Текст книги "Хозяйка Леса"

Автор книги: Ольга Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

Занила слегка кивнула купцу, распахнувшему перед ней калитку в загоне, и вошла. Лошади, до этого мирно бродившие по небольшому огороженному пространству, тут же замерли, нервно косясь в ее сторону. Занила остановилась. Со стороны это выглядело так, будто она позволяет животным привыкнуть к своему присутствию. А на самом деле оборотень тщательно закрыла свое кружево, оставляя плавать в окружающем пространстве и шлейфом стелиться за собой ощущение спокойствия и уверенности. Это было легко: ведь она действительно не боялась лошадей, не ненавидела их и вообще ничего плохого к ним не испытывала! Занила медленно двинулась к великолепному серому жеребцу, стоявшему в самом центре загона, почему-то особенно приглянувшемуся ей. Конь нервно поводил крутыми боками, искоса поглядывал на нее круглым темным глазом и то и дело взмахивал коротко обрубленным хвостом.

«Какой же ты красавец!» – Занила прошептала это совсем тихо, но слова сейчас были и не главным. Кай'я Лэ всем своим существом потянулась к сознанию коня, передавая ему этот образ: своего восхищения им, спокойствия, уверенности, тепла... Насколько бы проще это было сделать, раскрыв кружево и опутав все пространство вокруг сетью собственной силы! Но Занила слишком боялась напугать неразумных животных, а вслед за этим и ненамного более разумного человека. А значит, оставалось лишь верить, что она справится и так!

Жеребец нервно переступил с ноги на ногу, готовый в любую секунду сорваться на бег, забыв даже о том, что из загона ему все равно не выбраться. Но в следующую секунду Занила одним стремительным движением преодолела остававшееся до него расстояние, и ее ладонь легко легла на его гладкий лоб, а глаза оказались на одном уровне с его глазами:

– Тише, милый! – снова лишь едва слышный шепот. Занила почти физически ощущала панику, захлестывающую разум коня. Она знала: если он сейчас взбрыкнет, отскочит от нее, все будет потеряно! Ни он сам, ни остальные лошади больше никогда не подпустят к себе никого из оборотней. Кай'я Лэ не стала сомневаться и тратить драгоценное время. Она резко раскрыла кружево, позволив собственному спокойствию затопить сознание животного, смывая его страх и недоверие. Она просто убирала его эмоции, заменяя их другими, нужными ей! Своей силой и своей волей, заставляя его подчиниться, а через него – и остальных лошадей в загоне, до которых дотягивались цепкие нити раскинутой ей силовой паутины. – Я не обижу тебя, милый! – произнесла она, и снова слова не имели значения – только интонации голоса. Они должны были полностью совпадать с тем, что она заставляла жеребца чувствовать. – Тебя – никогда! Серебро...

Слово пришло само. И за промежуток времени, меньший, чем один удар сердца, прочно вошло в сознание, поселилось в нем. Уже не слово – имя!

– Серебро, – повторила Занила, прислушиваясь к его звучанию и к эмоциям коня тоже. – Полетишь со мной, Серебро?

Конь вдруг мотнул головой и тихо фыркнул, ткнувшись мордой в ее ладонь. Выпрашивал угощение? Он больше не боялся, и не хотел убегать, и даже не пытался стряхнуть ее руку со своей головы. Он признавал в ней Хозяйку – ту, кому можно подчиниться, чью власть можно признать над собой и доверить свою жизнь! Занила усмехнулась, стараясь при этом не разрушить сеть, накинутую ей на остальной загон и лошадей в нем. Насколько же все действительно оказалось проще, чем она рассчитывала! Достаточно было всего лишь не сомневаться в собственной силе и праве приказывать! Кай'я Лэ положила руку на шею коня, на всякий случай удерживая его рядом с собой, а потом махнула оборотням, чтобы они начинали выводить остальных, которые теперь, она знала это точно, уже не будут бояться своих новых хозяев.

Меньше, чем через час, все лошади были оседланы, а торговец, получивший за сбруи и помощь еще несколько чудесно звеневших монет, провожал столь щедрых покупателей довольным взглядом. Байд протянул Хозяйке поводья, и Занила, оттолкнувшись от земли ногой, легко взлетела на спину своего серого жеребца. «Своего!..» Ей определенно нравилось, как звучало это слово!

Не желая задерживаться в Этиве дольше необходимого, стая еще до заката покинула Россу. Их путь лежал на северо-восток, к далекой Кетроси, в которой никто из оборотней раньше ни разу не бывал. Погода, вопреки довольно мрачным опасениям Занилы, стояла вполне сносная. Во всяком случае, для этого времени года и этих земель. Никаких проливных дождей дни напролет, никаких осенних бурь. Солнце по-прежнему продолжало светить со становившегося все более бледным неба, и сквозь голые ветви деревьев просачивались его тонкие лучи, не способные, впрочем, уже согреть ни землю, укрытую толстым слоем опавшей листвы, ни стаю, резвой рысью передвигавшуюся по лесным дорогам. С каждым днем, с каждым пройденным на север фарсахом* [Фарсах – мера длины, приблизительно равная 6 км. Считается, что возникла как средняя величина дневного перехода оборотня в зверином обличье по территории его охоты, однако документальных подтверждений данной версии к настоящему моменту не сохранилось.], становилось все холоднее, пока, наконец, ни ударили настоящие морозы. И тогда появился снег. Не выпал, а именно появился. Он словно играл с оборотнями в прятки: сколько бы они ни ехали, они по-прежнему не видели на небе ни единого облачка, с него не сорвалось ни одной снежинки. Но однажды утром стая просто въехала туда, где уже лежал снег. И с каждым переходом он теперь становился только глубже. Занила не знала, на сколько дней их опережает снежная буря. Но та упорно шла впереди стаи, словно глашатай или проводник, а может быть, она заманивала их в ловушку, из которой оборотням будет уже не выбраться? Занила, сжав в руках, затянутых в замшевые перчатки, поводья своего коня, опускала глаза и вслушивалась, как хрустит под копытами свежевыпавший пушистый и совершенно белый снег – первый этой осенью. Она глубоко вдыхала морозный до умопомрачения вкусный воздух, пахнущий хвоей и древесиной. Она не боялась ловушек! Ведь она ехала на север. В первый раз за восемь лет Занила видела снег.

Переход до Кетроси занял две недели. И под вечер четырнадцатого дня они, как всегда резвой рысью вылетев из очередного перелеска, увидели в полуфарсахе от себя город. Столица Равена не походила ни на недавно виденную ими Россу, ни на Североград, каким его помнила Занила. Нет, княжеский детинец точно также высился в его центре, но его башни были не привычно квадратными, а круглыми, покрытыми двускатными крышами, что придавало им какой-то совсем не воинственный вид. Занила, конечно, предполагала, что первое впечатление может быть весьма обманчивым. Ну, так ведь она и не собиралась брать город штурмом! Она хотела открыто войти в ворота... А в этом случае его не спасали, никакие, даже самые укрепленные стены. Уж она-то проверяла!

А еще Кетрось, в отличие от Северограда или Россы, была выстроена не на холме. Для своей защиты этот город избрал совсем иной способ. Столица Равена располагалась в низине. А само название «Кетрось» Занила без особого труда для себя и своих спутников перевела, как болотистое место. В это время года, правда, проверить данное утверждение было несколько сложно, но вот оценить широкую реку, в излучине которой и был выстроен город, Занила вполне смогла. Водная преграда защищала город с трех сторон. Причем на противоположном от Кетроси берегу реки начинались холмы, лес на которых либо не рос сам, по какой-то своей лесной причине, либо был тщательно вырублен горожанами. В любом случае у вражеских войск, если таковые вдруг решат напасть на равенскую столицу, не оставалось никого шанса подобраться к городу незамеченными. А если предположить, что с четвертой стороны Кетрось окружали те самые вышеупомянутые болота, то защиту города вполне можно было назвать более чем надежной.

Вдоволь налюбовавшись на стены княжеского кремля и на дома простых горожан, бойко дымивших всеми печными трубами, Занила толкнула пятками бока своего коня, заставляя его двинуться к Кетроси. Вечер неумолимо приближался, вызывая настойчивое желание поикать теплый ночлег где-нибудь за городскими стенами. На севере Вольных княжеств, в это время года темнело рано. К тому же здесь стояла уже настоящая зима. Дорога, бегущая вниз с холма, была укатана колесами телег и утоптана копытами лошадей и ногами многочисленных проходивших здесь людей, зато по ее обочинам высились уже настоящие сугробы снега. Занила накинула на голову капюшон своего алого, отделанного изнутри волчьим мехом плаща и заставила Серебро перейти на уверенную рысь.

На воротах отряд никто не остановил и даже, в отличие от той же Салевы, не попытался взять плату за въезд в город. Байд, придержав своего коня, сам приблизился к стражнику, коротавшему время у ворот.

– Не подскажите ли, уважаемый, – обратился к нему оборотень, слегка наклонившись с седла, – где в вашем...э, славном городе находится постоялый двор поприличней?

Вопрос был совсем не праздным: в Кетроси у стаи не было своего имущества, а значит, им срочно требовалось найти место, где можно было бы, по крайней мере, переночевать. Здоровенный мужичина, одетый в кольчугу поверх овчинного полушубка и косо сползший на затылок давно нечищеный шлем, не слишком определенно махнул рукой куда-то себе за спину и пояснил:

– Сейчас прямо до колодца, а там налево повернете. Минут через пять прямо и упретесь. Мимо не проедете, уважаемый!

Занила кожей ощутила, как дернулся Байд, потянувшись рукой к своему мечу, прикрепленному у седла. Она толкнула своего коня пятками, заставляя Серебро боком потеснить жеребца Байда. А сама вцепилась в локоть командира своей гвардии, увлекая его подальше от злополучного стражника:

– Не собирался он тебя оскорблять! – не сдерживая прорывающееся в голосе рычание, высказала она. – Здесь же не Салева, чтобы он обязан был тебе «почтенный господин» говорить!

Байд убрал руку с эфеса меча и обернулся на стражника, оставшегося у ворот и даже не понявшего, что только что случайно оскорбил оборотня, а значит, лишь чудом по имени Занила сохранил свою жизнь! Кай'я Лэ отпустила локоть парня и заставила своего коня идти рядом с его. Байд наконец-то закончил разглядывать человека и повернулся к Хозяйке. В его взгляде больше не было ни гнева, ни ярости, погасших столь же быстро, как и вспыхнувших, – только шальные веселые огоньки на дне светло-голубых глаз.

– Жаль! – усмехнулся оборотень. – Значит, придется искать другой повод для охоты!

Занила фыркнула, не сдержав рвущуюся на губы ухмылку. Уж она-то знала, что оборотни прекрасно обходятся и без повода! А Байд, пришпорив своего коня, уже сворачивал с главной улицы налево, решив, очевидно, все же последовать указаниям незадачливого стражника.

Постоялый двор, охарактеризованный как приличный, представлял собой двухэтажное деревянное строение, окруженное глухим забором с гостеприимно распахнутыми воротами. Очевидно именно эта особенность, отличавшая их от всех остальных на улице, а также мертвецки пьяный мужик, валявшийся под коновязью, и должны были служить главными приметами сего заведения, благодаря которым приезжим предлагалось его «не пропустить», потому что никакой вывески не наблюдалось вовсе! Байд не слишком-то уверенно поднялся на крыльцо и толкнул массивную надрывно заскрипевшую дверь. Все-таки они не ошиблись: изнутри дома пахнуло обжитым теплом и чем-то съестным. За порогом обнаружилась просторная зала, освещенная пламенем камина и немилосердно чадящими масляными лампами, развешанными по стенам. Все пространство залы было занято массивными плохо оструганными и давно не скоблеными столами с такими же скамьями и табуретами возле них. За некоторыми сидели активно жующие и выпивающие, а также играющие в кости посетители. В глубине полутемного помещения угадывалась лестница наверх, ведущая, как сильно надеялась Занила, в комнаты, сдающиеся приезжим. Справа от нее было устроено что-то вроде стойки, на которой располагалось несколько пузатых бочонков с каким-то хмельным содержимым, а за стойкой – дверь, судя по доносившимся оттуда запахам чего-то жарящегося на очень большом количестве сала, ведущая на кухню. Запахи кстати были такой интенсивности, что Занила на минуту позавидовала Байду: ее нюх высшего оборотня просто отшибало напрочь!

Из этой самой двери навстречу новым посетителям вышел мужчина, одетый в темные, заправленные в сапоги штаны, синюю, выпущенную поверх них рубаху и вывернутую мехом (судя по всему – медвежьим) наружу безрукавку. Лицо человека чуть не до самых глаз заросло темной курчавой бородой, что, очевидно, компенсировало некоторый недостаток растительности на голове. Точно так же, как объемистый животик – не слишком внушительный рост. Двигался, тем не менее, человек довольно проворно, привычно огибая столы. Мужчина остановился перед оборотнями и радушно поклонился им:

– Что желают уважаемые господа? Поужинать или комнату для ночлега?

– Поужинать! – Занила расстегнула свой подбитый мехом плащ, небрежно бросила его на скамью возле ближайшего свободного стола и сама уселась рядом. – И комнаты для меня и моих гвардейцев, – она кивнула головой в сторону оборотней, как раз появившихся в харчевне. – На эту ночь и еще на несколько дней: я не знаю, на сколько мы задержимся в Кетроси.

– И пусть кто-нибудь позаботится о лошадях, – добавил Байд, а Занила в подтверждение всех произнесенных слов выложила на стол перед собой золотой. Монета была салевской чеканки, но золото – оно ведь везде золото. Очевидно, хозяин постоялого двора считал также, потому что никаких вопросов больше не последовало.

Ужин возник на столах так быстро, что Занила удивилась. И был даже вполне приличным. Во всяком случае, обильным, горячим и сытным. А что еще нужно оголодавшим после дневного перехода по зимнему лесу оборотням? Куски мяса по-настоящему большими, а каша рассыпчатой и щедро сдобренной маслом. И никто не пытался подсунуть какой-нибудь травы, называя это салатом, как любили делать в Салеве. Причем, чем дороже трактир или ресторация, тем настойчивее! И, судя по установившейся за столом довольной тишине, нарушаемой только стуком ложек о миски, стая со своей Хозяйкой была полностью согласна!

А вот комната, в которую Занила поднялась сразу после ужина, вызвала у нее совсем не добрую усмешку. Нет, в ней, конечно, было все необходимое: и кровать с пуховыми периной и одеялом, и сундук для вещей, и даже умывальник. Но неужели это лучший номер на постоялом дворе, охарактеризованном как «приличный»? И не в каком-нибудь захудалом городишке, а в княжеской столице?! Занила фыркнула и решила, что она, очевидно, слишком избалована салевской роскошью. В любом случае выбирать было не из чего. К тому же ее оборотням не досталось и такого! Оказалось, что постоялый двор давно не наблюдал такого наплыва гостей, как этой ночью. В результате ее гвардия кое-как разместилась в трех больших комнатах. Занила сначала почувствовала небольшие угрызения совести по поводу того, что ей в единоличное владение отдан целый номер, но потом вспомнила, как в годрумском поместье все гвардейцы обитали в далеко не роскошных казармах, а Хозяин Родослав практически один жил в огромном особняке. В результате Занила решила не менять обычаев стаи. Во всяком случае, этой ночью: пуховая перина казалась слишком уютной для этого! Занила глубоко вздохнула и, решительно кинув на сундук свою дорожную сумку и плащ, отправилась проверять, как там устроились ее оборотни.

Вообще-то комната, в которой предстояло провести эту ночь шестерым гвардейцам, предназначалась для двух человек. Такой вывод можно было сделать, если судить по количеству кроватей. Правда, сейчас обе они были сдвинуты в сторону, а на освободившемся пространстве, прямо на полу, были разложены набитые соломой тюфяки. Байд, которого и искала Занила, сидел на одной из кроватей. Кай'я Лэ усмехнулась, заметив его: похоже, иерархия в стае оборотней распространялась не только на Хозяйку!

Она подошла к нему, переступая через тюфяки, и присела на его кровать. Оборотень отложил в сторону меч, который задумчиво полировал кусочком замши.

– Когда мы уедем отсюда? – спросил он вполголоса. Они не собирались скрывать что-либо от остальных оборотней, устраивавшихся на ночлег здесь же в комнате, просто Байд таким образом показывал, что то, что он собирается обсудить с Хозяйкой, касается только их двоих.

– Ладно тебе! – Занила решительно тряхнула головой. – Не так уж здесь и плохо! В годрумских казармах было не намного просторнее!

– Я не об этом, – оборотень поморщился. Занила недоуменно обвела взглядом гостиничный номер, простые деревянные стены, окна, закрытые ставнями, тюфяки на полу...

– Тогда о чем?

– Ты не чуешь? – ноздри оборотня дрогнули, словно он действительно ощущал какой-то весьма неприятный запах. – Люди! Слишком много и слишком близко...

Занила невольно прикрыла глаза, стараясь разобраться с теми ощущениями, которые пытался описать для нее Байд. Ей даже не пришлось особо напрягаться – понадобилось лишь отпустить свое сознание, позволить ему сетью расползтись по энергетическим потокам вокруг и сосредоточиться на том, что было вне ее самой, за пределами этой комнаты, за границей того, что составляло мир ее интересов. Она почти сразу почувствовала то, о чем говорил Байд, – люди! Она ощутила каждого, находящегося этой ночью на постоялом дворе: пара купцов в соседнем номере, несколько посетителей в общем зале внизу, повариха и посудомойка на кухне, хозяин поднимается по лестнице... Они дышат, разговаривают, едят, пьют, живут! Добыча! Такая близкая и одновременно такая недоступная, что это сводит с ума! Кажется, теперь Занила поняла, почему городские дома оборотней строятся в окружении просторных садов или даже парков: не только для того, чтобы скрыть их обитателей от излишне любопытных глаз, но и для того, чтобы не подпустить людей слишком близко к их обитателям!

– Как ты думаешь, может быть, получится снять дом где-нибудь в городе? – спросил оборотень.

– Снять дом? – повторила Занила, задумавшись. Она была бы не против самой этой идеи, вот только совсем не уверена, что она осуществима. Летом в Кетроси наверняка полно свободных домов, которые их хозяева не откажутся сдать на время: кто-то из равенцев отправляется в леса на охоту, а кто-то уходит на баржах вниз по реке... Но теперь зимой, когда все жители вернулись со своих заработков, найти сдающийся дом вряд ли было так просто! – Мы, скорее всего, не задержимся здесь надолго, – ответила она оборотню. – Нам всего лишь нужно найти одного человека.

Байд усмехнулся как-то уж очень понимающе, как будто уже не раз слышал подобные заявления от своей Хозяйки! Занила задумалась. А может быть, и правда, не в первый раз? А в результате все заканчивалось объявлением очередной охоты. Занила усмехнулась.

– Тогда завтра и начнем! – произнес Байд, отрывая ее от размышлений. Занила кивнула и поднялась с кровати. Еще раз окинула взглядом гостиничный номер и устраивавшихся в нем оборотней, а потом вышла в коридор, возвращаясь в свою комнату. Она была уверена, что, несмотря на все слова Байда, ее оборотни не устроят этой ночью на постоялом дворе резню. То есть, конечно, без ее приказа – не устроят!

* * *

К утру камин прогорел, и в комнате Занилы стало прохладно. Только под толстым пуховым одеялом еще сохранялось уютное тепло. Занила потянулась, щуря глаза на тонкие лучики яркого солнца, пробивавшиеся сквозь щели в ставнях. Вставать решительно не хотелось! Наоборот, единственным ее желанием сейчас было убрать под одеяло и голову, пряча ее подальше от слишком свежего утреннего воздуха. Похоже, за восемь лет жизни на юге он совершенно забыла, что такое зима в Вольных княжествах. А если бы помнила, отложила свое путешествие до весны? Вот уж, вряд ли! Занила насмешливо фыркнула и, решительно откинув одеяло, отправилась умываться.

В общую залу на первом этаже постоялого двора Занила спустилась, предусмотрительно захватив с собой свой теплый плащ: ее платье хоть и было сшито из превосходной шерсти, но его могло оказать решительно недостаточно, если и там тоже еще не успели как следует протопить!

Вопреки ее опасениям, в обеденной зале огонь в камине весело горел. Впрочем, даже самому яркому пламени не удалось бы этим утром соперничать с ослепительным солнечным светом, заливавшим комнату. Было тепло, а из кухни, сквозь открытую дверь уже вновь доносились съестные запахи. За двумя сдвинутыми вместе столами расположились ее оборотни. Они попытались встать при виде Хозяйки, но Занила махнула им рукой, приказав продолжать завтракать: уж слишком аппетитно они вгрызались в истекающее жиром куриное мясо. Куриц, похоже, зажарили специально для них, и теперь хозяин постоялого двора, из-за стойки наблюдал за поглощающими свой завтрак гвардейцами, явно разрываясь между двумя чувствами. С одной стороны он с радостью подсчитывал, во сколько золотых монет обойдется этому отряду все пребывание на его постоялом дворе, а с другой – прикидывал, хватит ли у него вообще запасов продовольствия, если они вдруг решат задержаться у него подольше. Занила усмехнулась, решительно направляясь к его стойке: не так уж этот человек был и не прав в своих опасениях. Если им придется зазимовать в городе, ее стае понадобится совсем другая добыча!

Занила облокотилась о стойку напротив человека. Тот поклонился ей и тут же услужливо поинтересовался:

– Чем вам помочь, уважаемая госпожа? Что желаете? Хотите и для вас курочку зажарим?

Занила качнула головой, слегка поморщившись: как и любым другим ранним утром, сейчас есть ей совершенно не хотелось. И от этого человека ей была нужна совсем другая помощь. Она достала из кармана своего платья сложенный вчетверо и уже немного обтрепавшийся листок плотного желтоватого пергамента и разложила его перед собой на стойке. Как будто она еще не успела выучить содержание письма наизусть!..

– Я ищу оружейного мастера по имени Веремир. Знаешь такого? – спросила она у трактирщика. Человек покосился на пергамент, но попытки заглянуть в него не сделал. Быть может потому, что просто не умел читать?

– Зачем вам оружейник Веремир? – харчевник положил на стойку короткопалые обветренные руки, наклонившись к Заниле. – Наш город поистине славен своими оружейными мастерами! Скажите мне, уважаемая госпожа, какой работой вы интересуетесь, и я уверен, что сумею подсказать вам достойного! – торговец заглянул в лицо Заниле, хитро улыбаясь. Оборотень не ответила на его улыбку. Глаза Кай'я Лэ, мгновенно заледеневшие, впились в лицо человека. Он почувствовал что-то и, нервно залепетав оправдания, попытался отойти подальше от стойки. Но не успел. Рука Занилы скользнула к ножнам на поясе, ее пальцы сомкнулись на рукояти изящного тонкого кинжала, а в следующую секунду она уже одним нечеловечески стремительным движением с размаху вогнала его в стойку, продолжая при этом пристально смотреть в лицо человека. Острое лезвие почти на половину ушло в твердое дерево в волоске от правой руки харчевника, как раз между его большим и указательным пальцем! Человек придушено пискнул, замерев на месте так, будто Занила на самом деле пришпилила его руку к стойке. Взгляд его неопределенного цвета глаз метался от ее лица к кинжалу и обратно.

– Тебе нравится мой ножик? – задумчиво поинтересовалась Занила, по-прежнему глядя исключительно в глаза человека. Тот судорожно закивал. Его начинала бить крупная дрожь. Судя по его виду, сейчас он готов был согласиться с чем угодно или наоборот прикусить себе язык, чтобы уже никогда не ляпнуть ничего лишнего! – Как ты думаешь, я разбираюсь в оружейной стали, в ее качестве? А в заточке клинков, в их балансировке? – продолжила Занила, скользя кончиком пальца по костяной рукояти своего кинжала. Харчевник затряс головой еще интенсивнее. – Тогда с чего ты взял, что я не в состоянии сама выбрать для себя оружейного мастера?! – рыкнула она так, что человек вжал голову в плечи. – Ты скажешь, где мне найти Веремира?

– Третий дом от рынка по кузнечной улице! – выдавил из себя харчевник. Занила удовлетворенно кивнула и, легко выдернув кинжал из стойки, плавно скользнула прочь, не забыв захватить с собой и свой пергамент. Человек осторожно стянул руку со стойки и принялся судорожно растирать ее, словно не верил, что его любимая конечность по-прежнему с ним.

– Благодарим за информацию, уважаемый! – Байд подбросил в ловких пальцах золотую монетку и опустил ее на стойку перед харчевником. Тот невольно дернулся и попытался отступить назад, но уперся спиной в один из бочонков. А оборотень уже вслед за своей Хозяйкой вышел из харчевни.

Указанный дом по кузнечной улице оказался внушительных размеров трехэтажным строением, возведенным из великолепной светлой древесины. Окна украшали богатые резные наличники. И в целом создавалось впечатление, что здесь живет более чем зажиточный человек. А из-за закрытых ворот раздавался характерный звон, который может производить только кузнец, работающий с металлом. Точнее, сразу несколько кузнецов... Занила определила это мгновенно: звуки ударов были разными – то пронзительно звонкими, то совсем глухими, а значит, наносили их молотками разной величины. И раздавались они слишком часто друг за другом, чтобы можно было предположить, что их наносит один и тот же человек. А еще в воздухе витал запах кузницы, тот самый характерный запах, который невозможно спутать ни с каким другим: огня, угля, раскаленного металла и окалины. Возможно человек и не сумел бы различить их, стоя на таком расстоянии от того места, где работали неизвестные мастера, за забором, посередине улицы, но чуткий нюх высшего оборотня невозможно было обмануть. Занила невольно замерла. Нет, она, конечно, не раз за прошедшие годы бывала в мастерских самых разных кузнецов. В годрумском цирке – особенно. Но почему-то только эта смесь запахов в сочетании с ароматом свежего дерева, исходящего от, очевидно, совсем недавно выстроенного дома, заставила сердце оборотня болезненно сжаться.

Занила стояла перед воротами, неподвижно замерев и подняв голову, как будто действительно надеялась разглядеть что-то за высоким забором. Байд, то ли не обратив внимания на состояние своей Хозяйки, то ли действительно посчитав, что так будет лучше, шагнул мимо Занилы и решительно постучал в ворота. Кай'я Лэ невольно вздрогнула, словно этот резкий звук разбудил ее. Перестук молотов за забором не прекратился, но калитка вдруг, совершенно бесшумно повернувшись на хорошо смазанных петлях, отворилась. За ней показался мальчишка лет пятнадцати в потертом овчинном полушубке, явно снятом с отца или старшего брата, и лихо заломленном на затылок треухе. Пацаненок окинул гостей внимательным взглядом немного косящих глаз, а потом поклонился и шагнул в сторону, приглашая их войти во двор. Он не выказал ни малейшего удивления, и все его движения были привычными и уверенными: очевидно в дом оружейника Веремира достаточно часто приходили люди заказать себе какой-нибудь товар. Занила, Байд и еще трое гвардейцев, отправившихся вместе с ними с постоялого двора, шагнули в ворота.

Дорожка, ведущая от калитки к высокому крыльцу, и вся центральная часть двора были тщательно расчищены от снега, зато возле забора уже начали скапливаться сугробы, которые после метели, игравшей прошедшей ночью, казались особенно мягкими и пушистыми. Занила огляделась по сторонам, цепким взглядом оценивая и величину дома, и добротность дворовых построек. Мальчишка, открывший оборотням ворота, еще раз приглашающе махнул рукой в сторону дома, но Занила замерла, застыв неподвижной ледяной статуей посреди двора. Она увидела кузницу. Сквозь распахнутую настежь дверь был виден ярко пылающий огонь, отбрасывающий красно-оранжевые всполохи на тела трех людей, стоявших вокруг него. Занила невольно сделала шаг в ту сторону, желая с более близкого расстояния посмотреть, как они работают. Они ковали меч. Занила видела длинную полосу стали, которую как раз сейчас погрузили в докрасна раскаленные угли. Один из мужчин, раб, как догадалась оборотень по темному кожаному ремешку на его шее, принялся раздувать меха. Угли в очаге вспыхнули слепяще-алым пламенем, взметнув в воздух целый сноп искр, но никто из людей даже не подумал отстраниться, словно они не могли причинить им ни малейшего вреда. Хотя, им ли, кому огонь дает хлеб, бояться его?!

Пару минут мастера просто ждали, пока стальная заготовка не раскалиться добела, а потом один из них огромными щипцами ловко вытянул ее, уложив на наковальню. И тут же передал щипцы другому человеку, на вид еще довольно молодому парню – очевидно, своему подмастерью. А в его собственных руках уже был огромный молот. Мужчина взмахнул им, подняв его над головой с такой легкостью, будто он совершенно ничего не весил, и, размахнувшись, опустил его на стальную заготовку. Металл отозвался протяжным и гулким звоном. А человек уже бил вновь...

Подмастерье явно с трудом удерживал заготовку на одном месте, а огромный молот снова и снова падал на металл, не давая отдыха ни ему, ни человеку, придавая будущему мечу совершенную, лишь ему свойственную форму. Только вот Занила смотрела не на меч, ее взгляд невольно притягивал сам человек. Он был высоким, ростом почти четыре амма, широкоплечим. На нем не было рубахи – только фартук из толстой воловьей кожи, хранящий на себе следы когда-то попавших на него искр, и в свете красноватых отсветов огня было видно, как перекатываются под светло-золотистой кожей человека тугие узлы мышц. Русые волосы мужчины были заплетены в тугую косу, доходившую до середины лопаток, а на лбу, не позволяя им падать на глаза, была повязана холщовая ленточка. На висках блестели капли пота, но человек не обращал на них никакого внимания – он не собирался останавливаться. Снова и снова взлетал тяжелый молот над его головой только для того, чтобы секунду спустя обрушиться всей своей мощью на стальную полосу, лежащую на наковальне.

Потом человек вдруг отложил молот, вновь перехватил у подмастерья щипцы и опустил стальную заготовку в купель с ледяной водой, стоявшую тут же. В воздух с оглушающим шипением взметнулся столб белого густого пара. Человек подождал две секунды и извлек будущий меч назад, принялся придирчиво изучать результат своих трудов. Но лишь для того, чтобы тут же вновь бросить его в очаг.

Все процедура теперь повторялась: раб вновь стал раздувать меха, заставив угли вспыхнуть ярким алым светом. Мастер дождался, пока заготовка начнет светиться, раскалившись до нужной температуры, и только тогда извлек ее на наковальню. На этот раз он подхватил молот поменьше. Он поднял его одной правой рукой, левой продолжая щипцами удерживать заготовку. Мгновенно повиновавшись его кивку и короткому окрику, подмастерье тоже подхватил молоток. Человек опустил свой на сияющую белым светом сталь, и подмастерье тут же ударил следом за ним, потом еще раз и еще... Два молота, не останавливаясь, не сбиваясь с правильного четкого ритма, пели свою песню – ту самую, что слышала Занила, стоя за воротами дома!