Текст книги "Роковая любовь"
Автор книги: Олег Кудрин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Для кочевого племени ведь что самое страшное – помереть так, чтобы никто не увидел. И останутся тогда твои косточки не отпетыми, не закопанными. Потому и в сказках, каждой второй, вечно мертвый цыган обнаруживается. То под мостом, то в кустах, то в лесу. Как в последней, самой грустной истории про цыгана Зубчана.
А малому Сашке эти мертвяки вообще везде мерещились: и в шатре, и в кибитке, и даже в казане… Оттого он, наверно, и тянулся к лошадям. Живые души все выслушают, сочувственно головой покивают, но ничего никому не скажут. И на женщин он так западал оттого же. Когда всюду смерть мерещится, очень хочется что-то для продолжения жизни сделать.
И при всей такой жизни нужно сидеть тут в склепе, на кладбище. Ужасные звуки, скрип двери… От утробного ужаса ничего не спасает: ни фонарь, ни мобильник, ни лопата. Но Сашка храбрый, он со страхом борется.
Только ведь дверь в этот раз открылась со скрипом необычайным. И Сашку накрыла огромная, страшная тень! Хотел он закричать, но…
Глава 16
Нет, это уже похоже на анекдот. Снова приехали цыгане. И вновь выручать свою старушку-ворушку. На этот раз, правда, в другом составе. Ага, вот и цыганский барон с ними – Зарецкий. Как же без него. Следователь Андрей Александрович Бочарников тяжело вздохнул и попросил терпения свыше. Потому что цыганская юриспруденция может любого утомить…
– Рубина – пожилая женщина… Она привыкла к простору, ей тяжело сидеть взаперти… – весомо сказал Зарецкий.
– При всем моем желании… я ничем не могу вам помочь, – ответил Бусаев.
– Давайте я заберу ее домой. Даю вам честное слово, что по первому же вашему требованию она к вам придет.
– Я не могу отпустить Рубину Задорожную. Это незаконно. Ваша цыганка совершила кражу, есть заявление потерпевшего, заведено уголовное дело.
– Рубина не может украсть.
– Вы так считаете?
– Да! Считаю! – горячо ответил Зарецкий. – Про нас много чего говорят… Но в каждой нации есть разные люди: и плохие, и хорошие…
– Знаете что? Цыгане везде одинаковые, – в конце концов не сдержался Андрей Александрович.
А Баро после этого, наоборот, успокоился, достал из кармана паспорт, положил на стол и гордо сказал:
– Я – цыган. Вот мой паспорт! Я такой же гражданин, как все. Только цыган.
И Бочарников тоже мгновенно успокоился:
– Успокойтесь. Я не хотел вас обидеть. Простите.
– Хорошо, не можете отпустить женщину под честное слово. Тогда отпустите под залог. Ведь это закон позволяет?
– Конечно, – оживился следователь, ну вот, наконец-то вошли в правовое поле. – Можно. Но для этого необходимо решение суда. А после этого внесете необходимую сумму в кассу. И все…
Ничего себе «и все».
– Э-э! Не надо никакой кассы. Берите, – сказал Баро и положил на стол увесистую пачку денег.
* * *
А в комнате для свиданий Миро и Кармелита разговаривали с Рубиной. Больно было слушать всю эту историю с «воровством».
– Вот так и получилось, внученька… Браслет, говорят, у него украла…
– Бабушка, но я все же не понимаю, как браслет у тебя оказался?
– Он хотел, чтобы я ему погадала, а я отказалась. Вот тогда он мне его и подбросил.
– Что, сам бросил? – уточнил Миро.
– Сам. И закричал сразу: «Милиция! Обокрали!»
– А люди?! – возмутилась Кармелита. – Там же люди вокруг были, они должны были видеть!
– Милая… Кто ж за нас, цыган, вступится… о чем ты говоришь, деточка моя… И следователь мне не поверил.
– Значит, тебе не поверил – ему поверил…
– Кто он? – решительно спросил Миро.
– Человек, Миро… человек…
– Я понимаю, что человек. Но фамилия-то у него есть?
– Я его первый и, дай Бог, последний раз в жизни видела.
– Рубина, ты только не волнуйся, – сказал Миро. – Мы тебя отсюда вытащим. Мы все для этого сделаем.
– Да! – поддержала его Кармелита. – Отец сейчас у следователя.
– О-о-о… Даже он мною занялся… – удивилась Рубина и обратилась к Миро: – Ты вот что… Не обижайся, но отойди на пару минут… Мне надо Кармелите пару слов с глазу на глаз сказать.
Миро вышел из комнаты.
Кармелиту удивила такая резкая перемена в беседе.
– Что случилось, бабушка?
– Это я тебя должна спросить…
– Не понимаю!..
– Вижу, внучка, я твои сомнения… Стоишь ты, милая моя, на перепутье – не знаешь, какую дорогу выбрать…
– Ой, бабушка… мне иногда даже страшно бывает… все-то ты видишь, все знаешь… Может, посоветуешь мне, как поступить…
– Нет. Советовать не могу… Здесь только сердце подскажет, а чужой совет – дело пустое. Потому что сейчас ты услышишь только то, что твоему сердцу приятно.
– Неправда!
– Правда. Волнуюсь я за тебя… Людей худых вокруг много. Обидеть каждый может… Я кое-что приготовила тебе…
Рубина торжественно сняла с себя оберег – мешочек на тесьме:
– Вот, сделала амулет тебе… – и надела талисман на шею внучке. – Да убережет тебя берегун-трава… от глаза дурного, от зла людского, от ошибок сердечных, от тревог бесконечных… Аминь.
* * *
Смешные они, эти цыгане. Даже взятки предлагать, как следует, не умеют.
– Нет, уважаемый господин Зарецкий. Залог можно вносить только после решения суда и только в кассу.
– Я могу дать столько денег, сколько надо, – сказал Баро шепотом.
Следователь улыбнулся:
– Знаете что. Идите-ка отсюда, от греха подальше… Я сейчас имею все основания и вас задержать… Рубина Задорожная в полном соответствии с законами задержана на семьдесят два часа. И никаких убедительных аргументов, чтобы я ее отпустил, вы мне не представили.
Баро вышел из милицейского здания. Земфира, Миро и Кармелита ожидали его на улице. На лицах у всех было написано тревожное: «Ну, как, отпустили?». Как хотелось бы Баро победно кивнуть головой. Но пришлось отрицательно покачать.
– Что же теперь делать? – нарушила молчание Земфира.
– Поехали к Бейбуту. Поговорим, обсудим, что делать.
Все посмотрели на Баро с уважением. Настоящий барон. В один момент забыл прошлые обиды и ссоры. Едет к Бейбуту. И правильно. Несчастье. Склоки разводить некогда.
Все – да не все. Кармелита зло топнула ногой:
– Вы езжайте куда хотите. А я тут останусь, рядом с бабушкой Рубиной.
И как ее ни уговаривали, от своего не отступилась. Сразу видно – баронская дочка. Баро первый понял, что спорить с ней бесполезно, махнул рукой:
– Ладно, Кармелита, оставайся. А мы – к Бейбуту.
* * *
Палыч, конечно, мужик хороший. Но совет он дал Максиму совершенно никудышный. Помириться с Антоном, разобраться. Какое там! Антон опять за виски принялся. С ним сейчас только разговаривать. Ерничать начал с первого же слова:
– Здравствуй, Максим. Защитник… рыцарь в блестящих доспехах…
– Антон, я не ругаться с тобой пришел.
– Конечно! Ведь ты у нас один такой правильный… Ангел! Не то что я…
– Кончай пить!
– Я-то трезвый. Потому меня мыслишка одна и осенила. А уж не ты ли подослал ко мне эту цыганочку? А?
Впервые в жизни Максим посмотрел на друга (на друга ли?) с недоумением. Антон ли это? Что с ним сейчас случилось? Или он всегда таким был? Но как же можно было столько лет не замечать всей этой гнильцы?
– Антон… Ты… ты хоть понимаешь, что говоришь?
– А-а… Правда глаза колет. Может, ты и вправду им продался?
– Дурак! Просто я хотел, чтобы ты дров не наломал. Как обычно.
– По какому праву ты мешаешь мне жить, как я хочу?
– Да никто тебе не мешает. Я хотел помочь тебе… по-дружески.
– Не тебе указывать мне, что и как делать. Не настолько мы близкие друзья…
– О чем ты, Антон? Близкие… далекие… Думаю, что с этой минуты мыс тобой вообще не друзья. Прощай!
Максим вышел из гостиной…
На душе у Антона стало мерзко. Кажись, перестарался. Пожалуй, Максим не заслуживал того, что он сказал.
Но рюмка виски быстро вернула прежнее боевое настроение. «Не забывай, дружище, бизнес суровая штука!» Интересно, как там Игорь, нашел бульдозер или нет? По дороге еще пришлось отбиваться от мамы с ее вечным нудным: «Что, куда, зачем?».
Но Антон уже не обращал внимания на эти мелкие преграды. Потому что верил в свое светлое предпринимательское будущее. А оно сейчас ассоциировалось с мощным, напористым бульдозером.
* * *
Тень совсем накрыла Сашку. Показалось, что она заняла весь мир. И в нем для бедного конюха не осталось ни лучика света.
Страх заморозил сердце и наэлектризовал волосы.
И вдруг… Каким-то непонятным образом тень превратилась в Марго!
Сашка шумно выдохнул воздух, как конь после хорошей пробежки.
– Маргоша… Как же ты меня напугала!
– Вот уж не думала, что цыгане могут чего-то бояться…
Нет, тут она, конечно, права. Сашка сам ее не раз в этом убеждал.
– Нет, ну ты меня не поняла. Вообще-то я не трус… Просто прикорнул. А тут шаги, тень… В общем, спать одному – это не по мне, – Сашка, признаться, и сам удивился такому неожиданному финалу, но Маргоше он, кажется, понравился.
– Значит, ты бабник? – сказала она, скорее с удовольствием, нежели с обличением.
– Бабник?.. Да у меня до тебя, можно сказать, ни одной женщины и не было.
– Сказать-то можно, – лукаво улыбнулась Марго. – Да кто ж тебе поверит? Опять же, говоришь, один спать боишься? А?
– Красавица моя, я же конюх… – нравоучительно напомнил цыган.
– А какая здесь связь?
– Не понимаешь?
– Не понимаю. Поясни…
– Очень простая. Обычно я ночую на конюшне, а там лошади. Родные души…
– И что?
Сашка закатил глаза и заговорил с такой искренней нежностью!..
– Не понимаешь? Это же ло-ша-ди… Они… как тебе сказать… они такие… такие…
– Какие? – спросила Маргоша, подступая к Саше.
– Такие… как женщины. У каждой свой характер… Вот придешь ко мне на конюшню… Я тебя с каждой из них познакомлю. И сейчас познакомлю, только с чем-то другим, – и Сашка завалил Марго на топчан, мысленно благодаря Баро за то, что придумал такое хорошее дежурство.
* * *
К ночи в камере похолодало. Попросили у надзирательницы одеяла. Та отказала. Но Рубина оказалась просто волшебницей, в минуту разговорила внешне суровую милиционерку. Про жизнь рассказала, про болезни (даже диагноз поставила!), про семью. И вот уж надзирательница сама притащила два одеяльца.
Закутались, стало хорошо и тепло. (Насколько хорошо и тепло может быть в камере.)
Олеся разговорилась. А Рубина, не глядя на нее, но внимательно слушая, высунула из одеяла руки и начала раскладывать карты.
– …Вот, и работала я в фирме бухгалтером, – продолжала Олеся неспешный рассказ. – А потом в один момент меня взяли да уволили…
– Да, король тут при дороге… – сказала Рубина, как будто невпопад.
– …Но через неделю я узнала, что начальник за бугор свалил…
– А тебя, красавица, под белы рученьки – и в казенный дом… – на этот раз совершенно к месту сказала цыганка, глядя на карты.
– Точно… а теперь по документам получается, что я украла крупную сумму. А я этих денег и в глаза не видела. И про подпись не знаю, то ли он ее подделал, то ли в какой-то момент бумагу не ту подсунул. Но никто мне теперь не верит.
– Верит, милая! Я верю! По всему выходит – твоя правда… Вижу, как ты документ подписываешь, а бес твоей рукой водит.
Только тут Олеся заметила, что Рубина на нее гадает.
– Какой бес?
– Вот этот… вот он… – гадалка показывала Олесе трефового короля. – Красавец, чернявый, средних лет. Сама думай, кто он.
Олеся задумалась. Но, похоже, не только о короле.
– А ведь я раньше совсем в гаданье не верила. И цыган боялась.
Рубина улыбнулась.
– Люди, они все разные. Цыган плохих тоже много. И не цыган плохих хватает… Вот твой трефовый – не цыган, а как тебя окрутил: имени доброго лишил, в тюрьму посадил… И какую еще тебе подлость устроит, неизвестно.
Олеся только согласно кивнула головой.
* * *
Баро с Бейбутом встретились так, как будто никогда и не ссорились. Пожали друг другу руки, обнялись и сразу заговорили о деле.
– Знаешь, Бейбут, – сказал Баро, – мне кажется, что это провокация.
– Да что ты! Просто ошибка какая-то. Кому нужна провокация против старухи?
– Дело даже не в Рубине… на ее месте мог оказаться любой из табора… Они хотят очернить нас… Ты знаешь, где наше старое кладбище?
– Покажи мне цыгана, который не знает, где под Управском, у Зубчановки, на перекрестке кочевых дорог, стоит цыганское кладбище.
– Так вот, один бизнесмен, Астахов, собирается на его месте построить коттеджи и развлекательный центр.
– Что?!
– То! Я попробовал ему помешать. И Рубину тут же арестовали. Теперь связь видишь?
– Стало быть, под шумок хотят… Ничего святого у людей нет…
– Вот я и пришел к тебе за помощью.
Лицо у Бейбута просветлело:
– Брат, что ж мы ссоримся, чего-то пыжимся?.. Мы же, мы же…
И не зная, как сказать то, что переполняет душу, просто крепко обнял Зарецкого.
– Да, ладно, ладно, – сказал Баро с напускной строгостью. – Что ты? Оставь. А то, как бабы, рассопливились. Давай лучше подумаем, что дальше делать. Я вот Сашку отправил на кладбище дежурить. А сейчас думаю – он один, не маловато ли?
– Мало! Сашка, конечно, мужик надежный. Только надо ему кого-то в подмогу.
– Кого?
– Миро, конечно! Он у меня орел! Один сотни стоит. Врагов потопчет, как жеребец необъезженный.
– Красиво рассказываешь, Бейбут. Кстати, насчет жеребца… Тому, кто гаджо на кладбище не пустит, я своего лучшего коня подарю!
– Брось, Баро. Зачем эти подарки? Дело общее.
– Нет, Бейбут, я сказал, значит, сделаю. Слово барона!
* * *
Миро обрадовался, что в таком важном деле выбор пал на него. Собрался в дорогу мигом. Правда, Степан тоже хотел поехать с ним. Но Миро остановил его неопровержимым доводом: «Не можем же мы все скопом туда налететь. Ты лучше сегодня выспись как следует! А уж завтра сам поедешь».
Настало время Зарецкому уезжать из табора. Но сердце не отпускало его. Так и тянуло зайти в шатер к Земфире. И Баро пошел к ней. Люциты, к счастью, на месте не оказалось. Земфира была одна.
– Здравствуй, Земфира… – сказал Зарецкий.
– Здравствуй, Баро…
– Примешь меня?
– Ты всегда желанный гость в моем доме. Жаль только, что редкий…
– Да… Развела нас судьба.
– А может, не судьба в этом виновата… а мы сами?
– В чем же мы виноваты, Земфира?
– Годы идут…
– Ну, в этом-то мы уж точно не виноваты, – улыбнулся Баро. – Да и грех тебе жаловаться… Над тобой годы не властны. Это я постарел… растолстел…
– Что ты, Баро! Ты нисколько не изменился.
– Спасибо тебе, Земфира…
– За что?
– Ни за что. Просто спасибо.
Баро ушел расстроенный. Надо же, о самом главном, как обычно, не сказал.
И Земфира подумала о том же.
Глава 17
Игорь – мужик. Свое слово всегда держит. Классный бульдозер нашел. Со стройки, что ли, пригнал?
Антон включил зажигание, подергал рычаги: машина – зверь. Это вам не легковушка. Одно плохо: ну никак Игорь не хотел подработать бульдозеристом. Пришлось стать на время психологом, кивать на высочайшее соизволение Николая Андреевича. И в подтверждение деньги вручить, якобы выделенные тем на проведение операции. Только после этого массированного наступления Игорь согласился.
Поехали небольшой колонной. Впереди Антон на своей легковушке указывал дорогу в светлое будущее астаховского проекта.
До кладбища добрались совсем быстро. И с ходу лихо врезались бульдозерным ковшом в металлическую ограду.
Марго и Сашка лежали вместе. Спали. Засыпая, Сашка порадовался: молодец Марго, женщина взрослая. Обошлось без всех этих глупых: а ты меня любишь? Так с улыбкой и заснул.
И вдруг раздался страшный скрежет.
– Что это? – спросила Марго, проснувшись.
– Не знаю… – ответил Сашка. – Но точно не покойники. Пойду посмотрю.
И тут же спохватился:
– А где мой телефон?
– Не знаю. А куда ты его положил?..
Скрежет усилился.
– А, черт с ним… – бросил Сашка и выскочил из склепа.
Прямо на него пер огромный бульдозер. В стекле кабины ярко отблескивала луна.
Как странно – весь страх (кладбище, покойники, темень) куда-то ушел. Осталась спокойная решимость: здесь прах моих предков, и никто не должен их потревожить.
Сашка нырнул обратно в склеп:
– Марго, где телефон?
– Вот, Сашенька, вот. Нашла!
Саша схватил мобильник. Начал звонить Зарецкому. Но руки не слушались, а бульдозер все ближе и ближе…
Прямо с мобильником в руках Сашка попер на бульдозер:
– Эй! Ты что, охренел? Это же кладбище. А ну пошел вон отсюда!
Игорь чуть притормозил – еще не хватало из-за какого-то цыгана под статью загреметь. Цыган вновь юркнул в склеп. Тогда Игорь вновь надавил на газ.
В склепе Саша взял себя в руки. И наконец-то смог набрать номер:
– Алло, Баро, приезжай на кладбище, здесь бульдозер какой-то наглеет.
А Баро в это время сидел на скамейке у милиции. Кармелита (вот же упертая, вся в него!) никуда не хотела уходить, пока бабушку не отпустят. Передал ей пакетик с едой, собранный Земфирой. Но сказал, что это от Миро.
Неправда, конечно (с чего это вдруг мужчина будет еду собирать?). Но в данном случае очень правильная неправда. Бог простит.
И тут раздался звонок от Сашки.
– Да… Что?! Еду!
– Что еще случилось? – спросила Кармелита, не дожевав пирожок.
– Бульдозер пригнали. На кладбище.
– Какое еще кладбище? Какой бульдозер?
– Потом объясню, дочка. А сейчас ехать надо!
И убежал, оставив Кармелиту в растерянности.
Еще только подъезжая к кладбищу, Миро издалека услышал рокот работающего бульдозера. Тут же позвонил Бейбуту, сказал, что беда, пусть собирает народ, едет на подмогу. «Газель» бросил у ограды. И побежал к бульдозеру.
– Эй, Миро! Спасибо! Молодец! – закричал Сашка, увидев помощь.
На радостях схватил кусок щебенки и бросил в сторону бульдозера.
Одно окно Игорь оставил открытым, и камень попал ему в голову. Пошла кровь. Статья – не статья… Хрен с ним! Игорь взбесился и поехал на Сашку. Тот, увидев, что бульдозерист всерьез намерен его задавить, побежал в сторону от кладбища на примыкающий к нему пустырь.
А Миро глазам своим не поверил. Что делает идиот, который сидит в кабине лязгающей машины. Неужели он вправду хочет задавить человека?
По дороге на кладбище Баро позвонил Бейбуту. Друг не дал ему говорить:
– Да! Да! Я все знаю! Миро позвонил. Мы с ромалэ уже по пути на кладбище. Там увидимся.
Антон смотрел на весь этот бой со стороны и ощущал себя Наполеоном во время Бородинского сражения. Эх, жаль резервов нету. Пора бы бросить в бой еще кого-нибудь, кроме Игоря, Но, увы, приходится воевать с тем, что есть.
Только чего этот идиот на пустырь поехал? Кладбище надо ровнять, а он за кем-то гоняется. Эх, где же какой-нибудь верный маршал? Где подмога, чтобы передавить всех к чертовой матери?!
Игорь изумился. Цыган стало уже двое. Интересно, откуда второй взялся? Давить их надо! Но с непривычки управлять бульдозером было совсем непросто. Время шло незаметно.
И Бейбут с таборными мужиками, и Баро поспели на кладбище практически одновременно. На бульдозер обрушился целый град камней. Но машина заграничная – стекла бронированные, окна закрытые. Игорь развернулся и поехал восвояси.
Антон был крайне разочарован увиденным. Его армия отступила. Более того – цыгане преследовали уезжающий трактор. Антон в очередной раз порадовался своей мудрой осторожности. Правильно сделал, что наблюдательный пункт занял вдалеке от всех.
А что пришлось отступить – не страшно. Антон прикрыл один глаз рукой и изрек:
– С потерей бульдозера не потеряна Россия.
Перевоплощение из Наполеона в Кутузова было неслучайным. Просто Антон припомнил, кто, в конце концов, должен победить.
Цыгане преследовали бульдозер до стройки. А дальше нельзя – несколько охранников с ружьем, злые овчарки.
Впрочем, зачем ехать дальше, когда на щите у стройки было ясно написано: «Строительство ведет ЗАО „Астахов“».
Поехали обратно в табор – праздновать победу. Но охрану оставили, сменив героических Сашку и Миро.
* * *
Работать было очень трудно. С самого утра Максим думал только о Кармелите. И при первой же возможности выкроил минутку, чтобы заняться поисками Кармелиты, Поехал в табор – там что-то праздновали (сутра-то!). Но Кармелиты среди танцующих явно не было.
На набережной – ни следа…
Где же еще ее можно искать? У Светы!
М-да, тут он, наверно, немного ошибся. Вид у девушки был сонный и недовольный.
Еще бы! Света допоздна работала, рисовала портрет Кармелиты. Отец с утра, уходя на работу, разбудил ее, работу раскритиковал, да чего там, просто разбомбил. И попросил дочку, чтобы она заканчивала с этими живописными глупостями, чтоб делом занялась или, еще лучше, замуж вышла. Еле от него отбилась, еле заснула, так тут еще этот приперся.
– Ты чего так рано?
– Прости. Я только хотел узнать, как найти Кармелиту.
– А почему ты решил искать ее у меня?
– Ну, вы же искали меня у Антона. А я ее у тебя. По-моему, все логично.
– Понятно… А вдруг она не хочет, чтобы ты ее нашел?
– Это очень важно, серьезно, я не шучу. Антон какую-то гадость цыганам готовит, и я хочу их предупредить через Кармелиту.
– Поздно. Она уже в тюрьме.
– В какой тюрьме?!
– Ну, не в тюрьме. В милиции…
И не успела Света объяснить, где Кармелита, зачем и почему, как Максим убежал ловить такси.
Вот жизнь настала. С каждым днем Кармелита все больше и больше чувствовала себя цыганкой. Вот уж и под открытым небом ночевать пришлось. Скамейка у дверей Управского отдела внутренних дел оказалась довольно-таки удобной.
Зато сколько удивления было на лице следователя Бочарникова, когда утром, идя на работу, он увидел внучку Рубины Задорожной.
– Все сидим? Причем добровольно? – спросил он со специфическим милицейским юмором.
– Сижу, – стоически ответила Кармелита. – И буду сидеть. Хоть наряд вызывайте, все равно никуда не уйду!
Странные все же эти цыгане. Вроде столько лет в городе бизнесуют. С юристами знакомство водят. А как что случится, ведут себя, как дети.
– Девочка хорошая, так ты ничего не изменишь, – сказал Андрей Александрович негромко. – Лучше б нашла Игоря Носкова. Да с ним поговорила бы. А еще лучше не ты, а папа твой.
– А кто этот Игорь Носков?
– Тот, кого, судя по заявлению, обокрала ваша бабушка.
Цыганочка опять завела старую песню:
– Поймите, она не воровала. Моя бабушка – уважаемая женщина. Кого хотите в таборе спросите, вам любой скажет…
– Тихо, тихо… Объясняю для юридически неграмотных. Если Носков заберет заявление, дело автоматически прекратится.
– А где мне искать… заявителя Носкова?
– Вот, хорошо. Еще пару лет – и на юрфак можешь поступать. А где искать его… В общем, ищите. А то сидите у себя в своей Зубчановке – никого не видите! Город у нас маленький… Человек – не иголка. Ищите! А я и так тут слишком много наговорил.
Обидно получилось. Кармелита еще не проснулась как следует. А ей уже столько наговорили. И все – важно! Не забыть бы чего-нибудь.
Главное – Носков. Игорь Носков! Кто это? Где его искать? Наверно, в паспортном столе? Должна же у них быть такая услуга…
– Привет!
Кармелита не заметила, как к ней подошел Максим.
– Здравствуй. Ты как здесь оказался?
– Света сказала, что ты в милицию попала.
– Да не я, а моя бабушка.
– Она что? Украла что-то?
– Почему сразу украла?! Если цыганка, значит воровка?! Да?!
– Подожди, подожди…
Но Кармелита уже успела расплакаться. Максим взял ее за руку, притянул к себе.
– Если ты думаешь, что все цыгане воры, – сказала девушка, всхлипывая, – зачем сюда пришел?!
– Прости… С языка сорвалось… Объясни мне, я пойму…
– А что объяснять? Ее действительно обвиняют в краже. Но она ничего не украла. Ты мне веришь?
– Кармелита… как я могу верить или не верить? Тебя я знаю. А бабушку…
– Вот и следователь не верит… А Носкову верит.
– Какому Носкову?
– Откуда я знаю! Какой-то Игорь Носков обвинил мою бабушку в краже. А она не воровала!
– Игорь Носков?!
– Да. А ты его знаешь?
– Знаю! Теперь точно могу сказать, что твоя бабушка не виновата.
– В смысле?
– Он сволочь редкостная…
– Правда?
– Правда! Я скорее поверю в то, что он украл, чем у него.
* * *
Форс давно уже хотел сесть, хорошенько поговорить с Тамарой. Да все как-то не складывалось. То Астахов, то у него времени не было, то она куда-то убегала.
А чего не поговорить? Женщина она красивая, собеседница приятная. Вес в астаховской империи имеет немалый. И, судя по всему, любит в самостоятельные игры играть. Сегодня все складывалось идеально. Сели в офисе, чайку налили, хорошего, британского, конфеты взяли – бельгийский шоколад. А печенье – отечественное, но очень хорошее, на уровне.
Совсем не вовремя вошел Антон. Весь какой-то неправильный, странно возбужденный. Загадочно подмигивая, увел Форса в другой кабинет. В общем, опять не сложилось – пришлось извиниться перед Тамарой.
Прикрыв дверь, Антон сразу затараторил:
– Нас этой ночью чуть цыгане не убили.
– Кого – нас?
– Нас!!!
– Так, Антон, я ничего не понимаю. Давай-ка спокойно и по порядку. Сначала – где? Потом – кого?
– На кладбище. Мы с Игорем пытались снести склеп. Появились цыгане. Тут такое началось!
– Ну, началось и началось. Главное – чем закончилось?
– Я откуда знаю. Когда цыгане набросились на бульдозер, я уехал. А Игорь остался.
– Один?
– Нет. С бульдозером.
– А, ну тогда все в порядке. Бульдозер – это сила. Значит, говоришь, страшно было? Так вот… Это еще цветочки. Я тебя сейчас еще больше напугаю.
– А что может быть страшнее? Толпа цыган… и нас двое.
– Отец. И ты один.
– Отец. А что отец?! Я ему так и скажу: не рассчитали мы с вами немного, Леонид Вячеславович.
– Э нет, дружок, ты меня в это дело не впутывай.
– Подождите… Но мы же вместе…
– Ничего подобного.
– А кто мне дал денег на бульдозер?
– Антон! Я тебе дал деньги не на бульдозер, а на дело. Например, на представительские расходы. Но у меня даже мысли не было, что ты попрешься разрушать могилы.
– Так, подождите, я же хотел вам все рассказать, но вы сами не стали слушать!
– Антон! Я думал, что разговариваю с взрослым мужчиной, толковым начинающим бизнесменом. Но вижу, что ошибся. Потому что сейчас вижу перед собой какого-то нашкодившего хлюпика.
– А что мне теперь делать?
– Не знаю. Включи немного мозги. Заварил кашу – теперь попробуй расхлебать.
