Текст книги "Осенние звёзды"
Автор книги: Ольга Бенуа
Соавторы: Ирина Мосман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)
– А потом их мамаша каждый месяц будет ко мне с их кариесными пеньками бегать, пусть пьют из-под крана, – и он затворил дверь за женой.
– Добрый день, – Николай вошел в гостиную. На лице сияла улыбка злодея, – разрешите представиться, Николай, отец.
– Иванна, – девушка встала с дивана, подала ручку-веточку. Указала на устроившихся рядом детей, занятых компьютерными игрушками. – Молодая леди – Элизабет, а юный джентльмен – Филипп.
– В честь Киркорова?
– Что вы, короля!
– Конечно, я так сразу и подумал, – кашлянул Николай.
Илья, затаив дыхание, не сводил глаз с лица говорившей. Девушка была сказочно красива. Совместное производство богов Олимпа и природы. Ручная сборка. Здесь были и ноги от подмышек, и грудь, умещающая поднос общепита, миндалевидные глаза кошки и, конечно, рыжие волосы. Упаковка была скромная: темно-синие джинсы и черная водолазка, чтобы не доводить мужчин до греха.
– Сынок, а где у нас банка с кофе?
– Мне только без кофеина, – встрепенулось небесное создание.
– Всенепременно, а детишкам тетя Света сейчас принесет лимонад, – и подошедшему сыну шепотом: – Чтоб зубы болели долго-долго и пришлось идти к страшному дяде-доктору.
На кухне, схватив оставленную на столе вилку, Николай набросился на еще теплые котлеты.
– Ты что, совсем с дуба рухнул? – возмутился он, прожевав первый кусок.
– Бать, клянусь, случайно вышло.
– Случайно – это если с одним, а здесь двое.
Сын пожал плечами:
– Есть свои плюсы. Третьего родим и будет многодетная семья. Тридцать процентов скидка на квартплату, проездной билет и…
– … и нищету плодить, – мрачно закончил фразу Николай.
– А ты предлагаешь лишних со скалы сбрасывать?
Они помолчали.
– Бери вилку, что стоишь, как неродной.
– Мамины? – поинтересовался Илья.
– Нет, из кулинарии, – съязвил Николай. – Сынок, зачем она тебе с чужими-то детьми? Эта штучка явно сюда для пристрела пришла, ты взгляни на нее и на себя. Вот нафига ты ей?
Илья безнадежно смотрел на отца.
– Понравился.
– Правда?! Кто цветом выделяется, кто запахом утверждается, кто видом и размером цветка, а чем, разрешите узнать, взяли вы?
– Я веселый…
– У нас половина Госдумы – внештатные сотрудники «Аншлага».
– Добрый.
– Как налоговая декларация.
– Детей люблю.
– Цветы жизни на наших могилах, – парировал Николай, убирая выжившие котлеты в холодильник и доставая гостевые чашки. В две насыпал кофе из банки, рядом с третьей положил чайный пакетик.
– Пап, у нее глаза, как северное сияние.
– Уе… – Николай схватился за голову. – Заразился воздушно-капельным от матери. Когда успел только. Ладно, «мишка на севере», пошли в комнату, а то потом ложек не досчитаемся.
Николай расставил на журнальном столике чашки. Илья принес чайник-термос и вазочку с печеньем. Детишки вопросительно посмотрели на мать.
– Только по одной, – строго сказала та, – там много холестерина.
– Извините, но кофея без вредностей не завезли, поэтому осмелюсь предложить чай.
– Если можно, я заварю свой. Я употребляю только белый, с листьями «чум-кири-яки», – это напиток с эффектом освобождения от полудряхлости. Творит чудеса, – она достала из сумки, лежавшей рядом на диване, коробочку с изображением дракона. Положила в чашку щепотку травы.
Николай предложил кипяток, но девушка жестом остановила его, пояснив:
– Рано. Сначала чай должен впитать ауру сидящих за столом.
Она закрыла глаза, в комнате повисла тишина. Завладев печеньем, дети потеряли интерес к миру взрослых. Прошла минута.
– Теперь можно, – кивнула Иванна Николаю, застывшему с чайником в руке и смотревшему на девушку, как на пациента, у которого вместо зуба мудрости оказался бивень мамонта.
Оттопырив мизинец, та взяла чашку и стала шумно дуть на чай.
Будущий тесть ждал с замиранием сердца, когда она перельет напиток в блюдце, чтобы предложить сахарку, похрустеть. Девушка, поймав на себе взгляд василиска, пояснила:
– В напиток нужно вдохнуть энергию, которая вернется в двойном размере.
– Ну как вы здесь? – в дверях стояла Светлана, встревоженная тишиной в квартире.
– Обалдеть, – только и сумел выдать ее муж, не в силах отвести взгляд от гостьи.
– Я с полдороги вернулась. Погода на улице замечательная, и посетила меня мысль пойти всем вместе в зоопарк, там и пообедаем. Выходной день, что дома сидеть?
Все посмотрели на Иванну.
– Прекрасная идея. Свежий воздух великолепно сочетается с пищей для ума, необходимым довеском к душевному покою.
Девочка отложила в сторону игрушку, подошла к Илье.
– Мы в зоопарк идем, ты с нами? Жирафа покажешь?
Светлана с умилением смотрела на них.
Мальчик явно хотел остаться дома и продолжал с усердием нажимать кнопки.
– Филипп, а ты? – спросил Илья.
– Не-а, я не пойду, гулялка сломалась.
Взрослые переглянулись.
Иванна допила чай, поднялась, взяла сумку и направилась в сторону коридора, обронив:
– Филипп, гулять!
Мальчик с явной неохотой поплелся за матерью и выбежавшей в коридор сестрой. Илья стал собирать посуду.
– Да, академик Павлов нервно курит в сторонке, – с восторгом заметил Николай, допив одним глотком кофе.
Светлана шикнула на него, показывая глазами в сторону кухни, где сын гремел посудомоечной машиной.
День был действительно прекрасный. Вторая половина апреля выдалась теплой, обещая традиционное похолодание на майские праздники. Светлана шла под руку с мужем и улыбалась. Мысли об Александре испарились, превратившись в легкое облачко воспоминаний. Дети то забегали вперед, то возвращались, Илья веселил их маму, периодически отвлекаясь на малышню, изображая то волка, то слона, то крокодила. Весело щебетали птицы.
– Свет, спасибо, – с чувством сказал Николай, сжав на секунду ее руку.
– Ты что, Коль, – она смутилась больше, чем утром на кухне, когда пальцы мужа скользили по ее телу.
– Нет, правда, я бываю… ну сама знаешь, но ты же знаешь, работа у меня такая, романтикой не пахнет.
В этот момент Светлана вдруг поняла: вот он, смысл ее настоящего и будущего. Семья, внуки, воскресные обеды. Гармония в отношениях с мужем в этот теплый апрельский день. Жаль, что в последнее время они отдалились друг от друга, жили каждый своей жизнью. Николай любил шумные застолья, компании, когда собирались его родственники, друзья. Постепенно круг их знакомых перестал пересекаться, превратившись в параллели. А ведь вначале их брак вышел из одной точки. Светлана удивлялась, что еще утром она смотрела на мужа как на раздражитель, боялась разоблачения, а два часа спустя красивая девушка с экзотическим именем Иванна и двое малышей дали надежду, показали возможную точку пересечения параллельных прямых.
Они подошли к вольеру с пантерой. Вытянув длинное сильное тело, животное грело на солнышке лоснящиеся бока.
– Посмотри, какая киска, – радостно закричала девочка, припав к решетке.
– Мулська, – мальчик плохо выговаривал «р». – Как вылвется, слямзает тебя и башмаков не оставит.
– Пф, – фыркнула девочка. – У меня туфельки с пряжками, они у нее в горле застрянут.
Они перешли к страусам.
– Нифига себе птичка! – восторженно заголосил мальчик. – Птичка, встань! Птичка, так и будешь на яйцах сидеть? Лиз, – повернулся он к сестре, – кинь в нее чем-нибудь, а то, может, у нее ножков нет.
– Есть у нее ножки, она их в живот спрятала, чтоб яйцам тепло было.
Неожиданно смолкла музыка и женский голос объявил:
– Кира Радина ожидает маму у справочного бюро. Повторяю: Кирочка Радина ожидает маму у справочного бюро.
– Ее маму, навелное, убили, – прослушав сообщение, с серьезным лицом выдал Филипп.
– Почему?! – разом вскричали Светлана и Николай.
– Вы что, телевизол не смотлите? – удивился мальчик и стал перечислять: – Маму Бемби убили? Убили. А еще Белоснежка, Клошки-Ножки.
– У Крошки-Ножки и папу оприходовали, – со знанием дела добавила сестра.
Николай громко расхохотался.
– Мне нравится ход мыслей этих детей. Они еще Пушкина не проходили, где королевич ради поцелуя в гроб полез. А чего стоит Корней Чуковский! Неужели еще не читали? Весь «Айболит» – просто фильм ужасов.
Светлана дернула мужа за куртку.
– Коль, думай, что говоришь, у малышей и так в голове вся телевизионная программа, а теперь она будет разбавлена твоими комментариями.
На островке посреди искусственно созданного пруда сидели кролики. Николай поднял девочку на руки, желая показать их поближе. Зверьки прыснули в разные стороны, но один остался сидеть. Видать, с перепугу ноги отнялись. Девочка задумчиво посмотрела и изрекла: «Не работает…» Сзади Филипп потянул Николая за куртку: «Дядь, а дядь, а саламандла салом питается?»
– Понятия не имею, – возвращая девочку на землю, начал Николай. – Но лично я пообедал бы, что скажешь?
– А мама?
– И мама, конечно, куда ж без мамы, – и в сторону Светланы, – если ее, конечно, пантера не сожрала.
Иванна под ручку с Ильей стояли у соседнего пустого вольера, явно не замечая, что в нем никого нет.
Светлана прыснула.
– А давайте зверюшек покормим!
– Нельзя, – указал на привинченную к столбу табличку Николай.
– А вот раньше было можно, – ностальгически вздохнула Светлана. – Помнишь, Коля, как мы Илюшу в зоопарк в детстве водили? Белые медведи очень любили конфеты, были такие, назывались «Морские камушки». А однажды ты дал слону черствый пряник, и он им в тебя кинул.
– Да, давно я так не смеялся, – пробурчал Николай, пряча улыбку.
– Как насчет перекусить? – поинтересовалась Светлана у подошедшей пары.
– Спасибо, я не голодна.
– Вы, может, и нет, но дети, как я понимаю, одной печенюшкой вряд ли наелись, – строго сказал Николай, принимая на себя роль главы семьи.
– Ой, совсем забыла, что малыши с нами, – не смутилась красавица на замечание.
На пути попался ресторан, обещавший итальянскую кухню. Усевшись за свободный столик, решили заказать пять пицц, а дальше действовать по обстоятельствам. Пробежав глазами меню, девушка остановилась на чае. Николай предложил «за знакомство», но алкогольное предложение Иванна отклонила. Решив прийти на помощь сыну, попавшему в неудобное положение, Светлана поддержала ее, сославшись на давление.
Получив от матери игрушки, дети отключились от происходящего. Взрослые вели разговоры, как и положено, о погоде, о природе, сдабривая малой порцией личной информации. Текла неспешная беседа «знакомства с девушкой сына», когда родители балансируют между съедающим их любопытством и правилами хорошего тона.
– Я вдова. Мой муж занимался пушным бизнесом.
– И его убили? Заказное?
– Что вы, – девушка с удивлением посмотрела на Николая, – банальный простатит.
– Так от этого не умирают, – теперь пришла очередь удивляться Светлане.
– Доктор тоже так сказал, – девушка приложила к сухим глазам бумажный платочек. – Понимаете, все дело в душах убитых животных. Они отомстили ему.
– Кто отомстил? – неуверенно переспросила Светлана.
– Шкурки, милая моя, лобики и задики. Помнишь, ты все мечтала о шубе в пол, – Николай погладил жену по руке.
– Последнюю шкурку голубого песца я с боем забрала у его мамаши. Я спасала ее будущую реинкарнацию, а она орала на весь дом, как неандерталка. Как будто материальное важнее духовного, – горячилась девушка.
– И где сейчас шубейки? – продолжая гладить жену по руке, ласково поинтересовался Николай.
– В настоящий момент все тридцать две штуки из последней партии находятся у нашего духовного учителя Кинжуи, за городом. Они должны пять лет провисеть на свежем воздухе в ожидании, когда душа умершего животного вернется в свой дом, а потом можно будет их похоронить.
– Как интересно, – Николай спрятал ноги под стул, избегая сигналов, которые подавал ему сын.
– Если желаете, вы тоже можете присоединиться к нашему обществу.
– Светлана Валерьевна уже посещает кружок, – улыбка врача, разговаривающего с душевнобольным, приросла к лицу Николая.
– Он имеет в виду, что я пробую изучать французский язык, – бросив на мужа укоризненный взгляд, пояснила та.
– В прошлом году я была в Париже.
– Что вы говорите! Удивительное дело, с того момента, как мы с подругами решили осуществить поездку нашей мечты, я постоянно натыкаюсь на сообщения об этом городе, встречаю людей, побывавших там, – Светлана заинтересованно подвинулась поближе к столику. – Расскажите, вам понравился Лувр? Я мечтаю увидеть «Мону Лизу» и статую Ники Самофракийской. И подняться на Эйфелеву башню. А Монмартр? Вы были в Сакрекер?
– Вы смеетесь? Какой Лувр, какой Монмартр? Я ездила туда на конференцию «Женщина – лицо природы».
– А мужчина – ее задница, – сквозь зубы добавил Николай.
– Вы заметили, как изменились женщины? Результат безобразного отношения к природе. Она мстит и посылает через своих воинов предупреждения – знаки, насылая на женщин преждевременную дряхлость.
– Не-е-е, кузов-то еще у многих нормальный, просто поршни малость стучат. Так это дело поправимое, – Николай развеселился. – Стало быть, заезжают в приличный автосервис, меняют клапана, кольца, вентиля, прочищают карбюратор, кто при деньгах, заказывают дополнительный тюнинг, а после, стало быть, сбрасывается счетчик пробега.
– Видите, вам мешает думать в правильном направлении ваше медицинское образование. Если бы вы отошли от традиционной медицины, поклонились бы духам леса, то мать-природа открыла бы вам свои сокровища и подарила лекарства от болезней. Женщины должны думать не о длине извилин головного мозга.
На этой фразе Николай закашлялся, Светлана сначала тихонько, а затем довольно ощутимо его стукнула.
– Думать надо о красоте души и тела, – продолжала Иванна импровизированную проповедь. – Ведь именно через физическую оболочку мы посылаем импульсы в космос, отражаясь в зеркале святой матери. Они возвращаются на Землю, давая правильную установку мужчине. Наше уродство заставляет их ввязываться в войны, а наша красота, наоборот, дает им энергию землепашца и сеятеля. В Париже нам подарили специальный крем, заряженный энергией матери – голубой планеты, пропитанной первым лучом солнца после затмения. Он творит чудеса. После двух беременностей живот был у меня грустный, я мазала кремом, разговаривала с ним, и теперь он воспрял и повеселел. Я вам сейчас продемонстрирую, И девушка потянулась к ремню.
– Что вы, не надо, я полностью с вами согласен, – испугался Николай, – хоть мышьяком намажьтесь, лишь бы помогало.
– Видите, я посылаю вам сигналы, и вы реагируете в должном направлении.
– Пионеры, а вы что не едите? – Николай демонстративно переключился на детей. Пицца с ананасами уже минут пять как дымилась на столе.
– Мы не можем.
– Почему?
– Мама должна отделить плохую энергию от хорошей.
– Совсем забыла, – девушка полезла в сумку. На свет была извлечена вещица, похожая на сантиметровую ленту.
– Это что такое?
– Сначала, – она подвинула к себе тарелку дочери, производя замеры, – я должна отметить точку дзянь, а затем выпустить душу продукта на свободу, – она проделала манипуляции руками, показывая, как собирает энергию и стряхивает ее в сторону. – Теперь можно с радостью приступать к еде.
– А почему у нашей печенюшки вы душу не определяли? – спросил Николай, кромсая пиццу с салями.
Девушка колдовала над второй тарелкой.
– Потому что печенье было старое, душа покинула его.
– Что значит «старое»? – возмутился Николай. – Светлана Алексеевна только вчера купила.
– Мы говорим о духовной жизни, в продуктах это около часа, а потом еда мертва, поэтому, поглощая мертвечину, вы насыщаете свой организм токсичным материалом.
– Так, вы как хотите, а мне нужно срочно по пивку, так сказать, мертвые души помянуть, – мрачно сказал Николай. А тебе, Илюшенька, нельзя, у тебя аура светлая, нимб над головой светится, – мстительно добавил он.
Илья с завистью смотрел на огромную кружку холодного пива с пеной через край, молниеносно доставленную Николаю.
– А Илюша-то вам зачем? – отхлебнув пива, Николай расслабился и вновь подобрел. – Я так понял, вы девушка самостоятельная, материально устроенная. Наш же сын все еще в студентах, а потом будет пяток лет в молодых специалистах ходить.
– Как вы можете такое говорить! За такими, как Илья, будущее. Я разговаривала с нашим духовным наставником, он сказал, что главное сейчас – получить диплом, а потом мы с ним на годик-другой в Америку в один из наших филиалов отправимся.
– А детишек, я так понимаю, вы нам подкинете?
– Вы не волнуйтесь, они хорошие, послушные. Если бы мы уезжали навсегда, то взяли бы с собой, а так на год нет смысла отрывать от школы, тем более школа дорогая и престижная.
– Обалдеть. Колобок, в Америку лыжи смазал? – обратился к притихшему сыну Николай.
– И потом, я люблю Илюшу.
Светлана с умилением вздохнула, сын покраснел и смутился.
Они еще долго гуляли, ели мороженое, покупали детям шарики. Можно сказать, день представления будущей невесты родителям прошел великолепно.
Николай с сыном повезли девушку с детьми домой. Вернувшись, они обнаружили дома накрытый стол и новый коктейль, поданный в праздничных бокалах.
– Что это тут у нас? – заинтересованно двинулся к столу Николай.
– Вот, решила сделать новенькое. «Улыбка Валенсии».
– Ну, если улыбка, то надо попробовать, – придвинулся он к столу.
– Ну что, отпразднуем? Мы потеряли сына, – начал Николай, подняв бокал и рассматривая игру красок в свете люстры.
– Ты невыносим, целый день как заведенный.
– Ну должен же кто-то поддерживать беседу! Илья только ресницами, как девица, хлопал, от него нельзя было внятного ответа добиться. Отец должен был спасать ситуацию, показать, что хоть сын и дебил, но это не генетическая ошибка, а временное помешательство. Одно меня весь день интересовало. Где ты ее, сынок, взял? Только не говори, что, как и коноплю, друзья выдали, она же на всю голову, хоть и красавица, – он постучал по столу. – Она из тебя все соки выпьет, чакрой закусит, и родишься ты заново землепашцем и сеятелем. Ты косу-то хоть раз в жизни видел? Знаешь, с какой стороны ее в руки берут?
– Ты сам косил один раз в жизни и потом месяц лечил порез на ноге, – парировала Светлана. – Не будь противным, девочка просто влюблена и капельку неординарна.
– Бать, ты плохо слушал то, что она рассказывала.
– Мне хватило того, что я услышал. Не пытайся мне по второму кругу эти продуктовые бредни пересказывать. Я как ее с линейкой в кафе увидел, за мобильником в карман полез, думал – все, пора Иван Гаврилычу в клинику звонить.
Светлана и Илья прыснули.
– Коль, хватит, я больше не могу.
– А ты что ржешь, старая антилопа? Я б на твоем месте названием кремчика поинтересовался бы. Эта мать-земля укатит с нашим сеятелем, и тебе придется продуктовые души изгонять. Ты хоть запомнила, где точка разделения души и тела? То-то ж. Какой тебе Париж. С завтрашнего дня на курсы к этому, который учитель. Заодно поинтересуйся, где у них кладбище цубеек, навестим, цветочки возложим.
Светлана видела, что Николай шутит. Несмотря на странности девушки, ему было приятно, что такая фемина обратила внимание на его обалдуя.
– Пап, у каждого свои тараканы.
– Ага, только у твоей кукушки они голубоглазые и размером с крысу.
– Ну нравятся ей все эти штуки, поиграет, потом другим займется.
– Лично мне, сынок, все равно, встречайся хоть с Папой Римским. Только о чем ты с ней разговаривать будешь, когда страсть поутихнет?
– А с мамой вы прям целыми вечерами разговариваете, – буркнул сын.
– Правильное замечание, с мамой мы разговариваем молча. Любовь, как фотоальбом – пожелтела, постарела, а выбросить жалко, поэтому ставим аккуратненько на полочку рядом с классиками, а потом долгими зимними вечерами, где-то на закате жизни, перелистываем страницы. Красиво сказал, – похвалил Николай сам себя. – Твое здоровье, жена любимая. Они чокнулись и поцеловались.
– А теперь серьезно. Я в твою личную жизнь никогда не вмешивался.
– Согласен, – подтвердил Илья.
– Я и дальше оставляю за собой право на нейтралитет. Бестолковое это дело – взрослого человека жизни учить, но прежде, чем ты увязнешь окончательно, помни, что там двое детей, которым телевизор весь мир заменяет. Все, мы с матерью пойдем, а ты прибери здесь, – приобняв жену, Николай вывел ее из кухни, первый раз за много лет оставив обескураженного сына наедине с неубранной посудой.
Они лежали в кровати и разговаривали. Свет ночника, свежее постельное белье цвета лаванды. Гнездышко любви для семейной пары, прожившей вместе больше двадцати лет.
– Коль, а она Илюшку-то не испортит, не перетянет в свою секту? – неожиданно взволновалась Светлана.
– Сомневаюсь. Он хоть и балбес, но Козерог до мозга костей.
– Детей жалко.
– Если дело действительно у них сладится, то мы с тобой уж научим их и блины есть, и книжки читать. В конце концов вернутся, и будет семья.
– Хорошо бы. Знаешь, видно, девушка она добрая, тяжело ей одной с двумя детьми остаться на руках, в чужом городе без поддержки, без родителей, да еще при такой красоте.
– Согласен, ее счастье, что она в секту, а не на панель попала. Деньги что… пришли-ушли, а так могла б и жизни, и детей лишиться. А знаешь, я любой красавице-антилопе предпочту старую добрую лошадку, в особенности если она в красной с рюшками попоне, – приобнял Николай жену.
– Это кто здесь старый? Да я моложе тебя на три года, да я в бассейне стометровку без отдыха проплываю! И вообще, хватит резвиться, дай лучше книгу почитать, – Светлана повернулась к нему спиной и потянулась за романом, лежавшим на столике, сознавая, что часть бедра, просвечивающая сквозь тонкую ночную сорочку, попала в поле зрения мужа.
– Светка, ты меня раздразнила, бросай свою литературу и иди сюда. Я, конечно, не терминатор, но я так долго ждал этого вечера, а ты то бантом, то бельем, то теперь этой рубашкой разбудила во мне зверя, – забубнил Николай, подбираясь к супруге. – И пусть мать-земля светит и что-то еще пусть другие сеют, а я буду тебя любить долго-долго.
– Долго – это сколько? Пять минут, десять? – завлекающее спросила она.
– Всю ночь, – и он погасил свет.
