Текст книги "Последний день войны"

Автор книги: Олег Верещагин

Интерлюдия: Славословие

 
За душой, за пазухой,
Встрепенулась раз, другой
Лёгким звоном под дугой
Не дала уснуть…
Полетела лёгкая
С облаками окая
Стрелами, не строками
Ворожила путь…
 
 
Как звалась невестою,
Да тоской безвестною
Звёзды мерить песней той
Услыхала зов…
И на кой сподобилась
Бросить всё в недобрый час,
Да куда там!.. Понеслась!
Нет таких оков…
 
 
Верою да верностью
Жаловала с щедростью
Ведь вернулась, лезь в петлю
Что ж ты спал с лица?..
Вдаль летела стаями
Искрами растаяла
Да пускай! Ей, стало быть
Не видать конца…
 
 
"…Ой, Ладо, Ладо,
Ладо, мати, Ладо
Весну закликати, мати,
Весну закликати…
Зиму провожати,
Ой, Ладо, Ладо,
Мерю провожати.
Леля да Полеля
Ой, да пили воду
Во великой Сварге
Пили – лили воду
Ой, да лили воду,
Славу пели Роду,
Ой, да славу пели
Диду, дубу, снопу."[19]19
  Стихи Андрея Красавина.


[Закрыть]
 

* * *

Плоские машины – не очень похожие на земные танки или бронемашины, но всем своим внешним видом не оставлявшие никаких сомнений в своём предназначении – шли по две в ряд, шесть штук. Из-за того, что они были плоские – они казались невысокими, и только когда на броне передней показался данван, стало ясно, что высота машин не меньше трёх метров и что они – огромны.

Данван стоял на носу правой передней машины, раскачиваясь на широко расставленных ногах – статуя из непроницаемой брони. Его угловатые руки поднесли к матовому забралу шлема какой-то прибор, он стал медленно поворачивать голову туда-сюда. Картина была полуреальной, как из фантастического фильма. И уж совсем фантастической делал её плывущий над группой машин фрегат – фрегат, по сравнению с которыми машины-гиганты в ущелье, ведущем в горы, казались крошками.

Олег пошевелил край изолирующей накидки. Его не оставляло ощущение того, что данван видит. Видит их всех. Невозможно не увидеть полторы тысячи человек, пусть и сколь угодно хорошо замаскированных. Невозможно. Так же невозможно, чтобы этот фрегат и был тем, который сжёг Йени Асма. Хотя Йерикка говорил, что это так и есть.

Машины двинулись дальше. И над скалами – скрещивая в небе белые следы и завывая – разорвались алыми огнями две сигнальных ракеты. Начало атаки.

Олег отбросил накидку…

…Фрегат тут же окутался радужным сиянием – непроницаемым и… страшным. Зашевелились – не вразнобой, слаженно и жутко – многочисленные стволы, безошибочно выцеливая обнаружившихся себя врагов. Жалкие твари, как они посмели?! Отражая ливень высокоскоростного металла, несущийся с земли, перехватывая ракеты, защитные экраны были готовы поглотить и любую форму чистой боевой энергии – мало ли что?

Гранаты "мух" и "семёрок" – и капсулы "шмелей" не были энергией. У них не было сложных наводящих систем. И их скорость была слишком мала, чтобы защитный экран воспринял их как угрозу.

Конечно, у фрегата была и обычная броня. Мощная, танковая. Но, как видно, она не модифицировалась довольно давно. Во всяком случае, ещё до появления тандемных ПГ-7ВН…

…Не веря своим глазам, Вадим увидел то, на что уже не надеялся с того момента, когда вспыхнула чёртова "радуга".

Фрегат вдруг дёрнулся. Покачнулся. Послышался, перекрывая звуки боя, мощный рёв сирены. Мощный – и… и… нет, не может быть… беспомощный! Фрегат звал на помощь.

Помогать было некому. Сразу несколько "тандемов", выпущенных с разных концов, пробили броню. А потом одна из "шмелиных" капсул развалила нос чудища – то самое место, где холодно сверкали гранёные "глаза грифона" – панорамные иллюминаторы пилотского отсека.

– Аааааааа!!! – бессмысленно-радостно закричал Вадим.

Защитное поле замигало и… исчезло. Фрегат оказался под огнём со всех сторон – по нему стреляли изо всего, что могло стрелять. Чудовище подалось вбок. Назад. Вбок. Оно было всё-таки слишком огромно, оно не желало умирать от муравьиных укусов… и Вадим увидел, как внизу – на земле – одна за другой появляются кипящие ямы.

Поздно.

Трёхсотметровый убийца городов страшным движением перевернулся вокруг себя. И – рухнул вниз, в ущелье.

– Ложись! – крикнул Олег, падая.

Огненный вихрь рванулся из ущелья в небо расширяющейся воронкой – истаивая. Начали рушиться скалы. Взрывы – уже более слабые – следовали один за другим.

На узости некуда было деться даже тем, кто спасся при падении. Среди пламени и вывихнутого металла двигались, стреляя во все стороны, чёрные фигуры. Поднимали руки почти нечеловеческими, механическими жестами – и падали, таяли среди огня.

Вадим услышал, как поднявшийся на ноги и стреляющий от живота Олег смеётся – металлически, высоко, почти безумно. Сам он, не издавая ни звука, глядел неотрывно, как горит колонна. Нет, горит всё ущелье, заваленное металлом. А видел только одно – пепельный круг на месте своего города.

И – не ощущал ничего, кроме удовлетворения. Странного и дикого чувства высшей справедливости, которая пришла, как приходит утро…

…Данванский офицер лежал чуть в стороне от пламени. Он был без шлема, и бледное мокрое от пота лицо смотрело в небо. Ног ниже колен у данвана не было, и по камням из пламени тянулся спёкшийся от жара след. На подходивших к нему мальчишек данван поглядел удивлённо и внимательно. Рядом были разбросаны куски упаковки универсальных бинтов – он обрабатывал раны, а вот за оружием – кобурой на поясе – не потянулся, продолжая разглядывать ребят. Олег мог бы покляться, что данван старается понять, как же получилось то, что получилось? Потом данван зашарил рукой по челюсти – поправлял лингвист. И сказал:

– Добейте меня.

– И так подохнешь, – тихо ответил Олег.

Данван силился улыбнуться, но губы у него дрожали, а в глазах росло недоверие и…

– Он боится, – тихо сказал Вадим. – Он не может поверить, что это случилось и боится.

Тогда подошедший Дан молча выстрелил офицеру в голову. Потом швырнул "брен тен" в сторону и пошёл прочь, шатаясь и закрыв лицо руками.

Интерлюдия: Чёрные хроники Арды

 
Уходили – неспешно,
Умирали – спеша…
Целый мир не успевших
Научиться дышать…
Десять шагов, обрыв, поворот, межа…
Что же, Учитель, руки твои дрожат?
Как же, Учитель, речи твои добры…
Десять шагов. Межа. Поворот. Обрыв.
Рухнувшим замкам вечно лежать в пыли…
Я суетилась: «Где у тебя болит?»
Я вопрошала: «Что у тебя в душе?»
Десять шагов. Обрыв. Поворот. Уже
Холодно. Это звезды всему виной…
Плакать ли, петь ли? Кровь превращать в вино?
Ты, сотворивший сердце в моей груди, —
Ты – пустотой глазниц в пустоту глядишь.
Твой надзиратель держится молодцом…
Разве добро бывает с таким лицом?
Разве добро бывает с гнильцой внутри?
Разве добро карает тех, кто творит?
Я привыкаю к вечной твоей ночи.
Я замираю на острие ножа.
Ненависть… Ты нас этому не учил.
Десять шагов… Обрыв… Поворот…
Не жаль?[20]20
  Стихи Д. Коденко.


[Закрыть]
 

* * *

Дэм Гато й'Харья – отцу.

Отец!

Пишу тебе с Эрда. Пишу коротко, потому что много слов – много дорог, а моя дорога одна.

Я жив. Я не в плену. Наше дело неправое, отец, и мысли наши злые. Дела наши я видел сам и не верю, что они справедливы и оправданны. Я предал Корону, отец. Я предатель всего, чему нас учили служить.

Я вызываю тебя, ан Отмар йорд Харья, мой отец, на гессадрер до смерти – одного за весь наш народ. Если ты согласен – приезжай туда, где был город Балны Хун, который наш народ сжёг. Я буду ждать тебя три месяца по счёту Эрда с дня Первого Снега – ты помнишь этот праздник и снежную крепость у нашего дома, отец?

Не говори матери и братьям. До встречи в бою.

Прощенья не прошу – знаю, что его нет и ты не простишь.

Дан, офицер 1-й полка Повстанческой Армии имени Йэни Асма.

– Что случилось, Дан? – в темноте землянки завозилась Онлид.

– Ничего, – он закрыл блокнот. – Спи, маленькая моя. Утро ещё не скоро.

Дан отложил блокнот и придвинул ноутбук. Щёлкнул крышкой. Пора было закончить отчёт по контрразведке.

* * *

Солдат в пятнистом мешковатом маскхалате и глубокой каске, с фаустпатроном на плече и мужественным лицом целился в Олега. За плечом солдата стоял рабочий – усатый, в спецовке, с винтовкой в руках. На винтовке был примкнут кинжальный штык, хорошо знакомый по фильмам о Великой Отечественной.

Олег подошёл к машине и провёл рукой по надписи:

СЕСТРОРЕЦКIЙ ИМПЕРАТОРСКIЙ ОРУЖЕЙНЫЙ ЗАВОДЪ

Выпрямился. Вадим стоял возле скелета. Посмотрел через плечо и грустно сказал:

– А ведь так и не узнаем, кто он был.

– Надо похоронить… – начал Олег, но не договорил – отшагнул. Йериика, сидевший на корточках у арки, увитой проводами, поставил ноутбук на пол и указал на ожившие огни.

– Связь установлена, товарищи офицеры, – с обычной свей усмешкой сказал он. Но – серьёзно. – Через полминуты переброска, если с той стороны не обманули.

Олег и Вадим подняли автоматы. В арке заклубился синий туман, его прорезала серебряная молния (вот как это выглядит, подумал Олег) и послышался голос:

– Марычев, Олег, убери пушку, ты чего? Подарки принимайте!

– Славян, – широко улыбнулся Олег, опуская оружие. – Получилось.

– Получилось, – кивнул Вадим.

– Поехали? – подмигнул Йерикка.

Интерлюдия: Беловежская Пуща

 
Заповедный напев, заповедная даль…
Свет хрустальной зари – свет, над миром встающий…
Мне понятна твоя вековая печаль,
Беловежская пуща,
Беловежская пуща…
Здесь забытый давно наш родительский кров —
И, услышав порой голос предков зовущий,
Серой птицей лесной из далёких веков
Я к тебе прилетаю,
Беловежская пуща…
Многолетних дубов величавая стать,
Отрок-ландыш в тени, чей-то клад стерегущий…
ДЕТИ ЗУБРОВ ТВОИХ НЕ ХОТЯТ ВЫМИРАТЬ,
Беловежская пуща,
Беловежская пуща…
Неприметной тропой пробираюсь к ручью —
Где трава высока, там, где заросли гуще…
Как олени – с колен – пью святую твою
Родниковую правду,
Беловежская пуща…
У высоких берёз своё сердце согрев,
Унесу я с собой в утешенье живущим
Твой заветный напев, чудотворный напев,
Беловежская пуща,
Беловежская пуща…[21]21
  Стихи Н. Добронравова.


[Закрыть]
 

117-Й И ПОСЛЕДНИЙ ГОД БЕДЫ НА МИРЕ.

Открытым текстом, всем, всем, всем.

Лорд Протектор Эрдэ ан Вальден йорд Торренс сообщает.

…сопротивление более не представляется возможным. Только что радный воевода Вольг Марыч предложил сдачу остаткам гарнизона Крентаны. Я разрешил туземным частям сложить оружие. Помощь от частей, находившихся на территории Юг, Юго-Запад, не придёт – они уничтожены 3-й, 11-й повстанческими армиями. Вчера 2-я повстанческая армия пати кэйвинга Вадомайра Славянина уничтожила космодром в устье р. Огон.

На территории терминала идёт бой. Это десантники повстанцев, мы не смогли обнаружить их катера вовремя. Ими командует Дмитрий Марычев, слухи о его гибели ложны. Стреляют у дверей моего шта…