Текст книги "Первая красавица двора (СИ)"

Автор книги: Оксана Зиентек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Что поделать, если до иных вояк, похоже, доходит только прямая и четкая речь, вне зависимости от того, сколько бы придворного опыта у них не было.

После она пересказывала содержание этого разговора мужу. Это был один из тех вечеров, когда Удо мог позволить себе остаться дома. Новость о записке, казалось, не столько удивила, сколько огорчила графа. – Надо бы попросить кого-то перешерстить твое окружение. – Недовольно нахмурил брови он. – Кто-то же сумел достать твою почтовую бумагу. Кто знает, где он применит ее в следующий раз. – Не сумел. – На удивление мужа, Слава была спокойна. – С момента замужества я не заказывала новой почтовой бумаги. Не успела просто. Поэтому пользуюсь пока старой, там зашифрованы инициалы «Предслава из Вендланда, герба Вильк» (ну, то есть, волк по-вашему). И надушена она моими духами. А на том клочке от руки было написано «S», то есть, «Злава», как меня называет герцог, или «Зилли», как меня называешь ты, сама бы я в жизни так не подписала. И надушена записка была бергамотом. – А разве..?

К удивлению Удо Слава как-то неожиданно смутилась. – Мои духи пахнут розой и мятой. А бергамотом... Бергамотом пахнет масло, с которым ты так любишь, ну... Которое ты так любишь. Он у меня еще с первого раза напрочь связан с тобой.

Выслушав, Удо легко, от души рассмеялся. Надо же! Оказывается, его жена выбирает духи, чтобы думать о нем. А он-то столько подколок выслушал от своих рыцарей, что от бравого графа вдруг стало часто пахнуть духами жены. Ох уж эти женщины! Вечно они напридумывают себе всяких символов и тайных знаков.

Подумав, Удо решил, что уж столько-то честности Зилли заслужила. Иначе они и дальше будут тыкаться наослеп, пытаясь нащупать дорогу друг к другу и раня друг друга, не замечая того. – Зилли, наверное, я должен был рассказать это раньше. – Начал он осторожно. – Но, знаете, это не та тайна, которой гордится истинный рыцарь. – У вас есть... дама сердца? – О, Творец, почему у этих женщин все мысли об одном и том же?! – Зилли, душа моя, какая дама сердца? Точнее, когда? Я тут у законной жены, можно сказать, в постоянном долгу, – он хохотнул. – Опять же, разве любая из дам сравнится с первой красавицей королевства? – Тогда что? Вы разорены? Вы в опале? У вас где-то в поместье есть замок, полный бастардов? Или скелетов бывших жен?

Слава специально подбрасывала предположения, одно еще более идиотское, чем другое, чтобы заставить Удо наконец-то высказаться. А то опять замолчит на полуслове, как с ним не раз бывало. К ее облегчению он рассмеялся и немного оттаял. – Нет, моя дорогая, не замок. Всего лишь – фамильный склеп. Милый такой склеп белого мрамора, навечно заперший в себе одну (а может и больше, кто их, предков, знает) семейную тайну. – И что же там, в вашем склепе. – Мой покойный брат... Он, скажем так, был не совсем Биркхольц. – Вы хотите сказать..?

Так, кажется, граф Удо ревнив не без причины. Теперь понятно, почему о покойной графине в семье говорят «... или никак». – Да, именно. Матушка как раз стала снова выходить в свет. Отец тогда был моложе, здоровее и занимался отнюдь не архивными изысканиями... Он был герцогом. Каким-то третьим племянником второго кузена... В общем, как герцог Моритц, каким-то боком королевских кровей, только еще и с правом на трон. Впрочем, тогда никто не верил, что ему удастся когда-либо это право реализовать, так что он был просто герцогом на службе своему королю. Я не знаю, чем для него была мама. – Удо говорил отрывисто, словно это не графиня с герцогом, а он сам согрешил много лет тому назад. – Может, мимолетным увлечением, может – просто пикантной забавой. Но сама она тогда совсем голову потеряла (это, кончено, я уже потом, по рассказам собрал все воедино). Почему-то решила, что выйдя замуж за графа – сильно продешевила, рассорилась со своей семьей за то, что тетю – баронскую дочь – отдали замуж за «всего лишь барона», в попытках удержать свою любовь ринулась в соперничество с самой королевой Арианой... А в конце «осчастливила» отца новостью о том, что ждет от любовника ребенка. – Ох! – Вот это страсти-то какие! Либуше, Ее Величество, и половины такого не рассказывала, только намеками. Хотя, может и правильно. Некоторые вещи лучше узнавать внутри семьи. – И что – твой отец? – Ничего, как ты понимаешь. В том, что я – от него, он не сомневался, так что основной свой долг мама выполнила. Отец подумал и решил, что «молодости простительно ошибаться» (ему-то уже на тот момент было около сорока), а пятно на семейном гербе от сомнительного ненаследника гораздо меньше, чем от сосланной в орден неверной жены. В общем, историю замяли. Вот только отношения между родителями так больше и не наладились. Ну, и Ее Величество ясно дала понять, что при дворе графиню фон Биркхольц ждут только по официальным поводам и только в сопровождении мужа. – Наверное, это было для нее серьезным ударом. – Не сказать, чтобы Слава прониклась сочувствием к покойной свекрови. Скорее, к старому графу и Удо, которым, похоже, досталось за чужие грехи. Но что-то сказать было надо. – Еще каким. – Удо хмыкнул. – Ну и Творец с ними. Это все к тому, чтобы вы понимали, я действительно ревнив и никаких герцогов на горизонте я не потерплю. – Больно надо! – Совсем не по-придворному фыркнула Слава. – Да и когда? Тут с законного мужа долги требовать не успеваешь... – Да, я уже понял, что мне досталась очень требовательная жена. – В разрез со словами, голос Удо звучал скорее довольно.

***

Все когда-нибудь заканчивается. Закончились и эти маневры. Часть рыцарей со своими отрядами уже успела отбыть по домам. Они и так, милостью Его Величества, просидели в полях все лето, оставив хозяйства под опекой жен или управляющих. Люди Моритца фон Франкен тоже сворачивали лагерь, готовясь отбыть в расположение своего гарнизона до того, как осенние дожди сделают дороги труднопроходимыми для тяжело груженных телег.

Готовился к зиме и городок. Почтенные горожане делали первые запасы дров и заново конопатили окна, ходя до первых холодов, казалось, еще было достаточно времени. Торговцы, трактирщики и пекари подсчитывали прибыль, полученную от небывалого количества лишних едоков. Высокая публика жила в предвкушении бала, который каждую осень устраивали в ратуше бургомистр с супругой.

В один из таких дней Предслава получила письмо. Сначала она долго пыталась вспомнить, кто такая эта фру фон Торфсмоор и где она могла ее видеть. Потом, наконец-то, вспомнилось начало лета и разговор в приемной королевы Либуше. Тогда Слава была больше занята собой и своим новым статусом, а эта самая фру – дожидалась приема у молодой королевы. Чем же может помочь ей теперь графиня фон Биркхольц, если сама королева не помогла?

Оказалось, именно по милости королевы почтенная дама и решилась обратиться к графине. Либуше, видимо, со временем переняла от мужа-главнокомандующего то особое чувство юмора, которым славились вояки во все времена. Шутили же они с Предславой как-то о возможных женихах для юных дев, которые у короля с графом «строем ходят». Теперь же фру фон Торфсмоор просила графиню помочь с устройством средней дочери.

Нет, семья почтенной фру не бедствовала, и, хотя старший сын еще не вступил в возраст совершеннолетия, за хозяйством было кому присмотреть. И сама фру была очень даже еще в силах, и старшая дочь, которая недавно вышла замуж за соседского сына, не оставляла мать своей помощью. Но вот средняя... У взрослеющей девицы вдруг проснулась магия – наследие каких-то очень далеких предков. И тут бы радоваться всей семье, и младшим братьям-сестрам в жизни легче будет пробиваться с такой-то родней, и в хозяйстве хороший земляник еще никому не помешал.

Вот только дар у девицы оказался на редкость нестабильным, прорываясь от случая к случаю таким мощным потоком, что грозил снести на своем пути и хозяйство, и саму незадачливую магиню, не умеющую сдержать напор силы. И теперь бедная мать изо всех сил искала какого-нибудь мага, который взял бы на себя труд стабилизировать дар ребенка и научить им пользоваться. И будь это мальчик, наставник наверняка бы уже нашелся, но связываться с девицей четырнадцати лет, которая до совершеннолетия таким ходом может и не дожить, почтенные маги не спешили. Ни даром, ни за деньги.

В отчаянии фру Торфмоор кинулась к Ее Величеству, потому что к кому же еще бежать вдове доблестного рыцаря, павшего в борьбе за дело Короны. Может, смилостивится и замолвит словечко перед принцессой Агатой? Та, говорят, девочек магии обучать не брезгует. Не сама, понятное дело, когда принцессе еще и с этим возиться, но – ее люди. А Ее Величество, посоветовавшись с Ее Высочеством, посоветовали обратиться за помощью к графине фон Биркхольц. Тем более, раз Ее Сиятельство была так добра...

«Ну, Либуше... Ну, княжно... Удружила, подруженька, дайте тебе боги всяческого добра» – Шипела сквозь зубы Предслава, читая письмо. Она, значит, посоветовала. С намеком так. А ты, Славка-сорока, теперь разбирайся. Будь девчонка хоть на два года, да хоть на год старше, Слава не задумываясь пошла бы к мужу с просьбой найти среди своих рыцарей жениха потолковей. И пусть бы потом у мужа голова болела, как жену учить. Да и вообще, жену мужнюю, да еще и при муже-военном уж кто-нибудь из гарнизонных магов в беде не бросил бы. Но девчонка-подросток? Которую при этом всем надо взять в свой дом и под свое крыло...

Это при том, что сама Предслава – ни разу ни магиня и помочь не сможет, а вот граф, говорят, маг не из последних. Это что же, получается, приведи, Славушка, в дом чужую девицу, повесь ее мужу на шею, а потом смотри, как бы чего не вышло. Потому что два года при дворе Предславе хватило, чтобы разобраться: это по закону заксонцам только одну жену иметь можно, а по беззаконию – на сколько совести хватит. А у них с Удо только-только все налаживаться началось. – Зилли, душа моя, что-то случилось? В столице? Или плохие вести от родни? – Муж, легок на помине, заглянул в комнату и обнаружил там жену, вишагивающую по комнате со скомканным письмом в руке. – Да нет, – Слава смутилась, не зная, как объяснить мужу внезапный порыв. Не признаваться же, в самом деле, что ревнивый дракон у них в семье – не один. – Все прекрасно. – Оно и видно. – Хмыкнул граф. – Ты позволишь?

Не дожидаясь ответа, он вытащил из сцепленный пальцев жены письмо и начал читать. По мере чтения его лицо вытягивалось в удивленную мину. – Не понимаю. – В конце концов признался он, расправляя листок и отправляя его на стол, в стопку ожидающей ответа корреспонденции. – Что тебя так расстроило? – Ну-у... – Ей бы самой понять. – Я сама не пойму, что со всем этим делать. – А что ты можешь? – Да ничего я не могу! – Позволила себе наконец-то взорваться Слава. – Ничего! Я не маг, не наставник... Я вообще не понимаю, что тут можно сделать! Если уж так нужно повесить на кого-то эту девчонку, почему на меня, а не на Любину? У той – своя магия, и муж – академик. И у него куча магов в подчинении. Уж какой-никакой земляник найдется, чтобы занять. – Ну, так в чем беда? – Голос мужа звучал подозрительно спокойно. – Не можешь – не делай. Все мы – не всесильны. – Беда, что Любина – умница, искусница и королевского кузена жена. – Фыркнула Слава, наверное, впервые в жизни позволяя прорваться давним обидам. – Ей, видать, не до того: у нее – свекровь, у нее – семья, дети... Но если я ничего не сделаю, пропадет ведь дитя. А у меня даже проблеска нет, что тут сделать можно. Найти девчонке наставника и платить ему, чтобы сидел при ней на хуторе? А найдется ли такой дурак? Притащить ее сюда и завести, кроме воспитанницы, еще и домашнего мага? И таскать их за собой? – Вот да-а... – Удо на миг задумался. – А, знаешь, таскать за собой магически нестабильного подростка – это точно не выход. Дай подумать...

Некоторое время он ходил по комнате из угла в угол, что-то бормоча. Потом извинился и вышел ненадолго. – Я придумал! – Вернулся Удо сосредоточенный, словно не жене помогал, а военную операцию планировал. – Как я вовремя вспомнил. Есть у меня один маг, земляник, кстати. Он, было дело, почти полностью выгорел, но Его Высочество Рихард каким-то чудом сумел найти для него целителя, у которого есть опыт по подобным случаям. Если бы речь шла о мальчишке, я бы любые деньги выложил, чтобы тот же целитель и занялся. – Если бы речь шла о мальчишке, – Хмыкнула Слава, которая к этому моменту успела уже успокоиться и поостыть, – к нам с тобой бы не обращались. Все решилось бы на месте. – Да, наверное. – Не стал спорить Удо. – Но мой маг написал как раз, что просит разрешения вернуться к службе. Магии в нем пока мало и она, понятное дело, нестабильна. Но даже если все, что он может, – это учить рекрутов, я его охотно возьму. Мне нужны надежные люди. – А он захочет возиться с девочкой? – А куда он денется? Он же на службе. – Последовал короткий смешок. – А если малышка не справится с магией, у меня и целитель лишний имеется, протеже принцессы Мелиссы. – Да, кстати, – Вскинулась Слава, – а почему я его ни разу не видела? В столице он нем были разговоры, а здесь ты ни разу его к нам не приглашал. – Так он только вскоре вернуться должен. Я с ним только познакомился (толковый паренек, кстати), и сразу отослал к старшему коллеге в обучение. Раз мне тот целитель Антона снова на ноги поднял, значит, у него есть чему поучиться. – И что, тот целитель так легко согласился делиться секретами? – А почему нет? – Граф осмотрелся в комнате и, видя, что разговор затягивается, выбрал себе кресло поуютнее. – Это же не городской какой-нибудь умник. Это же наш, армейский. Свой брат, считай. Вот вернется Ханнес, я ему и повешу их обоих на шею, и Антона, и девчонку. – Но, Удо, – Слава закусила костяшку пальца. Искушение согласиться со всем, что скажет муж, было слишком большим, но здравый смысл перевесил. – Это же не крестьянка какая-то. Дочь рыцаря, как-никак. Удобно ли это? – А почему нет? Это же, по большому счету, и не девица еще, ребенок.

Слава с сомнением покачала головой. Ребенок ребенком, но раньше таких в Люнборге уже замуж выдавали. А в Любице – так и сейчас выдают. Вряд ли фру фон Торфмоор рассчитывает именно на такую помощь. – Кстати, целитель пока, насколько я знаю, холост. – Усмехнулся граф. – А он не сосем сопляк уже, чуть старше тебя. И Антон, не знаю, вышло там что-то из его помолвки... Если нет, нам же лучше. Может, потому Ее Величество и шлет эту одаренную крошку к тебе, а не к вашей подружке. У меня все-таки – полк, а кого ей там в Академии сватать? Тощих студиозов?

Супруги переглянулись и рассмеялись. За окном раздался какой-то грохот и Слава подошла, чтобы посмотреть. Удо тоже подошел и встал за ее спиной, одной рукой обнимая жену за талию. Некоторое время они наблюдали, как торговец дровами собирает с брусчатки рассыпавшийся хворост. Менее громкие звуки слышно было хуже, но Слава была уверена, что он сейчас на чем свет клянет гнилую веревку и свою бережливость, не позволившую ему вовремя выкинуть ее на помойку. – Жаль, что ничего не получилось с наследником. – Неожиданно призналась она, откидывая голову Удо на плечо. – Тогда бы мы отписали в столицу, что так мол и так, искренне сожалеем... – Ты не хочешь в столицу? – Удо настолько удивился, что даже повернул жену к себе лицом. – Не хочешь ко двору? – Хочу. – Подумав сказала Слава. – Но, можно, чтобы не прямо сейчас? – А-а... Ну, как знаешь. А любое из моих поместий тебе не подходит? – Да я и не знаю-то толком ничего про твои поместья. – Предслава равнодушно повела плечом. – Знаю только, что Биркхольц ты не любишь, а на том хуторе (Как его там?) – кровать скрипучая. – Да, каюсь, мое упущение. – Удо рассмеялся легко-легко.

Он наклонился близко-близко, к самому уху жены и жарко зашептал. – Мы с тобой объедем все мои поместья. Я напишу каждому управляющему и заранее велю проверить и заменить всю скрипучую мебель в господских покоях. Мы перестроим Биркхольц по твоему вкусу, чтобы это поместья наконец-то снова стало пристанищем для рода... – М-м-м... – Но сначала, – Удо внезапно перешел на деловой тон, вызывая у славы разочарованный стон. – Сначала мы напишем в столицу, что страшно заняты своими делами. Отгуляем осенний бал и устроим в Ратуше свой собственный, в честь Новолетья. Только сперва я велю переслать сюда твой теплый гардероб, чтобы ты не замерзла, когда с северо-востока подуют зимние ветра. – Но ты же в любом случае спасешь меня от холода? – Лукаво улыбнулась Предслава. – Ты же всегда меня спасаешь. – Само собой. А весной мы посадим в нашем саду пару розовых кустов, чтобы я мог спасать тебя как можно чаще.

Они снова рассмеялись, стоя у окна. Город жил своей жизнью, а Удо думал, что можно составить список хоть из тысячи пунктов, судьба все равно вывернет все по-своему. И совершенно не обязательно в худшую сторону.

Вместо эпилога

– Поздравляю, господа! Вы отлично справились с поставленной задачей. – Герцог Моритц фон Франкен закончил свою речь в честь окончания маневров, передавая эстафету графу фон Биркхольц. – Мне приказано передать, – добавил в свою очередь граф, – что Его Величество нами премного доволен.

Довольный рокот прокатился рядами. И рыцари, с простые солдаты знали, что за подобным подведением итогов всегда следует развеселая пирушка. Начальство, конечно, будет пировать отдельно. Но так оно, может, и лучше. Крепкое пиво быстро развязывает языки, а так точно знаешь, что погуляв сегодня, завтра не отгребешь за неудачную шутку.

Дождавшись, когда на центральное поле лагеря выедут телеги с бочками, Удо дал знак к началу праздника. Офицеры собрались отдельной кучкой, собираясь продолжить празднование в городе. Сержанты и капралы хорошо знали службу, поэтому можно было не опасаться беды, они присмотрят. – Эй, Удо, куда ты спешишь! – Один из приятелей заговорщицки подмигнул, увидев, что Удо начал прощаться. – Пойдем, отпразднуем как следует! У госпожи Улы, говорят, новенькие девочки. – Спасибо, ребята, но я – домой. – Отмахнулся Удо. – Сами знаете, девочки госпожи Улы наследника графству не подарят. – О да, о -да-а... – Понимающе протянул один из рыцарей, уже порядком захмелевший. – У старины Удо такая жена-а... Куда там местным девкам! Только вот являться домой вот так, неожиданно... Кто знает, что там увидишь.

Рыцарь замолчал, потому что один из приятелей отвесил ему хороший такой толчок локтем под ребра. Остальные, хорошо зная графа, настороженно смотрели на происходящее, готовые вмешаться в любой момент. Но к их удивлению, Удо лишь беззаботно рассмеялся. – Как это «кто знает»? К вашему сведению, господа, я всегда знаю, что происходит у меня дома. – Что, и прямо сейчас? – Не выдержал кто-то из присутствующих. – И прямо сейчас. – Вокруг глаз графа собрались морщинки, явно показывая, что он едва сдерживает смех. И от этого остальные рыцари как-то сразу выдохнули, ожидая хорошей шутки. – Прямо сейчас у меня в доме сидит толпа женщин с рукоделием, во главе с супругой господина бургомистра, и перемывает вам кости. – А почему именно нам? – А потому, что у почтенных дам – дочери на выданье. И кто у нас там – следующий завидный холостяк?

*** «Либуше, хочешь посмотреть на нашу главную сплетницу?» – Вопреки ожиданиям, принц Эрик не выглядел особенно гордым, чего следовало бы ожидать после удачно проведенной операции. Это заметил и король Эрих. – Что-то ты не рад, сын. – Заметил он. – Неужели в твои сети попалась настолько жирная рыбка, что ты даже не знаешь, с какой стороны к ней подойти. – Жирная? – Эрик невесело усмехнулся. – Нет, отец, разве же можно так говорить о даме? Ты меня не такому учил. Да и рыбка, скорее, – редкая. – Значит, все-таки – дама. – Королева Ариана недобро прищурилась. – Пожалуй, сын, я бы тоже охотно на нее взглянула. – А я бы сначала взглянул на бумаги. – Генрих, словно чуял подвох, кивнул на папку, лежащую рядом с братом. – После завтрака, мальчики. – Строго заметила королева Ариана. – Да, мама. – В один голос ответили оба принца, чем вызвали улыбку у короля и сдержанные смешки у остальных членов семьи.

После завтрака принц Эрик представил всем бумаги. – Что? И все? – Король Генрих пробежал глазами бумаги и удивленно взглянул на брата. – Так просто? – Ну-у, да. – Принц Эрик развел руками. – Извини, братец, я бы охотно раскрыл для тебя еще один заговор... Но чего нет, того нет.

Королева Либуше, наоборот, выглядела так, словно результаты расследования ее сильно задели. – Н-но... Зачем ей это? – Она подняла на мужа глаза, полные слез.

С детства девочку готовили к тому, что судьба правителей нелегка. Но, все равно, были вещи, которые считались незыблемыми. Семья и свои люди – это те, кто не подведут, не бросят в беде. Предательство брата от второй отцовской жены больно ранило тогда еще принцессу, но, тем не менее, не ей пришлось принимать основные решения. Это было дело Любицкого князя, а ее и Люнборг зацепило только краем. Теперь же перед ней лежали бумаги, которые обвиняли ее человека, одну из ее девушек. И, судя по тому, как смотрели на нее остальные, именно ей, королеве Либуше, придется решать в этот раз. – Зачем? – Королева Ариана смотрела на невестку почти с жалостью. – Да просто так, девочка. Зависть. Досада. Желание досадить. Даже не тебе, сопернице, как она считала.

Да, можно считать, у нее получилось. Либуше снова вчиталась в подготовленные Эриком и его людьми бумаги. Сплетню о Славе и короле Генрихе пустила одна из привезенных княжной девиц. Из менее знатных, но, тем не менее, достаточно доверенных, чтобы остаться в Люнборге и служить бывшей княжне уже в качестве придворной дамы. Пустила не затем, чтобы досадить княжне. И, уж тем более, не затем, чтобы каким-то образом оскорбить молодого короля. Дурочка просто позавидовала более красивой и удачливой соотечественнице, решив таким образом отвадить от нее пару-тройку завидных женихов и (или) пробить себе дорогу поближе к молодой королеве.

После того, как Любина и Горислава были удачно выданы замуж, самой близкой подругой Либуше оставалась Предслава. Красивая, знатная, с богатым приданым и доверием самой королевы. Казалось, надо всего немного – сломать это доверие, и тогда место у самого трона станет свободным. Чего та не ожидала, что сказанные со зла слова заживут своей жизнью. И того, что принц Эрик будет так старательно тянуть за другой конец ниточки, что дотянется до другого конца клубочка. – Я бы сказал, весьма гуманный способ убрать соперницу. – Хмыкнул король Эрих. – Не яд, не наемный убийца... Хорошая девочка. – Как скажете. – Ухмыльнулся Эрик. – Мое дело было доказать, что мой безупречный старший братец не имеет к этим сплетням никакого отношения. Остальное – на усмотрение Ваших Величеств. Что делать будешь, Либуше? – Мне надо подумать. – Либуше решительно отодвинула бумаги. – А сейчас, прошу простить, у меня прием.

Вечером, когда дворцовые дела на время отошли на второй план, Генрих зашел посмотреть, как там Либуше. Молодая королева сидела, бездумно глядя в пустой камин. – Как ты? – Заботливо спросил Генрих. – Жива. – Она тряхнула головой, словно отгоняя назойливую мысль запустила пальцы в распущенные ради вечернего времени пряди. – Сам же знаешь, от такого не умирают. – Знаю. Я не о том. – Я тоже... Что ты с ней сделаешь, решила уже? – Я? – Ты – королева, тебе решать. Хочешь, я выдам ее за какого-нибудь провинциального рыцаря, чтобы больше не мелькала в столице? – И получить в провинции одной ядовитой гадиной больше? – Зло процедила сквозь зубы Либуше. – Благодарю, мне и столичных хватает. – Хочешь отдать ее людям Эрика? – Нет. – Закусила губу, решившись. – Велимир на днях выезжает домой. Она поедет с посольством. – Хочешь, чтобы с ней разбирался князь? – По мнению Генриха, это было бы вполне справедливо. В конце концов, не Либуше выбирала этих девиц, не ей и нести ответственность за их поведение. Но, зная характер Любомира, девице не позавидуешь. Сам бы он, пожалуй, пожалел дуреху. – Его человек, его и ответ. – Голос Либуше звучал ровно, словно она зачитывала приговор. – Я напишу родителям, что выучила урок. – Иди ко мне. – Генрих, не долго думая, подхватил жену на руки и понес в спальню. Не придумали еще лучшего лекарства от предательства, чем родное надежное плечо.