Текст книги "Точка просчета. Необременские музыканты (СИ)"

Автор книги: Ольга Болдырева

Соавторы: Ольга Ермакова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Интерлюдия 1

Бортовой журнал станции ГАЗ-3: избранное и незапротоколированное.

(Не в хронологическом порядке, потому что ЖКХ!)

…Галактическая почта – то же самое, что почта России.

Только в масштабах Галактики.

Николай Щукин признал эту простую истину, когда на пульт управления поступил сигнал с корабля-курьера. Нет, их станция, конечно, на самом конце Галактики. Как раз недалеко (в масштабах космоса) от Туманности Андромеды. Но, господа! – на дворе тридцать первый век, и вопрос со скоростью, по идее, как тысячу лет решен.

А свои посылки с заказами они перестали ждать уже полгода.

Коля расписался, забрал коробки и, закрыв шлюз и проследив за отстыковкой, направился с благой вестью к нижним ангарам секции «джей», где по датчикам собралась вся группа.

Станция была неприлично-гигантских размеров, а команда почему-то забилась в один из самых дальних отсеков. Причина выяснилась, когда Щукин достиг сектора и, кое-как ткнув локтем в кнопку открытия дверей, зашел в огромный ангар. Группа, исчезнув из поля зрения начальства, полным составом отлынивала от работы и страдала очередной фигней, на которую была богата коллективная фантазия.

Николай успел сделать всего несколько шагов, пытаясь рассмотреть свою команду, как в следующий момент едва увернулся от небольшого металлического шарика, летящего аккурат ему в лоб.

– И как это понимать? – посылки, кстати, Николай по-прежнему крепко держал в руках, хотя давалось это с трудом.

– О, Николя! Присоединяйся! – радостно завопил Женя.

Евгений парил под самым сводом ангара, на высоте десяти метров, балансируя на тонкой доске, к которой был приварен мини-антиграв.

– Присоединиться… к чему? – подозрительно прищурился Коля.

При более детальном рассмотрении доска оказалась куском стали.

– К матчу, конечно! – Джем помахала фрагментом поручня, к которому была приделана мелкая деталь. Общая композиция напоминала клюшку.

Николя присмотрелся еще внимательнее.

В конце ангара, позади ровного ряда малых транспортно-наблюдательных капсул, лежал остов, некогда бывший одним из аппаратов. Кстати, с легкой подачи девушек эти транспортники все называли Прыгунами[8]8
  Прыгун (Падл-Джампер) – небольшой космический корабль из телесериалa «Звездные врата: Атлантида».


[Закрыть].

– Вы совсем обалдели? С казенным имуществом так обращаться?!

– Коля, этот экземпляр был окончательно и бесповоротно сломан, Макс подтвердит, – сообщила Бейн, подлетая на своем куске стали. Он был длиннее и толще, чем у Жени, видимо, учитывая комплекцию Ориел.

– А кто его сломал? – Николай подумал, что в этом месяце акт списания получится совсем уж колоссальным.

– Макс.

– Не верю.

– Увы, придется, – виновато сообщили из шлюза.

Макс отлетел от открытых ворот ангара, которые, судя по всему, защищал в качестве вратаря, и пояснил:

– Я действительно его сломал. Точнее, это вроде как был эксперимент, но Прыгун такого обращения не выдержал.

– С кем я работаю…

– Не будь букой, Николенька! – утешительно погладил его по плечу ЖКХ, – Лучше попробуй разработку Макса! Полный атас!

И тут же, словно демонстрируя, как именно разработку надо пробовать, Женя сделал мертвую петлю.

Николя скептически рассмотрел куски стали на ногах Евгения.

– Когда-то подобное называли скейтбордом… Это будет аэроборд! А мы его тестируем! – Женя сделал круг почета и опустился рядом с Николаем.

– А заодно и развлекаемся, – согласилась Джем. – Попробовали в космос на этих штуках выходить: в облегченных скафандрах, конечно, прохладно, и шлемы изнутри запотевают, зато движения не сковывает! Кстати, мы с Максом выигрываем, поэтому тебе лучше в команду к ЖКХ пойти. Окажи поддержку проигрывающим.

Ориел с Женей переглянулись и синхронно скривились, показав, где они видели такую поддержку.

– Я отдам посылки и пойду дальше с документацией разбираться. Похоже, вся станция забыла о сроках предоставления отчетов. Да, Джемма? Такое ощущение, что работаю здесь только я.

– А я? Я в трудах весь день! – заныл ЖКХ.

– Аки пчелка, – фыркнули Джем и Бейн.

– В каких? Снова заливаешь спортзал? – ехидно уточнил Макс.

– Опять по новому кругу! Заберите у меня свои заказы, а потом ссорьтесь, – тяжело вздохнул Коля: – Ориел, я даже через упаковку чую запах лако-красочной продукции. Сколько можно?

– Лакоманьячество не излечимо! – Бейн, разодрав свой пакет, с восторгом перебирала пузырьки с разноцветными средствами для ногтей. Судя по объему пакета, таковых там было очень много.

– А тебе для экспериментов мало пятисот шестидесяти восьми штук? – Джем отвлеклась от своей посылки. Нет, она совершенно была не против фанатичного увлечения подруги. К тому же Бейн прекрасно рисовала на ногтях и любила оттачивать навыки на Джемме.

Но ведь всему должен быть свой предел?

– Уже пятьсот шестьдесят шесть. Два разбил ЖКХ.

Николя не стал это комментировать. И спрашивать, зачем Евгению понадобились лаки для ногтей, тоже.

– Джемма, что на этот раз читаешь?

– Последние тома «Сердец Пандоры» пришли, надо добить. Я просто обязана разобраться в этом нелинейном сюжете, – Джем, спрыгнув со своей доски и вырубив антиграв, раздирала картон, вытаскивая на свет ангара аккуратные томики.

– Здесь мне тем более нечего сказать, – прикрыл лицо рукой Щукин.

ЖКХ тоже расчекрыжил свою коробку. Коля с любопытством заглянул ему через плечо. Впрочем, и тут все было понятно. Что еще взять с человека, который заметно отъелся на станции и безуспешно пытался похудеть с помощью дисков по аэробике? Причем, иногда казалось, что Женечка ожидает волшебных преображений от самого факта наличия этих дисков…

Про комплексы упражнений он вспоминал крайне редко.

Порывшись в посылке, Женя обиженно взвыл:

– Ну что за люди?! Заказал гантели: так одна сломанная, а другой вообще нет. Потеряли при транспортировке, что ли?

– Это почта, детка, – фыркнула Бейн.

– Моя пре-лес-сть… – Джем, отрешившись от всего, прижимала к груди томики манги.

ЖКХ покрутил пальцем у виска.

Максим поспешил из ангара следом за Николаем, бережно держа запечатанную посылку. Они некоторое время шли по станции в тишине. Точнее, Коля шел, а Максим – летел.

– Ты свои препараты проводи как необходимое лабораторное оборудование. Я подпишу. А то в следующий раз это вызовет ненужный нам интерес.

– Спасибо, ты очень поможешь, – благодарно кивнул Макс и, переключив режим инвалидного кресла, обогнал Колю, скрывшись за поворотом коридора.

* * *

…Сенсоры включились.

Джем ненавидяще уставилась на мигающие неоновой подсветкой панели.

– Успокойся, сейчас научишься пользоваться, – ободрил Макс, параллельно занимаясь калибровкой орбитальной системы слежения.

– Если, конечно, к тому времени работающие сенсоры на станции еще останутся.

– Коля, – упрекнул Макс главу ГАЗ-3.

– А что? Я по факту.

– Переходим к практике, Джем. Чтобы отредактировать видео-сообщение, тебе нужно нажать на эту иконку. Нажать и удерживать 3 секунды. Коля, что там с перекодировкой орбиталов в пятом секторе? У меня они не высвечиваются в общей сетке.

Николя нажал пару комбинаций на панели. Одновременно с этим Джемма зажала, как ей казалось, на три секунды нужную иконку.

Дальнейшая сцена смутила всех, кроме девушки.

Перекодировка орбиталов состоялась.

На весь экран предстала весьма аскетичная комната. Грубая кладка из мощных серых камней намекала, что действие разворачивается не в простом доме. Обычные жилища строились из дерева, каменными же были либо замки, либо крепости, либо монастыри. Однако, несмотря на общий аскетизм, некоторые детали интерьера: вышитое покрывало на узком и длинном ложе, витые подсвечники, а также добротная мебель из мореного дуба, – позволяли делать вывод, что это все-таки замок. Поверх покрывала была небрежно брошена одежда, рядом на колченогом табурете стояла бадья с водой. Где-то на планете обнаженный биологический объект вида человек прямоходящий мужского пола проводил гигиенические процедуры, обтирая тело мокрой тряпицей. С темных, почти черных волос стекали крупные капли воды, чертя дорожки по светлой коже с потрясающим рельефом мускулов. Все ниже и ниже…

Искин не сразу спохватился, что должна быть хоть какая-то цензура.

Максим и Николай отвели взгляды.

– Эй, а зачем квадратики? Верните без квадратиков! Я еще не насмотрелась! – возмутилась девушка, жадно следя за движениями неизвестного мужчины и стараясь запечатлеть в памяти каждую линию этого, без скромностей, великолепного тела.

– Джем!

– А что? Есть что-то принципиально отличное? Или завидно стало?

– Джемма Рида Миттас!

Джем алчно уставилась на экран. В этот момент незнакомец обернулся. У него были удивительные ярко-зеленые глаза, которые, казалось, смотрели прямо в душу.

– Боже, какой мужчина…

Никак не отреагировав на возмущение ребят, девушка стала тыкать в сенсор, чтобы убрать квадратики.

– Ну почему у нас таких нет…

Возмущение сзади ощущалось уже физически.

В следующий момент Джем что-то нажала, квадратики исчезли, а заодно и само изображение. Экран, мигнув, погас.

Макс с Николя впервые были признательны криворукости Джем. В кои-то веки эта самая криворукость оказалась кстати.

…Глубокой ночью, когда станция забылась сладким сном, по темному-темному, освещенному лишь тонкой полоской светодиодов коридору крались две возбужденно перешептывающиеся тени. Пробравшись в комнату управления орбиталами, они принялись с воодушевлением настраивать систему.

Одна тень – та, которая погабаритнее, прошептала другой:

– Ну-у… и где здесь порнушку показывают?

– Бейн! – цыкнула на нее Джем, – Так… вроде настройку орбиталов я правильно повторила. Короче, я что-то нажала, и появился ОН.

Последнее слово было сказано с восторженным придыханием.

Бейн излучала скептицизм, но нужные комбинации послушно набрала.

Только вот темнота – друг не только молодежи, но и все той же криворукости.

На экране показалась другая комната. Вообще не аскетичная. Совсем. На шикарном, огромном ложе, убранном алым бархатом, возлежал (по-другому и не скажешь) мужчина. Русоволосый с легкой рыжиной. Он лениво перебирал пергаментные листы, изредка вчитываясь в чернильную абракадабру. Породистое лицо с крупными, соразмерными чертами и было сосредоточенным и хмурым, под темно-серыми глазами залегли глубокие тени.

Бейн затаила дыхание.

В двери постучались. Мужчина с видимым облегчением отвлекся от бумаг и поднялся с кровати, продемонстрировав стать, ширину плеч и мощное идеальное телосложение.

Ориел тихо захрипела от переизбытка эмоций и сама себе же зажала рот, будто испугавшись, что ее могут услышать.

Не успела Джемма возмутиться, что совсем не то, что она хотела, как зашел ее незнакомец. В этот раз он, ради разнообразия, был одет. Впрочем, черный цвет, в который он был закован, словно в латы, отлично подчеркивал его поджарую гибкую фигуру.

– Это он! Бейн… – шепотом позвала она подругу.

– Ты думаешь о том же?

– Вечер обещает быть томным.

А на экране двое потрясающих мужчин что-то горячо обсуждали. Голоса были такие, что девушки теряли связь с реальностью.

– О-о! Так оно еще и со звуком…

Вдруг один из них – тот, который приглянулся Джемме, резко схватил второго – русоволосого – за плечи:

– Олдер, одумайся!

– А сколько каналов?

– Иди к черту!

– Не поминай всуе!

– На костер потащишь, твое преосвященство?

– Так он еще и инквизитор?! Полное комбо, – мечтательно вздохнула Джем.

– Если выяснится, что второй – герцог или еще какая-нибудь шишка, я тут точно кончусь как личность, – сообщила Бейн.

– И потащу, и сожгу, если продолжишь озвучивать подобные идеи, – несмотря на то, что угроза в исполнении черноволосого звучала крайне убедительно, было что-то такое в его взгляде, что становилось понятно – никуда он названного Олдером не потащит, скорее, свою жизнь отдаст, чтобы его защитить. – В отличие от королей Бог вечен.

– Тогда почему меня еще не ударило молнией?

– Господь жалеет блаженных. А ты, твое величество, король всех идиотов.

– Если я – король идиотов, и ты в моей свите, значит, ты тоже идиот. Елент, тебе лучше не оспаривать мое решение.

– Какое имя…

Инквизитор по имени Елент с ударением на первый слог тяжело вздохнул и выпустил рубашку Олдера из захвата. Тот одернул ткань и хлопнул мужчину по плечу.

– Так что, помогаешь или как?

– Куда уж я денусь. Тебя одного точно не оставлю.

Экран мигнул красным, орбитал перешел в плановое сканирование пространства заданного сектора.

Бейн и Джем переглянулись.

– Полный блинец…

– Срочно узнать, где на планете есть король Олдер и инквизитор Елент. Срочно, срочно!

С того времени в расписании девушек появилась новая графа: милая забава – темными долгими ночами на станции наблюдать за жизнью двух потрясающих мужчин. А сами Ориел и Джемма, проходя по коридорам станции, частенько напевали дуэтом:

– Веселые истории орбитал покажет наш!

– Веселые истории со звуком и без цензур! Парам-парам-пам…

* * *

Последние приготовления завершали в спешке.

Женя, балансируя на своем аэроборде, закреплял на стенах гирлянды из воздушных шариков. Несколько самых непослушных экземпляров, вырвавшись из его рук, парили под потолком. Джемма, притащив из кухни небольшой, но крайне аппетитный тортик, продолжала украшать его кремовыми розочками на месте. Бейн перетаскивала оттуда же остальные блюда, которые девушки, накачав из сети кучу рецептов, добросовестно готовили весь вчерашний день, часть ночи, и большую часть утра… До тех пор, пока Николя, заглянув к ним и оценив масштабы предстоящего пиршества, не попросил поумерить пыл. Все-таки на станции проживало только пять человек, а не сто.

Последним в главный зал, откуда открывался совершенно-волшебный вид на Астрею 1721, Ориел торжественно внесла оливье, приготовленный по фирменному рецепту своей тети.

Одновременно с тем, как миска салата заняла почетное место на праздничном столе, а Джемма отправила в рот последнюю розочку (на торте закончилось свободное пространство), в зале появились оставшиеся члены станции. К подлокотнику инвалидного кресла ЖКХ еще с утра привязал тройку нарядных шариков, и теперь Максу приходилось то и дело отгонять их от лица.

Коля поставил на стол припасенную к торжеству бутылочку шампанского.

Женя зубами оторвал кусок скотча, кое-как закрепил последнее украшение и ловко спланировал вниз. Поправил галстук и смахнул с пиджака пару невидимых пылинок.

– Впечатление, что день Возрождения не у Макса, а у тебя, – заметила Бейн.

– А когда еще будет повод достать нормальные шмотки? – ЖКХ закатил глаза.

– Лучший костюм, начищенные до блеска ботинки, галстук с вышивкой… да-а – это «нормальные шмотки», – улыбнулась Джем.

– Женя прав, – вмешался в намечающуюся ссору Коля, – есть повод для парадной одежды. Девушки, уверен, в следующем году, после своего первого Дня Возрождения, вы оцените важность этого события. У меня, например, следующий через десять лет, и я собираюсь его отметить достойно.

– Так у Жени его тоже не было…

Джем фыркнула: они втроем с ЖКХ ровесники – всем по двадцать четыре недавно исполнилось с разницей в пару месяцев.

– Именно! – согласился Коля. – Поэтому вдвойне похвально, что, в отличие от вас, Евгений понимает важность этого дня.

ЖКХ гордо приосанился.

– Да ничего он не понимает, опять выпендривается, – не осталась в стороне Бейн, крайне обиженная замечанием Николя. – Можно подумать, что мы ничего не делали – в потолок плевали!

– Нашли из-за чего ссориться, – рассудил Макс, подкатываясь к столу, – Я бы вообще весь день у себя в лаборатории просидел, если бы вы не решили праздновать.

Остальные, вспомнив, кто правит балом, перепалку продолжать постыдились.

Женя уже тянулся к блюду с закусками, как был остановлен Николаем.

– Сначала процедура, потом торжественная часть. Максим?

Тот с готовностью положил на стол запечатанный пакет, доставленный неделю назад курьерским катером с гос-знаками на бортах. Джемма, Ориел и Евгений плотнее сгрудились вокруг «именинника». Конечно, сама процедура была им знакома – не раз видели дома, но в обстановке станции все казалось новым и интересным.

Разорвав пакет, Макс осторожно отложил в сторону запаянный контейнер со шприцем и вытащил стандартное поздравление, прилагающееся к каждой инъекции. Сцапав плотный листок, Джем быстро его проглядела и передала Ориел. Та, в свою очередь, протянула поздравление Жене. Николай наблюдал за молодежью с некоторой долей снисходительности, а Максим, получивший такой пакет не в первый раз, и вовсе мог по памяти воспроизвести содержание листка.

Объединенное Галактическое правительство поздравляло Неймана Максима Тарасовича со вторым Днем Возрождения, благодарило за вклад в жизнь и развитие общества и выражало надежду, что так будет продолжаться еще не одно столетие. А также напоминало, что данная доза вакцины сделана для одного конкретного человека, на базе оставленного им образца ДНК. И предназначается только для вышеупомянутого господина Неймана. В противном случае, введенная кому-то другому инъекция может привести к летальному исходу, а самого Максима Тарасовича будет ожидать трибунал.

– В который раз убеждаюсь, какие все добрые и заботливые… – проворчала Бейн, наблюдая, как Макс, чуть поморщившись, вкалывает «вжик» в левое плечо.

Следующие двадцать пять лет проблема старения его волновать не будет. Затем курьер привезет новый пакет, в какой бы точке галактики Максим в тот момент ни находился.

И так, пока самому Максу не надоест.

Вакцина, изобретенная в начале третьего тысячелетия, перевернула мир, открыв запредельные перспективы, а еще имела совершенно не проговариваемое название. Поэтому в народе ее называли «вжик» – вечная жизнь. Инъекцию требовалось повторять каждые двадцать пять – тридцать лет (в зависимости от индивидуальных особенностей). И она не только гарантировала, что на протяжении этого времени организм человека не одряхлеет, но также могла обернуть сам процесс старения вспять.

Конечно, никто не отменял инфарктов, аварий, случайно упавших на голову кирпичей… Отменить смерть вообще было задачей на данном этапе невозможной. Но если человек соблюдал элементарные правила безопасности, мог жить столько – сколько хотел. Никто его в этом праве не ограничивал.

Поэтому новые поколения, чтобы каждый год не заморачиваться подарками (ко второму веку и мозг можно свернуть), отмечали Дни Возрождения. А вот некоторые «первопроходцы» – самые уважаемые, можно сказать, легендарные члены общества, по привычке считали года… и многие уже перешли порог в тысяча сто лет.

Убедившись, что процедура закончена, Джемма скомандовала.

– Приступим к торжественной части!

Бейн с Джем переглянулись и синхронно нырнули под стол. И так же синхронно вынырнули – в руках у Ориел оказались виски и ликер, Джемма со стуком опустила на скатерть пару бутылок с красным вином.

– Девушки, хватит… куда нам столько? – нахмурился Коля.

– А у нас еще есть! К тому же «первая помощь» уже на месте.

Только сейчас, потянувшись к салату, Николя заметил, что с краю стола кто-то «заботливый» поставил трехлитровую банку с рассолом – в ней виднелись лавровые листья и манящие помидоры. Кроме этого на успешное веселье намекала и лежащая рядом упаковка раритетного пургена, видимо, отрытая в недрах станции.

Щукин чертыхнулся, грозно посмотрел на хихикающих девушек и Женю и, подхватив со стола оставленные «намеки», поспешил убрать их с глаз долой.

– Далеко не уноси, – у двери Колю остановил веселый голос Макса, – раз вы меня заставили отмечать, отпразднуем так, чтобы следующие двадцать пять лет со стыдом вспоминать об этом дне.

Николя со скорбным вздохом поставил «добычу» рядом с пультом управления и вернулся за стол.

– Я сомневаюсь, что на станции можно устроить что-то постыдное.

Потом Коля косо посмотрел на многообещающие улыбки девушек и огонек вызова в глазах Евгения.

– Хотя… зарекаться не буду.

…Щукин устало прикрыл глаза.

На видео полуголый Женя несся на аэроборде за Джеммой и истошно (пытаясь перекрыть тяжелый рок) орал: «Король Артур, на нас напали!»… Джем, размахивая его штанами, вспрыгнула на стол и подхватила бутылку вина, пытаясь, словно шпагой, ткнуть ею ЖКХ. К сожалению, «тара» оказалась непустой, и вино выплеснулось и на Евгения, и на Джемму, и на сенсоры. Включилось аварийное освещение, но народ отреагировал на это радостным воплями (громче всех прозвучало «интимненько!» в исполнении Ориел). Макс, опробовав новые ускорители на своем кресле, выписывал мертвые петли и катался по потолку. Бейн, повиснув вниз головой, без страховки, держалась за подлокотники. И даже умудрялась в полете крайне неблагозвучно орать на немецком слова песни.

Сам же Николай сидел в обнимку с банкой рассола, смотрел прямо в камеру и, невзирая на иное музыкальное сопровождение, напевал матерные частушки на мотив «Боже, царя храни».

А потом…

Коля смутился.

– Думаю, ничего не случится, если пара записей случайным образом исчезнет, – сам себя убедил он и нажал на кнопку «delete».

* * *

Жекахов Евгений люто возненавидел станцию еще до того, как с тяжелой спортивной сумкой выгрузился из транспортника через стыковочный шлюз. Это чувство появилось, когда он только подписывал документы и в первый раз услышал название «ГАЗ-3».

«Тихое, спокойное место. У них как раз открыта вакансия по вашей специальности. Контракт на длительный срок, неплохая оплата…» – сказали в центре занятости. Туда Женю привели несколько десятков отказов из самых разных компаний и отделов, куда он бы хотел устроиться.

О своей мечте – Галактической Инквизиции – семинарист-отличник Евгений старался не думать.

Им занималась улыбчивая крупная женщина, ознакомленная с пикантной проблемой господина Жекахова. «Это то, что вам нужно, Евгений. Работа по специальности и возможность поразмыслить над причиной, почему ближайшие десять лет ваш диплом будет недействителен…»

Женя с трудом заставил себя промолчать и, почти не вчитываясь в условия трудового договора, подписать бумаги.

…В разные дни Евгений ненавидел станцию по частям.

Сегодня пришла очередь коридоров. Длинных, извилистых и многоуровневых.

Поскольку Бейн сидела на плановом дежурстве, а Коля вместе с Джем занимались сведением общих отчетов и составлением сметы на следующее полугодие, на вызов Максима пришлось тащиться именно Жене.

Нейману требовалась помощь в нижнем ангаре секции «си» с починкой одного из старых Прыгунов. Евгений плохо запомнил дорогу в ангар, так как Максим выдернул его из каюты сонного, уже натягивающего пижаму. А обратно – тем более.

В итоге ко второму часу прогулки по коридорам и отсекам Женя понял, что окончательно затерялся в ее недрах. ГАЗ-3 была огромна, поскольку ее строили вовсе не как станцию наблюдения, а как один из первых Ковчегов. На таких кораблях человечество некогда расселялось по Галактике. И планировалось, что в одном Ковчеге единовременно может проживать (в достаточно комфортных условиях) около двадцати тысяч человек.

Сейчас же, когда на ГАЗ-3 находились только пять наблюдателей, можно было вычислить, какой процент от всей станции был исследован и знаком им (несмотря на долгое изучение планов), а также задействован в работе.

Комм, как назло, Женя забыл в ангаре. Нужно было просунуть кисть в узкую трубку подачи кислорода, а массивный браслет коммуникатора это никак не позволял сделать. Потом же, когда Макс сказал, что работа закончена и помощь больше не нужна, Евгений так радостно рванул на свободу, что забыл про все на свете.

Теперь Женя искал хоть какой-то пункт связи с рубкой. Еще одна проблема заключалась в том, что эта часть станции не использовалась, и почти все системы, были в целях экономии энергии отключены.

Хорошо хоть жизнеобеспечение оставили… а то с Коли станется.

Женя заметил на одной из дверей знак аппаратной. Судя по тому, что он помнил из инструкции по безопасности, отсюда можно было включить экстренную линию с залом управления, в обход основного блока питания.

Влетев в отсек, Женя защелкал тумблерами, не особо надеясь на успех. И не сдержал ликующий вопль, когда пульт заработал.

– Меня кто-нибудь слышит?

– Слышит, – флегматично согласилась из динамика Бейн.

– Вытащи меня отсюда, – Женя нетерпеливо пританцовывал перед экраном.

– Конкретизируй свои требования.

– Я не знаю, где нахожусь.

– И как же ты потерялся?

– Шел из ангара «си», запутался в переходах.

– Тяжелый случай. Минотавра видел, Тесей?

– Просто найди меня.

Бейн замолчала. Судя по сухим щелчкам из динамика, она сканировала отсеки в поисках биологических объектов.

– Ты в блоке «а». Нехило забрел, – спустя некоторое время сообщила Ориел.

– Это где?

– Хотелось бы ответить в рифму. Евгений, знакомо ли тебе слово «Караганда»?

– Это название сектора?

Бейн тихо вздохнула, судя по раздавшему следом скрипу и недовольному бормотанию, она поднялась из кресла и пыталась подключить блок «а» обратно к сетке общего энергоснабжения. Не получалось.

– Я сейчас перенастрою светодиоды, чтобы они вывели тебя. Сработало?

Женя возмущенно проорал в ответ:

– Ты оставила меня в полной темноте! Только две бледные полоски по полу!

– А что тебе еще нужно видеть, кроме дороги?

– Как-то зловеще получилось… Свет в конце тоннеля.

– Вот и иди на него.

Евгений, надеясь, что Бейн не может отследить его по видеокамерам, показал неприличный жест.

– Если окажется, что можно было обойтись без этого, я тебя похороню.

– Отключить светодиоды? Я так поняла, что они тебе не нужны.

– Только попробуй…

Спустя еще полчаса пререканий по динамикам и несколько шишек, которые Женя набил, натыкаясь в темноте на углы, он, наконец, стоял перед каютой. Темной и пустой.

Из отсека рядом с бассейном Евгений переехал две недели назад.

– М-да? – Бейн уже отладила нормальное освещение, благо сектор был «их» – рабочий и подключенный к системе обеспечения на сто процентов. – Беда с твоими постоянными переездами. И где теперь живешь?

Женя помолчал, пытаясь сформулировать ответ.

– Ну-у, там такой тупичок уютный. И вид на Андромеду…

Ориел помолчала, надеясь услышать более полезные ориентиры. Женя переминался с ноги на ногу и думал, что успел жутко замерзнуть в своей дурацкой клетчатой пижаме. А еще хотелось в туалет.

– Номер у этого тупичка есть? Он хоть в нашем секторе? На каком уровне? – и последний вопрос Бейн протянула совсем уж безнадежным тоном: – Может, по памяти дойдешь?

– Ну-у… – Женя ковырнул тапочкой металлический пол коридора.

Он помнил, что после бассейна ему понравилась угловая комнатка около кают-компании, где они по вечерам все вместе любили смотреть фильмы или играть в «Монополию», «Имаджинариум» и «Пятьсот злобных карт». Потом он на пару дней перебрался под самую «крышу», подумав, что там будет романтично, но быстро изменил свое решение, когда выяснилось, что в тех отсеках барахлит система регуляции температуры. Еще несколько вечеров он скоротал рядом с кухней, пока не понял, что перетаскал к себе почти все содержимое холодильника к недовольству остальных членов экспедиции. А сегодня утром случайно забрел в тот тупичок и был очарован открывшимся из иллюминатора видом…

Глухой удар из динамика сообщил, что Бейн стукнулась лбом о консоль.

– Я правильно поняла, что ты забыл, где живешь?

– … Да.

– Николя не поверит. Твоя ситуация просто не впишется в рамки его логики.

Женя хлюпнул носом. Спорить и пикироваться уже не хотелось.

– Ладно, пошли к Щукину, потеряшка, – Ориел в очередной раз перенастроила дорожку светодиодов: – Наше суровое начальство должно знать все. В том числе, где проживает каждый член экспедиции. Даже если некий ЖКХ меняет каюты, как носки… или даже чаще.

– Эй!

– Прости, – покаялась Бейн, – я забыла, что лежачих не бьют.

Коля с Джеммой, конечно, синхронно взвыли «Женя, какого хрена?!», когда промерзший и несчастный Жекахов постучался в каюту, но от сметы отвлеклись (Николя – с неохотой, Джем – с огромным удовольствием).

После чего Щукин буквально за ручку отвел Евгения в его «уютный тупичок», а девушки успели не только все обсудить и похихикать над ситуацией, но и пересказать ее Максиму. После чего вернулись к своим делам, а Женя, наконец, завернувшись в теплое одеяло, засопел в подушку.