Текст книги "Точка просчета. Необременские музыканты (СИ)"
Автор книги: Ольга Болдырева
Соавторы: Ольга Ермакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
– Ты вызвала Прыгун? Уходить «по-английски» будем?
Джем, пока выдалась свободная минутка, с интересом изучала комнату. Покои у Олдера были, конечно, роскошными. Одна кровать, на которой спокойно можно было разместить с десяток человек, чего стоила. Так и хотелось на память какой-нибудь сувенирчик прихватить. Хоть бутылку вина, стоящую на рабочем столе, прямо на очередном докладе господина советника, и наглядно демонстрирующую отношение его величества к предложениям Тарина по всеобщей воинской повинности.
– Уже на подлете. Поздравляю, госпожа Миттас, на этот раз мы отлично рассчитали с зарядом. Но в следующий раз все-таки захватим док-станции. Лучше уж не высчитывать проценты, а по необходимости подзаряжаться.
– Как скажешь. Сколько мы нарушили правил за эти дни?
– Все, какие были. И, кажется, изобрели пару новых нарушений. Но оно того стоило.
Комм пискнул, оповещая о прибытии Прыгуна.
…Доблестная охрана же до утра бегала по подвалам, натыкаясь друг на друга и на устроенные господином советником ловушки.
* * *
– Подписание мира прошло успешно. Но по пути домой на кортеж нашего величества было совершено дерзкое нападение лесных разбойников. Солдаты защитили своего короля ценой своей жизни. А благодаря действиям нашего неутомимого советника Тарина отряд дополнительной охраны был прислан вовремя. Советник, вы – идеальный пример верного слуги государству и королю.
Тарин Ирьяр скривился так, будто у него разом заболели все зубы, но под внимательными взглядами всех собравшихся все-таки выдавил из себя улыбку, почтительно поклонившись королю.
За спиной Олдера хранил многозначительное молчание Елент.
– Семьи погибших не останутся брошенными на произвол судьбы. Как король, я это гарантирую. А в честь успешного подписания мира с княжеством Рутомир мы объявляем три дня празднования.
Народ взорвался радостными воплями.
Олдер с Елентом, убедившись, что толпа внизу ликует и всячески пытается показать, как обожает своего короля, ушли с балкона. Уже в кабинете его величества, глава инквизиции, проверив, что в коридоре близ дверей не крутится какой-нибудь не в меру любопытный служка, уточнил:
– И ты серьезно собираешься договариваться с Тарином?
Заняв любимое кресло, обитое мягким темным бархатом, Олдер щедро плеснул в высокие бокалы вина и предложил Еленту. Тот вдохнул терпкий ягодный запах и чуть пригубил напиток, ожидая ответа.
– Вздернуть его на виселице я всегда успею. А пока… мне не помешает поупражняться в политических реверансах. Тарин отличный стратег и советник, лучше держать его в союзниках. Попробуем найти разумный компромисс.
Елент немного помолчал, а затем озвучил мысль, которая беспокоила их обоих:
– И из казны ничего не похищено?
– Все на месте, – подтвердил Олдер. – Ни одна монета, камень или жемчужина. Сундуки стоят не тронутые и полные. То же могу сказать о библиотеке, свитки и книги на своих местах. Разве что повариха жаловалась на пропажу блюда с рыбным пирогом, но вряд ли в этом виновны наши ведьмы. И да, кстати, никто из стражей, дежуривших в ночь, не погиб.
Елент нахмурился, отставил бокал и отошел к окну – наблюдать, как шустро люди организуют на площади столы, создавая место для праздника.
– Сложно поверить.
– Просто признай, что ведьмы спасли наши шкуры и взамен не взяли ничего.
– Когда-нибудь они обязательно потребуют вернуть долг. Это дело времени, – отрезал Елент, – не сегодня, так завтра. Не завтра, так через год.
– Зачем же через год? – усмехнулся Олдер. – Ты, мой друг, сейчас признался, что не прочь встретиться с Бейн и Джем еще раз.
– Только ради допроса.
Олдер рассмеялся и поднял голову вверх.
– Не знаю, как именно, но знаю, что вы нас слышите, бессовестные создания!
– Бесовские.
– Через месяц я устраиваю рыцарский турнир. Будете в наших краях – присоединяйтесь.
Олдеру хотелось разнообразить королевские будни, Елент желал разобраться, какая тайна скрывается за личностями ведьм. А где-то на космической станции Джемма и Ориел, наблюдающие за ними через спутниковые орбиталы, переглянулись и заорали от переизбытка эмоций.
Интерлюдия 2
Бортовой журнал станции ГАЗ-3: избранное и незапротоколированное.
(По-прежнему в нехронологическом порядке, потому что ЖКХ!)
Ориел сидела в зале совещаний, в пол-уха слушала Николя и статистику последнего полугодия, черкала на листочке схематичных человечков и наблюдала за сидящей напротив Джеммой. Та за ходом брифинга не следила вообще. Обратила внимание на происходящее Джем только тогда, когда Бейн кинула в нее запиской:
«Почему киснешь?»
Ответ пришел незамедлительно:
«Вспоминаю свои «магические пассы». Это было жалкое зрелище! Теперь пытаюсь скомбинировать известные жесты из сериалов…»
Бейн скептически пробежала взглядом по бумаге:
«Смысл?»
Джем не ответила – она показала фак безымянным пальцем.
Ориел встрепенулась.
Вызов был принят.
Только одновременно с безымянным пальцем оттопыривался и мизинец, комбинация не складывалась. Джемма с ехидной улыбкой смотрела на попытки скопировать ее жест. Бейн сдаваться не собиралась, но безрезультатно – пять минут усердного сопения, а пальцы так и не сложились правильно.
Ориел махнула рукой.
Джем весело фыркнула и показала традиционное приветствие вулканцев[14]14
Приветственный жест рукой: поднятая вперёд ладонь с разведёнными средним и безымянным пальцем и вытянутым большим. Был придуман и популяризирован Леонардом Нимоем, который исполнял роль персонажа-полувулканца Спока в оригинальном телесериале «Звёздный путь» в конце 1960-х годов.
[Закрыть]. А затем быстро скомбинировала обратно безымянный со средним, оттопырив в разные стороны мизинец с указательным. Бейн прищурилась и только попыталась скопировать хотя бы это, как раздался голос Николая:
– Девушки, вы совсем обалдели? У нас вообще-то важное совещание!
Джемма неуверенно покосилась на сердитое начальство. Однако суровый взгляд Николя так и не достиг ни совести Бейн, ни Джем. Коля уже собрался высказать на тему безответственности все, что думает, как Женя прервал его на полуслове:
– И у меня не получается!
Мизинец ЖКХ тоже оттопыривался.
Николя поглубже вдохнул и спокойно продемонстрировал все жесты одновременно с двух рук в четкой последовательности. Джемма уважительно кивнула, Бейн прониклась. Градус обожания начальства у ЖКХ резко повысился.
– А теперь вернемся к делу, – Щукин перевел тему в рабочее русло, – Обратите внимание на голограмму планеты: красным сейчас отмечены участки, куда высаживаться согласно регламенту и параграфу четыре нам на данный момент нельзя. В ближайший месяц точно.
Красным горела территория Ардии и нескольких близлежащих государств.
Джемма и Бейн скромно улыбнулись друг другу.
Макс, наконец, убрал ладонь от лица.
Совещание продолжалось в штатном режиме.
* * *
– Повышаю ставку.
Максим нахмурился. Карты на руках были не очень, рисковать не хотелось. Но дух соперничества витал в воздухе. Нейман взял еще пару фишек и добавил к общей куче:
– Принимаю.
Коля сдержано улыбнулся.
Впрочем, на станции имелся фактор, способный вывести спокойного Щукина из равновесия:
– Николя, где мои свитки из последней экспедиции? Я найти не могу!
Макс одновременно с Колей положил карты на стол и нажал на кнопку под столешницей. Спустя пару мгновений перед мужчинами стояла шахматная доска с крайне занимательной партией. И Нейман даже успел один раз сходить, прежде чем ЖКХ ворвался в гостиную:
– Так где? Мне срочно нужно житие святого Андия!
Николай, не отвлекаясь, сделал ход ферзем:
– Ты переехал из каюты рядом с оранжереей два дня назад. Потрудись там поискать.
– Да, я как-то не подумал. Спасибо за совет! – и ЖКХ, проводив взглядом съеденную пешку, ускакал искать свои свитки.
Мужчины довольно кивнули. Ставки вернулись на прежнее место. Но стоило Максиму открыть карты, как издалека раздался звучный голос Бейн:
– Нейман! Ты вообще собираешься травы с прошлого спуска забрать? Багульник, кипрей, этот… как его? – лагохилус, который «зайцегуб». Все по списку! Евгений уже на такое богатство посматривает с целью венички для баньки наклепать.
Николай с интересом понаблюдал, как Макс переменился в лице:
– А не пошел бы он со своей баней в баню?
– Завернул, ничего не добавишь, – согласился Николя и опять нажал на кнопку.
Они успели сделать еще пару ходов, как в каюту заглянула недовольная Бейн.
– А, теперь понятно, почему ты не едешь.
Максим развел руками. Николай кивнул, раздумывая жертвовать ли офицером или выжидать более удобного момента.
– Ладно, зайду попозже, – резюмировала Ориел и от дверей уточнила: – И зачем вы прячете покер? Моральный облик станции от нескольких партий не пострадает.
– Кто бы говорил, – проворчал Щукин и, в задумчивости смотря на доску, разлохматил льняные волосы. – После ваших выходок у станции вообще морального облика нет.
Нажав на ту же кнопку, Макс недовольно посмотрел на свой стрит-флеш от вальта. К его сожалению за прошедшие минуты в лучшую сторону ничего не изменилось. Коля также внимательно рассматривал партнера. После непродолжительного молчания, он всё-таки задал давно волнующий вопрос:
– Ты продолжил эксперименты?
Макс глянул исподлобья:
– Даже не прекращал.
Николя открыл свой стрит от короля, забрал выигрыш и, откинувшись в кресле, продолжил:
– Упорство и упертость – разные понятия. Первое похвально, второе опасно.
– Ты выбрал неудачное время для нотаций.
– Нейман, это не нотация. Это констатация факта: ты можешь просчитаться и подвергнуть свою жизнь опасности. А можешь и вовсе ее лишиться. Как врач, должен понимать: есть операции, в которых без ассистентов не обойтись.
Максим повел плечами и ничего не ответил, принявшись тасовать карты. Коля тяжело вздохнул – переубедить друга в таком щепетильном вопросе было практически нереально. Но он всё-таки пытался.
Только они начали новую партию, как в коридоре что-то рухнуло, послышалась ругань. Мужчины синхронно закатили глаза. Кнопка опять была нажата.
На пороге гостиной стоял печальный Женя.
– Там нет! Николенька, ну помоги, ты же можешь!
«Николеньку» передернуло, Максим хохотнул в кулак.
– Чего смеешься, педант колясочный? Понятное дело, что у тебя времени предостаточно, в отличие от нормальных людей!
Лицо Макса закаменело, казалось, даже россыпь веснушек побледнела.
– Непедант отправляется на поиски. Сам! Я не обязан следить за твоими житиями! – рявкнул Николай. – А заодно в процессе поисков поразмышляешь над тем, что стоит иногда думать головой!
– Ну-у Коленька! Он сам же нарывается!
Щукин не ответил. Он встал, развернул ЖКХ на сто восемьдесят градусов (строго лицом к двери), и придал Евгению ускорения. После чего заблокировал двери в отсек.
– Вообще за языком не следит.
– И хорошо. Хоть кто-то напоминает, что следует над собой работать, – Максу удалось сохранить ровный и невозмутимый тон.
Коля посмотрел свои карты и сделал первую ставку. Игра продолжилась. Впрочем, они и еще одной партии не отыграли, как дверь отъехала в сторону.
Блокировка для Джеммы никогда помехой не была.
– О, покер! Давно не играла! Разрешите?
– При условии, если заблокируешь двери так, что больше никто не войдет.
Джемма кивнула и с удовольствием выполнила поручение начальства.
Игра шла до позднего вечера.
Николя недовольно рассматривал карты. После «покера» они перекинулись в «дурака» – Щукину сегодня везло, а вот «тысяча» почему-то не задалась. Все старшие марьяжи[15]15
В данном случае марьяж – комбинация из короля и дамы одной и той же масти. Пиковый и крестовый марьяжи считаются младшими. За них дается 60 и 80 очков. Старшие марьяжи – бубновый и червовый. За них дается 100 и 120 очков.
[Закрыть] попадались либо Максу, либо Джем. И Коля уже не первый раз задумывался, что что-то здесь не так…
В дверь забарабанили.
– Покерные заговорщики, вы достали! ЖКХ разгромил игровую и опять залил спортзал… только на этот раз своими слезами. Джемма Рида Миттас! Куда ты его свитки дела?
Девушка торжествующе улыбнулась и проорала в ответ:
– Пусть в отсек «кей» зайдет, в уборную. Не фиг разбрасывать святые писания, где не надо!
Николай кивком одобрил педагогические инновации Джеммы.
– Я ему намекну направление, а вы меня в противожэкэхашное убежище пустите?
– Пожалуй, это самое убежище пора сменить, а так пустим, конечно, – заверил Максим: – Мы ж не изверги!
Внеплановая ночь азартных игр прошла успешно.
А Евгений всё-таки успел отправить отчет в последний момент.
* * *
Максим, не дождавшись отклика систем в пятый раз, со злости стукнул разводным ключом по металлическому боку Прыгуна. Чертова транспортная капсула отказывалась работать по всем мыслимым законам физики. Нейман, проверивший всю проводку, все блоки питания, все, что вообще можно было проверить, продолжал снова и снова запускать аварийные системы и тихо сатанел.
Изменив положение низкой каталки, заменяющей на время ремонтных работ инвалидное кресло, Максим снова полез под брюхо сломанной капсулы. Уцепившись за приваренный поручень, он рывком подтянул себя до клубка проводов, думая, что мог в первый раз пропустить какой-нибудь незаметный обрыв.
Благодаря Коле, который спустя месяц после знакомства предложил Нейману помощь с организацией диеты и тренировок, сейчас Максиму было гораздо проще ворочать неловкое тело с прицепом из бесполезных тонких ног, которые норовили зацепиться за любую мелочь.
Перебирая и просматривая по сантиметру провода, штатный техник и медик ГАЗ-3, думал, что за шесть лет работы станция дала ему гораздо больше, чем родная планета за всю жизнь (не считая образования, конечно). Впрочем, и его Максиму пришлось получать дистанционно, несмотря на вполне пригодную для инвалидов социальную среду и инфраструктуру.
Сейчас вдали от гиперзаботливых родственников, которые не всегда разрешали Максу даже самостоятельно одеваться, он наконец-то чувствовал себя нужным. К тому же появилась возможность поэкспериментировать над собственным организмом. Что отказывались делать ведущие галактические специалисты, Нейман спокойно и методично проделывал сам, сжав зубы и закрывшись в операционной. У него была уникальная патология – абсолютная непереносимость любых видов наркоза. Что-либо делать с таким пациентом отказывались и хирурги, и родители Максима.
Кстати, у Ориел была похожая проблема, просто в меньшем масштабе.
Перебрав все метры проводки и не найдя проблемы, Нейман обессилено откинулся на каталку. Когда Щукин и Жекахов отбуксировали с планеты выключившийся Прыгун, поломка показалась несерьезной. Можно даже сказать, стандартной. За годы работы на станции не проходило и месяца, чтобы кто-нибудь из наблюдателей не прибегал к Максиму с чем-то подобным.
Обшивку он уже успел подлатать, но, когда процессор после починки отказался запустить даже аварийный режим, Нейману пришлось заново вырезать кусок, чтобы добраться до поврежденной части. Он уже и двигатель, и компьютер несколько раз на винтики и платы разбирал и собирал заново. Ничего не менялось. Прыгун оставался бесполезным куском металлолома.
– Полно тебе с этим железом маяться! – пренебрежительно отозвались откуда-то сверху.
Макс выглянул из-под Прыгуна и недобро посмотрел на парившего на аэроборде Женю. Тот, стянув с головы массивные наушники, с любопытством рассматривал Неймана.
– Хорошо, не буду чинить, – спокойно согласился Макс. Подтянувшись, он рывком пересел с каталки на кресло и тут же включил антигравы. Разговаривать с Женей, если тот смотрел на него сверху вниз, было невозможно.
Когда их глаза оказались на одной уровне, Максим, сосредоточенно расположил одну ногу на другой, отрегулировав специальную подножку. Тонкие обтянутые атрофированными мышцами кости казались набитыми в штанины кусками ваты. Казалось, он передвигает руками часть какой-то огромной куклы. Прикосновения пальцев сквозь ткань комбинезона не чувствовались. ЖКХ наблюдал за действиями Максима со смесью страха и брезгливости.
Только после того, как Нейман удобно устроился в кресле, он продолжил начатую мысль.
– Сначала я не починю этот. Потом вы с Колей сломаете другой Прыгун, Джем и Бейн один вообще потеряют. А через полгода капсулы для спуска просто закончатся. Что в итоге? Клеим воск к перышкам?
Максим криво улыбнулся и подлетел к панели управления, надеясь, что сейчас произойдет чудо. ЖКХ в ответ фыркнул, но почему-то не спешил скорее убраться от Макса подальше. Видимо, Щукин с головой ушел в проектирование, девушки забаррикадировались в каютах и на вопли Евгения не реагировали, а Женечке так хотелось общения, что в качестве собеседника сгодился скучный инвалид.
ЖКХ спрыгнул с аэроборда и обошел «пациента» по кругу.
– Подумаешь, носом дернули! Не так уж мы стукнулись сильно, чтобы Прыгун долго чинить, – пожал плечами Женя. – И почему ты его не вымыл?
– Кто свинья, тот и моет, – Макс скептически покосился на Жекахова. – Зачем добавлять к грязи еще и воду? Чтобы точно все системы перемкнуло? Я и без этого не могу понять, что с ним не так. На самом двигателе всего одна трещинка, проводка в порядке, блоки зарядов недавно менял. Вы серьезно только обшивку повредили. Но системы не отвечают.
– Естественно, это грязь виновата, а не у тебя руки из зада. Волшебная эта грязь!
Макс долго и выразительно посмотрел на Евгения, словно представляя, как опускает разводной ключ на макушку ЖКХ, но вдруг застыл, что-то прикидывая в уме. Женя пощелкал пальцами перед лицом Неймана, но никакого эффекта это не возымело.
– Я сначала анализ сделаю, – резко ответил Макс, возвращаясь в реальность.
Приблизившись к боку Прыгуна, он отколол кусочек застывшей грязи и бережно обернул в носовой платок. После чего направил кресло в сторону лаборатории.
ЖКХ проводил его недоумевающим взглядом, покрутил пальцем у виска и, нацепив обратно наушники, полетел на поиск других жертв собственного плохого настроения. В конце концов, если долго стучаться в каюту к Коленьке, тот откроет хотя бы для того, что надавать Жене по ушам, а уж тогда…
Макс же, запихнув в аппарат пробирку с грязью, открыл на сенсорной панели трехмерный кроссворд, приготовившись к тому, что только зря потратит время. Однако, когда системы замигали тревожным желтым светом, оповещая об окончании исследования, и Нейман вывел на главный экран таблицу результатов, то не поверил своим глазам. Аппаратура разложила образец не только на стандартные органические соединения, но и заглянула на молекулярный уровень.
А там Максима ожидал большой и пушистый песец.
Неизвестная частица не только обладала абсолютной непроводимостью и нейтрализовала любые импульсы при взаимодействии с другими элементами, но ко всему прочему еще заражала их своими качествами.
* * *
– Темной-темной ночью…
– Черный-черный гробик скрежетал по коридорам психбольницы, – Джемму саркастично прервала Бейн.
– Начинай сама тогда, – щедро разрешила Джем, особо не обидевшись, и захрустела печеньками.
Страшилки она категорически не любила.
А тут Ориел и Женя – обожатели хорроров и триллеров – решили организовать для разнообразия, а заодно подгадав под Хэллоуин, вечер ужастиков. Даже кают-компанию по случаю соответствующе оформили и испекли печенье в виде отрезанных пальцев.
Николя к затее отнесся благосклонно. По его логике, любые совместно проводимые мероприятия сплачивали коллектив, даже если они несколько отличались от стандартных посиделок. Максим, как и Джемма, ужасы не то, что не любил, скорее не понимал, как можно бояться (или еще забавнее – обожать) придуманных монстров. Но к вечеру относился как к интересному опыту.
Ориел откашлялась и, хищно улыбнувшись, начала рассказ:
– Все знают, что наша станция раньше была ковчегом. Корабли этого класса спроектировали в середине третьего тысячелетия, чтобы человечество, задыхающееся от перенаселения на Земле, могло спокойно расселиться по терраформантам. Возможность перемещений через «кротовые норы» в те времена только изучалась, поэтому летели ковчеги долго. Люди на них и рождались, и жили, и, несмотря на «вжик», иногда умирали. Тела из уважения было решено оставлять в стазисе в отдельном отсеке, чтобы предать земле на новых планетах.
Пока в рассказе Бейн не было ничего страшного.
Разве что тихий вкрадчивый голос, благодаря царящей в комнате атмосфере, пробирал до косточек. Ориел входила во вкус.
– Сейчас принято рассказывать о пяти ковчегах… Я же слышала о шестом. От бабушкиной подруги – ее муж служил на ГАЗ-6 штатным техником. Именно он упросил свою семью не спешить, а выждать хотя бы несколько удачных рейсов. Говорил, что слишком уж неуютно в паутине коридоров и отсеков. Первый полет подходил к концу, три ковчега уже доложили об успешной высадке на своих терраформантах. Все с нетерпением ждали, когда же и остальные выйдут на связь с Землей.
ГАЗ-6 не повезло: его маршрут к нужной планете пролегал через пояс астероидов. Ворочать огромную тушу ковчега среди каменных глыб оказалось непростой задачей. Избежать всех столкновений не удалось. Были повреждены щиты и обшивка. Несколько отсеков оказались разгерметизированы. Погибли сотни человек – такое число жертв не шло ни в какое сравнение со смертностью на других ковчегах.
Через несколько дней связь ГАЗ-6 с Землей оборвалась в первый раз. Ее кое-как наладили, доложили обстановку. Среди быстрых звонков записали и один семье того самого техника. Он был бледен и говорил о шумах в вентиляции, которые мешают всем спать. Об эхе, которое поселилось в коридорах после аварии. Родным показалось, что он не в себе. Еще через несколько дней связь с ковчегом была потеряна окончательно. Спустя время спасательные катера нашли на орбите терраформанта пустой корабль. Будто бы все население ковчега покинуло его в аварийном режиме, побросав вещи. Только на планету не спустилось ни одной капсулы. Все, кто находились на ГАЗ-6, просто исчезли. А на пульте управления, после нескольких бесплодных попыток восстановить связь, в динамиках раз за разом прокручивалась последняя голосовая запись. «Здесь, вдалеке от неба Земли, они не могут найти покой. Мы бессильны. Их слишком много…»
Следом за Бейн пару баек с Астреи рассказал Щукин. К каждой из них прилагалась мораль длиннее самой байки. Хотя история про изломанное существо с жемчужными глазами, которое любит качать детские люльки, произвела впечатление.
Макс покачал головой и сообщил, что, пожалуй, сегодня будет только слушателем. Джем с аппетитом грызла печеньки, не забывая запивать их ароматным чаем с вишней и карамелью, и рассказывать, что же такого случилось «темной-темной ночью», не планировала.
Поэтому, фыркнув под нос про скучных обывателей, слово взял Женя.
– Историю услышал от друга у себя на планете еще до поступления в академию. Надо сказать, тогда я подумал, что это глупости, но затем несколько мелочей заставили меня изменить свое отношение к словам Кирилла. В школе мы не особо общались, у него была своя компания. Классе… в седьмом они придумали такую забаву: изображать из себя исследователей всяких паранормальных штук. Сериалов насмотрелись. Благо на нашу планету переселялись люди, которые на Земле жили в глубинках, так что простор для суеверий был богатейший. То мужики про чертов круг в лесу рассказывали, то про русалью неделю. То женщина какая-нибудь говорила, что знает пустырь, где голоса слышатся. Вот Кирилл с компанией по таким местам и бегали. Какие-то приборы сами паяли. Писк и шум от них стоял жуткий. И вроде даже хвастались, мол, видели что-то «эдакое» пару раз. А потом как отрезало. Кирилл даже с Андреем, своим лучшим другом, перестал общаться, с которым они это все и придумали. Начал ходить в воскресную школу, где как-то после занятий мне и рассказал эту историю.
По городу ходил мужчина и расклеивал простые бумажные объявления, что у него пропал сын. Умолял помочь. Парни сначала особого внимания не обращали – люди всегда и везде пропадают, а потом заметили, что за ним ходит женщина и объявления срывает. Стало интересно, и парни спросили, зачем она это делает. На что получили ответ, что мужчина этот – ее сын, после смерти своей жены совсем рехнулся, ведь детей у них не было. Кирилл с друзьями поохали и решили поговорить с самим мужчиной. Тот клялся, что все почему-то забыли про маленького Артема. Даже фотографии куда-то делись. А он точно помнит, что последний раз они ходили к речке, и мальчик, смеясь, рассказывал, как его в группе пугали, мол, если встать у самой кромки воды и на три минуты закрыть глаза – водяной утащит. Они решили попробовать. Мужчина держал сына за руку, зажмурившись и про себя отсчитывая секунды. И вдруг в какой-то момент перестал чувствовать ладошку Артема. Он сразу же осмотрелся, сказал, что так шутить – плохо, но сын исчез. Даже следов на берегу не было, будто ребенок не стоял только что рядом с ним. А все вокруг почему-то забыли, что такой мальчик вообще был. И в группе детского сада, и даже родная бабушка.
Кирилл с ребятами почесали в затылках, посочувствовали. Даже побегали по лесу, пытаясь найти мифического Артема, хоть в его существование не особо верили – мужчина действительно казался сумасшедшим. Заодно решили проверить сказку про водяного, утаскивающего людей. Встали на берегу, для надежности взялись за руки и честно закрыли глаза. А потом Кирилл сказал, что в один момент ему вдруг стало так страшно и холодно, что он заорал и без оглядки бросился домой. И рядом кричал и задыхался от бега Андрей.
Женя замолчал, наблюдая за реакцией слушателей. Когда Бейн уже собиралась спросить, что же в этой истории страшного, если с мальчиками все в порядке, а чего побежали – непонятно, как Евгений закончил рассказ.
– Несколько лет слова Кирилла мне не давали покоя. Я никак не мог понять, что меня зацепило. Подумаешь, испугались водяного? А потом я, после второго курса, приехал к бабке своей погостить. Она на соседней планете обосновалась: пара часов на транспортнике – и отличный отдых у моря. Дом у нее, кстати, большой. Родители постоянно туда свозили то, что и хранить вроде негде, и выбрасывать жалко. Тем летом я нашел старый альбом со снимками. На фотографиях были и я, и Кирилл, и Андрей, и… еще один мальчик. Тогда я понял. Ведь точно – их было больше. Не два друга, которые бегали по всем этим странным местам, а целая компания. Так почему от реки прибежали только два испуганных мальчика? Где все остальные? Почему я больше никого из них не видел и даже не слышал, будто бы той компании не существовало? В море я за тот сезон так ни разу не искупался – боялся к воде подходить. И все пытался вспомнить, как же звали мальчика с фотографии, но не смог.
За полночь компания, доев печеньки и еще немного поболтав на отвлеченные от страшилок темы, начала разбредаться по своим каютам. Хотя Джемма, например, собиралась с ночевкой к Ориел – после всего услышанного ей категорически не хотелось оставаться одной. Женя направлялся вместе с Колей. Суровое начальство в этот раз решило немного схитрить и отправить в отчетах слегка переделанную историю. Поэтому Николя попросил Женю заглянуть к нему и еще раз все проговорить на диктофон.
Макс, позевывая в кулак, мечтал о том, как уткнется в подушку. Однако, задержавшись в дверях и окликнув команду, он не удержался от одного уточнения.
– Ориел, слушай-ка! – позвал Нейман, и к нему сразу же обернулись все. – Конечно, в «шестой ковчег» не особо верится, но все остальное звучит логично. Я правильно понял, что когда в полете кто-то умирал, а тело из-за обычаев или еще каких факторов не получалось утилизировать, его закрывали в специальном помещении?
Бейн кивнула, смутно понимая, куда клонит Макс.
И направление его мыслей Ориел совсем не понравилось.
– Наша станция – ковчег. И я уверен, что без смертей здесь не обошлось.
Коля нахмурился, Джемма тихо ойкнула. Даже Женя побледнел.
– На планах станции не было ничего похожего. Так что, где именно они хранили тела? Это может быть любой отсек, любая каюта…
…В общем, в тот вечер, приз за самую жуткую страшилку единогласно ушел Максиму. После того, как перестав стучать зубами от страха, ребята все-таки решили не убивать Неймана за такие несвоевременные вопросы.
* * *
На станцию поступил неожиданный запрос о стыковке.
Джемма и Ориел, сидящие в зале управления, переглянулись.
– Коля и Женя – на Астрее, мы на них только что любовались. За три минуты они точно подняться бы не успели. Да и не нужен им запрос.
– Макс в лаборатории с утра закрылся.
– Тогда кто это?
Бейн ткнула кнопку связи и парой комбинацией вывела в вирт изображение со спутника. На экране появился небольшой кораблик крайне побитого вида. Из динамика кусками шла передача: «…стыковка необходима в связи… Просим оказать…»
Джемма метнулась к дополнительным экранам, просматривая остаточный след гашения, чтобы понять, откуда пожаловали гости.
– Бейн, они из Андромеды, – восторженно выдохнула она, смотря на корабль совсем другим взглядом.
– Экспедиционный корпус?
– Ничего себе! Скорее разрешай стыковку. Когда еще удастся поговорить со сталкерами?
Ориел кивнула и, отправив разрешение на стыковку, открыла шлюз. Джемма по комму пыталась дозваться до Макса. Нейман подключился только через три минуты.
– Готовь медблок, к нам из Андромеды прилетели!
– Понял.
Особой радости Максим не испытывал. Неудивительно – мать Неймана получила дозу неизвестного облучения в подобной экспедиции, направленной в другую галактику. Точнее, в Малое Магелланово Облако. На ее здоровье облучение почти не отразилось, зато ребенок родился с генетическими патологиями. Максим понимал важность исследования других галактик, но не разделял взгляды людей, решавшихся отправиться в неизвестность.
Девушки уже минут пять нетерпеливо прохаживались у шлюза, ожидая завершения стыковки. Пока в ангар соваться без скафандров было нельзя, но уровень кислорода на приборной панели рос, показывая, что еще чуть-чуть и они, наконец, увидят соотечественников.
Створки отодвинулись.
– Чем можем помочь? – сразу перешла к делу Бейн.
Джемма уже собиралась поприветствовать неожиданных гостей, и вдруг резко осеклась, взглянув на высокого крупного мужчину, который напоминал грубо сколоченный шкаф. Сначала Джем даже не поверила. Но перед ней действительно стоял Валерий Кяжин – исключенный за разбой однокурсник. Мало того, что поведение этого индивида всегда было крайне отвратительным, так еще и интеллект оставался на уровне злого, жестокого и капризного десятилетнего ребенка.
– Требуется помощь для одного из моих друзей, – Кяжин сально уставился на грудь Ориел, которую сильно обрисовывал стандартный комбинезон.
Впрочем, для Бейн такая реакция не была новой, и девушка ее проигнорировала.
– Дойти до медотсека сможет?
– Не сможет – заставлю, – усмехнулся Валерий и заорал в сторону корабля, – Алымов, вытаскивай этого неудачника. Нам обещали помочь. И накормить.
Джемма отвернулась. Если Валере говорили «да» в одном деле, он считал, что ему разрешается и всё остальное. Впрочем, с генератора станции не убудет. Джем лично проследит, чтобы товарищи из Андромеды доели овсянку с мюсли (Женины, просроченные) и посуду за собой помыли.
И еще на дорожку термопакет с кашей добавит.
На трапе корабля появились еще два человека: высокий худой мужчина, казалось, состоящий из одних резких линий и углов, поддерживал другого – щуплого и душераздирающе стонущего. Кстати, было с чего – открытый перелом ноги выглядел совсем печально.
