Текст книги "Ледяное сердце (СИ)"
Автор книги: Ольга Лебедева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Глава 12
Ночь выдалась глухой и беззвёздной. Тяжёлые тучи заволокли всё небо, обещая скорую грозу. Светильники давно погасли, и в комнате воцарилась непроглядная темень. Даже Эрдану с его звериным зрением было трудно что-либо различить в кромешной тьме. До рассвета по ощущениям оставалось не менее двух часов, а сон к нему всё не шёл.
Был бы Эрдан один, давно бы нашёл себе занятие, лишь бы не маяться бессонницей и не таращиться в темноту, раз за разом прокручивая в голове события минувшего дня. В кабинете его дожидались непрочитанные письма и целая гора документов, требующих его внимания. Положение главы клана налагало на него большую ответственность перед сородичами. Времени на отдых практически не оставалось. Всегда находились какие-то неотложные дела, всплывали нерешённые вопросы. Часто случалось так, что только его вмешательство могло сдвинуть дело с мёртвой точки.
Элайна тихо посапывала, уютно устроившись у него плече. Она доверчиво прильнула к нему всем телом, и не было никакой возможности уйти, не потревожив её сон.
В дверь тихо постучали. Даже не постучали – поскреблись. Эрдан вскинул голову: кто это там такой деликатный, или напротив, настолько бесцеремонный, что решился потревожить молодожёнов в их первую брачную ночь?
Неизвестный за дверью не унимался, продолжая скрестись в закрытую дверь. Эрдан со всей доступной ему осторожностью переложил жену на другую половину кровати и укрыл её покрывалом. Удостоверившись, что Элайна по-прежнему спит, он бесшумно поднялся и отодвинул засов. В приоткрывшуюся дверь просунулось встревоженное лицо Седара.
– Плохие вести, милорд, – выдал он без промедления. – Отряд Танира не вернулся к назначенному сроку.
– Встретимся через пять минут в моём кабинете, – коротко бросил Эрдан.
Седар кивнул и исчез, а Эрдан закрыл дверь и принялся быстро одеваться. Мыслями он был уже далеко и жалел лишь о том, что перед уходом не удалось объясниться с Элайной. Она так сладко спала, что рука не поднялась её разбудить. В конце концов, у них ещё будет время поговорить, когда он вернётся. Эрдан и мысли не допускал, что поисковый отряд отправится без него. Теперь, когда связь со зверем восстановлена, он не имеет права отсиживаться в замке в то время, как другие возможно будут рисковать жизнью.
* * *
Темноту ночи прорезал первый луч рассвета, на мгновение отразившись в жёлтых кошачьих глазах. Эрдан недовольно зажмурился, ослеплённый, но тут же вернулся к прерванному занятию – распутыванию сложной цепочки следов, проложенных группой Танира.
Оборотни не оставляли свои владения без внимания. Патрулирование приграничных территорий было для них делом обычным, а в прежние времена даже скучным. Однако, с недавних пор всё изменилось. Эрдан на собственной шкуре убедился в необходимости ужесточения надзора с их стороны. Ещё живо было в памяти происшествие в горах, едва не стоившее ему жизни. И вот теперь это странное исчезновение целого отряда.
Следы обнаружились сразу, но их запутанность ставила Эрдана в тупик. Вряд ли парни взялись преследовать шайсара, да ещё ночью. На этих шустрых зверьков охотился в основном молодняк. Мяса в шайсарах было мало, и часто пойманную добычу просто отпускали, вдоволь наигравшись и набегавшись по горам, тренируя таким образом ловкость и выносливость.
Сменив ипостась, Эрдан присел на ближайший валун. Его взгляд бездумно скользил по каменистой поверхности, надеясь обнаружить хоть какую-то подсказку, раз уж хвалёное звериное обоняние не дало нужных результатов.
Сопровождавшие его оборотни подтянулись ближе.
– Мы всё обыскали, – первым доложил Седар, – их нигде нет.
– У меня тоже ничего, – отозвался Эрдан. – Продолжаем искать. Не могли же они провалиться сквозь землю, тут довольно прочный скальный грунт, нет ни трещин, ни разломов.
– Не было, ты хотел сказать, – поправил его Седар.
Эрдан вопросительно изогнул бровь и спросил:
– Ты думаешь, тот взрыв мог вызвать смещение горных пород?
– Такое возможно, – пожал плечами Седар. – И потом, мы не знаем был ли тот случай единичным. Меня смущает другое. Не могли же они все одновременно провалиться в образовавшийся разлом. Кто-то должен был остаться на поверхности и отправиться за помощью.
– Если только некто посторонний не помешал им сделать это, – проговорил Эрдан задумчиво.
– Нападение? – спросил Седар.
– Ничего другого не остаётся. Предлагаю осмотреть тут всё ещё раз. Только, парни, будьте осторожны, не свалитесь сами в какую-нибудь дыру. Лучше держитесь по двое и немедленно предупреждайте остальных, если что-то обнаружите.
Следующие два часа ушли на поиски отверстия, в которое мог провалиться целый отряд оборотней.
Повезло самому молодому из них. Давир лишь полгода назад был принят в отряд Седара, и очень этим гордился. По-юношески нескладный, с горящими восторгом глазами и непоседливым нравом, он выделялся из всех. Не удивительно, что ему единственному пришло в голову забраться повыше, чтобы хорошенько осмотреться. Это решение, как ни странно, оказалось верным. Только с большой высоты можно было заметить тщательно замаскированный то ли лаз, то ли трещину в горной породе.
– Там, – что есть мочи закричал Давир, обрадованный своей находкой. Горы немедленно отозвались на его призыв протяжным эхом. Парень понял свою оплошность и дальше только размахивал руками, направляя товарищей в нужную сторону.
Эрдан погрозил Давиру кулаком, а потом улыбнулся и поднял вверх ладонь с растопыренными пальцами – жест, обозначающий одновременно и похвалу, и благодарность.
Давир едва не свалился с уступа от переполнявшей его радости. Не каждому новобранцу удаётся так отличиться в первый год службы. Родители будут им гордиться.
А его старшие товарищи тем временем собрались возле узкого лаза в земле и пытались расширить его настолько, чтобы можно было протиснуться внутрь. Из темноты веяло холодом и сыростью. Кожу стало покалывать, неприятные ощущения усиливались по мере того, как проход расширялся.
– Не нравится мне всё это, – выразил общее мнение Скраймер. Он был полной противоположностью молодого Давира. Любил поворчать и поучить других, что было простительно в его возрасте. Однако все знали, что на Скраймера можно положиться. Вот и сейчас он ворчал скорее по привычке, но отступать не собирался. Даже выдвинулся вперёд, заслоняя собой более молодых оборотней от возможной опасности.
За его спиной послышалось недовольное ворчание.
– Успеете ещё погеройствовать, – осадил напирающих товарищей Скраймер и без промедления протиснулся в образовавшееся отверстие вслед за Эрданом и Седаром.
Узкий тоннель в земле был явно рукотворным. А судя по высоте, прорубали его гномы. Это был уже не первый проход в горах, по которому можно было попасть в земли оборотней, минуя пропускной пункт на перевале. И с каждым днём их становилось всё больше.
– Шастают к нам, как к себе домой, – проворчал Скраймер. – И чего им тут надо?
– Вот и мне хотелось бы это знать, – тихо сказал Эрдан.
* * *
Перед тем, как выйти из комнаты, я долго стояла перед зеркалом, стараясь придать своему лицу нужное выражение. Трудно было вот так сразу привыкнуть к мысли о том, что отныне я замужняя женщина и хозяйка замка. Меня по-прежнему одолевали страхи и сомнения, но с каждым новым вздохом, с каждым ударом сердца я всё больше обретала спокойствие и уверенность в себе.
Трусливый порыв укрыться ото всех под одеялом, я задавила в зародыше. С моей стороны было бы непростительной глупостью, оставаться в личных покоях весь день, как я собиралась вначале. В первый момент после пробуждения мне показалось невозможным показаться на людях без мужа.
Не менее страшно было встретиться с ним лицом к лицу. Я изводила себя вопросами. Что он скажет? Как посмотрит на меня? Согреет теплом своих глаз или пройдёт мимо, равнодушно мазнув по мне взглядом?
Насколько всё было бы проще, проснись мы с ним в одной постели, когда ещё были свежи воспоминания о прошедшей ночи. Боюсь, что к моменту нашей встречи от них не останется даже следа, и мы снова окажемся двумя незнакомцами, по прихоти судьбы ставшими мужем и женой.
Я не стала расспрашивать служанок об Эрдане, да этого и не нужно было делать. Всё то время, пока девушки находились в моих покоях, они не переставали сожалеть о том, что праздник закончился так внезапно. Они мало что могли рассказать. Только то, что было известно слугам в замке: этой ночью пропали несколько оборотней и на их поиски отправились сильнейшие воины клана.
Какое уж тут веселье, когда творятся такие дела? И где это видано, чтобы взрослые оборотни пропадали в горах, как какие-то несмышлёныши?
Девушки хоть и болтали без умолку, но дело своё знали хорошо. Благодаря их стараниям, вскоре я выглядела подобающе новому статусу. Строгого покроя верхнее платье из тёмно-вишнёвого бархата придавало мне гордый и даже слегка надменный вид. Спереди от талии юбка расходилась в разные стороны, являя миру кусок нежно-сиреневого шёлка, из которого было сшито нижнее платье. Ожерелье из аметистов как нельзя лучше подходило к этому наряду, поэтому я решила, что надену именно его. Изящная диадема украшала уложенные в высокую причёску волосы. Королева, да и только.
Я искала в отражении себя прежнюю и не находила. У меня складывалось впечатление, что за прошедшую ночь я стала как минимум на десять лет старше. Внешне я ничуть не изменилась: кожа оставалась всё такой же чистой и гладкой, тело – по-девичьи гибким и стройным, волосы без единого проблеска седины, но вот взгляд определённо стал другим.
– Всё готово, госпожа Элайна, – сказала одна из девушек, вырывая меня из размышлений.
Вторая толкнула подругу локтем в бок, и девчонка вспыхнула до корней волос:
– Простите, миледи.
Служанка права, теперь ко мне следует обращаться только так и не иначе.
– Благодарю вас, девушки, – ответила я с улыбкой.
Оборотницы слегка поклонились и выскочили за дверь.
Я вышла следом за ними, но направилась в другую сторону. Хозяйственные помещения я планировала посетить чуть позже, а сейчас моим долгом было поприветствовать гостей от лица хозяйки замка.
Как и ожидалось, гости уже собрались в большом зале за общим столом. Погода с утра испортилась. Над долиной пронеслась сильная гроза, землю основательно оросило дождём, так что гуляния на свежем воздухе всё равно пришлось бы отменить.
Отца я увидела сразу. Трудно было не заметить его сияющих глаз и приветливо распахнутых для объятий рук. Он шагнул мне навстречу со словами:
– Дочь моя, позволь поздравить тебя со вступлением в законный брак.
– Спасибо, отец, – ответила я коротоко, но с чувством.
К сожалению, слова не могли передать моей искренней благодарности самому родному для меня человеку. За то, что приехал, за то, что поддержал моё решение, за то, что заговорил со мной сейчас, не позволив утонуть в молчаливой пустоте.
Оборотни явно не спешили с приветствиями. Сразу видно, что мне не рады. Впрочем, с выводами я кажется, поторопилась. Вслед за отцом из-за стола поднялись мои родственники, а за ними потянулись и все остальные.
Ритуал приветствия новой хозяйки замка пошёл своим чередом. Оборотни подходили поочерёдно, представлялись, кланялись и поздравляли со вступлением в брак.
Я была настолько взволнована, что совершенно не думала о матери, но она сама напомнила о себе.
Выглядела Юлали как всегда потрясающе. Если бы не моё предвзятое отношение к ней, я могла бы признать её самой красивой женщиной в зале.
Позади Юлали стоял довольно привлекательный мужчина. По-видимому, именно он являлся её парой и вторым мужем. Если судить объективно, то сравнение было не в пользу отца, однако это обстоятельство ничуть не оправдывало поступок моей матери. По моему глубокому убеждению, ей вообще не стоило выходить замуж за человека. Зачем нужно было всё это затевать? Решила развеяться от скуки в ожидании истинной пары? Неужели не догадывалась о том, насколько пагубно её уход отразится на первом муже? Как мучительно он будет переживать разлуку с любимой?
Наверное эти мысли нашли отражение в моих глазах, потому что Юлали стушевалась и потянулась рукой к моему отцу, ища у него поддержку. Никогда не понимала его одержимости этой женщиной. Кажется, он и сейчас готов простить ей всё, что угодно, даже предательство.
Отец за руку подвёл Юлали ко мне – язык не поворачивается назвать эту женщину матерью, и сказал:
– Элайна, милая, стоит ли вспоминать о старых обидах в такой счастливый день? Я надеюсь, теперь ты лучше понимаешь природу оборотней, став парой одного из них. Мне трудно судить, но говорят, невозможно противиться выбору зверя. Тебе ли не знать?
Отец вглядывался в мои глаза в ожидании ответа. А я не могла ни подтвердить, ни опровергнуть его слова.
На ресницах Юлали дрожали слезинки. Она выглядела настолько трогательно-беззащитной, что даже у меня дрогнуло сердце. Я вдруг заметила, что моя мать не похожа на других оборотниц. Она хрупкая и нежная, как цветок. Совсем как я…
Интересно, это она такая неправильная, или всё, что мне говорили о женщинах этой расы, не соответствует истине? А ещё я заметила, что многие мужчины исподволь поглядывают на Юлали, будто ждут одного её взгляда или жеста, чтобы броситься на её защиту.
Это открытие настолько меня поразило, что я совершенно неосознанно обняла мать и прижалась щекой к её щеке. Этого простого жеста Юлали оказалось достаточно, чтобы вновь почувствовать себя счастливой. Радостная улыбка озарила красивое лицо оборотницы, и мужчины в зале сразу расслабились.
– Она, как дитя, – сказал отец, любуясь бывшей женой, уже забывшей о недавних переживаниях и весело переговаривающейся со вторым мужем, – и в то же время Юлали – самая прекрасная женщина из всех, что я встречал в своей жизни.
«Да он же по-прежнему её любит», – поняла я со всей очевидностью.
Никогда не думала, что буквально до слёз, до внутреннего содрогания стану жалеть моего сильного и уверенного в себе отца, необдуманно подарившего сердце не той женщине. При всей своей красоте Юлали не заслуживала любви такого человека.
Злиться на мать уже не получалась. Не после того, как я посмотрела на неё глазами взрослой женщины. Передо мной предстала ветреная особа, живущая одним днём и привыкшая потакать своим капризам. От неё не стоило ждать разумных поступков или гипертрофированного чувства ответственности. Сомневаюсь, что ей вообще известно, что значит думать о других. В её крохотном сердечке вряд ли найдётся место для кого-то ещё, кроме неё самой. Пустышка, одним словом.
Уверена, что и второму мужу она лишь позволяет себя любить. Думаю, брак их держится только на привязке звериных сущностей друг к другу. Такую связь действительно не разорвать. Впору пожалеть и более удачливого соперника моего отца. Интересно, как долго этот оборотень сможет мириться с равнодушием любимой женщины?
Но речь сейчас не о нём, а о моём отце. Пора бы всесильному герцогу прозреть и обратить внимание на действительно достойную девушку.
Я посмотрела в дальний конец зала, туда, где тихо и скромно сидела моя подруга – Мортинелла. Вот уже два года она являлась личным секретарём отца, и всё это время представлялась парнем по имени Морти. Своей безобидной ложью она никому не причинила вреда, а потому я поклялась хранить её тайну. Девушке из обедневшего рода не так то просто заработать себе на жизнь. Собственно говоря, после разорения родителей, у Мортинеллы оставалось только два пути: стать чьей-то содержанкой или продаться замуж. Она же оказалась большой умницей и отчаянной авантюристкой, потому что изобрела для себя третий путь – переоделась парнем и устроилась секретарём к герцогу.
Однажды вечером мы столкнулись с ней в библиотеке. К тому времени Морти уже неделю жила в замке и даже уверилась в том, что ей удалось всех провести. Мы с удовольствием общались друг с другом, обсуждали прочитанное и сами не заметили, как подружились. Признание Мортинеллы не стало для меня откровением. С первых дней нашего знакомства я замечала некоторые странности в поведении Морти, но списывала всё на юный возраст и чрезмерную застенчивость моего нового друга. Разумеется, я обрадовалась такому неожиданному известию – девушка в подругах меня устраивала куда больше, чем парень. С тех пор мы делились с Морти самым сокровенным. Так я узнала о её тайной влюблённости в моего отца. К сожалению, здесь в замке мы не могли свободно общаться как раньше, а жаль.
Наверное нужно быть безнадёжно помешанным на другой женщине или слепым, чтобы не распознать в собственном секретаре девушку. Зато у оборотней проблем со зрением не было. По обеим сторонам от Морти уже пристроились два белозубых красавца и бессовестно заигрывали с ней, поочерёдно вгоняя бедняжку в краску то откровенными взглядами, то затейливыми комплиментами.
– Не поспешила ли ты с замужеством, Элайна? – обеспокоенный голос отца заставил меня вздрогнуть и перевести взгляд с Морти на него.
– О чём вы говорите, милорд? – моё удивление было неподдельным. – Я не понимаю. Мне казалось, вы одобряете мой выбор.
Мы сидели рядом, а потому имели возможность смотреть друг другу в глаза. Отец выразительно перевёл взгляд с меня на своего секретаря и сказал:
– Ты ведь знаешь, Элайна, я готов был принять любой твой выбор, наплевав на политические и экономические выгоды от предстоящего союза. Вижу, ты не сводишь с Морти глаз, и это наводит меня на определённые мысли. Мальчик беден, но у него много других достоинств. С его упорством и умом можно добиться в жизни многого. Если он тебе нравится, почему ты не сказала мне об этом до того, как ваш брак стал невозможен?
Отец хмурил брови и смотрел на меня с сочувствием. Я же открывала и закрывала рот, не в силах подобрать нужные слова. Отец и впрямь думает, что я влюблена в Морти? Какой ужас! И как теперь убедить его в обратном, не раскрывая чужой тайны?
– Эээ, – начала было я, но сразу поняла, что ничего внятного сказать не могу. Если начну всё отрицать, отец окончательно уверится в собственной правоте и только Всемилостивая знает, на что он готов отважиться ради счастья дочери.
От обсуждения неудобной темы меня избавил вбежавший с улицы мальчишка. Глаза пострелёнка сверкают, лицо раскраснелось, по всему видно, что он очень спешил и не просто так. Произнесённые им слова рождают в зале бурю.
– Там наши вернулись, – звонкий детский голосок разносится под сводами старого замка, перекрывая гомон в зале, шум отодвигаемых стульев и грохот разбившейся посуды. Не успевают затихнуть его отголоски, а сорванца уже и след простыл.
Разумеется, все ломанулись следом за ним. В дверях неминуемо возникла давка. Пришлось, закусив губу, дожидаться, пока она рассосётся. Но даже выйдя на крыльцо, я не смогла приблизиться к мужу, оказавшись отрезанной от него гомонящей толпой. Эрдан отдавал какие-то распоряжения своим подчинённым. Взгляд суровый, одежда грязная, но следов крови на ней не видать. И лицо не кривится от боли, значит, можно предположить, что муж не ранен, просто очень устал.
Толпа слаженно разворачивается в сторону распахнутых настежь ворот, словно ожидает чьего-то прибытия. И вскоре я вижу, как во внутренний двор въезжают крестьянские телеги. Одна, другая, третья.
На них лежат бессознательные мужские тела. О том, что все они могут быть мертвы, я стараюсь не думать. Гоню эту мысль поганой метлой, не оставляя ей ни шанса на воплощение. Делаю шаг вперёд, но отец заставляет меня остановиться.
– Ты ничем им не поможешь, – говорит он тихо, крепко сжимая моё запястье. Я знаю, что отец прав, но всё равно пытаюсь вырваться из захвата. Пусть я не маг и не целитель, а всего лишь жена, но именно поэтому я должна быть рядом со своим мужем в минуту скорби, чтобы разделить на двоих постигшее его горе.
– Я должна, – шепчу одними губами и чувствую, как разжимаются пальцы отца.
Толпа напоминает бурлящее море, и я ныряю в него с головой. С трудом пробираюсь вперёд. Чем ближе к Эрдану, тем плотнее становятся ряды обступивших его оборотней. Мужчины напряжены, они с жадностью ловят каждое слово вожака. Я пытаюсь прислушиваться к тому, что говорит Эрдан, но толпа возмущённо гудит, заглушая его слова.
Широкие спины маячат перед глазами. Я со всей силы бью кулаками в ту, что оказывается ближе всего и натыкаюсь на удивлённый взгляд, а за ним ещё один, и ещё. Наконец, до оборотней доходит, кто так настойчиво вламывается в их ряды, и они вдруг расступаются, давая мне дорогу.
– Давно бы так, – пыхчу я возмущённо, вскидываю голову и нарочито медленно прохожу по образовавшемуся живому коридору.
Но вся моя показная сдержанность вмиг разлетается, стоит мне увидеть Эрдана в шаге от себя. Вблизи он выглядит ещё более уставшим и каким-то потухшим. Во взгляде его столько горечи, что я буквально чувствую её вкус у себя на языке. Громко сглатываю слюну, но от этого не становится легче. Я не произношу ни слова, не выражаю сочувствие парой заученных фраз, как сделал бы сторонний наблюдатель. Вместо этого я молча разделяю его горе, впускаю его боль в своё сердце, наполняюсь ею до краёв и только после этого одним рывком преодолеваю разделяющее нас расстояние и утыкаюсь лицом в грудь мужа, туда, где бьётся его сердце.
