Текст книги "Вне времени"

Автор книги: О. Шеремет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

ДАРМ'РИСС

После того, как в восьмигранку вернулись кислые, как яблочный уксус, Давид, Эрик и Сессен, нужно было выждать ровно час. Это время медленной пытки – комиссия в ожесточенных спорах ломала перья и рога, решая, принять ли курсовую или – играйте Шопена… нет.

В конце концов медленная-медленная минутная стрелка подползла к цифре "девять", сияющую ярко-красным светом.

– Пора.

– Ни пуха, ни пера, – слаженно грянул дрожащий хор однокурсников. Тех, кто еще не сдал. Вышедшие из аудитории, сославшись на головную-зубную-желудочную боль, прятались по своим норам.

– Что там с ними делают? – высказала мою мысль Лаэли, пока мы торопились к главному корпусу МУМИ.

– Знаешь, есть такая штука, как "испанский сапожок". А еще "дыба" и…

– Спасибо! – она подняла узкую ладонь и улыбнулась. – Я и забыла, кто мой напарник.

– Да, – я самодовльно выпятил грудь. – Вряд ли они смогут меня чем-то удивить.

Ровно без пяти шесть мы стояли у двери в аудиторию.

– Дар, посмотри на меня и скажи что-нибудь неласковое.

Голос девчонки чуть-чуть охрип, и нервничала она так, что едва могла устоять на ногах. Я критически прошелся взглядом по ней и хмыкнул.

– Прости, обнадежить нечем. У меня, впрочем, есть заклятье как раз для такого случая.

Она стиснула руки молитвенном десте.

– Хочешь, я повергнусь в прах у твоих ног?

Я великодушно разрешил ей стоять.

– Готова? Соберись, тряпка!

Мы нервно рассмеялись, затыкая себе рты. Заклятье помогло: с ударом колокола, отмечающего начало нового часа, вошли внутрь.

За золотым столом сидели: царь, царевич… Тьфу, заразился.

В комисси заседали: Ким (делает вид, что не спит), Вик (делает вид, что ему нравится всё происходящее), Ринальдо (просто делает вид), Ксавье, Зелинда, Тьерри и Инидий – в отличие от остальных, делают хоть что-то, кроме вида. То есть ректор, деканы факультетов и наш куратор.

Мы встали на круглой площадке внизу, сразу подвесили плазменную доску – на тот случай, если понадобится что-то записывать. Уже совсем не страшно, хотя ничего хорошего от Вика я не жду. Меня он не переваривает, зато Лаэли благоволит как лучшей его студентке. А, так как оченку мы получаем на двоих, он не осмелится завалить меня… Вот, опять получается, что я использую девчонку ради своей выгоды. Но ведь это не так – по крайней мере, не в этот раз.

– Дарм'рисс Кенрррет и Лаэли Стрекоза. Какова ваша тема, ребята?

Переглянулись в последний раз, успокаивая друг друга.

– Наше исследование касается узла Некромантии в мире Земля, земной веер, Мидгард. Этот узел считали несуществующим в течение многих столетий…

И дальше пошло по накатанной… наклонной плоскости. Мы пересказали наши приключения – весьма сухо и отфильтровано – связанные с Источником, охотниками на вампиров и восставшими евреями. Создали макет глаза Уджат и заклятья, оснванного на нем. Передали записанное на визуал интервью с Яном и Анной. Лаэли готова была провалитсья под землю при виде Анны, этой карикатуры на неё саму – но помешал мраморный пол аудитории.

ЛАЭЛИ

Да, солнце мое чернокожее, я бы могла прокомментровать, что создал ведь этого неудавшегося голема ты! Франкенштейну и в кошмарном сне не снилось, истуканы острова Пасхи умерли бы от зависти, глядя на Анну.

ДАРМ'РИСС

По прошествии девяноста минут мы закончили и задали дежурный вопрос – есть ли вопросы. Эта часть защиты была самой трудной – потому что демон знает, что взбредет на ум нашим преподавателям. Особым коварством славился, как ни странно, Ким. Возможно, из-за того, что тысячелетний маг большую часть защиты клевал носом, его вопросы редко касались самой темы, чаще – её окрестностей. Вот и сейчас…

– Ребята, а что вас сподвигло на выбор такой безнадежной темы?

Я вопросительно поднял брови. Девочка пожала плечами и пробормотала, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Честность – лучшая политика. Хотя кому я это говорю? – и уже преподам, – Мы поспорили.

– Поспорили? – голос Зелинды требовал подробностей.

– Есть ли там узел или всё-таки нет. Некто, очень упрямый, настаивал на том, что сумеет его отыскать а если нет, то создать.

– А некто, не менее упертый, всё-таки проспорил, – покосился на неёснизу вверх. – Узел есть.

– Когда мы спорили, его не было, – Лэали уперлась рогами в стенку.

– Хорошо. В прошлом его не было – и тогда ты выиграла. В настоящем он есть – и ты проиграла Признайся наконец-то, что ты не права.

– А зачем это тебе – самоутвердиться?

– Как всегда, за счет слабейших, – под "слабейшей" подразмуевалась она.

Совершенно забыв о присутствии таких малозначительных объектов, как профессора, Лали подбоченилась и откинула назад водопад медно-рыжих волос.

– Не слишком ли ты уверен в себе?

– В самый раз, – я смахнул в сплеча невидимую пылинку. – У меня на это есть основания, в отличие от некоторых человекообразных.

– В отличие от некоторых чебурашек, переборщивших с автозагаром…

– Детка, не зарывайся.

– … с очень плохой памятью, – процедила напраница, взвешивая в руке визуал. – Просила же меня так не называть.

– Ты меня обо много просила… Лулу, – я успел-таки многозначительно подмигнуть, прежде чем увесистый магический шар попытался впечататься в меня. Я увпенулся – вроде бы. Фокус не удался, факир был пьян: шар по какой-то странной траектории всё же достиг меня и на мгновение вышиб дыхание.

ЛАЭЛИ

Сейчас полетят клочки по закуолочкам. Преподы, у которых нюх на неприятности был выработан за долгие годы преподавательской деятельности, пресекли действо холодным душем. И более чем искренними апплодисментами – это было знаком к окончанию защиты. Мы вышли в коридор, обмениваясь гневными взорами. Зайдя за угол, я отряхнулась и хлопнула по ладони широко ухмыляющегося дроу.

– Лаэли, как ни странно, твой план сработал. Этот спектакль…

– А то. Избежали всех дополнительных вопросов, – я взялась за джентельменски подставленный локоть. – Это стоило ведра воды и испорченного макияжа. Я тебя не сильно стукнула?

– Если скажу – сильно, ты извинишься?

– И не мечтай.

По дорогу в башню свернула в сторону жилища четверокурсников: там меня знали уже достаточно хорошо, чтобы спрашивать "кто идет", прежде чем швыряться шаровыми молниями.

– Лаэли, у Алхаста завтра защита, – предупредил кто-то доброжелательный.

– Я только вдохновлю его… пару раз, и уйду, – я честно пообещала, стучась в знакомую дверь из древесины дуба.

– Не заперто.

Войдя в команту, я сразу подумала, что лучше было бы остаться снаружи. Ну, знаете, иногда лучше жевать, чем говорить, иногда лучше не входить, чем… входить.

Две худощавые мрачные фигуры сидели в разных углах команты и ели друг друга глазами.

– Я… мм… помешала? – с надеждой осведомилась я.

– Да нет, что ты, – голос Алхаста звучал невнятно из-за того, что он подпирал подбородок рукой. – Лаэли, этой мой новый друг. Судя по его слвоам, он гений… но я бы так не сказал.

– Здравствуй, Лаэли, – почти радстно отозвался вышеназванный гений. – Я надеялся, что ты уже всё рассказала Алхапсту, но…

– Ага, – сказал Алхаст.

– Тихо-тихо. Я только что защитила курсовую, так что не швырйся в меня тапочками. На самом деле, ничего серьезного: этот гений Смерти будет ходит за тобой по пятам еще…ммм. семь недель? – обернулась за подтверждением к крылатому, тот кивнул.

– Можно узнать, зачем? – спокойным, не предвещающим ничего хорошего голосом, осведомился эльф. Ой, как не вовремя аткие новости. Студент перед защитой – как тролль с похмелья, в состоянии "дайте только повод". Однако с Алхастом было справиться проще. Я присела рядом с ним на кровать, поцеловала в щеку, глядя в горные озера его глаз с самым честным и невинным видом.

– Чтобы записать тебя на листочек, когда ты умрешь.

Мага это несколько озадачило. Он смерил взглядом унылую чернокрылую птичку.

– Что-то я раньше не слышал о гениях смерти. И, передай своего новому _другу_ – гримаса подозрения, – Что я пока умирать не собираюсь.

Надеюсь, ревновать меня к нему ты тоже не собираешься. А что, забавный получился бы треугольник: Он, Она и его Смерть. Каково звучит, м-м?

– Да тебе и не надо, – я уверила эльфа, довольная, что бурю удалось предотвратить. – Если ты не умрешь в течение семи недель, он от тебя отстанет.

– До этого, значит, мне придется лицезреть этого красавца?

– Ввобще-то он долженн быт невилимым.

– Я буду невидимым! – защищаясь, гений поднял руки. – Просто мне… скучно. Я захотел познкомиться.

Отлично. "Привет, я гений Смерти, жду-не дождусь, пока ты у мрешь. Приятно познакомиться."

– Приятно познакомиться, – эхом отозвался Алхаст. – Доволен? Сгинь с глаз мои долой, пока перьев на подушку не нащипал.

Хотя эльф по природе своей не умел угрожать, гений ему почему-то поверил – и ушел, оставив нас вдвоем.

– Зря ты так. Он хотел как лучше.

– И ты, видимо, тоже, – Алхаст хмыкнул, крепко обнял меня. – Расскажи мне.

– Сказку про белого бычка?

– Угу, – эльф зарылся носом в мои волосы и ему, кажется, было всё равно, про скотинку какой расцветки слушать.

(1) Гений Смерти – ни в коем случае не имеется в виду уровень IQ даннног персонажа. Гении – духи, придешие из Древней Греции, в компании с ларами и пенатами. (2) Перо Маат. Маат – древнеегипетская богиня правосудиясправедливости, изображаемая в виде птицы. В загробном мире её перо клали на половину весов, на вторую – человеческое сердце и смотрели, что перевесит.

Глава 7

Если б я был султан, я б имел трех жен,

И тройной красотой был бы окружен.

Но с другой стороны, при таких делах,

Столько бед и хлопот – ах, спаси Аллах!

ДАРМ'РИСС

Сразу после защиты курсовой я вернулся в Рраен. Работа? Какая-такая работа?.. Младшая получает имя. Если я пропущу этот день, у меня появится моя личная маленькая грымза. Хватает уже старшей, Майстры.

Младшая, выскочив в коридор в одном нижнем платьице, кинулась мне на шею – она уже не помнила, что буквально сутки назад была смертельно обижена. Но серому с синим камню, изящно ограненному, обрадовалась всё равно.

– Как он называется, Дарррррис?

– Скоро узнаешь, – я подмигнул девчоке, опуская её на пол. – Беги, одевайся. Сегодня ты будешь красивее всех.

Довольная девчока сжала в кулачке яшму, обернулась на пороге.

– Даже красивее Майстры?

– В десять раз.

– И Йасы?

Настоящая женщина растет.

– В двадцать раз, – шепотом сказал я, убедившись, что Валнара, новоявленного супруга, рядом нет.

– А Лаэли? – хитро прищурилась Младшая.

– Иди ты… одевайся.

Покрутил головой, недоумевая, откуда в них, в девушках, берется это коварство? "Слабый" пол – ага, черта-с-два. Знаю я несолько магичек – пусть их по пальцам пересчитать можно – что пережуют и выплюнут десяток мужчин. И не поморщатся. А потом, приложил руку ко лбу, будут жаловаться на легкую головную боль…

– Чего такой серьезный? – спросила колонна, в которую я пытался войти вместо двери.

– Я не серьезный, я задолбался улыбаться… О, Йаса.

Далее я проглотил язык. Что жена брата делает в двух шагах от моей комнаты? Или это я зашел куда-то не туда. Попытался осмотреться, отодвинул стройную фигурку моей… ээ… невестки в сторону. Она обернулась.

– Что там?

– Коридор, – я вздохнул. Коридор был моим, искореженным многочисленными заклятьямии и играми питомцов – друзей детских лет. Мама всегда была против того, чтобы мы завели василиска, пришлось держать ящера под кроватью… Пока однажды он не вышел погулять.

Что-то меня сегодня уносит от темы.

– Йаса, что тебе нужно?

Если она скажет, что заблудилась, честное слово, я ей поверю. Пусть ищет потайные комнаты, шкафы со скелетами – мне надоело добровольно вешать на себя чужие проблемы. Лапша на ушах полегче будет.

– Я искала тебя, – рассеянно ответила Йаса, накручивая серебристый локон на палец. Меня пробрала дрожь – это любимый жест Майстры, который обычно сопровождали угрозы сдать с поличным маме меня и моего василиска, если я не наколдую сестре более изящную форму носа для школьного бала.

– Зачем? – даже не стал скрываться, тяжко вздохнул и привалился к стене. – У меня сейчас нет времени. Совсем. Так что не могли бы мы поговорить позже?

Девушка покачала головой, опуская длинные ресницы. Да, всё-таки у нас, у Кенрретов, есть талант выбирать подруг – жена брата была так красива, что я порой даже жалел, что иметь брата-рогоносца будет против моих правил.

– Дарис, мне нужна твоя помощь. Нужен герой… – она подошла поближе. Я вжался в стенку, завидуя привидениям. – Чтобы сразиться…

– С чем? – я едва переводил дыхание. От Йасы пахло терпкими духами, такими… соблазнительными.

– Со скукой, – её дыхание обдало щеку. Сладкий вкус женских губ – теплых, податливых… гибкое тело, прильнувшее ко мне. Не буду лгать, что не заметил, как мои руки оказались на её осиной талии. Закрыл глаза, разрешив себе на несколько блаженных мгновенний забыть о реальном мире и просто наслаждаться красивой женщиной, явно имеющей достаточно опыта в любви… И у меня, между прочим, уже месяц не было девушки.

Но потом пришлось мягко отстранить её от себя.

– Йаса, нет.

– Почему? – в золотых глазах мелькнули огоньки гнева. – Я что, тебе не нравлюсь?

Упаси Тьма меня такое сказать – проще сунуться в пасть к дракону.

– Нравишься, – шепнул на ухо, с сожалением скользнул в сторону, не торопясь убирать руки с её талии. – Ты сводишь меня с ума… именно поэтому я и не возражал против твоей свадьбы с братом. Думал, так будет легче – когда мы станем родственниками, пусть не кровными.

– И как? – игриво, уверенно осведомилась красавица.

Как приговаривают за обедом тролли, мозгами об косяк.

– Не могу избавитсья от этого чувства. Лучше бы мы никогда не встречались.

Я говорил со скучающей невесткой, но перед глазами стоял другой образ – дразнящий, неуловимый. С глазами цвета бирюзы.

Йаса провела ладонью по моему лицу, оставила на щеке след горячего поцелуя.

– Я еще найду тебя… братик.

В комнате я сразу же сунул голову под холодную воду. Остолбеневший Иззмир вернулся к жизни и трагично промолвил:

"Йаса – жена твоего брата!"

– Не поверишь, но я в курсе, – можно и вслух поговорить, пока никто не видит. Из зеркала на меня смотрел очень рассерженный Архимаг, которого почему-то никак не желают оставить в покое. – Парочка невинных поцелуев.

"Невинных! – ужаснулось альтер-эго. – Почему ты сразу её не оттолкнул?"

– А зачем? Приятная разминка. По правде говоря, что-то я сдаю позиции за последний год. Сколько у меня было девушек – одна, две… Старею.

Иззмир мог бы сказать – три. Но промолчал. Понял, что одну ночь… ту весеннюю ночь в Праге… нелзья считать в общем ряду. По краней мере, я не хочу делать этого – возвращается боль, которую вроде бы удалось загнать внутрь после разрушения Зеркала.

"Но Йаса…"

– Утихни. Постараюсь не попадаться ей на глаза – пусть ищет приключений в другом месте.

И Иззмиру пришлось удовлетворитсья этим. Валнару я, конечно, ничего не скажу. Чего он еще ожидал, беря в жены темную эльфийку? Хотя, учитывая овечью наивность брата, всё возможно.

Свои же пошатнувшиеся позиции ловеласа я решил восстанавливать в МУМИ – до выпускного, Четвертого бала, еще целых три дня.

ЛАЭЛИ

Алхаст всё еще был жив. Чувствовал себя прекрасно… если бы не унылая физиономия гения смерти, периодически интересующаяся, как себя чувствует эльф. Светлый признался мне, что еще немного, и у нас будут гениальные крылышки-гриль.

Я от души повеселилась, проведя вечер а обществе этих двоих – бесенок дернул поддразнивать Алхаста, напропалую флиртовать с гением. Тот, правда, вообще не понимал, что происходит. Ничего, у меня еще целых семь недель впереди, сделаю из него грозу женских сердец.

Пришла в команту далеко за полночь, юркнула под махровую простыню и блажено потянулась – спать, спать… Самое страшное – курсовая – позади, приступы проклятья становятся всё реже – наверное, неведомому колдуну надоело тратить силы на неблагодарную жертву. Но, когда сладкий сон присел на веки, меня разбудил короткий задыхающийся крик.

– Горим, не горим? – я зевнула и села в кровати. Очень не хотелось расставаться с теплым гнездышком, свитым из сбившейся простыни. У нас в башне вечно что-нибудь да происходит. Если волноваться из-за каждой катастрофы, никаких нервов не хватит, будь они выкованы из гранита.

– Лаэли? – донеслось испуганное.

В голсое Зармике было что-то от ребенка, боящегося спать в темноте. Босыми ногами я прошлепала по полу, села рядом с подругой. Дотронулась до её лба – в каплях холодного пота.

– Зармике, тебе кошмар приснился?

Дроу всхлипнула и закивала, дрожа. Ками всемогущий, что могло присниться темной эльфийке, чтобы довести её до такого? Насколько я помню, её душевный покой не нарушил даже визит к банде голодных вервольфов – воскресная прогулочка по приказу Зелинды. Да что там, она прожила несколько десятков лет в Рраене, от такой девушки кошмары сами должны в ужасе разбегаться…

Она прижалась ко мне, постепено успокаиваясь. Я гладила девушку по спутанным волосам, молчала.

– Мне приснилось, что я должна тебя убить.

– Не парься, следующая сессия всё сделает за тебя.

На меня в упор смотрели укоряющие янтарные глаза.

– Лаэли, таким не шутят.

– Если бы я шутила… Ну что ты, в самом деле.

Я не собиралась говорить подруге, что однажды уже умерла – и ничего так, вполне прилично себя чувствую. В особенности благодаря Анубису и Маат… но не будем вдаваться с подробности.

Она постепенно успокоилась, напряженные мускулы расслабились. Я потянулась поцеловать притихшую девушку, но в тот момент, когда её рука скользнула под мою футболку, кожи коснулся холодный металл. Может, до сесссии я и не доживу.

Тонкий кинжал, который всегда лежал под подушкой у дроу (милая привычка, вынесенная из детства), вошел под ребра с левой стороны. Тело инстинктивно отпрянуло, конвульсивно сжались испуганные мышцы.

Я оттолкнула дроу, сама прислонилась к стене, зажимая глубокую рану ладонью. Горячая алая кровь толчками выходила из тела, слова исцеляющего заклятья не могли вырваться изо рта – закусила губу, чтобы не закричать от боли. А почему бы собственно, и нет?

– Ай, – сказала чужим голосом. С большим удовольствием потеряла бы сейчас сознание, но вдруг потом не найду.

Зармике застыла, в ужасе глядя на капли крови, скатывающиеся с кинжала. Давай, обрадуй меня еще чем-нибудь.

– Он отравлен, – подруга подслушала мои мысли, потом отбросила оружие в сторону, словно дохлого таракана, схватила меня за плечи. – Лаэли, ты жива?

– Пока да, – я кое-как прошептала. О, могу разговаривать. – Противоядие?

От раны начал разливаться холод, что совсем не обнадежило. Дроу известны как мастера-отравители, Медичи рядом с ними – детские игры на уроках химии. И, когад Зармике покачала головой, потерянная, не понимающая, то ли продолжается её кошмарный сон, то ли реальная жизнь повернулась к нам своей филейной частью, надежда выспаться пропала окончательно.

Зармке выскочила в восьмигранку, хлопком в ладоши зажгла свет.

– Ректор! – раздался её панический вопль, условный знак тревоги, который должен быть пробудить ото сна однокурсников. Я тем временем констатировала дальнейшее распростарненеи холода и латала хотя бы внешнюю сторону раны.

Голоса – сначала недовольные, затем встревоженные. Несколько светлых во главе с Инелен вошли в комнату. Помахала им рукой – едва хватило сил сделать это. Не понимаю, почему… может, мир снов решил отомстить мне за то, что я не так давно вторглась в его пространство?

– Пациент скорее жив, чем мертв, – с облегчением констатировла Инелен, нащупывая пульс. – Что там за яд?

– Не знаю, но по действию похоже на цикуту, – один из её соотечественнкив выглянул в жужжащую восьмигранку. – Эй, спросите у Зармике, в чем она купала своё жало.

– Её нельзя подпускать к тебе, – объяснила Инелен, убирая мою руку от раны, качая головой. – Похоже, что на Зармике оказали сильное воздействие. Вдруг она снова попытается тебя убить?

Прелестно. Я закрыла глаза, предоставив себя заботам лекарей-недоучек. Они с пылом принялись экспериментировать над предоставленной жертвой. Что ж, ранения, отравления и прочее – нк редкость среди студентов магического университета…

Хаос во мне помог зацепиться за остаточный след ауры подруги – точнее, за один штрих, который мне совсем не понравился.

Проклятье. Нет, это я не ругаюсь. Ругатсья поздно – и неэффективно, всё равно не достигнет ушей того, кому предназначено. Тот несчастный проклинатель невдомым образом околдовал Зармике… Значит, он совсем рядом.

Он действует через моих друзей – и это я ему не прощу. С чего начать, где искать?..

Зашипела, когда какая-то мазь обожгла рану, впиталсь в кожу. Почему все целители такие вдохновенные садисты, скажите на милост? Впрочем, знаю. Чтобы ни у кого не возникало желания заболеть.

Если они продолжат в том же духе, проклинателю больше не придется напрягаться и выдумывать новые способы угробить меня.

ДАРМ'РИСС

Почему, чем официальнее мероприятие, тем неудобнее костюм? Как я ни жаловался на ежедневную форму Архимага с жестким стоячим воротником, царапающим подбородок, праздничное одеяние было еще хуже. Узкий, твердый от золотого шитья камзол стиснул меня, подобно кольца удава.

Лаэли, впрочем, на мои жалобы как-то рассказала о предмете под названием "корсет", чем внушила огромное уважение к стойкости девушек. И ведь они всё это терпят ради нас… Так что под конец я даже преисполнился гордости.

Делать было нечего – только развлекаться бесцельными размышлениями. Вся семья Кенррет собралась в алтарном зале, ожидая начала церемонии Имяположения. Со стороны отца никаких родственников не было – причина понятна. Какие, к демонам, родственники у пятитысячелетнего мага? Со стороны матери были её родители и младшая сестра с мужем. Валнар, Йаса… и ваш покорный слуга. Майстра вместе с другой жрицей скрылась в нише, готовя Младшую к получению имени.

И вот она вышла – наследница рода Кенррет, златоглазая малышка в традициоонном фиолетово-черном наряде. Не глядя себе под ноги, она ступала по семи камням, символизирующим семь главных богов нашего пантеона. Каждый шаг отмечался звоном колокольчиков в руке жрицы, командующей парадом.

Вспомнил, как сам проходил этот путь – много лет назад. Как Майстра смазала маслом один из камней, посвященный Асстанвелю… Как потом мы оба стояли в углу за сорванную церемонию. Но имя я всё-таки получил. Дар – "лед", м'рисс – "маг". Поэтому-то я с трудом – и лишь от некоторых – терплю. сокрщанеи моего имени.

От сосредоточенного личика Младшей взгляд скользнул на двух жриц, следующих за ней, в темных одеяниях. Одна из них – Майстра. Другая – приглашенная со стороны, так как больше в нашей семье жриц нет, и…

Мать моя паучиха.

В глубине души возникло непреодолимое желание очутиться в Хеле. Или в универе. Да хоть обратно в горах Нидхегга, улепетывая от его чешуйчатых деток! Приглашенной жрицей была… Шэли'и'Ксан.

Богиня, видимо, отметила мои вылезшие из орбит глаза, развязно подмигнула. Что она здесь делает? Кажется, она уже получила по загривку за вмешательство в дела смертных.

– Какова нахалка, а? – пробормотал себе под нос отец, стоявший за моим плечом.

– Ты тоже с ней знаком? – я осмелился прошептать в ответ, едва шевеля губами.

Отец смерил меня подозриетльным взглядом.

– Мы живем в одном доме же полгода. Как ты думаешь, знаком я с ней или нет?

Либо у меня окончательно поехала крыша, и я не заметил пребывания Шэли у нас дома (что сложно), либо мы говорим о разных дамах. В поисках жертвы отцовского комментария, я позволил себе отвлечься от церемонии и оглядеться вокруг – и тут же наткнулся на вызывающую улыбку Йасы. Да-а, как-то мне неуютно.

Ощущая себя ужом на сковородке, я едва мог дождаться конца церемонии, чтбы избавитсья сразу и от вопрошающего взгляда жены брата, и от легкомысленной богини.

Размечтался…

– Кто ты? – прозвучал традиционный вопрос жрицы.

– Дроу, – заученно ответила Младшая.

– Кому ты служишь?

– Семи богам.

– Зачем ты здесь?

– Чтобы умереть.

В старину после этих слов в плечо ребенка впивался ритуальный кинжал. Сейчас Шэли только надрезала ладонь девочки, ободряюще улыбнулась ей. Несколько капель крови упали в чашу, инкрустированную аметистами.

– Кто ты? – начался повторный круг.

– Никто.

– Кому ты служишь?

– Никому.

– Зачем ты здесь?

– Чтобы жить.

В ту же чашу жрица налила чистой воды из подземного родника, освещенного в семи храмах. Это символизировало воды Жизни, готовые пробудить юную безымянную дроу к взрослому существованию.

– Отныне имя тебе – Йашма, дочь семьи Керрет. пусть пребудет на тебе благословление…

Дальше пошло перечисление наших богов – Шэли с шальным наслаждением именовала коллег. Пришла поиграть в смертную?

Младшая – нет, отныне Йашма – взяла обеими руками чашу, выпила воду, смешанную с её же кровью. Ритуальная часть окончена.

Поздравления, подарки – всё как полагается. Крепко обняв сестренку, я поспешил в темную нишу, скрытую занавесью, где минуту назад исчезла Шэли.

– Ага, – сказал богиня, подходя со спины, закрывая мне глаза. – Не удержался?

– Что ты здесь делаешь? – осипшим грифоном зашипел я. – Тебе же нельзя…

– Ах, какой ты скучный, – богиня капризно сморщила нос. – Повзрослел, малыш? Ну скажи, скучал по мне… ведь скучал, правда?

Как скучают по лихорадке.

– Безумно. Это всё, что ты хотела узнать?

– Хотела узнать, как дела, – Шэли оставила свои игры, стянула верхнюю хламиду жрицы. – Жарко здесь… Впрочем, с тобой рядом всегда жарко.

Я стоял, непоколебимый, как скала, скрестив руки на груди. Эти дамочки что, сговорились довести меня до нервного срыва? Вряд ли благоразумно с их стороны.

Богиня хихикнула, потрепала меня по плечу.

– Малыш, ты действительно становишься похож на Архимага. Но не забывай и о простых удовольствиях жизни, хорошо?

Я расслабился, приятнул к себе богиню и крепко поцеловал. Всё же в этом поцелуе было куда больше от дружбы, связывающей нас, чем от страсти, которая когда-то сжигала меня, неопытного юнца.

– По моми меркам, ты и сейчас ненамного опытнее, – мимоходом заметила богиня.

Она надавила мне на плечи, у сживая на низкую каменную скамью. Сама уютно устроилась на моих коленях, убрала волосы со лба.

– Прости, что оставила тогда вас – когда напали ллоты. Но я правда не могла прийти, малыш.

Умолчал о том факте что меня, вообще-то, тогда тоже не было в Городе Мира.

– Как у вас продвигаются дела с философским камнем?

– Плохо, – признался я и собирался рассказать в деталях, что именно и насколько плохо, но колыхание занавески заставило замолчать.

– Войдите, – не оборачиваясь, крикнула Шэли.

Подобоченившись, вплыла Йаса.

Хочу в Хель.

АЛХАСТ

Эльф ритмично постукивал стилосом по столу, разбирая каракули одного из младших магов – с Ллотройка пришли отчеты. В последнее время Архимагу было нечего делать на работе, поэтому он переложил мелкие заботы на подчиненных, появляясь дома лишь раз-другой в неделю. В первый раз услышав легкое покашливание, голубоглазый эльф сделал вид, что ничего не слышит. Может, визитер наконец-то поймет, что ему не рады?

Не понял. Покашливание – чуть громче. Алхаст нервно затарабнил стилосом по столу. Через некоторое время:

– А-апчхи?

– Ну, что тебе? – эльф отложил рапорт, подпер подбородок рукой. – Я жив еще, не надейся.

Гений смерти вышел из угла комнаты, сложил черные крылья и сел рядом. Дабы не привлеать к себе лишнее внимание, гений сменил форменную тунику на стандартные джинсы и рубашку. Хотя надо что-то пострашнее вестника смерти, чтобы оторвать закаленных четверокурсников от своих дел.

– Хочешь, я тебе помогу? – скучающий крылатый подобрал разлетевшиеся листы. – Что с этим надо делать?

– Прочитать. Отдай. И что тебе в Асгарде не сидится, а? – уныло вопросил Алхаст, пряча бумаги в тумбочку. Работа – не вервольф, в лес не убежит.

– Я ведь должен постоянно быть рядом с тобой. А невидимкой – скучно…

– Всё время? Всё-всё?

Почему-то это известие обескуражило эльфа. Он думал, что гений будет наведываться периодически, проверять как поживает его клиент… А так – остроухий маг почувствоал себя неуютно.

– Почти всё, – уточнил крылатый. – Когда ты спишь, я отдыхаю.

– А… кхм. Надеюсь, когда мы с Лаэли вдвоем, ты тоже отдыхаешь?

Гений внимательно прозондировал предложение – угрозы в нем не было. Бедняга просто не знал, что Алхаст не умел угрожать, и самое страшное проклятье в его устах звучало так буднично, что жертвы даже не верили… поначалу.

– Нет. Но я остаюсь невидимкой.

В тот же миг невидимая рука приподняла гения смерти в воздух и легонько стукнула головой о потолок. Посыпалась побелка, житель Асгарда очумело забарахтался.

– А теперь внимай, гений. Ты имеешь право находитсья рядом со мной только тогда, когда я нахожусь в компании больше чем… двух людей. Ясно?

– У Лаэли раздвоение личности, – попытался возразить житель Асгарда, но очередной удар о потолок заставил его прикусить язык.

– Не считается. И вообще, чего ты привязался к моей девушке?

– Она мне нравится, – честно признался гений и шлепнулся на пол.

"Час от часу не легче", – Алхаст поморщился. Рыжая ведьма многим нравилась – чересчур многим, на вкус эльфа. Если бы год назад ему сказали, каким ревнивцем он станет, Архимаг бы только посмеялся. Но сейчас… Его нервировала даже дружба Лаэли с Дарисом. Хотя, казалось бы, от лучшего друга невозможно ожидать такого предательства… Алхаст потряс головой, усмехнулся. Что за глупости лезут в голову! Дарис и Лаэли – более нелепую пару сложно представить.

И всё же, и всё же…

Эльф заморил червячка сомнений, накинул плащ – над башней лил дождь – и выскочил на улицу. Завтра всем курсам объявят результаты сессии, и первачки – кто не провалился – будут выбирать себе факультет. Лаэли будет слишком занята, поэтому маг решил заглянуть к девушке, не откладывая дело в долгий ящик… как он поступал с работой. Но угрызения совсести только развели руками и растворились при воспоминании о ласковой улыбке, которой его всегда встречала юная ведьма. Искренней улыбке – в этом Алхаст не сомневался.

– Не заставляйте меня это пить! – раздался вопль, как только эльф вошел в восьмигранке. – Не облегчайте жизнь врагам народа!

Сидящие там первокурсники покатились со смеху. Крики доносились из комнаты Лаэли и Зармике, и Алхаст притормозил, вопросительно поднял бровь, обернувшись к Эрику – единственному здравомыслящему на этом курсе.

– Лаэли ночью ранили отравленным кинжалом, – спокойно пояснил ларр, оторвавшись от книги. – Девушки пытаются напоить её зельем… но, кажется, рыжая чувствует себя достаточно хорошо, чтобы сопротивляться.

Получив благодарный кивок от эльфа, парень вернулся к чтению. Алхаст задержался еще на секунду, размышляя, есть ли в мире диво, способное вывести человека-тень из состояния равновесия?..

Постучался в дверь – она гостеприимно распахнулась. На кровати сидела злая Лаэли, окруженная магическим куполом защиты. Покрасневшие и не менее злые Зармике и Сессен держали в руках котелок с неаппетитным варевом. Алхаст не нашел ничего лучше, кроме как спросить, в чем дело.