожидала. Пытаюсь ускользнуть от слишком безумной ласки, но меня удерживают его руки, раздвигая мои ноги ещё шире, закидывая на широкие плечи.
– Что ты творишь?!! А-а-а-х, перестань… я не выдержу… не смогу, – всхлипываю, и мечусь по кровати, выгибаясь дугой, пока мужчина буквально пирует на моей плоти, вылизывая и посасывая, толкаясь языком внутрь, заставляя сходить с ума от нестерпимого наслаждения.
– Сможешь, Скар, – смеётся он и я ощущаю, как проникает в меня что-то большое, растягивая лоно, ослепляя незнакомым ощущением наполненности. – Такая узкая, восхитительная, сладкая.
И снова обжигающая ласка его рта и настойчивые движения пальца внутри. Кровь стучит в ушах и дыхание перехватывает от жаркой волны, начинающейся там, где он терзает моё тело сладкой пыткой. Толчок, толчок. Вскидываю бедра навстречу, насаживаясь, ища освобождения, хныча и постанывая. Тугая пружина сжимается внутри до предела и, стоит Севастьену добавить второй палец, всосав чувствительный комочек плоти, как я взрываюсь в ослепительном наслаждении, крича и извиваясь, задыхаясь от невыразимо острого на грани боли удовольствия, проходящего через меня волна за волной.
– Ты прекрасна, любовь моя, – шепчет мужчина, целуя мой живот, покрытый бисеринками пота, заставляя содрогнуться от нового мучительно-сладкого спазма. – С добрым утром.
Он ложится рядом и притягивает меня в свои объятия, прижимается губами к виску, поглаживает спину. А до меня, сквозь чувственную дымку, приходит осознание, что продолжать мужчина, кажется не собирается, несмотря на то, что сам разрядку не получил.
– Севастьен…
– Тьен. Для тебя Тьен, маленькая. Пожалуйста, – улыбаются его губы в мои волосы.
– А ты не… – опускаю взгляд на внушительный бугор в штанах, в которых он спал.
– Нет, Скар. Я безумно тебя хочу, но взяв однажды, отпустить не смогу. Ты будешь моей навсегда и полностью, а ты, моя воинственная девочка, к этому пока не готова. Я потерплю, сколько нужно, лишь бы ты была со мной.
– Тьен… – закусываю губу, не в силах ничего ответить на его слова. Всё ещё вздрагивая от подаренного им удовольствия, чувствуя мерный стук мужского сердца под щекой, нежась в столь вожделенных объятиях, я знаю, что ему хочется услышать, но… я не готова.
– Тш-ш-ш, всё хорошо, маленькая, – моего виска снова касаются нежные губы. – Это случилось не для того, чтобы подтолкнуть тебя к нужному мне ответу. Это случилось потому, что мы этого хотели. Можешь не хмуриться и не сопеть.
– Не знала, что ты менталист, – ворчу, уткнувшись лицом ему в грудь, а та начинает сотрясаться от смеха.
– Нет, я просто неплохо тебя знаю, оказывается. Если отбросить ложные представления, так долго застилавшие мне глаза.
– Даже понятия не имею о чём ты, – смотреть ему в лицо нет сил.
Легче лежать вот так, наслаждаясь запретной, как мне раньше казалось, близостью, теплом большого тела и неспешными ласками нежных рук. Тем более, если от меня пока не требуют никаких судьбоносных решений.
Пытаюсь осознать случившееся, понять что думать и делать дальше. Но ничего умнее, чем просто принять, как есть, в голову не приходит. В конце концов, мы взрослые люди, и я не настолько наивна, чтобы игнорировать то непреодолимое притяжение, что существует между нами. Стоит ли обманываться, что мы не станем любовниками в этой поездке, изображая супругов, ночуя в одной кровати? Глупо верить, что я устою перед желанием познать его близость. Я уже не устояла, если на то пошло, и, пойди он дальше, не смогла бы остановить ни его ни себя. Но физическая близость – это одно, а получится ли из неё что-то большее – время покажет. Сейчас же, меньше всего мне хочется мучиться угрызениями совести и жалеть о чём-либо.
– Нам пора вставать, наверное, – произношу, бросая взгляд на посеревшее небо за ажурными оконными ставнями.
– Да. Скоро нужно отправляться, – соглашается Севастьен, однако даже не думает меня отпускать, продолжая поглаживать моё бедро. – Но сначала давай обсудим кое-что.
– Что именно? – настороженно поднимаю голову и всматриваюсь в его лицо.
– Хочу попросить тебя. Всегда говори мне, если чувствуешь опасность, или тревогу. Что угодно. Как вчера. Сама знаешь, что твоё чутьё игнорировать нельзя. Особенно в нашей ситуации. Знаю, что вы отлично сработались с Тодой и порой понимаете друг друга с полуслова, и понимаю, что возможно не смогу так же хорошо тебя читать, поэтому будь со мной откровенна. Я хочу знать твои мысли, предположения, выводы и опасения. Договорились?
– Это односторонняя договоренность? Ты будешь так же откровенен? – вскидываю бровь. Вот не верю, что герцог будет мне всё рассказывать.
В подтверждение моих мыслей его глаза сужаются, буравя меня изучающим взглядом. Я своих тем не менее не отвожу. Раз уж хочет быть мне полноценным напарником, то я тоже имею право на его откровенность.
– Я постараюсь, – наконец произносит он. – Не буду скрывать, что опыт работы в тесной связке с напарником, для меня нов, но для тебя я готов изменить своим привычкам и методам.
Ого. Надо же. Приятно, бес его дери.
– Это всё? Или ещё что-то?
– Под этими твоими балахонами оружие есть где спрятать? – интересуется он, игриво кусая моё плечо.
– Есть, – ворчу я, пытаясь отстраниться.
– Покажешь? Хочу понимать, насколько ты защищена, – в том, что я не поехала бы безоружной, Севастьен даже не сомневается.
Звучит логично, но чувствуется подвох. Подозрительно изучаю мужчину, но ничего такого прочесть на его лице не могу.
– Хорошо. Сейчас оденусь и покажу, – отстраняюсь, заставляя его разомкнуть объятия. На этот раз он не сопротивляется.
– Я могу помочь, – проводит костяшками пальцев по моей спине.
– То, что я не закатила скандал после утреннего произвола, вовсе не означает, что позволю всё, что взбредёт тебе в голову, – вот ведь коварныйхитрый Змей. Дай палец – руку по плечо отхватит. – Я не твоя любовница, чтобы терпеть такие вольности.
Фыркнув, поднимаюсь с кровати, одёрнув предавшую моё доверие сорочку.
– Жестокая, – смеётся Севастьен, наблюдая за мной голодным взглядом.
Так странно это всё. Вот такое утро. Бурлящее в крови лёгкое возбуждение и некая игривость в настроении. И, что самое главное, впервые за многие годы отсутствие чувства горькой обиды, безнадёги и отчаяния, в котором я даже сама себе не признавалась. То, что между нами происходит, постепенно перестаёт восприниматься, как жестокое противостояние, начиная приобретать совсем другой оттенок. И я не могу сказать с чистой совестью, что мне это не нравится. Слишком нравится. Но это совершенно не значит, что я так просто сдам свои позиции.
Прихватив свои вещи, скрываюсь в ванной комнате, где, прежде чем одеться, креплю на икрах специальные ножны, которые для меня сделала Риз. Парные кинжалы, это конечно не мой меч, но тоже не мало, если уметь с ними обращаться, а я умею. Как и с маленькими клинками спрятанными в рукавах. Никто, кроме “мужа” без его ведома не имеет права ко мне прикасаться, так что я могу не переживать, что их обнаружат. Вооружившись, натягиваю многослойные одежды, и, красиво расправив всё, возвращаюсь в спальню.
Севастьен уже тоже встал и даже надел длинную чёрную рубашку с вышитым воротом. Увидев меня, тут же пробегается изучающим цепким взглядом по моей фигуре и шагает ближе.
– Показывай, – требует хищно.
Улыбнувшись, я деланно равнодушно поправляю рукава, нажимая на спусковой механизм, выпускающий лезвие.
– Это твоя подруга сделала? – мужчина с интересом обхватывает моё запястье, рассматривая подарок Риз.
– Да. Это её последняя разработка. Можно сделать так, а можно выстрелить лезвием, если по другому нажать.
– Впечатляюще. Почему она не предложила такие Департаменту? – спрашивает Севастьен, заглядывая мне под манжеты и ощупывая спрятанные там наручия.
Пожимаю плечами.
– Это первый и, можно сказать, пробный образец. Но работает отлично. Я с ними уже тренировалась.
– Хорошо. Ещё что-то есть?
Хмыкнув, приподнимаю подол, показывая голень. И тут он опускается передо мной на колено и внаглую задирает мне юбки, якобы изучая оружие.
– Тьен, что ты себе позволяешь? – задушено выдыхаю, чувствуя мужские руки на икрах, а губы… его губы проводят дорожку поцелуев от коленки до края панталон, делая мои ноги ватными, а мозги кисельными.
– Тренирую твою выдержку, любовь моя.
И этот бесстыжий тип прикусывает мою кожу, а потом, лизнув саднящее место, опускает юбки, тщательно оправляя.
– Надевай карилью. Нам сейчас завтрак принесут, – сообщает он, поднимаясь на ноги и целуя меня в уголочек губ.
Бесы б драли эти босварийские правила. Не могли они в этой гостинице женщин нанять, чтобы мне не прятать лицо перед слугами? Вздохнув, иду к зеркалу наводить красоту, радуясь, что хоть так скрою предательский румянец.
Несмотря на бурное начало дня, к вечеру мне уже хочется покусать кого-нибудь от скуки и усталости. Сегодня я узнала, что ненавижу кареты. Нестерпимую жару, от которой дышать уже нечем. И босварийские ландшафты. Эти холмы, бесконечные спуски и подъёмы. Моя несчастная пятая точка уже онемела от сидения на поначалу мягком и, казалось бы, удобном сидении. А ехать ещё несколько часов, как сообщил мне герцог совсем недавно. Мы должны остановиться в оговоренной и проверенной гостинице, так что мне остаётся лишь набраться терпения.
– Кари, ты как, душа моя? – в окошко заглядывает мой “супруг”. Притом забота в его глазах кажется вполне искренней.
– Устала очень, Сев, – позволяю себе жалобный тон, вытаскивая наружу женскую слабость, которую дома усердно училась прятать.
– Орани говорит, что приближается гроза. Мы попытаемся её обогнать, но придётся гнать лошадей. Потерпишь, маленькая?
Можно подумать у меня есть выбор? Зато, может, приедем быстрее.
– Конечно, муж мой, – даже для нашего проводника мы супружеская пара. Поэтому из роли можно выпадать только наедине.
Севастьен пару мгновений всматривается в мои глаза, а потом кивает и пришпоривает коня, уносясь вперёд. Слышу, как он разговаривает с Орани, свист кнута, конское ржание и карета резко начинает ускоряться. Великая Праматерь, дай мне сил.
Спустя два часа мне уже выть хочется, и я начинаю подумывать, не попроситься ли к Севастьену на коня. Эту бесовскую пыточную деревянную коробку на колёсах подбрасывает на ухабах так, что я уже несколько раз язык прикусила и отбила себе всё, что только можно. А тем временем за окнами кареты уже вовсю подвывает ветер, почерневшее небо и гудящий воздух давит на сознание подспудным ожиданием неприятностей. От погоды так точно.
– Кари, закрой окна, – слышу приказ Севастьена и отрезаю себе доступ до свежего воздуха.
И тут начинается. Небеса словно разверзаются, обрушив на землю потоки воды. Крыша гудит от ливня, карету заносит куда-то влево, заставляя меня повалиться на сидение, а потом я слышу оглушительный удар. Потом ещё один, ещё и ещё. Что за бесовщина?
