Текст книги "Приключения леди Винтер после того как ей удалось избежать смертной казни - Назло Александру Дюма!"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Никогда бы не подумала.

– Положительный слишком?

– Сереж, ну какой из тебя гопник?

– Вот в том-то и дело, что никакой и это большой плюс. А то, кто знает, кочевал бы сейчас по тюрьмам и каторгам.

– Хорошо пошутил, ага.

– Во времена моей юности, госпожа Лишина, это было почти престижно, между прочим.

– Знаю. Я в кино видела, – хихикнула я.

– О, господи, – Топольский закатил глаза к потолку, – Саша!

* * *

Следующим, с кем нужно было поговорить, был Андрей. На мое счастье, Дашка наслаждалась свободой и сбежала гулять с подружками, поэтому нашему разговору на кухне никто не мешал.

– Ясно, – сказал Андрей, когда я закончила пересказывать то, что узнала от старшего Ольшанского, – буду осторожнее и за Дашкой пригляжу. Ты тоже по ночам не шляйся, даже если и не одна.

– Кто бы меня еще отпустил ночью одну, – улыбнулась я.

– Точно, ты же теперь… Как в целом-то? Уживаетесь?

– Да мы и в Черногории хорошо уживались. Я боюсь загадывать, но пока все хорошо складывается.

– Вот и славно.

– Андрюш… я спасибо хотела сказать, – на самом деле эти слова давно крутились у меня в голове, – Ты снова оказался умнее. Хорошо, что я тебя послушала.

– Главное, что у тебя все хорошо. Сейчас Диму откопают, скажут, что там точно он и ты выдохнешь.

– Ты так уверен, что он мертв?

– Я очень хочу в это верить, Сань, – серьезно сказал Андрей, – тем более, шансы есть.

– Пятьдесят на пятьдесят. Так что все нервничаем и ждем, что скажет дядя Игорь. Вот и он, кстати, – я достала звонящий телефон и смахнула вверх зеленый кружок, – Да?

– Лешка разбился, – сказал старший Ольшанский глухо.

– Живой? – сердце неприятно жалось и подкатилось к горлу.

– Да. В сознании.

– Адрес скажите, я приеду.

– Саш? – Андрей настороженно смотрит на меня.

– Лешка в аварию попал, дядя Игорь звонил, – я автоматически убрала телефон в карман.

– Жив?

Я кивнула.

– Поехали, – Андрей взял ключи от машины, – надеюсь, пока доедем, дядя Игорь Леху не добьет.

– Мне кажется, он сам там едва живой.

– Не нервничай, Саш. Леха без защиты редко, если жив, то обошлось.

– Надеюсь.

Старший Ольшанский, как-то сразу постаревший, нашелся на втором этаже больницы.

– Как Лешка? – спросил Андрей, пожимая ему руку.

– Сотрясение, рука сломана – тормозил ей, что ли? Ссадины, ушибы.

– Как так получилось? Он же хорошо водит?

– Тормоза отказали. По асфальту протащило метров десять, если не больше, ладно ума хватило в защите быть.

– Трезвый? – тихо спросила я.

– Да, абсолютно. Действительно тормоза виноваты.

– К нему можно?

– Надо у врача узнать, – растерялся старший Ольшанский, – меня пустили.

– Я узнаю, – Андрей кивнул и ушел по коридору.

– Вы не переживайте только. Лешка же здоровый, как лось, – я тронула дядю Игоря за локоть.

– Дурак он здоровый. Сколько просил не гонять, как об стенку горох! А если бы в городе под фуру влетел?

– Но обошлось же, теперь внимательнее будет.

– Сама веришь, что будет? – вздохнул дядя Игорь.

– Верю. Он дурной, но, если по носу получит, понимает. Помните, как он с велика упал?

– Это когда на камень наехал? Помню, конечно, я тогда чуть не поседел, когда в травм пункт его вез.

– Я тоже. Это же я тогда Лешке догонялки эти предложила, думала вы с папой меня убьете – Лешку убивать было нельзя, он и так был весь израненный, одни колени в мясо чего стоили! – улыбнулась я, – Так он ведь после этого аккуратнее стал и на дорогу смотреть.

– Да, я потом и не помню, чтоб он так бился… – старший Ольшанский тоже слабо улыбнулся, – причинно-следственные связи у Лешки хорошо развиты.

– Ну вот. Главное, живой, остальное срастется, – я посмотрела в другой конец коридора, – вон Андрей кого-то нашел, сейчас нам что-то конкретное скажут.

Врач, пожилой и усталый, оглядел нашу компанию и вздохнул:

– Ну что вам сказать… молодой, здоровый, отделался легко, но понаблюдать надо, минимум пару дней.

– К нему можно? – спросила я.

– Кто-то один. И не долго.

– Иди, – кивнул мне Андрей, – тебе он больше обрадуется.

Леха сидел на постели. Взъерошенный, рука в гипсе на перевязи, голые ноги в синяках и бинтах.

– Привет! Батя сдал? – спросил он.

– Привет! Он переживает, Леш, – я подвинула стул поближе к нему и села, – Ты как?

Леха кивнул на загипсованную руку:

– Сломал. Говорят, еще сотряс есть – на хрен мне шлем тогда?

– Чтоб башку не оторвало! – не сдержалась я.

– Ток не бей! У меня еще ноги в мясо содраны – штаны на асфальте оставил, – заржал Леха.

– Придурок, – я отвернулась, потому что в носу защипало – я за этого родного дурака всю дорогу переживала.

– Шурка, – Лешка криво усмехнулся и поморщился, – ты че, я живой. "Черепашку"(2) не зря ж ношу, пригодилась.

– Как тебя угораздило, дурака?

– Х… Фиг знает. Да ладно, че ты! Прикольно – никогда в аварии не попадал!

– Прикольно ему! Мы тебя похоронили уже, пока ехали! – я не сдержалась – злая слезинка скатилась по щеке.

– Шур, не реви, ты че. Я так, поломатый чуть.

– Дурака кусок!

– Шур… – Леха смущенно теребит уголок одеяла, – ну я проверял же недавно….

– Что ты проверял? – насторожила я.

– Мотоцикл. Нормально было все.

– Давно проверял?

– С неделю. А что?

– Лех… Честно ответь – никто тебе так подгадить не мог?

– Да я ж божий одуванчик, Шур!

– Серьезно давай, – я смотрела на друга в упор.

– Да нет. А ты все переживаешь, что Димон воскрес?

– Да нет, – соврала я, – за тебя переживаю больше. Ты же вечно приключений на задницу находишь!

– Шур, я, это – пострадавший, меня жалеть надо, а не наезжать.

– Извини. Просто я перепугалась и разнервничалась. Ты же мне не чужой.

– Правда испугалась? – Лешка будто собрался изнутри и стал серьезнее.

– Правда.

– Шур, ты это… – начал Лешка опустив глаза.

– Время, молодые люди, – заглянул в палату врач.

– Поправляйся, ладно? – я чмокнула Лешку в щеку и вышла.

У палаты был только Андрей.

– Дядя Игорь где?

– С врачами общается. Леха как?

– Лучше, чем могло быть – ни грамма серьезности.

– Обычное дело. Саш, прости, я тебя отвести не смогу – Дашка звонила, ее от подруги надо забрать.

– Я сама доберусь, не страшно.

– Сергей сейчас приедет, – смутился Андрей, – извини, но мне так спокойнее.

Вот мне и вышли боком хорошие отношения Сергея и Андрюшки. Теперь меня с рук на руки уже сдают, как ценный груз.

– Не злись, – попросил друг, – мы переживаем.

– Ты – да, а Сергей, мне кажется, скептично настроен к Диминому воскрешению.

– И его можно понять. Вон Ольшанский, кстати, – Андрей кивнул, – все, Сань, я побежал, напиши мне, как дома будешь?

– Хорошо. Дашке привет.

– Куда Андрей поскакал? – спросил дядя Игорь, подходя.

– Дашку забирать. Экзамены она сдала, свобода.

– Как оболтус?

– Выпендривается и храбрится. Дядя Игорь, мне бы поговорить с вами?

– Ну пойдем, покурим, расскажешь, – старший Ольшанский кивнул в сторону лестницы, курилка там.

– Врачи что говорят? – спросила я, прислонившись к красному ящику с надписью "Песок" и закурив.

– Говорят, что дурак, но жить будет. Обещают, к пятнице отпустить домой.

– Не такой и дурак, если защиту носит. Лешка сказал, шлем в мясо был.

– Предусмотрительный дурак.

– Да ладно вам, дядя Игорь. Главное, что живой, перелом срастется. Водить не сможет месяца полтора, все вам спокойнее.

– Как бы пить не начал, – Ольшанский покачал головой, – руль этот его хоть как-то держит.

– Не начнет. Мне кажется, ему последняя поездка к матери что-то в мозгах поменяла.

– Твои бы слова, Сашуль… так о чем ты поговорить хотела?

– Авария странная. И по времени и причины.

– Почему так думаешь?

– Лешка обожает мотоцикл, дядь Игорь. Он каждый болтик знает, и вы всерьёз думаете, что он прохлопал бы проблемы с тормозами? Тем более, говорит, что неделю назад все проверял.

– Не прохлопал бы. Кому он дорогу перешел? Это же знать надо, что портить, вряд ли девчонка.

Я затушила сигарету и усмехнулась:

– Я знаю, что портить, например, значит и еще есть "девчонки". Если из его тусовки, то точно знала. Но мне кажется, тут не девушка.

– Лишь бы не наркота, – дядя Игорь покачал головой и нахмурился.

– И не Дима.

– Он может и не появится, Сашуль. Сидит где-нибудь в глубинке, дышать боится, чтоб не нашли.

– Меня успокаиваете или себя?

– Обоих, – признался Ольшанский.

– Насчет наркоты… Не похоже. Но если есть возможность, запихните Лешку на пару недель в санаторий какой-нибудь. Ему срастаться все равно, будет на глазах хотя бы.

– Я сам подумывал. Думаешь, согласится?

– Вроде не против. Если что, я поговорю.

– Что я делал бы без тебя, – старший Ольшанский покачал головой, – он же меня не слышит или не хочет слышать.

– Он упрямый. Но хороший. Кто-нибудь поймет, что не все кругом враги.

– Твои б слова, Сашуль…

– Дядя Игорь, а… – я нервно сглотнула, – заключение не пришло еще?

– Нет, его только завтра откопают – не доверяю местным спецам, послал своего. Я тебе сразу позвоню, не переживай.

– Я надеюсь в гробу Дима. Никогда никого так не хотела видеть в гробу.

– Понимаю. Все, беги давай, а то тебя ждут, – он перехватил мой взгляд, брошенный на часы.

– Вы мне только позвоните, – попросила я.

– Как заключение получу – обязательно. Спасибо, Сашуль.

Я поднялась на первый этаж и быстрым шагом вышла на крыльцо. Ненавижу больницы, мне в них холодно и трудно дышать. Стены давят, что ли?

На крыльце я почти налетела на Сергея.

– Ты ко мне так торопишься? – придержал он меня, – Как твой друг?

Неприязнь, похоже, распространилась уже в обе стороны, раз Сергей Лешку даже по имени не называет.

– Живой, – ответила я, – язвит. По асфальту его протащило прилично, конечно и рука со сложным переломом, но живой.

– Отец переживает?

– Очень. Сереж, мне это не нравится. Леха не мог не заметить, что с мотоциклом что-то не так.

– Саш, это уже мания преследования, – досадливо поморщился Сергей, – неужели твой друг не мог просто в аварию влететь по невнимательности?

– Не мог. Ты услышишь, что с гитарой что-то не так?

– Конечно. Только это причем?

– А Лешка слышит мотоцикл, он по ним уносился еще в школе, свой вылизывает и обожает, а тут такая глупость – тормоза.

– Не такая и глупость… экспертиза какая-то будет?

– Да, должна, страховка, кажется, есть.

– Дождемся, что они скажут, потом будешь накручивать, хорошо? Поехали домой.

* * *

Сергей.

Она лежит рядом, сонно дышит, а я думаю. О том, что мне тоже совсем не нравится то, что происходит вокруг. Может быть, ее друг и случайно влетел в аварию, этого нельзя исключать. Как и того, что с этой аварией могли помочь. И если это действительно так…

Я закрыл глаза и глубоко вздохнул, стараясь не подкармливать свои страхи. Мне нельзя, я должен быть спокойным и здравомыслящим, это единственный правильный вариант поведения. конечно, я бы с удовольствием закрыл Сашу дома до момента, когда хоть что-то станет понятно, но жизнь мне еще дорога.

Я скосил глаза, будто в темноте комнаты мог разглядеть Сашино лицо. Про жизнь я не шучу – этот вулкан эмоций может устроить мне маленький апокалипсис при попытке посягнуть на ее свободу. Я это понял еще в Черногории и проверять наверняка не хотел. Я вообще там много понял и про Сашу и про себя, в какой-то мере. Странно это, обнаружить на пятом десятке, что не все про себя знаешь. Странно, но интересно.

Никогда мне не было так хорошо. Даже просто разговаривать. Пересказывать жизнь, как смеялась Саша. Никогда бы я не подумал, что во мне может быть столько нежности. Никогда до.

* * *

Александра.

Я проснулась среди ночи одна. Из-под двери пробивалась тусклая полоска света с кухни. Было в этом что-то тревожное и неприятное. Я накинула на плечи плед из кресла и, прямо босиком, пошла на свет.

Сергей сидел за столом, курил и сосредоточенность смотрел на дым. Слишком сосредоточенно.

– Не спится? – я остановилась за его спиной и положила руки на плечи.

– Сны дурные, – он поморщился.

– Расскажи? Если рассказать, то не сбудется.

– Коридор – длинный, с подъездными панелями, знаешь, вот этого ядовитого зеленого цвета? И двери – куча разных дверей, они все одинаковые обшарпанные, выщербленные. Я толкаю первую попавшуюся… – Сергей помолчал, слишком сосредоточенно стряхивая пепел с сигареты, – а там твоя ванная в Луговом, и ты на полу сидишь. И кровь. Много крови – у тебя все руки в ней. А воздух такой твердый, как желе – я не то что пошевелиться и что-то сделать, я вздохнуть не могу, – он снова помолчал и попросил, – Сядь пожалуйста, я хочу тебя видеть.

Я подвинула стул и села рядом. Впервые вижу Сергея таким – растерянным и подавленным.

– У тебя свои триггеры, да? – догадалась я.

– Да. Мой страх – это потерять близких. Это очень страшно. Такая дыра в груди потом – ты ее пытаешься – работой, другим человеком, чем-то еще, но туда только все проваливается и заткнуть эту дыру нельзя.

– Я знаю. Не получилось и ты научился с этим жить, а потом дыра стала не такой огромной, но все равно никуда не делась?

Сергей поднял на меня глаза. Мне показалось, что уже не такие больные, а скорее удивленные.

– Да. Научился. Время и работа помогают. Знаешь, мне иногда даже страшно, насколько ты меня понимаешь.

– Разве это плохо?

– Это большое счастье, но я безумно боюсь тебя потерять. Нет, ты не думай, – он виновато улыбнулся, – это не игра на твоих чувствах…

..

– Я не собираюсь умирать, – я накрыла его ладонь своей, – Все будет хорошо.

– Будет. Но я за тебя боюсь.

– Сережка…

– Тссс, хватит. Иди ко мне.

* * *

1 – Мерч – официальная продукция с символикой музыкальных коллективов, отдельных исполнителей, спортивных команд, кинофильмов и прочего

2 – Моточерепаха – щитковая защита на сетчатой основе. Щитки закрывают наиболее уязвимые части торса человека. Особое внимание касается позвоночного столба. Щиток должен в точности повторять изгиб позвоночника. Для большего удобства, практически все современные конструкции, носят шарнирное строение. Щитки закрывают так же грудь, плечи и локти.

Глава двенадцатая

Сергей.

– Там от кинотеатра идти десять минут по людной улице, – поморщилась Саша, – заберешь от Андрея, если тебе так спокойнее.

– Спокойнее. Напиши, как из кинотеатра выйдете, я освобожусь как раз.

– С одной стороны, ты сам нагнетаешь, – Саша улыбнулась и вдруг звонко чмокнула меня в нос, – а с другой – мне приятно.

– Я лучше нагнетаю. До вечера, моя хорошая.

Нагнетаю, да. Но лучше я буду нагнетать, чем жалеть.

* * *

Александра.

– Ты сама-то в этот лагерь хочешь? – спросила я, когда мы с Дашей вышли на улицу. Андрей достал какие-то очень крутые путевки в молодежный лагерь и запоздало стал переживать, что Дашка от его затеи не в восторге, вот я и вызнаю окольными путями.

– Хочу. Там программа интересная и Маринка тоже поедет. Ну, Хрусталева, помнишь?

– Помню, конечно, – Марина была Дашкиной школьной подружкой.

– Давай Андрею позвоним, чтоб не волновался?

– Позвони. Все вокруг только и делают, что волнуются, в последнее время.

– Ты это из-за Леши, да? – спросила Дашка, набирая номер брата.

– Ты откуда знаешь?

– Уши длинные, – показала мне язык Дашка и сказала уже в трубку, – Да, домой идем. Угу. Хорошо.

– Сказал, у подъезда подождет, – Дашка убрала мобильный.

– Еще один паникер. А уши длинные, я тебе подстригу когда-нибудь.

– Ой, да вы достали со своими тайнами! Мне не пять лет уже и даже не десять!

– Даш, не в возрасте ведь дело, просто мы тебя любим и не хотим пугать лишний раз. Это называется забота, вредная ты девчонка.

– Это называется – Дашка маленькая и ничего не поймет, – фыркнула девочка. А я уже школу закончила, между прочим.

– Никто тебя маленькой не считает. И не считал никогда, просто мы хотим тебя защитить, мы же тебя любим, Даш.

– Ладно, я вас тоже. Но какой смысл скрывать, если я все равно все узнаю?

– Мы забываем, какие у тебя длинные уши.

– Вон Андрюшка, – Дашка помахала, – видит, что ли?

– У вас близорукость семейная, – отшутилась я и вдруг напряглась – как-то странно мой друг сидел на лавочке, – Даш, постой тут, только из-под фонаря не уходи.

– Саш?

– Просто постой.

Еще подходя, я поняла, что именно не так – неестественная поза, Андрей никогда так не разваливается и никакой реакции.

– Андрюш? – позвала я, когда до скамейки оставалось пару шагов и тут же чуть не заорала – на светлой толстовке расплывалось темно-красное пятно.

Воздух вокруг вдруг стал твердым, как желе. Я лихорадочно соображала, что делать, но почему-то продолжала стоять, боясь дотронуться до Андрея.

А потом закричала Дашка и я как будто включилась.

Нужно что-то делать, пока не стало поздно. Я нашла у Андрея пульс, который меня порадовал, и вызвала Скорую. На бледную плачущую Дашку я старалась не смотреть – я сама разревусь иначе, от ужаса и беспомощности. Надо действовать, пока меня держит это отстраненное холодное состояние.

Я расстегнула Андрею толстовку, нашла рану, попросила Дашку помочь уложить его на лавочку. Надо отдать Дашке должное – носом шмыгала, всхлипывала, но меня слушалась и не мешала, даже принесла мне аптечку из Андрюшкиной машины.

Кроссовер Топольского вполз во двор одновременно со Скорой. Я к этому моменту уже была готова разреветься сама, потому что кровь все не хотела останавливаться и бинт уже был насквозь пропитан кровью.

– Кололи что-то? – спросила фельдшер.

– Нет, я знаю, что нельзя. Куда его?

– В восьмую, ближе всего.

– Можно я с ним? – спросила Дашка.

– С нами поедешь, – Сергей развернул ее за плечи в сторону своего кроссовера, – давайте обе в машину.

– Как это получилось? – спросил Топольский, выруливая из двора следом за Скорой.

– Не знаю. Андрей должен был нас дождаться у подъезда, но когда мы подошли он уже…

– Ольшанскому звонила?

– Не успела, – я перехватила его взгляд в зеркале заднего вида и меня чуть отпустило. Все будет хорошо. Нельзя думать о плохом.

– Набери. Хотя Скорая все равно в полицию сообщит, но лучше напрямую.

Лешкин отец поднял трубку почти сразу, выслушал меня, задал несколько коротких вопросов и отключился. Дашка, все пытавшаяся услышать, что отвечает мне старший Ольшанский, шмыгнула носом.

– Обещал приехать. Даш, все будет хорошо, ты не бойся, – я сжала узкую ладошку, – мы с тобой.

– Саш, он же выживет? – Дашка смотрит на меня, как будто я точно знаю ответ.

– Выживет, Андрюшка сильный. Все будет хорошо, Даш.

Ждать около операционной нас почему-то не хотели пускать, но тут я оценила все обаяние Топольского – ему хватило буквально пять минут побеседовать со строгой женщиной в хирургической робе, чтоб она нас пропустила и даже подсказала, что в конце коридора есть умывальник. Последнее я сначала не поняла, пока не посмотрела на свои руки, а потом и на джинсы. Ясно почему Дашка так старательно отводит глаза – я вся в крови Андрея.

– Посидишь? – спросила я девочку, когда мы поднялись на нужный этаж, – я умоюсь.

– Можно я с тобой?

– Я с тобой побуду, – Топольский приобнял Дашку за плечи, – посиди, вдруг нам скажут что-то? – он посмотрел поверх Дашкиной головы и едва заметно кивнул.

Закрыв за собой дверь санузел, я глубоко вдохнула и постаралась как можно медленнее выдохнуть. Мне нельзя плакать, у меня Дашка, которой дико страшно, если я сейчас разревусь или раскисну, будет только хуже. Я обязательно выревусь потом, когда мелкая не будет видеть, а пока нельзя. Как бы мне не было жутко за Андрея, нельзя.

Я посмотрела на себя в мутное зеркало, где амальгама пошла трещинами. Да, интерьер, конечно… как-то только будет можно, надо перевести Андрея куда-нибудь в частную клинику. Я верю, что здесь отличные врачи, но мне будет спокойнее, если поправляться он будет в комфорте. Тем более, что обеспечить этот комфорт я в состоянии.

Главное, чтоб спасли.

Кое как я привела себя в порядок – смыла кровь с рук, собрала волосы в хвост, подумала, сняла рубашку и выбросила в мусорное ведро, майка под ней, почему-то пострадала гораздо меньше. Надо попросить Сергея принести плед из машины, прикрыть испачканную одежду, чтоб Дашка лишний раз не видела.

На звонок телефона я ответила автоматически.

– Что случилось? – спросила Надя, услышав мое просевшее “Да”.

– Андрей, – я сглотнула колючий ком.

– Что? – у Надюшки тоже голос изменился, – Жив?

– Да, операция идёт. Его у подъезда ножом ударили, я буквально пару минут не успела.

– Господи… – прошептала Надя, – Саш, ты бы и не сделала ничего. Дашка?

– Со мной.

– Видела? – ахнула подруга, – Бедный ребёнок.

– Надюш, ты прости, я пойду узнаю, вдруг операция кончилась.

– Позвони, ладно? Я Лешке напишу, он час назад онлайн был.

– Кто ему телефон дал?

– Кто его знает. Саш, позвони потом обязательно. И, если что, я с Дашкой побуду.

– Она пока со мной. Но спасибо, Надь.

Выйдя в коридор, увидела, как по лестнице поднимается дядя Игорь.

– Здравствуй, – обнял меня старший Ольшанский, – ты как?

– Нормально. Дашка перепугалась.

– Это понятно, – понимающе кивнул он, – Что-то-то видели?

– Нет, я подошла Андрей уже… один был. Навстречу никто не шел, двор проходной, камеры должны быть у аптеки.

– Сейчас следователь приедет – сама понимаешь, это не шутки уже, расскажешь ему под протокол.

– Даша несовершеннолетняя, ее только со мной.

– Конечно. Проводишь?

– Пойдемте. Дядя Игорь…

– Нет, пока ничего. Эксперт работает, но это не быстро. Только уже понятно, что откопали не Диму.

– Да. Я боюсь в это до конца поверить, но сначала Лешка, потом Андрей… Хорошо что Надя уехала.

– Да, только вы с Сергеем на виду, – дядя Игорь поморщился, – надо с этим решить что-то. Пойдем, Сашуль.

Дальше была беседа со следователем. Профессионал он может и хороший, но черствый сухарь. Не могу никого осуждать, это профдеформация, но для Дашки я бы предпочла другого собеседника.

Еще два часа мы просидели под дверью операционной. Дашка вздрагивала и с надеждой смотрела на каждого человека в белом халате. Мне было больно это видеть, и я всячески пыталась не думать, что мы станем делать, если сейчас дверь операционной откроется и нам скажут самое страшное.

А еще я была безмерно благодарна Сергею, за то, что он просто был. Не пытался никого отвлечь нелепыми разговорами, не вздыхал сочувственно, а просто был рядом и мне от этого становилось немножко легче. Одна бы я не смогла.

Мы все подскочили, когда дверь наконец открылась и вышел невысокий лысый дядечка средних лет.

– Тяжелый, но стабильный, – сказал он, не дав нам ничего спросить, потом посмотрел на заплаканную Дашку, – брат?

Дашка кивнула.

– Парень молодой и сильный, сердце здоровое.

– Когда к нему будет можно? – спросила я.

– Как из реанимации в палату переведем, не раньше. Позвоните завтра, вам скажут о состоянии. Но, думаю, не раньше четверга.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я.

Мелкая вдруг разревелась.

– Даш, все хорошо, уже не надо бояться, Дашик. Ну ты чего?

– Ребенок устал, – сказал Сергей, – Саш, идите в машину, я догоню.

– Правда поправится? – спросила Дашка, когда я устроилась рядом с ней, на заднем сидении и прикрыла нас обоих пледом.

– Правда. Самое страшное кончилось, Дашик. Сейчас выспишься, утром позвоним и узнаем, как Андрей. Может и пустят к нему.

Хлопнула водительская дверь, Сергей сел, завел мотор.

– Много дал? – спросила я.

– Откуда такой интерес, госпожа Лишина? Пожалели районному хирургу денег?

– Отдам тебе потом, ты не должен был.

– Саш, иди в баню, – с чувством посоветовал Топольский, – мы уже живем вместе, а ты все делишь твое-мое.

В темноте салона я увидела, как заблестели любопытные Дашкины глаза. И эту отпустило, слава богу.

– Дома поговорим, – пообещала я, тоже мысленно выдохнув.

– Ужинать будем? – спросил Сергей уже в лифте.

– Я хочу чай и курить. Даш?

– А можно я спать?

– Можно, – Сергей открыл дверь квартиры и щелкнул выключателем, – В кабинете диван, так удобнее будет.

– Пойдем, Дашик, – я легко подтолкнула засыпающую девочку.

– Все ведь правда будет хорошо?

– Конечно. Врач сказал – стабильное состояние.

– Тяжелое, – вздохнула Даша.

– Крови много потерял, поэтому тяжелое. Надо думать о хорошем, Даш. С тобой посидеть, пока не заснешь?

– Не надо, – мелкая слабо улыбнулась, – спасибо, Саш. Я бы не сообразила, что нужно делать.

– Сообразила бы. Все, ложись. Могу успокоительное что-то поискать, если нужно, у меня в сумке есть, вроде.

– Не, я сама, – Дашка красноречиво зевнула.

– Вот и спи. И думай о хорошем.

Я закрыла за собой дверь и пошла на кухню. Топольский курил, по-мальчишески сидя на подоконнике.

– Мало тебе было меня, так еще и Дашка, – вздохнула я.

– Она смешная, – вдруг улыбнулся Сергей, – Пока ты умывалась, Даша мне рассказывала, какой Андрей хороший и как он ей маленькой жуков ловил и вообще. Они ссорятся хоть иногда?

– У них разница большая – одиннадцать лет. Он Дашке как третий родитель. Не знаю, почему у них ревности нет, может потому что Андрюшка вообще такой – защитник, рыцарь, мать Тереза. Ты же должен понимать.

– Я потому и спросил. Третий родитель, да, ты права. И мелкая к Андрею очень привязана.

– У нее больше нет никого. Точнее есть там тетки какие-то, даже бабушка, но их уже давно никто не видел.

– Бабушка? – удивился Сергей, – А почему Андрей опеку оформлял?

– Потому что бабушка у них… Была очень против брака своей дочери с дядей Ромой – отцом Андрея. Он сирота, из детского дома, поэтому сам понимаешь, почему с его стороны нет родни.

– И почему была против?

– Детдомовец, ни кола, ни двора, да еще и не русский, – я заметила удивленный взгляд Сергея и пояснила, – он татарин, наполовину. Гены интересная штука, Дашка с Андреем оба русые, светлоглазые, только в чертах лица что-то есть.

– Мда… и даже внуков не признала?

– Даже. Она их и не видела никогда. Такая вот интересная женщина.

– По вашей компании можно кино снимать – любого бери и готовый сюжет.

– Когда все кончится, продам идею на какой-нибудь мыльный канал, – усмехнулась я, – чайник поставь, а я в душ, смою кровищу, ладно?

* * *

Сергей.

Андрей мне нравился. Несмотря на то, что я дико к нему ревновал в самом начале. Спокойный, гораздо взрослее всей этой разношерстной компании, рассудительный. Когда меня перестало царапать глупой ревностью я разглядел интересную вещь – между ним с Сашей отсутствовала напрочь какая-то химия, да и в отличии от Алексея с шутками на грани и приколами, которыми он меня откровенно бесил, Андрей не пытался никого задеть. После Сашиной защиты у нас с ним и вовсе состоялся интересный разговор. Не только госпожа Лишина с характером, как оказалось. Так грамотно меня ревнивым дураком не выставляли никогда, я парня даже зауважал и проникся какой-то дружеской симпатией.

Вот вся ситуация очень плохо складывается, такое чувство, что Саше пытаются выбить почву из-под ног и оставить одну, без поддержки. И дело даже не в том, что некому ее будет защитить – старший Ольшанский организует охрану, это ежу понятно, а вот морально поддержать… Да и Саша сама измучается чувством вины, что близкие из-за нее пострадали, а это тоже сильный удар. Ай, как все плохо…

Я обернулся на шаги.

– Я больше не в крови и чувствую себя человеком, – Саша приоткрыла окно и устроилась на подоконнике. Это я у нее нахватался или она у меня?

– Сейчас твою мокрую голову как продует…

– Не ворчи. Это сейчас последнее, что меня беспокоит.

– Вот и поделись со мной. Чай какой налить?

– Зеленый. Чем делиться? Сначала Леша, и если там все можно было на случайность свалить, то Андрей явно не сам на нож упал. Кто следующий? Надя? Или ты?

– Или ты?

– Меня Дима не тронет. По крайней мере – сразу. Не спрашивай, откуда я знаю.

– Убрать от тебя всех, кто может что-то сделать, а потом добить? Дешевый какой-то сценарий.

– Он никогда оригинальностью не отличался, только почему переобулся? Зачем нужна была Наталья и весь этот цирк?

– Я сам не понимаю. В любом случае, тебя я одну никуда не отпущу больше. Даже “Ну тут недалеко и быстро”.

– А я больше чем уверена, что бояться нужно не мне, – Саша затушила сигарету, и забрала у меня чашку с чаем.

– Да плевать мне, в чем ты уверена! – не удержалась я, – Можешь считать меня кем угодно, но вот так сидеть под дверью операционной и ждать, выживешь ты или нет… Я не смогу. Я там же свихнусь от страха за тебя.

– Не ори, Дашку разбудишь, – Саша спустилась с подоконника, подошла ко мне и обняла, – я тоже за тебя боюсь. Он этого и добивается, чтоб мы боялись, понимаешь?

– Понимаю. Поэтому я сейчас уже согласен на охрану, оружие и черте что еще, если это поможет.

– Хуже всего, что все это из-за меня, – девушка вздохнула, – а я ничего не могу сделать, даже близких защитить. Дядя Игорь обещал с мамой поговорить, она ведь ничего не знает, и тоже рискует, хотя у Димы почему-то счеты именно к моим друзьям.

– Потому что они активно его топили в суде, возможно?

– Возможно. Сереж, что мне делать? Я совсем ничего не понимаю сейчас.

– Не подставляться. Остальным Игорь обещал охрану.

– Ольшанский уже просто Игорь? – Саша Слабо улыбнулась.

– Полезные знакомства всегда не помешают. Пойдем спать, моя хорошая? Мы до утра все равно ничего не сделаем.

– Мы?

– Мы. Ты же не думаешь, что я просто стану на все смотреть?

– За что мне такое счастье, как ты?

– У меня аналогичный вопрос. Пей свой чай и пойдем спать, время – два часа ночи.

Глава тринадцатая

Александра.

Дашка с Топольским

отлично ладили. Утром, выйдя на кухню, я умилилась идеальной картинке – Дашка

взахлеб рассказывает про какой-то фильм и зверски кромсает помидор, а Сергей

варит кофе и задает Даше уточняющие вопросы. Милота. Реклама, как она есть,

прям хоть сейчас бери и рожай от него.

– Доброе утро!

– Доброе! В больницу не

звонили?

– Звонили, – Сергей снял

турку с огня, – в себя пришел, но пока не пустят, посоветовали после обеда

ещё раз позвонить. Но динамика положительная. Садись, собаку мы уже тоже

погуляли и накормили.

– Уже хорошо. Даш, давай

после завтрака к вам съездим? Вещи соберёшь?

– Да я могу вообще домой

вернуться, я не маленькая.

– Даш, – я вздохнула.

Очень не хочу ее пугать, но мелкая тоже под ударом это мы еще вчера с Сергеем

обсудили, – не надо домой. И не потому что ты не самостоятельная и маленькая,

нет.

– А почему? Это из-за

Андрея?

– Это из-за меня.

– И Леша? – спросила

Дашка.

– Да. Ты только не

пугайся.

– Ты объясни Даше

нормально, – Топольский, поставил передо мной чашку кофе, – а от того, как ты

темнишь, даже мне страшно.

Дашка молча переводила

взгляд с Сергея на меня. Она умеет требовательно молчать – не знаю, как еще

описать весь ее вид.

– Ладно. Даш, есть

человек, которому мое счастье поперек горла. Бывает так…

– Это Дима, да? —

перебила меня девочка.

– Снова уши?

– Я не дура.

– Не дура, – кивнул

Сергей, пряча улыбку – Дашка ему определенно нравится.

– Вы говорите громко. И

Андрей… – Дашка опустила глаза, краснея, – вкладки с перепиской не закрывает. Я

не про тебя искала, а про ту козу, которую он подвозит…

– Так, – теперь уже я