Текст книги "Танцующая на углях (СИ)"

Автор книги: Ольга Золотухина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

– Посмотрим, на кого ты будешь похож, когда я выцарапаю тебе глаза и оторву уши! Какой ты будешь тогда, величайшим или как?!

– Извини, что перебиваю, – вмешался Роман, крайне рискуя самим собой,– но мне здесь не нравится, тут пахнет воском и смолой, и наша с Марселлой голова уже кружится! Правда, Марселла?– кошка недоумевающее на него посмотрела, однако уже через секунду округлила глаза по двум монетам и зашаталась, прислоняясь к стене, подумала и даже мяукнула жалобно. Я тут же "оттаяла" (знал ведь, чем меня остановить! Видела, что Марселла притворяется, но эта извечная любовь к детям моим!) и согласно кивнула; Сфинкс постарался удалиться незаметно, по стеночке и превратиться в тень на полу.

– Если всё так, как сказал Сфинкс, то мы вполне можем попасть совсем не в тот Египет, к которому я привыкла, нам может быть трудно. Но я не собираюсь сидеть здесь и чего-то ждать. Идёмте, только держитесь меня.

Роман подхватил ещё один факел, тоже запалил его и последовал за мной, мне же оставалось взять на руки Марселлу и направиться к следующей двери. С трудом отыскав оную, я нашла скрытый механизм и нажала на него, лёгкое беспокойство ощутив только после этого. Письмена на двери вспыхнули ярким светом, едва не ослепив нас, я схватила за руку Романа и отвернулась, отгородившись от подувшего ниоткуда ветра полупрозрачной стеной. "Держись!"– выдохнула я ему в лицо, и в этот момент всё стихло. Пламя в треножнике перестало колыхаться с столь же отчаянно, освещение снова стало неровным, но неизменным, нас вновь окутала полутьма, вот только дверь не открылась, что мне очень не понравилось. Я обернулась к ней и хотела снова попробовать нажать на рычаг, чего мне не удалось: с поверхности двери словно отслоилась тоненькая плёнка и полетела на нас. Произошло это в считанные доли секунды, у нас даже не было возможности что-либо сделать. Плёнка окутала каждого, и всё тело пронзило такой болью, что почти не было сил стиснуть зубы, чтобы легче было терпеть!

И вдруг всё кончилось.

Не было больше боли, зато невероятный свет стал слепить глаза, заставив их слезиться от рези. Так плохо я себя не чувствовала даже тогда, когда ко мне впервые пришёл гонец от Ра и сказал, что я больше не имею отношения к богам... Роман зашевелился, проталкивая меня вперёд, и глухо застонал, ему, видимо, тоже было не сладко... Вот бы сейчас узнать, куда мы попали и во что нам это выльется!

– О, боги! – хрипло выдохнул грубый мужской голос, заставляя меня вздрогнуть и, несмотря на резь и слёзы, открыть глаза; к реальности мы возвращались медленно и с трудом.

– Что вы здесь делаете?! Как посмели войти в шатёр к величайшему торговцу Верхнего и Нижнего Египта?! Кто вы?!

– А кого вам надо?– устало поинтересовался Роман, выступая вперёд и щурясь, чтобы было лучше видно; Сфинкс нервно хихикнул и, споткнувшись, налетел на меня.

Если кого-то торговец и рассчитывал увидеть, то уж точно не нас. Это стало понятно в тот момент, когда его можно было более-менее сносно разглядеть сквозь слёзы из-за выжигающего солнца. Смуглый толстый египтянин с подведёнными глазами напомнил мне о старых временах, хотя всё же было что-то странное во всей его фигуре: словно бы я видела всю жизнь египтян, а подобного типа встречала впервые в жизни. Уже одно это позволило судить о том, что забросило нас через Дверь не в мой родной мир, а лишь в его отражение. Это несколько успокоило, однако и заставило задуматься, а что же нам здесьделать! На лице Романа то же выражение было запечатлено вперемешку с интересом при разглядывании настоящего египтянина из Древнего мира, я понимала его любопытство, но у нас не было времени на экскурсии, надо было срочно действовать!

– Объяви меня,– шепнула я таксисту, пихнув его локтем в бок. Роман недоумевающе уставился на меня.– Объяви меня, глупец – жить будешь! – он только пожал плечами, всё ещё не понимая меня, и... мне пришлось впервые в жизни поклониться, впрочем, так уж по этому поводу переживать не стоит – я всегда хотела быть актрисой, а кошке присуще приспосабливаться...

– О, господин, прости, что нарушила твой покой непокорная, но не для себя стараюсь, а для господина моего и повелителя, великого воина римского Романа, – я ещё раз склонилась (уже с большим энтузиазмом!) и указала вежливо на слегка опешившего таксиста.

– Что же тогда твой хозяин нарушил мой покой?! – уже более уверенно прорычал торговец, тоже входя в свою привычную роль. – Неужто не мог предупредить меня, величайшего?! – пришлось мне ещё ниже поклониться и, подойдя ближе к нему, опуститься коленями на подушки и прижать скрещённые руки к груди. Спиной я почувствовала на себе негодующий взгляд Романа и злорадно про себя усмехнулась. – Хорошо, я прощу ему эту оплошность, – с лёгкой самодовольной хрипотцой произнёс торговец, но прикасаться ко мне он пока не посмел, не узнав больше о посетителе. – Я дозволяю ему пройти ко мне и поведать о себе. Почему сей воин путешествует один, без отряда? – торговец откинулся на подушках и хлопнул в ладоши, вызывая слуг. Я выпрямилась, разогнув колени, всё ещё не поднимая на торговца глаза, и подтолкнула к торговцу не понимающего до конца Романа. Ему пришлось пройти неуверенной походкой к подушкам, но постепенно и он смог войти в роль и выпрямился, не пожелав вести себя скромно, как полагалось гостю египтянина. Развалился на подушках, спокойно выдерживая взгляд чёрных, слегка прищуренных глаз торговца.

– Прошу меня простить, что без гонцов и объявлений, но так уж получилось, – пожал плечами Роман, чувствуя себя спокойно и, кажется, даже уверенно. Чтобы подтвердить его авторитет, я попросила мысленно Марселлу, чтобы она помогла хозяину. Кошка прошла к нему вальяжной походкой и свернулась калачиком у него на коленях. В этот момент наконец-то вошли двое слуг, поклонились господину и, привычно посмотрев на господина, воззрились на нас четверых с удивлением. Торговец поднял на них глаза и лениво произнёс:

– Угощения моему гостю! – слуги, по-прежнему недоумевая, всё же не решились перечить воле хозяина и с некоторой поспешностью удалились. Торговец же подвинул к себе тарелочку с финиками и, взяв один толстыми пальцами, поднёс к губам, продолжая испытующе смотреть на Романа.

– Позволь мне спросить, доблестный воин, что заставило тебя прийти ко мне?

– Жара и пустыня, купец. Но не только! Удовольствие видеть хозяина пустыни не могло не заставить меня выбрать именно твой караван. Я странствую в поисках работы, обременяя себя лишь рабыней и любимыми животными, коим благословение дала сама египетская Бастет. Реши сам, что мне делать, я могу уйти... а могу и остаться...

– Ты предлагаешь себя в качестве наёмника?

– Нет, я предлагаю свои услуги, великий купец, – вежливо ответил Роман и лучезарно улыбнулся. Откуда в простом таксисте такие способности, я понятия не имею, но даже Сфинкс, морда которого поначалу выражало полное недоумение, начал наслаждаться игрой "театра одного актёра". Марселла вовсе разомлела, решив про себя, что ей на коленях хозяина и самой нравится!

Внесли угощение, молча поставили перед торговцем и так же молча удалились. Египтянин задумчиво взял в руку кубок с вином и указал на поднос Роману. Тот посмотрел на меня, я едва заметно кивнула, и он потянулся за своим кубком и лепёшкой. Когда он наклонялся – о, ужас! – из-за его пояса показалась рукоять пистолета! В первый момент мне показалось, что нам конец, однако торговец равнодушно мазнул по пистолету глазами, глотнул из кубка и расплылся в улыбке:

– Договорились! Ты, воин, будешь оберегать меня до Фив, где мы с тобой расстанемся, и я очень надеюсь, что навсегда,– он расхохотался:– Ты очень дорожишь честью, это мне нравится.

– А мне это понравится только тогда, когда мы оговорим условия, – с деловой хваткой подошёл к делу Роман и улыбнулся:– Однако у меня уже сейчас уверенность, что мы договоримся, – они расхохотались и посмотрели друг на друга оценивающе. Я тоже посмотрела на Романа подобным образом: он меня удивляет! И не только меня: Сфинкс также восхищённо глядел на него, поводя усами от зависти.

Я пристроилась у входа и выглянула наружу. Первое, что я увидела, было солнце, жаркое, палящее солнце, белое и сияющее. Оно, казалось, закрывало всё небо, тоже блёклое и прозрачное. Куда там питерскому небу, меняющемуся каждые пять минут, хотя и оно никогда не было похоже на пустынное, моё родное, но такое далёкое!.. Караван торговца длился вереницей, растянувшись на несколько барханов, до самого горизонта. Вокруг важной походкой расхаживали воины с кривыми мечами в руках и плётками на поясах, они лениво покрикивали на рабов и солдат и ещё более лениво отвязывали от поясов плети и стегали ими провинившихся. Жара портит даже самых лучших воинов, однако и они знали своё дело, ибо были профессионалами. Неподалёку стоял ещё один шатёр, хорошо охраняемый смуглыми силачами, тоже вооружёнными плётками (при виде моего любимого кнута у меня даже зубы заныли, так хотелось ощутить в ладони тугую рукоять!), видимо, там поселили либо рабынь, либо наложниц торговца, есть ведь такие сумасшедшие, которые возят с собой свои любимые наслаждения. Хотя, вполне могло было быть, что эти особы выполняли две роли одновременно, есть и такие... В основном, караван был самым обыкновенным, только мне не совсем понятно было, почему торговец не нанял корабль, чтобы добраться до столицы по реке, а отправился пешком по барханам, хотя это было не так дёшево. Оставалось только удивляться...

Примерно через час Роман и его новый наниматель были на короткой ноге, как говорят в такой далёкой отсюда России. Я посчитала, что могу больше не мозолить глаза обоим, и незаметно выскользнула из шатра. Марселла осталась с Романом, а вот Сфинкс, всё ещё маскируясь под "любимого кота", увязался за мной.

– Что-то собираешься разведать, Плеть?

– Да, хочу узнать, в каком бархане не смогут отыскать закопанного реликтового мурзика с хвостом, – серьёзно ответила я, Сфинкс понятливо протянул "а-а-а" и, сообразив, о ком я говорила, надулся, и дальше мы шли молча. Каждому, что смотрел в мою сторону, я "отводила" глаза и шла дальше, не испытывая на себе излишнего внимания, хотя после одного подобного "отвода" я почувствовала, что мои усилия ушли в пустоту. Оглянувшись, я окинула взором окрестности и пригляделась к каждому лицу, вот только поняла одно: того, кто за мной наблюдает, либо здесь нет, либо он сам мне отводит глаза, а это может только близкий мне по крови.

– Выглядываешь себе новую жертву? – ехидно донеслось снизу; я равнодушно посмотрела на полульва и мило ему улыбнулась, он тут же снова надулся, словно я его оскорбила. Вот неженка: госпоже улыбнуться нельзя, сразу за изверга принимают!

– А я уже выбрала, – ответила я, опустилась на корточки и погладила его по спине. Сфинкс громко сглотнул и прижал уши к голове:

– Я буду жаловаться в милицию, – прохрипел он, – это нападение на животного, занесённого в "Красную книгу"!

– А откуда же ты, только сегодня явившийся в этот мир, знаешь про милицию и "Красную книгу"?– ласково поинтересовалась я, снова его погладив, однако в этот раз выпустив когти.

– А-а-а... мне Марселла рассказала!

– Ну, конечно! А кто спорит?! Я просто хочу попросить тебя сделать одну маленькую вещь – сходить вон в тот шатёр и выяснить, кто там находится. Ты ведь не откажешь мне в такой мелочи?

– Что ты, моя госпожа, – окончательно потеряв голос, просипел Сфинкс и, осторожно выскользнув из-под моей руки, обратился тенью и скользнул к шатру. Вот за это его и люблю: с ним всегда можно договориться, причём совершенно бесплатно!

Вернувшись к шатру торговца, я поместилась при входе и немного расслабилась, откинув голову. По меркам Питера сейчас уже было два часа ночи, а я хоть и богиня, но не железная. Поспать мне так и не удалось, помешал тот же странный взор, словно приковавшийся ко мне с того момента, как я проходила мимо... мимо рабов! Не поднимаясь, я взглянула из-под ресниц и пробежалась взглядом по каравану; чуяло моё сердце, что этот "кто-то" на меня уже так когда-то смотрел. Вот только это самое "когда-то" было столь давно, что я успела обо всём позабыть. Словно это было в прошлой жизни!.. К сожалению, среди измотанных жарой, побоями и жаждой косматых рабов я не нашла настолько достойного, чтобы приписать ему этот взор. Что ж, я не люблю отступать! Явился Сфинкс, его слегка покачивало, лапы заплетались, а язык покачивался, свесившись из пасти. В общем, мне он не понравился, и я предпочла вопросительно выгнуть бровь и сурово на него посмотреть. Сфинкс завалился на мои колени, совершенно игнорируя мой взгляд, и протянул блаженным голосом:

– Как давно я не был в женском обществе! Какие у них ручки! А ножки! А глазки! А... не при детях...– он посмотрел на меня и вскочил на ноги, мгновенно опомнившись. – Докладываю! В сём шатре находятся наложницы торговца!

Я молча кивнула: прекрасно, значит, сегодня я пойду на аудиенцию к египтянину.

Роман из шатра явился на закате. Находился он в приподнятом настроении, видимо, головокружение от успехов всё-таки произошло, и это событие не прошло для него даром. Торговец, тоже чем-то довольный, вышел почти вслед за таксистом и громогласно объявил, что Роман отныне является его личным телохранителем, а посему, к нему должно проявлять необходимое уважение. После чего поинтересовался, есть ли недовольные и, получив отрицательный ответ, со спокойным и несколько умиротворённым видом вернулся обратно. Я схватила Романа за рукав и пристально посмотрела ему в глаза:

– Только не обольщайся. Чем скорее мы прибудем в Фивы, тем больше у тебя шансов не нажить врагов: здесь не любят наёмников, которые отнимают чужой хлеб.

– Да ладно тебе, Эстел, всё ведь хорошо, что ты переживаешь! Кстати, этот Джатис оказался нормальным мужиком! Я тут с ним так хорошо пообщался, и он мне подсказал даже, где я могу устроиться в столице! Говорит, сейчас там наёмникам раздолье, их фараон, И его фамилия, благосклонно к ним относится, там сейчас даже клуб наёмников образовали по его повелению!

– Фараон И?– переспросил снизу Сфинкс. – Юноша, сколь много ты выпил и как долго ты был потом на солнце? Чтобы фараонам приходило в голову оказывать покровительство наёмникам?!

– Ты с кем так разговариваешь, хвостатое? Джатис, между прочим, разрешил мне организовать отряд для защиты его персоны, я здесь имею право голоса, а что имеешь ты?

– Вот, Плеть, ты видишь, как ненадёжны люди! Говорил я тебе, чтобы бросила его и шла ко мне!

– Мы с тобой потом поговорим на эту тему в более интимной обстановке, а сейчас мне пора...– я развернулась к шатру, но Роман схватил меня за локоть:

– Ты куда? – выдохнул он.

– Руку не трогай, парень, я тебе не давала такого права. И потом, в твоей стране не принято задавать вопрос "куда", это может плохо кончиться, – я высвободилась из его хватки и, не обращая внимания на его взгляд, вошла в шатёр. Торговец лениво поднял на меня глаза и улыбнулся. Я поклонилась сегодняшнему господину и поманила его пальцем, заставляя раствориться в янтарном свете глаз... Вот что значит власть...

Посреди ночи лагерь пробудился от дикого женского визга. Я сама, успевшая уже привыкнуть к восьмилетнему затишью, резко открыла глаза и вгляделась в тени, копошащиеся за тканью шатра. Небольшой перерыв в звуках тут же заполнился шипением, топотом и звуками шлепков, потом на всю пустыню раздался срывающийся крик: "Мама, больно же!!!" и снова всё стихло, лишь изредка по подушкам, на которых я лежала, и по материи шатра пробегали тени, напоминающие несколько тонких женских фигурок, с увлечением размахивающих какими-то тряпками, словно они пытались передавить стаю тараканов, которая от них с не меньшим увлечением удирала...

Глаза закрылись сами собой, и стало немного легче от сознания, что хоть у кого-то этой ночью было занятие.

Рассвет едва обагрил песок, заставив переливаться блёстками расшитые золотом подушки под моей рукой, когда я неожиданно, и для самой себя тоже, очнулась от забытья и поняла, что это утро чем-то напоминает мне утро в Питере месяцев пять назад. Лениво оглядевшись воспалёнными от нехватки отдыха глазами, я остановилась взором на задней стенке шатра и поняла, в чём дело. Ткань была настолько прозрачна на солнечных лучах, что можно было различить за ней силуэт человека, от которого струится дымок. Этот человек курил, курил нервно, пытаясь успокоиться, и это напомнило мне моего муженька ещё в то время, когда мы были вместе. Осторожно встав на ноги, я шагнула за пределы обиталища торговца и потянулась, испытывая на себе пустынный утренний холодок. Поприветствовав солнце, я улыбнулась сама себе и направилась к человеку.

Роман сидел на бархане, устремив взор куда-то вдаль и затягиваясь сигаретой. Пользуясь всеобщим затишьем, он решил сделать себе послабление, если я правильно поняла его состояние, хотя, возможно, я в чём-то и ошибаюсь.

– А где же твой отряд?

Роман обернулся, окинул меня почти равнодушным усталым взглядом и стряхнул пепел:

– Отпустил в увольнение! Не будут же они караулить хозяина, когда у него ночное свидание!– раздражённо ответил он.

– Двойка тебе за стратегию! Именно в такие моменты враги и нападают, чувствуя беззащитность жертвы! Считай, что теоретически ты лишился нанимателя!

– Тебе не надоело надо мной издеваться, а? Тебе это доставляет удовольствие, или как?!– бросив недокуренную сигарету на песок, гневно поинтересовался таксист и посмотрел на меня в упор. В другой раз я бы с удовольствием дала ему оплеуху, но сейчас просто лень было тратить силы на простого смертного. Поэтому я склонила набок голову и неотрывно посмотрела ему в глаза, не отпуская их до тех пор, пока он сам не отвернулся. После чего хмыкнула:

– В тебе проснулся собственник. Это ты зря. Кошку нельзя приручить, – он ответил мне ещё более гневным взглядом и еле сдержался, а я продолжила: – К тому же, ты должен понимать, что даже такой взбалмошной, как я, не нравятся жирные обезьяноподобные мужики, от которых пахнет потом и воском. Даже за деньги. Даже, если мы вдвоём в целой пустыне. И в особенности, если женщина сама в состоянии купить хоть весь Египет, – я неожиданно отвернулась и потёрла лоб: не ослышалась ли я? Я что, оправдываюсь перед смертным?! Ого, это что-то новенькое! Надо непременно записать этот случай в историю!..

– Эстела, ты...

– Ш-ш-ш, – я жестом попросила его молчать и прислушалась: неподалёку кто-то заинтересованно дышит! Так... Роман понял меня с полуслова и бесшумно приблизился к тому краю шатра, который поворачивал в сторону каравана. Притаившись, он прижался к стенке и, сделав неожиданный выпад в том направлении, вытащил на свет шпиона. В руке его, схваченный за загривок, болтался сосиской Сфинкс.

– ... аю... ать...– прокряхтел полулев, и таксист разжал пальцы:

– Ах, как нехорошо при дамах выражаться,– с каким-то удовольствием покачал головой Роман и погрозил ему пальцем, а я нагнулась к нему и вгляделась в живописно украшенную морду: с левой стороны под глазом синяк, с правой – следы от кошачьих когтей:

– Похоже, нашему агенту 007 это уже объяснили, причём сами дамы...

– Ну что ж ты так неосторожно-то, друг хвостатый, к особам женского пола надо деликатно, с комплиментами, с цветами, а ты, небось, сразу приступил к решительным действиям?

– Я не шражу, – прошамкал Сфинкс, как бы извиняясь, – я так и шкажал: не хотите ли пожнакомитша с ощаровательным мущиной? А они шражу крищать, это ше неприятно! Я попыталщя найти поттершку у Маршеллы, но и она меня не поняла! Так опидно...

Из-за изгиба шатра показалась мордочка Марселлы, кошка фыркнула на него, гордо прошествовала к Роману и устроилась у его ног, изображая статую богини Бастет на гробнице. Сфинкс проводил её скучающим взглядом и тяжко вздохнул, трогая лапкой челюсть в том месте, где зияла дырка от выбитого зуба. Мы с Романом давились рядом от беззвучного смеха, всерьёз боясь перебудить всех в караване...

Мой ночной визит за сведениями к Джатису не принёс почти никаких результатов, не считая самой малости: переправление по Нилу стоило бы ему не только дорого, но и могло вылиться в конфликт с хозяином самого Нила. Больше ничего в его пустой голове не было, кроме информации, связанной с товарами, ценами и базарами. Пришлось мне оставить его в покое и заняться остальными. Я проходила много раз мимо то одного, то другого, чтобы вытянуть из него хоть что-то, подключила к этому Марселлу и полульва (Сфинкс получил хороший бесплатный урок и теперь был вдвойне осторожен, на "задания" отправляясь только в облике скользящей тени). Роман постепенно сблизился с ребятами из отряда, который собрал, и тоже пытался вносить свою посильную лепту в сборе информации об этом мире и об обратной Двери в частности. Однако, несмотря на то, что мы действовали слаженно и организованно, меня не покидало ощущение, что за мной неустанно следят те самые глаза, и именно они мешают нам в большей степени. По-прежнему, будучи не в состоянии определить этого хама, я большие надежды возлагала на Фивы, где легче затеряться и где можно всё увидеть своими глазами. И всё же, пока мы ещё были не в столице, мы продолжали свою шпионскую деятельность, а Роман однажды так увлёкся, что я обнаружила его за шатром наложниц торговца беседующим с одной из знойных красавиц. Она прислонилась спиной к стенке шатра, оба смеялись и курили одни и те же сигареты. Я деликатно кашлянула как раз в тот момент, когда рука красавицы потянулась к плечу счастливого Романа. Наложница (звали её, кажется, Туйя, хотя мне на это было начхать) тут же спаслась бегством, а Роман от неожиданности выронил сигарету, и тут, откуда ни возьмись, явился Сфинкс и язвительно заметил:

– Не шути его штрого, Плеть, он всего лишь добывал информашию в шоответштвии с прикажанием, – Роман мрачно посмотрел на него, и предусмотрительный полулев поспешил удалиться, дабы избежать гнева грозного таксиста. Я только усмехнулась и пожала плечами:

– Извини, что испортила тебе процесс допроса...

Роман попытался и на меня зарычать, но у меня опыт скрывания от правосудия был больше, чем у Сфинкса, и от меня к тому времени и запаха не осталось.

Пытаясь следить за всем сразу, мои провожатые не замечали самого главного: мелочей, а ведь они могли подсказать нам о многом и до прибытия нашего в Фивы. Но мы были растеряны и, более того, потеряны, внезапно оказавшись в своём, вроде бы, мире и в то же время в таком чужом. В принципе, оправдывать себя любит всякий, ну а я, как уже было сказано, любила заниматься подобным в особенной мере, так как не было для меня ничего хуже, чем искать причину неудач в самой себе...

– Рашшкажи мне шка-ажку!! – в который раз взвыл Сфинкс, спрятав морду в поле куртки Романа, чтобы его голос не было слышно, и тут же нырнул за спину таксиста, пытаясь спастись от моего возможного возмездия. Не зря, кстати, прятался, я его уже несколько раз пыталась достать, дабы поучить хорошенько должному обращению с великой богиней, но эта блохастая гадость после получения определённой степени опыта в самый важный момент неожиданно обращалась в плоскую тень и ускользала от правосудия. На этот раз я не стала тянуться к нему руками, а просто откинулась назад, облокотившись спиной о прочный полог, и сделала вид, что оглохла. Не знаю, поразила или огорчила полульва эта досадная неприятность, но уже через несколько минут он всё-таки высунул наружу нос, осторожно протянул ко мне лапу (и всё это Марселла сопровождала взглядом единственного открытого глаза и только хитро щурилась). Роман уже успешно давился от смеха, пару раз закашлялся, однако сделал вид, что просто немного простудился, пусть даже на дворе стояла такая жара, что тапочки дымились. Меж тем полулев с пятой попытки коснулся-таки моей ноги кончиком лапы, тут же отдёрнул её и спрятался обратно за надёжную спину таксиста (цвет лица Романа с красного медленно стал приближаться к баклажанному, надеюсь, мне тоже будет весело!). Выглянув оттуда, Сфинкс окончательно обалдел и теперь уже с блаженной физиономией высунулся до половины и смело потрогал мня лапой, подмигивая кошке "во какой я шмелый!", и снова открыл рот:

– А-а-а вшё-таки, гошпожа, давай-ка нам шкажку, што ли! А то мы тута шовщем...

Что они там "шовщем", я дослушивать не стала, улучила момент, когда он полностью обнаглел и вышел из укрытия, готовый в любой момент юркнуть обратно и убеждённый в полной своей безнаказанности, и просто щёлкнула легонько пальцами (люблю спецэффекты!), а он... В общем, внезапно даже для него из-под песка вокруг выскочили многочисленные колючки вперемешку с кактусами, а его густая выцветшая на солнце шерсть встала дыбом, всё это так гармонично перемешалось, что у меня живо проснулась гордость за себя любимую!

– Ма-а-а!! – прорвало наконец-то Романа, он согнулся пополам и едва не проглотил сигарету, которую только-только закурил. Я не взглянула на него, дабы оказать посильную помощь, пока не задохнулся, а вместо этого немного отодвинулась назад и с некоторым сомнением залюбовалась творением рук своих: да, мир ещё не видел таких икебан! С глазами!..

– Ну вот, я так и жнал, – прошамкал Сфинкс, выплёвывая изо рта колючку, и укоризненно скосился на меня возмущённым глазом: – Шадиштка! Гте тут товарищешткий шуд?!

– И тебе не стыдно? – изобразила я болезненное изумление. – Подумай сам: теперь ты ещё и научишься жить в кактусах, твой опыт не ограничится одной бутылкой. Теперь-то уж точно ты будешь ни с чем не сравнимой индивидуальностью, гордись! Тем более тебе давно пора побриться! Хочешь, в знак примирения это сделает... э-э, Роман!

– А что сразу я? – смех разом застрял у бедного таксиста в горле, и бездна изумления выглядывала на меня уже из его серых глаз. Я невинно пожала плечами, возведя глазки к небу. Сфинкс же скроил такую физиономию, глядя на Романа единственным глазом, что бедный таксист даже проверил, не порвалось ли у него что... Марселла прохаживалась вокруг нового экспоната и качала головой со знанием дела как кандидат наук по составлению букетов из сфинксов.

– Как это, что сразу ты? Кто из нас нанимался сопровождающим великой богини?..

Роман хотел было ответить мне, кто, но ему не позволили. Приближающиеся шаги мы услышали только сейчас, зато смогли сориентироваться довольно быстро. Таксист схватился за пистолет, который теперь не вытаскивал из-за пояса брюк, Марселла присела на передние лапы, спрятавшись на всякий случай за Сфинксом-икебаной, а я моргнула, и мои зрачки выпрямились в две узенькие полоски. Правда, так же быстро я успокоилась: шаги были мне вполне знакомы, так что бояться было нечего, и я поспешила склонить голову, снова вживаясь в уже порядком поднадоевшую роль рабыни при таком господине.

Через минуту из-за изгиба шатра выскользнула хрупкая фигурка, каждый шаг которой сопровождался (теперь это ясно слышалось) звоном монеток, бусинок, цепочек и браслетов. Туйя.

– О! Вот ты где, господин! – изобразила она крайнюю радость от встречи с Романом, даже почтительно скрестила руки на груди и поклонилась. Надо же, каким уважением к нему прониклись! К чему бы это?..

– Что-то случилось? – тут же подобрался бравый спаситель египетских купцов, чем заставил Марселлу покачать головой, а Сфинкса мстительно на меня скоситься. Я-то тут причём?..

– Нет-нет, что ты, господин! – старательно игнорируя моё присутствие (вот ведь чернь! И сама была не выше меня, разве что имела право делать пока что всё, что захочет, но, в сущности, она оставалась такой же рабыней! О-ох, куда же мы попали?), поспешила уверить его наложница и мягко улыбнулась, глядя на Романа из-под густых длинных ресниц: – Разве что самая малость...

– Ну, от малости ещё никто не умирал, говори, – дозволил Роман. Туйя благодарно поклонилась, не убирая с лица прежней улыбки, чем ещё раз подчеркнула своё надо мной превосходство.

– Если ты дозволишь?.. – её красивые ресницы взмахнули в мою сторону, я едва сдержала удивлённый взгляд: – Видишь ли, господин, наш хозяин, Джатис, пожелал видеть сегодня у себя лучшую танцовщицу из нас. Для нас большая честь это, но... у нас появилась небольшая проблема, что для нас весьма прискорбно, ибо мы не можем представить себе, что не сможем угодить своему господину, – она скромно пожала плечами и присела на колени, поджав ноги под себя. – Да хранит небо и покровитель священных Фив нашего хозяина, но его лучшая танцовщица нуждается в массаже, чтобы втереть в тело масла и сделать кожу мягкой и... Ох, – она изобразила ещё большее смущение: – Прости, что утомляю тебя этими мелочами... Мы подумали, что твоя рабыня точно должна уметь делать массаж, и я пришла просить, чтобы ты отдал нам её на какое-то время... Прости, что побеспокоила! – склонила она голову, уже не глядя на него. Роман поднял на меня удивлённые глаза, и я ответила ему мутным взором, на дне которого понемногу начали скапливаться яркие искорки – будущие грозовые раскаты, а руки сами собой скрестились на груди.

– Ну что ты, не стоит... – Роман, сделав независимое лицо, осторожным движением поднял пальцами за подбородок лицо наложницы, и продолжил: – Я с удовольствием помогу... купцу Джатису, это и мой долг тоже...

Мы вскинулись одновременно: Туйя вскочила с коленей, сверкая в полутьме ночи счастливыми глазами и служебным рвением, я – поражённая коварным предательством и наглостью одновременно, а Сфинкс, невероятным образом вырвавшись из "пут", где до того сидел молчаливой копилкой, с размаху рыбкой ушёл под песок, воображая, что последует за словами таксиста. Я же и вообразить себе не могла, что я с ним сделаю!.. Точнее, так было до того, как гнев открыл моё сознание, и я коснулась им ауры египтянки. Меня буквально хлестнуло по нервам знакомым морозцем, хлынувшим с кожи Туйи. Я поняла, что сегодня мне придётся сделать всё так, как велит мой "господин", потому что мой "отвод глаз" непременно почувствует, нет, не сама Туйя, а та, кто часто находится слишком близко от неё, чтобы напитать её этой самой морозной силой, что теперь нещадно холодила меня, хлеща по невольно открывшемуся сознанию.

– Ты слышала, что я сказал? – поднял брови Роман, предчувствуя повод для издевательства. Ну вот, нашёл, чем мне отомстить, таксист несчастный!

– Да, мой... господин, – едва ли не сквозь зубы выдавила я и развернулась к Туйе, предварительно опустив ресницы, чтобы она не заметила, как полыхают мои глаза. Не успела я сделать за ней и шагу, как сзади послышался ехидный хохот Сфинкса, приглушённый песком, из которого он, как страус, до сих пор ещё не вытащил голову, застряв задом кверху, чтобы удостоить меня этого проявления своей радости. Я это почувствовала даже спиной и, не сдержавшись, всё-таки щёлкнула пальцами. Надеюсь, на этот раз колючка не поранила милое животное где-нибудь...