Текст книги "Каприз для двоих (СИ)"
Автор книги: Оксана Керис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
Берти на мгновение прикрыл глаза. Алан всегда умел его удивлять: заявить такое…
Но почему-то ощущалось, что в его словах есть доля… справедливости. Какая-то извращенная, непривычная для понимая, но есть. По отношению к Алану. Впрочем, у него вообще нет представления о том, что такое неприлично.
– То есть, по-твоему, я поступаю плохо с точки зрения морали потому, что предлагаю тебе спать с рабыней, а потом дать ей свободу после рождения ребенка? Но при этом ты сейчас говоришь, что эта же рабыня будет спать с нами обоими… причем одновременно… И, опять же, считаешь это нормальным?
Алан усмехнулся:
– Ну, некоторые считают это хорошим сексуальным приключением. К тому же, жизнь несправедлива. Если она родит тебе ребенка и захочет уйти, дашь ей свободу… но я не думаю, что секс втроем на постоянной основе будет для нее более травмирующим, нежели рождение ребенка и то, что его впоследствии отнимут.
Глава 4. Кроха
Алан и сам не мог сказать наверняка, почему он довел авантюру Берти до столь абсурдной ситуации. Быть может, потому что отчетливо почувствовал, что это важно для Бертрана. Или природный авантюризм толкал на подвиги сомнительной значимости… А может, это было что-то жестокое, что вечно живет в нем и с чем он вынужден бороться. Какое-то желание испытать человека. Сразу трех, точнее: себя, Берти и эту кукольную рабыню.
Еще Алан злился на Берти. И потому что додумался предложить такое, и потому что привез в дом рабыню. Рабство Алан не то чтобы ненавидел, скорее презирал. Особенно если говорить об элитных рабах, а не тех, что попали туда по решению суда или из-за неспособности себя обеспечить.
Мелисса была, бесспорно, красива. Эта порочная привлекательность юности и невинности сделала бы ее желанной гостьей в гареме любого извращенца. Светлые кудрявые волосы, большие глаза, чувственные губы; худенькая и с небольшой грудью. Она была похожа на мать Берти, что объясняло его выбор – видимо, все же хотел, чтобы у желанного ребенка было что-то и от него. Схожесть была не то чтобы сильно заметной, но… Мать Берти – аристократка в десятке поколений, ее черты лица острее, и все же Алан не верил, что ни в одном из шести рабских домов – Алану уже доложили весь маршрут – не нашлось девушки красивее Мелиссы.
Рабыню поселили в Рассветных покоях – они ближе всего к комнатам Берти и Алана, к тому же, одни из немногих в хозяйской части замка, что оформлены в светлых тонах, более подходящих для девушки. Когда Алан вошел, Мелисса стояла в гардеробной на высоком пуфе, пока прибывшая из столицы специалистка по красоте прикладывала к ней отрезы ткани.
– Выйди, я хочу поговорить с ней наедине, – бросил Алан с порога, не дожидаясь приветствий.
Бойкая брюнетка, что уже пыталась «познакомиться» с Аланом методом непрошенных советов, урок первой встречи уяснила и из комнаты вышла быстро, пусть и с деланным высокомерием. А вот рабыня смотрела на него с долей ужаса. Напуганный ребенок, не иначе.
– Не стой там. Давай присядем, – и Алан кивнул в сторону дверей.
Как и все покои в хозяйской части замка, спальнями они являлись лишь условно – это обычно как минимум три комнаты: небольшой кабинет-гостиная, сама спальня и большая гардеробная. В спальне у окна стоял столик с парой кресел – предполагалось, что здесь можно позавтракать. Алан занял одно из кресел, а девушка неуверенно опустилась в другое. Он не выдержал, улыбнулся: Мелисса казалась провинившейся школьницей, милым ребенком, но никак не будущей матерью его ребенка.
– Сколько лет тебе? – спросил он.
– Почти девятнадцать, – тихо ответила та, не поднимая глаз.
Алан вздохнул:
– Вовсе не обязательно меня так бояться. Я девственниц в пищу не употребляю… даже в суеверных легендах это скорее по профилю Берти. Как ты стала рабыней?
Мелисса метнула на него быстрый взгляд, но тут же снова уставилась на сомкнутые в замок руки у себя на коленях:
– Родители продали. У брата был крупный долг, – сказала она с плохо скрытой обидой в голосе.
Тут Алан невесело рассмеялся:
– Ну и компанию Берти собрал для рождения наследника! Два сироты и девушка, которая вряд ли считает своих родителей лучшими людьми на свете. Ты сама-то детей хочешь?
Мелисса неопределенно пожала плечами. Действительно, какие дети в девятнадцать? Даже по меркам не-магов это рано, а у девушки есть дар. Она не обучалась, не проходила через инициацию, но все равно для нее девятнадцать лет – это еще юность. И кого Берти притащил? Ее саму можно за ручку в школу водить и куклы дарить, а он хочет, чтобы эта девочка ему детей рожала.
Только сейчас Алан понял, что его так взбесило в том, что Берти привел в дом рабыню: сама девушка. Будь это яркая девчонка, которая самостоятельно сделала свой выбор и знала, на что шла, он бы воспринял все иначе. Но Мелисса походила на брошенного ребенка: типаж, который всегда его раздражал. Алан не любил беспомощность. Выросший на улице, он был готов идти по головам, чтобы выжить и добиться в жизни чего-то значимого… и вот такие невинные овечки его раздражали. Потому что что-то толкало помочь им. И это тоже раздражало – люди должны сами заботиться о себе. Бороться за жизнь и за место под солнцем.
– У тебя была мечта, Мелисса? – спросил Алан после недолгого молчания.
Та вздрогнула и посмотрела на него с ужасом.
– Я вырос на улице и мечтал разбогатеть, чтобы жить честным человеком, а не тырить мелочь по карманам. Эта цель помогала мне выжить. А у тебя есть цель? Быть может, мечта?
Девушка чуть повернула голову в сторону и с долей неуверенности призналась:
– Я хотела вместе с сестрой и младшим братом уехать от родителей, получив освобождение от рода… Надеялась, что мы с Роззи будем работать, а Оливер сможет пойти в школу магии…
Алан покачал головой. Красивая, слишком юная, да еще и альтруистка. Жуткий набор.
– А для себя? Сама магом стать не хотела?
Та неопределенно пожала плечами:
– Мне уже поздно, в школу берут до шестнадцати, а лучше раньше…
– При ярко выраженном даре берут и в тридцать, просто обучение будет даваться тяжело, – привычно возразил Алан. – Но если не магом, то кем-то другим ты стать хотела? Не знаю, купить себе пони, съездить на море, увидеть дракона? Что-нибудь, что ты хотела сделать только для себя? Убить кого-нибудь? Отомстить?
Теперь Мелисса снова смотрела на него, но взгляд ее был откровенно недоумевающим: она просто не понимала, чего он от нее хочет. Алан тяжело вздохнул, грустно улыбнулся своим мыслям и начал объяснять:
– Ты стала рабыней. Тебя купили. Так уж сложилось, что ты попала сюда. Можно сказать, что тебе повезло, учитывая возможные перспективы, но все это в сравнении. Тебе предстоит несколько лет жить в этом доме, спать с людьми, которых ты не любишь и которые тебе, возможно, даже неприятны. Ты должна выносить и родить ребенка, хотя сама еще не слишком-то взрослая… у тебя должно быть что-то, ради чего ты будешь жить. Потому что если у тебя нет ничего, то тебе и бороться незачем, понимаешь?
– Я хочу, чтобы Роза и Оливер жили в Отолье… и… научиться колдовать… и… у меня не было возможности мечтать о чем-то глобальном, я всегда хотела лишь сбежать от родителей, но…
Тут она запнулась и опустила голову. Ага, есть одно маленькое «но». Сама девчонка от родителей уже «сбежала», а ее брат с сестрой, о которых она так переживает, тоже могут быть в рабстве. Или на пути к нему. Желать что-то для других – не самый лучший путь.
– Это плохо, что у тебя нет ничего для себя, – покачал головой Алан, задумчиво рассматривая ее.
Мелисса низко опустила голову, но промолчала.
Что ж…. Ну, не возвращать же ее обратно – Берти выбрал девчонку не просто так. И потому что она похожа на его мать, и потому что у той отчетливо чувствуется дар к целительству, и потому что Берти, на самом деле, никогда не любил агрессивных женщин и все равно бы выбрал такую же – большеглазого олененка, безмолвно молящего о спасении.
– Тебе сейчас наверняка кажется, что то, что произошло в твоей жизни, это неподъемная ноша, проблема, которую почти невозможно решить. Но вся суть в том, что это – шанс. Шанс не просто на лучшую жизнь, а на жизнь потрясающую. Шанс учиться как минимум, – девчонка вскинулась, и Алан кивнул: – Да, мы не пожалеем денег на раскрытие твоего дара, потому что кое-кто очень хочет мальчика, а у вешри рождаются преимущественно девочки из-за большей живучести. Шанс получить достойное образование, потому что у Берти пунктик на этом – у него все внутренние слуги имеют как минимум законченное школьное образование. Что еще… Если ты сможешь выполнить все, ради чего тебя сюда привез Берти… Ты ведь понимаешь, что фактически станешь матерью наследника Стэгар?
Мелисса подняла на него удивленный взгляд, и Алан продолжил:
– Но если чему меня жизнь и научила, так это тому, что не стоит спасать тех, кто отчаянно хочет утонуть. Твоя судьба сейчас в руках Шанти, ты вытянула козырную карту, но Бог Удачи не помогает тем, кто не хочет играть. Если ты не будешь стараться, то и тут ни у кого не будет стимула тебе помогать. Тебе ясно?
Девчонка вполне осознанно кивнула и пообещала:
– Я поняла. Я буду стараться.
Она распрямила плечи и стиснула зубы. Не то чтобы в ее позе появилась уверенность, скорее решимость. Уже неплохо. Поэтому Алан поощрительно улыбнулся, но все же нашел нужным прояснить еще один момент:
– И еще, учитывая все нюансы, обращайся ко мне и Бертрану по имени и на «ты», поняла?
Дождавшись кивка Мелиссы, Алан встал со своего места и вышел из комнаты – у него было еще много дел. Как и у этой крохи.
Глава 5. Новые впечатления
Спальня была довольно темной и гораздо просторнее той, где теперь жила Мелли. И здесь был большой камин. Весна выдалась теплой, поэтому зажгли его скорее для антуража – нигде в замке камины больше не зажигали. Мелли старалась двигаться уверенно, но на самом деле ей было очень страшно. И потому что она никогда прежде не была с кем-то, и потому что Алан ее несколько напугал… Но вместе с тем он дал ей надежду.
Она не всегда ведь была такой… испуганной и бессловесной. До попадания в дом рабынь она была другой: да, про нее не могли сказать, что она – самая отважная девчонка, что она душа компании и заводила… но и трусихой Мелли нельзя назвать.
Осознание, что скоро рухнут все ее надежды на нормальную счастливую жизнь, не давало покоя. Как и многие девочки, Мелли мечтала однажды встретить хорошего парня, выйти за него замуж, родить ему детей и вести хозяйство. Ее идеальное будущее начиналось с того, что они втроем покидают отчий дом, устраиваются в другом городе и строят новую, но абсолютно нормальную жизнь.
Однако вместо этого она стоит посреди спальни, которая тянула на четверть всего их дома. У окна стоял круглый стол, на столе – два графина и несколько бокалов разной формы, чаша с фруктами и какой-то флакон. Когда Мелли и Бертран зашли в комнату, Алан размешивал что-то розоватое в бокале.
– Ты что, собираешься поить ее наркотиком? – возмутился Бертран, едва увидел это.
Алан не спеша вытащил из бокала ложечку и демонстративно ее облизал:
– Именно. Тебе намешать? А то ты тоже нервный какой-то, – сказал он с легкой издевкой.
– Это наркотик!
Алан положил ложечку и обратился уже к Мелли:
– Он не посещал лекции по лекарскому делу и не знает, что эта штука не является наркотиком, потому что не вызывает физиологического привыкания и убивает только твою печень… примерно с той же скоростью, что и алкоголь.
Фыркнув, Бертран прошел мимо Мелли, чтобы налить себе что-то из кувшина. Вряд ли это был чай. Со стаканом в руках он встал у зажжённого камина и отвернулся от них обоих.
– Зачем мне это? – робко спросила Мелли, когда Алан протянул ей бокал.
– Первый раз для девушки редко бывает приятным событием, в основном из-за волнения и неспособности расслабиться.
Она с сомнением смотрела на бокал в руках Алана и, помедлив, спросила:
– Будет больно?
Тот покачал головой:
– Нет. Если ты не будешь нервничать и доверишься… нам, то будет даже приятно.
Что ей терять? Травить ее вроде не собираются, а если есть возможность немного забыться и не трястись от страха – почему бы ею не воспользоваться? Раз она все равно здесь, раз у нее есть возможность помочь Розе и Оливеру – пусть будет наркотик… и первая ночь, проведенная сразу с двумя мужчинами.
Мелли примерно знала, что ее ждет. Мало кто из девочек в рабском доме хранил невинность. Большая часть успела расстаться с девичеством еще до своей продажи, а кто-то и вовсе не задумывался о том, что будут говорить люди, и вел достаточно разгульный образ жизни. Была еще женщина, которая в целом приходила для того, чтобы объяснить, чего от них будут ждать хозяева. Или что приятно далеко не всем и не со всеми. Или что не всегда их партнер будет… вести себя в рамках нормы – что такое оральный и анальный секс Мелли тоже объясняли.
Но при всей обширной теоретической базе, она никогда не видела, как выглядит голый мужчина ниже пояса, поэтому страх был силен.
Глубоко вздохнув, Мелли решительно протянула руку, забрала бокал и в несколько глотков осушила его. По вкусу походило на настойку валерианы. Мелли с сомнением посмотрела на пустой бокал – она совсем ничего не почувствовала. Так и должно быть?
– Это напиток, а не внутривенное лекарство, – улыбнулся Алан, легко угадав причину ее недоумения.
Он забрал бокал, поставил его на стол и на какое-то время замер, глядя словно бы сквозь нее Но за спиной стоял у камина Бертран, так что наверняка смотрел вешри на него.
– У тебя красивые волосы, – наконец отвлекся от своего созерцания Алан. Мелисса потупилась. – Я так понимаю, это тебе для красоты их распустили? Садись на кровать, нужно собрать.
Мелли послушно подошла и немного неловко присела на край огромной кровати, перекинув волосы на грудь. В доме рабынь им постоянно втирали лосьоны, чтобы отрастить косы подлиннее – так заплатят больше. Навтирали так, что в распущенном виде они совсем немного не доходили до колен. Мелли хотела сама быстро заплести свои кудри в косичку, но, к ее удивлению, Алан сел рядом:
– Повернись.
Он пятерней чуть прочесал ее копну, отчего по всему телу неконтролируемо разошлись мурашки, а после начал аккуратно собирать волосы, перебирая пряди. Судя по ощущениям, плетет он там вовсе не обычную косу.
– Берти, ты в порядке? – спросил Алан, не отвлекаясь от плетения.
– Вполне, – ответил тот, но голос звучал не слишком уверенно.
– Стесняешься новых людей? – иронично спросил Алан.
Мелли поймала себя на мысли, что все происходящее кажется ей дурацким сном. Как он может шутить? Ей всегда казалось, что все должно происходить несколько иначе. Ну, что ее повалят на кровать, сорвут одежду… обычно на этом в любовном романе все обрывалось и в следующей главе наступало утро. Девочки в рабском доме рассказали ей многое о процессе, но сейчас Мелли поняла, что вообще не представляет, о чем люди говорят до и говорят ли вообще.
– Я стесняюсь лишь твоей раскрепощенности, – ответил Бертран спустя почти минуту.
Алан уже начал плести саму косу, поэтому даже немного отстранился от Мелли, чтобы было удобнее перебирать длинные пряди:
– Может, ты все же отвлечёшься от созерцания огня и сядешь сюда? – обратился он к Бертрану.
Тот несколько лениво развернулся и чуть наклонил голову, рассматривая их. Постояв так какое-то время, он прошелся по комнате, поставил почти пустой стакан на стол и сел рядом с Мелли – можно сказать, напротив. В комнате не горел свет, но все было прекрасно видно. Сквозь огромные окна светила полная луна, огонь в камине и крохотные светильники по бокам кровати давали рассмотреть то, что находится достаточно близко к тебе… но при этом стены словно терялись в мягком полумраке.
В этом освещении казалось, что у Бертрана вообще нет радужки – лишь расширенный зрачок посреди полностью белого глаза. А вот прежде резкие черты лица, напротив, стали мягче: все острые линии сгладил мягкий свет, волосы приобрели чуть рыжеватый оттенок, а бледная кожа будто светилась изнутри. Берти улыбнулся ей. Они сидели так близко, что она почувствовала запах коньяка. Пьяная то ли от этого аромата, то ли от зелья, Мелли словно падала в бездну его глаз.
Где-то на грани сознания возникла мысль, что это начал действовать наркотик. Ощущения были похожи на опьянение, но иное. Словно все ее чувства стали ярче. И дышать сложнее. Мелли приоткрыла рот, но тут же испуганно прикусила губы – собственное поведение показалось постыдным.
Когда Алан перебросил ей через плечо косу, она даже вздрогнула от неожиданности. А когда коснулся губами ее шеи, Мелли не смогла сдержать стона. Она интуитивно подалась назад, ему навстречу, практически падая в распахнутые объятия. Ладони Алана скользнули по ее ребрам, прошлись наверх и несильно сжали грудь. Теперь Мелли застонала в голос. Ей показалось, будто все ее тело прошибло током. И в этот момент Бертран наклонился вперед, обдавая запахом коньяка, и поцеловал в губы. Поцеловал так, как никто ее прежде не целовал – не просто коснулся губами, как делали неловкие ухажеры в ее родной деревне. Он целовал ее жадно, проникая в рот языком и пробуждая в ней ощущения, которых она прежде никогда не знала. Поцелуй так отвлек ее от всего происходящего вокруг, что когда Бертран оторвался от ее губ, она осознала, что Алан уже успел расшнуровать платье.
– Давай избавимся от него, – шепнул он ей на ухо, потянув платье с плеч.
Берти помог ей встать, и за считанные секунды Мелли лишилась и платья, и сорочки, что была под ним, а после Алан подхватил ее на руки и осторожно уложил на кровать. На мгновение Мелли показалось, что ее тело захватил кто-то другой. Ее разум сгорал от стыда, в то время как она сама прогнулась в пояснице, подставляя под губы Алана обнаженный живот.
Потом она и вовсе плохо различала, что происходит. Кто-то целовал ее ноги, медленно стягивая чулки – спустить на пару сантиметров, поцеловать, спустить еще немного, снова поцеловать. Кто-то ласкал ее грудь, целовал шею и шептал на ухо что-то жаркое, но успокаивающие. Она не видела, когда оба мужчины успели раздеться, уже не различала их голосов, не понимала, где чьи руки и губы… ей казалось, она плавилась между ними. Что еще чуть-чуть – и она просто растечется по кровати.
– Посмотри на меня, – услышала она и покорно повернула голову в нужную сторону.
Берти лежал рядом с ней на боку, словно светясь в полумраке. Завороженная этим свечением, Мелли с восторгом прошлась взглядом от его лица вниз – натянутые мышцы шеи, острые плечи, грудь без единого волоска, едва различимые кубики пресса… узкая ладонь, что методично скользила вверх-вниз по члену. Мелли облизнула пересохшие губы – она никогда не думала, какого размера должна быть эта штука, но сейчас возникла неуместная мысль, что ей ведь нужно куда-то поместиться… и сложно представить, что внутри нее есть достаточно места для этого. И при этом… при этом между ног словно пульсировало – Мелли хотела почувствовать это. То, о чем прежде только читала. То, о чем не принято говорить вслух… то, чего приличная девушка желать не должна.
– Мелли, посмотри на меня, – снова последовала просьба-приказ, и Мелли подняла взгляд выше, вернувшись к лицу Бертрана. – Приподними бедра.
Она чуть согнула ноги в коленях, поднимая попку с кровати, и только теперь поняла, почему ее об этом просили: Алан нежно потянул вниз последний предмет одежды, что остался на ней. Мелли интуитивно обернулась. Алан сидел в ногах, тоже полностью обнаженный, с телом еще более мускулистым и членом, заметно большим в размере… пропорционально тому, насколько сам Алан был крупнее Бертрана. Откинув в сторону трусики, Алан огладил ее лодыжки, а после оперся на руки и придвинулся ближе. Мелли не смогла сдержать судорожного вздоха – поняла, что будет дальше. Хотела этого и боялась одновременно.
– Посмотри на меня, – снова сказал Берти, и она снова повернулась к нему, глядя в эти пугающе-притягательные глаза. Алан целовал ее – грудь, шею, прикусил мочку уха… Мелли прогибалась всем телом, насколько у нее получалось, стонала и бесконтрольно водила своими руками по его спине, иногда запуская пальцы в волосы на затылке. Но видела перед собой только Берти и его невозможные глаза.
Рука Алана скользнула между ног Мелли, пальцы раздвинули складочки и несильно нажали… Несколько круговых движений – и мир взорвался миллионом осколков, Мелли, кажется, даже закричала, но Бертран придвинулся ближе и поцеловал ее, не давая издать больше ни звука… а когда он разорвал поцелуй, Мелли снова застонала, почувствовав, как Алан вошел в нее. На миг перехватило дыхание, а тело словно парализовало, но Алан не обманул: больно не было. Легкая дрожь от пережитого оргазма прогнала ощущение, что Мелли не может шевелиться. Тяжело дыша, она старалась привыкнуть к странному чувству наполненности. В чем-то неприятному, но волнующему. Алан сильнее навалился на нее:
– Все хорошо? – спросил он.
– Да, продолжай, – выдохнула Мелли, внутри сгорая от желания прижаться к нему сильнее.
Она обняла ногами его за бедра, прикрыла глаза и только стонала на каждое его движение в ней. Внутри словно снова разгорался пожар. Она сама двигала бедрами, насколько это у нее получалось, осознавая, что еще чуть-чуть – и произойдет что-то прекрасное… что вскоре и произошло. Словно что-то взорвалось в ней, легким током прошлось по венам и разом лишило всех сил. Мелли обессиленно опустила ноги; руки словно не желали ее слушаться, и она медленно положила их на кровать над головой. Алан сделал еще несколько движений – теперь они отдавались тупой болью во всем теле, а после резко выдохнул ей в шею и тоже затих.
– Малышка, ты в порядке? – хмыкнул Бертран.
Мелли повернулась на голос, открыла глаза и только тут осознала, что плакала. Алан приподнялся на локте, рассматривая ее чуть свысока, но Мелли все еще ощущала его орган внутри. Казалось, что она чувствует биение его сердце там и каждый удар отдается болью.
– Мне… больно, – едва смогла ответить она.
– Сенсорный шок, – с улыбкой сказал Алан и начал вставать.
Мелли выдохнула с облегчением. Ощущения были странными. Казалось, что она дрожит, ощущая, как кровь бежит по венам. Словно она вся стала тряпичной куклой, просто сгустком пережитого удовольствия и у нее нет сил двигаться. Алан наклонился, поцеловал ее в губы:
– Сейчас мы с Берти немного пошалим, постарайся не уснуть, ладно?
Мелли вяло кивнула. Она не могла сказать, что хочет спать, но странная нега во всем теле не проходила. Она перевернулась набок и сквозь ресницы смотрела на двух мужчин, что упоенно целовались рядом с ней. Где-то на грани сознания билась мысль, что она подглядывает за партнерами… но она не могла перестать смотреть, как два красивых мужчины гладят друг друга по рельефным телам, как Алан сжимает в ладонях ягодицы Берти, как они будто борются на кровати, перекатываясь и меняясь местами. Что-то внутри Мелли кричало, что нужно отвернуться, что смотреть на это – постыдно… но желание наблюдать за ними оказалось сильнее.
После они перестали целоваться, и Алан сполз ниже, обхватив губами член Берти. Он посасывал его, облизывал, заглатывал почти до конца, а потом кончиком языка словно щекотал член… Мелли поймала себя на мысли, что ей безумно хочется попробовать это повторить, но сил уже не было… Она все же прикрыла глаза, утомленная этим внутренним сражением, выжигающим изнутри стыдом, и тут же снова распахнула глаза, подглядывая за процессом.
Алан помогал ладонью, оглаживая ствол с разной скоростью, а Мелли не могла оторвать взгляда от них. Потом Бертран прогнулся в спине и грудным голосом застонал. Алан сглотнул сперму – немногие белые капли он вылизал и, поцеловав Берти внизу живота, встал с кровати.
Мелли проследила за ним взглядом, внимательно рассматривая всего, особенно те части, что обычно скрыты одеждой. Где-то в голове билась мысль, что так пялиться просто неприлично, что ей должно быть стыдно, что она должна отвернуться… но рациональная часть напомнила: во-первых, после произошедшего вряд ли можно стыдиться желания рассмотреть своего любовника, во-вторых, в ней наркотик, что туманит разум, и ей можно… наверное.
– У него шикарный зад, – раздался голос Бертрана, и Мелли вздрогнула, мигом повернувшись в его сторону: пока она рассматривала Алана, Берти, оказывается, рассматривал ее.
Он расхохотался, увидев явное замешательство Мелли.
– Но это же правда, – смеялся он. – Когда мы познакомились, Алан еще не был вешри. Все, что у него было – это красивая внешность и шикарный зад.
– Неправда, – спокойно возразил Алан. – Еще я хорошо делал минет. Воды?
Алан неспешно подошел к кровати с двумя бокалами. Мелли только сейчас поняла, что, пожалуй, и вправду хочет пить. Она привстала на кровати и поспешно приняла бокал, скрывая за ним свое замешательство. Наверное, самым неправильным во всей ситуации было то, что она здесь – третья и однозначно лишняя. Они ведь вместе столько лет и, кажется, любят друг друга…
Но задуматься всерьез она об этом не успела – бокал у нее забрали.
– Вставай, есть одно очень важное дело, – хмыкнул Алан.
Мелли осторожно поднялась, с помощью Алана встала с кровати и нерешительно подошла к софе, что стояла около небольшого столика. Алан неспешно выложил на столик несколько предметов, назначение которых Мелли не знала, но подозревала, что они для нее. Голос Бертрана утвердил ее в этих опасениях:
– Ты уверен, что нужно это делать непременно сегодня?
Алан сел на софу и поманил Мелли:
– А что ждать? Лично я не собираюсь отказывать себе в удовольствии, и я думаю, что лучше со всем новым покончить сегодня. Ложись животом ко мне на колени.
Мелли, несколько паникуя внутри, все же послушно выполняла сказанное.
– Одну ногу на софу, другую оставь снизу. Особо удобно не будет, но нигде ничего не мешает? – уточнил Алан.
– Нет, – пискнула Мелли.
Лежать практически попкой кверху было, мягко говоря, неуютно. Не видеть, что происходит – даже страшно. Алан положил ладонь ей на ягодицу и начал несильно ее мять, отчего Мелли вздрогнула и напряглась. Понимала, что сейчас будет. Говорят, это больно, а боли Мелли боялась.
– Расслабься. Не напрягай попу, а то будет больно.
Легко сказать. Мелли напряглась, кажется, еще больше. Алан несильно ее шлепнул, а после обратился к Берти:
– Наша малышка, судя по всему, будет сильной магичкой. Размешай еще настойки. На бокал хватит четыре капли.
Алан продолжал мять ее попу, а Мелли сосредоточилась на звуках. Фоном звучал треск дров в камине, а еще – шаги Бертрана, звон бокалов, звук льющейся воды… Через пару минут Берти сел перед ней на корточки. Мелли оперлась локтем о софу и чуть поднялась, готовясь выпить следующую порцию настойки, но, к ее удивлению, Берти отхлебнул из бокала сам, а потом обхватил ладонью ее затылок и прижался губами – начал поить, как птенца. С непривычки немало пролилось мимо, да и глотать в таком положении было неудобно, но через несколько заходов бокал опустел.
– Ты ведь понимаешь, что это подействует и на тебя? – уточнил Алан.
Берти поднялся, а Мелли обессиленно опустилась, практически повиснув вниз головой.
– Ага. Считай, что у тебя сегодня праздник… завтра с утра не вздумай меня будить до прихода лекаря, а сегодня наслаждайся… я, пожалуй, пока что понаблюдаю.
Мелли чуть повернула голову и увидела, что Берти подвинул магией кресло и сел поближе к ним, явно видя все, что Алан собирается делать.
– Мы с тобой никогда не говорили на подобные темы, но все же, – задумчиво протянул Берти. – Вот ты всегда берешь в любовницы только женщин… ты их всех через эту процедуру проводишь?.. Не думаю, что всем так уж нравится анальный секс.
Одновременно с его словами Мелли вздрогнула – Алан пальцем, смоченным в чем-то влажном и холодном, начал поглаживать колечко ануса.
– Нет… женщины бывают разные, я же не провожу с ними опрос, на что они готовы в постели до того, как они в мою постель попадут… некоторые уже любят, кто-то готов попробовать, с кем-то хватает и классики…
Он чуть сильнее надавил и ввел палец внутрь, отчего у Мелли появилось ощущение, что ее пронзило током.
– Расслабь попку, – тепло посоветовал Алан.
Мелли смогла только пискнуть в ответ и закусить губу, испугавшись своей реакции. Она всегда боялась боли. Роззи вот спокойно выносила наказания отца, когда за провинности он лупил их, а Мелли ревела и обещала, что больше так никогда-никогда не будет. И сейчас предполагаемая боль ее пугала, это волновало больше, чем неудобная поза, непривычные ощущения и то, что еще днем она до дрожи боялась Алана.
Его палец методично двигался, погружаясь неглубоко, но рождая в теле какие-то странные ощущения, которым Мелли не смогла бы подобрать описания. Она только прерывисто дышала и боялась даже думать о том, что будет дальше. А не думать не получалось.
Алан вытащил палец, несильно шлепнул ее по ягодице – Мелли охнула от неожиданности, а потом потянулся к столику. Через пару мгновения Мелли почувствовала, что теперь в нее проникает уже не палец – что-то холодное и заметно большее по размеру. Алан толкал это аккуратно, но Мелли не смогла сдерживать всхлипов. Больно не было, но ощущения сложно назвать приятными – хотелось, чтобы все поскорее прекратилось.
– Анастетик? – спросил Берти.
– Я же не хочу навредить нашей крохе, – ответил Алан. – Со временем можно обойтись и без него.
Только после этих слов Мелли поняла, что она действительно словно хуже чувствует то, что происходит с ее попкой. Будто легкая заморозка.
Неожиданно Бертран встал кресла, сел на колени возле них – Мелли почувствовала его прохладные ладони на своей коже, а потом он резко надавил на руку Алана и анальная пробка проникла в Мелли полностью. Та громко охнула, а из глаз от неожиданности брызнули слезы.
– Нравится? – мурлыкнул Алан, но обращался он явно не к Мелли.
Бертран ему не ответил. Он смял в ладонях ягодицы Мелли, – еще один сдавленный всхлип – после прокрутил пробку, чуть потянул ее наружу, но когда самое широкое место уже вышло, вогнал обратно – Мелли снова всхлипнула.
– Нежная, невинная… – продолжил говорить Алан. – Хочешь быть первым?
Берти продолжал ласкать ягодицы Мелли, теребя пробку, поэтому ответил не сразу:
– Нет, предпочту посмотреть, как это сделаешь ты… Вставай.
И Берти, не вынимая игрушку из Мелли, встал с колен и потянул ее наверх. Мелли встала с трудом – ноги немного затекли. Берти продолжил командовать:
– Иди к кровати, вставай там на колени и обопрись о локти. Давай, – он шлепнул Мелли по попе и она, чувствуя странное жжение между ягодиц, послушно пошла исполнять приказание.
В голове уже мутилось, и она догадалась: наркотик начал действовать. Но все равно было страшно. Она залезла на кровать, послушно встала на карачки, выпятив попу в сторону своих хозяев, и замерла. Ей казалось, что от стыда она покраснела вся, целиком.
