Текст книги "Дар.Золото (СИ)"

Автор книги: Ольга Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Ну, возможно, есть чем.

3

Роскошь – это совсем неподходящее слово.

Обстановка внутри Тихинского магистрата криком кричала о количестве потраченных денег и сил, и по сравнению с Королевской канцелярией, больше похожей на чуть-чуть прилизанные казематы, местная управа балдела сама от себя. Домик, хоть и небольшой, и внутри слегка даже тесный, сделал всё, чтобы поразить, потрясти, и сшибить с ног. И заставить почувствовать посетителя – нет, просителя! – мелким насекомым, которого срочно нужно подвергнуть инсектированию.

Совсем не хотелось чувствовать себя блохой, поэтому, когда я добрался до двери секретариата, так и подмывало открыть её пинком. Но меня пристыдило воспитание, и пришлось открывать как обычно. Рукой.

– А стучаться не научили?! – сходу услышал я визгливый мужской голос.

Да, я тоже удивился. И послал воспитание подальше:

– А вы здесь оправляетесь? Простите, не знал, что это уборная.

Эффектно причесанный молодой человек в ярком шейном платке и при жилете, глядя на наглого меня, открыв рот сидел за секретером. И дышал как та самая рыба, которую на берег выбросило.

Я изысканно поклонился, зацепив грастой всё, что можно зацепить: входную дверь; дверь, ведущую в соседнюю комнату; тот самый секретер, за которым восседал этот крендель и его ноги под секретером заодно. Я старался.

Парень вскочил:

– Что вы творите?!

Я сконфузился:

– Так тесно же. Чуток бы поширше... вам тут... вот... – И развел руками, «нечаянно» задевая какой-то полудохлый, но очень экзотический цветок. Горшок с цветком угрожающе покачнулся на подоконнике, и парень в прыжке, сбивая собственный стул, попытался его поймать. Увы, до Машкиной ловкости ему было далеко. Тяжелый горшок с грохотом приземлился и разлетелся вдребезги, обдав кусками влажной земли дорогую мебель. Стебель растения был безнадежно поломан в нескольких местах, и я скорбно произнес:

– Отмучился.

Парень подпрыгнул:

–Вы кто такой, вообще?!

Дверь в соседнюю комнату открылась, и из нее выглянул толстенький человечек в дорогущем камзоле, при мече и в ботфортах. Я отрыл рот. А человечек оглядел все устроенное мной непотребство, поднял на меня глаза и строго спросил:

– Вы к кому?

– К вам.

Теперь он уже более тщательно оглядел меня, остался недоволен, потом посмотрел на секретаря, тоже остался недоволен и, отступив внутрь помещения, пригласил:

– Ну, заходите.

4

– Значит, маг, – глава местного магистрата задумчиво решал вопрос о моей полезности, так внезапно свалившейся на его голову, – даже не знаю молодой человек, куда вас послать.

Хорошо, что он имел в виду деятельность, в которой я должен был принимать участие во благо короны.

– Так это вы же посылали запрос в Академию?

– Посылал, посылал... – побарабанил пальцами по столу местный глава. Но мне показалось, что он имеет очень отдаленное отношение к моему вызову. Интересно, а кто имеет? – Хорошо, молодой человек. Сейчас я вас пристрою.

Он открыл небольшую перламутровую коробочку, стоявшую у него на столе, и достал... артефакт связи! Нет, этот город меня удивляет все больше и больше. Здесь металлические водосточные трубы. Здесь в номере у меня стоит печь. В этом городе подносит дешевое пойло маг – бытовик, а у губернатора на столе стоит самый дорогой из известных мне в Вессалии артефактов. Гражданских, я имею в виду. Мало того, если есть один «приемник», как его окрестили адепты Академии, значит, где-то есть и второй. Это парный артефакт. А клерк Королевской канцелярии, помниться, мотался куда-то пешком, что бы доложить обо мне. Дела-а...

Небольшая пирамидка из нефрита слегка засветилась, загудела, и в кабинете главы города раздался приглушенный голос:

– Слушаю.

– Э – э... День добрый, дорогой мой... Тебе маги не нужны?

Говоривший у второго «приемника» вздохнул:

– Куда бы своих деть. От парочки обычных «пехотных» я бы не отказался. А что там за маг? – полюбопытствовал голос.

Глава уцепил листок моего направления и поднес к глазам:

– Э-э... так... где тут... а, вот. Спецификация: поисковая магия.

На том конце молчали. А потом осторожно поинтересовались:

– Молодой человек присутствует?

Глава машинально кивнул, но опомнился и сказал «да».

– Давай его ко мне. Я подумаю, – и пирамидка пикнула отключаясь.

– Ну, вот и пристроили вас. Езжайте с этим в Крепость, – он пододвинул ко мне, лежащее на столе направление, – Соберите вещи потеплее и езжайте.

– Крепость?

– Да, к начальнику гарнизона. Мне кажется, там вам самое место.

Фраза прозвучала двусмысленно, особенно если вспомнить, какой бардак я устроил в приемной. Но куда направили, туда и направили. Что-то такое о крепости говорил король. Выходит, мое направление вовсе не местная инициатива. Чем дальше, тем интереснее и интереснее...

5

Теперь меня волновал совсем другой вопрос. Как лечить ханура?

Вспомнилась Финна. Её крепенькие ладошки с вечно грязными ногтями от постоянного копания в земле. На мои высказывания, что можно надеть перчатки, она пожимала плечами и произносила любимое «не нравиться, не смотри». Она бы давно этими ладошками моего ханура на ноги поставила.

Ладно, проехали.

Выйдя на воздух из душного дома, и взяв под уздцы лошарика, я почтительно остановил дородную матрону, идущую с собачкой по своим делам, и поинтересовался, где в городе есть какая-нибудь знахарская лавка зелий и снадобий. Матрона осмотрела меня с ног до головы, и ответила, что таким молодым людям не пристало заниматься такой гадостью. О какой именно гадости она говорила, я не понял, но на всякий случай уточнил, что у меня заболела собака. О! Вот теперь мне в подробностях объяснили где, как и сколько. Где расположено, как добраться и сколько времени на это понадобиться. Тут же был задан вопрос – а что с собачкой? а что за порода? а как кушает? а как спит? – но мы с лошариком уже удирали по каменной лестнице вверх по улице, чтобы вместе с «собачкой» не пришлось лечить и нас.

6

Когда я зашел в лавку знахаря, звякнув колокольчиком, в полутемном помещении с продавцом о чем-то разговаривал покупатель в кожаной куртке и надетом на голову капюшоне. Продавец оторвался от созерцания трех золотых монет лежавших перед ним на прилавке, а покупатель быстро накрыл их ладонью.

– Что вам угодно? – спросил продавец.

Это прозвучало как «чего приперся». Но у меня в гостинице лежал больной зверь, так что недовольство я проигнорировал. Пока шел к прилавку, человек в капюшоне, закрыв собой обзор столешницы, сунул золото продавцу и резко повернувшись вышел из лавки, чуть запнувшись около меня.

– Так, что вам угодно? – снова спросил знахарь. Если именно он знахарь. А то может он тут вместо приказчика.

– У меня заболела... кошка. Простыла. Не подскажете чем можно вылечить?

Ну, вот. На меня в очередной раз смотрят как на дебила. Ответ тоже порадовал. Точнее вопрос:

– А сколько жизней у нее осталось?

Мне очень хотелось быть вежливым. Честно. Не сложилось.

– Ровно столько, сколько и у вас.

Он не понял.

– Ну, если вы настаиваете, могу предложить прочную веревочку. Недорого. Надеюсь, ветку на дереве сами подберете?

Они здесь совсем непуганые, что ли?

– Вот скажи мне, почтеннейший, – я решил для начала не хвататься за острые предметы, – Ты просто тупой, если решил, что можно безнаказанно хамить незнакомому человеку? Или у тебя девять жизней? Может, проверим, сколько их на самом деле?

Конечно, я не стал бы устраивать побоище, но обойтись банальным «что вы себе позволяете» не хотел.

Вдруг кто-то положил руку мне на плечо.

– Чего буянишь, Тишан?

Сзади стоял Машка и лыбился. Похоже, это он был здесь только что. В капюшоне. Вернулся? Я даже колокольчика не слышал. Но некогда мне тут с ним. Я снова повернулся к продавцу.

Выражение его физиономии кардинально поменялось. Теперь оно было скорее испуганным. Продавец смотрел то на меня, то на Машку и молчал.

– Мне повторить свой вопрос?

– Я так понял, ханур заболел? – Машка пытался меня отвлечь от этого барыжки.

Барыжка, кстати, при слове «ханур» побледнел и начал приседать, норовя спрятаться под прилавок.

– Да, – на Машку я не смотрел, я смотрел на лавочника, – И если я сейчас не найду лекарство...

– Погоди, – наемник взял меня за плечо, и обратился к сбледнувшему лавочнику, – Тащи дарайские травы.

У того почему-то затряслись руки:

– Но...

– Неси, – Машка сказал это так, что даже мне, вдруг, захотелось чего-нибудь принести. Продавца сдуло, – Что с хануром?

– Не знаю, – я начал успокаиваться, – Вроде простыл. А ты знаешь, как их лечить?

– Все кошачьи лечатся одинаково, – улыбнулся Машка.

– Он разве кошка? То есть э...

– Нет. Но, очень похож.

Продавец выскочил из подсобки и вывалил на столешницу несколько мешочков.

– Сколько за все? – спросил Машка, но продавец замотал головой так быстро, что показалось она сейчас отвалиться, – Сколько. За. Все.

– Одна, – пискнул знахарь.

Машка повернулся ко мне:

– Серебро не жалко?

Я молча вынул из кошеля в нагрудном кармане монету и бросил на прилавок.

И мы вдвоем пошли лечить Пончика.

Я, конечно, был удивлен, когда Машка за мной увязался. Мог бы просто рассказать, как этими травками пользоваться. Но наемник заявил, что надо сначала посмотреть. Я так понял, на ханура посмотреть. Хотя, мне показалось, что его интересует совсем не здоровье зверя. Но я засунул свои подозрения куда подальше, когда мы поднялись ко мне в номер.

Ханур лежал на полотенце, вытянув лапы и ни на что не реагируя.

Пока я ходил по городу, ему стало хуже. Это было видно по резко выступившим ребрам, по утратившей блеск шерстке, по прерывистому дыханию. Нас он не видел и не слышал.

Машка, присевший возле него, длинно и заковыристо выругался. И тоном приказа сказал:

– Смешивай травы по щепотке каждой в кружку и заливай кипятком.

Подхватил зверька на руки, сел с ним на мою кровать – стульев в комнате не было – и замер, держа его на коленях. Мне показалось, что он запел. Правда, так тихо и странно, что я еле слышал звук.

Я бегом спустился вниз к хозяину гостиницы, заплатил еще за один день и попросил срочно принести в комнату дрова, металлический чайник и кружку крутого кипятка. Мужик выслушал все молча, при слове чайник удивленно на меня глянул, но, промолчал, и, кивнув, пошел давать указания. А я понесся в кабачок напротив, к «повару». Заодно спрошу, как ее зовут.

При виде меня хозяйка забегаловки заулыбалась, но заметив, что я тороплюсь, не стала разводить политесы и спросила что нужно. Я попросил сделать два обеда с собой.

Она шустро принесла две берестяные коробки, практически не потратив на это и четверти часа, запросила всего несколько медяков, и сообщила, что зовут ее Тилла. Я тоже представился, расплатился и побежал в комнату.

А в комнате я застал картину... акварелью, да. Неподвижно сидящий Машка с Пончиком на коленях, напротив двое испуганных слуг шушукающихся между собой, охапка дров посредине и огромный, с полведра, носатый чайник на полу. Такой старый, что, наверное, пережил шакарское нашествие. Не забыли и кружку с кипятком. Надо сказать оперативно они все притащили. Но я не стал церемониться, выгнал их со словами «валите отсюда», что они и сделали моментально.

Машка действительно сидел не двигаясь, ничего не видя и не слыша. И у него странно остановились зрачки. Может так и надо?

И я занялся приготовлением отвара. Спасибо Хозяйке судьбы, воду я мог подогреть сам. Не до кипения, конечно. А чтобы горячую жидкость в кружке еще больше нагреть, для меня труда не составило. И вскоре необычное мутное снадобье уже дымилось, остывая. Подумал, если я могу нагреть воду, может, сумею ее остудить? Никогда не пробовал, но сейчас именно тот случай. Если для нагрева я направляю тепло из магических потоков на предмет, значит, для охлаждения надо сделать наоборот. Сделал... И обозвал себя последними словами! Отвар покрылся корочкой льда. Не, я в восторге, конечно! Но сейчас мне лед никак не нужен. В другой раз, пожалуйста!

Я по быстрому затопил печь, – хорошо, что слуги убрали золу – и поставил на нее кружку с застывшим отваром. Ну их, эти эксперименты. А Машка продолжал сидеть в той же позе с такими же остановившимися глазами. Я решил, что нужно ждать. Снял с печурки чуть оттаявший отвар и сел на пол возле стены, подсунув под себя полотенце. И как-то незаметно заснул.

9

Проснулся я, когда за окном плыли сумерки. Печка прогорела и в комнате было свежо. Тело затекло, и стоило пошевелиться, как в ногах и руках начало покалывать.

Машка, с безвольным хануром на коленях, все так же сидел на кровати.

Я тихонько поднялся с пола. Может спит. Но он не спал. Лицо парня осунулось, заострилось, губы побелели и потрескались, вокруг глаз темнели синие провалы. Его глаза были открыты, но он меня не видел...

В них застыла тьма.

Ханур у него на коленях еле-еле дышал.

Крысиные – е ...

Был один полутруп, теперь два...

Я тронул Машку за плечо. Никакой реакции. Чуть потормошил. И почувствовал, что прилипаю к нему. Буквально. Я отскочил. Что за демон?! Настроился и «просмотрел» пространство. И ахнул. Над парнем сияла маленькая зеленоватая воронка из сверкающих «нитей», тонкой струйкой проходя через него куда-то в пол.

Вот тут, как говорится, меня накрыло не по-детски. Я, вцепился ему в плечи и начал трясти со всей дури. А чего терять-то?! Схватил за грудки и дернул несколько раз, чуть не скинув ханура с колен. Потом заехал ладонью по лицу. Еще и еще раз. Воронка как была, так и осталась. Хвосты крысиные, и что делать? Чем бы ее убрать? Лихорадочно вспоминал всё, что читал или прослушал в Академии. Но в голову лезла всякая чушь и ничего путного я не вспомнил. Вот так всегда: теория это не практика! Мало ли чего там у тебя в башке. Если руки не попробовали, все красивые теории в башке и останутся. Никому не нужные.

Вдруг услышал, скорее почувствовал, что меня зовет кинжал.

Точно!

Я подскочил к баулу. Путаясь в барахле нашел черный клинок, и выхватил его из ножен. Что нужно сделать «спросил» у него. «Сунуть» был ответ. И как? «Молча!». А кто-то сомневался, что у этого оружия столько наглости?! Я нет.

Недолго думая, просто подскочил к Машке и ткнул острием в воронку.

Если бы не вбитый в подкорку рефлекс крепко сжимать оружие, у меня бы его вырвало из рук. И запястье бы вывернуло. Но я тут же вцепился в рукоять другой рукой, и воронка с противным визгом заискрила, будто я сунул клинок в точильный камень. И распалась, брызнув изумрудными каплями в разные стороны.

Я облегченно выдохнул. Оказывается, все это время не дышал.

Рано обрадовался! Воронка теперь завихрилась над хануром, и тельце зверька буквально скинуло на пол. Я быстро опустился на колени возле него, и, уже зная, что делать, чуть ли не воткнул клинок в сверкающий сгусток. Воронка тут же завизжала – заискрила, разлетаясь в разные стороны.

Всё. А дальше что делать?

«Ничего». Мой клинок был доволен. Правда, я не понял чем, но с этим разберемся потом. Сейчас, главное Машка и Пончик.

И слава всем тем, кто на Небесах – вскоре я, даже не увидел – почувствовал, как Машка слабо вздрогнул. И моргнул.

Медленно, словно сопротивляясь чему-то, он выходил из состояния темного небытия. Порозовели губы, посветлели синие куги под глазами. Он глубоко вдохнул, будто выныривая из дикой глубины. Задышал часто и быстро. И наконец, осмысленно посмотрел на меня. Он, словно побывал в бездне, и почему-то остался жив.

– Я не смогу... – вдруг прошептал он.

– Что не сможешь? – я, сидел на коленях перед лежащим хануром.

– Я не вытащу его.

Это он о Пончике? Что происходит? Откуда не вытащит?

Ну вот, почему я не лекарь? Почему я совсем ничегошеньки не знаю? Все приблизительно кое-что кое-о-чём! Мне стало душно. Я встал, открыл окно, и свежий ветер влетел в помещение.

Я резко повернулся к Машке:

– А травы? Я сделал отвар. Дать?

Он покачал головой.

– Может, есть другое лекарство? Вспомни. Может, есть? – попросил я, уже, честно говоря, ни на что не надеясь.

Взгляд Машки принял озадаченное выражение. Он смотрел на меня, не мигая, его взгляд блуждал в далях, ведомых только ему, но через несколько мгновений зрачки его странных, серо-желтых, глаз расширились, и заняли всю радужку, не оставив ни капли цвета. Я видел такое впервые, но разбирать, что к чему, будем потом. Сейчас Машка явно что-то вспомнил. Он поднял зверька на колени и вытащил свой любимый засапожный нож.

Я дернулся навстречу, но в шаге от парня остановился. А он слегка надрезал себе запястье вдоль сухожилий, откинул нож на пол, и сосредоточенно начал сжимать и разжимать кулак порезанной руки. Затем повернул к себе мордочку ханура, раскрыл его пасть пальцами и закапал своей кровью на язычок зверя, шепча при этом слова на каком-то очень странном и незнакомом мне языке.

Этому нас в Академии точно не учили.

10

Машка сидел на полу возле стенки, там, где недавно сидел я, и очень тщательно заматывал запястье холщевой лентой. Лента была из моей сумки, ясное дело.

Он вообще, как я заметил, щепетильно относился к себе. К внешнему виду, к состоянию одежды, к чистоте лица и рук, к чистоте вообще... Не наемник, а девица-красавица, прямо.

Ханур лежал у меня на кровати все так же без движения. Но дыхание его выровнялось, и теперь он просто спал.

Я примостился на небольшом подоконнике и прихлебывал из кружки тот самый отвар, который готовил пару часов назад. Как сказал Машка, ханур проснется не скоро, а отвар нужен свежий. Так что не пропадать же добру. Кстати жидкость была вполне себе вкусной. Необычной, но пить можно. Правда, когда я отхлебнул из кружки, парень даже руку заматывать перестал, так на меня посмотрел... Не знаю, что он хотел увидеть, но то, что хотел, наверно, не увидел, и промолчал. Потом его об этом спрошу.

А когда потом, собственно?

– Маш, а что ты в лавке делал?

– Тебе не все равно? – равнодушно спросил наемник.

– Как бы, да. Интересно, за что в травяной лавке можно заплатить золотом.

– Все-таки увидел. Забудь. Крепче спать будешь.

– Какие мы таинственные... Ты когда в Лирию возвращаешься?

– А что?

– Хотел домой письмо отправить. Отсюда, боюсь, долго будет добираться. Пока то, пока сё, а из Крепости и подавно.

– Из Крепости? – Машка прищурил глаза.

Я вздохнул. Да, мне самому не нравится казарменная жизнь. Я в Академии достаточно по общагам помотался. Но деваться некуда. Надо и отрабатывать полученные знания, так сказать, и опыт получать.

– Направили меня туда. Чем я там буду заниматься – не представляю, но начальник гарнизона меня ждет.

Машка молчал. А я, допив зеленую жидкость, подошел к хануру. Погладил по сбившейся шерстке, потрогал сухой нос. Заметил, что Машка за мной наблюдает и отошел от кровати, присаживаясь к печке – подкинуть дров.

– Что с Пончиком было, – я постарался спросить без интереса, но не получилось. Машка, наверно это понял и ехидно хмыкнул.

– Да ничего особенного.

Ясно, что ничего не ясно:

– Маш, кота за хвост не тяни. Объясни толком, если знаешь. А то вытаскиваю из тебя по чайной ложке.

Он вздохнул, но все-таки снизошел до объяснения:

– Я и сам не понял. Как говорят, на хануров магия не действует. Понятно, что их можно спалить огнем, убить ножом и вообще. Но они как-то избегают таких ситуаций. Предвидят их что ли. Знают, когда на них кто-то может напасть. А вот маги их используют как живой артефакт, сильно накачанный... как это называется?

– Магические потоки.

– Во-во. Потоками. Если этих потоков слишком много зверь может сойти с ума и начать кидаться на всех подряд. Хотя это только предположение. Как на самом деле – не знаю. Может, хануры куда-то скидывают лишнее... Если потоков мало – умирают от нехватки. Вот такие странные звери. Магия не действует, но без этих потоков жить не могут.

– Получается, у него их было мало? Поэтому он заболел? А кто мог забрать?

– Откуда я знаю. Это ты у нас маг.

– Я не забирал.

– Тогда предыдущий хозяин забрал.

– От дарайского мага он удрал пять дней назад!

– Есть ритуалы, действие которых отсрочено. На час, а иногда на несколько дней. Когда событие случается, тогда и происходит поглощение. Слушай, ты что, этого не знаешь?

Я помотал головой.

– Какой же ты тогда маг? Даже я знаю.

– Вот и меня интересует. Если я не знаю, то ты-то откуда?

Машка покачал головой.

– Ну, ты умник! – рассмеялся он, – Перевернул!

Мне вроде бы полагалось обидеться, но я вспомнил. Одну единственную лекцию. О ловушках и минах, о том, как собирать в одно место много энергии, откуда ее брать и запечатывать. Практики у нас не было. Что тогда показалось мне странным. Балор каждое занятие сопровождал показами. Правда, иногда мы что-то делали сами. В тот раз, отчитав нам теорию, он собрался уже проводить практику в подвале, но когда наши темные эльфы начали вдруг задавать вопросы, чего никогда не делали, он сослался на прием у губернатора и ушел. А я и забыл об этом.

– Чего задумался? – прервал мои воспоминания Машка.

– Ты не ответил на вопрос, – я спрашивал серьезно и Машка как обычно ехидно осклабился.

– Тиш, я не маг. Но с магами мне пришлось иметь дело. Поверь, мне не понравилось. Я надеюсь, им тоже. Один ты тут нарисовался не такой как все.

– А как ты определил, что Пончик попал в ритуал?

Машка отвел взгляд в сторону, вздохнул и пробурчал:

– Моя доброта мне боком вылезет когда-нибудь. Я... как бы... умею лечить... животных. Мне и раньше приходилось вытаскивать... некоторых... из... Из дерьма, в общем.

– Ты добрый до такой степени, что готов уйти за грань?

Машка замер. Но через время все же ответил:

– Я не думал, что меня затянет вместе с ним. Зверь оказался очень сильным. Он пытался выбраться сам, но не смог. И меня тянул. Что это за ритуал, я не знаю, – парень замолчал. Потом через силу продолжил,– Если бы не ты, я бы вместе с ним ушел. И я не спрашиваю, что ты сделал. Это твои тайны. Так что теперь я тебе должен, – и улыбнулся, – С меня одна жизнь.

Мне почему-то стало неловко. Я еще ни разу никого не спасал, да и его не собирался. Просто так получилось. Само как-то. Потому промямлил:

– Да, не стоит...

Машка заржал. Вот, что он за человек? Всю тожественность момента испортил!

– Эх, пожрать бы сейчас, – высказался он, когда успокоился.

А я совсем забыл! У нас же обед есть.

11

Оказалось, что обед еще горячий: печеный картофель с форелью и горошком; салат из жареных океанских мидий и вессальской цветной капусты, приправленный соленым маслом, отжатым из подсолнечника... И пара персиков! С ярко красным бочком.

Когда Машка увидел это великолепие и обалдело уставился на меня, я с легким злорадством сделал равнодушную физиономию и капризно скривился:

– Приборов, не вижу.

Парень поднял на меня глаза:

– Ты ограбил ресторан «У трех сосен»?

О, настало мое время! Сделав брезгливое лицо, я ответил:

– Было бы кого грабить. Это «всего – лишь» бытовая магия.

Машка был озадачен. Но озадаченность не помешала ему подхватить ножом кусок форели, сунуть его в рот и чуть ли не замурчать от удовольствия. Я решил не отставать, и мы управились с едой в самые короткие сроки. Да, было вкусно, но мало. А Машка вообще облизал пальцы, наплевав на хорошие манеры, и настроение у нас резко повысилось, а значит все плохое уже позади. Будем надеяться.

– Тиш, а ты же у нас дворянин? – вдруг спросил меня Машка.

Я поперхнулся остатками обеда:

– ... э... ну, вроде...

Мой ответ его удивил:

– Вроде? Райены старинный дворянский род. Барон Эльгар Райен имеет титул в четвертом поколении, а ты стал быть в пятом. Не так?

Я уже говорил, что Машка не может не испортить хорошее настроение? У него специализация такая, что ли?

– Я бастард, – незачем наемнику знать все тонкости наследования в нашей семье.

– Жалко, – без всякого сожаления высказал Машка, – Мог бы нанять меня на службу.

Он все больше меня удивляет.

– На шиша?

– Я бы с тобой в Крепость поехал.

– А на... зачем ты мне там нужен? Я и сам стирать умею.

– Понимаешь, – насмешливо-проникновенно начал Машка, не обратив внимания на подначку – надоело мотаться из города в город, хочется осесть где-нибудь основательно, хочется устроенности, серьезных отно-шений...

– Ты меня часом, не замуж ли зовешь? – перебил я его.

Теперь уже Машка поперхнулся, но тут же по-свойски хлопнул меня по плечу.

– Будь ты девкой...

– Убью.

– Уверен?

– Ты мне должен.

– Тогда ладно.

Мы замолчали.

– Тебе зачем в Крепость? – спросил я Машку.

Он немного подумал, но все же ответил:

– Долг у меня там. Отдать надо, – это было сказано просто и буднично. А меня коротко толкнуло всплеском ментальной ненависти.

Но не мое это дело в чужие дела лезть. Со своими бы разобраться.

– В Крепости не хватает людей. Если тебе так сильно надо, можешь наняться.

Машка покосился на меня:

– Откуда знаешь?

– Начальник гарнизона сегодня по «приемнику» главе муниципалитета жаловался.

И я рассказал ему о своем посещении магистрата.

Словом, мы сидели у стены в темноте, тихо болтали о том, о сем, время бежало своим ходом, и понемногу становилось светлее и спокойней. У меня на душе.

День восьмой

День восьмой.

1

Снились мне очень... скажем так, интересные сны. С моим непосредственным участием. Из представителей мужского сословия я там был один. А остальные... Да, остальные были выше всяких похвал. Тонкие, нежные, красивые и яркие. С песнями и танцами. Настолько реальными, что я...

...задался вопросом, уж не вчерашняя ли настоечка из дарайских трав этому поспособствовала.

Проснулся я с сожалением и тут же почувствовал чей-то взгляд. Открыл глаза, и настырный источник пристального внимания определился тут же. Пончик сидел возле кровати и ждал.

Я осмотрел комнату, понял, что вчерашнее мясо, порезанное для него, исчезло. Мешочек, где были пончики, валяется рядом с сумкой пустой, но прилипший к позвоночнику живот зверька красноречиво говорил, что в мешочке было совсем чуть-чуть. Просто неприлично «чуть-чуть».

– Привет, подопытный.

Пончик переступил с лапы на лапу и просительно затрещал, красноречиво посмотрев на дверь. А! Вот оно что. Я по-быстрому накинул на себя штаны и рубаху, сунул ноги в сапоги и мы вдвоем поспешили во двор. Все удобства для естественных требований находились там.

Спускаясь вниз по лестнице, нос к носу столкнулись с Машкой, идущим из купальни с мокрым полотенцем, – он, как и я остался в этой гостинице, в комнате, которую занимал раньше – но Пончик стремительно пробежал мимо него и затанцевал возле выхода, прося открыть ему дверь.

День начинался.

2

Покинули мы приютивший нас гостевой дом ровно в полдень. На городской колокольне весело отзвенели бронзовые переливы, и мы, оседлав своих копытных, тронулись в путь. В Крепость.

Конечно, это громко сказано «в путь». От городка до Крепости было не больше трех часов верхом по пересеченной местности. Как оказалось, проводник нам был не нужен, Машка знал дорогу, и на мой вопрос «откуда» как обычно ответил «не бери в голову». Ханура, несмотря на его воинственный вид, я заставил залезть в короб, постелив на дно полотенце из гостиницы. Да, я нагло забрал гостиничную собственность и мне не было стыдно. Тем более мы уехали раньше оплаченного срока. Можете считать меня скупердяем.

Но вначале мы заехали в Курьерскую гильдию, и я оплатил стрижа в баронство Райенов. Черканул пару строк, сообщил, что у меня все замечательно, и так далее. Много расписывать не стал, маги-воздушники за скрутку большого письма могут содрать немало, но все-таки не описать главных событий не мог, а потому заплатил столько, сколько просили. И стриж улетел при мне, подстрахованный воздушной магией.

Машка жевал сушеную рыбешку, которую ему презентовала Тилла за завтраком, моментально понявшая, что наемник к рыбе неравнодушен. Она же собрала нам продуктов на дорогу, игнорируя мои протесты – мол, мало ли что. И, да, позавтракали мы у нее. Она разогнала местных пъянчуг, сказав им, что мы из городовых, и шустро заставила наш столик шикарными яствами, умильно вздыхая над Машкой, который поглощал всё подряд, аки оголодавший дикий волк.

День с утра моросил небольшим дождем, но к обеду тучи разбежались, и в лужах, на мощенных серым камнем улицах предгорного городка, запрыгало солнце.

Потихоньку двигаясь через город, мы пересекли богатый квартал в центре, с фонтанчиками у входов в высокие дома. Проехали мимо одноэтажных построек среднего сословия, спрятанных за невысокими кирпичными заборами. Пробрались мимо бараков бедняков ютящихся, один над одним на крутых склонах, возле взбегающих наверх улочек, и скрывающих в буйной зелени свои подгнившие стены и старые тряпки, сушившиеся на веревках.

Как ни удивительно, но южную дорогу, ведущую в горы, преграждала городская стена. Длинная и высокая, с башенками и оконцами, представляя собой серьезное фортификационное сооружение с воротами посредине – хорошими двойными воротами, обитыми листами железа, с решеткой и подъемниками по обеим сторонам. С будкой при них. С развалившимися на скамеечке, тремя страж-никами в расстегнутых гамбезонах, узких чулках с кожаными наколенниками, в башмаках из воловьей кожи и брошенными на эту самую скамейку тремя оружейными перевязями.

Машка при виде такой картины скривился, но положенный медяк в ведерко, прибитое к будке на уровне всадника, кинул. Эта, так называемая стража проводила нас глазами, лузгая семечки, но своих задниц со скамейки не подняла.

Мы выехали за город.

Если я правильно понял, то и стена и мост надо рвом, по которому мы проехали сразу после ворот – остатки роскоши былого, когда весь город окружали крепостные стены, и мелкая речушка была приспособлена вместо рва, а заодно канализации и места погребения некоторых особо неприкаянных членов общества. Времена настали другие, речушка частично изменила русло, а похоронные обряды теперь проводили подальше от жилья.

Сразу за мостом раскинулись пшеничные поля. Еще зеленые короткие колосья стелились ярким ковром, и мне было удивительно видеть собственными глазами, растущий в предгорье хлеб. Я думаю, тут без погодной магии никак не обходится, и, судя по всему, на ней бюджет не экономили. Как я знал, округ был самодостаточен, в нахлебниках у центра не значился, а даже наоборот поставлял кое-какие продукты в столицу.

Мы ехали через поле по накатанной колее дороги к видневшимся в легком тумане горам, и до леса, темневшего сразу за полями, оставалось совсем чуть-чуть. Под копыта наших лошадей заполошно выскочил заяц, присел от неожиданности и тут же умотал в стоявшие стеной колосья. А я размышлял о моем спутнике. Для простого наемника он очень много знал и, несмотря на то, что был практически моим одногодкой, успел, наверняка, и повидать немало. Бойцовские навыки были не моим чета, а когда он разговаривал – предложения составлял правильно и грамотно. А уже то, что он умеет писать (чего большинство из низшего состава наемников не умело) говорило о том, что Машка человек далеко не простой. Он и не старался казаться простым. Но, боюсь, на мои вопросы отвечать не станет. Отмахнется как всегда.