Текст книги "Хозяйка Леса"

Автор книги: Ольга Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

Фигуры людей, находящихся в зале, словно приобрели по еще одной, цветной, тени. Только они, в отличие от тех, что существовали на первом уровне зрения, были гораздо более подвижными. Эти тени напоминали скорее туманную дымку, окутывающую тела людей, следующую за ними, куда бы они не шли, колышущуюся вокруг них... С тех пор, как Занила перестала быть человеком, она гораздо лучше стала различать различные оттенки, которыми расплывался мир на этом уровне зрения. И еще теперь она понимала, что именно они означают. Она стала чувствовать людей с тех пор, как стала оборотнем. А точнее, лучше было сказать – чуять!

Занила скользнула взглядом по женщине, полной и довольно пожилой, насколько это можно было различить под складками плотного ганаха, закрывавшего не только ее плечи и грудь, но и руки до самых кончиков пальцев и даже лицо, позволяя видеть только глаза – светлые, окруженные густой сетью глубоких морщин, покрасневшие, взгляд которых нервно перебегал по лицам, окружавших ее людей. Кай'я Лэ не нужно было быть знакомой с ней, чтобы догадаться: это и была вдова покойного градоправителя. Ее плотная невысокая фигура, от головы до пят закутанная плотной траурно-белой тканью, была совершенно неподвижна, словно принадлежала и не живому человеку вовсе, а мраморному изваянию. Жили только глаза – нервные, постоянно двигающиеся. И дымная светло-голубая тень, вздрагивающая частыми всполохами вокруг ее тела. Оборотень глубоко вздохнула, втягивая носом воздух. Она стояла в паре десятков аммов от вдовы покойного Руша, но она рассчитывала, что для ее острого звериного чутья это не будет столь уж значительным расстоянием.

Не получилось. Все дело было в густом и приторном аромате благовоний, постоянно сжигаемых на ритуальном очаге... Занила хмыкнула, поняв, что через эту ритуально-дымную вонь не пробиться даже ее нюху высшего оборотня. Впрочем, поэтому она ведь и перешла на другой уровень зрения.

Более темные, серо-синие всполохи, которыми периодически окутывалось тело женщины, способны были рассказать Заниле столько же, сколько и запах. Они означали страх. Вдова Руша боялась. Нет, она, конечно, скорбела о своем муже, но лишь потому, что вместе с его смертью и ее собственная, такая спокойная, размеренная жизнь, полная достатка, в любую секунду могла рухнуть. Женщины в Салеве не имели права владеть никаким имуществом за исключением личных вещей и драгоценностей. И все, что принадлежало Рушу, теперь переходило к его сыновьям. А вот, кстати, и они...

Кай'я Лэ оглядела двух уже более чем взрослых мужчин, тоже, очевидно, ни разу в жизни не страдавших от недостатка пищи. Они стояли рядом с вдовой – своей матерью, но и тот и другой предпочитали не встречаться с ней взглядом. Хотя, возможно, далеко не по одним и тем же причинам. Старший (Занила опознала его отнюдь не потому, что он выглядел взрослее брата, а как раз по его эмоциям) излучал ровное и спокойное довольство наследника, наконец-то заполучившего в свои руки долгожданное богатство. Кай'я Лэ не знала, сколько лет было покойному Рушу на момент его смерти, но судя по всему догатский градоправитель весьма и весьма зажился, портя нервы своим сыновьям. Это кстати было единственным, в чем младший брат соглашался со старшим, – в отсутствии хоть какого-либо сожаления о смерти своего родителя! Ничего, хотя бы отдаленно напоминающего счастье или безмятежное довольство, в его эмоциях не читалось. Зато Занила без труда выделила в окутывающей его весьма слабой и бледной дымке нервные всполохи грязно-коричневого цвета – гнев. А между ними белее тонкие, и движущиеся значительно медленнее полоски – обида. Он уже знает, какое завещание оставил его отец – почтенный Руш. Впрочем, о покойном старике его младший сын уже и не думает (разве что молится Темным Богам, чтобы тому не было покоя за Чертой). Все его мысли и эмоции, а точнее главная из них – ненависть – были сосредоточены на старшем брате, которому по нелепому недосмотру Богов повезло родиться первым, а теперь заполучить практически все отцовское состояние!

Рядом с сыновьями-наследниками – их жены. Сразу понятно, какая чья. Занила усмехнулась самым кончиком губ, отметив, как эмоции женщин практически отражают чувства их мужей. Ненависть и обида у одной и радостное довольство у другой! Разве что эмоции старшей из женщин значительно менее интенсивны, чем у мужчины, которому она принадлежит. И еще ей скучно. Чтобы понять это, Кай'я Лэ не нужно было разглядывать цветную тень вокруг ее тела. Достаточно было заметить, как она снова и снова обводит взглядом зал, словно надеясь заметить там хоть что-то интересное, как она переминается с ноги на ногу, явно уже бесконечно уставшая от бесцельного стояния на одном месте, как лениво и односложно отвечает тем, ко обращается к ней...

Занила усмехнулась чуть шире: кажется, именно эта женщина ей сейчас и поможет! Тонкие пальцы Кай'я Лэ скользнули по хитрому узлу ганаха на шее, распуская его. Со стороны жест смотрелся совершенно естественным: чего удивительного в том, что девушке стало жарко в душной зале. Снимать его, конечно, Занила не собиралась – только откинуть назад, демонстрируя всем обнаженные плечи, грудь, плотно обтянутую платьем из тончайшего белоснежного (траур все-таки!) шелка, и самое главное – великолепное колье, украшенное почти тремя дюжинами крупных чистейших бриллиантов, охватывающее ее шею!

Судя по тому, как остановился, зацепившись за нее, и мгновенно стал более осмысленным взгляд жены старшего из Рушей, ее заметили! Занила опустила глаза, пряча за длинными серебристо-светлыми ресницами расплавленный металл насмешки. Она знала, что ее не смогут не заметить! Она потратила весь вчерашний день, чтобы раздобыть это платье, сшитое из настолько тонкого и блестящего шелка, что даже его траурно-белый цвет не спасал, не помогал ему выглядеть простым и скучным! Занила переместилась на пару шагов вперед и в сторону, встав так, чтобы на нее падал луч света, проникавший в залу через распахнутую дверь. И под его прикосновениями стало отчетливо заметно, что ткань ганаха, прикрывавшего ее голову, еще более тонкая, совсем прозрачная, такая, что через нее отчетливо просвечивает светлое серебро ее волос. Носить ганах из такой ткани салевским женщинам не положено даже в обычные дни, а уж во время траура тем более! Только северной боярыне, владелице двух десятков хищных остроносых кораблей, это, похоже, не известно! Как и то, что в траур женщины оставляют в шкатулках все свои драгоценности. Единственный, чьей роскоши положено привлекать всеобщее внимание, – это сам покойник.

Занила скользнула пальцами по сверкающим камням ожерелья, мгновенно отбросившим на ее светлую кожу сотню мерцающих бликов. Бывшему градоправителю Догаты все равно, а вот ей всеобщее внимание совсем не помешает!

Пристальный взгляд жены старшего Руша сделал свое дело: теперь на Кай'я Лэ смотрело уже несколько пар глаз – осуждающе-завистливые женские и мужские: от просто любопытных до откровенно оценивающих. Вот уже оба Руша-наследника повернулись в ее сторону. А их друзья, стоявшие рядом с ними, уже, не скрываясь, разглядывали ее. Черно-алыми всполохами нервно дрожала вокруг них похоть. Занила скользнула на первый уровень зрения, туда, где ее ждали их масляные взгляды. Она для этого и пришла в дом градоправителя: удивить, заставить себя заметить. А как иначе можно было привлечь внимание этих глупых, жадных, самовлюбленных, эгоистичных, ограниченных людей?! Занила почувствовала, как помимо ее воли напряглась кожа на ее лице, почти превращая улыбку в хищный оскал. Она покажет им что-то по-настоящему яркое, необычное, запретное, опасное! Впрочем, о последнем им еще рано догадываться... Заниле лишь нужно, чтобы ее заметили, а запоминают люди только тех, кто напролом, разрушая все запреты, врывается в их уютный ограниченный мирок! Ну, или разрушает его...

По коже Занилы, невольно заставив ее слегка вздрогнуть, скользнул липкий похотливый взгляд, который она просто не смогла не почувствовать. А вслед за ним за ее спиной раздался голос его обладателя. Похоже, наконец, нашелся кто-то, решивший не просто смотреть на нее.

– Не ты ли та самая северная боярыня, о которой второй день говорит вся Догата? – голос был таким же, как и взгляд, скользящий по ее коже. А еще его обладатель так тщательно выговаривал слова, явно кичась своим аристократически-правильным произношением, что по губам Занилы невольно скользнула презрительная усмешка.

– А я думала, что столица второй день скорбит о кончине уважаемого Руша? – насмешка осталась расплавленным серебром плескаться во взгляде Занилы, а ее голос звучал дивной смесью из легкого удивления и очаровательного кокетства.

– «Уважаемого»?! – коротко хохотнув, повторил за ней мужчина. Занила позволила себе еще одну улыбку: она так и рассчитывала, что ее собеседник не сможет пропустить мимо ушей подобный эпитет, более чем ясно говорящий: северная боярыня считает себя равной бывшему градоправителю Догаты! – А ты смелая... – мужчина хотел еще что-то сказать, но все слова вдруг разом вылетели у него из головы, потому что Занила наконец-то повернулась к нему. Чтобы лицом к лицу столкнуться с Рашидом Бакуром.

Улыбка, игравшая на губах мужчины, медленно сползла с них. Пару мгновений он пристально смотрел в ее лицо. Причем выражение у него в это время было такое, будто он только что увидел земное воплощение кого-то из Темных Богов, или, по крайней мере, свой самый страшный ночной кошмар. Хотя, возможно, так оно и было... Потом его взгляд быстро скользнул ниже. Занила стояла, не двигаясь, позволяя ему рассматривать себя, едва заметными движениями перебирая складки шелкового ганаха. Она знала, что пытается найти Рашид Бакур – клеймо, которое когда-то по его приказу поставили на ее теле! Что ж, пусть ищет. Эта было еще одной причиной, почему она выбрала именно такое, с низко открытой грудью, платье, – чтобы каждый мог видеть ее белоснежную и идеально гладкую кожу! На теле клейма давно уже не было...

Она сама воспользовалась этой секундной паузой в разговоре, чтобы тоже рассмотреть своего бывшего господина. Когда он заговорил с ней, она не узнала его голос. Хотя, в остальном ей было проще, чем ему: Занила не просто предполагала, что может встретить Бакура, – она рассчитывала его здесь найти!

А мужчина изменился за три с лишним прошедших года. Вокруг глаз, на лбу и от крыльев носа к уголкам тонких губ пролегли глубокие морщины. Бородки, когда-то скрывавшей его острый подбородок, больше не было. Глаза казались еще более красными и воспаленными, чем их запомнила Занила. И даже волосы, по-прежнему спускающиеся до плеч и безупречно уложенные, выглядели потускневшими и словно больными.

– Что-то не так? – произнесла Занила, изобразив на губах легкую неуверенную улыбку, подумав, что дала Бакуру уже достаточно времени, чтобы разглядеть себя, и решить, узнает ли он ее.

– Нет, все в порядке, боярыня, – Рашид Бакур переглотнул пересохшим горлом, и наконец-то снова посмотрел ей в глаза. Он решил не узнавать... – Ты просто напомнила мне одного человека. Правда, та женщины была... – Бакур запнулся, явно запутавшись в собственных словах, но все же сумел закончить. – Она не была боярыней!

Занила улыбнулась на этот раз вполне искренне: как бы ни был выбит из привычной колеи ее собеседник, он ни на секунду не забывал, что следует говорить, а что нет! Сравнить свободного человека с рабом – считалось худшим оскорблением в Салеве. Войны между знатными родами до полного истребления друг друга бывало развязывались и из-за меньшего!

Мужчина смотрел на Занилу, словно ожидая, что она скажет что-нибудь. Что она могла ответить ему? Что-нибудь вроде: «Я, разумеется, всегда была боярыней» или «Я никогда не бывала раньше в Салеве, поэтому мы не могли встречаться». Она могла бы это сказать. Всего лишь соврать... Только зачем, если Рашид Бакур уже прекрасно договорился с собой и сам?!

Мужчина, поняв, что его собеседница не собирается ему помогать, движением руки подозвал к ним раба, разносившего напитки, взял с подноса два бокала с охлажденным светлым вином и один из них протянул Заниле. Она покосилась на предлагаемое угощение с недоумением, не спеша брать его.

– Знаешь, – медленно проговорил Бакур, слегка поглаживая кончиком пальца ножку хрустального бокала протягиваемого Заниле, – это почти неприлично – так принципиально отказываться от угощения в доме, где тебя принимают!

– А я думаю, что неприлично, – тон в тон ему ответила Кай'я Лэ, – незамужней девушке так долго разговаривать с совершенно незнакомым мужчиной! – она обвела глазами залу, делая вид, что отыскивает свою свиту. Хотя, конечно, она и до этого ни на секунду не выпускала из виду своих оборотней. Как и они периодически поглядывали на нее, что не мешало им держать под пристальным наблюдением и всю остальную залу вместе с находящимися здесь людьми. Идеальные телохранители... Если бы люди знали, какие великолепные бойцы получаются из оборотней, кто-нибудь непременно попытался бы их нанять. Если бы они знали, какие из них получаются убийцы, они уже разбегались бы отсюда со всех ног!..

Тонкие губы Бакура изогнулись в усмешке. Он вернул бокалы на поднос раба, поняв, что Занила не собирается пить вино. Его взгляд вновь скользнул по ее фигуре, уже не пытаясь отыскать несуществующее клеймо, а просто неприкрыто разглядывая ее. Он вдруг шагнул вперед, очевидно решив прикоснуться к ее обнаженной руке:

– Ты, боярыня, не слишком-то похожа на тех, кого волнуют глупые приличия!

Занила отшатнулась назад так стремительно, что лишь складки ганаха дернулись от движения воздуха. Бакур слегка качнул головой, очевидно, не поняв, что произошло, и тут же вновь протянул руку. Ее гладкая светлая кожа манила его, и он не собирался отказывать себе в том, чего так хотел!

Оборотни скользнули из-за его спины, мгновенно оказавшись между ним и Занилой. Оружие пока не было вытащено, но пальцы, сжавшие на рукоятях кинжалов в ножнах, смотрелись достаточно красноречиво. Особенно в сочетании с не сулящими ничего хорошего взглядами, впившимися в лицо Бакура! Натара, изображавшая женщину-компаньонку знатной боярыни и по случаю этого тоже вынужденная вырядиться в белоснежное платье и ганах, встала рядом с Занилой. Вообще-то, по салевской традиции, ей сейчас полагалось поднять крик на весь дом, призывая людей в свидетели того, что этот невоспитанный мужчина покусился на честь ее воспитанницы! Натара же, судя по ее взгляду, предпочла бы решить дело одним изящным ударом тонкого стального клинка! Занила усмехнулась, вспоминая, как вчера вечером, собираясь в дом покойного градоправителя, выбирала между ней и Улой – единственной женщиной-гвардейцем из годрумской стаи, последовавшей за ней. Она остановила свой выбор на Натаре именно потому, что рассчитывала на ее лучшее знание местных обычаев. Впрочем, нельзя было сказать, что Кай'я Лэ была недовольна поведением своей «компаньонки». Похоже, за всех них шум собирался поднять сам Бакур.

Его ярко-голубые глаза гневно сверкали, когда он из-за спин ее телохранителей, не удостоив их даже взглядом, посмотрел на Занилу.

– Немедленно убери от меня своих головорезов, боярыня, если не хочешь, чтобы у тебя потом были неприятности! – он стиснул руки в кулаки, но за собственный кинжал, висевший в ножнах на поясе пока не хватался. – Ты просто не знаешь, с кем связываешься!

Заниле стоило большого усилия заставить себя оставаться на месте, не врезать по ненавистному лицу этого зарвавшегося человека! Еще пару месяцев назад она, пожалуй, окажись в такой ситуации, не стала бы себя сдерживать, но теперь кошке в ней было бы мало просто его крови и просто смерти! Она хотела не только убить его – она хотела мести!

– Уважаемые господа, не кажется ли вам, что здесь не место и не время, чтобы устраивать драку?! – Занила и Бакур одновременно обернулись к человеку, посмевшему им помешать. Кай'я Лэ успела отметить, что традиционная траурно-белая одежда мужчины сшита из прекрасного шелка, что однозначно выдавало его богатство и знатность, прежде чем он обратился уже лично к ней. – В этом доме, уважаемая боярыня, ничто не угрожает ни вашей чести, ни вашей жизни! – и тут же, не дожидаясь ответа, повернулся к ее противнику. – А вас, уважаемый Бакур, я попрошу пройти вместе со мной. Через несколько минут начнется заседание Торгового Совета, и там совершенно необходимо ваше участие, как его полноправного члена.

– Сейчас? – уточнил Бакур, хотя руки покорно опустил, даже и не думая возражать. Из чего Занила еще больше убедилась, что мужчина, решивший их разнять, далеко не самый последний житель салевской столицы.

– Да, именно сейчас!

Бакур бросил на Занилу весьма красноречивый взгляд, давая ей понять, что их разговор еще не окончен, но все же ушел вслед за мужчиной, направившимся куда-то вглубь дома. Только после этого оборотни наконец-то убрали руки от своего оружия и повернулись к Кай'я Лэ. Занила же продолжала смотреть на дверь, за которой по одному и небольшими группками скрывались мужчины, до этого просто слонявшиеся по зале.

«Торговый Совет решил провести срочное заседание...»

Она едва заметно усмехнулась, отметив, что ни один из мужчин даже не взглянул на тело покойного Руша, все так же лежащее на постаменте в центре зала. Завтра на рассвете огонь ритуального костра поглотит его, оставив после себя лишь пепел, но люди вокруг, похоже забыли о нем гораздо раньше! Кай'я Лэ в сопровождении оборотней своей стаи также покинула душно пахнущую благовониями залу.

Они остановились во внутреннем дворике, возле тихо журчащего фонтана. Занила подняла голову вверх, быстро оглядывая поднимавшиеся со всех сторон ряды окон и балконов, потом вдруг резко обернулась к Натаре:

– Ты слышишь?

Та в ответ утвердительно кивнула. Женщина была таким же высшим оборотнем, как и сама Кай'я Лэ, поэтому ее слух вряд ли в чем-то уступал ее собственному. А сама Занила явственно различала мужские голоса, доносившиеся из какой-то комнаты, выходившей окнами во внутренний двор. Очевидно, именно там и проходило заседание Торгового Совета. И Заниле нужно было на него попасть. Она решительно развернулась к своим оборотням:

– Здесь я дальше сама! А вы идите к дому Рашида Бакура – мне нужно знать, когда он вернется домой! – она могла отдать такой приказ, потому что вчера гвардейцам, не без подсказки самой Занилы, удалось выяснить, где находится его особняк, и теперь это точно знал каждый из оборотней. Натара кивнула, показывая, что поняла приказ и готова его исполнить, а Байд вдруг шагнул вперед:

– Позволит ли мне Хозяйка остаться вместе с ней?

Занила посмотрела на него, прикидывая, может ли ей еще понадобиться его помощь, и решила все же не отказываться: вдруг ей сегодня придет в голову последить за кем-нибудь еще. Она кивнула, давая понять Байду, что тот может остаться. Натара и Раик коротко поклонились Кай'я Лэ и исчезли под аркой, ведущей на шумную догатскую улицу, а Занила убедилась, что во внутреннем дворике никого нет, и, стремительно вогнав свое тело в волну обращения, белоснежной кошкой скакнула на нижний ряд балконов, нависавших над головой. Через минуту, потребовавшуюся ему, чтобы избавиться от одежды, к ней присоединился Байд. Занила лишь мельком взглянула на него, обернувшись на скрежет когтей по мраморному полу, и тут же вновь сосредоточилась на мужских голосах, раздававшихся теперь значительно отчетливее.

Новая волна обращения накатила и схлынула почти мгновенно, и Кай'я Лэ, ориентируясь на шум разговора, двинулась вперед по балкону, кольцом опоясывавшему весь дом. Правда, через пару шагов ей пришлось замереть перед окном. Ставни на нем были распахнуты настежь, и Занила не знала, есть ли кто-нибудь в комнате. Голоса раздавались где-то впереди, и ей совсем не хотелось быть обнаруженной теперь, когда она так близко от своей цели! Конечно, можно было лечь на пол и проползти под окном, но даже в этом случае оставалась возможность, что их заметят со двора или из окон на противоположной стороне дома. Значит, нужно было принимать более решительные меры.

Занила обернулась на Байда, кравшегося позади нее и так же послушно замершего.

– Я сделаю сейчас кое-что, – тихим шепотом принялась объяснять она. – После этого нас не смогут заметить. Но это не слишком приятно. Если не сможешь справиться – скажи мне. Я остановлюсь, и ты просто останешься ждать меня здесь!

Байд кивнул, хотя и совсем не уверенно. По его глазам Заниле стало ясно, что он вряд ли понял хоть что-то из ее слов. Но объяснять более подробно у нее просто не было времени, да она и не верила, что сумеет подобрать нужные слова!

Переход на другой уровень зрения занял лишь долю секунды, и вот Занила уже раскрыла свое кружево навстречу густо заполняющему воздух перламутру силы. Ей нужно было много энергии и как можно быстрее, поэтому она не стала ждать, пока она подчинится зову Хозяйки и приблизится к ней, а заставила часть собственной серебристо-серой силы выплеснуться наружу из каркаса. Затем сформировала из этой силы несколько длинных тонких нитей, заставила их разветвиться и переплестись между собой, и снова разветвиться, и еще раз... Пока вокруг Кай'я Лэ не образовалась настоящая энергетическая сеть с достаточно мелкими ячейками. Занила раскинула эту сеть вокруг себя, всей своей кожей, всем существом, ощущая каждую нить, ее малейшее колебание, ее соприкосновение со сгустками энергии окружающего пространства. А потом вновь потянула к себе.

По пространству вокруг прошла дрожь, когда невод, закинутый Кай'я Лэ, зачерпнул из него практически всю силу. Но Хозяйка была неумолима. Она собрала энергию возле себя, отделила от нее часть, а затем осторожным движением направила ее в сторону Байда. Она старалась действовать очень аккуратно, но все равно оборотень, успевший вслед за ней вновь принять человеческий облик, вздрогнул всем телом и глухо зарычал, попытавшись отстраниться назад.

– Тихо! Все хорошо! – зашептала Занила, наблюдая, как жидкий перламутр растекается по кружеву оборотня, надежно скрывая его под собой.

– Я больше не могу! Это убьет меня! – голос Байда звучал глухо, так, будто он задыхался. Заниле захотелось дотронуться до него, своим прикосновением убеждая, что все будет хорошо, но она удержала себя, прекрасно понимая, что это неизбежно нарушит уже почти сформировавшийся слой перламутра.

– Кто ты? – произнесла она, стараясь, чтобы даже произносимые шепотом, ее слова звучали отчетливо. Ответ последовал не сразу, так, что Занила даже почти успела испугаться за Байда, но он все же произнес:

– О чем ты?

– Просто скажи мне, кто ты. Первое, что придет в голову!

– Я оборотень...

– Огромная белоснежная кошка с серыми разводами по спине и бокам. Густой мех, сильные лапы, тело, не знающее усталости. Когти и клыки, надежнее стальных клинков... Так?

Еще одна пауза, но на этот раз она знает, что бояться нечего.

– Да! – и голос Байда прозвучал совсем иначе, уверенно и решительно.

– Помни об этом! – приказала ему Занила. – Просто помни об этом все время. И жди меня здесь! – остатки собранного перламутра она набросила поверх собственного кружева и, позволив ему растечься ровным слоем, укрыв ее тело от посторонних взглядов, шагнула вперед по балкону, опоясывавшему внутренний двор дома бывшего градоправителя. Байд послушно остался ждать ее на прежнем месте. Находясь на уровне зрения силовых потоков, Занила могла различать его как более плотный и непрозрачный сгусток перламутра, поэтому она не стала совсем уходить с него, а лишь немного поднялась вверх по уровням зрения, так, чтобы физический мир проступил ярче, а энергетический остался светиться бледными, но все же различимыми тенями.

Догатских аристократов, собравшихся на заседание Торгового Совета, Занила обнаружила за следующей балконной дверью. Кай'я Лэ спокойно остановилась, прислонившись к косяку, твердо уверенная, что ни один человек не сможет ее заметить. А перед ней оказалась довольно просторная комната с массивным овальным столом в центре. Часть мужчин расположились вокруг него, а часть – в мягких креслах ближе к стенам. Всего Занила насчитала десять человек. Она сразу же отыскала своего старого знакомого – Рашида Бакура, а также того аристократа, что несколькими минутами ранее вмешался в их ссору. Этот статный черноволосый мужчина был единственным в комнате, кто стоял, очевидно, как раз заканчивая произносить речь. Занила понадеялась, что не пропустила ничего интересного.

– Таким образом, я настаиваю, что мы должны как можно быстрее избрать нового председателя Совета, – мужчина стоял, упершись кончиками пальцев в мраморную столешницу, и словно в подтверждение своих слов ритмично постукивал по ней подушечками указательных пальцев. Закончив говорить, он опустился в кресло с высокой чуть изогнутой спинкой, а вместо него с противоположной стороны стола тут же поднялся другой человек.

– Боюсь, что не могу согласиться с вашим мнением, уважаемый Дзаир. Я считаю, что избирать нового председателя до окончания срока траура – по меньшей мере, неэтично!

Занилу не слишком-то волновал передел власти в Совете. Гораздо больше ее заинтересовало только что прозвучавшее имя! «Дзаир!..» Неужели это тот самый человек, что три года назад купил Райшу? Является ли он до сих пор ее хозяином?

– При всем моем уважении к вам, господин Хаим, – Дзаир снова поднялся со своего кресла и оперся руками о стол. Теперь мужчины стояли друг напротив друга, – я считаю, что мы сейчас просто не в том положении, чтобы соблюдать традиции и выжидать положенное время! В городе восстание рабов, и нам нужно немедленно что-то предпринимать! А для этого нам нужно объединиться.

– Да бросьте вы, уважаемый Дзаир! – его противник небрежно махнул рукой, демонстрируя свое отношение к прозвучавшим словам, и, аккуратно расправив полы своего белоснежного шелкового кафтана, опустился назад в кресло. – Бунт на какой-нибудь галере случается чуть ли не раз в месяц. Мы всегда с ними справлялись без особых проблем. К чему сейчас поднимать панику?

– Всего лишь потому, что на этот раз мы имеем дело не с бунтом на какой-то одной галере! – Дзаир выделил голосом слово «одной», при этом еще весьма выразительно передразнив интонации своего противника. – Восстание захватило все галеры! Ни один корабль сегодня не вышел из бухты! Мы даже не можем пробиться в порт, к складам с нашими товарами, – мужчина провел рукой по темным, с редкими седыми нитями, волосам, убрав их с воротника так, словно они раздражали его. Занила, наблюдавшая за ним с расстояния в несколько аммов, отметила этот нервный жест.

– Не хотите ли вы сказать, уважаемый Дзаир, что на этот раз рабы выступили организованно? – в разговор вступил новый член Совета. Этот человек также сидел возле стола, но до этого Занила не обращала на него внимания. Это был уже весьма пожилой мужчина, можно сказать – старик. Только с высохшими, мелко трясущимися, покрытыми темными пятнами руками, которые он сложил на столе перед собой, никак не вязался пронзительно-острый взгляд карих глаз. Дзаир повернулся к новому собеседнику и, слегка кивнув головой, произнес:

– Боюсь, что так, – Занила видела, как побелели костяшки пальцев, которыми он вцепился в столешницу, словно собирался отломить ее край. – И еще они вскрыли склад с оружием нашей береговой стражи!

– Как им это удалось?! – в разговор вновь вступил Хаим.

– Я не знаю, – резко качнул головой Дзаир. – Я могу только предполагать... – начал он объяснять, но тут же оборвал сам себя, раздраженно махнув рукой. – К Темным Богам! Я не знаю! Ясно только, что у нас в городе не просто бунт, – последним словом он вновь передразнил голос своего оппонента, – а вооруженное восстание нескольких сотен рабов!

– В свете вышеизложенного я считаю необходимым согласиться с мнением уважаемого Дзаира, – с одного из кресел, стоявших возле стены, поднялся Рашид Бакур. Занила сразу же сосредоточила все свое внимание на нем. Он подошел к столу. – Мы должны объединить наши усилия для борьбы со сложившейся ситуацией, а для этого нам просто необходим новый глава! – он сделал небольшую паузу, равно такую, чтобы остальные члены совета успели повернуться в его сторону, но не успели ничего возразить. – Одновременно с этим я подаю заявку на выкуп поста председателя Совета!

По зале пронеслась волна сдержанного перешептывания, впрочем, достаточно тихая из-за того, что не так уж много в заседании участвовало людей. Занила же постаралась вспомнить все, что ей было известно о догатском Торговом Совете и процедуре передачи власти в нем. Если память ее не подводила, то такую почетную и выгодную должность, как его председателя, принято было продавать на своеобразном аукционе. Разумеется, покупателем мог стать только действующий член Совета. Вырученные деньги обычно шли в общую казну и в последствие расходовались на различные нужды.

Со своего кресла вновь поднялся тот, кого называли Хаим. Их с Бакуром взгляды встретились. И их вряд ли можно было назвать дружескими.

– В Совете найдется достаточно претендентов на этот пост и кроме тебя! И гораздо более достойных.

– Но только у меня есть возможность подавить мятеж! – Бакур ответил так быстро, что становилось понятно: он заранее предвидел возможные возражения, и у него был на них ответ. – Если мы не можем справиться с шайкой обнаглевших рабов, это значит, что нашей страже просто необходимо новое, более эффективное оружие! Именно такое сейчас мой корабль везет из самих Вольных княжеств.

На минуту в зале Совета вновь повисла тишина. Каждый из его членов обдумывал предложение Бакура. Наконец Дзаир, все это время так и не севший в свое кресло, резко тряхнул головой:

– Что ж, решение принято! Если вам, уважаемый Бакур, удастся подавить мятеж рабов, Совет предоставит вам приоритетное право выкупа поста председателя.

Бакур довольно улыбнулся и кивнул головой в знак того, что принимает выставленные условия. Похоже, они его вполне устраивали. Вот только уважаемый Хаим еще не все сказал.

– Но именно выкупа! И Совет оставляет за собой право назначить цену!

– Я принимаю эти условия! – решительно ответил Бакур. В зале вновь поднялся шум, когда мужчины начали переговариваться со своими соседями, но выступать больше никто не стал.

Занила отступила немного в сторону, когда Дзаир объявив заседание закрытым, первым направился к выходу из залы. Рашид Бакур последовал за ним, но его в дверях, то есть прямо напротив Занилы, по-прежнему надежно укрытой силовым коконом, перехватил Хаим, который, похоже, никак не желал успокаиваться. Пальцы мужчины крепко сжали локоть Бакура и заставили того остановиться.