Текст книги "Хозяйка Леса"

Автор книги: Ольга Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

Занила поперхнулась фырканьем. И тоже посмотрела на оборотня. Тот упорно разглядывал брусчатку под ногами и вообще всячески делал вид, что не слышал последних слов Райши. Занила усмехнулась: ему же будет лучше, если он будет твердо помнить, шуток на какие темы его Хозяйка не понимает!

– Я не могу сейчас уехать из города: у меня дела здесь, – произнесла она, поворачиваясь к Райше, решив, что безболезненнее будет оставить без комментариев последнее замечание той. – А ты поезжай! И прямо сейчас. Не стоит больше тратить времени!

– Да, конечно. Я... Мне, действительно, пора... – Райша принялась поправлять ганах, но вдруг остановилась и вновь шагнула к Заниле, прикасаясь кончиками пальцев к ее руке. – Ты ведь не обижаешься на меня?

– За что? За твои слова о свободе? – Кай'я Лэ произнесла серьезно, не позволив усмешке отразиться на лице, потом дождалась осторожного кивка Райши. Она предложила выкупить ее. И сейчас она точно знала, что действительно сделала бы это. Если бы Райша согласилась. Но, даже тогда, только произнося эти слова, она уже знала, каков будет ответ. Рабыни... Было бы странно за это обижаться. И еще она, кажется, начинала понимать, чем закончиться это восстание галерных гребцов. Скольким рабам в их жизни удается освободиться? Из тех, кто добивается этого? Единицам. Мало? Но, может быть, свободу получают лишь те, кто борется за нее. Не за лучшую жизнь или какие-нибудь призрачные блага? А именно за свободу, как за то, что имеет свою собственную ценность! Сколько людей понимает это? Людей – не рабов! Людей – не оборотней! Она всегда понимала... Ну, так она и не человек! – Я не обижаюсь на тебя, Райша. И никогда не обижалась, – впрочем, последнее она произнесла уже совсем тихо, только для самой себя, глядя в спину уходящей девушки. Дверца повозки закрылась за рабыней, пожилой кучер стегнул лошадей, а Занила, не дожидаясь, пока они скроются за поворотом, шагнула в ворота своего дома.

– Натара!

Оборотень появилась перед Кай'я Лэ так стремительно, словно заранее ждала, пока та ее позовет... Нет, не так. Она действительно не ушла в дом, оставшись из-за деревьев наблюдать за разговором Хозяйки и ее гостьи, и появилась на зов так стремительно потому, что не собиралась этого скрывать. Занила прекрасно поняла поведение Натары, но не стала помогать оборотню: если та хочет, чтобы ей что-либо объяснили, пусть задает вопросы!

– Натара, портной уже принес что-нибудь из заказанных ему платьев? – Занила решительным шагом направилась к дому, предоставив женщине следовать за собой. – Я должна выглядеть подобающе на заседании Торгового Совета!

Натара стремительно шагнула вперед, встав на дорожке перед Кай'я Лэ, вынуждая ту тоже остановиться. Если, конечно, Занила не хотела просто обойти ее или оттолкнуть... Кай'я Лэ остановилась. В густо заросшем и терпко пахнущем цветами саду кроме них двоих никого не было: остальные оборотни ее стаи были где-то в доме. И кажется, Натара посчитала это место вполне подходящим для разговора.

– Что такого тебе сказала эта человечка, Хозяйка? Еще час назад ты не собиралась встречаться ни с каким Торговым Советом! Почему же ты теперь так внезапно меняешь все планы? О чем тебе вообще разговаривать с этими людьми? – взгляд Натары требовательно впился в лицо Кай'я Лэ. – Что ты задумала? Ты поднимаешь восстание рабов, заставляешь их объединиться и выступить организовано. Ты вооружаешь их. Твои гвардейцы подсказывают им, как лучше всего штурмовать город... И они ведь почти взяли его! Осталось совсем немного, и Догата окажется в их руках! И что теперь? Тебе вдруг больше не нужен этот бунт? – Натара даже не подумала объяснить, как ей на основе всего лишь одного желания Хозяйки встретиться с Торговым Советом удалось прийти к такому заключению, – на то она и высший оборотень, чтобы быть способной на подобные выводы! И Кай'я Лэ должна знать это. А саму Натару сейчас слишком волнует внезапная смена планов Хозяйки, чтобы ей было интересно просто играть в слова. – Ты хотя бы помнишь, какое условие выставил Намо? Они признают твою власть, только если ты станешь Хозяйкой Догаты! Сейчас не время отступать!

– А кто тебе сказал, что я отступаю?! – глаза Занилы стремительно потемнели от цвета сверкающего серебра до оттенка оружейной стали. – До рабов с их бунтом мне никогда не было дела. А моя цель осталась все той же! Я всего лишь выберу другой путь к ней! – голос Кай'я Лэ понизился до предела, сорвавшись на рычание, глухое и тихое, но от того не менее пугающее. Она сделала шаг вбок, явно намереваясь продолжить свой путь к дому, но Натара со всей решительностью высшего оборотня вновь оказалась перед ней.

– Только скажи из-за чего, Хозяйка?! Почему ты передумала? Из-за того, что твоя подруга-человек так испугалась этого бунта? Или потому, что эта жалкая рабыня боялась так сильно, что желаннее убить ее стало почти нестерпимым?! – слово «рабыня» Натара выплюнула как худшее из оскорблений.

– Ты не посмеешь ее тронуть! – слова опять сорвались на рычание, и на этот раз более отчетливое и уже не сдерживаемое. И одновременно с этим словно раскаленный ветер, которому просто неоткуда было взяться в тенистом саду, прикоснулся к коже Натары.

– Как скажет Хозяйка! – оборотень не отступила с дороги и не опустила в почтении глаза. Ее взгляд остался столь же требовательным и непреклонным. На Кай'я Лэ прекрасно знала, что для высших оборотней слов достаточно. Особенно таких слов! Хищный оскал на ее лице сменился усмешкой.

– К тому же ты упускаешь третью возможную причину моих действий! Может быть, я просто хочу уничтожить всех, кто составляет хоть какую-то конкуренцию нашим парусникам?!

Натара не усмехнулась в ответ. Взгляд ее светлых серо-зеленых глаз остался столь же серьезен. Она не для того начала этот разговор, чтобы перевести его в шутку, даже если раскаленная сила, струящаяся вокруг обманчиво хрупкой фигуры Кай'я Лэ, настоятельно советует сделать это!

– Ключевое слово здесь – «уничтожить», не так ли, Хозяйка?! – она произнесла тихо, но каждое слово, каждый звук прозвучали более чем отчетливо. – То, что я скажу сейчас, тебе, скорее всего, не понравится, но тебе все равно придется меня выслушать! А потом можешь меня убить, – Натара чуть развела руки в стороны, словно действительно убирая их подальше от кинжалов, закрепленных у пояса, всем своим видом демонстрируя, что не будет сопротивляться, если Кай'я Лэ на самом деле вздумается ее наказать за излишне дерзкие слова. Как будто кинжалы могли той помешать?! – Я просто хочу знать, какова истинная причина твоих действий. И их конечная цель? Когда ты только развязала этот бунт и эту войну в городе, я думала: единственное, чего ты хочешь добиться, это стать Хозяйкой Догаты! Но теперь мне все чаще начинает казаться, что за всеми твоими поступками скрывается нечто совсем иное. Что ты просто мстишь людям, которым когда-то давно, в твоем прошлом, не повезло чем-то вызвать твою ненависть?! – Натара говорила, ни на секунду не отрывая взгляда от глаз Кай'я Лэ, до предела расширившихся, ставших почти черными глаз... Энергия волной взметнулась во все стороны от Занилы, коконом завертелась вокруг нее, грозя захватить в свой водоворот любого, кто неосторожно посмеет приблизиться! Натара почувствовала. На секунду в ее глазах мелькнуло смятение, но она осталась стоять на месте. Только ее пальцы судорожно сжались на рукоятях кинжалов, заткнутых за пояс, выдавая ее волнение. Впрочем, ее голос звучал все также твердо – Ты ведь именно это делаешь? Ответь, Хозяйка!

Волна силы, настолько плотной, что казалась почти осязаемой, взметнулась вверх, выше голов двух оборотней, да самых цветущих ветвей нартовых деревьев, и тут же схлынула, выплеснувшись смехом – коротким режущим обжигающе холодным смешком, сорвавшимся с губ Кай'я Лэ. Очередным, известным только ей, вариантом усмешки, способным стать ответом на любой вопрос. Занила стремительно шагнула вперед, больше не заботясь о том, стоит ли кто-то на дорожке перед ней. И Натара невольно попятилась назад, сметенная жалящим взглядом глаз цвета черненого серебра и полу шепотом полу рычанием, слетающим с изящно очерченных губ:

– Неужели я, по-твоему, всего лишь человек, чтобы у меня была только одна цель?! – в густой тени нартовых деревьев, вдали от шумной догатской улицы слова прозвучали более чем отчетливо. Натара позволила Заниле пойти мимо себя, но разговор она еще не считала законченным.

– Ты долго была рабыней. В этом ведь дело? – она бросила в спину Занилы. Кай'я Лэ остановилась, замерла на середине движения, как умеют делать только очень крупные и очень опасные хищники. Когда внезапно нападают на след добычи. Занила медленно повернулась, вновь встретившись взглядом с глазами Натары, дожидаясь, что еще та произнесет. – Не спрашивай, откуда я знаю. Слухи о тебе разлетаются с той же скоростью, как и слухи о твоей силе! Ты была рабыней. Ну, так отомсти всем, кто когда-либо причинял тебе боль, заставлял страдать. Но остановись после! Не мсти этому миру целиком, не уничтожай его! Позволь ему жить!

Натара ждала, что сейчас сила вновь взметнется вокруг Кай'я Лэ. И на этот раз та не станет ее сдерживать. Но силы не было... Только взгляд, словно покрывшийся хрусткой корочкой льда. Губы Занилы дрогнули, будто никак не могли остановиться на каком-то одном варианте усмешки.

– Я восемь лет ненавидела, – серебристо-светлые ресницы опустились, пряча обжигающий холод взгляда. – И знаешь, в чем моя проблема? Я, кажется, больше ничего не умею! – Занила шагнула прочь, на этот раз больше не оглядываясь, скрываясь в прохладной полутьме дома. А Натара еще несколько минут стояла под переплетенными ветвями нартовых деревьев, чувствуя, как медленно успокаивается сила вокруг, взметенная призывом Хозяйки, и собственная энергия в ее кружеве, также не сумевшая не откликнуться на зов. Какие еще ответы она хотела получить? Она и так, кажется, узнала гораздо больше, чем ей требовалось!

Натара вошла в дом, огляделась по сторонам. Занилы нигде не было видно: наверное, та уже поднялась наверх, в свои покои. Женщина отыскала глазами Байда и подозвала его:

– Передай гвардейцам: возможно, сегодня ночью будет новая охота!

Во взгляде оборотня отразилось недоумение, но лишь на долю секунды, тут же сменившееся решимостью – твердой уверенностью в собственных силах и в правильности всего происходящего.

– Как скажет Хозяйка!

Натара кивнула. Она тоже не смогла бы ответить иначе. Да и не захотела бы. Единственно правильный ответ! И, кажется, Заниле это тоже известно! Единственно возможный... Даже если Хозяйка прикажет спалить этот мир дотла, потому что он чем-то посмел не угодить ей, оборотни лишь обнажат клыки в довольном оскале! Как скажет Хозяйка... И кажется, этому миру пора начинать бояться, потому что Занила свое слово уже произнесла.

Глава 7. Старые долги

Дом покойного Руша в условиях отсутствия нового председателя Торгового Совета и практически введенного в городе осадного положения фактически был превращен в штаб. В зале на втором этаже роскошного дворца шло заседание за заседанием; через вымощенный мозаикой внутренний дворик сновали рабы, уносящие письма, приносящие послания, сообщающие последнюю информацию о том, что происходит за городскими стенами... Совет должен был знать. Совет должен был принять решение. Но Совет был вынужден ждать. И Совет нервничал все больше с каждым днем, с каждым часом, не приносящим долгожданных вестей, а вместе с ними и надежды на то, что бунт будет подавлен. Дом превратился в растревоженный пчелиный улей, и даже ворота, отделявшие аккуратный ухоженный сад от улицы, стояли распахнутыми настежь. Поэтому когда через них решительно шагнула молодая высокая девушка в роскошном платье из переливающегося темно-синего шелка, густо затканного жемчугом и серебряной нитью, и таком же ганахе, охранники лишь проводили взглядами ее и двух вооруженных охранников, следовавших за ней, не попытавшись преградить им дорогу. И вовсе не потому, что почтенные господа, заседавшие на втором этаже дома, ждали ее, или потому, что она была известна в Догате своей знатностью или богатством. Просто достаточно было встретиться с твердым взглядом ее серо-стальных глаз, чтобы мгновенно расхотеть пытаться мешать ей! Она была не из тех, кто потерпел бы подобное обращение, и охранники, ежедневно открывавшие и закрывавшие ворота перед салевскими аристократами, кожей чуяли это!

Девушка, не обратив ни малейшего внимания на охранников, словно тех и вовсе не существовало, пересекла двор. Она двигалась так стремительно, что подол ее платья и концы длинного, переброшенного назад, ганаха развивались за ее спиной, словно крылья невиданной ночной бабочки, почти касаясь ног неотступно следовавших за ней охранников. Массивная деревянная дверь дома была закрыта, и один из мужчин шагнул вперед, распахивая ее перед госпожой. Навстречу им из глубины дома появился раб-привратник, в обязанности которого входило открывать на стук гостей. Он, возмущенный столь бесцеремонным вторжением, попытался заступить дорогу. Но девушка даже не подумала остановиться, шагнув через порог. Ее взгляд уперся в лицо раба, заставив того нервно сглотнуть и отступить на шаг назад, невольно увеличивая разделяющее их расстояние. Человеку показалось, что глаза странной гостьи в полутьме парадного холла сияют изнутри своим собственным серебристым светом, будто та, что стояла перед ним и вовсе не была человеком! Раб отступил еще на полшага, лишь усилием воли удерживаясь от того, чтобы не кинуться бежать прочь, бросив свой пост. А девушка и мужчины за ее спиной одновременно с ним сделали полшага вперед, мгновенно занимая отвоеванное пространство!

– Как мне доложить о вас, почтенная госпожа? Совет ожидает вас? – низко поклонившись, пролепетал раб. Изящно очерченные губы девушки дрогнули, изгибаясь в усмешке, вряд ли предвещавшей хоть что-то хорошее тому, кто ее видел. Она оглянулась на мужчин за своей спиной, словно раб произнес что-то действительно очень остроумное, и она приглашала их оценить шутку! Потом вновь посмотрела на привратника:

– Нет, меня не ждут. Но Совет будет рад меня видеть. Меня всегда бывают рады видеть те, к кому я прихожу! – улыбка на ее губах стала чуть шире, когда она шагнула вперед, вынуждая раба попятиться прочь, пропуская ее. Охранник за ее спиной небрежным жестом опустил руку на рукоять меча, отбивая у привратника все желание защищать свой пост. Тот лишь судорожно сглотнул, глядя в спины людей, стремительно пересекающих парадный холл по направлению к лестнице.

– Особенно радуются те, кому удается выжить! – коротко хохотнул один из охранников. Впрочем, раб, оставшийся возле двери, уже не слышал его слов. А вот девушка широко улыбнулась, обнажая ровные белоснежные зубы, и шагнула на первую ступень лестницы.

Странные гости уже преодолели половину пролета, когда навстречу им из бокового коридора показалась женщина, одетая в траурное белое платье. На ее голове не было традиционного ганаха, что означало, что она находится у себя в доме. Впрочем, ее узнали – это была жена старшего из сыновей покойного Руша. И те, кто вошел в ее дом, тоже были известны ей.

– Боярыня Занила?.. – неуверенно проговорила молодая женщина. – Мне не доложили о вашем визите...

– А разве похоже, что я пришла к вам? – боярыня скользнула в сторону так стремительно, что хозяйка дома даже не сумела заметить ее движения: вот она еще стоит перед ней, а вот уже за ее спиной – просто обогнула ее и продолжает подниматься вверх по лестнице! И лишь схваченное краем глаза колыхание синего шелка и легкое прикосновение взметенного ветра... А самой девушки уже нет. Она уже на вершине лестницы. И только ее охранники все также неотступно следуют за ней. И как они прошли мимо нее, молодая женщина тоже не заметила!

Боярыня свернула в коридор, уходящий вглубь дома. На полу здесь лежал роскошный ковер с густым длинным ворсом, полностью скрадывающий шаги. Впрочем, ей ведь и по гулкому мрамору лестницы и главного холла удавалось скользить совершенно бесшумно! А вот шаги спешащего им на встречу очередного раба она сама услышала задолго до того, как он показался из-за поворота. Увидев новых гостей, раб поклонился им. Он ожидал, что девушка остановится, назовет себя и цель своего визита, но та лишь скользнула по нему взглядом и, не замедляя шага, продолжила идти по коридору. Один из ее охранников, молодой парень со светлыми чуть рыжеватыми волосами, схватил слугу за плечо и, кивнув головой в сторону конца коридора, спросил:

– Совет заседает там?

Раб кивнул и попробовал вывернуться из стальной хватки пальцев на своем плече, пытаясь помешать:

– Постойте! Если вы на заседание, я должен сначала сообщить о вашем приходе!

Боярыня оглянулась на него, не останавливаясь и даже не сбавляя шага:

– Все, что мне нужно, я сообщу Совету лично! – усмехнулась она, и раб, плечо которого наконец-то отпустили, почувствовал вдруг, что больше всего на свете рад тому, что ему самому на заседании Совета присутствовать вовсе не нужно!

Рашид Бакур бросил на полированную столешницу большого овального стола, за которым разместились все члены Торгового Совета Догаты, пергамент со сломанный сургучной печатью, который тут же, как его выпустили из рук, вновь свернулся тугой трубочкой, и, не объясняя ничего, шагнул к открытой настежь балконной двери, словно в просторной зале ему не хватало воздуха. Его холеное лицо раскраснелось от плохо сдерживаемого гнева, и даже волосы, всегда безупречно уложенные, сегодня казались встрепанными. Мужчины, сидевшие вокруг стола, недоуменно переглянулись, а Рук Дзаир взял пергамент, развернул его и углубился в чтение. Пару минут в зале стояла тишина. Члены Совета напряженно следили за тем, как вытягивается лицо почтенного Дзаира по мере ознакомления с содержимым письма.

– Что все это значит, уважаемый Бакур?! – злополучный пергамент вновь полетел в центр стола, стукнувшись об него кусочком сургучной печати. – Здесь сказано, что в бухте к северу от Якшеня найдены обломки двух затонувших кораблей и тела людей, очевидно, с них же! Зачем вы нам показываете это письмо?

Рашид Бакур стремительно развернулся назад к столу.

– А затем, уважаемый Дзаир, что его сегодня утром с почтовым голубем прислал мне мой поверенный в Якшене. И корабли, о которых в нем идет речь, это как раз те, на которых в Догату везли груз оружия. И я думаю, мне совсем не обязательно объяснять вам, уважаемые господа, – Бакур обвел взглядом воспаленных лихорадочно блестящих глаз всех членов Совета, собравшихся за столом, – что мы его уже вряд ли когда-нибудь дождемся!

– Но это невозможно! – со своего места, опершись руками о стол, поднялся Даис Руш – старший сын покойного председателя, только пару дней как занявший кресло в Совете. – В водах Салевы нет пиратства! Иначе зачем мы столько золота тратим на береговую стражу?!

– Патрульные корабли ничего не видели и не слышали! – огрызнулся Бакур. – Однако это не говорит о том, что пиратов нет. Скорее о том, что они хорошо знают свое, с позволения сказать, дело! И этим нам с вами тоже необходимо заняться в ближайшем же будущем, господа!

– У тебя и на этот случай есть, что предложить? – не поднимаясь со своего места, поинтересовался почтенный Хаим. Его голос звучал совершенно спокойно, и посреди всеобщих криков это подействовало как опрокинутый на голову ушат ледяной воды, заставив всех замолчать и повернуться к нему. Мужчина не преминул воспользоваться всеобщим вниманием. – Я спрашиваю тебя о твоих предложениях, уважаемый Бакур? – темно-карие глаза мужчины, казавшиеся обведенными густыми тенями из-за нависших над ними кустистых бровей, пристально впились в лицо Рашида.

– Мое предложение осталось неизменным, – Бакур коротко вздохнул, приводя свои мысли в порядок и заставляя себя успокоиться, шагнул к столу и опустился в свое кресло, пододвинув его поближе, каждым своим жестом демонстрируя наблюдающим за ним мужчинам уверенность и решительность. – Уважаемые господа, нам необходимо взглянуть правде в глаза: оружие, на которое мы так рассчитывали, мы уже не получим. Однако я по-прежнему прошу Совет одобрить мою кандидатуру на должность председателя и позволить мне выкупить ее! Я уверен, что смогу найти способ в самые короткие сроки справиться с восстанием! – он обвел присутствующих взглядом, следя за реакцией на свои слова. – Правда, в свете последних событий, потери мной двух кораблей и всего груза, я вынужден просить Совет об отсрочке по внесению суммы выкупа.

– Какая отсрочка, Бакур?! Какой выкуп?! – Рук Дзаир с шумом отодвинул от стола свое кресло, но даже не подумал в него садиться, нависая над Рашидом. – Вы, кажется, забыли, на каких условиях Совет согласился предоставить вам право выкупа председательского поста?! Вы должны были привезти в Догату арбалеты, вооружить стражу и разогнать этот бунт к Темным Богам! А сколько времени вы теперь предлагаете нам ждать ваших новых планов? Пока от наших товаров на складах не останутся одни головешки?!

– Это значит, что наша договоренность... – Бакур повернулся к Руку Дзаиру.

– Это значит, что договоренность расторгнута! – но Хаим ответил вместо него. – Я думаю, весь Совет согласится со мной, если я скажу: сейчас наше положение таково, что право выкупа председательской должности мы сможем предоставить только тому, кто сумеет положить этому мятежу конец!

Занила, наблюдавшая за дискуссией членов Совета, стоя в коридоре за приоткрытой дверью, усмехнулась, переводя взгляд с одного знакомого лицо на другое: «Все о том же! И все в том же составе. Ну, почти в том же!» Тем более что последняя фраза прозвучала так кстати!.. Она кончиками пальцев толкнула дверь, заставив ее распахнуться, и решительно шагнула в ярко освещенную залу. Остановилась на пороге, дожидаясь, пока взгляды всех, находящихся в комнате, обратятся на нее. Выражение кстати на их лицах было примерно одинаковым: удивленное недоумение. Ну, еще раздражение оттого, что она посмела оторвать больших важных и серьезных мужчин от их больших важных и серьезных дел! Первым опомнился Рук Дзаир.

– Боярыня Занила?.. – проговорил он тоном полу вопроса полу утверждения, словно не был уверен, правильно ли вспомнил ее имя. Кай'я Лэ усмехнулась, глядя ему прямо в глаза: она почему-то была твердо убеждена, что он ее не забыл. – Могу я узнать, что привело вас сюда? Это закрытое заседание Торгового Совета...

– Я пришла сообщить вам, – все также слегка усмехаясь, проговорила Занила, не дожидаясь, пока Дзаир закончит.

– Что сообщить? – недоуменно переспросил он.

– Что меня устраивает ваше предложение! – изящно очерченные губы перестали улыбаться, не позволяя даже на секунду предположить, что она пришла сюда шутить. Занила обвела взглядом, сидящих вокруг стола мужчин, дожидаясь, пока они поймут, что именно она только что сказала! – В моих силах положить конец бунту, от которого все вы несете столь значительные убытки, – произнесла она, переводя взгляд с одного лица на другое, обращаясь ко всему Совету вместе и к каждому из этих людей по отдельности. – Я верну вам доступ к складам с вашими товарами. Вам больше не придется отсиживаться за крепостной стеной. Вы вновь станете хозяевами этого города!.. А в обмен, как вы и предложили, я выкуплю пост председателя Совета.

Волна возмущенных воплей взметнулась со всех сторон, грозя захлестнуть ее с головой. Но Занила почувствовала ее приближение еще до того, как все эти люди заговорили в один голос! Как будто воздух стал более плотным и более... колючим, словно шерстяная ткань, которой проводят по коже... Возмущение.

– Вы даже не являетесь членом Совета! Как вы можете предлагать такое?!

– Вы месяца не прожили в Догате!

– Мы вообще ничего не знаем о вас!..

– Недопустимо...

Как искрящееся, горько-солено пахнущее пламя с противоположного конца стола – презрительная насмешка в светло-карих глазах младшего Руша, которую он и не думает скрывать:

– Женщина?! Ни одна женщина никогда не входила в Совет, не то чтобы его возглавлять! Просто нелепо!

Как что-то огромное и темное, надвигающееся на нее слева, готовое смести, уничтожить... Способное напугать любого, кто умеет бояться! Ненависть. Рашид Бакур поднялся со своего кресла, пристально глядя на нее. Молча. Но его взгляд был больше любых слов. Он бы прирезал ее здесь и сейчас, если бы не остальные члены Совета! И если бы смог это сделать!.. Занила встретила его взгляд, и выдержала, и вернула назад, и усмехнулась. Может быть, он наконец-то узнает ее, вспомнит, кто она такая? Хотя, вряд ли: боярыню он сейчас, кажется, ненавидит значительно больше, чем нелепую маленькую рабыню, которую ему не повезло купить три года назад!

Словно струя прохладного чистого освежающего неимоверно вкусного воздуха прикоснулась к спине Занилы. Она медленно повернулась, отворачиваясь от возмущенных мужчин. С противоположной от нее стороны стола сидел человек. Кай'я Лэ помнила его еще с прошлого Совета, на котором она «присутствовала». Совсем старик, пергаментная кожа, покрытая темными пятнами, трясущиеся руки, сложенные на столе... И пронзительно ясный взгляд карих глаз. Сейчас он смотрел на нее. Возможно, во всей этой комнате он был единственным, кто действительно вдумчиво оценивал все, что она сказала, и ее саму тоже! Занила встретилась с ним взглядом, посмотрела на него, совсем иначе, чем за секунду до этого смотрела на Бакура: не так уж часто ей в этой жизни встречались люди, которых кошка внутри нее не воспринимала бы как жертву, как кусок мяса, которому она лишь до определенного момента времени позволяет жить! Этот был из таких.

– Чем вы можете гарантировать ваше предложение, боярыня Занила? – сухой и дребезжащий старческий голос разнесся по зале, перекрыв все остальные голоса. Или, может быть, так лишь показалось оттого, что все остальные вдруг замолчали.

– Боюсь, что гарантии требуются как раз мне, – в наступившей абсолютной тишине проговорила Занила, обращаясь теперь только к одному человеку. – Гарантии того, что после того, как бунт будет подавлен, приоритетное право выкупа председательского поста по-прежнему останется за мной.

– А слова Меда Алирта для вас недостаточно?! – голос старика перестал дрожать, заполнив всю комнату волной силы и властности. Вот только Занила была не из тех, на кого это могло произвести впечатление!

– Только если к нему присоединятся голоса остальных членов Совета!

Ответом ей была тишина, повисшая в зале, густая, плотная, осязаемая кожей, напряженная настолько, что Занила ощущала это всем кружевом. Однажды начав, она, кажется, уже не могла перестать чувствовать эмоции этих людей! А она молчали. Половина из них по-прежнему смотрела на нее, а вот вторая половина – на почтенного Меда Алирта. Они молчали... Они не возражали! Больше не кричали... И все новые и новые взгляды переходили с ее лица на лицо старика на противоположной стороне стола. Члены Совета приняли свое решение и теперь позволяли одному из них высказать его.

Они были согласны!

Занила с трудом подавила судорожный вздох. Она знала что рано или поздно, догатский Совет примет ее предложение, просто потому, что она сама поставила их в такое положение, из которого у них не было иного выхода! А в собственных силах она никогда не сомневалась... Но она не думала, что это будет так быстро и так легко!

И снова она всем кружевом ощутила новую расползающуюся по комнате волну, медленно заполняющую все пространство залы. А вслед за этим ее тонкий нюх уловил запах, горько-соленый, который высший оборотень не могла спутать ни с каким иным, – страх! Эти важные мужчины, привыкшие держать целый город в своих руках, боялись ее! Им что-то такое удалось разглядеть в ее глазах... Или может быть, ее твердой уверенности в том, что она справится с бунтом, перед которым они сами оказались бессильны, оказалось достаточно, чтобы испугаться ее. В любом случае сейчас они ее боялись, и чтобы понять это, ей даже не нужно было заглядывать им в глаза! Они боялись, и именно этот захвативший их страх стал главной и единственной причиной того, что они согласились на ее предложение, признавая ее возможную власть над собой!

Понимание пришло мгновенно, словно вспышка яркого солнечного света заставила вспыхнуть каждую грань хрустальной друзы... Занила поняла, почему ей не было места в их, человеческом, мире! Они готовы были признать над собой власть только того, кого боялись в достаточной степени. Не уважали, не признавали силу, а именно боялись! Занила же, как только что-то пугало ее, тут же стремилась уничтожить вначале сам страх, а потом и того, кто посмел его вызвать!

– Я возражаю! – выкрикнул Рашид Бакур, привлекая к себе всеобщее внимание. – Я никогда не соглашусь на то, чтобы она возглавила Совет! Всем известно, что она владеет почти двумя десятками кораблей, больше всего напоминающих пиратские. Наверняка именно она напала на мой караван и перебила всех моих людей!

– Я так понимаю, – произнес Рук Дзаир, – что вы сейчас, уважаемый Бакур, пытаетесь обвинить боярыню Занилу в серьезном преступлении, причем не имея никаких доказательств? Иначе, я полагаю, вы бы предъявили их Совету?

– Конечно, у меня нет никаких доказательств... – попытался продолжить Бакур, но Дзаир взмахом руки заставил его замолчать. А Занила усмехнулась: хорошие же аргументы нашел Рашид! Если Совет поверит, что она действительно владеет кораблями, которые не по зубам салевской береговой страже, они еще охотнее согласятся на то, чтобы она возглавила их!

– В любом случае, – произнес Дзаир, полностью подтверждая ее мысли, – Совет уже принял решение. И ваш голос, уважаемый Бакур, не способен ничего изменить!

Рашид с гневом задвинул свое кресло, провезя деревянными ножками по мраморному полу, и демонстративно направился к выходу из залы. Но вдруг резко остановился в полушаге от Занилы:

– Ты ведь этого и добивалась?! – прошипел он ей в лицо, ничуть не заботясь о том, что подумают остальные члены Совета. – Ну, так можешь радоваться – ты уничтожила меня!

Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась за его спиной. Занила проводила Бакура взглядом, слегка усмехнувшись.

– Еще нет, – прошептала она. – Пока еще не уничтожила!

– Уважаемая боярыня, может Совет узнать, когда вы намерены заняться подавлением бунта? – голос почтенного Хаима привлек к себе ее внимание. Занила шагнула к столу и, откинув за спину складки ганаха, опустилось в кресло, кем-то предусмотрительно пододвинутое для нее.

– Этой ночью, господа! – с улыбкой сообщила Кай'я Лэ членам Совета, жаждущим услышать от нее план предстоящей атаки.