Текст книги "Волчья песнь (СИ)"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Да, там мы будем, как движущиеся мишени, – Сашка потёр лоб и процедил: – Обложили ведь, сволочи... Бежать – нельзя, оставаться на месте – нельзя. Побежим – прикончат, останемся – пришлёпнут. Мат.

Он медленно обвёл взглядом весь свой отряд. Похоже, что многолетние гонки со смертью всё-таки подходили к концу. Очень обидно, кстати, подходили. Они сами влезли в ловушку. "Интересно, когда закончится война?" – подумал Сашка.

Пока он хмуро рефлексировал, Горька что-то явно соображал. Потом спросил неожиданно:

– Саш, помнишь корриду?

– Как сейчас, – не без яда отозвался тот. Подумал и добавил: – Вообще-то помню. А что?

Горька сорвал веточку, закусил её крепкими зубами. Глаза превратились в ироничные щёлки.

– Так что коррида? – спросил Сашка нетерпеливо, подгибая ногу, чтобы добраться до пристёгнутого к ботинку ножа.

– А то коррида... Эти всадники – красная тряпка. Мы – бык. Винтокрылы – матадор. Что бык обычно делает на арене?

– Ну-у-у... бросается на красную тряпку, – ответил Сашка. – Что же ещё?

– Или? – Горька через плечо оглянулся на всадников. Свист пуль в листве уже никого не тревожил – все они шли слишком высоко, да и как иначе-то – снизу вверх?

– Что за ерунду вы обсуждаете? – нетерпеливо вмешался Мирко.

– Подожди, – улыбнулся ему Горька и кивнул Сашке: – Ну так что же ещё бык-то делает?

– Может быть, бежит? – пожал плечами Сашка.

– Бежит, – согласился Горька. – Послушай, Саш, а если вдруг предположить идиотскую вещь: что случится, если быки узнают, для чего красная тряпка?

Несколько секунд Сашка смотрел в глаза Горьке. Потом он вдруг улыбнулся, но глаза его стали внезапно из злых и отчаянных холодными и жестокими. Проведя рукой по своему "хвосту", Сашка тихо сказал:

– Тогда они начнут убивать матадоров. Ты это хотел сказать?

Горька улыбнулся тоже, и это была такая же улыбка злого, опасного волка. Горька Белкин выглядел именно волком – страшным зверем, которого загнали в угол. На свою голову загнали – и он теперь собирается проложить себе путь к свободе клыками.

– Убивать матадоров, – медленно сказал Горька. – Вообще-то это не моя мысль, это сказал Дэви Купер из "Парня зелёной долины". Помнишь такое старое кино?

– Помню... Итак – тряпка, – Сашка указал на всадников, – бык, – он обвёл рукой своих, – а скоро прибудет матадор. Матадор, который не знает, что мы знаем о красной тряпке, – командир качнул головой. – Мы убьём его. Винтокрыл прилетит, а мы будем мертвы. Они опустятся...

– Саш, – покачал головой Мирко, – это бредовая идея. Совершенно бредовая.

– Верно, – осклабился Сашка. – Но мы имеем ничтожный шанс на жизнь против верной смерти. Сыграем?

Мирко пожал плечами:

– Всегда с тобой, ты же знаешь.

– Вот и отлично, – Сашка потянулся.

– В винтокрыле будут спецназовцы, – напомнила Люська. – У нас будет секунда, потом они начнут стрелять в ответ.

– Главное – не взорвать винтокрыл, – сказал Дик. – А кто-нибудь сможет его вести? Сложно ведь, наверное.

– Сашка сможет, – сказал Горька, ломая веточку. – Я смогу. Мирко тоже сможет.

– Я тоже смогу, – добавила Галя.

– Летунов полно, а вот машина – пока проблема, – вздохнул Олмер.

– Им нас не поймать и не завалить, – с силой сказал Сашка. – Ещё не все долги выплачены в этом мире.

– Вы все просто ненормальные, – подытожил Дик, не открывая глаз. – И всё это безумие и авантюра. Куда укладываться-то?

8.

Честно говоря, Сашка не был до конца уверен, что это пройдёт. «Бредовая идея,» – эти слова Мирко лучше всего определяли ситуацию. В самом деле, «но» была целая куча. Джаго могли не поверить, что пули их верховых вслепую и с такой точностью нашли всех... могли для профилактики ещё раз расстрелять трупы с винтокрыла... могло прилететь столько разного дерьма, что всех не перестрелять в принципе...

Тошно было лежать носом в траву и ждать. Причём ждать неизвестно чего. Да ещё Горька, никак не желавший проникаться серьёзностью момента, подмигивал и делал вид, что по своей вечной привычке грызёт траву у себя под носом.

К счастью, ждать всё-таки пришлось не так долго. Не прошло и пяти минут, как появился винтокрыл. Он скользнул над деревьями, широко расставив булькающие винтами несущие плоскости, повис над живописно раскиданными среди кустов и деревьев трупами. Сашка ощутил, как его вжимает в траву поднятый винтами вихрь, ощутил, что на него глядят пристальные глаза.

Потом машина пошла на посадку – качаясь и подёргиваясь, пилот выбирал место посвободней. Садился аппарат медленно – и в точности на лежавшую ничком Бранку...

Момент был жуткий. Но Сашка просто не мог не восхититься выдержкой девушки – она даже раскиданных рук не напрягла! Значительно больше опасался он за Мирко: ну как вскочит и рванёт на выручку?!

Бранка оказалась точно под брюхом машины.

Винты унялись, только скрипели и шипели слегка. Сашка услышал ненавистный низкий голос, разобрал неволей выученные хрюкающие и похрипывающие слова:

– Их что, всех уложили? Расскажем – не поверят.

– Всех, одиннадцатая у нас под низом. Вообще жаль, надо было взять кого-то живыми... эй, наружу, грузим их!

И вдруг – крик, как показалось, мальчишки-человека, хотя и на том же языке:

– Они живы!

О чём-то думать было некогда. Сашка даже не переворачивался на спину – из-под бока разрядил оба ствола обреза в ненавистные чёрные фигуры, как раз закончившие спрыгивать на траву.

Мгновенно взревели винты. Всё ещё стоявший в дверях джаго с плазмомётом заорал что-то в салон, там грохнуло, Бранка, появившаяся внутри винтокрыла, как чёртик из коробочки, в упор выстрелила в затылок спецназовцу из пистолета, потом метнулась в кабину...

Сашка вскочил перекатом, из-под локтя прошил короткой очередью "маузера" ещё одного спецназовца. В винтокрыл обратно никто не вскарабкался. И живых не было.

– Все сюда! – изнутри крикнула Бранка. Мирко бросился первым, винтокрыл подпрыгнул, как живое существо... Один за другим они взбирались в гротескно большой салон, в полу которого оказался настежь распахнут грузовой люк – Бранка вышибла замок пулей.

– Помоги Мирко! – скомандовал Сашка Гале. Горька ткнул в хвост:

– Смотри...

Рядом с убитым картечью спецназовцем-джаго лежал казавшийся по контрасту странно маленьким рыжеволосый человек – в пятнистом комбинезоне на широких лямках, мягких высоких ботинках, на правом рукаве – большая эмблема в виде пикирующего крылатого кота. Сторк, дошло до Сашки только теперь. Сторк-мальчишка или почти мальчишка. Ладони убитого были сведены на боку, рот широко открыт.

– То-то мне показалось... – буркнул Сашка. Их тут же бросило на лавки и пол, Люська чуть не вылетела своим ходом в люк – Димка её еле поймал.

– Осторожней, пенёк! – рявкнул он в сторону кабины. Хватаясь за колени, стены и лавки, Сашка добрался туда:

– Лети в сторону болота, скорей!

– Знаю! – огрызнулся Мирко, с трудом ворочавший слишком большие и далеко расставленные рычаги.

– Да вот же ж! – выкрикнула Галька. – Смотрите, вон они!

Два винтокрыла на полной скорости мчались над лесной грядой – один забирал наперерез к болоту, другой заходил с хвоста. Бронестекло слева разлетелось в крошево, холодный вихрь ворвался в кабину. С треском разодрало борт, все попадали на пол.

– Топливопровод пробит! – не поворачиваясь, крикнул Мирко. В салон затягивало чёрный, приторно пахнущий дым. Галька дёргала рукоятями незнакомого пульта управления оружием; машину начало трясти и крутить в сторону от болота. – Сань, не дотяну! Не получается!

Сашка уже и сам видел – даже если и дотянут, то преследователи их расстреляют. Но совершенно неожиданно звёздчатая вспышка сверкнула слева по борту у того винтокрыла, который отрезал их от болота. Винтокрыл шарахнулся – и буквально врезался во вторую вспышку носом. Третья разорвалась под правым винтом, машину перевернуло через саму себя – и она тяжко рухнула вниз. В салоне невразумительно заорали, на все лады варьируя имя Димки. Но порадоваться толком никто не успел. Жуткий треск где-то позади заставил приборы практически отказать. Сашку вышвырнуло в салон, он успел услышать крик Мирко:

– Хвост горит!

Винтокрыл начало мотать – судорожно, неравномерно. Мирко сбросил скорость – машина начала падать. Увеличил – вновь пошла жуткая болтанка.

– Меня всегда на карусели тошнит, – сообщил Димка. – И я гранаты последние потратил.

Машка удерживала потерявшего сознание Дика. По борту стегнула ещё одна очередь, осколки металла, летя внутрь, ранили тех, кто не успел упасть на пол. Мирко, не переставая ругаться – в салоне было слышно – старался хоть как-то выправить винтокрыл, мотавшийся вдоль кромки болота. Вражеская машина заходила виражом на новую атаку.

– Эта дрянь нас расстреляет! – закричала, бледнея Люська. – Мирко! Мирко, да сажай же ты!

Её толком никто не понял за громом и грохотом. Бранка стояла на коленях у открытого бортового люка. Плечи её вдруг дёрнулись, девушка мгновенно перебросила затвор снайперки. "На что она рассчитывает... о?!"

Второй винтокрыл грузно завалился на борт. Фукнув, из двигателя повалил дымный огонь, машина потянула прочь, выплёвывая струи пламени.

– Падаем!!! – завопил Мирко.

* * *

Остатки винтокрыла дымились, наполовину уйдя в болото, метрах в сорока. Всё ещё не веря, что он жив, Сашка поднял голову. На него смотрело недоверчивое, перемазанное тиной и болотной грязью, недоверчивое лицо Горьки.

– Ну вот же ж... – с чувством сказал он. – Судя по тому, какие у тебя глаза – ты наделал в штаны? Не стесняйся, Сань, у меня – точно полные...

Друзья огляделись. Инертные тела, недвижно лежавшие тут и там в болоте, постепенно возвращались к жизни – как правило, сначала поднималась голова, потом – оружие, в конце – неуверенно и осторожно – всё остальное.

– Я всегда знал, что меня с вами убьют. – не открывая глаз, проникновенно сказал Мирко. – У меня перелом свода черепа, вывих правой коленной чашечки – любимой! – и разрыв сухожилий... оооооо, какие мукииии...

– Обезьяны! – заорал Горька, поднимаясь. Мирко вскочил немедленно – видимые его повреждения ограничивались рассечённым лбом. Бранка немедленно начала вытирать лицо друга головной повязкой. – Ага, – с удовлетворением продолжал Горька, – запрыгал, симулянт...

– Обрати внимание, Маш, – Сашка усмехнулся, – твоего Дика оккупировали.

В самом деле, раненый Дик висел на плече Гальки, которая обнимала его обеими руками.

– Ничего, – невозмутимо ответила Люська, – это Горьке за насмешки... Дик, ты как там?

Тот с немалым трудом улыбнулся:

– Если увидишь меня в обнимку с дурнушкой – вмешайся, это драка.

После этого он глубоко, обморочно побледнел и потерял сознание. Рана у него открылась ещё в полёте.

9.

Если бы в это время джаго, отказавшись от мысли уморить юркого врага голодом, выбросили десант на кромку болота – они бы повязали отряд голыми руками. Помимо синяков, порезов, ушибов, мелких ран, густо покрывавших всех участников «сумасшедшего побега», были и серьёзные повреждения.

Дика лихорадило, рана воспалилась, пуля сидела где-то внутри – верные признаки того, что пуля отравлена, как любили это делать джаго – землян с их могучим иммунитетом это редко убивало, но всегда осложняло лечение. У Мирко оказалось нешуточное сотрясение мозга – его почти непрерывно тошнило, он не мог даже сидеть.

У Нины в правом бедре застрял осколок брони.

Олмер довольно долго мялся, жалобно смотрел вокруг и вздыхал, пока не выяснилось, что "картечь" – две вылетевшие из борта заклёпки – попали ему в зад.

– Великие небеса, у парней талант какой-то – получать повреждения, – вздохнула Люська, когда всё это выяснилось. – Половина покалечилась.

– Что с ними делать-то? – Машка сидела рядом с Диком, держа ладонь у него на лбу и глядя на друзей отчаянными глазами. – Он бредит...

– Спокойно, – Сашка присел рядом, – сейчас займёмся. Всё будет нормально.

Мирко уложили в тень с холодным компрессом из водорослей на лбу. Бранка устроилась рядом, положив руку ему на плечо. Нина и Олмер дожидались своей очереди, потому что необходимо было в первую очередь заняться Диком.

Галя ушла за малиной и мхом. Аптечек у отряда давным-давно не было, но небольшой хирургический набор из немецкой стали сохранился – его берегли пуще боеприпасов и обуви. Машка поставила их кипятиться, привычно разведя бездымный костерок ножом и кремнём. Димка стащил с Дика лёгкую кожаную куртку.

– Придётся потерпеть, Дикки, – неожиданно ласково сказал Сашка. – Потерпишь молча?

Дик, как раз пришедший в себя, облизнул губы и чуть кивнул:

– Скорей только... плечо горит...

Вернулась Галя со мхом и листиками малины. Она принесла ещё и молодой подорожник, кто знает, где и как найденный на болоте. Горька распотрошил аккуратно охотничий патрон, высыпав зеленоватый порох на один из листьев подорожника.

– Всё готово? – отрывисто спросила Люська. – Подержите-ка его.

– Не надо, – ответил Дик. – Не хочу. Да я не буду дёргаться. Только Маш... ты меня за руку держи. а ты, Олмер, спой что-нибудь, если можно.

Он прикрыл глаза. Машка, сидевшая рядом, тут же взяла руку англосакса в свои ладони и сжала.

– Прощай, позабудь – и не обессудь,

А письма сожги, как мост.

Да будет мужественным твой путь,

Да будет он прям и прост! (1.) – раздался негромкий, суровый не по возрасту, голос Олмера.

1.Стихи И.Бродского. Один из тех многочисленных, увы, случаев, когда стихи недосягаемо выше автора.

Уверенным движением скальпеля девушка сделала небольшой, но глубокий надрез через вздувшуюся рану. Лицо Дика обсыпал пот, но он не издал ни звука и ни мускулом не двинул. Только открыл глаза и улыбнулся Машке – та ответила улыбкой, куда более жалкой, чем у Дика...

– Да будет во тьме для тебя гореть

Звёздная мишура,

Да будет надежда ладони греть

У твоего костра!

Сашка, сосредоточенно хмурясь, раздвинул края разреза. Люська точным движением пинцета извлекла из пузырящейся крови деформированную пулю, бросила её в сторону.

– Да будут метели, снега и дожди,

Да бешеный рёв огня!

Да будет удач у тебя впереди

Больше, чем у меня!

– Иглу.

– Очень больно? – кусая губы, спросила Машка. Дик покачал головой, улыбнулся:

– Нет.

Разрез Люська зашила аккуратными стежками биошёлка, потом присыпала порохом. Тут Дик не выдержал – зажмурился, уперся затылком в землю, выдохнул:

– А-а-ах-х...

– Тише, тише, родненький мой, дорогой мой, – Машка начала быстро целовать его лицо – закрытые дрожащие веки, плотно сжатые губы, мокрый лоб...

– Да будет могуч и прекрасен бой,

Кипящий в твоей груди.

Я счастлив за тех, которым с тобой,

Может быть, по пути!

Обложив зашитую рану мхом, девушка прикрыла её мятым подорожником и завязала головной повязкой Горьки.

– Всё. Дайте ему кипятка на малине и укутайте потеплей, – Люська перешла к Нине.

– Саш, – Олмер незаметно подавал сигналы командиру. Тот кивнул:

– Чего тебе? Вне очереди тянешьмя?

– Слушай, – мальчишка понизил голос, – ты сам из меня эту дрянь не можешь вытащить?

– Я не хирург, – напомнил Сашка. – Даже не тренировался.

Лицо германца стало несчастным. Сашка присвистнул:

– А, понятно. Сто раз же и она тебя голым видела, и ты её.

– Ну... – Олмер дрожаще вздохнул. – Ну, одно дело видеть... а другое... – он печально посмотрел через плечо вниз.

– Ладно, – махнул рукой Сашка, – переворачивайся и терпи, если так...

* * *

Оставаться на месте Сашка не мог позволить ни себе, ни остальным. Они выждали всего лишь до вечера. Самодельные носилки с Мирко потащили Димка и Горька. Нина отказалась от помощи и шагала сама – не похоже было, что нога её хоть сколько-то беспокоит.

Отряд напоминал болотную нечисть – и по внешнему виду, и по тому, как бесшумно он двигался. Сашка и Галя шли впереди с шестами, нащупывая подходящую дорогу. В среднем тут было по пояс – по пояс вонючей холодной жижи, ещё толком даже не начавшей прогреваться после зимы.

Но впереди ждала надежда.

Уже через час мучительно-медленного передвижения справа на берегу появились огни. Донеслись обрывки разговора, шум движков, выкрики. Это был явно фланг окружения.

– На берегу нет патрулей, – сказал Сашка, подождав Горьку. Тот кое-как вытер локтем лицо:

– Странно.

– Надо быть довольными.

– Я не доволен, – Горька покачал головой, – потому что это слишком просто и очень странно. Не прозевай засаду. Ты помнишь, что там был сторк? Сторк – вместе с джаго.

– Помню, но никакой засады тут быть не может, – возразил Сашка.

Рука Гали легла ему на плечо. На перемазанном грязью лице девушки поблёскивали глаза.

– Смотри.

10.

– Мины, – Сашка даже засмеялся тихо, но это был горький смех. – Мины, вот ведь... так просто и так надёжно... Вот теперь-то мы точно заперты. Что можешь предложить?

– Один выход всё-таки есть, – Горька сухарём выскреб остатки консервов из банки.

– Есть? – уточнил Сашка.

– Есть, – подтвердил Горька. – Мы уйдём через болото вглубь.

Сашка опустил "маузер", который чистил.

– Ты что, заболел?

– Лучше быть больным, чем мёртвым. Может, они туда за нами и не сунутся. А если сунутся – мы их там умотаем. Даже с ранеными на руках. А тут нам ничего не светит. Мы не сможем даже умереть в бою. Они просто дождутся, пока мы сдохнем с голоду или от чего ещё. Кому как понравится.

Сашка огляделся. Пожалуй, нечасто его лагерь выглядел так уныло. Сразу было видно, что обитателям его здорово досталось за последнее время. Девушки, как это часто бывает, меньше поддались унынию, чем ребята – тормошили их, болтали, не давали окончательно (что было бы не удивительно) пасть духом. Усталость, раны, безнадёжность, сырость, холод, близость торжествующего врага, голод – всё это разом свалилось на плечи землян. И на плечи их командира – более, чем на чьи бы то ни было. Поэтому он и не мог позволить себе даже немного отдохнуть.

Горька обнял друга за плечи:

– Послушай, – сказал он тихо, – не мучайся. Снова смерть против смерти – ну так и что же мы потеряем? А приобретём, если повезёт, то, что нам всем нужно – жизнь!

– Ты не оставишь меня? – спросил Сашка так, словно Горька мог растаять в воздухе, не сходя с места.

– Клянусь, – Горька серьёзно поднял ладонь в пионерском салюте, – что буду с тобой до самой смерти и после неё – тоже.

– И после? – усмехнулся Сашка. Но Горька не склонен был, как ни странно, шутить:

– И после. И не только я, но и все мы. За эти годы мы слишком сжились друг с другом, чтобы уходить просто так. И сейчас мы пойдём с тобой через болото – и с нами пойдут все те наши, кто погиб. И мы пройдём, Саш. Мы пройдём!

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ:

АНДРЕЙ ЗЕМСКОВ.

СКВОЗЬ ПУСТОТУ.

Магия звуков, странные числа,

Ветер бьётся в окна дома, оставленного людьми.

В гибкости луков – гибельность смысла

Жизни. Там, где тонко, рвётся вдруг тетива любви.

В холоде стали – чья-то усталость

После долгой битвы с ликом Горгоны в зеркальном щите.

Злее мы стали самую малость,

Ветром с толку сбиты, – бродим по золоту в нищете.

Сквозь пустоту молвы или молчания

Лететь и, разорвавшись на лету,

Осколками удачи и отчаянья

Дай Бог пробиться нам сквозь пустоту!

Срезаны стропы. Сам себе враг ты:

Спьяну да с испугу спутал с дорогою спутанный след.

Вздорные тропы, торные тракты

Водят нас по кругу. Солнце успело сойти на нет.

Тьма, обнимая, давит на плечи,

Вечер залпом выпит. Время, убитое лунным лучом

Рваного края раненой речи,

Лечит её на дыбе. Кто там за левым стоит плечом?..

* * *

Дио был в бешенстве – редком для него состоянии вообще, но ставшем обычным с тех пор, как он принял под команду группу Императорских Рук (1.), действующую на планете. Никакие неудачи на фронтах, никакой кошмар сокрушительной победы уже, казалось бы, разгромленных полностью землян на Сельговии не могли поколебать ироничного безразличия сторка. Казалось, ему плевать вообще на всё происходящее в Галактике. Но известие о вновь объявившейся маленькой группе партизан, идущих через болото, его потрясло. И это при том, что раньше он и над этой погоней посмеивался, хоть и давал своих бойцов для слежки и наводки. Теперь же на глазах у потрясённых офицеров он наорал на командира джагганского спецназа и мобилизовал всех своих на поиск и погоню.

1.(Аналоговый перевод) Отряд молодых сторков из лучших Родов, выполняющий некую особую миссию по приказу лично Императора Сторкада.

– Если они уйдут, ты – персонально ты, урод! – потеряешь голову! Они вас всех водят за нос уже четвёртые сутки! Мобилизуйте всех! Я дам своих! Хотя бы одного землянина – взять живьём!

– Но это не деловой подход... не рабочий... – бормотал, путая сторкадские слова, испуганный джаго, на две головы возвышавшийся над юношей. – Наши сперва стреляют, а потом разбираются, кто перед ними. Да и ваши тоже... тоже не...

– Ничего не знаю! Ничего не хочу знать! – кричал Дио, его бледное лицо с расширенными горящими изумрудным пламенем глазами подёргивалось. – Если они пройдут болото – ты отправишься на тот свет, или куда там тебе положено – а остальной штаб – копать руду на какой-нибудь астероид!..

...Причины гнева были ясны лишь второму по старшинству в группе – Лью кен ло Лью токк Лью ап мит Лью по прозвищу "Крум'эль" (1.). Они с Дио потом говорили с глазу на глаз, сидя в палатке на краю болота.

1.Кр'эль – колючее ночное животное, отдалённо напоминающее земного ежа на Сторкаде. «Крум'эль» – что-то вроде «Ёжик».

– Обо всех этих операциях – фронтовых, прифронтовых, противопартизанских и любых других – пусть болит голова у армейских командиров, – Дио увлечённо мазал свежую ячменную лепёшку мягким сыром, – а нам такую задачу никто не ставил. У нас свои дела. И ты не хуже моего понимаешь – если они перейдут болото – они найдут крепость, – он загнул палец свободной руки, и Крум'эль кивнул. – Если они найдут крепость – они спустятся в подземелья. Если они спустятся в подземелья – они найдут меч, перстень и браслет.

– Ну, вот тут-то им и конец, – Крум'эль покачал головой. – Они же перебьют друг друга из-за этих вещей. В том и смысл. Если я правильно понимаю – ими могли владеть одни Странники (1.). И вот что, разве... – он выразительно помолчал, разглядывая друга чуть насмешливо (2.).

1.Стад'эйр («Странники» – сторкадск.) – легендарная пра-раса, оставившая по всей Галактике странные города. На Земле её называют «Рейнджеры» – первый город Рейнджеров был обнаружен землянами на Хароне капитаном «Рубина» П.В.Крапивиным в 21 г. Реконкисты, за 80 лет до событий этой книги. 2.Намёк на те слухи, которые ходят о джаго – что своим выходом в космос и прогрессом эта раса обязана найденными на материнской планете материалам Странников, которые джаго сумели расшифровать, понять и освоить. Крум'эль хочет сказать, что джаго, владевшие планетой долгое время, наверняка не прошли бы мимо любого наследия Странников.

– Ты правильно понял, но недослышал, – поднявшись, Дио откинул полог палатки, впустил свежесть первой майской ночи. Того, что их подслушают, друзья не опасались – они говорили на старом языке, которого никто из джаго тут не понимал. – Всеми этими вещами и правда мог владеть только кто-то из Странников. Но это – земляне. С них станется поделить всё без драки. И тогда они станут поопасней полка их пластунов в наших тылах – и это, заметь, рядом с Джагганом, это – после проигрыша наших рабов на Сельговии! А что будет, если эти вещи из рук этих людей – попадут в руки... – он сделал странный жест. Его друг, резко побледнев, ответил другим жестом, сказал:

– Сторкад не может проиграть!

– Да не проиграет Сторкад, – кивнул Дио. И тут же мечтательно продолжал: – Вот бы с кем схлестнуться один на один! Олааааа...

– Оставь эти мысли, – вздохнул Крум'эль. – Ты – Тень (1.), Он (2.) не поймёт и не примет такого – чтобы ты рисковал, как обычный боец. Даже в такие тяжкие дни, как сейчас.

1.Тени – наследники Императора Сторкада (не кровные, кровных у него нет). Теней несколько. 2."Он" – один из эвфемизмов, которыми сторки называют своего Императора.

– Я не просил о чести стать Тенью, не просил о чести покинуть Род... – неожиданно грустно сказал Дио. – Я бы предпочёл быть пилотом. Обычным пилотом... – он встряхнулся. – Сам знаешь – такие вещи и такие люди, как эти земляне – они притягиваются.

– Да не отдадут они их никому, даже если найдут. – хмыкнул Крум'эль. Дио ударил ладонью по плечу:

– Сколько ты уже с землянами знаешься, а ещё не понял – отдадут! Нет у этих вещей над ними власти, нет! Пойми – нет! Даже над нами – есть, над землянами – нет! Потому Он и не беспокоился раньше! Попользуются земляне этими вещами на войне, а потом отдадут, как там у них положено, на вишить'ём рюшьньике – сам знаешь, кому! Ты что хочешь – чтобы повторилась история, которая едва не погубила всё в дни Весёлой Войны?! (1.) Нэрионов неготовность подвела, а землян?! Нэрионы были чистые техники, а земляне?! Разберутся, начнут копать и нюхать, и будет нам вторая Весёлая!

1.Дио имеет в виду войну с нэрионами, шедшую за два с половиной века до описываемых событий. Тогда Нарайн едва не разгромил возглавляемый сторками, джаго и нэйкельцами альянс, но в конце концов потерпел поражение и был спасён от геноцида сторками – согласно их обычной политике делать союзников из самую малость недобитых врагов.

– А то нам сейчас хорошо... Да и не думаю, что тогда всё было так печально из-за подобных вещей, – возразил Крум'эль.

– И тем не менее! К чему в такие дни давать врагу лишнее оружие?! Тем более, как ты точно отметил, нам и сейчас-то не очень... хорошо, – Дио чуть улыбнулся. – С точки зрения разума мы занимаемся невероятными глупостями – беспокоимся о какой-то рухляди на чужой планете в те дни, когда наша армия потерпела такое поражение...

– Послушай, – неуверенно сказал Крум'эль, – я тут с тобой недавно, ты больше моего понимаешь в таких делах, но... но почему бы нам самим не взять эти вещи, раз уж мы знаем, где они? Не для себя, разумеется. Ты пойдёшь и возьмёшь. Не пользоваться, просто...

– Взя-а-ать?! – Дио поперхнулся лепёшкой. – Взять?! Предки, Пустота и всё... Как – взять?! Там стоит стража! Такая, о которой мы даже и понятия не имеем – они ждут несчётную бездну времени и будут ждать ещё столько же! Они почуют, кто пришёл. Почуют – зачем пришёл. И тогда мне конец. Причём конец совершенно бессмысленный. Нет уж. Мы – тут ничего взять не можем. А они – взять не должны!

* * *

Из-под удара помог уйти звериный инстинкт. Усталых, падающих на ходу, Сашка прогнал всех ещё три километра – и, как оказалось, очень вовремя. Ракеты обрушились на болото, как страшный метеоритный дождь. Всех швырнуло в грязь. Светло стало, как днём, более высокие деревья вывернуло, прошёл быстрый горячий дождь из густой грязи. А вдали шипело, урчало и булькало – кипела котлом на огне вода на месте удара.

– Здорово они на нас обозлились, – задумчиво сказал Горька, садясь в грязи. – Жуть. Когда поймут, что нас не накрыли – тогда и начнётся настоящая гонка.

Собственно, он констатировал очевидное – просто по своей привычке не молчать. Никто по той же причине ему не возразил, никто с ним не согласился.

Ночь провели, лёжа с раскинутыми руками на пружинящих кустах. Лежали молча – то засыпая, то просыпаясь, то просто глядя в небо, но одинаково неподвижно и молча.

А звёзды висели в чёрно-синем небе – крупные, яркие – точней, не висели, а неслись в пространстве Галактики с головокружительной скоростью, и не было им никакого дела до детей наглой расы, глядящих в небо на какой-то маленькой планетке – расы, всерьёз претендовавшей в перспективе на познание и власть не только над галактикой, но и надо всей Вселенной. Мироздание продолжало своё вечное вращение в твёрдой, неколебимой уверенности, что никаким существам не под силу измерить его и овладеть его тайнами.

Усталые, израненные, загнанные юноши и девушки смотрели в небо – смотрели со смесью восхищения и хозяйской деловитости.

* * *

– Слева трое! – заорал Димка, распластываясь в прыжке через кусты. Грязь захлюпала – сложившись пополам, трое урчащих гигантов, выбирая ноги из вязкой массы, ринулись за ним.; Дик, задержав в здоровой руке гранату, метнул её в преследователей, граната разорвалась бледным пламенем и белёсоватым дымом над головами джаго, они повалились разом, подняв волны чёрной жижи. – На деревья, обезьяны! – в полном восторге завопил Димка, перезаряжая обрез. – На деревья, а тут бегать надо лучше, ножками двигать!

Сашка отстреливался из-за переплетения полусгнивших ветвей. Рассчитанная засада врага провалилась – ещё ночью ребята просто засекли передвижения по болоту, обошли в свою очередь врага и врезали с тыла. Ракета, пущенная Сашкой, разнесла в клочья громадного джаго с плазмомётом.

– Кончаются! – подала голос Машка. – Патроны!

– Быстро! – скомандовал Сашка. – Мирко, Дик, Олмер, Бранка, Машка, Нинка – пошли отсюда! Бегом, вон под теми деревьями! Мы их уведём в другую сторону!

– Командир, да мы ж побеждаем! – заорал Дик.

– Этих – да, – Сашка забил в стволы обреза патроны с картечью. – Но у меня такое чувство, что сейчас появится команда поддержки, и они будут размахивать не флагами спортобществ... Мирко! Уводи людей, я сказал! Встретимся, когда сможем!

Сотрясение Мирко отпустило. Он кивнул и, быстро собрав названных, повёл их в сторону деревьев.

– Ты правильно сделал, что их отправил, – подполз Горька, его прикрывала, перекатываясь от куста к кусту, Галя. Люська и Димка с бесполезным сейчас "тунором" виднелись поодаль – они не стреляли. – Мирко их выведет. А ты выведешь нас.

– Самое главное – верить в своего командира, – серьёзно сказала Галя. – Горь, отсыпть патрончиков.

– Экономней трать, хорошо? – Горька сыпанул девушке пригоршню. – У меня мало совсем уже.

– Внимание! – Сашка рывком перевернулся на спину. – А вот и желающие попраздновать вместе с нами!

– Мы из к столу не звали, – проворчал Горька, глядя, как пузатый грузовой винтокрыл, снизившись над деревьями, высаживает по тросам солдат. – Надеюсь, Мирко успел увести наших...

– Ничего, пусть подсаживаются, – Сашка встал на колено, перевёл ружьё на автоматику и начал методично расстреливать винтокрыл ракетами – почти не скрываясь и не жалея боеприпасов.

Слева из кустов вывалились двое спецназовцев, на автоматах блестели примкнутые широкие тесаки. Не стреляя, навалились. Сашка успел подставить под размашистый удар ружьё, вскочил, отпрыгивая от огромной туши, затянутой в чёрное. Горька, в броске заслонив собой Гальку, разрядил второму в черногубую плосконосую морду обрез. Крутнувшись вокруг своей оси, почти обезглавленная туша джаго рухнула в грязь. Сашку подмял его противник.

– Горь, берегись! – завизжала Галька, стреляя очередями – третий джаго, появившийся следом за первыми двумя, выстрелил в Горьку из огнемёта, юноша судорожно рванулся в сторону, его рука и плечо вспыхнули, но он уже нырнул в грязь. – Горь! – Галя, забыв о бое, упала на колени – к счастью, Люська точно срезала собиравшегося выстрелить ещё раз джаго пулемётной очередью.