Текст книги "Гильдия. Трилогия"

Автор книги: Ольга Голотвина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 84 страниц)

Вошедший помолчал, уже без прежнего страха вглядываясь в лик укрощенного привидения. А когда вновь заговорил, сама ночь под сводами вздохнула с облегчением, ибо речь его стала ясной и понятной, не терзала больше темноту своей древней страшной силой.

– Отвечай, – приказал ночной гость призраку, – где твои хозяева?

Против своей воли грайанский десятник отозвался:

– Уехали.

– Куда?

– В Аргосмир.

– Когда собирали вещи – взяли ли с собой старинную рукопись? Несколько пергаментных листов, сшитых суровой нитью… Не вздумай лгать, что не знаешь! Вы, привидения, любопытны и вездесущи… Говори!

– Взяли, – с отвращением к самому себе ответил старый воин.

– У кого она?

– У мальчишки-раба Дайру.

– Этот покойник сказал все, что нам нужно, – послышался от дверей голос, привыкший приказывать. – Уходим!

9

Нургидан и Нитха, несмотря на переживания, крепко проспали до утра. А Дайру, хоть и провалился ненадолго в тяжелый сон, пробудился на самом рассвете. Повертелся на соломенном матрасе, понял, что уснуть не удастся, и спустился во двор.

Умылся у бочки с дождевой водой. Осмотрелся, подметил, что слуги Лауруша проснулись еще раньше: из трубы над пристройкой-кухней уже поднимался дымок, а вчерашний слуга (как там его… ах да, Вертлявый) неспешно шел с ведрами к колодцу.

Но не дошел. Углядел что-то поверх невысокого забора, отделяющего двор Лауруша от соседского огородика. Поставил ведра в густую траву, что буйно разрослась возле колодца, и поспешил к забору.

А с той стороны над некрашеными досками возникла чумазая рожица молоденькой служанки. Свидание? Вряд ли. Уж очень у обоих взволнованные физиономии.

Дайру тоже забеспокоился. Подошел к колодцу, забрался с ногами на сруб – сверху, как на ладони, виден соседний двор. За огородиком стена дома и крыльцо. А у крыльца трое стражников беседуют с толстым важным типом – то ли управитель, то ли сам хозяин.

Вертлявый говорил со служанкою недолго, почти сразу вернулся к колодцу.

– Что там стряслось, у соседей? – спросил Дайру, спрыгивая со сруба в траву.

Слуга был рад поделиться новостью:

– «Крысоловы»! Со вчерашнего дня по городу ходят, сегодня вот до нас добрались! Ищут каких-то юнцов, которые вчера устроили драку в «Шумном веселье».

У Дайру екнуло сердце.

– Из-за простой драки – такие поиски? Ну, дотошная у вас стража!

Вертлявый хихикнул.

– Не дотошная, а злопамятная. Какой-то, как они говорят, дрын в ошейнике надел их десятнику на башку горшок с подливой. Вот десятник сгоряча и поклялся, что пить-есть не будет, а доберется и до того раба, и до его хозяина, и до их девки… Эй, ты чего?

Видимо, Дайру переменился в лице…

Бормотнув в ответ что-то неразборчивое, парнишка кинулся к лестнице черного хода – наверх, в комнату, где спали друзья.

Разбудить? Предупредить?.. Нет, это Дайру и в голову не пришло. Он думал лишь о том, что вечером слуги по ошибке отнесли котомку учителя в комнату, где ночевали ученики. И колокольчик, волшебный колокольчик – там, под рукой…

Сомнения? Опасения? Какие, к демонам, сомнения, когда беда рядом?

Дайру на цыпочках поднялся по скрипучей лестнице, бесшумно вошел в комнату. Нургидан повернулся с боку на бок. Дайру замер, ругнул про себя волчью чуткость друга, но успокоился, увидев, что тот продолжает спать.

Дрожащими руками Дайру развязал котомку. Ему казалось, что по лестнице уже топают сапоги стражников. Где колокольчик? А, вот!.. Но почему не поворачивается головка, неужели сломана? Или колокольчик можно разбудить лишь один раз?.. Ох, нет, хвала Безликим, он же просто крутит головку не в ту сторону…

Наконец из пасти вылез гибкий язык с бронзовым шариком на конце. Дайру взмахнул рукой. Тот же долгий, глубокий звон проплыл по комнате, отразился от стен, вернулся – и застыл вокруг юноши незримым колоколом. Никто из спящих не пошевелился. И как тогда, у костра, Дайру понял: никто и не проснется. Стражники не войдут сюда, пока он держит в руках эту таинственную вещь. Ничто из внешнего мира – даже Время! – не посмеет прервать беседу человека с неведомым голосом.

И он прозвучал, этот лениво-презрительный голос:

– Я пришел, чтобы забрать твою беду. Назови ее.

– Я… – начал было Дайру, но от волнения оборвал фразу.

Голос молчал, но это молчание было выразительнее слов. «Ничего, жалкая мошка, у меня в запасе вечность, мне хватит терпения даже на такое ничтожество…»

А Дайру вспоминал: натертая нога, голос во мраке, утренняя хромота Нургидана…

А если и сейчас вместо Дайру арестуют Нургидана? Нет уж, с этим невидимым благодетелем надо держать ухо востро.

– Моя беда в том, – медленно, осторожно начал Дайру, – что сюда идут стражники. Они хотят арестовать меня и двух моих друзей. Вот они спят – Нургидан и Нитха. Если хочешь унести мою беду – отведи арест от нас троих.

– Мне нет дела до твоих друзей, – прозвучали ледяные слова. – Я пришел, чтобы забрать твою беду.

Дайру ждал именно такого ответа. Он не стал давить на жалость или произносить пламенную речь о дружбе. Ответил цинично и нагловато:

– Ага, и посадишь мне на шею другую беду? Мне же скоро проходить испытание. А учились мы втроем, за Грань ходить привыкли ходить втроем. Без напарников я не Охотник, а пустое место. Если сейчас хоть одного арестуют, я провалю испытание. Вся жизнь будет сломана – понял, ты, защитничек?

Ответом было долгое молчание.

– Ладно, – отозвался наконец голос (неужели он дрогнул от неуверенности?). – Будь по-твоему. Я забираю твою беду.

И, словно мыльный пузырь, лопнул невидимый колокол, тишина вновь наполнилась сонным дыханием спящих напарников и тяжелым гудением залетевшего в окно шмеля. И сквозь эту вязь звуков пробились чьи-то шаги на лестнице.

Некогда было класть колокольчик в котомку и завязывать ее. Дайру выпрямился, засунул колокольчик на низкую потолочную балку. И тут же в комнату заглянул слуга:

– Вставайте, гости дорогие… вас во двор сойти просят!

* * *

Десятник был грозен, как сама месть. Глаза его пылали беспощадным огнем, а на лбу и скулах лоснились красные пятна недавних ожогов, обильно смазанные жиром.

«Хорошо хоть глаза целы!» – с раскаянием подумал Дайру.

Взгляд десятника жестко прошелся по лицам подростков. И надо признать, двое из них имели вид изловленных на месте преступников.

Смуглый румянец Нитхи резко поблек, губы девочки подрагивали, взор был полон отчаяния. Нургидан же, напротив, был напряжен, зло сверкал глазами и, казалось, в любой миг готов вцепиться десятнику в горло. Только Дайру держался с видом вежливого любопытства. Ему проще было прятать страх, у него была надежда.

Наконец десятник соизволил перевести взгляд на Вертлявого.

– Еще кто чужой в доме есть?

– Никого, господин! – истово заверил слуга. – Только Шенги Совиная Лапа, он ушел навестить Охотника, которого из-за Грани искалеченным принесли…

– Ну, Совиную Лапу ни с кем не спутаешь, – хмыкнул десятник. – Ладно, парни, айда на соседний двор. Некогда зря тут торчать, город большой. Я тех паскуд хоть из-под земли вырою, хоть из сточной канавы выужу!

– Слышь, командир, – встрял один из «крысоловов», – а ведь эти трое похожи на вчерашних. И длинный как раз в ошейнике!

Командир неспешно обернулся к разговорчивому подчиненному и прожег его взглядом. Наступившая пауза не была долгой, но незадачливый «крысолов» успел мысленно проклясть родную маму за то, что уродила его на свет таким болтливым.

– Эти трое, – разъяснил наконец командир, – молокососы, детвора. Уж с ними-то мы запросто бы справились. И ежели ты, приятель, думаешь, что вон тот тощий белобрысый детеныш может одолеть твоего десятника, стало быть, ты десятника совсем не уважаешь. А ежели ты десятника совсем не уважаешь, значит, судьба тебе целый месяц патрулировать Гиблую Балку и Бродяжьи Чертоги… Пошли, парни! Может, те трое вообще не городские, а с Фазаньих Лугов, из свиты приезжих властителей. Ничего, и там поглядим!..

Когда «крысоловы» исчезли со двора, подростки некоторое время глядели им вслед. Затем наррабанка всхлипнула, вцепилась в рукав Дайру, обессиленно повисла на плече друга.

– О Гарх-то-Горх, гратхэ грау дха! – восслала она благодарение Отцу Богов.

Нургидан подошел к колодцу, молча вытянул ведро и – как был, в одежде – опрокинул его себе на голову. Не оборачиваясь, сказал со снисходительным одобрением:

– А ты, белобрысый, неплохо держался. Мне и то слегка не по себе было, а ты – молодцом…

Дайру как раз решал, сказать ли друзьям про колокольчик. Но от дома уже спешила служанка:

– Дайру здесь?.. А, вижу! Господин требует тебя в комнату.

– Одного? – удивился Нургидан. – Не нас троих?

Дайру ничего не сказал. Но в этот миг он жалел, что его не арестовали. Потому что была лишь одна тема, на которую Глава Гильдии мог говорить с ним с глазу на глаз…

* * *

– Надеюсь, мне не надо объяснять тебе, что ты не должен ничего скрывать? Любая мелочь может оказаться важной.

Взгляд маленьких глазок Лауруша был пронзителен и строг.

Дайру подавленно кивнул. Он чувствовал себя загнанным в тупик. Заговоришь или промолчишь – все равно окажешься предателем.

Три года, день за днем, впитывал он в душу наставления учителя: Гильдия – это святое. Это семья, которая принимает тебя. Ты даешь ей десятую часть доходов, как давал бы деньги старой матери. Ты делишься с нею тем, что удалось узнать, как делился бы опытом с братьями. Если вернешься из-за Грани калекой, Гильдия до последнего костра будет кормить тебя. Если погибнешь, Гильдия не даст умереть от голода твоей вдове. Гильдия устанавливает твердые цены, не давая жадным торговцам обобрать тебя. В ее книгохранилище ты можешь узнать все, что известно о Подгорном Мире.

Ты станешь частью ее, ты растворишься в ней.

Есть два человека, соврать которым – позор и преступление: учитель и Глава Гильдии.

Дайру готов был свято соблюдать эти условия. Но – рассказывать о своей любви?

– Мы сражались с какой-то тварью, которая вылезла из песка… – безнадежно начал подросток, глядя мимо Лауруша.

– Не надо про тварь. Ты же знаешь, что меня интересует.

– Я отбивался от гадины, стоя на большом валуне. Оступился, свалился… вскочил на ноги – и вижу, что я в другой складке.

– Ты чувствовал ее приближение?

– Нет. Переход мгновенный. Та, другая складка – просто чудо. Трава, ручей, цветы…

Дайру беспомощно замолчал. Как выразишь словами слитное очарование свежей зелени, ярких цветочных венцов, нежного ветра и журчания воды? Как опишешь деревья, похожие на арфы: низко склоненные, с ветвями до земли? Как передашь дивную песню ручья, листвы и птиц; песню, в которой главная мелодия – переливчатый, звонкий смех?..

– Там была девочка, – угрюмо сообщил Дайру. – Моих лет или чуть помладше. Одета для охоты. Наряд из тонкого сукна, мягкие сапожки, кожаная курточка вышита бисером. У нее был арбалет и колчан со стрелами. Зовут – Вианни Живая Песня.

– Просто Вианни? Ни Рода, ни Семейства не назвала?

– Нет.

– Красивая?

– Очень! – вырвалось у Дайру. Но он тут же устыдился своего порыва и закончил скороговоркой: – Светлая кожа, синие, почти фиолетовые глаза и мягкая русая коса.

– Мягкая? – холодно переспросил Лауруш. – Ты и это успел выяснить?

Дайру враждебно взглянул прямо в глаза Главе Гильдии. Но все равно ведь придется рассказывать…

– Я объяснил ей, что я из боя. Она не удивилась, только сказала, что бой уже закончился и мои друзья живы. А потом спросила, почему я хожу без арбалета. Давай, говорит, я тебе арбалет придумаю…

– Как-как? А ну, с этого момента подробнее…

– А я и так – подробно… Она встала на колени, свела ладони, будто бабочку ловит. Губку закусила, серьезная стала. Гляжу – в траве у нее под руками лежит арбалет. И колчан со стрелами.

– Припомни, холодом не потянуло?

– Вроде да, – без особой уверенности ответил Дайру. – Вроде как ветерком повеяло.

– Сходится, – кивнул Лауруш. – Охотники, что угодили в ущелье… помнишь, для которых Хозяин построил лестницу… говорят, что каменный откос покрылся инеем. Арбалет у тебя?

– Нет. Она передумала, отдала мне свой. Этот, мол, настоящий, отец его в Ваасмире купил. А то с придуманными вещами одни хлопоты: возьмут да исчезнут. Вот ее отец – тот, мол, придумывает на славу, прочно…

– Да? И что она еще – про отца?

– Что он тут самый главный. Вроде как король…

– Король… – усмехнулся Лауруш в усы. – А потом?

– Потом, – несчастным голосом поведал Дайру, – она спросила, умею ли я целоваться.

– Что-о?!

Дайру снова с вызовом вскинул голову и заговорил яростно, напористо:

– Она – ребенок! Добрый и чистый ребенок, и жизнь знает только по сказкам. А там герои всегда сражаются с чудовищами, а потом целуют красавиц. Я сражался с чудовищем – и она решила, что я…

Хлопнула дверь. Оба собеседника, старый и молодой, с одинаковой яростью обернулись к вошедшему.

У дверного косяка стоял тот самый Охотник, которого Дайру приметил вчера на пиру – смуглый, рыжеволосый. Сейчас его лицо горело возбуждением.

– Фитиль, какого демона?.. – взрычал Глава Гильдии. – Ты что себе позволяешь? Я занят!

– Сейчас еще не так будешь занят, почтенный Лауруш, – отрезал незваный гость, ничуть не смутившись. – Беда пришла для всей Гильдии, беда и позор! Любимчик твой, Шенги… арестовали его!

– Ты пьян, что ли? Ты что бренчишь?

– Правду говорю, чистую правду! Они это в тайне держат, но Унсай в дружбе с командиром стражи, тот шепнул…

– Что?! Говори! – прохрипел побледневший Лауруш.

Дайру не сводил глаз с гостя, принесшего страшные вести.

Голос Фитиля подрагивал – не то от тревоги, не то… неужели от скрытого торжества?

– Люди короля схватили одного из тех, кто жгли корабли. Он показал под пыткой, что «жгучую тину» приносил человек в плаще с капюшоном, они не видели лица. Но однажды плащ распахнулся. И они увидели, что у незнакомца вместо руки – черная птичья лапа…

– Да побери их Болотная Хозяйка… из-за дурацкого навета… мало ли чего наговорит тот негодяй… я этого так не оставлю!

– Унсай пошел во дворец, а меня послал сюда.

– Правильно! Я сейчас же – к королю!

Фитиль посторонился, пропуская ринувшегося из комнаты Главу Гильдии, и сам последовал за ним. Оба даже не подумали о потрясенном подростке, на глазах которого только что рухнул его мир.

* * *

В комнатке наверху еще лежали на полу соломенные матрасы, в углу были аккуратно сложены четы– ре дорожные котомки. Над одной из них – развязанной – стоял на коленях подросток. Лицо его было мучительно бледным, губы твердо сжаты, а в ладонях, как в подрагивающей лодочке, лежал бронзовый колокольчик с рукояткой из «ведьминого меда».

Дайру ни слова не сказал друзьям о волшебной вещи. Почему-то он чувствовал, что решение должен принять сам.

Блестящая змеиная головка глядела на него с беззлобной лукавинкой. Словно говорила: «Ну, стоит ли печалиться? Доверься мне, утопим твою беду в тине под корягой!»

– Беду ты забираешь, спору нет, – хрипло сказал Дайру, – да только не уносишь далеко, рядом оставляешь!

Да, он может сейчас вывинтить язычок, этот шарик на дрожащей спирали, такой безобидный с виду, так непохожий на змеиное жало. И он сможет убедить невидимую силу, что арест учителя – это страшный удар для него, Дайру. Ему же проходить испытание – а кто поручится за него перед Гильдией?

И свершится чудо. Само собой разрешится это ужасное недоразумение. Шенги отпустят, отпустят, отпустят!

Но что случится потом? Кому придется расплатиться за счастливый визг троих учеников, к которым вернется самый дорогой человек?

Может быть, скончается Лауруш – и без учителя останется Шенги?

Может быть, умрет Рахсан-дэр – и наставника потеряет Нитха?

Да хоть бы и кто-то другой, незнакомый… все равно Дайру будет знать, что цена заплачена. Непомерно высокая цена.

Нет. Так нельзя. Подло…

Дайру с ненавистью швырнул колокольчик в котомку, затянул завязку.

– Обойдусь! – сказал он невидимой змейке. – Сам вытащу учителя из тюрьмы. Не знаю как, но выручу. И Нургидан поможет. И Нитха. А ты… ты слишком дорого берешь за труды!

10

Пока в столице рождались и разлетались самые нелепые слухи…

Пока Лауруш и Унсай во дворце делали все возможное, чтобы быть допущенными пред королевские очи…

Пока в Допросных подвалах пятеро стражников, навалившись на Шенги, пытались скрутить ему руки (вспыльчивый Охотник, уяснив суть обвинений, набросился на дознавателя)…

В это время трое его несчастных учеников сидели в своей комнатке, всеми забытые, и думали, как им спасти учителя. Почему-то они не надеялись на Лауруша, Унсая, авторитет Гильдии, милосердие короля, справедливость и здравый смысл. Только на себя.

Нитха успела с презрением отвергнуть предложенный Нургиданом план налета на Допросные подвалы. Нургидан успел растереть в порошок идею Нитхи о личной встрече с королем и попытке запугать его военной и политической мощью Наррабана. А Дайру все молчал, растянувшись на своем матрасе и хмуро глядя в потолок.

Но вот он резко сел, остро глянул на друзей и негромко скомандовал:

– Всем заткнуться!

Нургидан и Нитха послушно оборвали свои бредовые, от отчаяния высказанные домыслы и с надеждой воззрились на приятеля. А тот задумчиво начал:

– Если хотим выручить учителя – надо изловить настоящего виновника. Того проклятого гада, что жег проклятые корабли в проклятом порту. И у нас есть зацепка. Фитиль сказал про «жгучую тину»…

– А это что? – влез Нургидан.

– Не знаешь? Правильно. Вот и Нитха впервые слышит, верно? А я расплатился за знание тем, что учитель меня за ухо оттаскал.

Нургидан и Нитха изумленно переглянулись: это учитель-то?!

Дело оказалось простым и одновременно загадочным. Еще год назад Шенги тайком от учеников писал некую книгу. Глазастый Дайру это дело выследил и, естественно, нашел случай сунуть в записи свой любопытный нос. Прятать книги от Дайру так же наивно, как пытаться зарыть клад посреди рыночной площади в разгар торгового дня.

Любознательный подросток был прихвачен на чтении запретной рукописи. Шенги сначала оттаскал мальчишку за ухо, а потом взял с него слово, что не проболтается друзьям о том, что удалось вызнать без спросу…

– Придется нарушить слово, – мрачно сказал Дайру. – И ладно. Когда выручим учителя – повинюсь, пускай наказывает.

И рассказал про то, о чем учителя ученикам не говорят, пока те не пройдут испытания и не наденут браслеты.

– Есть предметы и живые существа, которые нельзя проносить в наш мир. Ни за какие деньги. Слишком опасно… для мира. К счастью, они встречаются очень редко. А если и встретишь – можешь пройти мимо, не обратив внимания. Вот и «жгучая тина»…

– Это которая сожгла корабли? – спросил Нургидан. – Холодный огонь?

Взгляд Дайру стал рассеянным, заскользил по стене мимо лиц друзей, а голос стал ровным и размеренным, словно юноша читал по развернутому свитку:

– «Водится „жгучая тина“ лишь в болотах за Железной Башней. По виду походит на буро-зеленую жабью икру, запах имеет кисло-пряный. Попав на кожу, может прожечь до кости, а если вовремя смыть тину проточной водой, на коже остаются пятна, похожие на ожоги. Если „тина“ попадает на что-то деревянное – начинает быстро пожирать дерево, светясь при этом, как огонь, который не загасить водою, пока не оставит кучку трухи. Ткань и грубую кожу „тина“ тоже пожирает, а металл проесть не может. Для жизни ей нужна болотная вода, причем только из этого болота. Если зачерпнуть воды с „тиной“ в железное ведро и там оставить, то жизни той „тине“ – два-три дня, не больше. Вероятно, вода выдыхается…»

– За Железной Башней? – прикинул Нургидан. – Ну, кто ж туда ходит? Гиблые места, никакой добычи на возьмешь…

– Не скажи, – возразила Нитха. – Башня – любопытное место.

– Любопытное, но взять там нечего, – упорствовал Нургидан. – А уж в болота за Башней ни один дурак не сунется.

– Значит, нашлись дураки, – невесело усмехнулся Дайру. – И неплохо, думаю, на этом заработали.

– А зачем им жечь корабли?

– Не знаю. Но, видно, очень нужно. И… и они повторят эту попытку через четыре дня!

– С чего ты взял? – изумилась Нитха.

– Они уничтожали корабли с размахом, нагло. Хотели запугать город, заставить о себе говорить. А через четыре дня – Праздник Всех Богов. Мне кухарка говорила, что жрецы призовут благословение на суда, что сейчас на верфи. Да чтоб эти наглецы не воспользовались случаем показать себя во всей красе… ой, не поверю! А это значит… это значит, что наш неведомый приятель обязательно махнет за грань через день-другой. Раньше идти смысла нет – «тина» сдохнет.

– А караулы? – уточнила девочка.

– Ой, караулы! Да я сам сочиню полдюжины способов их обдурить. А тому гаду всего-то один способ и нужен.

– Думаешь, надо устроить засаду у болота? – восхитился Нургидан.

– Ага. Вот вернется Лауруш – надо будет ему подсказать.

* * *

Но зря ученик Совиной Лапы ждал возвращения Лауруша…

Старик свершил невозможное – почти сразу добился аудиенции у короля. Зарфест не только принял Главу Гильдии (лицо весьма влиятельное), но и без гнева, с пониманием выслушал до неприличия яростный монолог в защиту Шенги. Эшузар хотел было осадить посетителя – мол, негоже повышать голос на государя. Но Зарфест лишь отмахнулся от отца, и тот недоуменно замолчал.

А король, чуть качнув золотой маской, сказал сочувственно:

– Я понимаю, ты горой стоишь за друга и бывшего ученика. Но я не могу освободить его даже под твое честное слово. Единственная ниточка в этом темном деле…

– Ниточка?! – загремел Лауруш, превозмогая боль в груди. – Да этот контрабандюга, спасая шкуру от пытки, мог назвать кого угодно… Хоть… хоть наследного принца!

– Спасибо! – с иронией кивнул старику Ульфест со своего перламутрового трона.

Ни король, ни Лауруш даже не обернулись на голос нагловатого юнца.

– Сочувствую, – донеслось из-под золотой маски. – Но ты же сам понимаешь, что в таком деле нельзя верить на слово никому – ни прославленному Охотнику, ни жалкому контрабандисту. Настоящие доказательства добывают иначе…

– Шенги… его пытали?! – Голос едва не отказал Лаурушу.

– Еще нет… ну, почти… Зато для такого серьезного дела мы потревожили почтеннейшего Ваштора из клана Лебедя.

Лауруш замер в предвкушении ужасной вести. Да, он знал, как и все в столице, что высокородный грайанец Ваштор Туманная Скала – маг, хотя и не из самых сильных. Много лет назад он перебрался в Гурлиан и пользовался уважением при дворе Зар-феста. Король очень редко, в особо важных случаях, использовал способности знатного грайанца: тот безошибочно отличал ложь от правды. Увы, сосредоточиваясь на собеседнике, маг терял столько сил, что потом несколько дней бывал болен. Зато никогда не ошибался.

– Ваштор беседовал с Шенги? – с надеждой спросил Глава Гильдии.

– Нет. Твой ученик в таком неистовстве, что разговаривать с ним невозможно. А вот с контрабандистом Хвощом почтеннейший Ваштор потолковал. Сейчас высокородный господин лежит пластом, вокруг него хлопочет лекарь. Но у него хватило сил, чтобы твердо заверить дознавателя: да, Хвощ говорит правду. Он действительно видел под случайно распахнувшимся плащом преступного незнакомца ту самую птичью лапу, о которой поется в балладах и рассказывается в легендах.

Голос короля уплывал куда-то. Лауруш стиснул зубы и приказал себе держаться. Услышанное было страшным ударом, но любимый ученик все равно не мог быть негодяем и преступником.

– Государь, – выдохнул из себя Лауруш, – могу ли я увидеться с Шенги?

– Можешь, – легко согласился король. – Если он с тобой потолкует без черной брани, это пойдет только на пользу следствию.

– Я сделаю больше. Мой государь слышал про такое растение – говорушка?

– Не только слышал… – сказал король.

Под золотой маской не видно было, как скривились в горькой усмешке губы Зарфеста.

А король-отец, отвернувшись, сердито качнул ритуальным топориком. Ну, конечно, он помнил, как после мятежа «бархатных перчаток» подверг своих детей испытанию. У него был всего один бесценный сухой венчик цветка, принесенного каким-то удачливым Охотником из Подгорного Мира, и сын с дочерью пополам выпили тогда бокал вина с зельем.

Ну и что? Разве он, Эшузар, не был прав? Ведь дочь оказалась предательницей! Разве забудешь, как она, со счастливым раскрасневшимся лицом и с блестящими глазами, рассказывала отцу о том, как приняла предложение мятежников-дядюшек, как обещала быть им верной помощницей…

Но именно сын, неповинный в измене, с тех пор носит в душе обиду за тот бокал вина…

Тем временем Зарфест, отбросив неприятные воспоминания, спросил Охотника:

– У тебя есть говорушка?

– Нет, но знаю, у кого есть. Я же Глава Гильдии!

– Думаешь, из твоих рук Шенги выпьет это зелье?

– Конечно. Ученик – он до самой смерти ученик. Разумеется, во время допроса я буду рядом с ним.

– Да, конечно.

Король обернулся к начальнику стражи, чтобы отдать необходимые распоряжения. Лауруш воспользовался короткой паузой – шагнул к молчавшему до сих пор Унсаю, тяжело оперся на его плечо. Хоть на несколько мгновений расслабиться…

И тут накатила невидимая тяжелая волна, выдавила из груди воздух, жестко сжала сердце. Острая боль ударила под лопатку, отозвалась в левой руке. Тьма заволокла все перед глазами, и Глава Гильдии уже не слышал испуганных голосов придворных…

* * *

– Лекарь запретил переносить почтенного Лауруша домой, – рассказывал Унсай нескольким Охотникам, стоя у крыльца дома Главы Гильдии. – Король приказал найти для него кровать во дворце. Больного поместили в одной из комнат левого крыла, оно же почти пустует. Лекарь дал Лаурушу опия, смешанного с вином. Теперь он спит и будет спать очень долго. Пока не встанет с постели, делами Гильдии буду ведать я.

Возражений не последовало. И правда, кто же, если не Унсай?

Временный Глава покинул двор Лауруша, на ходу отвечая на вопросы Охотников, которые следовали за ним. А у крыльца остались трое учеников, про которых все забыли.

– Ну, что?! – гневно обернулась Нитха к Дайру. – Почему не поговорил с Унсаем?

– Он был не один, – возразил Дайру. – Если тот гад – из Охотников…

– Ага, ясно, – перебил его Нургидан. – Я бы вообще никому не верил – ну, кроме вас двоих. И получается, что в засаду на болоте идти придется нам, больше некому.

– В засаду? – задумчиво протянула Нитха. – Мы-то, положим, в засаду пойдем… и сквозь охрану у Ворот как-нибудь просочимся… а вот где достать Снадобье? Учитель в тюрьме, весь запас при нем…

– Смотришь в самую суть, принцесса! – поморщился Дайру.

Все трое подавленно призадумались.

– Да ладно… – вякнул было Нургидан. – Один-то раз… туда и обратно… ради учителя! Я был в Подгорном Мире без Снадобья – и ничего, обошлось!

– Можно и рискнуть, раз очень-очень надо! – неуверенно поддержала его Нитха. – Как говорят у нас в Наррабане, и боится коза крокодила, а к водопою ходит!

– Второй раз опаснее, – резонно возразил Дайру. – А «туда и обратно» – это по здешним меркам. А там, в складках, придется провести несколько дней. Кто знает, в кого мы превратимся за это время? Может, и про учителя забудем.

Тягостное молчание нарушил Нургидан.

– Ну, так надо раздобыть Снадобье. Мы в доме Охотника. Ни за что не поверю, что у него нет запаса… на всякий случай. Где-нибудь наверняка есть тайник.

– Вероятно, даже не один, – согласился Дайру. – Один-то я прямо сейчас могу назвать. Только нам до него не добраться.

Под изумленными взглядами друзей подросток позволил себе чуть-чуть потянуть паузу. Даже в тяжелых и сложных обстоятельствах приятно почувствовать себя фокусником, который сейчас вынет из рукава голубя.

– Нургидан, помнишь, ты говорил, что, как только станешь Охотником, заведешь себе такой же пояс, как у учителя? Чтоб в кисточки были вплетены стальные шарики, а? И что в этих шариках ты, как учитель, будешь хранить Снадобье?

– Ну, говорил…

– А как думаешь, почему Шенги такой пояс носит, у кого он его подметил? Может, подражает своему учителю?

– Ой, правда! – забила в ладоши Нитха. – У Лауруша такой же пояс! С шариками!

– А толку? – хмыкнул Дайру. – Пояс-то во дворце…

Посовещавшись, ребята решили разделиться. Нитха побежала во дворец в надежде проникнуть к больному, навестить его и по возможности стянуть пояс. Дайру отправился вслед за Унсаем – вдруг удастся поговорить наедине! Нургидан остался в доме. Ему предстояло с помощью своего чутья выяснить, не спрятано ли где-нибудь Снадобье.

Встретились все трое за обедом – огорченные и обескураженные.

Нитхе во дворце по шее не дали, но и к Лаурушу не допустили – лекарь запретил беспокоить больного.

Дайру не сумел подкараулить Унсая одного – тот обходил торговцев, убеждал их не расшатывать цены на товары из Подгорного Мира из-за последних событий.

Нургидан учуял уйму запахов, от румян служанки до мышиного дерьма. Но запах Снадобья уловил только в кабинете хозяина дома. Увы, пахло от пустой ступки с пестиком и от чашек небольших весов. Все понятно: здесь Лауруш стряпал Снадобье.

Ученики вновь загрустили.

– Ничего, – попыталась Нитха утешить друзей. – У нас в Наррабане говорят: упасть – полбеды, не встать – настоящая беда…

И тут Дайру бросил безумную идею, за которую все поневоле ухватились:

– Если мы чего-то не можем сделать сами, то нанимаем мастера, верно? Нам нужно раздобыть пояс Лауруша. Значит, надо найти… ну, мастера.

– Вора? – напрямую бухнул Нургидан. Когда боги раздавали людям дипломатические способности, юный гурлианец определенно в очереди не стоял.

– Вора? – удивилась Нитха. Принцесса не была шокирована, просто прикидывала возможные трудности. – А где ты его возьмешь? Они вроде не пристают к прохожим на улице с предложением своих услуг!

– Были б деньги, – простонал Дайру, – я б хоть армию навербовал!

Вот он и пришел, миг сюрприза, который Нитха собиралась устроить друзьям.

– Деньги? – нарочито равнодушно переспросила она. Развязала свою котомку, вытащила за-вернутый в запасную рубашку кошелек. И высыпала прямо на пол, перед онемевшими друзьями кучку серебра, в которой поблескивали две золотые монетки…