Текст книги "Я не ваша, мой лорд (СИ)"

Автор книги: Ольга Островская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

Глава 17

Сказать, что я ошарашена, ничего не сказать. Всё-таки не каждый день мне доводится знакомиться с монархами, да ещё не со своим привычном уже королём Яргардом, который принимая живое участие в работе Департамента, воспринимается, как… свой, наверное, если вдуматься. А тут король Босварии, правитель до недавнего времени вражеского государства. Высказывая своё предположение, я даже до конца не верила, хоть и привыкла доверять интуиции. И вот, пожалуйста. Главное, теперь не выдать своего удивления и не испортить созданное моими словами впечатление.

– И что же меня выдало, дитя? – лукаво сощурился Ардораш. С искренним интересом, надо признать.

– Магические нити, порядок их наложения, ваше величество. Сегодня иллюзию вы делали для себя, в отличие от той, что я рассмотрела на хали Тимаре ночью. А остальные заклинания, наоборот, – мне не трудно объяснить, особенно, если это поможет убедить пожилого монарха в моей компетентности и способности справиться с поставленной задачей.

– Надо же, – поджимая губы, качает головой мужчина и садится за стол хозяина дома. – Я даже не представлял, что нити одного заклинания могут выглядеть по-разному. Да что там, до того, как узнал о твоём существовании, талантливое дитя, уверен был, что все маги лишь осязают силу, в разной степени видят узлы заклинаний, как и я, а не различают такое разнообразие нюансов, как ты. Откуда такой дар?

Ой-ой. От этого допроса становится по-настоящему неуютно. И как-то жутковато, если на то пошло. Стоять перед босварийским королём и держать ответ, не то, к чему можно морально подготовиться. Впрочем, мне такой возможности даже не дали. Но я знаю свои права и полномочия. Я – подданная Сэйнара, за мной стоит мой король, которому я верю несмотря на то, что он весьма прагматичная личность. И самое главное, за мной стоит мужчина, который бросил всё, чтобы быть рядом и прикрывать спину. Так что мандраж отставляем и прекращаем чувствовать себя дичью, к которой приценивается матёрый хищник.

– Я не знаю, ваше величество, – честно отвечаю на его вопрос, улыбаясь и позволяя этой улыбке коснуться глаз. – Такой уродилась. Что, да откуда, понятия не имею. Я – сирота.

Он удивлённо вскидывает брови. Стучит пальцами по столу, рассматривая меня и сейчас я уверенна, что он знает, лгу ли я. Официально и общеизвестно основной дар рода Босвари – управление стихиями, особенно воздухом и огнём. Но также всем известно, что представители королевских родов, являющихся магическими столпами нашего мира, владеют способностями и мощью, которую порой и представить себе сложно. И то, что официально все знают – это хорошо если десятая доля реальных способностей, особенно, если речь идёт о главе рода, короле. Я имела честь видеть его величество Яргарда в работе. И с принцем пару раз тренировалась, когда Севастьен попросил поучаствовать в уроке и рассказать его высочеству Тайрэну, как я вижу и чувствую магию.

– Сирота, – кивает своим мыслям Ардораш. – И не замужем, если я правильно понял. Как же тебя отпустили в эту поездку, девочка.

– Скарлетт Соланьяри с девятилетнего возраста является моей подопечной, ваше величество, – раздаётся голос Севастьена, прежде чем я успеваю сообразить ответ. – Вы абсолютно правы, отпускать такое сокровище без опеки и защиты было бы непростительной глупостью.

– А разве по законам вашей страны она не совершеннолетняя? – поджимает губы босвариец.

– Совершеннолетняя, но обязанности опекуна я с себя не снимал. Моя семья – её семья, – совершенно спокойно сообщает герцог и я едва сдерживаюсь от того, чтобы не оглянуться. Это что сейчас происходит? И почему в глазах монарха мелькает тень недовольства? Меня что прикарманить хотят? Из-за дара?

Ардораш, откидывается на спинку кресла и задумчиво поджимает губы. И улыбается. Вот только от этой улыбки хочется поёжиться и нервно передёрнуть плечами. Опасный. Очень. И хитрый. Надо ухо держать востро. И глаз тоже.

– Как замечательно, что столь талантливое сокровище под надёжной охраной. Признаться, я был потрясён, когда узнал, кто именно будет сопровождать запрошенного нами сэйнарского специалиста. Сам герцог Гиерно. Опекун, значит? Как занимательно. Вы присаживайтесь, кстати. В ногах правды нет. Разговор нам предстоит долгий.

О да. Разговор случился действительно долгий. Для начала с нас взяли клятвы, что любые сведения о королевской семье, которые нам доведётся узнать сегодня и в ходе этого расследования, никоим образом не будут нами разглашены. И самое главное, что я вынесла из нашего общения, это то, что подозревает его величество Ардораш абсолютно всех. Ну мужеского пола, я имею в виду. Женщин он в расчет не брал совершенно. А особенно, как и предполагал Севастьен, подозревал король собственных сыновей, правда, в разной степени. Старшего Гедаша, как самого заинтересованного во власти, так и вовсе откровенно предлагал проверить в первую очередь вместе со всем его окружением. Немного меньше подозрений у него вызывал младший Васир. По докладам нашей разведки, этой молодой человек считался всеми беззаботным раздолбаем, но вполне возможно, что это всего лишь видимость. Ну и средний Корим. Любимец своего отца, если верить всё той же разведке. И моему чутью. Что-то дрогнуло в лице старого короля, когда он рассуждал о вероятности вины среднего сына. Не верил он в неё, но хотел убедиться. Кто тут параноик, называется. И вот после таких откровений, становилось страшно, а отпустят ли нас домой живыми? Я читала договор между королями, клятвы там продуманные, но мало ли. Слишком ставки высоки.

– Мой личный двор состоит из немногих проверенных людей, которые служат мне не одно десятилетие, связаны кровными клятвами и для них легче умереть, чем предать. Ищите среди приближённых принцев. Ну и зятей проверьте за компанию. Тимар введёт вас в курс дела, как вести себя завтра, – подвёл итог его величество. – Если будут вопросы, или что-то узнаете, передавайте через него.

На этом наша аудиенция подошла к концу, оставив после себя чувство лёгкого замешательства. Вот это нагрузил.

– Испугалась? – обнял меня сзади Севастьен, как только мы очутились в своих комнатах. Одни наконец.

– Был момент. Даже не один, – вздохнув, призналась я. – Ты ночью с кем из них разговаривал?

– С обоими.

– А меня предупредить тебе запретили?

– Да. Ардораш хотел проверить тебя. Ты справилась. Умничка, – шеи за ухом коснулись его губы.

А я вот уже не уверена. Нет, убедить в своих способностях, это, конечно, хорошо. Но теперь у меня появилось здравое опасение, а не стала ли я слишком интересна его величеству.

– Ты знал, что мной заинтересуются? – повернулась я в его руках и заглянула в синие глаза.

– Это было закономерно и ожидаемо, – кивнул Севастьен. – Твой дар уникален.

И откуда он у меня такой взялся? Почему я вижу и чувствую магию не так, как все? Нет, я не в обиде. Мой опекун и наставник сделал всё, чтобы я чувствовала себя уверенно. Но всё же интересно. И родных никого не осталось, чтобы узнать.

– Не бойся, любовь моя. Я не позволю, чтобы с тобой что-либо случилось. Все возможные законные и не противоречащие договору попытки тебя получить, которые может предпринять Ардораш, я предусмотрел. Такое одарённое сокровище мне нужно и самому.

Ах так?!! Нужное сокровище, значит?!! От неожиданности данного заявления я сначала потеряла дар речи, потом обида перехватила дыхание, заставляя безуспешно рвануться из объятий этого циничного прагматика, а потом наши взгляды встретились, и я поняла, что он надо мной нагло издевается. Мужские пальцы стянули с моего лица ткань карильи.

– Девочка моя, твои таланты я, конечно, очень ценю, как твой начальник, но как мужчину, меня притягивают в тебе совсем другие твои качества, – ласково улыбаясь сообщил мне Севастьен.

– Это какие же? – с вызовом вскинула я голову.

– Все, которые в тебе есть. Даже твоя язвительность и вредность мне нравится. Так и хочется каждый раз, когда в ход идёт твой острый язычок, отловить одну упругую соблазнительную попку, чтобы проучить хорошенько, – прошептал мне в губы этот искуситель. – А потом залюбить тебя так, чтобы все колкости из головы вылетели.

У меня даже уши начинают гореть от его откровений. Уф. И как теперь язвить его сиятельству, зная, что у него в голове творится? С особым удовольствием, надо полагать.

– Ты так мило краснеешь. – Его ладони обнимают моё лицо, большие пальцы гладят скулы. – Куда девалась та девушка, что когда-то так смело и дерзко мне заявляла о своих плотских желаниях? – у меня перехватывает дыхание, когда я вспоминаю тот вечер, а его руки уже скользят под ткань, лаская шею, путаясь в моих волосах. – Сводишь меня с ума, мой соблазн, моё наваждение. Любимая.

Соприкосновение наших губ становится сладкой мукой, когда всё внутри дрожит от переполняющих чувств, от щемящей нежности, внезапно разбуженной им. Нет больше в этой взаимной ласке сражения друг с другом. Нет. И внутренние бесы утихли, не раздирая душу противоречиями. Нет, я не готова ещё признать свою капитуляцию, но она меня уже не пугает, словно мы играем в извечную игру, где уже известен результат, но удовольствие приносит уже сам путь к нему. Я хочу его нежности. Я хочу его внимания, ухаживаний и пламенных чувств. Я так хочу чувствовать себя нужной, ценной, единственной. Мне нужно это, чтобы поверить, что я могу быть такой для него. Любимой.

И больше нет желания бороться с собой, когда хочется прижаться к большому телу, самой, лозой обвивая, сплетая руки на склонённой шее, зарываясь пальцами в шелковистые волосы, притягивая ближе, отвечая своим языком на игру его, лаская в ответ прикусывая тонкие губы, как делал это он. И в краткий миг, когда мир обретают чёткость, возникает мысль, что может и хорошо, что у нас с ним ничего не сложилось тогда, раньше. Мне мало быть для герцога его девочкой, я хочу быть для Тьена равной. Та Зайчишка бы такой стать не смогла. А у меня, возможно, есть шансы. Но и об этом я забываю, когда с глухим рыком меня подхватывают на руки и роняют на кровать, чтобы накрыть вожделенной тяжестью твёрдого мужского тела, содрать с головы карилью полностью, расстегнуть ворот платья, оголяя моё горло для жадных поцелуев.

– Тьен, – со стоном запрокидываю голову подставляясь под ласку, закатывая глаза, когда его язык обжигает кожу, посылая искры пламени прямо в низ живота. – Тьен… у нас… нет времени… а-а-ах.

– Да, времени нет, – он вжимается лицом в изгиб моей шеи, шумно дыша, сжимая меня до хруста. – Со временем у нас совсем плохо. Особенно, когда ты такая сладкая, что разум сносит прочь.

– Ну вот. Разум сносит у тебя, а виновата я, – поджимаю губы, изображая обиду. – Эх, мужчины. То ни во что женщин не ставите, то валите на них всё подряд, оправдывая себя.

В ответ слышу насмешливое фырканье и Севастьен перекатывается и устраивает меня сверху.

– Я бы сейчас решил, что ты просто бузишь, но кажется мне, что твоё замечание про женщин не один я спровоцировал, ибо никогда не давал повода считать, что ни во что женщин не ставлю. Давай, говори уже, что за интересные мысли бродят в твоей голове.

– Может позволишь встать тогда? – пытаюсь я отстраниться от мужчины.

– Нет, мне и так удобно, – в подтверждение своих слов он притягивает подушку себе под голову и вопросительно поднимает брови, выжидающе смотря на меня.

– Зато мне нет, – заявляю и таки отталкиваюсь руками от широкой груди и сползаю с него, садясь рядом, заставив Тьена разочарованно вздохнуть.

– Злая ты, – говорит он и я удивлённо вскидываю на него глаза, настолько правдоподобно скопировал он интонации Тоды, который так любит повторять мне эту фразу. А Тьен, значит, слышал.

– Ну почему же злая? О твоём разуме беспокоюсь, – на губах сама собой появляется игривая улыбка. Мы ли это? Мой мир явно перевернулся с ног на голову за последнее время.

– Ладно, заботливая, – покладисто соглашается мужчина. – Рассказывай, до чего додумалась.

– Да ничего такого особенного. Всего лишь заметила, что Ардораш совершенно не принимает в расчёт женщин при дворе.

Ну, у него есть на то основания. Порядки тут такие, что женщине тяжело было бы организовать преступную организацию и прикрывать её. Тем более, на таком уровне, – разумно замечает Севастьен и ловко перехватывает мою ладонь, вынуждая придвинуться ближе, переворачивается на бок, подпирая рукой голову.

– Возможно. Хоть мне кажется, что даже при таких порядках умной женщине не составит труда добиться и власти и влияния, тем более, если её будут недооценивать, как противника, – мне дико непривычно вот так обсуждать дела, когда он перебирает мои пальцы, нежно поглаживает, а потом и вовсе подносит к губам, целуя с отрешённым видом, явно размышляя над моими словами. И ведь приятно до дрожи.

– Думаешь, в этом деле замешана женщина? Чем аргументируешь?

– Не то, чтобы замешана. Не обязательно, просто, ты же сам знаешь, сколько всего могут знать, например те же слуги, на которых порой не обращают внимание. Вот и тут. Женщин нельзя не брать в расчёт. Если при дворе Ардораша существует заговор, как он подозревает, а верхушка прикрывает нашего Артефактора, то это мужчины…

– У которых есть жёны, дочери, сёстры, – заканчивает за меня мысль Севастьен.

– Именно. Женщины, которые ведут дом, руководят слугами, сопровождают на приёмах безмолвными тенями и могут знать очень многое, – киваю я.

– И именно тебе будет несложно стать среди них своей, заинтересовать собой и выведать то, что нам нужно, – довольно улыбается мужчина. – А я тем временем сведу нужные знакомства с мужским контингентом. С теми же принцами и их ближайшим окружением. Посмотрим, кто есть кто. А на приёмах и прочих публичных выходах, сопровождая меня, ты, как и договаривались, незаметно и постепенно будешь изучать всех подозреваемых.

Когда-то уйдя из его дома, бунтуя я попыталась прекратить уроки этикета и прочих премудростей, которые положено знать леди, заявив Виттории, что мне это в жизни никак не пригодится. Раньше ведь для него старалась. А сейчас вот я благодарна сестре герцога, что она тогда настояла и отговорила меня от поспешных решений. Конечно, босварийский этикет отличается от принятого в Сэйнаре, но начав его изучать, я с лёгкостью провела параллели, запоминая нюансы. В конце концов, если в чём-то ошибусь, это можно списать на то, что всю жизнь прожила в Арганде. Но в общем, изобразить аристократку для меня не составит труда.

– Сильно волнуешься? – целует мою раскрытую ладонь Севастьен.

– Знаешь? Нет, не сильно. Это задание – для меня настоящий вызов. Не терпится разобраться во всём и найти этого умельца, – улыбаюсь предвкушающе.

Он улыбается в ответ такой знакомой улыбкой. В ней плещется гордость и одобрение, заставляя меня ещё больше воспрять духом.

– Умничка. А сейчас, пожалуй, пойдём поищем моего “дядю” и узнаем всё возможное о завтрашнем вечере. Потом надо будет ещё гардеробом обеспокоиться и одеждой на завтра особенно. Ты должна вписаться в общество, окружающее королеву и принцесс.

Раз должна, значит впишусь. А для этого действительно придётся хорошо постараться. Что ж. Я готова.

Королевский дворец в Замайре, именуемый в народе Солнечной колыбелью, из-за того, что расположен восточнее города, на озере, и для жителей столицы солнце каждое утро поднимается именно из-за его золочённых горящих огнём в рассветных лучах башен, поразил своим великолепием даже нас, привыкших к роскоши резиденции Сэйнаров. Если там всё выглядит более сдержанно и изысканно, то жилище Босвари буквально кричит о богатстве и могуществе. Слишком напоказ, слишком нарочито, словно пытаясь скрыть за блеском золота и мозаики из драгоценных камней, за звоном многочисленных заклинаний, что далеко не всё так волшебно в этих стенах. Стал бы иначе пускать Ардораш в святая святых своей семьи чужеземцев, верных подданных вражеского монарха? Стал бы просить помощи у того, против кого когда-то пошёл войной и проиграл?

Попасть во дворец сегодня можно было лишь по воде. Мы отправились туда втроём. Я, разодетая в пух и прах, обвешанная золотыми побрякушками так, что каждый шаг отдаётся звоном, Севастьен в парадном кармазиновом каптане, расшитым золотом и шёлком, и хали Тимар, который по легенде сегодня испросил у его величества дозволения представить ему своего племянника, прибывшего из Арганды. Наша шилкара, комфортабельная плоскодонная лодка с роскошными сидениями под зелёным с золотом навесом, управляемая молчаливым и незаметным слугой, причалила у белокаменного причала, от которого сразу вверх вели мраморные ступеньки ко дворцу. Всё это великолепие освещалось многочисленными фонариками, создавая иллюзорное ощущение сказочности. Севастьен первый покинул борт, потом хали Тимар помог мне подойти ближе, чтобы мой “супруг” смог поднять на причал свою “звёздочку”, а потом и сам довольно ловко, как для своего возраста перемахнул следом.

Наше прибытие не осталось незамеченным. На нижних ступеньках о чём-то беседовали двое мужчин, возможно тех, чья лодка отплывала как раз, когда наша причаливала. Оба, не скрывая интереса, уставились на нас троих, а один даже двинулся навстречу. Высокий, черноволосый, в хорошей форме, молодой, не старше тридцати. Проницательный взгляд вишнёво-карих глаз и красивое породистое лицо.

– Доброго вечера, хали Торрайа. Рад видеть вас сегодня. Не знал, что вы планируете посетить этот праздник, – склоняет он голову набок и обращает свой изучающий взгляд на нас с Севастьеном.

Мы уже знаем, что в силу возраста и многочисленных заслуг перед королём, наш “родственник” может позволить себе не присутствовать в обязательном порядке на всех публичных мероприятиях во дворце. Старик улыбается довольно тепло и вежливо кланяется.

– И вам доброго вечера, ваше высочество. Безмерно счастлив видеть, что вы вернулись из провинции. Признаться, я и не планировал, но в Замайру вчера прибыл мой племянник с женой, и его величество оказал честь, пригласив их во дворец на праздник.

Высочество, которое вернулось из провинции, это, значит, средний принц Корим.

– Племянник? – вопросительно вскидывает брови он.

– Да. Позвольте представить, ваше высочество. Хали Севар Торрайа, сын моего двоюродного брата, семья которого уже много десятилетий живёт в Арганде. И его жена, хоаль Кариля.

Севастьен тут же склоняется в церемониальном поклоне, заведя одну руку за спину, а вторую положив на сердце. Склоняюсь и я, скрестив обе ладони на груди.

– Севар, это – его высочество, принц Корим.

– Для меня честь знакомство с вами, ваше высочество, – отвечает мой «муж», с должной долей почтения, но без подобострастия.

Молодой мужчина рассматривает его с нескрываемым интересом и задумчивой ухмылкой губах.

– И меня радует знакомство с вами, хали. Давно при дворе не появлялись новые люди. Что побудило вас приехать на родину своей семьи?

– Это долгая история, ваше высочество. И я её вам обязательно поведаю, если вы по-прежнему будете заинтересованы, но не сейчас. Его величество согласился уделить мне немного своего времени и выслушать мою просьбу. Не смею опаздывать к назначенному часу, – Севастьен говорит абсолютно спокойно и однозначно умудряется зацепить внимание принца, а у меня появляется возможность рассмотреть любимчика Ардораша получше из-под опущенных ресниц.

Силён. Очень. И умел. Филигранно выполненные магические плетения, пульсирующие вокруг, радуют глаз интересным узором, который можно рассматривать до бесконечности. Его мастерство можно сравнить разве что с Севастьеном и Яргардом, даже король Ардораш меня не так впечатлил, хотя он, возможно, специально убрал всё лишнее, что могло мне подсказать его личность. Хорошо прорисовывается личный почерк, который мне незнаком, но который я теперь ни с одним не перепутаю.

– Вот как? Занимательно, – поджимает он губы. Взгляд мимолётно останавливается на мне, но я успеваю спрятать свой. – Что ж, тогда не буду задерживать. Но буду рад пообщаться позже.

– С радостью, ваше высочество, – снова кланяется Севастьен и, обернувшись ко мне, берёт за руку, чтобы увлечь к ступенькам.

– Он заинтересовался вами, – произносит тихо хали Тимар, когда мы удаляемся достаточно далеко, чтобы его не могли услышать.

– Я заметил, – соглашается мой напарник.

– Корим очень умён. И больше своих братьев унаследовал все таланты от отца. Он хорошо различает ложь. Так что будь предельно осторожен, когда будешь с ним говорить, если не хочешь быть раскрытым, – делится информацией старик, но в его тоне отсутствует опасение.

– Вы не верите, что он может быть виноват, – констатирует Севастьен, тоже отмечая это.

– Нет. Понимаю его величество, но не верю, – поджимает губы хали Тимар.