Текст книги "Приключения леди Винтер после того как ей удалось избежать смертной казни - Назло Александру Дюма!"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Половина четвертого. Самая темень.

– Вот и я о том же, – Сергей повернул голову и оказался со мной нос к носу почти.

Классика – слишком близко темные внимательные глаза, слишком явно читается по моему лицу то, что я думаю. И я в своих эмоциях сейчас даже слова против не скажу.

Но Сергей меня удивил.

– Не бойся, – он протянул руку, заправив мне за ухо прядь, выбившуюся из косы, – сейчас приедет следователь, скажет что-то конкретное. И я тебя одну не оставлю, не бойся.

– Спасибо тебе, – да, я могу обижаться сколько угодно, но его заботы обо мне это не отменяет.

– Глупости. Так что там с чаем?

В прихожей зазвонил домофон.

– У тебя совершенно не складывается с чаем в моем доме, – улыбнулась я и пошла открывать.

После стандартных приветствий Михаил Семенович спросил:

– Сергей, вы венок трогали?

– Да, – кивнул Топольский, – переставил во двор. А что?

– Пальчики ваши снимем, не против? Саша, где можно с вами наедине поговорить?

– Пойдемте наверх, в кабинет, – я кивнула на лестницу.

Михаил Семенович выбрал одно из кресел у кофейного столика, я село напротив и спросила:

– Порадуете меня чем-то?

– С удовольствием, но пока нечем. Неуловимый Джо какой-то – на всех камерах только силуэт – ни лица, ни каких-то примет.

– Ясно. Мы успели мои записи посмотреть – там то же самое.

– Записи я заберу, у меня есть специалист, может что выудит оттуда. Больше ничего в эти дни не было подозрительного?

Я встала и достала из ящика стола конверт с фотографиями:

– Вот это. Передали Сергею, как вы понимаете – все это голимый фотошоп.

– Кто передал, он, конечно, не в курсе?

– Увы.

– Саша, а ведь кто-то снимал вашу спальню. У вас же нет там соседей?

– Нет, там лес. Хотите сказать, что кто-то лазил по деревьям напротив окна?

– Саша, – мужчина даже поморщился, – двадцать первый век, совсем не обязательно сидеть на елке, чтоб сделать фотографию помещения. Камер в ту сторону, конечно, нет.

– Есть, я отдам вам запись.

– Уже замечательно.

– С этими фотографиями тоже не все гладко, – я нашла ту, где видно спину и рассказала Михаилу Семенычу про сведенную татуировку и наши с Андреем догадки.

– Не лишено смысла, – мужчина разглядывал фотографии, – я, кстати, запрос сделал, в колонию, где Марков отбывал наказание. По документам у них все чисто, даже акт вскрытия мне прислали.

От последней фразы я поежилась, но все же сказала:

– Гроб ведь был закрытый.

– Неудивительно – многочисленные повреждения лицевых костей, травмы черепа. Если верить заключению, то там месиво вместо головы. Простите за подробности, Саша.

– И это меня тоже настораживает. Для душевного спокойствия я бы его откопала и сделала анализ ДНК, но для эксгумации нужно что-то большее, чем мои подозрения и цветы. Это все ведь даже на «Доведение до самоубийства» не тянет.

– Зря вы юридический бросили, Саша, – покачал он головой, – светлая голова.

– С моей психикой там делать нечего.

– Все равно жаль. У нас там вечная нехватка таких принципиальных. Хорошо, Саша, я вас услышал, попробую что-то еще вытрясти про смерть Дмитрия.

– Спасибо. Не сочтите это за паранойю, но чем дальше, тем больше у меня сомнений. Если в итоге это окажется просто психопат, который пытается прикрыться чужим именем и заставить всех поверить, что Марков жив, я буду даже рада, если так можно выразиться.

– Я вас услышал. Саша, поправьте меня, если я не прав, но Топольскому я ведь не должен рассказывать всего?

– Да, – я кивнула, – о Диме он не знает, и я вообще не хочу, чтоб знал.

– Поверил фотографиям? – Михаил Семенович посмотрел на меня поверх очков.

– Поверил. Но, мне кажется, что это к делу не совсем относится.

– Простите, Саша. Я вас понял.

– Я могу идти?

– Сергея не проводите сюда? – попросил мужчина, – Я все-таки хочу с ним тоже побеседовать.

– Да, конечно, – я кивнула вышла.

Прежде, чем спуститься, я немного постояла в коридоре, сделав несколько глубоких вдохов. Спокойно, Саша, это все только твои догадки, которые больше похожи на сюжет какого-то третьесортного сериала. Не воскресают покойники в обычной жизни, бред это.

Едва услышав мои шаги на лестнице, Топольский поднял взгляд от экрана телефона:

– С тобой все хорошо?

– Да, нормально. Пойдем, я тебя провожу до кабинета, Михаил Семеныч хотел с тобой тоже побеседовать.

Пока Топольский разговаривал со следователем, я отдала Тимуру записи с камер, показала двор и лес за домом, откуда сняли мою спальню. Помощник Михаила Семеновича оказался парнем серьезным и немногословным, это даже плюс, потому что вести долгие разговоры мне сейчас не хотелось.

Мы как раз вернулись в дом, когда мужчины наверху закончили разговаривать. Интересно, о чем они так долго беседовали?

– Все сделал? – спросил Михаил Семенович у Тимура и получив в ответ короткий кивок обратился уже Топольскому, – Сергей Георгиевич, пальчики ваши откатаем?

– Да, конечно.

Следователь пожал руку Сергею:

– Рад был познакомиться! Тимур, займись пальцами. Саша, до ворот меня не проводите?

Мы вышли на крыльцо, и мужчина сказал:

– Будьте, пожалуйста, осторожнее и внимательнее. У вас ведь есть разрешение на оружие?

– Да. Думаете, все настолько серьезно?

– Лучше подстраховаться. Я позвоню, если что-то новое выяснится. Всего доброго, Саша.

– До свидания.

Я проводила Тимура и прислушалась – в ванной журчала вода, дверь открыта. Усмехнулась и, прихватив бутылку с остатками виски, пошла спасать легенду.

– Это так не отмоется, – предупредила я. Сергей действительно тщетно пытался оттереть серые ладони.

– И что мне делать?

Я потрясла бутылкой.

– Нет, ну я так не могу. Мне еще за руль, давай я вечером вернусь тогда, – засмеялся он.

– Дурень, – я не выдержала и улыбнулась, – руки оттереть!

– Да? Жаль, я уже настроился на нескучный вечер. Но руки, так руки, уговорила. Вискарик хороший, не жалко?

– Не жалко. Да и другого спирта у меня дома нет.

– Саша, – уже другим тоном сказал Сергей, терпеливо оттирая краску, – можно я тебя кое о чем попрошу?

– Смотря о чем, – насторожилась я.

– Если еще что-то подобное случится – цветы, фотографии, странные люди у ворот – пожалуйста, позвони мне.

– Зачем? Если ты переживаешь, что это действительно кто-то из твоих фанаток, то не нужно, ты не при чем.

– Нет, я переживаю за тебя, – серьезно ответил он, забирая у меня полотенце, – боюсь, что с тобой что-то случится.

– Сереж… – я вдруг даже растерялась. Я не ждала от него таких слов.

– Не буду, – оборвал он меня, – но только ты мне очень дорога и я правда боюсь за тебя. Обещаешь?

– Хорошо, – вздохнула я, – но я надеюсь, больше ничего такого не будет.

– Я тоже. И если нужно помочь – не стесняйся. Взамен ничего просить не стану, не бойся. Хоть ты и считаешь меня вспыльчивым идиотом, но корысти у меня нет, поверь.

– Я не считаю тебя идиотом, – поморщилась я, – хорошо, если что – я позвоню.

– Не позвонишь, – покачал он головой, – ты гордая. Ладно, я сам виноват. Санечка, я что-то могу для тебя ещё сегодня сделать?

– Подожди минутку, я переоденусь. Не хочу здесь одна оставаться.

– Конечно. А вечером как?

– Андрея с Дашкой позову, – я следила за выражением его лица. Ничего.

– Лучше бы тебе вообще в городе пожить, – сказал Сергей, – все-таки охрана у вас достаточно посредственная, а ты одна в большом доме, где даже решеток нет.

«Зато есть оружие», – подумала я.

– Я подумаю над этим, – пообещала я.

Из спальни я позвонила Андрею.

– Черт! Конечно приезжай, Сань. Дарья правда поздно из школы придет – у них там какие-то дополнительные курсы, что ли.

– Я ее заберу тогда, не переживай.

– Сань, может тебе вообще пока у нас пожить? Места хватит.

– И ты туда же?

– И я. А кто ещё?

– Лешка. Сергей.

– Оба правы. Страшно у тебя.

– Ладно, я подумаю. До вечера, Андрюш.

Кинув телефон в рюкзак, я достала из шкафа рубашку и джинсы, покидала в рюкзак всякие нужные мелочи, засунула в переноску кота и спустилась вниз.

– Держи. Он, вроде, откормился, вполне живой и веселый, – я протянула Сергею переноску. Специально выбирала в магазине самую сумасшедшую расцветку.

– Приглашение на концерт еще в силе? – спросил Сергей, забирая у меня сумку ядовито-кислотного цвета с какими-то инопланетными цветами.

– Почему нет? Приходи, ребята будут рады.

– А ты? Хотя, подожди, где-то уже был такой диалог у нас.

– Именно. Переноску не возвращай, это приданное. В пакете миски, корм и лоток.

– Лоток, – обреченно вздохнул Сергей, – ясно.

– Трудно только первый раз, – я хихикнула, – когда ты его повезешь и как?

– Хотел завтра. Он высидит двенадцать часов в машине и проще поездом?

– Высидит, только из переноски не выпускай, а то в салоне дел наделает, ты меня проклянешь потом. Пойдем?

* * *

Сергей.

Я проследил в зеркало, как Шкода свернула в сторону набережной. Что-то они оба недоговаривают – и следователь-детектив и Саша. Версия с фанаткой настолько шаткая, что развалить ее можно, как карточный домик. И что-то мне подсказывает, что я могу хоть в лепешку разбиться, но она мне ничего не расскажет. Упрямая девчонка!

Только вот страшно за нее. Мало ли какие еще пакости ей устроят? Подкараулить у дома и напугать до полусмерти вполне реально. Страшно. Но я же не могу ее украсть и спрятать? Во-первых, это незаконно, во-вторых, она не оценит. Но способ действенный.

А я с ума схожу, когда она рядом. Заново влюбился, когда она открыла калитку – хрупкая, тонкая, в этом своем сарафанчике, с косой и босая. Сколько у госпожи Лишиной еще образов? И как бы ты не переживал, старый пень, но тянет тебя к ней не только душой, но и телом. И бархатная кожа с золотистым загаром и лёгкий запах духов, в которых явственно слышится черная смородина и красиво очерченные пухлые губы. А еще вредность, гордость и упрямство. Мозги, шарм и язвительность. Боже, дай мне сил. И ума, не сделать хуже.

Глава девятая

Александра.

– Андрюха сказал, ты обещала ужин, – заявил Лешка с порога.

– А твои пассии тебе не готовят что ли? – я посторонилась, чтоб парни поместились в узкой прихожей Андрюшкиной квартиры.

– Шур, я б пошутил, но меня тут прикапывают за такие шутки, – Лешка покосился на Андрея.

– Правильно думаешь. Санечка у нас леди, а ты чурбан байкерский. Дашка где? – спросил меня Андрей.

– По телефону треплется, она поужинала уже. Руки мойте, кормить вас буду.

Когда я уже разливала чай, не удержалась и сказала:

– Неуютно мне. Пока дом был вне всего этого, было проще.

– Поживи пока у нас, в чем проблема? – Андрей

– А живность? Майбах псих, ему можно воды в ванну налить и корма в таз насыпать, и он будет только рад, что меня нет, а Зета? Ну сегодня я ее в вольере оставила, но утром надо будет с ней что-то решить – ее надо гулять, кормить и без меня она долго не любит.

– Забирай. Только гулять будет Дарья. Она хочет собаку, пусть будет лайт-версия. Да и кота можно. Я думаю, в трешке мы поместимся.

– Можно и ко мне, я предлагал уже, – Леха устроился на подоконнике открытого окна и закурил.

– У меня диплом, Дашка и концерт через три дня. А ещё расшатанная психика и прием у психотерапевта завтра. Лешик, я не выживу в твоем дурдоме.

– Там никто не выживет, – хмыкнул Андрей, – я тебя утром отвезу, заберёшь Зету с Майбахом и поживете у нас. Хотя бы до концерта.

– Ты думаешь, за три дня что-то измениться? – Лешка выпустил колечко дыма. Выпендреж у него в крови, он еще в песочнице этим грешил.

– Не знаю. Тут каждый день что-то новое. Саш, ты что скажешь?

– Если я вам с Дашкой не помешаю, то я не против.

– Дашка только рада, а мне так спокойнее.

– Шур, а мне на один вопрос ответишь? Чешется очень, – Лешин сварливый тон мне не понравился.

– К венерологу сходи, если чешется, – посоветовала я.

– Язва. Шурка, а этот пень старый на тебя глаз что ль положил или мне кажется?

– Какой пень?

– Топольский. Чет он так помогать Семенычу рвется, явно ж неспроста.

– Допустим положил, но это к делу не относится, – я пожала плечами. Еще Леша мне мозги не вправлял, ага.

– Он же старый, Шур.

– Мне его не варить. И чего тебя так моя личная жизнь озаботила?

– Тем, что она появилась, наконец, а отдавать тебя первому встречному деду как-то стремно.

– Отстань от Сашки, – Андрей тоже вытряхнул из лежащей на столе пачки, сигарету, – лучше скажи, чем он помогать собрался?

– Да там скучно, мол знакомых у него много, то-се, если надо готов посодействовать. Шур, ты одобряешь?

– Одобряю. Я хочу, чтоб все это кончилось, а каким способом, это уже не так важно.

– То есть, если что – бритвой по горлу этого дарителя, и в колодец?

– Посадят, – покачала я головой.

– Если найдут, – улыбнулся в тридцать два зуба Леха.

– Батарейки – «Дети прокурора». «Дети прокурора» – никогда не сядут! – хмыкнул Андрей.

– Мне этот анекдот еще в детском саду рассказывала, – скривился Леха, – и, зная моего принципиального батю, я первым по этапу пойду и на максимальный срок.

– Не кокетничай, дядя Игорь тебя любит, дурака, поэтому все твои выходки терпит, – я поставила чашку в раковину и тоже закурила.

– Ой, какие вы все умные и правильные, – закатил глаза Лешка, – ладно, пойду я, у меня там нескучный вечерок, а я тут с праведниками тухну.

– Когда ты повзрослеешь уже? – спросил Андрей, – пошли, я тебя провожу, а то бабайка в подъезде скушает.

Вот и ладненько, пусть вне квартиры петушатся, а я пока посуду помою и к Дашке загляну.

Едва я открыла дверь, как Дарья суетливо свернула окно браузера.

– Если у тебя там порнушка, то поделись, – сказала я.

– Фу, Саша! – возмутилась девочка, – Не порнушка, но тебе будет неприятно, наверное.

– Почему?

– Там про тебя. Я в это все не поверила, конечно.

– Про меня и?.. – спросила я, догадываясь, что она ответит.

– Про тебя и этого, гитариста Оттиса. Врут ведь?

– Покажешь? – я взяла стул и переставила к столу.

Дашка щелкнула мышью по вкладке. Ну, ничего необычного, форум фанатов, где моют мне кости. В принципе, если здесь даже что-то не то всплывет, то до Сергея даже не дойдет, бояться нечего. А сплетни… как будто я не понимала, что они будут? Даже поздновато как-то.

– Так это правда? – спросила Дашка.

– Наполовину. Я не его девушка и тем более – не любовница. Просто он за мной ухаживал. Ну и пытается ухаживать.

– Он же старый совсем!

– Думаешь? – я красноречиво посмотрела на плакаты над Дашкиным столом. – Напомни мне, сколько Хиддлстону?

– Это другое, – фыркнула Дашка, – Топольский поэтому тогда на репетиции был?

– Да и поэтому тоже. Но, вообще-то, мы работали вместе, ты знаешь.

– И он тебе нравится? – Дашка взялась за меня всерьез.

– Есть такое, – мелкой я старалась не врать, ее доверием я дорожила.

– И что теперь?

– Ничего. Не получается у нас, так что обсуждать скоро перестанут.

– Почему не получается?

– Сказала бы, что мы разные, Даш, но нет. Просто мы друг друга не понимаем. Так бывает.

– Не хочешь рассказывать?

– Попозже. У меня диплом, концерт и твои экзамены, давай, когда это кончится, устроим девочковые посиделки и я все тебе расскажу, обещаю.

– Саш… А если у вас получится…. Как мы?

Мне понадобилось несколько секунд, чтоб понять, что Дашка имеет в виду. Дима в свое время убрал от меня всех близких друзей, как-то очень аккуратно, что я сама не поняла, как в моей жизни остался только он. Дашка, оказывается, помнит и переживает до сих пор. Да и то, что случилось потом… Мы особо ей не рассказывали ничего, но у Дашутки длинные уши и думать она умеет.

– Даш, вот давай сейчас серьезно, как взрослые люди, – я взяла ее за руку и серьезно посмотрела в серые, как у Андрюшки, глаза, – вы тоже моя семья и я вас обоих очень люблю. И если у меня появится мужчина, то мое отношение ни к тебе, ни к Андрею не изменится. Не переживай так, Дашик, больше ничего плохого не случится.

– Я знаю, что это глупо, – Дашка опустила глаза.

– Нормально. Я понимаю, почему ты переживаешь. Но мы теперь все старше и умнее, не надо бояться, Дашик.

– Дарья, – заглянул в комнату Андрей, – перед сном наболтаетесь, верни мне Сашу.

– Идите, – кивнула Дашутка, – мы потом договорим.

– Садись, – кивнул Андрей на стул у кухонного стола, достал из холодильника апельсин, отрезал кружок и бросил в чашку. Не пьется ему с лимоном.

– Мозги вправлять будешь? – спросила я.

– Для этого у тебя врач есть. Ты знаешь, что у нас все билеты проданы?

– Дашка мне уже показала из-за чего. Как-то обидно, что придут слушать не нас, а посмотреть, с кем Топольский крутит очередной роман.

– Ну и пусть. Главное, у нас будет не полупустой зал и кто-то из этих любопытных вернется. я тебя, вообще-то по другому поводу позвал, тут бумажки накопились, давай разберем, чтоб еще больше не стало.

– Что там хоть? – спросила, пододвигая папку, – И чаю мне налей, только без апельсина.

– Никто не понимает моих гастрономических пристрастий. Да там авторское, аренда студийная, платежки. Рутина.

– Вот рутины мне сейчас и не хватает, – вздохнула я, открывая папку.

* * *

Надо признать, что после визита к моему, как говорит Лешка, мозгоправу, стало лучше. Не очень, но упорядочить тот сумбур, что у меня в голове и душе, Алевтина Григорьевна мне помогла, а еще выписала хорошее снотворное. Последнему я была очень рада – бессонница меня измучила, а с таблетками еще был велик шанс не видеть снов. Ты просто проваливаешься в темноту – не мыслей, ни чувств, ни переживаний – красота.

– Голова квадратная просто, чем я думала с этим концертом? У Дашки экзамены, а она с нами играет! – жаловалась я Андрею по пути в Луговое.

– Ну, можешь успокоить себя тем, что на ее учебе это не сказывается.

– Вот только это и осталось, – я щелкнула брелоком и ворота медленно открылись, – никогда бы не подумала, что буду бояться своего дома.

– Все пройдет, Сань. И боишься ты не дома, а своей беспомощности в нем. Ты же привыкла, что у тебя тут бастион – камеры, охрана, собака, оружие в сейфе, а оказалось, что к твоим воротам подобраться ничего не стоит.

– А еще ничего не стоит заглянуть в окно моей спальни, – я вышла из машины, – поставь чайник, я после всех этих задушевных разговоров с Алевтиной Григорьевной голодная, как волк.

– У тебя в холодильнике-то что-то есть?

– На бутерброды хватит.

Зета мне порадовалась – зализала до полусмерти и не отходила ни на шаг. Все она понимает, только сказать не может.

– У тебя в холодильнике набор умалишенного, – проворчал Андрей, когда я зашла в кухню, – Держи, это, вроде, не твое.

На ладони у друга лежала металлическая зажигалка, со оцарапанными углами.

– Топольский забыл, – я забрала зажигалку и покрутила в руках. На обратной стороне гравировка из двух тополиных листочков на одной ветке – один большой и второй поменьше.

– Так позвони, – сказал Андрей.

– Боюсь. У нас последний разговор и так был какой-то слишком…. Не могу я с ним быть холодной стервой, короче. И это бесит.

– Ты ведь понимаешь, что так, на раскоряку, ты долго не простоишь? Надо шагать куда-то – либо все, либо пробовать еще.

– Со стороны виднее, – скривилась я.

– Не хотел я тебе мозг вправлять, – вздохнул Андрей, – да вижу, иначе никак. Саш, Топольский ведь не отступится, ему конкретика нужна, тот самый шаг, который ты никак сделать не можешь.

– Откуда такая уверенность?

– У тебя есть интересная способность, – усмехнулся Андрей, – забывать, что я мужчина. И да, я тоже люблю конкретику. Саш, для него твое поведение сейчас выглядит как: «Ну я в нерешительности, ты меня подобивайся, а я уже решусь на что-нибудь. Может быть».

– И ты снова прав. Но я не могу его, как ты выразился, послать. Казалось бы, да? Я думала поболит и все, что я, наверное, и не захочу ничего больше с ним, а только все совсем наоборот и что с этим делать, – я покачала головой, – Вот если бы он выкинул что-то такое, чтоб я разочаровалась совсем.

– Или выкинул что-то такое, чтоб ты простила, да?

– Да. А то у меня никак не перевесит ни в одну сторону – действительно, ни послать, ни простить. Только вот у Сергея нейтралитет, возможно, он того же ждет.

– Два дурака, – вздохнул Андрей, – позвони, повод-то невинный. А я пойду Зету почешу, цветочки понюхаю.

Друг вышел, а я достала телефон и замерла в нерешительности. Зажигалку действительно нужно вернуть и узнать, как котенок на новом месте.

Трубку Сергей поднял почти сразу – после второго гудка.

– Да? – судя по тону, Топольский был удивлен, что я позвонила сама, – Что-то случилось?

– Нет, все хорошо. Просто хотела спросить – ты ничего не терял в последние время?

– Зажигалка, – облегченно вздохнул он, – у тебя оставил?

– Ага.

– Это хорошо, я думал, где-то выронил. Это подарок, было бы жаль потерять.

– Я могу на студию завезти, если там кто-то есть, – предложила я.

– Нет, я завтра вернусь, сам заберу. Если тебе удобно.

– Удобно. Я как раз по делам в городе буду. Как кот?

– Обласкан, накормлен и доволен жизнью, ему тут даже больше меня внимания, – засмеялся Сергей. У него, судя по тону, вообще было хорошее настроение.

– Это хорошо, – я не знала, что еще сказать, трубку вешать не хотелось.

– У тебя все нормально?

– Относительно. Нового ничего, но дома я пока ночевать боюсь.

– И правильно. На вашу охрану надежд мало. Саш, еще раз – если нужна будет помощь, не стесняйся. Взамен я ничего просить не стану.

– Я помню, но пока не нужно. Не буду тебя отвлекать, отдыхай.

– Ты не отвлекаешь, я рад, что ты позвонила. Не ждал, честно сказать.

– Если бы не зажигалка, я бы не позвонила.

– А спросить о здоровье кота? – я точно знаю, что он сейчас улыбается, – его, кстати, назвали Пряником.

– Главное, что все довольны. Позвони мне завтра, договоримся, где встретиться.

– Хорошо. До свидания, Саша.

* * *

Я его увидела в огромное окно, у которого заняла столик. Интересно, это дурацкое радостное чувство когда-нибудь пройдет? Был бы у меня хвост, как у Зеты, я бы им уже колотила.

– Привет! – Сергей присел на диванчик напротив.

– Привет. Держи и не теряй больше, – я подвинула ему зажигалку.

– Спасибо. Сильно торопишься?

– Не особо, а что?

– Кофе выпьешь со мной?

– Почему нет? Я только пришла, – пожала я плечами.

– Не думал, что ты согласишься, – признался Топольский, когда официантка отошла, приняв заказ.

– Тут вкусный кофе и красивый вид из окна.

– Это что-то типа – не обольщайся? – улыбнулся он.

– Что-то вроде.

– Иногда я тебя совсем не понимаю, – покачал головой Топольский, – и меня это ставит в тупик.

– А другие для тебя просто открытая книга?

– В моем возрасте просто стыдно не разбираться в людях. Как твои даритель?

– Никак. Больше ничего пока не приносили, но это не показатель.

– Я даже не знаю, хорошо ли это.

– Да, я бы тоже хотела, чтоб все закончилось уже, – кивнула я.

– Быстро, к сожалению, заканчивается только хорошее.

– И иногда мы в этом сами виноваты, – не удержалась я.

– Это не просто камушек в мой огород, это валун.

– А тебе, значит, можно?

– Извини. Я просто устал, вот и лезет моя колючесть. Конец сезона всегда тяжелый.

– Потом в отпуск?

– Потом альбом, – улыбнулся он.

– Я должна была догадаться.

– А у тебя по-другому?

– Нет, – я покачала головой, – я уже так привыкла. Не знаю, что буду делать, после диплома.

– Делай музыку. У тебя прекрасные песни.

– Льстишь?

– Ни капли, я же говорю, что работу и личное не смешиваю. Просто тебе есть что сказать, почему не попробовать?

– Я задумаюсь. Извини, – я достала из сумочки зазвонивший мобильный.

– Саш… – голос Андрея в трубке был растерян, – тут такое дело… Цельсий затопило, нам выступать негде.

– Как затопило?

– Кипятком. Труба лопнула, там все в пару, аппаратуру они уже похоронили. Деньги вернут, конечно.

– Когда не нужно горячая вода есть, – пробормотала я, лихорадочно соображая, кто бы нас взял с концертом завтра.

– Я в Кинг позвонил, – продолжил Андрей, – все, что нам могут предложить, это следующий понедельник.

– Понедельник нас не устроит, половина не придет.

– Я о то же. Черт, еще и все билеты проданы, как назло!

– Не паникуй, я сейчас подумаю и перезвоню, – пообещала я.

– Что случилось? – спросил Сергей, когда я положила трубку.

– Нам играть негде, – я посмотрела на Топольского, лихорадочно соображая, что нам делать, если концерт уже завтра.

– Перенос?

– Клуб в кипятке – перенести нереально, а другая площадка нас берет только в понедельник.

– А в понедельник половина не придет, – закончил за меня Топольский, – сколько билетов продано?

– Все, – я назвала цифру.

– Не уходи никуда, – Сергей встал, забрал со стола телефон и вышел на улицу

Вернулся он меньше, чем через десять минут и, практически сразу, меня огорошил:

– Знаешь Иллюзион? Возле площади?

– Я там была, – кивнула я.

– У них есть свободная дата – суббота, правда через неделю. Устроит?

– Шутишь?

– Нет. Если устроит, то вот тебе номер администратора, звони. Сразу говорю – никаких скидок я не просил, ни на чем не настаивал, просто владелец мой знакомый, а с датой повезло.

– Я что-то тебе должна?

– Ничего ты мне не должна, – он поморщился, – я мог помочь, я помог. Звони.

– Договорились? – спросил Сергей, когда я положила трубку.

– Да, сейчас поеду, бумажки подпишу. Спасибо тебе, – искренне поблагодарила я, – если бы не ты, то пришлось бы отменять, а мы давно готовились и….

– Я понимаю, Санечка. Не за что.

– Есть. Ты правда очень нам помог.

– Я только об одном жалею, – он посмотрел на меня, очень внимательно, отмечая малейшее изменение в моем лице, – меня не будет в городе через неделю.

– Значит, не судьба, – я постаралась улыбнуться спокойно.

На самом-то деле мне обидно и грустно. Я хотела, чтоб он пришел нас послушать. Даже программу поправила так, чтоб он… что-то понял? Да, глупый поступок, детский, но… я сама через себя не переступлю, не начну этот разговор. А Топольский никогда не спросит меня в лоб, потому что просто не догадается. В его мире с хорошими девочками не случается ужасных вещей.

– Это мы еще посмотрим. Надеюсь, за кофе ты мне заплатить позволишь? – спросил Топольский.

– У меня нет времени с тобой спорить, а спорить ты будешь однозначно.

– Буду.

– Ну вот. Сереж, извини, мне действительно пора, а то я ничего сегодня не успею.

– Да, конечно. Если что, звони, я всегда рад.

* * *

Сергей.

Я, в отличие, от Саши, в судьбу не верю, поэтому билеты на следующую субботу купил заранее – прилечу как раз перед концертом, с четырьмя часами в запасе, на случай, если она оценит мою выходку. А она оценит, я, почему-то в этом уверен. И, надеюсь, никогда не узнает, что разницу в аренде клубов я оплатил. Кто виноват, что Иллюзион немного больше затопленного Цельсия?

Конец этого сезона правда давался мне не очень легко, надо бы правда в отпуск, выбросить все из головы и расслабиться. Только вот будет ли он у меня, зависит исключительно от следующей субботы, потому что я устал от неопределенности и недосказанности, я для этого старый уже, наигрался в кипучие страсти.

Только вот интриги никак не кончатся.

Я бы и не заметил это письмо, если бы не ждал платежки и не проверял ящик время от времени. Незнакомый адрес, а в теме письма два слова: Александра Лишина. Недолго думая, я его открыл. Несколько отсканированных документов, половины из которых я сначала даже не понял, пока не увидел самый последний – протокол заседания суда.

Наученный горьким опытом я позвонил Михаилу.

– Перешли, – попросил детектив, – я посмотрю и перезвоню.

Ждать мне пришлось недолго, телефон зазвонил буквально через пять минут.

– Кто-то очень хочет, чтоб твое отношение к Александре поменялось, – не дожидаясь моего вопроса сказал детектив.

– Но это правда? То, что в документах?

– К сожалению, – не стал отпираться мой собеседник.

– Может ты мне объяснишь, что это все значит? Я больше половины из этого протокола не понял.

– Это даже хорошо. Тебе самую грязь из этого дела выбрали.

– Из дела?

Михаил помолчал, раздумывая.

– Саша просила мне не говорить? – спросил я в лоб.

– Просила.

– Ты ведь понимаешь, что я все равно узнаю? Просто это будет чуть дольше.

– Это не телефонный разговор.

– Понимаю. Но поделать ничего не могу, либо ты, либо я пошел искать варианты.

– Ладно, – сдался Михаил, – прислали тебе не все, есть предыстория. Этот Марков Дмитрий Юрьевич, Сашин жених. Насколько я знаю, она за него замуж собиралась, всерьез – то есть и заявление в ЗАГСе было, и платье куплено и все дальние родственники созваны. Ну не знала девочка, что вежливый интеллигентный Димочка – игроман со стажем, у которого все уже проиграно, кроме квартиры, которая вообще тетке принадлежала, но та где-то на севере работает и пустила племянничка по доброте душевной. Ну а дальше у тебя все есть, если на человеческий с протокольного – Марков проиграл свою невесту. Не спрашивай, как ему такое в голову пришло, наркота странные вещи с мозгами иногда творит, да и не так редко похожее случается. Единственный плюс, что нашли ее быстро – меньше, чем за сутки, потому что девочка домашняя и всегда отзванивалась, если дома не ночевала, а тут не отзвонилась, мать переполошилась, обзвонила друзей, потом до Игоря Ольшанского дошло, а дальше не сложно догадаться. Хочешь совет?

– Какой?

– Если у тебя там есть акт судмедэкспертизы – не читай. И показания Лишиной – тоже.

– Все так плохо?

– Неприятно. Жертвы насилия дают очень подробные показания.

– Поэтому именно это мне и прислали?

– Видимо, да и именно поэтому в таком порядке. Так вот… Нашли быстро, потому что оба Ольшанских город на уши поставили – старший официально, а у младшего слишком много знакомых. Причем большинство его отец не одобряет, если ты понимаешь, о чем я. Повязали всех, девочку в частную клинику. Суд тоже быстро очень случился, но слушание было закрытое, журналистов не пускали.

– Почему я ничего не нашел, если были журналисты?

– Потому что старший Ольшанский уже был прокурор области и вполне смог себе позволить журналюг взять за задницу, вот ты и не нашел. Пара статеек все же вышла, но без имен, но искать тоже не советую.

– А дальше?

– Сам как думаешь? Психиатрия. ПТСР, психика по одному месту, две попытки суицида. Этот парнишка, Андрей, в палате у нее ночевал, за руку держал, чтоб не натворила ничего. Правда надо сказать, Лишина как в себя пришла – начала бывшего жениха топить просто мастерски. У тебя там протокол есть, где белый порошок фигурирует, так это Маркова Лишина сдала. Вспомнила про тайник и сдала, когда он уже почти сухим из воды вышел. Ему же предъявить ничего не могли – ну привез на дачу, да, но не насильно, она сама в машину села, насилие тоже мимо – Марков уехал и никого не насиловал. Отмазался, если б не наркота. Его адвокат даже пытался всех убедить, что это Александра Маркову наркоту подбросила, но кто б ему поверил? На девчонку смотреть-то страшно было, что она там могла подбросить, если из дома боялась выходить, ее с охраной на заседания возили.

– Ты как о другом человеке говоришь, – не удержался я.