Текст книги "Осенние звёзды"
Автор книги: Ольга Бенуа
Соавторы: Ирина Мосман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)
ГЛАВА 29
Выбившаяся из сил Валентина провела рукой по лицу:
– Ох, девочки, вы меня загоняли!
– Я-то тут при чем? – округлила невинные глаза Анжела. – Я себя хорошо веду, мне полагается сладкое, правда? Это Машка у нас наказание, мама так говорит.
– Зачем ты так? – шепотом возмутилась Валентина. – Она же еще маленькая. Подрастет и поумнеет.
– Все может быть, – философски хмыкнула Анжела, словно невзначай поглядывая в сторону гостиной.
Действительно, очередной визит внучек проходил с некоторыми осложнениями. Не читавшая книг по психологии детства, благополучно пропустившая кризис одного года и еще не подобравшаяся к кризису трех лет Машенька, младшая внучка Валентины, внезапно решила, что имеет право на собственное мнение. В самом разгаре борьбы Эля вынуждена была уехать на коллоквиум в Новосибирск, а Валентина оказалась с самоутверждающейся внучкой на руках. Картину бедствия дополняли подросший, но еще время от времени плачущий по ночам Мавр и Анжела, старательно отлынивающая от дополнительных домашних заданий, составленных любящими родителями для ее общего развития.
В первый же день Машуня изрисовала стену в гостиной. Не ценивший творческие порывы окружающих Михаил внучек обожал и сердиться на них не мог. На следующий же день он купил ковер, который прикрыл наскальную живопись.
После временного затишья Машуня вновь перешла в наступление. Пока Валентина готовила обед, одной рукой доделывая упражнения по французскому, Маша пожертвовала просмотром мультфильмов, чтобы навести порядок в ванной комнате. Разорвав на одинаковые кусочки целый рулон туалетной бумаги, Машуня сложила их ровной стопочкой. Содержимое косметички Валентины было рассортировано на нужное и ненужное. Ненужное девочка методично бросала в унитаз, нажимая на кнопочку и с интересом наблюдая, как лишние вещи исчезают в благоухающем лавандой водовороте. На шум сливаемой воды и прибежали сестра, досмотревшая мультики, и бабушка, заподозрившая неладное.
– Не расстраивайся, бабуля, – утешила Анжела Валентину, – это еще ничего. А за два дня до того, как мама в командировку уехала, Машка кашей в стену кидалась. Еле отмыли.
– Кашей в стену? – поразилась Валя. – Зачем? То есть как же так? Машенька ведь так любит кашу.
– Каша была невкусная, – заговорщицким шепотом сообщила Анжела. – Мама ее по рецепту дяденьки из телевизора варила, не помню, как его зовут. Можно мне десерт?
Валя всплеснула руками, представив себе тяжелую в гастрономическом смысле жизнь внучек. Выдав им по куску пирога, Валентина засобиралась.
– Девочки, я в магазин быстренько сбегаю. Куплю вам чего-нибудь вкусненького, но вы себя ведите хорошо. Ключ я взяла, так что, Анжела, дверь никому не открывай, какие бы сказки тебе ни рассказывали, даже если будут петь песенку, все равно не открывай.
– Хорошо, бабушка, не волнуйся. Что я, маленькая? – Анжела сделала обиженное лицо.
Через пять минут после ухода бабушки в дверь позвонили:
– Вам телеграмма, примите и распишитесь.
– Тетенька, я не могу открыть, бабушка запретила открывать незнакомым.
– Я почтальон, принесла телеграмму.
– Положите, пожалуйста, в почтовый ящик, – вспомнила Анжела, чему ее учили на этот случай.
– Не могу, положено отдавать под расписку, – ответили из коридора. – Девочка, если не распишешься, я унесу телеграмму на почту, потом твоей бабушке придется за ней идти. Вдруг там что-то срочное.
Раздираемая желанием помочь бабушке и не нарушить ее запрета, Анжела не знала, что ей делать. С одной стороны, дверь открывать нельзя, а с другой – бабушке придется идти на почту за срочной телеграммой.
Через полчаса вернувшуюся из магазина Валю встречала радостная внучка:
– Бабуля, пришла телеграмма! Я за нее сама расписалась. Тетя-почтальон сказала, что я тоже могу расписаться, вместо тебя.
– Анжела, я же запретила открывать дверь посторонним! – Валя схватилась за голову, представляя, что могло случиться, окажись за дверью грабители вместо тети-почтальона.
– Это же почтальон был! Я быстренько открыла, расписалась и тут же закрыла дверь на замок. И если бы я не расписалась, тебе пришлось бы идти на почту.
Валентина развернула телеграмму и прочитала: «дорогая маша поздравляю восьмым марта федя». Телеграмма была соседям, и с ее доставкой почта очень задержалась.
ГЛАВА 30
Александр позвонил в конце рабочего дня.
– Встретимся сегодня?
Договорившись, Света убрала мобильник в сумку. В этот момент в дверь постучали.
– Войдите! – крикнула Света.
– Привет!
– Ларчик? Ты?
– Привет! – Лариса вошла и села на стул, предназначавшийся для пациентов.
– Танечка, можешь идти. Я сама все закончу и отнесу в регистратуру.
– Ой, спасибо, Светлана Валерьевна! – Таня не заставила себя упрашивать и, молниеносно переобув сапоги, убежала.
– На курсы собираешься?
– Ларчик, ты понимаешь, у меня сегодня никак не получится, – замялась Светлана.
– Почему? – удивилась Лариса, внимательно глядя на подругу. – Ты уже несколько раз пропустила.
– В самом деле? – глаза Светланы забегали. – Понимаешь, на работе был аврал, не получилось у меня на прошлой неделе. А в тот раз я сильно опоздала и решила совсем не ходить, чтобы не мешать учебному процессу.
На прошлой неделе Светлана и Александр были на выставке импрессионистов, а потом за ужином обсуждали цветовую палитру французских художников.
А в «тот» раз Александр привез Светлану в свою городскую квартиру, не желая пугать помпезной роскошью загородного особняка. Его строительство и оформление он несколько упустил из виду, занятый в то время поглощением медиа-холдинга в соседнем регионе. В результате получилось красиво, но стоимость постройки была разве что не выложена мозаикой на аллее, ведущей к дому. Квартира же, в которую он переехал три года назад, была оформлена по его эскизам. Диваны, обтянутые искусственно состаренной кожей, темная плитка на полу, камин, оформленный натуральным камнем. В углу гостиной – деревянный макет «харлея» почти в натуральную величину. Кухня, напротив, сияла хромированными поверхностями и походила на операционную.
Усадив слегка робеющую Светлану на высокий стул у барной стойки, Александр ловко открыл бутылку красного вина. Наполнив темно-рубиновой жидкостью два бокала, он предложил тост:
– За тебя! Спасибо, что согласилась посетить мою одинокую берлогу.
Они сделали по глотку.
– Вкусно, – сказала Светлана, наслаждаясь фруктово-пряным букетом напитка.
– «Шато Тальбо Гран Крю». Урожай тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. Это был удачный год, особенно если сравнивать с предыдущим, восемьдесят восьмым.
Оставив бокал, Александр облачился в длинный фартук и заявил:
– А теперь я приготовлю нам ужин!
– Ты сам готовишь? – поразилась Света. – Давай, я помогу!
– Сиди-сиди, – Александр накрыл ее руку своей. – Конечно, я люблю готовить, правда, времени на это не слишком много. Но это моя страсть. Сегодня я приготовлю типичное блюдо французской кухни «Руле а ля вьянд ан гратэн».
Не осмелившись спросить перевод, Светлана внимательно следила за действиями Александра.
Мелко порубив луковицу, Александр раздавил два зубчика чеснока в миску с рублеными томатами. Туда же отправились приправы: соль, кайенский перец, мелко порезанные листики майорана. Завершилось приготовление холодного соуса четырьмя ложками тертого пармезана. Тщательно перемешав, Александр вылил половину в приготовленную квадратную форму для запекания.
– А теперь сделаем фарш, – жестом фокусника он извлек из шкафа еще одну миску, отправив в нее фарш трех сортов.
– А это что? – заинтересовалась Света.
– Сосисочная масса, – в миску отправилось содержимое еще одного лоточка. – Настоящая, разумеется. Мне на заказ привозят, здесь не купить, к сожалению, – посетовал увлеченный процессом хозяин. – А теперь соль, перец, я предпочитаю кайенский, конечно же. Он придает блюду совершенно неповторимый шарм.
В миску отправилась еще одна порция рубленого майорана.
– Сейчас сделаем рулетики, – на столе появилось раскатанное тесто. – Конечно, лучше было бы приготовить тесто самому, но я решил сэкономить время и провести его с тобой, – Александр так искренне улыбнулся, что Светлана только покачала головой, не скрывая засветившихся влюбленностью глаз.
Размазав получившуюся массу по кускам теста, Александр свернул их и порезал на части. Получившиеся рулетики слоями уложил в форму, залил остатками соуса и оправил в разогретую духовку.
– Теперь у нас есть полчасика на салат, – подмигнул он Свете. Они отпили по глотку вина, продляя удовольствие от вечера.
Александр извлек доску, ножом, сверкнувшим остро заточенным лезвием, мгновенно нашинковал капусту, морковь, снял тонкими полосками кожуру огурца. Вымочив несколько минут в теплой воде, выложил полученные ингредиенты на приготовленные салатные листья, добавил ломтики бекона.
– Очень люблю этот соус, – в миксер отправились морковь, груша, апельсиновый и немного лимонного сока.
Через несколько минут все было готово. Пока в духовке запекались французские рулетики, Светлана и Александр наслаждались приготовленным салатом и бокалом красного вина.
Вечер промелькнул перед внутренним взором Светы в одно мгновение, вызвав, однако, счастливую улыбку на губах. Поймав взгляд Ларисы, Светлана взяла мимику под контроль. Между подругами никогда не было секретов, но рассказать о своем новом знакомом Светлана не решалась. Ей было неудобно, даже стыдно.
– Ну, сегодня я специально заехала, решила тебя подвезти, – Лариса улыбалась, а в глазах у нее плясали чертики.
– Лариса, понимаешь, – Светлана делала тщетные попытки придумать уважительную причину, – сегодня никак не получится. Дома совсем еды не осталось, надо по магазинам пробежаться.
– Да-да, еды нет, в холодильнике мышь повесилась. Светка, хватит мне сказки рассказывать. Это ты Валентине можешь мозги пудрить, как говорит моя Дашка. Ближайший к твоему дому магазин закрывается в полночь, а в пятнадцати минутах ходьбы – круглосуточный супермаркет, хоть до утра покупки делай! Или ты хочешь сказать, что выходной костюм, так удачно гармонирующий с цветом глаз, ты надела, чтобы кассиршу в супермаркете очаровывать? – Лариса заглянула под стол. – И сапоги светлые – чтобы автобусную грязь мешать? Я влюбленную женщину всегда могу отличить от обычной тетки.
Светлана покраснела, как уличенная во вранье школьница.
– Лар, ты ошибаешься. Просто весна, в Париж собираемся. Я решила заняться собой, как ты советовала, встряхнуться как-то, поменять гардероб…
– Про тряпки давай потом. Света, ты же никогда не умела скрывать своих чувств. Тебя всегда глаза выдают. Раньше они были, как у побитой собаки, а сейчас светятся. И вообще, в последнее время ты очень изменилась.
– Ты серьезно? – забеспокоилась Светлана, подавляя желание взглянуть на себя в зеркальце.
– Ой, да не волнуйся ты, – успокоила Лариса, заметив перемену в лице подруги. – Твой зубодер только молярами и премолярами интересуется, упуская из вида все остальное.
– Он не зубодер. Он великолепный врач.
– Свет, не уходи от ответа, колись. Кто он? Где работает? Сколько лет? – глаза у Ларисы загорелись.
Светлана тяжело вздохнула, понимая, что Лариса не отстанет.
– Помнишь, – она замялась, стараясь отсрочить момент признания, – я вам рассказывала про спасенного пациента?
– Он ожил окончательно и, восстав из ада, полюбил тебя? – поразилась Лариса.
– Не паясничай, я серьезно. И все совсем не так, мы просто встречаемся.
– Ага, еще скажи, что вы дружите, как мальчик с девочкой.
– Да тьфу на тебя! Вечно ты со своими шуточками.
– Женщина с юмором лучше, чем женщина с проблемами. Продолжай.
– Мы встречались, в ресторан ходили, на выставки.
– Свет, короче, – перебила Лариса, – у вас что-то было?
– Лариса, – вскричала Светлана, заливаясь румянцем, – да мы… Да ты что?!
– Понятно, – вздохнув, подытожила подруга, – букетно-конфетные отношения со стихами под луной. Тебе нимб не жмет?
– Не жмет, – надулась Светлана. – И крылышки не режутся.
– Не обижайся, – примирительно взяла ее за руку Лариса. – Надо же было тебя как-то разговорить.
– Понимаешь, он необыкновенный. Я таких еще не встречала. Он добрый, интересный…
– И вышивать, и на машинке… – поддакнула Лариса. – Света, да все понятно, влюбилась ты. Я ведь тебе давно говорила: заканчивай в тоске сидеть. Ну и славно!
Лариса обняла подругу.
– Я только не знаю, как мужу в глаза смотреть.
– А что тебя смущает? – взорвалась Лариса. – Он же тебя вместо домработницы держит. И не спорь. Что он тебе на прошедшее Восьмое марта презентовал, все забываю спросить? Чудо-миксер или электрическую швабру?
– Набор скороварок, – опустив глаза, еле слышно выдавила Светлана.
– Что? Кастрюли? – Лариса не верила своим ушам.
– Скороварки, очень современные и дорогие, – грустно поправила ее Светлана.
– Боже! – возвела глаза к потолку Лариса. – Это хуже, чем я нафантазировала. В следующий раз получишь в подарок суперёршик для унитаза. Пусть не удивляется, почему жена в разнос пошла. Или он думает, что в пятьдесят лет женщине мужской храп приятнее комплиментов?
Посмеиваясь, Лариса взглянула на часы:
– Ладно, мне пора, а то опоздаю. На проспекте Мира наверняка пробки. Девчонкам скажу, что у тебя уважительная причина, а когда в следующий раз увидимся, все сама им расскажешь. Развлекайся, прогульщица, – она остановилась, держась за ручку двери. – Все-таки лучше видеть тебя счастливой, чем затюканной клушей, но со знанием французского. Все, я побежала.
Быстро собрав истории болезней, Светлана накрасила губы, бросила косметичку в сумку и, закрыв кабинет, направилась в регистратуру.
В это время Лариса, как заправский агент ЦРУ, притаилась в кустах. Любопытство было так велико, что, наплевав на приличия, она решила хоть одним глазком взглянуть на таинственного ухажера. Увидев мужчину, к которому подошла Светлана, она обомлела. Она ожидала увидеть кого угодно, но не воплощенную мечту любой женщины. Дело было не только в сногсшибальной внешности. Ей было достаточно одного взгляда, чтобы безошибочно оценить и машину, и пальто нового знакомого Светланы. Проследив, как галантно мужчина помогает Светлане сесть в машину, Лариса покачала головой.
«Да, – подумала она, – влипла ты, Светик, по полной программе. Такие мужики или женятся на выбранной ими женщине, или бросают ее после первой ночи. В любом случае, ничем такое дело не закончится». Возбужденная увиденным, она направилась к своей машине, припаркованной неподалеку от медсанчасти.
Лариса отправилась на курсы. Она была безумно рада за подругу, но маленький завистливый червячок, как она ни старалась его придавить, не давал ей ощутить эту радость в полной мере.
ГЛАВА 31
После недоразумения со стриптизером-сантехником Наталья дулась на Ларису два дня. Первый – за обломанный мамой кайф, второй – для проформы, выдерживала характер. Она помышляла продержаться еще и третий, в надежде, что шутница сама отзвонится, прочувствовав всю недостойность поступка, но, помусолив ситуацию под соусами добра и зла, Наталья пришла к выводу, что вина маман существенней, в поступке же подруги криминал отсутствовал, имелось лишь страстное желание реванша за историю в овощном отделе супермаркета.
Молчание затянулось. На работе становилось скучно. Пора было выходить из подполья, да и повод имелся. Быстро настучав простым карандашом по кнопкам телефона номер, восседая на стульчике за секретарским столом, она привычно зачастила:
– Лар, привет! Ты на месте? У меня кабинет красят, так что я свободна как птица. А что тебя удивляет? Да, у нас акция: открытые окна – вирусным заболеваниям. Но я тебе клянусь, коровий, свиной, птичий и собачий гриппы дальше приемной не пройдут, задохнутся от краски. Раньше? Раньше деньги экономили. На отпуск на Мальдивы были, а на покраску отсутствовали. В общем, я заскочу, если ты в настроении. Заодно поведаю про первоапрельский сувенир, который унесла маман, как мышь в нору. Мне достался лишь маленький кусочек на зубок, и тот доесть не успела.
Устроившись у окна маршрутки, подальше от места сборища денег, Наталья задумалась, почему «мисс порядок» не стала ссылаться на завал на работе, а вдруг расщедрилась, пропустив мимо ушей тему о стриптизере, положительно отреагировала на предложение навестить ее. Как правило, «своим» для частных посещений бизнесвумен выделяла минут пятнадцать, максимум двадцать в обеденный перерыв. «Стыдно стало? – гадала Наталья. – Вряд ли. Ларка считает чужие переживания признаком отсутствия характера. Есть проблема – составим план и маленькими шажками будем продвигаться к намеченной цели. Чувства, эмоции, драматизм хороши для отношений с мужчинами. В дружбе – честность, открытость, правда-матка в морду лица».
Сгорая от любопытства, Наталья влетела в здание банка, притормозив в вестибюле возле зеркала, чтоб носовым платком протереть новые шикарные сапоги. Завистливые взгляды случайных прохожих улучшали ей настроение, ослабляя хватку жадности, вцепившейся в горло. Подняв глаза от милых сердцу черевичек, она увидела Олега и девиц, стайкой разноцветных птичек окруживших зама по финансам и внушительную металлическую пепельницу на высокой ножке. Курилку возле туалета прикрыли, и страдальцы сигаретной зависимости должны были покрываться позором, предаваясь пагубной привычке у всех на виду, чтоб народ знал в лицо своих отравителей. Олег же сиял и пах, как тюльпан среди незабудок, угощая молоденьких тружениц кредитного и прочих отделов тонкими дамскими сигаретами.
– Много вам, девушки, свободы дали, – донеслось до Натальи. – Где дресс-код? Кто в «мини», кто в «макси», а еще неизвестно, что за этим скрывается, – глаза мартовского кота изучали стройную фигуру одной из соискательниц внимания, затем взгляд скользнул в ее глубокое декольте.
– У кого что. У одних стройные ножки, а у других – одни воспоминания, вам виднее, – бойко ответила девушка, явно намекая на шефиню.
– Фу так о начальстве. Она красивая женщина, так сказать, в самом соку.
– Так то на любителя. Кому сок с кислинкой, а кому и медок с горчинкой.
– От сладкого кариес на зубах.
– А от кислого геморрой на заднице, – парировала девица.
– Все, курочки, за работу, – Олег заметил навострившую уши Наталью и поспешил к ней с улыбкой, обещающей самые большие кредиты под самые маленькие проценты.
– Что привело вас в наши края, Наталья Семеновна?
– Любовь к советскому кинематографу, Олег Петрович. Помните фильм «Вий»? Замечательная фраза вспоминается: «Поднимите мне веки». Я и подумала, пора нашей с вами общей знакомой обратиться к специалисту, к «глазнику», подкорректировать, так сказать, диоптрии в розовых очках, – сладко пропела Наталья, возвращая улыбку, как учила мама.
– А-а-а, вы решили ускорить отход в мир иной. Понимаю, жизнь в одиночестве, с матерью-самодуркой стала невыносима. Что ж, такой способ ухода из жизни в нашем кино еще не рассматривался. Маразм и климакс в одном флаконе, – продолжая улыбаться, Олег вдруг больно схватил ее за руку и процедил сквозь зубы: – Только попробуй, я тебе башку отвинчу, – и добавил громко, отпуская руку: – Всего хорошего, Наталья Семеновна.
Театрально поклонившись, он направился к выходу. Наталья осталась стоять посреди вестибюля, хлопая глазами, как фарфоровая кукла, и потирая вмиг покрасневшее запястье. Проходившие мимо люди здоровались, многих она знала по работе, а она все стояла и смотрела на крутящиеся двери, за которыми скрылся Олег.
Пасмурное утро тянулось невыносимо долго, бесконечно перетекая в хмурый и тягучий день. Настроение у Ларисы было отвратительным, несмотря на то, что наступил ее любимый день недели – пятница. Народная мудрость гласит, что пятница – это маленькая суббота, но сегодня даже фольклор не утешал. Войдя в кабинет, Наталья с порога установила, что подруга пребывает в самом мрачном расположении духа. Она решила отложить рассказ об Олеге, чувствуя нутром, что момент разоблачения змееныша лучше перенести.
– Привет. Вот и я, заждалась? – начала она весело.
– Что-то все наперекосяк, – стоя у окна, грустно отозвалась Лариса.
– Да фигня, полоса белая, полоса черная, полоса белая…
– А потом задница.
– Нет, – запротестовала Наталья, – потом кисточка. Что-то произошло? Могу помочь?
– Ага, пристрели меня, – устало вздохнула та, упорно рассматривая стройку нового здания банка. – Садись, – наконец повернувшись лицом, предложила она подруге.
В дверь кто-то поскребся, показалась голова и затем целиком начальник юридического отдела.
– Я только документы забрать, Лариса Михална.
Дитя интернационала и московской «Олимпиады», Антон Пьерович Николя никогда не был во Франции, унаследовав от беспутного папаши только отчество и фамилию. К его паспортным данным в холдинге давно привыкли, но Наталья по обыкновению подавила улыбку, воображая, что на месте мифического Пьера мог оказаться, например, Оливье. Тоже типичное французское имя, как им сказали на курсах.
Когда юрист удалился, вошел секретарь, молча расставил чашки, кофейник, корзинку слегка поджаренных тонких хлебцев, нарезку и «намазку», слово, придуманное Натальей для паштетов и мягких французских сыров.
– Спасибо, Егор.
– Спасибо, – пробубнила Наталья, скидывая на руки секретарю пальто.
Наконец дверь плотно затворилась. Наталья плюхнулась в кожаное кресло перед сервированным журнальным столиком. Лариса молча подошла и села напротив. В задумчивости она взяла кусочек хлебца и стала аккуратно намазывать его гусиным паштетом. Наталья следила за ее движениями. Прошла минута, а Лариса все намазывала и намазывала, с маниакальным упорством стараясь не пропустить ни миллиметра поверхности тоста. Нож опускался в банку, не касаясь краев, а потом танцевал над хлебцем вправо-влево, показывая то один свой серебристый бок, то другой. Наталья начала нервничать. В баночке оставалось уже меньше половины, максимум на один бутерброд, а подруга все зачерпывала и намазывала, зачерпывала и намазывала.
– Ларис, обрати внимание, тут и колбаска имеется, и сырок, – как бы между прочим заметила Наталья.
Та подняла глаза от «дела рук своих», впервые улыбнувшись.
– Ты неисправима, – и протянула бутерброд.
Наталья покраснела всеми внутренностями вплоть до селезенки, но внешняя оболочка отнеслась к ситуации философски, потянувшись рукой за угощением.
– Спасибо, а ты?
– Нет аппетита. Знаешь, ходят слухи, что в списке на увольнение я стою на почетном первом месте. Сижу, можно сказать, в кресле с выкидным механизмом. Катапультируют в любой момент.
– Как… – начала Наталья с набитым ртом и чуть не подавилась. Новость была убийственная. – Откуда информация?
– Егор добыл.
– Ты уверена?
Лариса кивнула, продолжая думать о своем, рассматривая висевшую на стене картину «Львиная охота», доставшуюся ей вместе с кабинетом от прежнего владельца, ушедшего в Москву на повышение. Ей вдруг вспомнилось, что львы никогда не охотятся сами. Добычу выслеживают и загоняют львицы. Царь зверей, как и положено коронованной особе, лишь наслаждается жизнью: спит, ест и занимается любовью с дамами своего прайда.
– И как они думают потом работать? – донеслось до нее. – Я помню, как ты здесь начинала практически с нуля, все было запущено. Ты же столько сделала, чтобы банк и холдинг в целом работали как часы, ты им все организовала, ты же прекрасный специалист! Где они найдут лучше? Единственный, кто хоть как-то может тебя заменить… – Наталья закрыла рот ладонью, чтобы страшная догадка не вырвалась наружу.
– Он самый, – тихо подтвердила Лариса. – Дура, ох, какая дура. Лично взрастила.
– А что хозяин?
– Хозяину вечно некогда. У него любовница недавно родила, так что счастливый отец с ней в загородном доме, звонки «приближенных» тщательно фильтруются. К тому же учти, два мужика всегда договорятся. Сама знаешь, рыбалка, охота, сауна. Проблемы, конечно, у них будут. Потом. Но сейчас они уверены, что я – та часть проекта, на которой можно сэкономить.
– Лар, может, обойдется все? Или, может, тебе к конкурентам податься? – Наталье хотелось подбодрить подругу, но в голове вертелись только банальности и тексты похоронных соболезнований.
– Мысль дельная, но уверена, на этот случай Олег подстраховался, я ж его обучала. Невовремя это все, ой как невовремя. Дашка беременная, мы в Париж собрались, зубной требует аудиенции.
– Косте позвони, не чужой человек, должен помочь, – посоветовала Наталья.
– Можно, конечно, – без энтузиазма отозвалась Лариса.
Помолчали.
– Слушай, Натуль, а что я, в самом деле, насчет денег парюсь, – голос Ларисы вдруг повеселел. – «А ля гер ком а ля гер», как учат нас французы, – встрепенулась она, взглянув на Наталью в ожидании ответной реакции.
– «Ищите женщину»? – неуверенно переспросила та.
Лариса разочарованно махнула рукой:
– Понятно. За домашнее задание тебе «двойка». Мысль проста: Олег посягнул на мое место, оставляя без средств к существованию, поэтому справедливо будет получить выходное пособие за его счет. На мелкие прихоти хватит и еще на вибратор останется. Тебе по случаю ковер ручной работы не нужен? Хороший, мы его с Олегом из Египета перли, настоящий шелковый, специально за ним на фабрику ездили. А китайскую вазу, династия то ли «Минь», то ли «Янь», я бывшему загоню. На днях говорил, что ищет оригинальный подарок кому-то «наверх».
– Подожди, какой ковер? – перебила ее Наталья.
– Так я же рассказывала, что Олег ко мне вещи перевез, помнишь?
– Грустную часть марлезонского балета можешь пропустить. Две недели назад я к тебе заходила, козлиным духом не пахло, решила, что твой красавец лишил тебя наследства.
– Ага, на дачу к бывшему перевез. Устроил пещеру Али-Бабы и без арендной платы, заметь, – Лариса сбегала к столу, достала косметичку и начала подкрашивать губы.
– Тогда не теряйся, распродавай со спокойной совестью, ни один прокурор не подкопается, – торжественно заключила главный специалист по дележу чужого имущества.
– Дай, я тебя поцелую, – потянулась Лариса к подруге накрашенными губами. – Хочешь, я еще бутербродик изображу?
Показным весельем Лариса хотела замять тему о предательстве любовника, уже сожалея, что открылась Наталье. Надо было пережить сей позор одной и, найдя выход из положения, представить его подругам, как само собой разумеющийся переход из одного состояния в другое. Тем более раскулачивание зарвавшегося бойфренда не могло глобально поправить ее материальное положение, пусть в данный момент еще достаточно устойчивое, но рискующее пошатнуться после увольнения. В момент, когда Егор огорошил ее сводками с фронта, Наташин звонок спас бюстик президента и голову секретаря. Гипсовую болванку было не жалко, по приказу хозяина их заказали несколько десятков, с размахом разослав по кабинетам начальства всех входящих в холдинг предприятий и организаций, но покалечить преданного секретаря было бы глупо. Сама же Лариса готова была завыть от боли по-бабьи, в голос. Присутствие Натальи отвлекало и дисциплинировало.
– У тебя-то как дела? Что-то случилось? – спросила она, решив выпить чашку кофе.
– Ничего срочного. Помнишь, я тебе про наш сайт рассказывала?
– Да, я тебе еще Илью Светкиного присоветовала. Был он у тебя, забываю спросить?
– Угу. Все работает. Дело в другом. Он меня научил с компьютером обращаться, интернет показал, но я себя ущербной чувствовать начала. Даже наша секретарша разбирается во всех этих емайлах и веб-сайтах, а я все как гидроцефал.
– Кто? – отрываясь от кофейника, переспросила Лариса.
– Неважно. Слово красивое. Такое существо с большими мозгами, но не знающее, как их применить на деле.
– А я тебе давно говорила, но ты ж умнее всех, – откинувшись на спинку кресла, Лариса наслаждалась ароматом напитка.
– Сейчас ты мне такую новость выдала, я еще о другом задумалась, – волновалась все сильнее Наталья, размахивая щипчиками для сахара. – Да, пока я еще как специалист – ценный экземпляр, а через год-два? Выпустится из университета наша Люда, красавица длинноногая, и кроме юридического диплома, как у меня, в ее СиВи будут всякие экселы и виндоузы. Вещами любовника на чердаке я не располагаю. Ричарда Гира вчера на самолет посадила, домой отправила, скучным оказался…
– Положим, уметь пользоваться всем перечисленным архиважно, – лениво протянула Лариса, – но так волноваться тебе не стоит. Пока ваша Люда наберется твоего опыта, пройдет много времени. Вообще, Наталья, ты к чему ведешь?
– Решила я пойти на компьютерные курсы, – выпалила Наталья, – но те, что я нашла, по дням совпадают с французским. Поэтому я подумала, французский – это хобби, а компьютер важен для работы. И потом, – продолжила она уже менее уверено, – я бы у вас уроки брала, тетрадки, делала бы задания.
– Не-е-е, ты, конечно, молодец, – Лариса возмущенно поставила чашку с недопитым кофе на блюдце. – Что за спешка, Наташа? Сто лет ты компьютер в гробу видела, а тут срочно понадобилось его освоить. К тому же на курсы записывались все, а теперь у Светки «Ромео и Джульетта», у Вали собака, а у тебя танцы с оргтехникой будут? Наверняка это временно. Я твои заскоки знаю, ты то одно хочешь, то другое.
– Что у Светы? – заинтересовалась Наталья.
– Ох, не хотела за ее спиной болтать, но ладно, что уж скрывать, тем более она клялась-божилась вам скоро обо всем рассказать. Хахаль у нее завелся.
– Ничего себе, столько новостей за один день, – округлила глаза Наталья. – Когда успеваете только. А я тут с носками бегаю.
– С какими носками?
– Пустое, сон был.
– Ночью спать надо, а не устраивать просмотры сновидений, – материнским тоном наставляла подруга.
– А Светка-то! – продолжала удивляться Наталья. – Все молчком, никому ни словечка. Я предположила, что у них с Колей повтор «медового месяца». Расцвела, похорошела, на скуку и тоску жаловаться перестала.
– Ты не поняла. По словам Светки, они только встречаются, «пестики-тычинки». Но ты права, лучше от счастья светиться, чем пылью покрываться.
Лариса мельком взглянула на золотые часики на руке.
– Кстати, как у нее дела с правами? Мне тоже надо. Потом отложу денег и куплю машину.
– У меня кружок по фото, а мне еще и петь охота? – иронично улыбнулась Лариса. – Наталья, когда ты перестанешь разбрасываться? Пять минут назад ты хотела принести себя в жертву Всемирной Сети.
– А что? Я успею!
– Ну да, через месяц охладеешь, а через два увлечешься разведением кроликов. Кстати, ты никогда не пробовала шить на машинке с ножным приводом? – огорошила ее Лариса.
– Нет, а зачем?
– Понимаешь, это очень хороший показатель, если сможешь справиться с такой машинкой, то есть качать ногой привод и одновременно шить, не глядя вниз, то и автомобиль освоишь, а если нет – ездить тебе всю жизнь на троллейбусе или на такси, если денег много.
