Текст книги "Осколки чего-то красивого"

Автор книги: Ольга Макарова

342.

Загар прилипает ко мне тока так! Я уже загорел дочерна, одни глаза на лице светятся. С чего бы они стали такими яркими?..

343.

Сегодня я выгуливал Сольвейг. Взяли мы ее велосипед; дите, понятное, дело – на багажнике, я – за рулем. У Нашего Перекрестка нас догнала Джулай, как договаривались. И поехали на пляж.

Правда, мы весь день только тем и занимались, что смотрели, чтобы Сольвейг, приходящая в бурный восторг при виде воды, не утонула в ней случайно. А плавать она не умеет. Только бежит в воду, как дикарь, и плещется вовсю. Поэтому тут глаз да глаз нужен…

344. 4 августа 2003 г

Дождится… а настроение у меня такое, что сегодняшний день, похоже, станет для меня днем размышлений…

Конечно, мне следовало бы поразмыслить насчет работы. У меня остался последний ученик (это уже не особо кошелек отягощает), да к тому же, у него 15го августа экз, а потом – прощай.

Но мысли почему-то не хотят грызть эту проблему. Они хотят думать о чем-то более важном…

345.

…я и Джулай… звучит странно… обычно я говорю «мы»…

Но и первое утверждение уместно. В свете приближающихся событий. Да, "мы" – это мы, но летом разъезжаемся в разные стороны. Она – с братом в Питер, в гости к родителям. А я – с Сашкой на море. Предложить поехать куда-нибудь вместе у меня духу не хватило. Такой я трус…

Или не трус, а чую внутренним чутьем, что это слишком серьезный шаг… и вообще, не хочу я предлагать, рискуя получить "нет".

Есть такое негласное правило: на войне можно отдавать приказы только тогда, когда ты точно знаешь, что их будут выполнять; а в мирной жизни – просить только тогда, когда точно знаешь, что не услышишь "нет"… ((хотя кто бы говорил… мда… часто ли я этому правилу следую???))

Ну так вот: мне кажется, поддержки своей мысли я не встречу. Поэтому смирюсь с тем, что мы расстаемся на август… кстати, это наша последняя неделя…

346.

Дурные воспоминания – как осколки в душе. Только не красивые радужные осколки, а ржавая дрянь, застрявшая в ране. И когда что-нибудь такое всплывает…

Один из таких осколков – мой самый страшный сон. Тот самый.

А вообще их много. Сегодня (видимо, настроение поспособствовало) всплыл еще один…

Моя тетя работала на «скорой». Да, скорее всего, она и сейчас там работает.

Помню, как-то пришел к ней в гости. Она чаю поставила с моими любимыми малиновыми листьями; конфет насыпала в вазочку… И сидит рядом со мной сама не своя.

Я спросил, может, случилось что-нибудь.

И тогда она мне рассказала… Сотрудница ей, значит, поведала, что она сама усыпляет кошек, а не возит их к ветеринару. Тетя спросила, как. А та ответила, что набирает шприц перекиси водорода, протыкает иглу прямо в легкие кошке (живой!!!) и вводит в них перекись…

Естественно, животное умирает в страшных мучениях, захлебываясь кровавой пеной…

Я, помню, как это услышал, так просто замер в каком-то шоке, и лишь потом почувствовал в сердце ледяной ужас…

Что тут комментировать… ничего уже не скажешь… дрянное существо человек…

Ну зачем я это вспомнил? Не знаю.

Зато твердо знаю, что, если хочешь от ржавого осколка избавиться, если тебя что-то гложет и не дает покоя, надо это кому-то рассказать… или хотя бы записать…

То есть, выставить на свет. Такая грязь света не выносит, она гибнет…

Надеюсь, это больше не вернется…

347. 5 августа 2003 г

*Хроники Великой Битвы

((глава одиннадцатая))

—Обратная сторона добродетели

Мэн – город пекарей…

Как и все города Норенайна, бывшего частью Земель Горестей, Мэн вырос вокруг мощного форта. Его стены и сейчас сурово возвышались в самом центре, а вот недавно построенные наружные стены города иначе как декоративными уже не назовешь.

Они тонкие, невысокие, облицованы белым камнем, изукрашены узорами и инкрустированы гранеными кусочками цветного стекла.

Настоящий воин на них посмотрит и только фыркнет. Сразу видно, что серьезных неприятностей этот край не знал очень давно. А стены эти – просто способ похвастаться перед Лонтэком и Роаном (а может, и перед загорным краем Реноцвольфом, до которого не так далеко)…

…Нугут сообразил, что, пока он кружил по Дымчатой Тропе, весть о вылазке ребят Гракса наверняка достигла Норенайна и светиться в Мэне орку не стоит.

Что ж, не впервой. Главное – опустить тень на лицо, а уж голос его не выдаст…

Нугут разворошил поклажу и отыскал свой любимый плащ, в каком ходит каждый второй путешественник. В нем не слишком жарко летом, а главное, капюшон у него большой – тень не лицо обеспечена.

Вот так, опустив капюшон, Нугут и вошел в город. Плату в Мэне брали только с обозов, и одинокий путник стражу, плавящуюся в блестящих декоративных доспехах, совсем не заинтересовал.

Лада Нугут оставил на попечение старого конюха, что заправлял стойлами, принадлежащими таверне «Тихий грог»(?), а сам отправился прогуляться по городу. С целью сбора информации, естественно…

Он осторожно поспрашивал людей по поводу странствующих артистов, и ему тут же все уши прожужжали, рассказывая о чудесной эльфийской девочке, которая "поет, как соловей"…

А уж когда Нугут заприметил на рынке того самого парня, что мелькал тогда в Лонтэке, то понял, что на верном пути…

А парня звали Астель. Он давно уже был взрослый, но по-прежнему носил короткие штанишки до колен и драную рубашку, знававшую, похоже, еще его деда. В общем, убого смотрится тот, кто косит под возраст, из которого давно вырос…

На рынок он пришел купить немного хлеба и – чего греха таить – стащить чего-нибудь вкусненького для эльфийской девочки, к которой всей душой привязался.

Сначала все шло неплохо. Но, только Астель набил карман ворованными финиками, как почувствовал, что за ним неотступно следят.

Обернувшись, он увидел здоровенного воина, в такую жару зачем-то завернувшегося в плащ и опустившего капюшон на лицо… Он следил за воришкой, даже не скрываясь: возвышался над толпой, как гора, и стоял неподвижно. Вокруг сновали люди, а он был как остров посреди волнующегося моря…

Астелю стало не по себе. Он вспыхнул от ужаса жарче новенького факела и поспешил затеряться в толпе. А это он умел…

Запыхавшись, он подошел к фонтану и опустил лицо в прохладную грязную воду… Когда обернулся, увидел, что воин стоит за его спиной да еще и деловито похрустывает знаменитым мэнским батоном.

Астель застыл на месте, словно завороженный, но, мельком заметив, как сверкнули, кроша батон, острые зубы, бросился бежать со всех ног.

Остановился он только когда перемахнул через кирпичный заборчик и оказался на грязном пустыре, где стоял их фургон и понуро топталась старая лошадка.

Здесь все вдруг показалось таким тихим, милым и безопасным, что Астель сразу же успокоился, будто все страшное уже позади.

Отдышавшись, он направился к фургону, за которым судачили о чем-то дядя Венд и тетя Рия… хотя на половине пути уже раздумал говорить о странном незнакомце…

– Астель, лопух, ты где пропадаешь?!! – отчитал его дядя.

– На базаре был, – промямлил Астель, чертя босой ногой круги в пыли. – Вот, хлеба купил.

– Ладно, – смягчился дядя Венд, забирая у Астеля хлебный "кирпичик".

– А где Нарина? – спросил Астель.

– Гулять убежала. Наверно, опять с мальчишками на палках бьется! – пробурчала тетя Рия.

– На мечах… – застенчиво поправил Астель…

Нугут наблюдал весь этот разговор, облокотившись на тот самый заборчик, который доходил ему как раз до локтя. А уж слышали-то его орочьи уши абсолютно все…

– Астель?! – окликнул его Венд, увидев, что в единый миг племянник побледнел, как полотно. – Что с тобой такое?..

– Ничего… – дрожащим голосом ответил Астель… – Я… я пойду Нарину поищу…

– Да уж, поищи! – буркнула Рия. – Через два часа чтоб были на площади оба! У нас выступление…

Астель обернулся снова. Воин в плаще исчез. Может, показалось?.. Ах, как бы ему хотелось, чтоб показалось!!!

Подняв столб пыли, Астель бросился искать Нарину. В отличие от этого серого, он знал, где ее искать…

Бежал Астель все больше грязными трущобными переулками, где этот просто заблудится, если вздумает преследовать.

Так он думал, да…

…Во внезапно выросшего на его пути Нугута Астель врезался, как в гранитную стену, и отлетел чуть ли не на метр.

Орк сгреб его в охапку и сдавил ему горло… Теперь Астель мог только беспомощно трепыхаться и сипеть.

– Грязный ворюга, – процедил Нугут, удивившись своему голосу, зарычавшему, как у настоящего дикого орка. – Где моя девочка? Где Нарина?

– Не скажу, – проскулил Астель, корчась от боли. – Не для того я ее от тебя спасал, орочье ты отродье!!!

– Спасал, щенок!!! – Нугут стиснул его так, что тот едва мог вздохнуть; потом, конечно, отпустил, чтобы кости не захрустели… – Я ее учитель, мелкая ты дрянь!

– Ни за что не поверю! – продолжал храбриться Астель. Вокруг уже собралась стайка трущобных голодранцев, но они вмешиваться явно не собирались… – Как вот звали ее учителя?

– Нугут. И это я, – Нугут взял себя в руки и сказал уже своим обычным голосом: – Пойдем спросим ее.

– Хорошо, – вдруг согласился Астель. Нугут без лишних слов поставил его на землю. – Хорошо, пойдем. Только иди вперед, чтоб я тебя видел…

«Сейчас или никогда» – подумал Астель, осторожно вытаскивая дедовский стилет из-за голенища сапога.

Он успел только вскинуть руку – как орк ловко развернулся (что при его мощном и по виду неуклюжем телосложении казалось невозможным), выбил стилет и коротким ударом в грудь опрокинул Астеля на землю.

Удар был легкий и явно щадящий, и Астель сначала не понял, почему же ему так больно…

А потом увидел два торчащих из груди острых прута… Похоже, это были остатки какой-то железной ограды, и он на них упал… Как глупо…

…Астель захлебывался кровью, бился в агонии, хватаясь руками за прутья в тщетной попытке их вытащить… а в голове у него было невероятно ясно.

Он видел Нарину, девочку, навсегда похитившую его сердце, слышал ее голос и мимолетно жалел, что так и не спел ей песню, которую специально для нее сложил… и не дорассказал ей всех сказок, что знал сам…

Сверкнул меч Нугута – и для Астеля все померкло… Упали в пыль красные и склизкие от крови руки; завалилась набок голова…

Повинуясь странному чувству, Нугут опустился рядом на колени и закрыл ему глаза.

Что теперь?.. Не бросать же его в трущобах на съедение собакам… Но и заявиться к дяде и тете с телом их племянника на руках тоже нельзя…

– Эй вы! – крикнул Нугут нищим, бывшим до этого лишь зрителями. – Отнесите его к фургону. Я дам по серебряной монете каждому.

Когда тело Астеля унесли, Нугут пошел своим путем… На душе у него было скверно.

«Ты человека убил. И, похоже, хорошего человека,» – сказал он себе.

Он знал, что не простит себе этого. И то, что это была случайность – не оправдание… В конце концов, сколько он думал всю дорогу, как разделается с вором; какая жажда крови в нем просыпалась – будто память диких предков: орков, евших человечье мясо…

И вот убил… и не говори, что не хотел…

…На краешке одного из пустырей играли мальчишки. Бились деревянными мечами стенка на стенку. Мальчишки были маленькие, примерно возраста Нарины, и – Нугут присмотрелся – махали они мечами не как попало. Чувствовался здесь легкий, неприметный штрих настоящего фехтования…

– Эй, юные воины! – окликнул их Нугут. – Нанину не видели?

Один мальчишка подбежал поближе и, щурясь на полуденное солнце, заговорчески пробормотал:

– Тут эльфы были! Настоящие! Они ее с собой забрали.

– А куда они пошли?

– Не знаю…

– Они сказали, что едут в Лонтэк к родне! – крикнул другой мальчишка, постарше…

…Сунув в маленькую ладошку горсть медяшек, Нугут со всех ног бросился к «Тихому грогу»…

А тем временем мальчишки разбивали друг другу носы, деля дареную мелочь…

(5 августа 2003 г)

348. 6 августа 2003 г

(((примерно час ночи: Бальгар бессонницей мучается)))

*Хроники Великой Битвы

((глава двенадцатая))

—Депрессняк и звезды

Нугут спешил, но знал, что эльфов ему не догнать. По словам стражника, у них были запасные кони… А вот у Нугута – только Лад! Эх, надо было взять Кирлиха. Ради Нарины Бьёрн бы разрешил…

И вообще… эльфов пятеро (ежели, опять же, стражник не обсчитался), а Нугут, как бы он ни был крут в фехтовании, только один…

Все это Нугут прикидывал на привале, пока жевал вяленое мясо, напоминавшее по вкусу соленую резину…

Он попытался уснуть, но сон не шел. Мысли и чувства одолевали, как свора диких собак…

Нугут лежал на траве, раскинув руки, и глядел в звездное небо… к сожалению, он не эльф, а то наверняка увидел бы в звездах что-нибудь особенное, такое, на что можно смотреть до самого утра, не моргая и не отводя взгляда…

…Край тучного облака открыл взору растущую луну. Лунная Подруга, жестокая и справедливая… и лунатики, бродящие во сне по крышам, – ее жрецы, а волки – ее свита…

Нугут вдруг понял, как он устал. Ну просто сейчас сдаться, опустить руки и умереть!.. Бьёрн посмеялся бы: опять депрессняк у тебя, дружище!..

Плохо без Бьёрна… Одному вообще плохо…

…Тихонько дрожала земля. Слышно было только если приложить к ней чуткое орочье ухо: кто-то скакал по дороге в Лонтэк…

Нугут не шевельнулся: ему было все равно.

…Будь это самый обычный путник, он бы проехал мимо и не обернулся даже – здесь такая темень, что ты ни за что не разглядишь ни коня, ни развалившегося на траве орка, если ты не сова… или не рейдер.

От Дункана так прятаться было просто наивно. Если б он не замечал таких вещей, то 25 лет в рейдерах точно бы не протянул – загрызли б за первым же кустом…

Дункан спешился и подошел к Нугуту. Тот сел и удивленно уставился на него (видимо, депрессняк еще не слишком далеко зашел, если он сумел удивиться).

– Здорова, рейдер! – приветствовал Нугут Дункана, улыбаясь во все 42 зуба.

– И тебя туда же… – неопределенно, но сварливо буркнул рейдер. – Дурную же ты славу сделал себе в городе. Убивец и душегуб – самое ласковое, что про тебя говорят. Чего ради это все, а, Нугут?

– Прости конечно, но тебя это так волнует? – усомнился орк.

– Да, – коротко ответил Дункан, не давая никаких пояснений.

– Я ищу ту эльфийскую девочку, про которую ты мне говорил. Ее украли у меня еще в Лонтэке.

– Стоп! – Дункан поднял руку. – Откуда она у тебя вообще?

– Подобрал в заброшенном доме. По дороге из Роана в Лонтэк… – Нугут задумался, и тут его осенило: – Слушай, Дункан, у тебя есть эльфийская родня в Лонтэке?

– Да. Мать и сестра. Отец у меня человек.

– Те эльфы… они поехали к родне в Лонтэк… Слушай, Дункан, мне нужна твоя помощь. По гроб благодарен буду!

– Сначала расскажи, что у тебя случилось.

Нугут рассказал в общих чертах; Дункан задумался…

– Если ты действительно так любишь эту девочку, ты должен желать ей лучшей доли, верно? Так вот: лучше оставь ее эльфам. У них дети – большая редкость. Ее примут как родную, и вырастет она среди своих…

– Нет, Дункан… они ее убьют…

– Орк, ты что, упал?!!

– Скоро полнолуние… а она… она волк… – сказал Нугут. Дункан хотел что-то ответить, но осекся на полуслове…

Нугут же прекрасно понял, что заварил сейчас крутую кашу: если рейдеру взбредет в голову уничтожить последнего оборотня Норенайна, то каким опасным врагом он, Нугут, сейчас обзаведется!..

– Только со мной она может выжить. Я знаю, как предотвратить превращение. И, к тому же, я орк, а нас волки слушаются. Это у нас в крови… – говорил Нугут, стремясь перевесить чашу весов на сторону «друг»…

Вспыхнувший было Дункан успокоился – глянь теперь: тот же флегматичный эльф, что ночь напролет глядел на звезды…

– Вставай! – вдруг скомандовал рейдер. – Мы должны успеть!..

(6 августа 2003 г)

349.

Время утекает, как мелкий песочек… Песок я всегда очень любил. Именно мелкий и бархатистый, такой, какой под ладонью ветра мягко ложится в дюны…

Сашка сказал, что мы едем в пятницу. Он чего-то там рассчитывал, чего-то объяснял. Сказал: пятница – и все.

Я не стал спорить. А что я могу предложить? Чем могу объяснить?

Юля и Игорь едут в Питер 14го. Я надеялся побыть со своей любимой еще немного.

Можно, конечно, сказать, что у меня еще ученик есть, который 15го будет ломиться в авиатехникум. Но, честно говоря, мне до него нет никакого дела. Я даже прямо сейчас сразу скажу, что он не поступит и пойдет-таки обратно в школу, в 10й класс.

Учиться он не хотел, а что взять с того, кто учиться не хочет? Не молотком же ему вбивать в голову всякие умные мысли… Но его родители платили, а я работал. Наверно, это подло с моей стороны. Может, надо было отказаться?

Да нет, не рыцарь я никакой, чтобы так вот от денег отказываться. Наверно, я какой-нибудь мелкий торгаш(по складу души и ума), раз работал, зная, что ничего не получится с вероятностью 99 %… получается, что просто загребал чужие деньги…

Да… Ну, в общем, в пятницу меня здесь уже не будет. Мы едем к морю. Дикарями, да не совсем: не в палатках, чать, жить будем. Сашка договорился о комнате. Так что все путем…

Посмотрю на море, на дельфинов… может, эта поездка принесет что-нибудь особенное в мою жизнь. Хочется в это верить. Я ведь, вроде, большой, а все равно вечно жду какого-то чуда. Под Новый Год особенно… Только не бывает ведь их, чудес-то…

Ууууууууу, Бальгар, а депрессняк-то у тебя похлеще, чем у Нугута!

350.

Решил написать его полностью:

«Сказание о Бальгаре»

 
Милую девушку в мантии длинной,
Как волну морскую, я зову Мариной.
Гостем пришел я, незваным, непрошенным;
Но все это было, все это прожито.
Годы проносятся. Годы эльфийские.
Длинные, длинные так, что немыслимо,
Что этот воин стоял пред тобой,
Склонившись в поклоне пред девой-волной.
Милую девушку в мантии длинной
Звал и зову я, как раньше, Мариной.
Только в дали одинокого дня
Я и не верю, что рядом был я.
Я записал свои сны и сказания,
Будто легенды или предания,
Ей их отдал, заглянув по пути,
Так было легче простить и уйти.
Падали звезды в ладони горячие…
Творец опечален – творения прячутся,
Чтобы мой взгляд не прошелся по ним,
Не заключил бы в свой горестный мир.
Болью писал, а совсем не чернилами;
Да, я создал ее, добрую, милую,
Просто придумал я образ мечтательный,
Словно эльфийский – далекий, сиятельный.
Просто не видел за девой-волной
Той настоящей Марины живой…
Вот и прогнал я всех призраков, образов,
Сел одинокий под яркими звездами…
Крепко задумался, глядя во тьму,
Как в Небесах одиноко Ему…
Юлия, Юлия, имя-песня,
Ты пришла тогда, и с тех пор мы вместе.
Ты пришла в мой мир, и в моем краю
Победила меня в самом честном бою.
Разглядел я за силой прекрасную нежность,
Но ты ранила так, как не ранили прежде.
Обожгли мне ладони горячие звезды;
Спохватился я рано, опомнился поздно.
И тогда со стены снял я меч заржавевший
И почистил я сталь, чтобы стала, как прежде.
Я с мечом наготове шагнул за порог,
Как услышал – трубит повелительный рог.
Я увидел равнину, где было все пусто,
Там шагали войска с шумом, лязгом и хрустом.
И не счесть было их – почернела страна, -
Они шли на меня и кричали: война!
Это демоны шли одичалой гурьбой
Из кладовок души, чтоб сразиться со мной.
Я бы пал, не сдержав демонических сил,
Но дала ты мне в дар пару ангельских крыл.
Я взлетел в небеса, где прямые лучи,
Где среди облаков бесполезны мечи.
Ты сказала им «Тай!», разогнав стаи туч —
Озарил небеса первый солнечный луч.
На земле, где войска, снег растаял в поток
И залил мою душу тогда кипяток…
Я спустился на землю и крылья сложил,
И воспрянул от сна, и мгновенно ожил.
Но я поднял глаза и все понял: не сон,
Осветив Небеса твоим юным лицом.
Но не знаю, зачем я творил божество:
Погасив Небосвод, ты спустилась с него.
Ты коснулась меня, оживив мою боль,
Будто в свежие раны насыпали соль.
Понял я, что был ранен; и, нежно-легка,
Врачевала меня и дрожала рука.
И, увидев ожоги в ладонях от звезд,
Вдруг заплакала ты, не сдержавшая слез…
Вечность шла. Я боялся, что это мираж;
Что он твой или мой, и не может быть наш.
Строил клетку тебе, как последний дурак,
Жил, зажав злые розы до крови в кулак…
Ах, безумец, я чуть не убил все во мгле!
Разве место любви взаперти, на Земле???
Я разбил эту клетку в клочки и куски;
В жутком вопле зашелся, держась за виски…
Вновь воспрянуло зло и грозило войной,
Но вернулась и ты и осталась со мной.
 

351.

Вечером я сходил на последнюю тренировку перед отъездом. И, как водится, после тренировки на душе у меня стало светло и тихо. Айкидо всегда волшебно на меня действует. Особенно если любимая девушка рядом:-)

А Джулай… она так искренне за меня порадовалась, что я еду на море, что у меня тут же отлегло от сердца.

"Обязательно, обязательно запиши свои первые впечатления! – сказала она. – Когда я в первый раз увидела море, мне хотелось кричать и плакать от счастья. Это что-то невероятное.

А ты, ты, наверное, вообще почувствуешь что-нибудь особенное, замирское!"

:-)