Текст книги "Аквариум(СИ)"

Автор книги: Олег Фомин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 42 страниц)

Я так и скакал между машинами с одной полосы на другую, постепенно отступая в сторону Города. Все внимание и силы расходовались на то, чтобы мое тело не оказалось продырявленным; об ответной стрельбе я мог только мечтать. К равномерному ритму автоматных очередей я более-менее приспособился и уворачивался достаточно легко, но вот снайпер мог достать меня в любой момент. После каждого выстрела Белого пуля проходила в непосредственной близости от моей бедной головы, и я, понимая, что пока мне попросту везет, никак не мог придумать хоть какой-то адекватный план действий. Причем, я предполагал, что если автоматные пули могут убить меня на месте, только попав непосредственно в голову или сердце, в противном случае сработает ускоренная регенерация, то заряд ружья Альбиноса оторвет мне полтуловища, даже поразив, например, плечо. Тут уж никакая регенерация не успеет. Наконец, я допрыгал до одной из ног массивной железобетонной опоры в виде буквы Л, прорезающей полотно моста. Спрятался за ее широким телом, чтобы хоть чуть-чуть перевести дух. Такую хрень снайперская пуля не пробьет, к бабке не ходи. Прислонился спиной к твердой наклонной поверхности, тяжело дыша, и вдруг осознал, что именно этого от меня и ждут. Значит надо не оправдывать ожидания, а действовать нестандартно.

Не давая своему разуму толком осмыслить, что я делаю, чтобы он, то есть разум, не успел мне это категорически запретить, я выскочил из-за пилона, вскинув оружие для стрельбы, и бросился в сторону противника, пересекая мост наискосок. Бесы такого явно не ожидали, думали, что хотя бы несколько секунд у них есть, так как стрельба утихла, и они просто всей толпой бежали ко мне. А я бежал к ним. Мне был нужен Альбинос.

Вот он, родимый! Прямо у левого края, чуть позади остальных. Я выскочил из укрытия как раз в тот момент, когда Белый завершил очередной рывок и на мгновение замер, чтобы сменить вектор движения. Передо мной стояла грузовая фура, разрисованная пестрой новогодней рекламой газированной воды, которую вез детишкам довольный Санта Клаус. Я прыгнул вдоль нее, надеясь, что длинный высокий фургон забит до верха этой самой газировкой и сможет хоть как-то защитить меня от автоматного огня. Альбинос тоже прыгнул, вскинув винтовку для выстрела, а я прямо в воздухе наконец-то смог прицелиться. Заграничный Дед Мороз закрыл от меня трех других бесов, но Белого я видел отлично. Видел и направление, в котором он стремительно бросил свое тело. Повел стволом автомата за ним, стараясь взять упреждение, а потом неожиданно для самого себя извернулся в полете и всадил длинную очередь совсем в другое место.

Иногда интуиция, опыт и чутье работают не хуже, чем ментальная мощь подсознания. Этот безротый засранец умудрился в прыжке свернуть практически под прямым углом обратно, в сторону ограждения, да еще и выстрелил из своей мортиры. Но попасть в меня не смог. Потому что чуть раньше я попал в него.

Это было красиво. Из чуть колеблющегося воздуха над парапетом вдруг материализовалась изогнутая в агонии высокая фигура в камуфляже, остановленная в полете тройным попаданием в лысый блестящий череп. Из затылка брызгало что-то черное вперемешку с белыми осколками костей, винтовка вылетела из рук и, кувыркаясь, устремилась вниз, а я, уже приземляясь, дострелял магазин прямо в широкую, прикрытую броней грудь существа. Существо молча перевалилось через оцинкованную полосу ограждения и полетело в Реку вслед за своей винтовкой.

Под мостом булькнуло.

Пару раз кувыркнувшись через голову, чтобы погасить инерцию прыжка, я смог разглядеть тонкую грязно-белую молнию, на миг соединившую поверхность Реки и туманное небо, и услышать нечеловеческий вопль боли и ярости, который словно двигался вверх внутри этой молнии, постепенно затихая в небесах. И тут серый пейзаж Аквариума вокруг словно поплыл, смазываясь и становясь прозрачным. Пришло ощущение простора и свободы, и я увидел далеко внизу бушующее алое море, знакомую береговую линию, словно истоптанную ногами великанов, и исполинскую крутящуюся колонну перед собой. Раскатисто грохотал гром, сверкали красные молнии, и в их свете я смог лицезреть, как колонна разделилась по вертикали на две неравные части, и меньшая из них, переломившись сразу в нескольких местах, обрушилась на истерзанный берег все с тем же диким, сотрясающим все мироздание воем. Через секунду все исчезло, я снова был на мосту под низким, давящим туманным потолком.

Забавно…

Забавно, здорово, но как-то уж слишком просто. Может Альбинос сейчас вернется? Реинкарнирует как-нибудь… А то практически первыми выстрелами выбил главного злодея. Хотя, может и не он главный, хрен знает, кто там у них командует на самом деле, но все равно подозрительно. Но приятно…

Однако, дальше размышлять было некогда. Застучали автоматные очереди, и воздух вокруг меня наполнился горячей и быстрой смертью. Я замер за первой попавшейся машиной, достал один из трех находящихся в подсумках магазинов и перезарядил оружие.

Движение где-то совсем рядом. Не пуля, что-то крупнее. Быстро, высоко и все ближе.

Инстинкты бросили меня назад к новогодней фуре. Я успел пробежать всего метров шесть, когда за спиной раздался звук удара металла о бетон, и я, уже догадываясь в чем дело, прыгнул параллельно земле, инстинктивно вжимая голову в плечи. Сзади рвануло. Мощно и бесшумно. Через долю секунды меня догнал звук хлопка. Организм работал в запредельном режиме, но ударная волна, несущая сотню осколков, двигалась быстрее, и я всем телом чувствовал ее неумолимое приближение. Бесы швырнули в меня что-то покруче, чем знакомые РГД или Ф-1. Одновременно я увидел, как впереди, примерно в том месте, где должен был закончиться мой прыжок, упал еще один небольшой темный предмет. Сейчас тоже жахнет, и прямо в морду!

Выбросил в сторону левую руку, наугад пробив тент полуприцепа, наткнулся на вертикальную стойку каркаса, схватился за нее и со всех сил врубил свое тело прямо в рот скалящегося Санта Клауса. Рука чуть не оторвалась от такой резкой смены направления полета, но главное, что выдержала стойка. Раздался треск рвущейся плотной поливинилхлоридной ткани, и я оказался внутри кузова, который и в самом деле был забит почти до потолка пластмассовыми ящиками, полными двухлитровых бутылок газированной воды. Мое туловище нагло разрушило стройную прямоугольную структуру нескольких рядов товара и застряло где-то в самой середине этого объемного параллелепипеда тары и баклажек, сильно сдавленное со всех сторон.

И тут взорвалась вторая граната. Да так, будто она была не одна, а в количестве штук десяти. Прямо под задними левыми колесами фургона. Угол кузова подкинуло вверх на несколько метров, и весь огромный грузовик, ненадолго застыв в приподнято-искривленном положении, начал медленно заваливаться на бок. Осколки гранат свистящими пчелами врывались внутрь, пробивая и круша все на своем пути, и пространство вокруг меня заполнилось треском ломающегося пластика и хлопками взрывающихся бутылок. Несколько осколков сильно ударили в спину и бок, а один угодил прямо в затылок. Однако, их яростная энергия была героически погашена десятками слоев прохладительного напитка, поэтому бронежилет и шлем, они не пробили. Очень больно, особенно голове, но не фатально.

Фура с веселым звоном ударилась всей боковой поверхностью о полотно моста, хватка ящиков вокруг на секунду ослабла, а потом меня еще сильнее придавило центнерами потревоженной упаковки и залило с ног до головы липкой, шипящей жидкостью, фонтанами хлеставшей из пробитых двухлитровок.

В голове гудело, я толком ничего не видел и не слышал из-за того, что газировка натекла в уши и глаза. Я ворочался в этом месиве пластмассы и лимонада, как перевернутый на спину жук, а на меня все сыпались и сыпались тяжелые квадратные ящики. Наконец, мне удалось развернуться и, отплевываясь, застыть в коленно-локтевой позе. Содержимое фуры наконец замерло в новом неупорядоченном равновесии, которое я, сохранял своей спиной, словно атлант, удерживающий небесный свод. Хорошая, все-таки, вещь – эволюция. Пусть даже только в физическом ее воплощении. Без нее, давно бы стал неживым мешком с переломанными костями. Медленно перенес вес на левую руку, поднял правую, протер глаза и нащупал автомат, лежащий прямо подо мной. Надо срочно выбираться из этой идиотской ловушки, так как следующие гранаты, скорее всего, полетят уже непосредственно внутрь кузова.

Однако, гранаты не полетели – полетели пули.

Недолгая тишина, нарушаемая лишь тихим и каким-то злобным шипением газировки, вдруг взорвалась совсем близким грохотом автоматных очередей, и несчастный фургон затрясся, как припадочный. Я лег на живот, снова потревожив нагромождение ящиков сверху, вцепился в ремень автомата зубами и пополз в сторону кабины, наклонив голову и освобождая ударами кулаков пространство перед собой. Визжали пули, лопалась пластмасса, взрывались бутылки, а я полз и полз, будто большой и упрямый крот, роющий себе тоннель в плотной толще земли. Защита из множества бутылок вокруг неплохо справлялась и с пулями. Четыре раза в меня все-таки попали, как бы я ни прижимался к поверхности, но три пули застряли в бронежилете, а четвертая вскользь чиркнула по правому плечу, оставив длинную, но неглубокую рану. Я зашипел от боли в унисон газировке и последним яростным рывком достиг торцевой стенки фургона, прорвал ее и наконец оказался на свободе, а точнее в узкой щели между лежащими на боку кабиной и полуприцепом.

Безо всякой паузы вскинул автомат и выглянул из-за покатой крыши грузовика, сразу начав стрелять в пространство перед собой. Бесы были уже совсем близко. Бледный находился на бетонной разделительной метрах в двадцати, Рыжий был еще ближе, расстреливая полуприцеп со стороны правого ограждения, а Черный оказался прямо передо мной. Его силуэт торчал из-за перевернутой первым взрывом машины. В этот силуэт я и всадил длинную, на полмагазина, очередь.

Целится было трудно; веки, покрытые подсохшей газировкой, слипались и очень затрудняли обзор, но малое расстояние до цели все-таки позволило эту цель поразить. Грудь и живот Черного расцвели лохмотьями разорванной камуфляжной ткани и пробитых пластин брони, густо брызнуло что-то вроде чернил, но каких-либо видимых неудобств все это ему не принесло. Энергия пуль даже толком не отбросила его тело назад, он просто отъехал на пару метров, скрежеща подошвами берцев по бетону, и поднял оружие.

Я юркнул обратно в свою щель и упал, на мгновение опередив пули сразу трех автоматов, начавших насквозь пробивать кабину и торец полуприцепа прямо над головой. Как можно быстрее развернулся и, все также лежа, начал практически наугад поливать кусок открытого пространства, являющегося входом в мое убежище, на уровне метров двух от земли. Как оказалось, пространство это уже не было открытым. Его заполнило тело Черного, который стрелял в меня.

На таком расстоянии бронежилет практически бесполезен. Словно огромный отбойный молоток несколько раз ударил меня под дых, а потом вскользь добавил по голове. Меня вжало в бетон и протащило назад, пока я сильно не ударился затылком о железную платформу тягача, на которой крепился полуприцеп, сейчас стоящую вертикально. Все это время я, в свою очередь, тоже продолжал стрелять. Первые мои пули, не глядя выпущенные еще целым и невредимым организмом, пробили толстенную шею Черного, а следующие поразили его голову прямой цепочкой от подбородка до лба, так как пойманная мною очередь беса заставила руки, держащие автомат, дернуться вверх. Брызжа во все стороны содержимым продырявленного черепа, Черный осел на колени, а потом завалился на бок.

Ну а затем повторилось все тоже самое, что и после гибели Альбиноса, только на этот раз более наглядно. Распростертое на асфальте тело рассыпалось на сотни черных частиц, которые, словно осенние листья, взвихрились маленьким смерчем и превратились в тонкую быструю молнию, ударившую в небо. Прозвучал яростный рев, пронесшийся по этой молнии вверх, и все исчезло, как будто Черного на этом мосту никогда и не было. Мир вокруг вновь утратил четкость, сквозь него проступило знакомое изображение исполинской колонны, от которой по всей ее высоте отвалился еще один кусок.

Однако, мне было не до созерцания этих метаморфоз пространства. И радости от того, что такая вот интимная дуэль, заключавшаяся в стрельбе друг по другу практически в упор, закончилась моей победой, я тоже не испытывал. Вместо нее я испытывал боль. Адскую и почти невыносимую. Ее, конечно, получалось частично блокировать, иначе я просто склеил бы ласты от болевого шока, но отсутствие ментального потенциала делало мои возможности сильно ограниченными. Пули пробили передние пластины бронежилета и прошли через грудную клетку и верх живота насквозь, застряв изнутри в пластинах, прикрывающих спину. Сердце не задето, организм сделал все, что мог, минимизируя повреждения, регенерация уже включилась, но все тело просто сводило судорогой от пылающего внутри огня. С головой все обстояло попроще. Две пули ударили в самый верх налобной части шлема, отрекошетив в платформу за спиной, а еще одна – пропахала до кости висок и правое ухо. Не очень больно, но кровь хлещет хорошо. Снял перчатку, потрогал голову. Уха не нащупал – одна сплошная рана. Интересно, новое вырастет, или такое в пакет услуг не входит?

Продышался, подумал о бесах. Блин!

Понимая, что промедление смерти подобно, я одну за другой швырнул за спину две гранаты. Наугад, примерно туда, где по моему предположению находились Рыжий и Бледный. Закричал во весь голос от боли, достигшей какого-то совершенно нечеловеческого предела из-за резких движений, трясущимися руками поменял магазин, и выполз из своей щели, которая в любой момент могла перестать быть укрытием и превратиться в могилу.

На другой стороне моста, закрытой от взгляда новогодней фурой, грохнули мои гранаты. Многострадальный полуприцеп дважды содрогнулся, а затем над ним поднялись облака пыли и дыма. Я двинулся вдоль него в обратную сторону, не придумав ничего лучше, чем снова попытаться укрыться за массивным пилоном. Организм быстро приходил в себя, однако, скорость моя была намного меньше прежней, так как каждый рывок, каждый шаг и вдох отдавались резкой болью в продырявленном туловище. Грудь и спина под бронежилетом были липкими от крови, кровь текла и по правой части лица и шеи, ноги дрожали, в голове гудело, но я упрямо пятился в укрытие, вскинув автомат и водя стволом из стороны в сторону.

Движение в пыли справа, за длинным черным седаном бизнес-класса, и сразу же – вспышки выстрелов. Уход в сторону и очередь в темное пятно за машиной. Рыжий. Я сумел увернуться, а он даже не стал пытаться. Принял мои пули своей широкой, как рояль, грудью, сделав пару шагов назад. И тут же выстрелы от левого парапета, где прямо из воздуха появился горбатый силуэт Бледного. Уйти от его атаки я уже не успел. Пули взломали ребра под сердцем и бросили меня спиной вперед на низкую крышу какой-то спортивной тачки, стоявшей у ограждения. Я скатился на бетон, недоумевая почему я до сих пор в сознании. Агонизирующее тело, словно само, без участия мозга, перегревшегося от количества поступающих болевых сигналов, прижалось к поверхности и расстреляло согнутую фигуру. Бледный дернулся в сторону, но несколько попаданий все же словил. Вроде бы в плечо и бочину. В принципе, без разницы… Если не в голову – значит мимо. Это я тут кривляюсь после каждой пули, а этим вообще по барабану…

До пилона оставалось каких-то шесть метров. Вновь заорав от раздирающего тело огня, я прыгнул к нему и, уже оттолкнувшись от асфальта, увидел падающую впереди гранату. Падающую прямо за моим драгоценным пилоном.

Вот, уроды! Перегруппировался в воздухе и приземлился, а точнее – врубился в пилон с внешней стороны, сполз по нему и сжался в комок. За двухметровой толщей железобетона оглушительно рявкнуло. С обеих сторон от меня застонал воздух, в котором образовалась огромная дыра вакуума, исходящая брызгами осколков. Пилон загудел, но не шелохнулся.

Я вскочил, выставив автомат и вглядываясь в клубы пыли. В глазах двоилось. Вспышки метрах в двадцати. Прыжок, боль, грохот автомата, ответная канонада моего оружия, падение, снова вспышки, прыжок, грохот, боль…

В такой последовательности прошла следующая минута. В меня стреляли, швыряли гранаты, я прыгал, стрелял в ответ. Несколько раз поймал пули. Часть из них смог остановить бронежилет, часть дорвалась до плоти и сделала новые отверстия рядом с толком не успевшими затянуться старыми. Организм упорно не хотел вырубаться, заставляя меня познавать все новые и новые горизонты боли. Самое удивительное то, что при этом я умудрялся отстреливаться; даже смог перезарядиться, сменив пустой магазин на последний. Несколько раз попал в Бледного, скачущего между вантами. В живот, пах и ноги. Он красиво брызгал кровью и ошметками мяса, но какого-либо видимого ущерба ему все это не принесло. Рыжий был помедленнее и пошире, поэтому ему досталось больше. Корпус я ему изрешетил весь, даже два раза попал в голову, но неудачно. Один раз по касательной чуть выше уха и второй – в район нижней челюсти. Тут он хрипло взвыл то ли от боли, то ли от ярости, однако продолжил и двигаться, и стрелять в том же темпе.

И все это время я медленно, но верно отступал. Бесы гнали меня по мосту все ближе и ближе к Городу. Когда я достиг места, где бетонная разделительная заканчивалась элементом безопасности в виде здоровенной красно белой емкости, заполненной незамерзающей жидкостью, у меня кончились патроны. Достать пистолет я не успел. Воспользовавшись заминкой, враги сделали мощный рывок ко мне и расстреляли почти в упор. Правда, судя по непродолжительности расстрела, их боеприпас тоже подошел к концу, но мне хватило за глаза.

Сначала брызнула незамерзайкой пробитая полосатая емкость, за которой я пытался укрыться, окатив меня едкой, жгущей раны жидкостью, а потом пули добрались и до моего тела. Первые ударили в грудь, хоть как-то прикрытую измочаленным бронежилетом, и отбросили меня от емкости на открытое пространство. А затем отбойный молоток прошелся с обеих сторон по ребрам, ногам и левому плечу. Последняя пуля попала в голову. И опять по касательной! Шлем раскололся надвое, а волосы и кожу на макушке срезало ровно посередине.

Если бы я мог, то непременно бы расхохотался. На хрен такое везение! Лучше уж в лоб…

Это было последней мыслью перед тем, как я, наконец, потерял сознание. Однако, беспамятство длилось недолго. Во всяком случае, по ощущениям.

Словно переключили канал на экране телевизора. Одну картинку на полсекунды сменила темнота, а затем появилось другое изображение. Все тот же морской берег с высоты птичьего полета, изуродованный до неузнаваемости на десятки километров вокруг. Ярко-красное море прорывалось в глубину суши высокими цунами, оставаясь бушевать во множестве огромных воронок с крутыми обрушенными краями, из которых торчали корни вековых деревьев. Завывал ветер, трещал гром и били алые молнии. Ни хрена себе мы тут наворотили!..

Боль ушла. Полностью. Я не чувствовал тела, как такового, но ощущал себя в виде огромной сущности высотой до облаков. Огромной, но обессиленной и побежденной. А в паре километров передо мной была другая сущность не меньшего размера – тот самый грязно-зеленый вращающийся столп. Он, в отличие от меня, не был обессилен. Наоборот, исходил эманациями мощи и злого торжества. Противопоставить ему было нечего, внутри звенела пустота.

Неожиданно столп разделился надвое. Одна его часть, красноватого оттенка, двинулась ко мне, а вторая – грязно-серая и полупрозрачная, осталась на месте. Я потянулся мыслью вглубь материка, затем еще дальше за горизонт. Найти Настю с сыном. Убедиться, что с ними все в порядке. Попрощаться…

Теплая искра на истерзанном теле планеты. Маленькая стройная фигурка с ребенком на руках в самом буреломе поваленного, дымящегося леса.

Настя почувствовала мое сознание и ворвалась в него яркой, быстрой молнией.

– Пусти меня! – потребовала она.

– Нет.

– Ты не справишься один, Егор. Они же тебя сейчас убьют!!! – Отчаяние и любовь. Только эти два ее чувства наполняли мою душу. – Пусти нас, вместе мы сможем!

– Нет, Настенька! Тогда они убьют всех… Да и зачем? Я же итак на верхнем горизонте.

– Егор. – В ее мыслях мелькнуло удивление. – Тебя давно отключили! Ты разве не почувствовал?

Опа! На самом деле, я только сейчас понял, что не осязаю контакта с океанами силы, которые падали на меня самом в начале схватки. И давно это интересно? Там, в Аквариуме, сложно адекватно оценить свой потенциал. Наверное, после перестрелки с Черным… А может и раньше. Не важно. Уже не важно.

Егор! – Вмешалась в мои размышления Настя. – Они тебя сразу блокировали, как только ты нас удалил из связки! Понимаешь?..

Я не понимал. Как сразу? Я же с ними дрался почти на равных. Даже убил двоих…

– Ты дрался на своих ресурсах. Только на своих!

– Но почему же тогда…

– Потому что, верил! – Перебила она мой вопрос.

– Верил?..

– Времени нет! Егор, ты слышишь?!

Времени и правда не было. Хотя наш мысленный контакт занял ничтожную долю секунды, рыжая колонна была уже в опасной близости и, судя по всему, намеревалась меня добить.

– Настя! Ты не можешь рисковать. – Сопротивлялся я. – Твой долг – защитить нашего ребенка!

– Мой долг – помочь тебе защитить нашего ребенка! Пусти!

– Настя.

– Пусти!!!

Хорошо. Ладно… Хочешь помочь – давай, родная.

Я потянулся к ней, она уже была готова. Знакомое, но от этого не менее потрясающее, ощущение свободы и могущества захлестнуло нас с головой. Мы снова стали богами. Огромная и величественная сущность, в которую я превратился в реальном мире, расправила плечи и шагнула навстречу Рыжему. Я уловил детский восторг Насти. Жалко. Опять ругаться будет…

– На что ругаться?.. – Донесся до меня ее вопрос за миг до того, как я снова сделал гадость. Быстро и аккуратно устранил Настю и Ваню из связки, заключил их в защитное поле и отправил еще дальше от моря. Настолько далеко, насколько было в моих силах.

И последнее, что я услышал от своей любимой – это был затихающий яростный мат. Классический и монументальный русский мат! Ну вот. Довел девчонку! Первый раз от нее такое слышу…

Мир закрутился вокруг, а потом потемнел, превратившись в непроницаемое черное полотно. В тишине и темноте прошла секунда, и полотно стало светлеть. Сквозь него проступило низкое серое небо и облака. Тоже серые, чуть темнее неба, и очень быстрые. Они неслись перед глазами нескончаемой армадой, наискосок, слева направо.

Аквариум. Кто бы сомневался…

Постепенно пришло ощущение собственного тела. Тяжелого и обессиленного. Я снова лежал на асфальте, только на этот раз на спине, и мне было очень больно. Я был изранен, переломан и истекал кровью. Однако, боль была не такой обжигающей и довольно быстро утихала. Одновременно начали появляться силы, туман в голове становился прозрачней. Вобщем, меня стремительно отпускало. Как будто того, старого Егора, засадившего с дикого бодуна грамм сто пятьдесят…

Я уже хотел прыжком вскочить на ноги, когда небо закрыл массивный темный силуэт, а в лицо полетел кулак кирпично-красного цвета, размером с мою голову. За неимением патронов Рыжий решил расправиться со мной врукопашную.

Успел перекатиться в сторону. Кулак врезался в бетон покрытия моста и, судя по раздавшемуся страшному треску, оставил в нем неслабое углубление. Я взметнулся вверх, нащупывая кобуру с пистолетом на поясе, и нарвался грудью на прямой удар ногой. Мае-гири. Так вроде бы это называется в каратэ. Я пролетел спиной вперед через весь мост и сильно ударился затылком об ограждение. Затылок выдержал, ограждение, к счастью, тоже. Прогнулось, наклонилось, но уберегло храброго пожарного от падения в ядовитую жидкость Реки.

А Рыжий уже бежал ко мне.

Когда-то я читал, что гиппопотам – чуть ли не самое опасное и грозное животное Африки. При всей своей кажущейся неуклюжести и довольно безобидном внешнем виде, убивает людей он чаще, чем разнообразные львы и аллигаторы. Во время нападения он очень быстр и безумно свиреп. Поэтому именно такого адского гиппопотама напомнил мне приближающийся бес. Глубоко запавшие глазки горят бешенством, ноздри раздуты, широкая безгубая пасть раззявлена в беззвучном крике, простреленная мною щека обнажает гнилые, но острые и частые зубы. Шкафобразное туловище с раздутыми бочонками бедер и плеч очень бодро перебирает конечностями, в одной их которых уже блестит нож, вроде десантного, но каких-то совершенно великанских размеров.

Не добегая метров четырех, рыжий бегемот взвился в воздух и замахнулся правой рукой с оружием. Пистолет я достать так и не успел, поэтому просто прогнулся в спине, пропуская сверкающее лезвие мимо, выпрямился и уже поднял колено, чтобы перебросить разогнавшегося беса через него и отправить за ограждение, но не тут-то было. Рыжий совершенно непонятным образом погасил инерцию прыжка и, словно футболист забивающий мяч головой, всем поворотом корпуса заехал мне в лицо широким покатым лбом. Да еще попытался добавить ножом по шее обратным ходом руки.

Шею не достал. Удар в лицо отбросил меня на несколько метров, из сломанного носа брызнула кровь, однако, я не только удержался на ногах, но и смог сразу же кинуться обратно к бесу и атаковать. Быстрая двойка в живот и бок, и мощный хук в голову. Первые удары Рыжий просто проигнорировал, с тем же успехом можно было бы бить кулаками по бетонной стене, зато попадание в лицо прошло очень даже хорошо. Бес громко хрустнул сломанной челюстью, как-то удивленно хрюкнул и завалился на спину, выронив нож. Не давая ему очухаться, я упал на него всем телом, нацелив выставленный локоть в район переносицы. Снова хруст, невнятный хрип, черные брызги, а потом в мой живот врезалось его колено.

Бес был очень силен. И очень быстр. В себе я чувствовал столько мощи, что один только хук правой мог, наверное, отправить в вечный нокаут сразу двадцать боксеров, однако Рыжий умудрялся не только оставаться в сознании, но и сразу же отвечать. Его удар согнул меня пополам и подбросил вертикально вверх, и пока мое тело пребывало в воздухе, тот выкатился из-под меня и, поднимаясь, ускорил мое падение на асфальт ударом в спину. Теперь уже что-то хрустнуло внутри меня. Самое интересное, что боли практически не было. Было ощущение катастрофических повреждений тела, но и оно очень быстро проходило, так как тело подпитывалось извне непрерывным потоком обновляющей энергии. Перекатом ушел вбок, в любой момент ожидая очередного сокрушительного удара, но так и не дождался. Вскочил на ноги. Оказывается, Рыжий, осознав всю бессмысленность попыток убить меня голыми руками, решил вернуться за выроненным ножом и как раз поднимал его с земли. Увидел, что я встал, оскалился и прямо с места прыгнул на меня, широко размахнувшись.

И все-таки сейчас я был быстрее. Увернулся, а потом пробил куда-то в ухо с левой. Бес снова рявкнул что-то непонятное, тряхнул башкой и выбросил вперед руку с ножом, одновременно пытаясь подсечь мне ноги. Я ушел с пути сверкающего лезвия и опять ударил противника в голову. Рев, взмах ножом, разворот, удар. Рев, нож, удар. И так снова и снова. Все это время я пытался боковым зрением обнаружить Бледного, недоумевая, почему тот не вмешивается в схватку, но безуспешно. Четвертый бес куда-то пропал.

Наш балет с Рыжим длился довольно долго, пока очередной мой хук не угодил ему точно в глаз, проломив надбровье. Я почувствовал кулаком мокрую мякоть раздавленного глазного яблока, скривился от отвращения и, пока охреневший бегемот мотал головой, из которой капало что-то мутное, подпрыгнул и ударил его обеими ногами в солнечное сплетение. Так сильно, что аж закричал, как в кино про каратистов. Наконец-то беса проняло! Он отлетел метра на два и тяжело упал на спину. Я понял, что та самая пауза, которой мне так не хватало с самого начала поединка с Рыжим, в конце концов наступила. У меня была целая секунда, как минимум. Не воспользоваться таким подарком, было бы очень глупо, поэтому, когда квадратный здоровяк вскочил на ноги, раскрыв пасть и размахивая своим ножом, его встретил плотный пистолетный огонь.

Родной Че Зет в моих руках бил практически в упор. Пули входили в широкое, плоское лицо Рыжего и оставались где-то в глубине головы. Обойма закончилась, отъехал затвор, а бес так и стоял передо мной, чуть-чуть пошатываясь, словно березка на ветру. Его лицо, и ранее не очень симпатичное, сейчас выглядело просто жутко, так как отверстий в нем заметно прибавилось. Он так и не упал. Осыпался облаком хлопьев темно-коричневого пепла, закружился вихрем и ушел в серые небеса короткой молнией. Дикий рев напоследок и тишина. Только бешенный стук сердца в груди и мое хриплое дыхание. Даже с заемными ресурсами победа далась очень тяжело…

На этот раз реальность почему-то не проступила сквозь серое полотно иллюзии Аквариума. Я все также стоял на мосту среди пыльных машин под нескончаемым потоком облаков. Резко обернулся в сторону Города. Где последний? Испугался?

Нет. Бледный не испугался. Он просто ушел. Его горбатая спина маячила над крышами автомобилей метрах в ста от меня. Бес спокойно и уверенно шел в Город, а полотно моста под его ногами странным образом медленно расширялось по мере приближения Бледного к берегу. С каждым новым шагом парапеты отодвигались друг от друга, а ровная лента бетона растягивалась влево и вправо. Я посмотрел назад. Ни хрена себе! Мост уже стал восьмиполосным, по четыре в каждую сторону. Пилоны росли вверх, а несущие тросы утолщались прямо на глазах.

Нельзя! Меня, словно молнией, пронзило чувство надвигающейся беды. Непоправимой и окончательной. Если Бледный пройдет мост – все потеряно! Что потеряно, почему потеряно – я не знал, но был уверен в истинности этого осознания. Это было похоже на то смутное чувство неправильности происходящего, которое посетило меня, когда я обессиленный стоял с телом Насти на руках в окружении Ануннаков, только намного ярче и пронзительней, словно рев тревожной сирены.

И тут до меня наконец-то дошло, что главной задачей бесов было вовсе не мое жестокое и кровавое уничтожение. Их целью было – пройти мост и оказаться в Городе. А останусь я при этом жив или нет, не так уж и важно, если цель будет достигнута. Я – всего лишь помеха на пути. Помеха, которая, в который раз возомнив себя центром мироздания, забыла, что является песчинкой, соломинкой, оказавшейся в самом центре противостояния двух сил. Двух исключающих друг друга миров. Да, возможно, я именно та соломинка, что в итоге сломает спину верблюду, но, чтобы это произошло, я не должен мнить себя кем-то большим, чем я есть на самом деле. Неправильно расставленные приоритеты рождают ложные ориентиры и сбивают с пути, лишая его всякого смысла. А, учитывая, сколько уже пройдено и сделано, это было бы не просто очень глупо, а катастрофически трагично…