Текст книги "Дар.Золото (СИ)"

Автор книги: Ольга Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– Ты поди пощупай, если у тебя лишние конечности имеются!

– Если тебе надоело быть мальчиком, ты попроси, он из тебя девочку сделает. Быстро и не больно.

Словом, Харт попал. Ему долго будут вспоминать «кошечку» во всех вариантах. А Пончик, приобрел если не врага, то уж точно не друга.

Офицерский стол пустовал. И пока мы все энергично работали ложками и челюстями, а некоторые клыками под столом, начальство отсутствовало.

На мое удивление, Машка махнул рукой:

– Смена, – и видя непонимание, написанное, как всегда, у меня лбу, соизволил оторваться от похлебки, – Витор с магами едет в город, и его меняет зам. Обоих магов тоже. У нас контракт повременный, а у них дежурства – две на две. Недели. Дай поесть.

Ну, смена, так смена. Но когда я вышел из столовой во двор, я эту смену увидел.

Это были «фигурки» с моей карты. Ох, ты ж, крыси... вот так карта!

Пока я приходил в себя после такого... просто невозможного!.. открытия, об меня споткнулся Машка.

– Чего застыл? – слегка пихнул он меня.

Я кивнул на «смену», стоя к Машке спиной. Поэтому сначала обратил внимание на поведение Пончика. А он заволновался, оглядываясь назад. Я тоже оглянулся и чуть не попятился.

Машка стоял белее мела. Зрачки сужены в точку, скулы обострились, челюсти сжаты. От него просто полыхнуло яростью.

А я испугался. За него.

– Машка, – тихо позвал я и взял за плечо.

Парень вздрогнул. Перевел взгляд на меня, шагнул назад и кошкой скользнул обратно в столовую.

Что это сейчас было?

Один из офицеров, уже спешившись, резко заозирался по сторонам. И увидел меня. А потом увидел ханура.

Мне хватило одного его взгляда, чтобы захотеть испариться куда-нибудь подальше. Пончик, кажется, был со мной солидарен и мы быстро – ну, не бегом, конечно, а что-то около того – зашли в коридор, ведущий в жилые помещения. Хорошо, что наша комната на первом уровне.

5

После обеда я решил устроить ревизию всему своему барахлу. Если завтра в горы, надо сначала посмотреть, что у меня для этого имеется в наличии. Как ходить по горам я знал только из книг. Да, я был в Росских горах, но я работал на руднике, и горы там обследованы вдоль и поперек. Или что-то вроде того. Там везде подъемники, лестницы и перила, одним словом сплошная цивилизация.

Нагорье Ульгара совсем другой коленкор. Оно и повыше Росс, и длиннее, и Вессалия его отжала у Ульгара всего пятьдесят лет назад. Да и климат здесь другой. И вообще, горы здесь дикие. Нехоженые. Неисследованные. Хотя... Карта же кем-то составлена. Значит и хоженые и... Но для меня это тайна тайн.

Раздался тихий стук в дверь. И, представьте, никто не стал в нее ломиться как обычно.

Я подошел и открыл. За дверью стоял Харт. Он не смотрел на меня, мялся и нервничал:

– Там тебя... вас это... Зовут вас.

– Харт, зайди, пожалуйста, – попросил я его, но он отчаянно замотал головой, и попятился.

– Не... Я пойду.

Я буквально втащил паренька в комнату.

– Во-первых, – начал я, когда закрыл дверь, – Кто меня зовет?

– Их благородие.

– Это кто?

Паренек опустил глаза. И увидел Пончика, который сидел у моих ног. Но вопреки моим опасениям он не насупился и не испугался. Наоборот, во взгляде появился интерес:

– А она... то есть он, на самом деле такой злой?

Я про себя усмехнулся, но ответить надо было серьезно:

– Харт, ты же с ним уже общался. Разве он злой?

– Нет, но все говорят...

– Не слушай, что говорят все. Пончик не виноват, что родился хануром. И в другой ситуации его бы убили сразу. Только потому, что он зверь. Но, заметь, он еще никому не сделал ничего плохого. Так кто на самом деле злой?

– Тогда чего все дразнятся?

– Потому что ты злишься и ругаешься. Перестань злиться и им будет неинтересно тебя дразнить. Они, кстати, не Пончика дразнят, а тебя. Да! Я тебя хотел попросить кое о чем. Ты можешь меня сегодня в кузню сводить? Мне там засов найти нужно.

Харт был озадачен.

–Зачем? Двери закрывать?

– Да. Так кто меня звал?

Харт почему-то опять опустил голову, но я заметил, как глаза у него, вдруг, подозрительно заблестели.

– Лэр Син. Он за лэра Хаара приезжает. Эта... он звал. И пора мне. А кузню я вам покажу. После ужина. Когда темно будет, чтоб не увидали.

Странно. Очень странно.

– Харт, – я снова остановил его, когда он уже пытался юркнуть за дверь, – мы с Машалом уезжаем завтра. Может быть, нам что-то понадобится взять, а у нас этого нет. Можно к тебе обратиться за помощью?

– Насовсем? – вдруг переполошился Харт.

– Нет на несколько дней в горы. А что?

– Нет, ничего. Можно ор... обратиться.

6

А тут никто и не сомневался, что новый начальник захочет поговорить.

На еще одно собеседование с очередным начальством я решил взять кинжал. Не знаю зачем. Даже не задумывался, на что он мне там сдался. Нацепил и всё. Это мое право. Я, в конце концов, хоть и бастард, но фамилия у меня дворянская.

Пока шел по коридору, пока поднимался по деревянной лестнице, думал о том, как изменилось поведение Харта. Парнишка, чуть не плакал. Не мое, конечно, это дело, но хотелось бы понять причину.

Я постучал в дверь, и, услышав «войдите», зашел в кабинет. Теперь уже лэра Сина. Кстати, это фамилия дворян западной Вессалии. Только там они такие короткие. И Машк, кстати, тоже оттуда.

– Добрый день, лэр Син. К сожалению, не знаю вашего полного имени.

Со мной не поздоровались. Меня просто рассматривали, сходу пытаясь просмотреть ментально. Я это чувствую сразу.

Передо мной сидел мужчина средних лет. Даже в кресле он выглядел высоким и мощным. Подтянут, тренирован. Неприятен. Для меня, по крайней мере. Классический высокородный хам. Я на таких в Академии насмотрелся. Их там таких почти половина. Сейчас он рассматривал меня как рептилию в лабораторной клетке.

Что ж. Не в первый раз. И поэтому я молчал. И тоже смотрел. Есть у меня такая особенность характера. Я уже говорил. А молчание-то затягивается. Странно.

Первым не выдержал зам начальника гарнизона:

– Тебя зовут Тишан Райен?

Это типа мы с ним на один горшок ходили? Ладно.

– Да, меня так отец назвал. А как назвали вас?

Его брови резко взлетели вверх. Не ожидал? Ой, кажется, меня понесло. Так, быстро берем себя в руки.

– Мое имя Фаркас Син. Я заместитель Витора Хаара, и на данный, момент твой непосредственный командир. А значит, надо заходить ко мне в кабинет и докладываться как положено. Все ясно?

– Нет.

Похоже, я тут надолго.

– Странно, мне говорили, что ты не дурак. Ошиблись?

Не, ну так можно до бесконечности изощряться:

– Уважаемый лэр Син. Я не заключал контракт на венную службу, и не могу изображать из себя что-то большее, чем есть на самом деле. Поэтому, я руководствуюсь общепринятым этикетом в общении с вышестоящим руководителем. Это что касается воспитания. Теперь мне хотелось бы узнать, чем могу быть вам полезен, если вы меня вызвали к себе.

Он изучал меня как какую-то диковинку. Не то чтобы интересную, но странную.

– Давай договоримся, Тишан. Здесь не бордель в Вессалине, здесь пограничная Крепость. А ты у нас «контракт не подписал». Значит, находиться в крепости не имеешь права. Но раз уж Тайная Стража тебя сюда прислала, она тебе доверяет. Но, заметь, она, а не я. Поэтому любые свои действия ты будешь согласовывать со мной. Любые. Надеюсь, теперь все ясно? Или по второму разу и помедленнее?

Интересно, ему в письменном виде докладывать, сколько раз я по-маленькому сходил, или на слово поверит?

– Нет, не нужно, я вас понял. Я с удовольствием буду согласовывать с вами все свои действия. Любые, – я очень старался быть вежливым и спокойным, – Думаю, можно начать уже сейчас. Завтра я наметил маршрут в западную часть Нагорья. На три дня. Я, в сопровождении одного из наемников гарнизона, выйду затемно и пешком. Все необходимое мы несем с собой, но мне бы хотелось, что бы вы дали распоряжение кастеляну выдать нам некоторые необходимые в дороге вещи. Какие я сочту нужными.

– Кастеляну? – удивился Фаркас Син, – А, ты об этом мелком недоноске? Харте кажется?

Н-да-а... Лэр у нас то еще чмо... простите мне мой эльфий-ский.

– Мне показалось, что он нормально доношен.

– Тебе показалось. Что ты собираешься делать на западе Нагорья?

Вопрос был задан внезапно, с нажимом. Бесцеремонно. Ментальная атака должна была смять меня как сухой лист. Она была настолько сильной, что у меня резко сжало виски. Но сразу же отпустило. Так же внезапно.

Я посмотрел на Сина и... ничего не понял.

У него на шее вдруг сильно запульсировала жилка. Я увидел, как лопаются капилляры в его глазах и белеют скулы. Зрелище, я вам скажу...

Хвосты крысиные-е, что происходит?

Син, кажется, тоже не понимал, что происходит. Он пару раз моргнул и откинулся на спинку кресла. Ему, наверное, было нехорошо. Мне, между прочим, тоже. Надо сваливать отсюда по-быстрому.

– Так вы дадите распоряжение, лэр?

Он смотрел на меня как на пиявку, присосавшуюся к нему ни с того, ни с сего.

– Да. Берите все, что нужно.

О! Мы уже на «вы»?

– Благодарю.

Он рукой отмахнулся от меня, и я выскочил на лестницу.

И только на лестнице почувствовал тепло на правом боку. Кинжал!

Я вытащил его из ножен и увидел, как внутри полупрозрачного туманного лезвия уже угасала ровная ярко-красная нить. Кинжал был доволен. Чем? А он только что, как зеркало, отразил ментальный пробой. Жаль что не сразу, но он еще слабенький, вот наберется сил, тогда уж...

Слабенький? Наберется сил? Откуда и каких?

Что же такое здесь твориться, демоны вас всех дери! Этот, с вашего позволения, Фаркас, нагло, не скрываясь, не боясь последствий, попытался грубо «пробить», пусть не внесенного в ранг, но аристократа! И мага! Не мог же он не знать, кто я такой. И не знать, что для мага ментальный пробой может кончиться плачевно, тоже не мог. Ему Хаар наверняка рассказал кто я, что я, с чем и почему. Может, даже приврал малость. Кто он, этот Син? Что козел – понятно, но кто он такой?

Сбегая по лестнице, я нос к носу столкнулся еще с одним новеньким. Правда, новеньким его можно было назвать с натяжкой. Далеко за пятьдесят, такой же высокий и массивный как Син. С коротко стриженными седыми волосами, и настороженным взглядом темно-карих, почти черных глаз. Он первым поздоровался со мной, внимательно осмотрел с ног до головы, кивнул на мое приветствие и, не останавливаясь, поднялся в начальничий кабинет, плотно прикрыв за собой дверь.

7

А в моей комнате, на моей кровати валялся Машка!

Привязав за веревочку обглоданный рыбий хвост, он играл с хануром в игру под названием «кто из нас двоих дебил». Пончик лениво наблюдал за попытками наемника спровоцировать его на попрыгать, потом молниеносно придавливал одной лапой «игрушку» к полу, и удивленно смотрел, как Машка пытается ее вырвать. У Машки не получалось. Он рукой поднимал ханурову лапу с «игрушки», а тот ставил на штуковину другую лапу. Ну, так кто тут из них двоих... того?

– Интересно, что ты делаешь на моей кровати?

– Лежу, – хихикнул Машка.

– Чего ты тут забыл?

Возле двери, у стены, я заметил довольно большой походный вещмешок. Не мой. Заметил я и то, что Машка какой-то веселенький. Чересчур. И заторможен. Движения вялые и неловкие.

– Не понял, ты под кайфом, что ли?

Парень опять захихикал:

– Ага.

– Крысиные уши, ты псих? Тебя же... кастрируют, если узнают! Даже за первое применение. А ты, походу, уже специалист.

– Ага.

– Ё-о... И меня с тобой в придачу.

– Не боись. Ща пройдет.

– Да, какой хрен, пройдет! Нам же завтра идти. А сегодня у Харта надо кое-что взять. Вот что мне теперь делать? Приду-урок...

– Но-но, попр...попрошу!

– А я дам! И Пончик добавит!

– Не к...ипишуй. Сказал, подо...жди. Сиди и жди...

А что остается. Я и сидел, и ждал. И обзывал себя последними словами за то, что связался с этим... чтоб его! Не прошло и четверти часа, как Машка заснул. Да, на моей кровати.

Я пошел к Харту. Хорошо парнишка был в кладовке и никуда еще не убежал. Кладовка находилась в подвале крепости и занимала практически всю площадь под двором. Вырубленный в известняке, подвал был одинаково прохладным, что в жару, что в холода, и хранилось здесь всё. Начиная от ниток, заканчивая мукой. Этакий бакалейный лабаз. Конечно, справиться со всем, помнить где что находиться, иногда даже заниматься починкой вышедших из строя вещей, мог только маг-«бытовик». Наверняка, Харт и за съестными припасами следил. А уж повару он помогал от души. Так что в крепости ничего не пропадало и не выбрасывалось. Ну, просто клад, а не ребенок.

Сразу как спустился, я понял, что фундамент крепости подвалом не ограничивается. Ниже кладовой был еще один уровень. Тоже большой. Нет, мне этого никто не говорил. Просто я прислонился плечом к каменному косяку. Знал бы, что будет, и пальцем бы не дотронулся!

Я покачнулся как от удара. Жуткого удара. Меня словно стукнули по башке, вывернули в суставах конечности, переломали кости, вспороли живот и подвесили на дыбе верх ногами.

Тюрьма. Камеры, карцеры и пыточные. Что там может быть кроме боли. Концентрированной. Вот она по мне и врезала. С разгона.

Я стоял и дышал как загнанная лошадь, готовый так же как эта лошадь пасть. Если бы Харт меня не подхватил, свалился бы.

– Тебе плохо? – мальчишка подвел меня к лавочке, – Ты белый совсем!

Я уселся, а он рванул было к выходу:

– ...позову щас!

– Стой! – получилось у меня как надо. Громко. Даже не ожидал, – Не зови никого. Пройдет.

Когда я отдышался, паренек не стал даже спрашивать у меня, зачем мне веревка, молоток и несколько железных гвоздей. Побольше которые. Редкость для крепости, но, как оказалось, и гвозди тут тоже есть. Харт сунул все это в кожаную сумку, и добавил, уже самовольно, длинный плащ с капюшоном.

А я представил, сколько барахла придется переть на себе, и мне еще больше сплохело. Но где наша не пропадала.

А Машка еще спал, когда я все это приволок в комнату.

Ладно, пусть спит. А я пошел на конюшню.

Своего лошарика я не видел уже два дня. Совсем о нем забыл. Заскочил в столовую – там, в больших блюдах круглосуточно лежал хлеб. Наверно, обычай тут такой. Схватил кусок, посолил из рядом стоявшей солонки и понесся к своей копытной собственности.

Собственность встретила меня возмущенным пыхтением, но подарок приняла благосклонно. Правда конюх, однорукий мужичек, побрюзжал, что де пехотные сами своих лошадей чистят, но я клятвенно пообещал чистить тоже и даже сена накосить, как время выкроиться. И он слегка подобрел.

Вернулся я в комнату уже к ужину.

На этот раз Машка был на ногах и сходу заявил:

– Сейчас принесу свое барахло и буду спать здесь.

От его заторможенности не осталось и следа. Я хотел спросить, чем он себя травит, почему он собрался у меня ночевать и какого вообще... но не успел.

– Все расскажу потом, – заявил этот... чей-то хвост, и, хлопнув дверью, удрал.

А у меня было еще одно дело.

Но после ужина.

8

Уже почти ночью, мы с Хартом шли мимо старых развалин крепости. Да, я разве не говорил, что Крепость была когда-то гораздо больше. И её развалины находились чуть в стороне от тропы ведущей на Вторую башню. Как я их не заметил, гуляя вдоль крепостной стены, не знаю, но факт, как говориться, на лицо. Здесь мало что осталось. Только разрушенные стены меньшего по величине строения, чем то, нижнее, где мы обитали. Не было ни оконных рам, ни дверей, ни обычного бытового хлама, остающегося в таких местах. Совсем не было крыши, даже следа от нее. Торчали голые камни, поросшие диким виноградом, а прикрытые травой холмики внутри помещений, в которых, судя по всему, изначальный мусор постепенно накрывался обломками разрушающихся стен, почти сравнялся с землей. Когда-то это были хозяйственные помещения. Этакая небольшая разновидность цеха или мастерских, собранных в одном месте. Почему я так решил? По приспособлениям, местами сохранившимся внутри больших залов. Заметил разбитый вдрызг старинный ткацкий станок, каменное корыто с пробитым дном для отжима винограда, несколько гладко отполированных каменных чаш, по-видимому для приготовления растительных масел или краски...

Но я не увидел кузни. Повертевшись в разные стороны, я спросил Харта где она. На что мальчишка молча указал рукой на отдельно стоявшее странное сооружение, похожее скорее на круглый купол. Строение было выложено светло-желтым песчаником, наверху торчала труба их серого сланца, явно лишняя в этой конструкции, и арочная дверь, словно вырезанная в камне одним движением, довершала нелепость сооружения. Дверь, деревянная и крепкая, была в наличии, и Харт вытащил из кармана ключ. Ключ!

– Вот, – он протянул его мне, – Я туда не пойду. Я тебя... вас тут подожду.

И уселся на ровненький блок выветрелого известняка.

Ну, не пойду, так не пойду. Я забрал у него ключ и потопал по тропинке в начавшихся сгущаться сумерках.

Что мне надо было в кузне? Если честно я и сам не знал. Рассчитывал найти какой-нибудь кусок металла, чтобы сделать потайную щеколду вместо замка на дверь. В моей комнате. А что, идея элегантная. Щеколду никто видеть не будет, и ни открыть, ни закрыть не сможет. Кроме меня, разумеется. И ключа не надо.

Сунув массивный ключ в скважину замка, я легко повернул его, сразу удивившись этой легкости. Часто бывают «посетители»? Хотя, чего удивляться. Здесь военный гарнизон, все при оружии, есть конская упряжь, подковы опять же. Сами наемники и мастерят тут, что им надо. Штатный кузнец вроде бы и не к месту. Весь гарнизон человек тридцать. И то, если наберется уже хорошо. Зачем им кузнец.

Зайдя внутрь, спохватился, что не взял какой-нибудь фонарь. Скоро ведь станет совсем темно. Или факел. Для отвода глаз. Но глаза отводить тут некому, так что обойдемся. И сначала осмотримся. Благо окно здесь есть. На потолке. Даже стекло в витраже целое.

Посередине большого зала стояла печь. Не сказал бы, что большая, но и не маленькая. Кузнечная печь. А то подумаете, что похлебку варить. Нет, в такой варят металл. Правда, именно в этой, его можно выплавить немного. Наверно для крепости хватает. Хватало. Сейчас печь стояла... мертвой. Пара небольших горнов, расположенных отдельно, видимо еще используется, а вот она нет. Тяжелое чувство. Мне даже не по себе стало, когда дотронулся до ее боковины. Она молчала. Я не слышал и не чувствовал ничего. Только пустой камень. Сломанными стояли и качалки-противовесы для подачи воздуха. Оглядевшись, заметил наковальни, в количестве двух, несколько молотов и клещи. Кое-какая мелочь из инструментов валялась на столах, расставленных вдоль стен. Уголь в бочке на подставке еще был, но мало. А в ящике для металлического мусора вообще пусто. Может поискать в печи. Ага, заодно вымазаться как красный демон.

Но любопытство неистребимо. Да и хочется узнать, почему печь молчит. Выгорела, что ли?

Снял с себя одежду, сложил на столе – лучше вымыться, чем стираться. Залез через колошники наверху и спрыгнул на сухую шихту, оставшуюся вперемешку со шлаком. Печь невысокая, так что обратно тем же путем вылезти не проблема. И что тут у нас?

А ничего. Все мертвое и молчаливое. Пошерудил под ногами. Ну, есть огрызки чугуна, но совсем мало. Оглядел шахту, ничего особенного. Кирпич как кирпич. И все-таки что-то здесь не то. Что-то знакомое в этом молчании. Начал облапывать огнеупоры. Никакого отклика.

Билась в голове мысль, как муха в секло. При каких условиях так себя ведет порода, или может вести, если она, конечно, еще «живая». Когда ее что-то блокирует. Что может заблокировать потоки?

Синяя медь.

У меня даже дыхание перехватило от этой догадки. Ищем! А кто ищет, тот...

– Эй, ваше высокородие! – раздалось снаружи от двери, – Вы где?

Я поднял голову вверх. Нельзя даже пытаться ответить. Иначе напугаю. Можете себе представить: из темноты, с глухим, отскакивающим от стен эхом, как из преисподней, вам кто-то отвечает что-то типа «не дрейфь, я тут, скоро вылезу». И вылезает. Ага. Голым. В серой и красной пыли. И идет вам навстречу, переливаясь серым и красным, освещаемый тусклым светом звезд, заглядывающих в окно. Что с вами будет?

Пока я высматривал, где бы зацепиться руками, что бы выбраться отсюда, Харт, кажется, зашел внутрь.

– Эй... – тихонько позвал он.

Я схватился за какую-то скобу, невесть как оказавшуюся вбитой под колошники, подпрыгнул, подтянулся и вылез наверх под загрузочную воронку. И присел на самом верху печки, чтобы спрыгнуть уже вниз.

Не знаю, что увидел мальчишка, но он смотрел на меня несколько длинных мгновений, потом закатил глаза и, молча, рухнул на пол.

В принципе, неплохо. Пусть пока полежит в отключке. А я вымоюсь – вода в ведрах тут есть.

9

– Ха-арт, – я похлопал лежавшего на земле паренька по щекам, – Харт, очнись...

Он медленно открыл глаза, увидел меня и спросил:

– Ты кто?

Так. Кажется у нас тут выпадение памяти.

– Я Тишан Райен, – начал я, – А ты Харт. Ты живешь в крепости. Ты работаешь завхозом...

Парень меня перебил:

– А он?

Я хихикнул про себя – вот так и рождаются сказки и небылицы.

– Кто?

Паренек смотрел недоверчиво:

– Он уже ушел?

– Кто?

Харт приподнялся на локтях, оглядел поляну, на которую я его перетащил.

– Мне что-то нехорошо, – заключил он.

– Давай, поднимайся, – я помог ему встать, – А то нас скоро хватятся, и ругать будут.

Как оказалось, Харт испытывал к кузне суеверный ужас. К страшным побасенкам сельчан, добавилась боязнь руин у крепости. Да и вид здешней кузни, как чего-то опасного и непонятного, был для него «живым» примером. А тут и я добавил. Еще один миф об этом месте войдет в историю долины.

Я не стал ничего объяснять, только дал ему выговориться. Заодно и сам послушал. Ну, и успокоил, сказав, что ему просто померещилось. Правда, он мне не поверил. Вольному воля, как говорится.

Кое-как доковыляв к северной стене, проскрипев подъемным механизмом, и оказавшись на крепостном дворе, мы с Хартом, не сговариваясь, поплелись в кладовую, где полусонный мальчишка сунул мне в руки плоскую железяку и тут же упал на лавку, застеленную толстым одеялом. Уснул он мгновенно. А я, повертев в руке кусок металла, решил, что на засов пойдет и потащился к себе.

Зайдя в свою комнату, почти споткнулся о спящих ханура и Машку. Наемник принес свой матрас и все свои вещи и пристроился на полу у стены, а ханур вытянулся у него под боком. Хорошо, что спят. Меньше вопросов будет, пока я тут вожусь.

Что ж, теперь нужно настроиться на мои любимые потоки, собрать их в кучку, хотя бы маленькую, потом вытянуть в плоский и длинный сгусток и раздвинуть на нужную глубину известняк в каменном косяке. По принципу ножа входящего в масло. Камень, конечно, сначала сопро-тивлялся. Пришлось извиняться, ловя себя на мысли, что разговариваю со стенкой. Может, к лекарю пора? Провериться на предмет душевной болезни. Шучу. Но, что-то такое я и ощущал. Зато в результате получил аккуратную прорезь и даже начал гордиться собой. Потому что от напряжения дрожали и руки, и ноги. То же фокус с досками двери не прошел. Это не камень. Пришлось доставать обычный ножик и тупо выскребать нужное по размеру отверстие. Провозился полчаса, но сделал. Теперь, засов войдя в каменный паз, ни снаружи, ни изнутри комнаты, не был заметен, но стоило мне приложить ладонь к двери, он двигался по моему желанию.

Я был очень доволен. Теперь зайти в комнату не мог никто, кроме меня. Даже маг.

Осталось последнее действо. Найти место для тайника. Решил не мучиться ощупыванием стен, а просто «спросить». И на мой вопрос одна из стеночек фиолетово замерцала, показывая место, где есть куда спрятать ценности. Здорово. Оказалось, нужно только вынуть два блока, и в стене обнаружилась маленькая ниша.

Что ж. День прошел не зря. Можно и на боковую.

День одиннадцатый

День одиннадцатый.

1

– Слушаю тебя, Кадаш.

– Привет Касандр! Не спишь еще? Извини, что так поздно.

– Брось, у меня работа круглосуточная. Как сам?

– Нормально. Заработал аллергический насморк на книжную пыль, – хохотнул Балор.

Лоран тоже улыбнулся, несмотря на то, что собеседник видеть его не мог:

– У меня этот насморк не проходит. Уже лет сорок. А ты найми уборщика для библиотеки, пусть убирает. Заодно и хранилище в порядок приведет, – посоветовал Лоран.

Не без умысла. Он отлично знал, что в хранилище доступ был только для магистров уровня Балора. Хотелось услышать, как будет выкручиваться ректор Академии.

– Разве только ты пришлешь мне кого-то из своих одаренных спецов, – улыбнулся Балор.

– Ладно, Кадаш, будем считать, что размялись, давай выкладывай, что накопал. Наверняка ты уже под бочек к супруге хочешь.

– Хочу, – не стал отпираться ректор, – Что ж. Э... Пересмотрел я около двадцати фолиантов. Честно сказать, выбирал по названию. Что-то на тему «магические способности» или «разделение магии», ну и прочее. Половина для меня оказалась неинтересна, я уже давно знал то, о чем там упомянуто. Еще две содержали сведения о некоторых симбиотических способностях, например, о смешении магии огня и воздуха, воздуха и лекарского дара, артефакторную способность воздействия на предметы и огненную магию, магию воздуха и бытовую. Кстати последнее наиболее интересно в плане использования носителя в качестве обслуживающего персонала. Но, конечно, для таких носителей крайне необходим ментальный контроль. И, естественно, носителем не может быть дворянин, разве только обедневший. Что в свою очередь подразумевает изменение некоторых положений в Тайных Канонах Управления. Ну, ты понимаешь.

Касандр Лоран вздохнул. Ректор сел на своего любимого конька и не упустит возможности порассуждать или прочитать лекцию. Он приготовился к длинному повествованию и пододвинул к себе стоявший на столе поднос с клубникой.

– Еще одна книга посвящена методике насильственного соединения нескольких видов магических способностей. Кое-что интересное в ней есть, но в основном эти методики для дворян неприемлемы. Они с возможным летальным исходом. И мы тут опять приходим к необходимости изменения Канонов. Для простолюдинов.

На этот раз Лоран поморщился. Но промолчал. Решил послушать дальше. Неужели Кадаш Балор, непримиримый и ревностный хранитель традиции исключительности в плане принадлежности магического дара только аристократии, поменял свое мнение?

– Шесть оказались подделкой, и их пришлось выкинуть. Сведения настолько сумбурны, что если и попытаться их использовать, кроме головной боли ничего не получишь. А вот последняя оказалась интересна.

Балор многозначительно замолчал.

Лоран не стал испытывать свое собственное терпение:

– Кадаш, неужели это настолько интересно, что ты решил подержать театральную паузу?

Как ни странно, Балор не обиделся:

– Представь себе, Касандр, представь себе. То, чем владеет Тишан Райен, не что иное, как магические способности гномов.

– Что?! – Лоран он неожиданности дернулся и опрокинул блюдо с клубникой. А Балор, услышав посторонний звук, определил и реакцию собеседника на его слова, и то, что Касандру Лорану не удалось воспользоваться десертом. Как-никак, маг все-таки. И позлорадствовал результату.

– Удивил? – ехидно спросил он.

– Не то слово, Кадаш. Но три фунта аларской клубники я тебе еще припомню, друг ты мой древний.

Ректор рассмеялся.

– Договорились.

– Почему ты решил, что это гномья магия? И с чего бы она появилась у человека? Её секреты исчезли давным-давно. Может это очередная мутация?

– Нет, Касандр. Я же наблюдал за мальчишкой. Любая магическая мутация регрессирует, затухает. А у Тишана явный прогресс. Мало того, кажется он симбиот. Я, правда, не уверен, но оч...

– Еще раз. Что ты сказал?! – перебил его Лоран.

– То, что слышал, – ректор наслаждался ситуацией. Удивить Главу Тайной Стражи мог далеко не каждый, – Сим-би-от. Возможно, воздушник. Надо разобраться. Но, ты же понимаешь, без... э... объекта это невозможно.

Касандр молчал. Молчал и ректор. Наконец Глава Тайной стражи спросил:

– Ты хочешь, чтобы я вернул мальчишку? Ты хочешь провести серию экспериментов?

Было слышно, как Балор замялся:

– Я бы не хотел проводить... эксперименты в Академии.

Лоран усмехнулся. Ну, еще бы! Тридцатилетняя репутация отца-добродетеля для адептов, Кадаша Балора, может пошатнуться, если кто-то узнает, чем он занимается... на досуге...

– И что, ты бросишь Академию на произвол судьбы и приедешь в ненавистную тебе Лирию? И будешь торчать в Королевской тюрьме? Ты, который терпеть не может столицу, и старается не отрывать свою задницу от ректорского кресла? – поддел он собеседника.

– Брошу, буду и оторву, – коротко ответил Балор.

«Как всегда!» – подумал Лоран.

– Я тебя понял, Кадаш. Но твой «объект» выполняет сейчас одно поручение. Очень срочное поручение. Серые потребовали возврата долга. И время пришло, и они отказались продлевать кредит. А в казне... сам знаешь. Кроме того, у них откуда-то появились два чекана Илирийского дома Лиссара, и они, смешно сказать, потребовали от Калина подтверждения его полномочий.

Балор замер на другом конце Вессалии, а Лоран продолжал:

– Как гномье серебро к ним попало непонятно. А наш информатор, который работал у эльфов, погиб. Очень странно погиб.

– И? – не выдержал Балор.

–Ты же знаешь, у нас восемь чеканов.

– Эльфы успокоились?

– Конечно. Для них эти древние предрассудки – закон.

– Предрассудки? Если я правильно понимаю, они попытались оспорить право на земли Вессалии!

– Брось, Кадаш. Даже сотня чеканов не может давать на что-то право. Ну, нашли они клад где-то. И что? Право на землю дает только меч. Нет меча – нет и права. Землю отнимут те, у кого этот меч есть. Блага мира принадлежат тем, кто в силах их отобрать или отстоять. А на счет Тишана Райена... Я подумаю над твоим предложением.

– Тогда, спокойной ночи, Касандр,– вздохнул Балор.

– И тебе того же.

Когда потухла пирамидка связи, Глава Тайной стражи побарабанил пальцами по столу. Встал, надел свой любимый камзол, сапоги и, раздавив несколько ягод, валявшихся на полу, вышел из кабинета.

2

Я, Машка и Пончик вышли еще затемно. В заплечной сумке я нес одеяло, где-то пять фунтов круп и еще столько же сухарей, баклажку с водой и кое-какие лекарские принадлежности. Ну и текстильное барахло на всякий случай. Машка вышагивал впереди, неся свои шмотки, какие взял для себя любимого, немного съестного и молоток с веревкой. Он же тащил и небольшую деревянную миску, буркнув «на шиша она нам сдалась». Пончик не нес ничего, а сидел на сумке у меня за спиной. Как там ему сиделось не знаю, но на мое желание оставить его вместо сторожа в крепости он заверещал так, что уши заложило. Пришлось честно предупредить его, что он будет идти пешком, если выразит хоть малейшее недовольство.

Машка, сразу как проснулся, потребовал рассказать, куда мы идем. Пришлось объяснять на пальцах, доставать и показывать не активированную карту, и он успокоился, заявив, что бывал в тех местах. На вопрос, зачем я прячу этот мусор – то есть карту, «кому он тут нужен?» – я сказал, что у меня беличья паранойя. Он хмыкнул, но больше не приставал. И сейчас уверенно топал вдоль ручья по звериной, а может не только звериной, тропе.