Текст книги "Хозяйка Леса"

Автор книги: Ольга Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)

Пергаментные страницы переворачивались с хрустким шорохом. Занила скользила по ним взглядом. Мабек Дагар в своих записях был аккуратен до педантичности, и кажется, сейчас она за это была ему весьма благодарна. Имена рабынь-учениц располагались в алфавитном порядке, и Занила легко нашла интересующее ее имя: «Райша». Кай'я Лэ пролистала несколько следующих страниц, пропуская записи о месте рождения рабыни, ее внешних данных и о том, чему она была обучена за пять лет, – все это она знала и так. В самом конце раздела, посвященного этой рабыне, стояла лаконичная надпись, подчеркнутая ровной линией: «50 золотых. Покупатель – Рук Дзаир. Плата внесена полностью.»

Имя Рук Дзаир было Заниле смутно знакомо. Очевидно, он был не самым последним из жителей салевской столицы. Что ж, тем проще будет его найти.

Кай'я Лэ перевернула несколько страниц вперед. Следующее имя – следующая рабыня, о судьбе которой она хотела узнать. «Ларка». Стандартные записи с данными рабыни, а вот итоговая строчка совершенно другая: «Товар испорчен. Допуску к аукциону не подлежит.»

Занила почувствовала, как ее пальцы стиснули кожаный переплет журнала, оставляя на нем полукруглые вмятины от ногтей. Воспоминания сами собой нахлынули на нее, накрывая с головой... Все верно, на аукционе Ларки не было, только Занила, слишком обеспокоенная судьбой своего звереныша Кора и своей собственной, вряд ли хоть раз о ней вспомнила. А потом и вовсе стало не до нее. Что ж, ведь за этим она сюда и пришла – узнать!

Взгляд скользнул дальше, цепляясь за черную вязь ровных строчек. Запись, датированная началом лета 1275 года, то есть сделанная через несколько дней после торгов: «Передана в качестве компенсации Рашиду Бакуру.» А неделю спустя еще одна – последняя: «По данным источника в доме почт. Бакура, – умерла.»

Черные буквы на светлом пергаменте сложились в слова, вспыхнули огнем, врезались в мозг. Передана... Компенсация... Бакур... Умерла...

– Кай'я Лэ! – окрик Байда ворвался в сознание Занилы, пытаясь разорвать круговерть сжигавших ее сознание мыслей: в качестве компенсации за нее! Умерла, а точнее была убита, потому что Рашид Бакур был в бешенстве из-за ее нападения! В лаконичных записях Мабека Дагара было так много. Для того, кто умел читать! Кажется, теперь просто узнать о судьбе рабынь для нее уже мало! – Кай'я Лэ!

Занила наконец-то обернулась на Байда. Глаза оборотня казались черными из-за до предела расширившихся зрачков. Он тяжело дышал. Его пальцы, сжимавшие косяк двери, побелели от напряжения.

– Тебе лучше успокоиться, Кай'я Лэ, если, конечно, ты не хочешь, чтобы я прямо сейчас оброс шерстью! – тяжело выдохнул Байд, явно с трудом проталкивая через горло человеческие слова. Заниле потребовалось несколько мгновений, чтобы из своих воспоминаний вернуться в здесь и сейчас, и еще немного, что понять, о чем именно говорит Байд. Ярость и гнев, захлестнувшие Кай'я Лэ, жажда крови – все это спровоцировало обращение у оборотня ее стаи, которому не повезло в этот момент находиться слишком близко от нее. И сейчас Байд только усилием воли удерживал себя от смены облика!

Занила вновь опустила глаза в журнал, который держала в руках: просто читать, запоминая факты, не возвращаться мыслями в прошлое. Потом, вдруг приняв решение, она протянула его Байду, царапнув ногтем по странице – оставив на мягком пергаменте тонкую полосу под именем Рашида Бакура.

– Что ты знаешь об этом человеке? – спросила она. Оборотень на секунду задумался, потом качнул головой.

– Боюсь, что ничего, Кай'я Лэ.

Занила с удовольствием отметила, что его голос звучал уже вполне по-человечески. Определенно, кому-то из них удалось справиться с собой: либо ему, либо ей!..

– Тогда выясни!

Байд широко улыбнулся, демонстрируя два ряда идеально белых зубов, и коротко поклонился:

– Как прикажет Кай'я Лэ!

Занила на секунду заглянула в глубину его светло-голубых глаз. Что такого он услышал в ее словах, что настолько его обрадовало? Обещание охоты, боя, крови?.. Что ж, может быть. Она не собиралась его разубеждать! Занила забрала у него назад книгу, захлопнула ее, взметнув в воздух небольшое облачко пыли, и протянула руку, чтобы вернуть ее на место. Но вдруг замерла, так и не закончив движения, словно вспомнила еще о чем-то. Она медленно вновь притянула книгу к себе и принялась перелистывать сухие пергаментные страницы. Она знала, что именно она ищет, но все равно слегка вздрогнула, обнаружив страницу с аккуратно выведенным именем «Занила». Было что-то совершенно нереальное в том, чтобы читать о себе. Как будто смотреть на себя со стороны чужими глазами. И не важно, сколько раз до этого ты видел собственное отражение в зеркале!

Первые страницы Занила уже привычно перелистнула, отметив только, что местом ее рождения почему-то значился Североград* [Североград – столица Вольного княжества Махейн.], и сосредоточила внимание на последней записи. Дата аукциона, а напротив нее две строчки до предела формальных слов: «85 золотых. Покупатель – Рашид Бакур. Плата внесена полностью. Умерла.»

Занила хмыкнула. Более чем лаконичная запись! И, можно сказать, справедливая...

Байд с недоумением посмотрел на нее, когда Кай'я Лэ уверенно шагнула к столу, положила на него книгу, не заботясь о том, что на пыльной поверхности останутся следы, и решительно вырвала несколько страниц. И только после этого закрыла журнал и вернула его на его место на полке.

– Мне нужен огонь! – распорядилась Кай'я Лэ, нетерпеливым взглядом обыскивая комнату. Байд пожал плечами и, достав с одной из полок кремень и кресало, протянул их Заниле. Он, кажется, решил ничему не удивляться.

Пламя вспыхнуло, облизнулось и жадно вцепилось в листки. Пергамент от жара на секунду словно засветился, став практически прозрачным, и на этом сияющем фоне нестерпимо-черной казалась чернильная вязь букв. Занила подождала, пока огонь охватит большую часть листов, а затем выпустила их из пальцев, позволив пламени самостоятельно разбираться со своей добычей. Пергамент стремительно скручивался, чернел и осыпался жирными хлопьями пепла, а самой последней вспыхнула и погасла надпись, состоящая из одного-единственного слова: «Занила». И рассыпалась...

Однажды она уже пыталась забыть это имя, выбрав себе другое...

– Кай'я Лэ!

Кажется, ей только что дали еще один шанс!

Только вот тон голоса Байда ей не понравился. Занила резко обернулась, оторвавшись от созерцания рассыпающихся хлопьев пепла. Обернулась только для того, чтобы увидеть кольца хлыста, с ядовитым шелестом распускающиеся по полу, скользящие острым кончиком.

– Я бы очень хотела знать, кто вы и что вы здесь делаете?! – в дверях кабинета стояла надсмотрщица Дарина, переводя взгляд с Занилы на Байда и обратно, а точнее – с одного темного человеческого силуэта на фоне серого окна на другой. В комнате царил густой полумрак, и вряд ли надсмотрщица была в состоянии различить что-либо еще. Вот только это не мешало ее руке методично разворачивать кнут. Кай'я Лэ сделала едва заметный жест пальцами, приказав оборотню убраться в сторону: она не хотела, что кто-то сейчас оказался между ней и надсмотрщицей. Байд послушно отступил, а Занила наоборот шагнула вперед. За полчаса до этого, во дворе, она прошла мимо Дарины. Что ж, сейчас ей так уже не поступить, да она и не хочет!

По краю сознания промелькнул вопрос: как надсмотрщица обнаружила их? Может быть, ее привлек отблеск пламени сквозь ставни на окнах, ведь снаружи уже почти стемнело? А может быть, она услышала какую-нибудь фразу из тех, которыми обменивались оборотни?.. В любом случае сейчас это уже не имело никакого значения.

Занила сделала еще шаг вперед, впившись взглядом в светлые глаза надсмотрщицы. Ее рука скользнула под складки ганаха, как будто девушка собиралась достать спрятанный там кинжал. Если бы он у нее был... Кнут с пронзительным свистом взвился вверх, рассекая пыльную полутьму заброшенной комнаты. Дарина сделала именно то, чего от нее и добивалась Кай'я Лэ – напала!

Хлыст стремительной ядовитой змеей метнулся вперед, прямо в лицо девушки, в ее глаза, так же спокойно и неотвратимо, как за полчаса до этого попадал в одно и тоже место на деревянном столбе! Занила вскинула руку, выставляя ее перед лицом. Шелковая ткань ганаха соскользнула с него, обнажая тонкую светлую кожу, такую беззащитную... Но если бы в этой комнате был тот, кто умеет смотреть, он бы увидел, как нестерпимо ярко полыхнуло кружево Хозяйки стаи, выплескивая из себя обжигающую волну расплавленного серебра. Сияние окутало руку девушки – слой до предела сконцентрированной силы. Тоньше, чем кожа, и надежнее, чем любой доспех!

Хлыст столкнулся с рукой, обвиваясь вокруг нее. Тонкая светлая кожа предплечья должна была быть мгновенно вспорота, но этого не произошло. Рука Занилы метнулась вперед, уже сама наматывая на себя кнутовище. Длинные тонкие пальцы вцепились в кожу хлыста и со всей силы дернули его на себя. Занила рассчитывала таким простым приемом подтащить к себе надсмотрщицу на расстояние удара, но Дарина была слишком опытным бойцом, чтобы попасться на такую элементарную уловку. Женщина выпустила хлыст, предпочтя расстаться со своим любимым оружием. Но ее пальцы разжались все же недостаточно быстро, и рывок Занилы заставил ее качнуться вперед, а та не стала терять времени.

Оборотень метнулась на свою противницу, стремясь как можно скорее сократить разделяющее их расстояние. Ее правая рука, согнутая в локте, ударила вперед и вверх. Занила рассчитывала попасть острым локтем по шее надсмотрщицы, вминая гортань. Она могла бы одним ударом покончить с ней... Но она просто не достала! Оборотень или человек – но в ней было только три амма пятнадцать эцбов* [Эцб – (с Древнего языка переводится как «палец») мера длины, равная ширине пальца оборотня в человеческом обличье, то есть примерно 1,8 см.] роста, и Дарина была значительно выше ее. Локоть Занилы ударил в ключицу. Женщины с глухим стоном втянула воздух сквозь зубы, но этого было явно недостаточно, чтобы ее остановить. Дарина выхватила кинжал из ножен на поясе и попыталась ударить им свою противницу, но Кай'я Лэ оказалась быстрее. Ее нога с силой впечаталась в коленную чашечку надсмотрщицы. Раздался характерный хруст, а вслед за ним вопль боли, который женщина уже не смогла сдержать.

Вот только ее правую руку с зажатым в ней кинжалом это не остановило. Если бы Занила ей позволила, она довершила бы удар. Рука Кай'я Лэ вновь взметнулась вверх, врезаясь в запястье Дарины, перехватывая его, останавливая. Смуглое лицо надсмотрщицы пошло красными пятнами от усилия дожать, довести удар до конца, добить свою противницу, достать до ее такой близкой и такой тонкой кожи! Она слишком сосредоточилась на этом, а также на том, чтобы устоять на одной, еще слушающейся ее ноге, и просто не заметила стремительного выпада правой руки Занилы. Острые пальцы ткнулись в шею женщины, в ямку за ухом, находя только им ведомую точку. Дарина тихо охнула и кулем осела на пол.

Занила опустила левую руку, позволяя все еще обмотанному вокруг нее кнутовищу соскользнуть вниз, а потом присела над своей поверженной противницей. Почти поверженной... Своим звериным чутьем Занила ощущала, как сердце той все еще бьется, разгоняя по жилам горячую алую кровь. Байд опустился на корточки рядом с ней. Ноздри оборотня едва заметно шевелились, словно он тоже ощущал аромат этой невозможно вкусной крови, такой близкой теперь, ведь жизнь поверженного врага принадлежит победителю! Оборотни не просят пощады и не умеют ее давать. В битве им известен только один возможный вариант окончания – смерть. Горячая сладкая кровь на клыках и когтях или на стали клинка!.. Заниле никто не объяснял этот закон, она знала его и сама. Всегда. Задолго до того, как стала Хозяйкой Леса. Сразу после того, как перестала быть человеком! Этот закон был из тех, что ей особенно нравились!..

Она слегка качнулась назад, опершись одной рукой о пол, а другой скользнула вдоль ноги лежащей на полу женщины. На лодыжке, чуть ниже края штанов ее пальцы нащупали твердую костяную рукоять кинжала. Занила коротко усмехнулась, подумав, что за прошедшие годы Дарина не изменила своих привычек. Кинжал удобно лег в ладонь. Левой рукой Занила, по-прежнему не вставая с корточек, оттолкнулась от пола, а правой вонзила тонкое стальное лезвие в шею надсмотрщицы, в ямку между ключиц.

По смуглой чуть желтоватой коже Дарины побежали тонкие струйки крови. Если бы Кай'я Лэ вытащила сейчас кинжал, их стало бы намного больше, скорее всего и вовсе хлынул бы фонтан крови из перебитой артерии, но Занила не собиралась этого делать. Ей нравилось смотреть на распростертое перед ней безжизненное тело, пришпиленное за шею к твердому деревянному полу.

Оборотень поднялась на ноги, машинально расправляя складки темно-синего ганаха, и оглянулась на Байда. Парень не отрывал взгляда потемневших глаз от крови, струящейся по горлу женщины. Потом тряхнул головой, сбрасывая наваждение, и обернулся на Кай'я Лэ. Может быть, просто понял, что на полу перед ними уже просто безжизненное тело и охотиться больше не на кого.

– Ты не говорила, что собираешься мстить, Кай'я Лэ? – произнес он низким немного хриплым голосом. Занила посмотрела на стол, где на чуть подпаленной пыльной поверхности осталась кучка пепла, словно ответ на вопрос Байда был заключен в ней.

– Разве это похоже на месть? По-моему, я просто ее убила.

* * *

Натара поставила в центр обеденного стола огромное блюдо, до краев наполненное кусочками слегка обжаренных бокачей* [Бокачи – местные овощи. Растут исключительно в прибрежной зоне. Имеют бледно-зеленый цвет и пресновато-кислый вкус. В сыром виде слегка пригарчивают, но это пропадает при обжарке.], и на правах хозяйки дома села по левую руку от Кай'я Лэ. По правую сидел Байд – командир ее гвардии. С момента их возвращения из школы для рабынь прошло несколько часов, но Заниле казалось, что целая вечность. Просто к тому моменту, когда они вновь шагнули в ворота, в доме их уже ждали оборотни догатской стаи, пришедшие принести клятву верности новой Хозяйке. Только пройдя под розово-лиловыми сводами нартовых деревьев, Занила словно самой кожей ощутила плотную паутину их взглядов – внимательных, настороженных... Уважительных? Безусловно! Каждым движением, каждым словом, даже тоном голоса оборотни демонстрировали свое почтение к новой Кай'я Лэ. И то, что Занила не ощущала лжи, успокаивало! Как и то, что ни один из догатских оборотней не посмел не прийти, не выразил открыто своего недовольства, не бросил вызова ее власти! Может быть, то, что она оказалась способна убить Родослава, было для них достаточным доказательством ее силы (а значит, и права управлять стаей), а может быть, Натара рассказала им о результатах своего «эксперимента», в любом случае церемония принесения клятвы верности прошла вполне спокойно. Занила была почти довольна. Она ведь и не ждала от них бурной радости по поводу своего прибытия. Догатские оборотни не собирались восставать против нее, и этого ей вполне было достаточно. Пока. Ведь у нее в запасе целая вечность, чтобы стать Хозяйкой стаи!

Только несколько часов спустя, когда все церемониальные слова были сказаны и все клятвы приняты, дом Кай'я Лэ вновь опустел. Занила предоставила Байду самому определить гвардейцев для несения стражи этой ночью и приказала Натаре подавать ужин. Если конечно, ужином можно назвать прием пищи в то время суток, когда на дворе стоит глубокая ночь. Хотя, вряд ли об этом кто-то задумался. За огромным массивным столом в одной из парадных зал на первом этаже дома собрались все обитавшие в нем оборотни: сама Натара, ее сын – Зей, Занила и гвардейцы за исключением, конечно, тех, кто нес караул. Хотя их Натара тоже обещала покормить.

Занила покосилась на блюдо с бокачами и решила, что имеет полное право проигнорировать его. Куски жаренного дымящегося исходящего ароматным соком мяса, лежащие на другом блюде, выглядели однозначно гораздо более аппетитными. А уж какими они были вкусными!.. Занила чуть не заурчала от удовольствия, впившись в один из них зубами. Последний раз она ела утром и уже несколько дней она не ела ничего столь потрясающе пахнущего и дивного на вкус! Стряпню корабельного кока явно не стоило принимать в расчет.

– Весь город говорит о прибытии твоей эскадры, Кай'я Лэ! – Раик возобновил разговор, прервавшийся на время с появлением пищи. Он кстати сидел прямо напротив блюда с мясом, чем тоже весьма активно пользовался. Занила облизала с пальцев жир и кивнула ему, чтобы он продолжал рассказывать. – Я походил по Догате, – сообщил оборотень, усмехнувшись, – чего только не наслушался! Торговцы на рынке сообщали друг другу, что кораблей в бухту вошло то ли сорок, то ли пятьдесят!

За столом раздались короткие смешки. Конечно, только со стороны тех оборотней, кто не слишком был занят едой. Занила тоже улыбнулась в ответ на слова Раика. Вообще-то это было очень даже хорошо, что ее появление в Догате наделало столько шума: не нужно будет ничего предпринимать специально, чтобы привлечь к себе внимание.

– А можно я в следующий раз пойду в город вместе с тобой? – спросил Зей у Раика. Он сидел за столом вместе с остальными оборотнями и, очевидно, решил тоже поучаствовать в разговоре. Занила посмотрела на мальчишку, гонявшего по своей тарелке несколько кусков бокачей, а потом покосилась на его мать. Туда же смотрел и Раик, все своим видом демонстрируя, что решение зависит только от женщины. Натара вздохнула и потрепала сына по русой встрепанной голове:

– Обязательно, когда ты вырастешь!

– Но почему, мама?

Заниле тоже очень хотелось бы это знать. Хотя, ей начало казаться, что она догадывается. За все время, что она провела в доме, Натара практически ни на шаг не отпускала от себя сына. А Зей... Занила задумалась, в первый раз заставляя себя сформулировать то, что она ощущала в его присутствии. Словно раскаленная волна энергии мгновенно заполняла любое помещение, в котором появлялся мальчишка! И эта волна каждую секунду готова была выплеснуться еще дальше, так далеко, насколько ее хватит! Высший оборотень, еще не умеющий контролировать собственное кружево... И только Натара, удерживающая его от случайной смены облика! Что будет, если ее не окажется рядом со своим сыном в нужный момент? Как отреагируют прохожие на догатских улицах, когда десятилетний мальчишка на их глазах превратится в белоснежного пушистого котенка в амм ростом?

Второй вопрос вытекал из первого, и на оба Занила знала ответ. Как и на тот, почему деревья вокруг дома высажены таким плотным кольцом. Им есть, что скрывать от посторонних глаз. А вот чего Кай'я Лэ не знала, так это зачем Родослав переселил часть оборотней своей стаи в этот южный человеческий город? Возможно, слишком человеческий, чтобы в нем нашлось место для не людей.

– А чем заняты матросы с кораблей? – задал вопрос Байд, правда не ей, а Раику, давая возможность Заниле доесть ее мясо и додумать ее мысли.

– Получили положенное жалование и гуляют в портовых кабаках, – весело сообщил оборотень. По тону его голоса было не понятно, то ли он завидует им, то ли ему не плохо и здесь, за одним столом с Кай'я Лэ своей стаи?

– Ты уже придумала для них дело? – Байд все же повернулся к Заниле. – Золота, конечно, у нас еще достаточно, чтобы содержать корабли, не хватаясь за первую попавшуюся работу. Но представляешь, во что превратят город несколько сотен бывших пиратов, если их в ближайшее время ничем не занять?

– Да, придумала, – Занила, утолив первый голод, пододвинула к себе блюдо с бокачами и принялась выбирать кусочки посимпатичнее.

– Опять пиратство?

Кай'я Лэ издала странный звук, больше всего напоминавший кошачье фырканье, и покачала головой:

– Если бы я хотела продолжать пиратствовать, я бы осталась в Годруме! Ражское море это вам не Западный и тем более не Новый океан. У Салевы достаточно средств, чтобы содержать пограничные корабли, чтобы чистить прибрежные воды от тех, кто мешает купеческим караванам!

– Тогда что?

Занила пожала плечами, как будто ответ на вопрос был совершенно очевиден:

– Я думала о торговле. У нас два десятка превосходных быстрых парусников с вместительными трюмами. Для чего их еще использовать, как не для перевозки грузов?

– Вообще-то, – Байд усмехнулся, – как говорят местные купцы, ниша занята! На какое-то количество парусников, конечно, найдется спрос – возить товары в тот же Годрум. А для перевозок вдоль побережья местные купцы, знаешь ли, предпочитают галеры с гребцами-рабами!

– Но парусники же быстроходнее? – Занила изогнула серебристо-светлую бровь, не пытаясь скрыть своего искреннего недоумения. На этот раз плечами пожал Байд. Он, конечно, и сам разделял пренебрежение своей Хозяйки к кораблям, передвигающимся при помощи невольников, но сейчас речь шла не о них, а о предпочтениях местных купцов.

– Вообще-то, как повезет. Парусники, конечно, быстроходнее. При попутном ветре. Зато на галерах не попадешь в штиль, – он покрутил в пальцах вилку с острыми, чуть изогнутыми, зубцами. – В общем, рабы надежнее.

Занила машинально положила в рот кусочек бокача и так же машинально прожевала, даже не почувствовав вкуса. Ей не нужно было придумывать решения для этой проблемы. Оно уже было у нее в голове. И для нее оно казалось столь очевидным! Осталось лишь его высказать.

– Если эти рабы гребут, – она выразительно посмотрела на Байда, – но они ведь могут и перестать? – тон голоса подразумевал вопрос, а вот взгляд серо-стальных глаз... Командиру ее гвардии понадобилась лишь доля секунды, чтобы понять.

– Это приказ, Кай'я Лэ?

Занила усмехнулась в ответ на его улыбку и кивнула. Ей нравился огонек, зажегшийся в его светло-голубых глаз, – так сияет взгляд зверя, почуявшего близкую добычу или, как минимум, услышавшего обещание большой охоты! Кажется, гвардия начинала понимать свою Хозяйку практически без слов!

– В городе обсуждают еще одну новость, Кай'я Лэ, – произнес Раик. Он заметил обмен взглядами между Хозяйкой и командиром ее гвардии, но все же решил сообщить свою информации. Значит, это действительно могло быть важным. Занила слегка отодвинула от себя опустевшую тарелку и выжидательно посмотрела на него, вновь, как в самом начале разговора, своим молчанием поощряя его говорить. Раик не заставил себя упрашивать. – Сегодня на рассвете умер председатель Торгового Совета Салевы* [Торговый Совет – выборный властный орган в столице Салевы. Его члены ежегодно избираются из наиболее влиятельных купцов. Количество членов не является постоянным, но колеблется в районе одной дюжины. Председатель Совета фактически является градоправителем Догаты.].

Занила кивнула, показывая, что приняла информацию к сведению, и обернулась к Натаре, решив, что из всех присутствующих, именно ей лучше всего известны традиции местной знати.

– Церемония погребения состоится через два дня? – тоном полу вопроса полу утверждения произнесла Занила. Она сейчас вспоминала знания, вложенные в ее голову за годы обучения в школе для рабынь. – А в эти дни все его знакомые должны посетить его дом, чтобы выразить свое почтение умершему? – Натара кивнула, подтверждая, что Кай'я Лэ все сказала правильно. Тогда Занила закончила уже гораздо увереннее. – А председателю Торгового Совета, я думаю, выражать почтение придет чуть ли не вся Догата! То есть не только знать, но и те, кто еще не успел освоиться в местном аристократическом обществе...

– Что ты задумала, Кай'я Лэ? – покосился на нее Байд. Занила усмехнулась:

– Я только думаю, – она выделила голосом последнее слово, – что в первый раз кто-то столь удачно умирает и без моей помощи!

Смех оборотней прокатился по комнате в ответ на шутку Хозяйки стаи. А Натара поднялась из-за стола, но вместо того, чтобы собрать опустевшие тарелки и блюда, поставила на него кувшин с темно-красным густым вином. Разлила по бокалам и раздала их оборотням:

– Тогда за Салеву?

Занила улыбнулась и кивнула, поддерживая тост, и пригубила вино, крепкое, немного тягучее, терпкое и очень сладкое. Пахнущее цветами нарта, словно сам воздух Догаты, которым иногда становилось так сложно дышать...

– И за то, что ее ждет!

Глава 3. Встречи

Боярыня Занила в сопровождении женщины-компаньонки и двух мужчин-охранников прошла в ворота дома почтенного Руша – председателя Торгового Совета, ныне покойного. Рабы-привратники, стоявшие у входа в поместье, проводили их внимательными взглядами, но ничего не сказали. Боярыня была, конечно, еще не известна в Догате, но остановить женщину, столь богато одетую и держащуюся так уверенно, охранники просто не посмели. Тем более что в эти два дня прийти выразить свое почтение покойному Рушу считал своим долгом чуть ли не каждый житель Догаты. И по старой, но неукоснительно соблюдающейся традиции, двери дома были открыты для всех.

Боярыня Занила легкой изящной походкой скользнула в арку, богато украшенную резьбой и изразцами, и оказалась во внутреннем дворике. Фонтан, расположенный в его центре, журчал тихо, как будто приглушенно, словно вместе со всеми обитателями дома скорбя о постигшей их утрате. Боярыня пересекла двор, по-прежнему в сопровождении своей небольшой свиты. В Салеве ни одна знатная незамужняя девушка не могла выйти из дома без женщины-компаньонки, а тем более прийти с визитом в другой знатный дом. Даже если она, как эта северная боярыня, сама вела все дела своего рода. Она шагнула через распахнутую настежь дверь и оказалась в главной зале дома. Обычно в каменных дворцах салевской знати даже в полуденные часы самых жарких летних дней бывает прохладно, но только не здесь и не сейчас. Может быть, из-за трех десятков людей – родственников, друзей и просто знакомых, разбредшихся по зале поодиночке и отдельными группками, а может быть из-за ярко пылающего ритуального очага, но внутри дома было душно.

Боярыня на секунду остановилась на пороге, оглядываясь по сторонам, потом сделала своим сопровождающим знак оставаться пока на месте, а сама шагнула вглубь залы. Раб-распорядитель церемонии, строгим и неподвижным каменным изваянием замерший возле входа, настороженно покосился на нее, не зная, чего ожидать от этой странной северянки. Известно ли ей вообще хоть что-либо о поминальных традициях Салевы? Он уже хотел предложить боярыне свою помощь, но та уверенно и быстро шагнула к ритуальному очагу, демонстрируя, что прекрасно знает, с чего следует начинать.

Девушка откинула за плечи складки традиционно-белоснежного по случаю положенного траура ганаха, чтобы тот не мешал ей, и осторожно выбрала одну из кучки тонких ароматических палочек, лежащих на специальной подставке. Пару секунд подержала ее, слегка покачивая в тонких пальцах, и, очевидно вознося установленную молитву Светлым Богам, а потом вплотную приблизилась к ритуальному огню, разожженному в большой и глубокой мраморной чаше, и бросила палочку в него. В воздух взлетело несколько ярко-оранжевых искр и новая волна густого тяжелого аромата.

– Душа дымом в небо. Пусть ничто ее не задержит! – голос боярыни прозвучал тихо и немного глухо, а слова салевского языка она выговаривала с явным акцентом, но сама ритуальная фраза была произнесена без единой ошибки. Раб-распорядитель позволил себе едва заметный удовлетворенный кивок головой, а боярыня уже двинулась дальше по зале.

В нескольких аммах от ритуального очага стояли еще две мраморные чаши – сестры-близнецы той, в которой был разведен огонь, только в них был тончайший белоснежный песок. В той, что была слева, кучка поменьше, в правой – больше, причем уложенная идеальным конусом и гладко выровненная. Рядом с этой чашей стоял еще один раб со специальной метелкой в руках, которой периодически и подравнивал песок. Боярыня скользнула по нему взглядом, обратив на него не больше внимания, чем свободной и знатной девушке полагается уделять любому рабу, и приблизилась к чаше с песком. Зачерпнула из нее небольшую горсть, пересыпала с ладони на ладонь, внимательно наблюдая, как текут белоснежные песчинки. Вот упала последняя – истек отмеренный Богами срок земной жизни. Боярыня бросила горсть песка в другую чашу, для этого и предназначенную.

– Тело пеплом к земле. Пусть ничего не останется!

Горсть песка вызвала в чаше небольшой обвал, но очень скоро все успокоилось, а боярыня уже шла дальше. Она остановилась перед телом почтенного Руша, лежащим на специальном постаменте. Хотя то, что это именно человеческое тело, можно было и не догадаться, если твердо этого не знать. Тяжелая, богато затканная золотом парчовая ткань, покрывавшая его, падала такими жесткими складками, что различить точные очертания того, что находилось под ней, было не так-то просто. На этом же постаменте, вокруг тела, придавливая ткань, было уложено просто неимоверное количество оружия в богатых ножнах, золотой посуды и просто драгоценностей. Все это были дары, принесенные покойному в знак почтения ему и его делам. Правда, подносить их полагалось только родственникам и ближайшим друзьям. Боярыня лично с покойным Рушем знакома не была, поэтому просто постояла перед его телом, молчанием, как и самим своим присутствием выражая почтение к нему, а потом прошла дальше.

Чаша, установленная на следующей подставке, отличалась от всех предыдущих, – она была серебряной и более плоской. А на ней аккуратной горкой была уложена рассыпчатая каша из белой рытневой* [Рытн – местный злак. Из его семян после сушки и обжарки получают крупу, которая активно используется в Салеве при приготовлении пищи.] крупы. Еда эта тоже была неотъемлемой частью старого ритуала. Кашу готовили по специальному рецепту с добавлением большого количества масла и меда. Только для поминальной церемонии и никогда больше. И во всех домах, от дворцов богачей до рыбацких хижин, по одному и тому же рецепту. Боярыня подошла к блюду, поддела щепотку каши и опустила ее в рот.

– Живым пищу.

Последняя ритуальная фраза была произнесена, знаменуя окончание поминального ритуала, и к боярыне, не дожидаясь особого знака, приблизился раб, протягивая на вытянутых руках миску с чистой водой – ополоснуть пальцы, и куском чистого полотна – их вытереть. Боярыня так и поступила, а потом изящным взмахом руки отослала раба прочь и огляделась по сторонам, словно только сейчас замечая остальных людей, находящихся в зале вместе с ней. Покойный Руш получил все заслуженное им почтение – пора было вернуться к делам живых.

Занила, проигнорировав появление еще одного раба, поднесшего ей охлажденное вино в тонком хрустальном бокале, обернулась в ту сторону, где небольшой группкой столпились родственники и ближайшие друзья покойного градоправителя Догаты – по совместительству самые богатые и знатные жители салевской столицы. Кай'я Лэ слегка прикрыла глаза, заставив себя на секунду перестать замечать то, что происходит вокруг, и сосредотачиваясь на одной точке на внутренней поверхности глаз. Дождалась, пока ощущение станет отчетливым, а потом протолкнула эту точку вперед и наружу, переходя на другой уровень зрения. Для окружающих боярыню людей прошла лишь доля секунды, и никто не заметил ее странного поведения. А мир перед глазами Кай'я Лэ уже привычно слегка выцвел и одновременно наполнился новыми цветами, тенями и силуэтами. Занила по-новому взглянула на собравшихся в зале людей. Если честно, она редко опускалась на этот уровень зрения просто для того, чтобы смотреть, гораздо чаще – чтобы управлять энергией, драться, наносить удары!..