Текст книги "Осенние звёзды"
Автор книги: Ольга Бенуа
Соавторы: Ирина Мосман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)
ГЛАВА 18
Лариса, подвозившая подруг, решила не ставить машину в гараж, а припарковаться на ближайшей к дому стоянке.
Настроение было отличным, впереди ее ждала горячая ванна и чашка чая. Нырнув из ярко освещенного прямоугольника платной парковки в чернильную темноту мартовской ночи, Лариса не обратила внимания, что за ней идет мужчина.
Входя в подъезд, Лариса с неудовольствием отметила, что кодовый замок снова сломан. Дом, где она жила, с годами нравился ей все меньше, но она привыкла к своей квартире, виду из окна, хорошему району. Неухоженная двенадцатиэтажка, не видевшая ремонта уже лет пятнадцать, производила впечатление изгоя среди окруживших ее благополучных новостроек, выросших на месте уничтоженного частного сектора. Из всех благ нового времени дом заполучил железные двери на подъезд и вечно неработающие замки. Время от времени их меняли, но по странному стечению обстоятельств через несколько дней они оказывались сломанными. Искореженные почтовые ящики наводили на мысль о пронесшемся по подъезду торнадо, который заодно прихватил и обшивку дверей лифта, ободранных и испорченных настенной живописью.
Лариса подумала о том, что какой-то невоспитанный житель дома уже который год настойчиво выкладывает замысловатый узор из кусочков жвачки на вентиляционной решетке внутри лифта. «Наверное, каждый раз возвращаясь домой, вынимает жвачку изо рта и приклеивает», – невпопад подумала она.
Лариса нажала почерневшую кнопку вызова лифта. Вслед за ней в подъезд вошел незнакомый мужчина. Одет он был прилично, коричневая кожаная куртка, черные джинсы, подозрений не внушал, но предстоящий тет-а-тет поздно вечером в лифте с незнакомым мужчиной Ларису не прельщал. Она решила схитрить и отправилась к своему почтовому ящику, расположенному в полутемном углу и от того почти не пострадавшему за эти годы.
Демонстративно перебирая рекламные проспекты, которыми регулярно захламлялся подъезд, она сказала в сторону лифта:
– Не ждите меня.
Реклама турагентства с броской надписью «Увидеть Париж и…» привлекла внимание.
Когда же она подняла глаза, то к немалому своему изумлению увидела, что незнакомец никуда ехать не собирается, напротив, стоит возле лифта, держа руку на открытой ширинке брюк. «Извращенец», – подумала Лариса, прислоняясь спиной к ящикам. «Вот ведь безобразие развели в доме, то наркоманы и бомжи на черной лестнице спали, еле выгнали их, теперь эксгибиционист пожаловал. Ну почему именно сегодня? Почему ему приспичило именно в наш подъезд зайти? Все настроение испортил», – Лариса окончательно раздосадовалась.
– Нравится? – хриплым голосом спросил мужчина, решив, что Лариса от испуга и удивления потеряла дар речи.
Не зная, что теперь делать, Лариса стояла молча, отводя глаза. «Все, завтра сразу с утра позвоню дежурному, потребую собрания жильцов и сбора денег на домофон».
Незнакомец тем временем медленно пошел на Ларису, неприятно ухмыляясь и приговаривая:
– Испугалась, что ли? Ты не боись, я хороший.
«Маньяк!» – пронеслось в голове у Ларисы, испытавшей прилив крови к щекам. В желудке стало пусто и холодно. В ужасе сползать по стенке не входило в ее планы. Вслед за страхом ее захлестнули раздражение и злость. Она нащупала в кармане баллончик, который всегда носила с собой для гипотетический защиты от бродячих собак, обитающих в соседнем парке. Думая только о том, что надо как-то выбираться из тупика с почтовыми ящиками, она пошла вперед, одновременно вскидывая руку с баллончиком. Позднее ей вспоминалось, что мужчина двигался как-то необычно медленно, даже не успел отвернуться или закрыть лицо руками. А может быть, правду говорят, что для людей в стрессовых ситуациях время идет иначе?
Как бы там ни было, невыносимо долгую секунду спустя Лариса изо всех сил нажала на кнопку, выпуская прямо в глаза незнакомца едкую струю перцовой смеси, и выбежала на крыльцо. Чуть погодя за ней последовал грязно ругающийся, обливающийся соплями и слезами горе-маньяк. Лариса отошла на безопасное расстояние, размышляя, что кричать теперь уже и смысла вроде как нет, тем более мужчина справлялся за двоих. Его жуткие вопли могли поднять мертвого, но из окон так никто и не выглянул.
Все еще прижимая руки к горевшему огнем лицу, незнакомец скрылся в темноте. Лариса достала мобильный телефон и набрала номер ближайшего отделения милиции.
– Здравствуйте! На меня только что пытались напасть. Нет, не пострадала. Зачем звоню, если трупа нет? Или вы хотите дождаться, когда он на кого-нибудь нападет удачно? Да что ж такое! – наконец возмутилась она. – Как телевизор включишь, впечатление создается, что милиция выезжает даже на убийство кошки, а тут на человека нападают, и никому дела нет!
Наряд милиции приехал через двадцать минут. Лариса описала сбежавшего извращенца, понимая, что зря все это затеяла. Еще через полчаса привезли собаку, которая, немного покружив по дворам, потеряла след на пустой автобусной остановке.
Ларисе, проклинающей все на свете, пришлось поехать в отделение милиции, чтобы под присмотром душераздирающе зевающего лейтенанта написать заявление. Когда она уже собиралась уходить, в кабинет заглянул радостно улыбающийся милиционер.
– Петрович, там Земчук вернулся, говорит, поймал вашего «маньяка». В «обезьяннике» отдыхает.
– Да ты что! – оживился Петрович, сбрасывая сонное оцепенение. – Скажи, мы идем.
В клетке действительно находился человек среднего возраста, в коричневой куртке, в полном соответствии с описанием Ларисы. Правда, ростом он был гораздо выше.
– Это не он, – тихо сказала она.
Задержанный бросил на нее колючий взгляд, от которого она непроизвольно поежилась, и что-то пробормотал.
– Точно? – лейтенант, мысленно уже ставивший «галочку» за раскрытие «преступления», был разочарован.
Распрощавшись с лейтенантом, Лариса вышла из отделения, прикидывая, как теперь будет добираться до дома. Подумав, набрала номер Олега, кратко обрисовала сложившуюся ситуацию и попросила приехать за ней.
– Ларчик, ну куда я сейчас поеду? Я уже и машину припарковал, и носки снял, – Олег глупо хихикнул, явно довольный шуткой. – Тот мужик наверняка больше тебя испугался, только штаны расстегнул, а ты его уже из баллончика.
– Мне надо было дождаться, когда он меня по голове стукнет? – холодно поинтересовалась Лариса. – Хорошо, обойдусь без тебя.
Не слушая закудахтавшего в трубку Олега, она отключила телефон и тут заметила, что ее догоняет арестованный, очевидно, уже выпущенный из «обезьянника» за ненадобностью.
Поравнявшись с Ларисой, он смерил ее ненавидящим взглядом и выдавил:
– Ну, сука, не была бы ты одного возраста с моей матерью, дал бы в морду, чтоб больше по ночам не бегала, а дома сидела, носки вязала, зараза.
Мужчина скрылся в темноте, а Лариса осталась стоять под фонарем, сжимая в руках мобильник и сглатывая подступившие слезы. Она показалась себе слабой, никому не нужной и бесконечно одинокой.
ГЛАВА 19
Проснувшись на следующее утро с раскалывающейся от боли головой, Лариса с трудом добрела до кофеварки, затем тщательно, но без вдохновения оделась и отправилась на работу.
У лифта ее настигла местная достопримечательность.
– Лариса Михална, постойте! Лариса Михална, одну минуточку!
Лариса обернулась на голос, жалея, что не родилась глухой. К ней неслась соседка с пятого этажа, мадам Селезнева, как ее называли в доме. Обожавшая одежду в стиле городской сумасшедшей, вдова носила шляпки и невероятные сумки-саквояжи, то ли украденные из лавки старьевщика, то ли позаимствованные у старухи Шапокляк.
За неимением семьи мадам занимала себя сбором сплетен, следила за моральной устойчивостью соседей. Нет, она никого не осуждала, не порицала, но странным образом знала все и про всех, дополняя деталями из просмотренных днем сериалов. Вот это ее знание, происходящее непонятно из каких источников, наводило на обитателей дома трепет и стойкое желание как можно реже встречаться с сарафанным радио.
– Ларочка, вы слышали о вчерашнем нападении на женщину в нашем доме? – мадам Селезнева догнала Ларису и перекрыла ей путь к выходу выдающимся бюстом.
– Да что вы говорите? – Лариса сделала удивленное лицо, подняв брови и театрально взмахнув руками.
– Я давно говорила, – продолжила женщина, – что дом без консьержа – это неприлично в наше время, мезальянс.
– Не комильфо, – машинально поправила Лариса.
– Я и говорю, – не моргнув глазом продолжила соседка, – опасно в наше время. Кодовый замок на двери любой может открыть. Хоть бы домофон установить решили! Представляете, на женщину напал маньяк, разорвал одежду и надругался, ирод. Когда приехала милиция, бедняжку пришлось заворачивать в одеяло, ничего из одежды на ней не было цело, одни лохмотья.
Лариса опешила, представляя, что придется менять квартиру. Быть жертвой насильника и встречать утром и вечером сочувствующих соседей или, еще хуже, приходящих с предложением помощи, было ей в настоящий момент не под силу.
– А имя жертвы известно? – с замиранием сердца поинтересовалась Лариса.
– В том-то и дело, что нет. Был наряд милиции, но в нашем отделении теперь какой-то новенький участковый и все твердит «не положено». В подъезде никто ничего не слышал, – с сожалением в голосе откликнулась соседка. – Знать бы, кто это, мы бы помогли человеку справиться с первым шоком, ведь в данной ситуации главное выговориться, облегчить душу, рассказать о своих страхах. Вы согласны со мной?
– Да, полностью поддерживаю вас, – выдохнула Лариса, с облегчением понимая, что переезд отменяется.
– А вы ничего не слышали, Ларочка?
– Нет, я вчера рано спать легла, – поспешно соврала Лариса.
– Странно, – внимательно посмотрела на нее мадам Селезнева, – выглядите вы на удивление хорошо, это даже ненормально в вашем возрасте. Аристократическая бледность вам очень, очень к лицу. Ну, не буду вас задерживать. Хорошего дня!
Мадам встрепенулась, увидав очередную жертву, соседа Василь Михалыча, возвращающегося с собакой с прогулки. Не дожидаясь ответа Ларисы, она антилопой рванула ему навстречу.
Лариса быстро дошла до стоянки, села за руль и, взглянув на себя в зеркало, потянулась за косметичкой.
– Кошмар какой! Вот что значит полночи бегать по городу, а потом плохо сделать макияж, – приговаривала она, припудривая лицо, отдававшее нездоровой зеленью.
Лариса вздрогнула. Сперва показался букет красных роз, а за ним – свежевыбритое, улыбающееся лицо Олега. Ветер развевал небрежно повязанный шарф «Банана Репаблик», презентованный ему Ларисой на День защитника Отечества. Благодаря военной кафедре, армия обошла его стороной, но повод как выпивать в сей день, так и принимать подарки остался на законных основаниях. Минуту они смотрели друг на друга. Олег демонстрировал радость щенка от встречи с хозяйкой, Лариса боролась с желанием дать полный газ. Правила хорошего тона оказались сильнее, она опустила стекло.
– Девочка моя бедненькая, – начал Олег шутливым тоном, пытаясь заслужить хотя бы улыбку. Лариса молчала.
– Ну, прости дурака. Спросонья был, задремал перед телеком. Ситуация показалась беспроблемной. Думал, такая женщина, как ты, сама разберется, а утешение… – развел он руками. – Разве ты позволила бы мы мне вытирать твои горючие слезы и отпаивать ромашковым чаем, как какую-нибудь истеричку? Нет, ты из тех женщин, которые обезвреживают преступника, а затем сдают его правосудию. Лар, ну прости, – заглядывал он ей в глаза, пытаясь просунуть голову в окно для поцелуя. Отсутствие реакции на прибаутки его пугало.
– Ларчик, да, я виноват, не прибежал по первому зову, – изображавший раскаяние Олег жалостливо смотрел на Ларису и теребил листья на букете.
– Зато мебель перевез ко мне.
– Опять права, всегда и во всем. Эгоист законченный, но это в последний раз. Сознаю свою вину меру, степень, глубину, – заныл Олег стихами.
– Не трогай классику, – сладким голосом сказала Лариса, глядя ему в глаза. – А сейчас, Олег, извини, мне пора на работу, кстати, и тебе тоже. Несмотря на то, что мы вместе спим, я еще и твой начальник по-совместительству. Она нажала кнопку стеклоподъемника, отгораживаясь сначала от букета, затем от модного галстука и, наконец, от улыбки чеширского кота. Настроение у нее улучшилось, но каково было ее удивление, когда Олег плюхнулся рядом с ней на сиденье.
– Спрячь меня, – заговорщицким шепотом начал он, – там ваша чокнутая мадам Селезнева. Если она меня поймает, я точно на работу опоздаю. И ты лишишь меня премии, а себя подарка, – он протянул букет. – Давай-давай, – шептал он, – медленно поехали, пока она нас не заметила.
– Прекрати сейчас же этот театр и выматывайся из машины, – Лариса толкнула его в бок, приходя в ярость. – Ты мне нужен был вчера, понимаешь, а сегодня я без тебя обойдусь.
– Не-а, не обойдешься, – и он со всей силы прижал ее к креслу автомобиля, закрыв рот поцелуем.
«Запрещенный прием», – в последнюю секунду подумала Лариса и обвила Олега руками. Еще минут десять он шептал извинения вперемешку с шутками и словами любви, ласковыми прозвищами, а Лариса слушала. К ней возвращалось спокойствие и румянец на щеках.
– Лар, давай сделаем так: пару дней я поживу у тебя, телохранителем. А то, смотрю, больно много ценителей женских фигур развелось в вашем районе. Машину я оставил на стоянке, будешь подбирать меня после работы возле парка, чтобы не дать сотрудникам повода для сплетен и хорошего настроения.
– Олег, все давно в курсе наших отношений.
– Нет, Ларис, никто свечку не держал, значит, это догадки, предположения, домыслы, – серьезно заметил он и ласково добавил: – Так что блузочку застегните, товарищ начальник.
Лариса рассмеялась, начала поправлять одежду.
– Ты меня всю помял и растрепал, – сдавленным голосом заметила она.
– Правда? А мне казалось, я вел себя прилично.
– Спасибо, что предложил пожить у меня, – она положила свою руку на его, но Олег тут же схватил и начал целовать ее пальцы.
– Ларочка, это минимум, который я мог предложить, чтобы искупить мой непотребный поступок.
– Хорошо, я тебя прощаю, – сказала она, завела мотор и поехала со двора.
ГЛАВА 20
Еще на подходе к дому Наталья увидела белеющий клочок объявления. «Только бы не вода, только бы не вода», – умоляла она небеса и отдел жилконторы. Но в такой прекрасный солнечный день зарплаты, отмеченный приобретением сногсшибательного костюма песочного цвета, должно было появиться маленькое недоразумение в виде отсутствия воды для помыва. Конечно, оставался старинный способ мытья с помощью кастрюли и тазика, но к костюму Наталья приобрела новую краску-шампунь для волос. Поливать крашеную голову из ковшика было несподручно. Войдя в квартиру, Наталья проверила краны, убедилась, что объявление чистая правда и набрала мамин номер. Абонент был вне зоны досягаемости. Наталья стала собираться к маме для принятия водных процедур.
Дома, в соответствии с ожиданиями Натальи, никого не оказалось. Для полной уверенности она прошлась по комнатам, заглянула даже в кладовку, словно маман могла развлекаться игрой в прятки, и принялась за дело.
Когда Наталья намылила шампунем голову, послышался шум открывающихся дверей и голос маман, разговаривающей, очевидно, с кем-то из соседей. Наталья надела застиранную длинную футболку, на голову пристроила пакет – так советовала приложенная к краске инструкция.
– Мам, не пугайся, это я. У нас воду отключили, – закричала она в сторону входной двери и вышла в коридор. Наталья была слегка близорука с детства, но считала, что очки ей абсолютно не к лицу. Она пробовала несколько раз контактные линзы, но в силу своей постоянной рассеянности и забывчивости то теряла, то забывала их, то наступала на эту «тонкость глазного искусства». Кроме того, вопреки обещанию на коробочке, краска безбожно текла, норовя попасть в глаза.
– Девочка моя, что за сооружение у тебя на голове? – послышался томный голос примы.
– Пакет, я волосы оттеняю в красноватый.
– Наточка, ты потеряла работу?
– Нет, – удивилась Наталья.
– В стране новый кризис? – судя по звукам, маман присела на пуфик и по своему обыкновению картинно схватилась за сердце.
– С чего ты взяла?
– А почему тогда ты занимаешься этим сама? Согласна, в нашем городе мало хороших мастеров, а к такому вопросу, как оттенок волос, нужно подходить очень серьезно. Учитывать твой тип, общую цветовую гамму, тона повседневного макияжа. У Ларочки, если мне не изменяет память, имеется прекрасный мастер, молодой человек лет сорока. Он мне в прошлый раз сделал очень авангардную покраску. Я вначале сомневалась, но он был так мил, с прекрасными манерами, напомнил мне моего Петю, упокой, Господи, его душу, такой же галантный. Третий муж Марианны Сергеевны был директором одного секретного НИИ, три раза в год – в день знакомства, день свадьбы и Восьмого марта – дарил жене бриллианты и четыре раза в год вывозил в Ялту. Умер он от сердечного приступа в тот день, когда НИИ рассекретили и приказали поделиться наработками с американцами.
Марианна Сергеевна расчувствовалась и, поблескивая кольцом, полезла в сумку за носовым платком, салфетки она не признавала.
– Да, Наточка, познакомься. Это мой старинный друг, Лев Валентиныч. Сто лет его не видела и вдруг неделю назад встречаю в «Пассаже».
– Очень приятно, – донеслось из полумрака прихожей.
– Мам, что ж ты не сказала, что не одна, – Наталья рванула в ванную комнату, из-за дверей до нее донеслось:
– Видите, Лев Валентиныч, как все-таки тяжело с подросшей дочерью. Сама выскочила, а потом, как всегда, мать виновата.
– Да-да, трудно сейчас с молодыми. Нервные, нетерпеливые, как я вас понимаю. Знаете, я вот что подумал. Может, взять вашу дочь с нами на сеанс?
– Вы думаете? – засомневалась маман. – А участники группы?
– Почему нет? Я уверен, что мы встретим понимание. У всех дети, проблемы, да и девочка в таком возрасте, знаете, когда необходима направляющая рука.
– Ах, как вы правы! Наточка замечательная, но проблемы в личной жизни, отсутствие мужчины, вы меня понимаете, это же так вредно для здоровья в ее возрасте. Да и моя душа успокоилась бы, передай я мою девочку в крепкие, надежные руки. Тогда и о себе можно было бы подумать.
Наталья включила душ. Продолжение разговора она могла пропустить.
Через два часа Наталья была готова: волосы высушены и уложены, костюм сидел идеально. Она надеялась, что за это время маман и ее гость успеют напиться кофе и куда-нибудь уйти. Общаться с Львом Валентинычем, заставшим ее в столько непрезентабельном виде, не хотелось.
Однако ее терпеливо ждали. Слушать возражения дочери маман не пожелала, и вся троица отправилась на такси на таинственный сеанс, про который Наталье отвечали кратко: «Сама увидишь».
Такси остановилось возле серого дома, построенного в тридцатые годы прошлого века. Вокруг стояли такие же мрачные сооружения, образуя микрорайон, прозванный в народе «городок чекистов». Когда-то квартиры в этих домах распределялись исключительно между служащими известного комитета. Со временем потомков сталинских соколов здесь почти не осталось, но название прилипло намертво.
Наталья последовала за маман и ее другом на второй этаж. Дверь, обитая дермантином винного цвета, распахнулась. На пороге стоял величественный старик с совершенно лысой головой. Поприветствовав Льва и его спутниц, он проводил их в гостиную.
– Это хозяин квартиры, Валерьян, – прошептала маман на ухо Наталье.
За круглым деревянным столом сидели люди. Большинство их них по прикидкам Натальи давно перешагнули семидесятилетний рубеж. Никто никого не представлял, люди тихо переговаривались, как бывает в ожидании какого-либо действа. Маман и Льва поприветствовали кивками головы, на Наталью посмотрели со сдержанным интересом. Через некоторое время Валерьян дал знак. Шторы немедленно были задернуты, зажглись свечи.
– Дамы и господа, – лысый хозяин квартиры взял слово, – начнем.
В центре стола появились кусок исписанного ватмана и перевернутое блюдечко. Присутствующие поставили на него кончики пальцев, и ведущий забубнил:
– Дух Казановы, приди! Дух Казановы, приди! Дух Казановы, ты здесь?
Ничего не происходило. Старик надрывался минут пять, на все лады призывая Казанову. Камлание выглядело забавно. Наталья, изо всех сил сдерживающаяся, чтобы не расхохотаться, не выдержала и прыснула. На нее посмотрели, как на шкодливую девчонку, а Валерьян строго сказал:
– Среди нас есть человек, настроенный крайне скептично. Ему не следует участвовать в сеансе.
Наталья смутилась, но решила не перечить. Усевшись на плюшевом диванчике в углу комнаты, она стала наблюдать.
Казанова откликнулся на следующий же призыв «ведущего».
Блюдечко поехало по столу, нарисованная на нем стрелка указала на выведенное на ватмане жирное «да». Участники спиритического сеанса оживились, но пальцев с блюдца не сняли, явно опасаясь нарушить духовную связь.
Часа два задавались самые разные вопросы. На одни следовал однозначный ответ «нет» или «да», на другие блюдечко начинало выписывать по ватману зигзаги, указывая написанные буквы и цифры. Их записывали, складывая ответы, иногда совершенно несообразные.
Наконец, все закончилось. Задремавшую Наталью растолкала маман, и они отправились домой. Сидя в такси Наталья недоумевала:
– Ерунда какая-то. Я уверена, что блюдце толкает сам ведущий или один из присутствующих, а остальным кажется, что оно само едет.
– Ты ничего не понимаешь! Это дар, подкрепленный силой духа соединенных в единую цепь людей, – восклицала маман, – а Валерьян и сам лично может говорить с духами умерших. Лев мне рассказывал, что Авиценна открыл ему древний рецепт, по которому Валерьян вырастил себе новый зуб взамен выпавшего.
– Так не бывает, – покачала головой Наталья, – разве что зуб был молочный.
– Много ты понимаешь, – фыркнула маман и всю дорогу до дома молчала.
Наталья задумалась. Может, напрасно она была так недоверчива? Сама-то она потратила немало времени, бегая вокруг дома с носками. Вероятно, больше толку было бы, задай она пару вопросов Казанове. С другой стороны, не хотелось бы выставлять свои проблемы перед чужими людьми. Стоит ли доверять Валерьяну, вопрос остался открытым.
