Текст книги "Точка просчета. Необременские музыканты (СИ)"
Автор книги: Ольга Болдырева
Соавторы: Ольга Ермакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
– Вы с Олдером в морг залезли, что ли?
– Именно, Бейн, самая настоящая мертвецкая.
– Здорово…
Продолжить мысль Ориел не успела. Ее опередил приказ Неймана:
– Девочки, бегом на станцию. Мы закрываемся на карантин, пока не прибудет полиция и инквизиторы.
– Ни черта подобного, – возразил Николай. Голос у него был словно металлический – острый, холодный, неживой: – Раз влезли – разгребайте. Учитывая, что все Прыгуны, кроме вашего, ожидают починки у Макса, мы не сможем ничем помочь в ближайшие два-три дня. А отсюда понять что-либо сложно, но орбиталы запустим на экстренное сканирование. Собирайте полную информацию. Мы должны понять, с чем имеем дело. И осторожнее, пожалуйста.
– Берегите себя, – добавил Макс.
Джемма нервно хихикнула. Если Щукин не говорит про устав, дело принимает совершенно иной (дурно пахнущий) оборот.
– Отчеты каждые десять часов. Всё.
Коммуникатор погас. Джем тяжело вздохнула и повернулась к Олдеру с Эдмунсом. Король ответил вопросительным взглядом, надеясь, что ведьма объяснит устроенное шоу, а вот бывший шпион отшатнулся от девушки и перекрестился. И дело было даже не в страхе перед магией и неизвестным. Эдмунс отчетливо понимал, что услышанное не предназначалось для его ушей. А потому может статься, что недоделанный гроб в верхней комнате окажется именно его последним пристанищем.
Джемме на конспирацию было плевать. Белая тревога была куда серьезнее пары лишних ушей.
* * *
Эдмунсу подкинули пяток золотых, чтобы он немедленно отправил копать могилу мальчишке (Олдер мрачно посоветовал заодно и вторую яму приготовить, на случай если мужчина не удержит языка за зубами).
Бледная Джем вернулась на кухню за маленький угловой столик и теперь, нервно сжимая чашку с горячим отваром, не отводила взгляда от вонючего свертка, в котором лежали отрубленные кисти с вживленными наручниками.
Снимать такие кандалы Джемма не умела. Да и учиться не собиралась.
Не лишать же радости Бейн, в конце концов.
Олдер сидел напротив девушки, отбивал длинными пальцами какой-то навязчивый ритм и тоже смотрел на кандалы. За окном раздавался скрежет лопаты и короткие нецензурные реплики бывшего шпиона. После того, как ГАЗ-3 отключилась, Ориел сообщила Джемме, что они с Елентом будут у мертвецкой буквально через десять-пятнадцать минут, и чтобы никаких обсуждений не начинали. А потом еще и добавила, что у них новости не сильно лучше.
Королю и ведьме это показалось странным. Они ведь разошлись по разным частям города? Как Бейн и Март планировали сократить два часа до пятнадцати минут? И что у них случилось?
– Может, его к себе на службу взять? – Эйнхель отвлек Джемму от тревожных мыслей: – Я про Эдмунса. Толковый мужик, зря Тарин с ним так жестоко.
– Боюсь, он толковость уже пропил, – засомневалась девушка.
– Зато точно никому лишнего не расскажет, – привел довод его величество.
– Наоборот. Кто его здесь слушать станет? Разве что мертвецы, но они молчаливые ребята. Даже если кто из живых заинтересуется, у Эдмунса такой вид, что скорее сойдет за сумасшедшего. А вот во дворце…
– Понял, но с Елентом все равно посоветуюсь.
Джемма только головой покачала. Олдер, конечно, слушал, что говорили другие, но потом делал по-своему.
Скрипнули ступени крыльца, им протяжно ответили петли и половицы.
– Атмосфера помещению соответствует, – заметила появившаяся в дверном проеме Ориел. За плечом девушки мрачной тенью возвышался Елент.
Менять место дислокации они не стали, несмотря ни на запах, ни на то, что на маленькой кухне и двоим было тесно, а теперь и вовсе даже кусочка свободного пространства не осталось. Обмен информацией и обсуждение следующих действий – прежде всего.
– Где вы были? Сточные канавы проверяли? – с недоумением спросила Джем, изучив мокрых и грязных друзей.
– Под рекой, – сообщил Елент. – Мы нашли туннель, связывающий Чумной квартал и трущобы. А еще – похищенных женщин и детей.
– Судя по тому, как ты опустил взгляд, нашли только тела? – уточнила Джемма, хотя и так понимала: если бы люди были живы, инквизитор и подруга сразу бы про это сказали. А это значит, что они ищут не просто похитителей, но еще и убийц.
– И сколько?
– Не знаем, там огромное подземное кладбище в несколько слоев.
Хрусть! Олдер так ударил по столешнице, что дерево треснуло.
На кухне наступила тягостная тишина.
Бейн, пока остальные были погружены в свои мысли, забрала сверток, размотала тряпицу и внимательно осмотрела замок. Мечтавшую стать патологоанатомом Ориел не смущал ни вид отрезанных конечностей, ни запах. Тушеная капуста, по мнению девушки, пахла гораздо хуже. Убедившись, что система вполне ей знакома и похитители не внесли в код никаких изменений, Бейн подключилась к наручникам через коммуникатор и несколькими командами освободила их от плоти. Завернув кисти обратно в тяпку, она с любопытством повертела кандалы. Идентификационный номер на обратной стороне оказался сбит.
– Надеюсь, Макс сможет его восстановить, – проворчала Ориел, обратившись к Джемме, – хотя готова поспорить: окажется, что эти наручники давно числятся в списании как утилизированные.
– Согласна, – уныло отозвалась Джем.
Бейн оторвала кусок и так испорченного подола, завернула кандалы и убрала в сумку.
– А вы не хотите пояснить, о чем сейчас разговор? – предложил Елент.
Его поддержал Олдер:
– Наручники без цепей, голоса из ваших браслетов, «белая тревога» – если судить по тому, что мы сейчас услышали, то вы поняли гораздо больше нашего. Объясняйте!
Девушки переглянулись. Конспирация, как и вся экспедиция, трещала по швам. Ориел пожала плечами, Джемма, нервно подергав себя за прядь волос, взяла слово, на ходу пытаясь адаптировать информацию.
– Это не просто люди…
– Ведьмы? – по-деловому сухо предположил Елент.
– Или колдуны. Очень злые и сильные. Дети им, скорее всего, нужны для перепродажи. И не только дети, к слову.
Бейн кивнула:
– Теперь можно с уверенностью говорить, что светящаяся каракатица – их рук дело. Наверняка с пиратами был заключен договор: колдуны забирали себе пассажиров с захваченных судов, а разбойниками оставляли деньги и товары
– То есть система давно была отлажена, но что-то пошло не так – поэтому они начали спешить и допускать ошибки. Причем, можно даже очертить приблизительные временные рамки – полтора – два года назад.
– Звучит гладко, но кому требуется такое количество рабов? Осталось всего несколько стран, где еще сохраняется подобный вид… отношений.
Джемма усмехнулась:
– Поверьте, ваше величество, есть такое место. И сколько бы туда не привезли рабов, их всегда будет не хватать. Оно очень далеко и, между прочим, подростки там особенно ценятся.
– Тогда почему мы с Бейн нашли целое кладбище? Не похоже, чтобы этим колдунам требовались живые люди, если они в таком количестве забрасывают их землей.
– Требуются и еще как, – криво усмехнувшись, заверила инквизитора Ориел. – Похоже, у них нет ни опыта, ни умения принимать роды – поэтому и повитухи пропадали. Только вот для беременной женщины такой ужас на последних неделях срока губителен. Наверняка их плохо кормили, держали в холоде и сырости, а, чтобы не переводить средства, еще и пытались вызвать преждевременные роды. Такое сложно пережить и женщине, и ребенку.
– С роженицами более-менее все ясно, с беспризорниками – ничего, – подхватила Джем: – Они ведь лучше других знают законы улиц и на любого незнакомца скалятся, как волчата. Кто из них поверит в бесплатную сказку? Маленькие дети, может быть, и пойдут, заслушавшись обещаний. Но за такими всегда присматривают старшие ребята, которые уже знают подлость человеческой натуры.
– Получается, что дети хорошо знали своего похитителя, раз доверились ему, – сделала вывод Бейн.
– И кому же такие… волчата готовы поверить? – вопрос повис в воздухе.
– А кто вообще отслеживает судьбу этих детей? – едко поинтересовалась Джемма, посмотрев на Олдера.
– Моя служба, как потенциальную преступность, – спокойно отрапортовал король. – Как взошел на престол, так и создал отдельную рабочую группу.
– Где эти люди?
– Ответственный должен обходить неблагополучные районы раз в три дня.
– Уже не обходит, – Эдмунс заглянул в кухню через окно: – По соседству с мальчишкой лежит, если вы не заметили. А если говорить о доверии, то ваши, господин Март, люди, – мужчина кивнул Еленту, – в начале недели уволокли в застенки благотворителя – барона Камудзора. Он был одним из немногих людей, кто занимались беспризорниками, помогали им. Так что теперь если дети и обращаются за помощью, то только сюда, в мертвецкую.
– И за что его ко мне в башню? – уточнил глава инквизиции с неподдельным интересом.
Прегрешение барона должно было быть поистине кошмарным, раз люди Елента не стали дожидаться возвращения своего главы.
– За содомию.
Ориел присвистнула, а Джемма изобразила заключенную в кандалах и обратилась к Марту:
– Судьба подарила тебе уникальный шанс прославиться. Ты только что поймал двух злокозненных ведьм, мечтающих попасть в священные лапы инквизиции.
Эйнхель пристально и злорадно посмотрел друга, надеясь, что тот помнит про спор, состоявшийся на палубе «Блундины». Елент ответил другу мрачным взглядом и предложил:
– Думаю, мы вдвоем с Олдером управимся. Бейн и Джем нечего делать в башне Покаяния.
– И оставите нас без присмотра? – коварно вопросила Джемма: – Исключительно из вредности что-нибудь устроим!
– Ага, – серьезно подтвердила Ориел, которая давно хотела в башню на экскурсию.
– И я тоже считаю, что девочек надо взять с собой, – от неожиданного заступничества короля и его «девочек», Бейн подавилась следующей репликой и с непередаваемым изумлением уставилась на Олдера: – Пусть поучаствуют. Заодно к Квипцинии заглянем.
Елент закрыл лицо ладонью и ничего не ответил. В конце концов, проигрывать тоже надо уметь. Только вот сама мысль о ведьмах, добровольно пришедших в башню (и даже не в роли заключенных), причиняла почти физическую боль.
– К кому? – не поняла Джемма.
– Один чернокнижник, – с готовностью сообщил Олдер: – И по совместительству иностранный шпион. Который год средства на него переводим – даже не узнали, откуда именно этот хм… фрукт к нам прибыл. Он, как бы это сказать… любит боль, поэтому пытки не дают никаких результатов. Я Еленту еще после истории с драгунами, которым снотворное со слабительным подсыпали, предложил вас в камеру к Квипцинии запустить – мигом бы его заставили говорить. А то хуже занозы в седалище.
– Это мы можем, – улыбнулась Джем.
– Во-оот! И я о том же! Поэтому, когда мы за Кракеном охотились, поспорил с нашей инквизицией, что если вдруг найдется повод привести вас с башню не как пленниц – заодно господина шпиона навестим.
Ориел нахмурилась и посмотрела на Джемму. Та несколько секунд раздумывала, а потом покачала головой.
– Если этот ваш Квипциния действительно такой жуткий преступник и грешник – мы не против. Во всяком случае, пробовать точно можем.
– Но не сейчас, – поддержала подругу Бейн: – Не те обстоятельства, чтобы на всяких мазохистов отвлекаться. Разберемся с похитителями – заглянем к вашему «фрукту». А сейчас нам нужен барон.
– Здравая мысль, – согласился Елент.
– Позже, значит, позже. Мне главное, что заглянем, и что спор я выиграл, – оскалился Эйнхель. – Предлагаю не откладывать визит в башню. Быстро приведем себя в порядок, чтобы видом и запахом не убивать моих мирных подданных, и сразу к Еленту.
– И я бы предпочел воспользоваться тайным ходом. Гласность нам не нужна.
Джем издала ликующий вопль и хлопнула Бейн по ладони:
– Ура! Папочка ведет нас к себе на работу!
Мужчины закашлялись, Эдмунс в очередной раз уронил лопату себе на ногу.
– Почему папочка? – ужаснулся Олдер.
– Потому что отец Март!
Молот ведьм (обновление от 07.07.16)
Распрощавшись с бывшим шпионом и пообещав еще как-нибудь заглянуть на чай, они поспешили к трактиру, где еще утром сняли комнаты и оставили вещи. День подходил к концу, а всем не терпелось провести беседу с бароном именно сегодня и затем успеть хоть немного отдохнуть и поспать.
По дороге Джем и Бейн, вытащив из какой-то кучи мусора проржавевшую цепь, вовсю развлекались. Обмотав себе руки и даже изобразив по петле на шеях, девушки до ужаса правдоподобно звали на помощь и молили «суровых инквизиторов» не тащить их в башню Покаяния.
Олдер тихо в кулак посмеивался, Елент молчал, надеясь, что девушки скоро наиграются и утихнут.
И никто не заметил, как одинокая фигура, закутанная в плащ, проследила путь их компании до выхода их трущоб, а после еще долго смотрела вслед, шепча под нос проклятья вперемешку с молитвами.
* * *
– Ваше преосвященство, – послушник, согнулся пополам в почтительном поклоне, а потом робко взглянул в лицо главе инквизиции: – Не извольте гневаться, но в каком качестве выступают эти женщины?
Джем и Бейн обратили на Марта не менее заинтересованные взгляды.
Елент же устало посмотрел на служку – молодое, усыпанное крупными веснушками и прыщами лицо едва тронул первый юношеский пух. Инквизитору и хотелось бы рявкнуть, что «качество» его спутниц ни коим образом не входит в круг компетенций послушника, однако Март видел, с каким уважением и восхищением смотрит на него мальчишка, а еще понимал, что вопрос был задан из самого искреннего рвения и желания помочь.
– Доверенные лица его величества, – сухо оповести глава инквизиции и все-таки добавил: – На будущее: если на моих спутниках нет цепей – подобные вопросы неуместны.
Спина послушника в очередной раз согнулась; юноша быстрым сбивчивым шепотом пробормотал извинения и, подхватив со стены факел, повел их в самый низ башни.
Узкая винтовая лестница на втором десятке минут начала казаться бесконечной. Сверху башня выглядела нелепой толстенькой бочкой, лишь немногим превышая по высоте шпили королевского дворца – но то был исключительно «фасад», маскировка. Там располагались основные архивы, занимающие три верхних этажа, допросные комнаты для свидетелей, к коим не нужно было применять радикальные методы дознания, и служебные помещения, где инквизиторы могли спокойно за чашечкой горячего травяного чая составить отчеты, заполнить необходимые бумаги, отдохнуть после изнурительного рабочего дня.
Настоящая башня Покаяния располагалась под землей многоуровневым комплексом камер и пыточных.
Щукин уже давно в своих отчетах отметил, что местные строители предпочитали продвигаться не ввысь, а вниз. И неплохо преуспели в этих начинаниях.
С каждой ступенькой становилось теплее. Доменные печи, располагающиеся на нижнем ярусе, прогревали всю башню, делая существование заключенных еще более невыносимым. Многие из местных обитателей, приговоренных к пожизненному заключению, не просиживали портки по камерам, а посменно трудились у печей, выплавляя железо. Такой бесплатный труд не только обеспечивал кузницы столицы отличным сырьем, но и составлять львиную доля экспорта оружия в соседние страны, принося хорошую прибыль казне.
Криво усмехнувшись, Джемма поправила капюшон. Экскурсия, которую она так ждала, грозила обернуться настоящим адом. Вытерев со лба капли пота, девушка решила, что отрицать экономическую выгоду было бы глупо, но никакого удовольствия Джем все равно не получала – дышать с каждым шагом становилось все труднее, и она мысленно проклинала свою непереносимость жары.
– Собственно, нас интересует один вопрос: причастен ли барон к похищениям детей.
Это не должно было занять много времени.
Бейн обеспокоенно покосилась на Джем, но даже не подумала предлагать, чтобы та подождала их сверху. Ориел слишком хорошо знала подругу и понимала, что в любом случае услышит категорический отказ. Главное, чтобы обошлось без обмороков
Олдер уточнил:
– Даже если Камудзора не причастен, он может что-то знать. Увы, вряд ли барон единственный интересовался детьми. Должны быть и другие.
Послушника передернуло; рука с факелом дрогнула.
Компания переглянулась и, пожалев мальчишку, которому и так досталась не самая приятная работа, разговоры прекратила.
У подземной башни ярусов было пять. А вот заключенные делились всего на четыре категории. Первая была самая безобидная. Подозреваемого усаживали на стул (даже не привязывали!) и начинали демонстрировать ему рабочий инвентарь, который одним своим видом мог довести до заикания и седых волос. Если этого оказывалось недостаточно, пыточных дел мастера показывали применение инструментов на другом заключенном.
Вторая категория становилась наглядным пособием для первой.
Собственно, на этом подозреваемые заканчивались. В оставшиеся две категории входили те, чья виновность уже не ставилась под сомнение. Третью составляли преступники, приговоренные к заключению – именно они трудились на пятом, самом нижнем ярусе. Время, которое люди отбывали здесь, различалось, но и те, кому присудили семь лет, и те, кому належало сидеть под землей до конца своих дней, отрабатывали свое содержание. Исключение составляла лишь группа лиц, которой категорически запрещалось контактировать с другими людьми. Во избежание, так сказать. Тот же Квипциния, который с легкостью выводил из себя палачей, мог саботировать всю работу кузниц. Впрочем, мало кто из заключенных пытался выдать себя за невменяемого, считая, что лучше уж трудиться в коллективе, чем сходить с ума в одиночестве.
В четвертую категорию входили смертники. Они в башне редко задерживались дольше, чем на пару недель и то, если приговоренный к смерти был дворянином, и наверху начиналась тягостная бумажная волокита.
Елент сам не знал, зачем рассказывал это девушкам, просто заметил, с каким странным восторгом оглядывается по сторонам Ориел и как Джемма, пусть и вымученно, но улыбается, прислушиваясь к тихому глубокому голосу инквизитора.
Очередной виток лестницы окончился небольшой площадкой, от которой длинными лучами расходились по сторонам света узкие коридоры. Елент внимательно посмотрел на мальчишку: тот успел неплохо погреть уши и, если не глуп, сделать определенные выводы о значимости девушек.
– Ты нас не видел, – спокойно приказал глава инквизитор и, после того, как послушник еще раз низко поклонился, отпустил его.
Март повернулся к Ориел и Джемме, еще раз критически оглядел девушек, убедившись, что капюшоны надежно скрывают их лица, и напомнил о необходимости придерживаться правил приличия.
Инквизитор и король, которые безнаказанно позволяют женщинам дерзить, вряд ли сохранят достоинство и уважение в глазах починенных.
К ним из западного коридора как раз вышел высокий монах. Увидев главу инквизиции и короля, он почтительно поклонился и тихим низким голосом уточнил, может ли мастер смерти быть чем-то полезен его величеству и его преосвященству.
– Барон Камудзора.
– Прошу за мной, господа.
Что любопытно, никакого интереса к спутникам Елента и Олдера он не проявил. Поэтому Джем, осторожно дернув короля за рукав, шепотом просила:
– А мастер смерти – это главный палач?
– Не-е, – фыркнул Эйнхель, – палач у нас такой, что приснится – поседеешь. Это смотритель смертников. В его обязанности входит ни на минуту не позволять приговоренным забывать, что ждет их по ту сторону жизни.
– Интересная должность, – так же вполголоса заметила Ориел.
Они миновали длинный коридор. По правую руку располагались узкие двери, окованные железом. За некоторыми слышались судорожные рыдания, за другими – безумной смех. Какие-то безмолвствовали.
Джем поежилась и инстинктивно придвинулась ближе к Бейн.
Они прошли почти до самого конца и остановились, ожидая, когда смотритель выберет из огромной связки ключей нужный им. Тот не торопился, поднося один за другим к лицу и подслеповато щурясь. А затем, отперев камеру и вложив ключ в ладонь Марта, мужчина отошел в тень, показывая, что не собирается слушать разговор с пленником.
Свет факелов выхватил из плотной душной темноты нутро камеры. Земляной пол, неровные стены, кольца для цепей, вбитые в высокий и толстый железный стержень в противоположном конце камеры. И больше ничего: ни тонкой подстилки, ни просто наброшенной на пол соломы, ни каких-либо вещей – только вырытое там же, в углу, углубление, судя по запаху, предназначенное для справления нужды. Та же могила – только чуть большего размера и вместо гроба тяжелая хватка оков на запястьях.
Человек, до того безвольно повисший на цепях, вскинул голову и тут же зажмурился. За несколько дней, проведенных в абсолютном мраке, его глаза, видимо, отвыкли от света.
Джем и Бейн обменялись короткими взглядами: девушки поняли, почему заключенные добровольно соглашались работать на нижнем ярусе. Жар доменных печей и адские нагрузки были ничем в сравнении с ощущением тесной и темной могилы, когда в тишине и одиночестве ты в какой-то момент перестаешь понимать, жив еще или уже умер – и теперь эта мука будет длиться вечность.
Узник, часто моргая, пытался разглядеть своих гостей. Те, в свою очередь «любовались» мужчиной. Барон вовсе не был уродом, как представлялось девушкам. Олдер и Елент знали это и так, не раз пересекаясь с Камудзора при дворе. А Джемма и Ориел в недоумении рассматривали высокого стройного мужчину с узким породистым лицом и строгой гармонией черт. Несмотря на работу палачей, барон по-прежнему, даже в столь незавидном положении, сохранял внешнюю привлекательность. Увидев, наконец, посетителей, Камудзора, гордо вскинул голову.
– Ваше величество, Ваше преосвященство, леди… польщен вашим визитом, – почтительно поприветствовал всех узник, каким-то непонятным образом в полутьме поняв, что Бейн и Джем – девушки. – Вы выбрали неудачный подарок, отец Март. Предпочитаю более юных.
– Господин барон, оставьте свои фантазии при себе, – сквозь зубы процедил инквизитор. – Вижу, камера сделала вас весьма словоохотливым. Тем проще, я задаю вопросы – вы отвечаете.
– Спросите вежливо, и я все расскажу, – улыбнулся Камудзора.
– Ты ответишь в любом случае, – заверил его Олдер и закрыл изнутри дверь. – Давай же, промолчи и доставь мне удовольствие лично превратить твое лицо в кровавую кашу! Кому ты продавал детей, тварь?!
Если вначале заключенный упрямо поджал губы, будто провоцируя его величество выполнить это обещание, то последний вопрос явно удивил Камудзора. Мужчина нахмурился и пристально посмотрел на Эйнхеля, будто бы ожидал пояснений, но когда тишина стала затягиваться, заключенный тихо напомнил:
– Меня обвиняют не в работорговле, мой король, – он сделал особенный акцент на частице «не», – кажется, вы перепутали камеры, ваше величество. Ваше преосвященство?
Барон повернулся к Еленту, но глава инквизиции хранил мрачное молчание. Девушки, встав позади главы инквизиции, пока тоже не спешили с вопросами.
Олдер сделал широкий шаг вперед и резко ударил основанием ладони мужчину по лицу. Раздался короткий хруст и вскрик. Узник попробовал отпрянуть, но цепи не позволили. Эйнхель же невозмутимо обтер ладонь о рваную робу барона.
– Остановимся на сломанном носе, или мне продолжить?
– Ваше величество, – голос Камудзора дрогнул, но сделав глубокий вдох, мужчина взял себя в руки и дальше продолжил мягким, упрекающим тоном: – Как это низко – все преступления, произошедшие в Бермене с детьми, свалить на меня! За своё я отвечу, господа, не сомневайтесь. Но чужие грехи брать не стану. Вы уж простите за подробность, но ни одного из своих подопечных я ни к чему не принуждал, все было исключительно добровольно.
– Что?! – не удержавшись, свистящим шёпотом переспросила Джемма: – Добровольно?! Мы говорим об одних и тех же беспризорниках, у которых никогда не было ни воли, ни выбора? И которые готовы на все, что угодно, лишь бы не остаться голодными ночью на холодной улице?!
– Нашел, чем хвастаться, – низко прорычала Бейн, солидарная с поступком Олдера. У нее тоже возникло желание почесать кулаки о лицо Камудзора.
Елент, поняв, что разговор уходит в совсем другую сторону, вынужден был напомнить друзьям о цели их визита:
– То есть, господин барон утверждает, что не причастен к похищению детей и беременных женщин?
Камудзора тихо рассмеялся.
– Никогда не находил удовольствия в общении с беременными женщинами, – мужчина, лицо которого было залито кровью из переломанного носа, безумно оскалился. – Что же касается торговли… ваше преосвященство, вам же прекрасно известно, что я богат. Зачем, ну скажите, зачем же мне нужно было кому-то продавать своих подопечных, в которых я так долго и старательно вкладывался? Это бессмысленно и нелогично! Леди, я понимаю, что вы видите лишь скованного монстра, но попробую воззвать хоть к вашему разуму, ведь его величество привык больше слышать сердце. Последние месяцы я, наоборот, пытался хоть как-то прекратить эти странные исчезновения. Уже и не знал, кому платить и на кого думать. Все мои усилия были напрасны…
Ориел и Джемма синхронно повернулись к Олдеру.
– Этот кусок мяса правда богат?
– Сказочно, – мрачно подтвердил король, – казне и не снилось.
– Тогда действительно не сходится, – разочарованно согласилась Бейн.
Джем поддержала подругу кивком.
– Мы же видели, как похитители подставлялись – они явно находились в стесненных обстоятельствах и очень спешили. У барона же все давно было налажено. Если и деньги его не интересуют, то мотива просто нет.
Джемма от злости стукнула кулачком по стене.
Барон, внимательно следивший за девушками, в этот момент какой-то странно осунулся, будто бы внутренний стержень, державший его все это время, наконец, переломился.
– Благодарю, леди. Подумайте вот над чем: многие годы я осторожно создавал свой мир. Тщательно выбирал слуг, поддерживал безупречную репутацию, продумывал действия на несколько шагов вперед. Но недавно в игральном доме, выпив лишнего, я разговорился с милым молодым человеком, прячущим лицо. Мне еще показался знакомым его голос… Удивительно, но он знал меня и так искренне восхищался тем, что я жертвую деньги беспризорникам. Знаете, несколько лет назад один благотворитель создал фонд для перечисления средств. Очень удобно. Так вот, мой собеседник искренне жалел, что, если вдруг со мною что-то случится, все состояние Камудзора перейдет либо моим алчным родственникам, либо короне, а вовсе не детям, как было бы правильнее. Дальше я запомнил только то, что согласился с этим милейшим господином. Наутро меня разбудили инквизиторы и стражники, вломившиеся в спальню и обнаружившие рядом со мной в постели уже остывшее тело одного из моих подопечных. И уже затем, в гостеприимных застенках башни Покаяния, я с удивлением узнал, что, кроме всего прочего, в ту злополучную ночь успел переписать завещание, передав все состояние своего рода в вышеупомянутый фонд.
– Хочешь, чтобы мы посочувствовали тебе? – низким хриплым голосом уточнил Олдер, из последних сил удерживая в груди клокочущую ярость.
– Я не настолько наивен, ваше величество, – покачал головой барон. – Давайте, лучше помогу задать правильные вопросы. Их всего два.
Джемма возмущено хотела перебить барона, как Елент положил ей руку на плечо, прося помолчать.
– Первый: куда исчезли деньги, которые с моим арестом и вынесением смертного приговора были переведены в фонд? Второй: кого мне напомнил молодой господин? Вы будете удивлены, но ответ всего один.
Мужчина замолчал, пристально и зло смотря на своих гостей.
– Считайте, что вопросы уже прозвучали, – в голосе Елента зазвенела сталь.
Главу инквизиции совершенно не устраивало, что пленник смел вести себя столь нагло, считая себя хозяином положения. И отцу Марту еще предстояло провести долгую беседу с дознавателями и палачами о том, в каком состоянии смертники должны проводить свои последние часы в камерах. Но это после…
Камудзора усмехнулся.
– Неужели я единственный благотворитель Бермены? К фонду имел доступ ограниченный круг лиц. Вывести средствам мог только кто-то из них.
На мгновение в камере растянулась пауза, все обдумывали информацию.
– Поднять архивы казначейства о крупных пожертвованиях и последних проведенных с фондом операциях, – сделал вывод Олдер. – Узнать, кто из благотворителей занимался детьми.
Джемма тихо вздохнула.
– Да был один попечитель хороший, – пробормотала она в сторону, – у него можно было все это узнать за десять минут, а не в архивы зарываться.
– Кстати, в этих же застенках и замучили, – добавила Ориел.
Пусть она не разделяла позиции Джем по отношению к Сергенту, Бейн в любом случае оставалась на стороне подруги. Исчезновение Даниэля, как и вопрос о его аресте и допросах до сих пор оставался открытым. Пожалуй, именно он был последним препятствием на пути определения «дружба» между мужчинами и девушками.
Заключенный оживился.
– Вы про скандал с Сергентом, когда мальчика обвинили в пособничестве ведьмам и чуть ли самому дьяволу? Кажется, он занимал именно эту камеру. Какое удивительное совпадение! Вы сюда всех благотворителей сажаете? – иронии не получилось – только жестокая насмешка.
– Еще одно подобное высказывание – на казнь отправишься без языка, – спокойно предупредила Бейн, даже не думая угрожать – просто констатируя факт.
– Сомневаюсь, – мужчина понизил голос, словно собирался поделиться страшной тайной: – Ходят слухи, что заключенные иногда пропадают из этой камеры и каким-то невероятным образом оказываются на свободе. Может, и мне так повезет?
– Не надейся, – отрезал Елент. – Эшафот ждет…
– Как – на свободе? – перебила Марта Джемма, едва не бросившись на Камудзора, – Что ты знаешь о Даниэле?
– Невнимательная леди, – укорил барон: – о господине Сергенте я знаю ровно столько же, сколько и остальные подданные его величества. Разве только… Видите ли, чем больше я пытаюсь вспомнить о той ночи, тем больше уверяюсь, что моим собеседником был именно Даниэль.
– Ложь! – отрезала Джем. – Ты просто пытаешься перевести стрелки!
– Бездоказательно, – резюмировала Бейн. – Если тебя действительно опоили – померещиться мог кто угодно.
Эйнхель коротко и выразительно переглянулся с Мартом. О том, что в истории Сергента не все чисто, они давно догадывались и, более того, уже поняли, что ведьмы никак не были причастны к этому. Но Бейн и Джем почему-то выгораживали Даниэля, даже не вслушиваясь в то, что им пытались сказать. Впрочем, раньше и доказательств у Олдера и Елента не было, теперь же барон дал отличную возможность уцепиться за имя Сергента. Хотя глава инквизиции подозревал, что и на этот раз обсуждение причастности Даниэля выльется в очередной спор и закончится ничем. Почему этот мальчишка так запал в душу Бейн и особенно Джем – Олдер с Елентом до сих пор не могли понять.
Барон покачал головой и лениво указал рукой на дверь:
– Тогда не смею вас задерживать.
Джемма круто развернулась и, не дожидаясь остальных, поспешила из камеры.
