Текст книги "Вне времени"
Автор книги: О. Шеремет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)
Глава 26
ДАРМ'РИСС
Я наконец-то смог отложить надоевшую трость – символ моего ничтожества. Возобновились тренировки, домашние задание наваливались в том же объеме, что и обычно… Казалось, жизнь налаживается.
Прошло неофициальное посвящение в студенты: первокурсники притащили, пыхтя и отдуваясь, чьё-то чучело. Лица на нём не было, но мы деликатно не стали спрашивать, кого из преподов изображает сие чудо магии Вуду – парик на голове был кричаще рыжим. Счастье, что прообраз чучела не ведёт в Лиге Теней ни одного предмета!
В ту же ночь наш курс улизнул из Стоунхенджа к ближайшей реке. В руках у каждого из нас были раскрашенные круглые ширмы и свечи – пока е зажженные. В мире Эрика в этот день поминают всех ушедших их Срединного мира, пуская на воду маленькие плотики с горящими фонариками по течению рек. Мы стояли и смотрели, как души тех, кто был нам дорого, уплывают в темноте, в плеске и шелесте волн. Знаю, о чём подумали всё: о том, что среди этих был и Морфей, и, через неделю-другую, окажемся мы… Ещё девять новичков в Хеле и Асгарде. Или нет? Что станется с нами, когда мы принесем жертву Зеркалам?
Рядом прерывисто вздохнула Лаэли, робко взяла меня за руку, спрашивая разрешения. Я прижал её к себе, коснулся губами высокого бледного лба – и пусть все видят, мне всё равно. Надеюсь, наши фонарики никто не посмеет разлучить…
В это выходной день девять второкурсников маялись, не зная, чем себя занять. Зачем готовить домашнюю работу, если всё равно никто её не проверит?
– Даррис, – Габриель отозвал меня в сторону. – Когда ты пойдешь проверять Грааль?
– После полудня.
– Знаешь… – он отвел глаза. – мы должны будет попытаться вызвать Философский камень, даже если этот Грааль – не тот, что нам нужен.
Он поднял глаза – упрямый, настороженный, уверенный, что я стану возражать, – но я только кивнул. У нас просто нет выбора.
В полдень мы с Лаэли вышли из башни и побрели, особенно не торопясь, к лаборатории, находящейся, естественно, в башне Черного Дерева, в подвале. Но мы поднялись на самый верх, сели на пол. Лаэли уткнулась лицом в мою грудь, и медно-рыжий водопад заблестел, растекся бурлящими потоками по моей черной форме. Я обнял её и начал поглаживать по голове, путаясь пальцами в локонах. Теперь я мог её целовать сколько угодно, не опасаясь, что она меня оттолкнёт – и именно поэтому я не касался её губами, хотел растянуть это волшебное ожидание, осознавая, что девушка полностью в моей власти, и её это вполне устраивает, между прочим…. Я осторожно поцеловал светло-золотистые кудряшки на виске, потом нежное ушко, потом шею. Девушка замерла и перестала, кажется, дышать. Лицо её было спрятано, но я заметил, что она улыбается. Значит, я могу продолжать?
Лаэли подняла голову, уперла ладонь мне в грудь, отталкивая на пару дюймов.
– Вот так вот, да? Все вы, мужчины, одинаковы. Говорит: "Пойдём Грааль смотреть", а сам целоваться лезет…
Я хотел поддержать игру, но сказал что-то, совершенно для себя неожиданное:
– А между прочим, всё по правилам: я был первым, кого ты поцеловала в этом мире. Помнишь, год назад?
– Было бы сложно забыть. Получается, мы просто вернулась друг к другу – после нескольких месяцев разброда и шатания.
– Думаешь, опять игры богов?
– Зачем?
– Я бы выразился грубее: "А нафига?", – раздался позади нас недовольный голос.
– Вельзевул! – радостно взвизгнула ведьма.
– Вы очень не вовремя, – я покосился на прибывших.
Рядом с земным богом – как всегда, босоногим, в мятой футболке и светлых джинсах, – стояла Шэли. Она чуть улыбалась, глядя на нас.
– Ваше сближение совсем не в наших интересах, скорее наоборот.
– Почему, Шэли? Разве не вы свели нас в один университет?
– Да, но, – богиня покосилась на Вельзевула. – Богам нельзя влюбляться друг в друга. То есть можно, конечно, но ни к чему хорошему это не приведёт… Редкие чувства выдержат испытание вечностью.
– При чём тут вечность? – не выдержала Лаэли. – Если мы не погибнем сегодня, то в любом случае, богов из нас не выйдет: я сосуд хаоса, а душа Дара продана демону.
Вельзевул фыркнул.
– Зайка моя, через сколько лет тебя поглотит Хаос?
– Ну… через двадцать плюс минус пару лет.
– Спешу успокоить: больше пятнадцати лет жизни тебе точно не светит. С твоими-то талантами.
– Ага. Это радует несказанно, – кивнула подруга.
– Насчет тебя, Кенррет-младший… Стать богом ты сможешь только после смерти физического тела – то есть, как раз тогда, когда за долгом придёт демон. Ты всерьез считаешь, что какой-то жалкий Скупщик осмелится посягнуть на душу существа третьего порядка? Ха! – торжествующе закончил Вельзевул.
– При условии, что в ближайшие дни Иггдрасиль не поглотит Бездна – недовольная Шэли постаралась обратить на себя внимание.
– Это не самая серьезная проблема.
На Лаэли уставились возмущенные боги, ошибившиеся в своих лучших ожиданиях. Невозмутимая и несносная ведьмочка пожала плечами.
– Стрихнина грамм – и нету драм. Всё равно мы не нашли Грааль.
– То есть нашли, и даже два, – я поддержал её. – Но, скорее всего, ни один из них не является истинным. Мы даже не знаем, где его искать.
– Вы хоть бы намекнули.
– Лаэли, – Вельзевул ласково положил руку ей на плечо. – Ну ты и… дура.
С этими словами боги исчезли. Я ожидал урагана, взрыва сверхновой, по крайней мере, открытия свободных Врат в Хель без пошлины и погранцов – но вместо этого девушка задумчиво закусила губу.
– Дар, это значит, что они уже намекали, просто я не поняла. Что это может быть?
Какое-то время мы молча смотрели друг в другу глаза, растеряв всю романтичность момента, а потом одновременно в наших зрачках мелькнула искра мысли.
– Кнабэ! – завопили мы, приплясывая на месте.
Ястреб мгновенно отозвался, влетел в окно и закружился под потолком, издавая резкие тревожные крики. Лаэли подняла руку, нетерпеливо оттолкнув меня.
– Ты без перчатки!
– Знаю… – она ахнула от боли, когда хищная птица вцепилась когтями в руку, оставляя на коже глубокие кровавые борозды. – Нет времени, Дар. Кнабэ, мне нужен Святой Грааль. Ты можешь принести его?
Птица склонила голову, и почувствовал, как между ним и девушкой протянулись незримые нити понимания, недоступные мне или кому-либо другому. Странно, но даже это вызвало укол ревности – но ревности приятной, потому что сейчас у меня на это было право.
– Ты можешь привести того, у кого Грааль? Так лети – и веди его в башню второго курса.
Мы подошли к окну, следя, как исчезает в небе крылатая точка. Я обнял девушку за талию, и она закинула голову, глядя в потолок.
– У нас больше нет времени, Дар. Оно закончилось.
– Как всегда, не вовремя.
ЛАЭЛИ
Мы бегом побежали к башне, держась за руки, как Гензель и Гретель, заблудившиеся в лесу. Задержались на пять минут – Дар всё-таки настоял на перевязке полученных от Кнабэ царапин.
В кухне наверху собрались только те, кто знал о Зеркалах – ястреб ещё не прилетел. Мы отдышались, оглядывая клуб заговорщиков: всё серьезные, бледные, одеты в форму своих факультетов.
– Ну? – не выдержал Давид. – Где Грааль? Реакция пошла?
– Реакция не пошла, но Грааль сейчас будет, причём истинный.
– Сейчас?
Инелен крепко сжала ручку золотого серпа, который светлые использовали в ритуалах. Я швырнула сумку на пол, достав атам. Осталось совсем немного…
– А мы так не поцеловались, – тихо вздохнул Дар, читая мои мысли. Его услышала Сессен. Она хмыкнула и махнула рукой.
– Все, отвернулись! Не смущайте голубков.
Я повернулась к темному эльфу и посмотрела в янтарные глаза, в которых для меня было и небо, и земля, и Хель и Асгард. Это наш первый поцелуй "по праву", когда я точно знаю, что принадлежу ему и только – а он мне… нет. И никогда не будет моим.
Неожиданно Дар напрягся, а его взгляд переместился куда-то влево.
В дверях стоял Алхаст, у него за спиной был Аспид. Эльф, с сероватым и усталыми лицом, с плотно сжатыми губами, казался постаревшим на сотню лет.
– У нас новости, – хрипло проговорил он и откашлялся. – Последнее Зеркало разбилось.
АЛХАСТ
Перед глазами вертелась карусель полузнакомых лиц, и Алхаст изо всех сил желал, чтобы она никогда не останавливалась. Но взгляд упрямо цеплялся за двоих, бывших когда-то самыми близкими существами в мирах. Стараясь хотя бы не смотреть на лица, эльф тупо уставился на руки темного эльфа – почему-то в перчатках. Почему? С облегчением его мозг занялся решением этой задачи, но справился возмутительно быстро. Левая рука дроу была жутко искалечена посмертным заклятьем – тем, которое предназначалось Алхасту…
"Он спас мне жизнь". Но дроу всего лишь хотел оправдаться в своих глазах за предательство и ложь! "Ценой своей жизни… И он не сопротивлялся, когда я пытался выкинуть его из окна. Я по-прежнему для него – друг". Алхаст затряс головой, выбивая неуютные и ранящие мысли.
– Выпей.
На него снизу вверх смотрели серьезные, прохладно-ласковые морские глаза. В центре каждого рос солнечный подсолнух, смягчающий равнодушное любопытство серо-зеленого цвета. В руках у девушки дымилась кружка с согревающим настоем на основе барбариса и мёда, который варить умела только она.
– Ты любишь, я знаю.
– Когда ты успела? – Алхаст взял кружку. От аромата и вкуса настоя потеплело не только тело, но и душа. Всё произошедшее показалось нелепицей, досадным непониманием. Снова заиграли краски вокруг, и на губы эльфа попыталась вылезти робкая улыбка – но тут же снова примерзла к лицу, когда дроу подошёл к Лаэли и так по-хозяйски положил ей руку на талию.
Это был вполне естественный жест, ни грани искусственности или желания что-то продемонстрировать.
– Алхаст, если ты… если тебе есть что сказать, – тихо начал Даррис, пока остальные сгрудились вокруг Аспида, который передавал историю последнего Стража из уст Алхаста.
– Да, есть – и многое. Только не знаю, с чего начать, – с болью и обидой начал светлый эльф. – С того, что ты предал меня? Или с того, что я до сих пор не пойму – почему? Ты не стоишь её, ты, темный! И, если уже на то пошло, из нас двоих только я один не предавал девушку, не причинял ей боль, не…
– Кнабэ, – воскликнула Лаэли, радуясь, что появилась причина закончить этот разговор. Как ни крути, чувствовать себя виноватой никому ни по душе.
ЛАЭЛИ
По лестнице поднимались, переговариваясь, несколько недовольных существ, и мы похолодели, узнав некоторых из них. Кнабэ с чувством выполненного долга уселся на плечо и ласково ущипнул меня за ухо.
– Да, милый, ты хорошо поработал. Эмма, а ты что здесь делаешь?!
Маленький голем повис на сюртуке Кима, болтая ногами.
– Меня птица попросила помочь! И Червежука!
– О боги…
Гордый заданием, Червежук полз в арьергарде, за всеми преподами. Ким, Ринальдо, Ксавье, Зелинда, Тьерри, Вик – и Иззнар. Он же Сетх, он же отец Дара. Кенррет-младший удивленно изломал правую бровь, Кенррет-старший развёл руками.
– Трубят общий сбор.
– Прошу внимания… и чашку кофе. Спасибо, – Ким огляделся, нашёл свободную табуретку и взял двумя руками чашку с горячим кофе. Вдохнул его аромат и зажмурился от удовольствия.
– Так что всё-таки происходит?
– Вы ещё спрашиваете? – фыркнула я. – Значит, всё это время Грааль был у вас, а вы даже не намекнули! Я же спрашивала насчёт рецепта, и это не детские игрушки…
– Милая, – проникновенно начал Ринальдо, растеряв акцент. – Всё это время Святой Грааль был общественным достоянием нашего университета и хранился в музее – на самом видном месте, между прочим. Но вы, господа, как и пятикурсники, – кивок в сторону Алхаста и Аспида, – не удосужились изучить свою alma mater, а предпочли бегать по мирам, задрав хвост трубой. Нам-таки обидно.
С этими словами профессор развернул грубый сверток из мешковины и кинул через всю кухню невзрачную глиняную плошку.
– Как я понимаю, остальные ингредиенты у вас есть?
– Да, – выдохнула я, сглотнув. Обвела глазами собравшихся студентов. – Спасибо, профессор… и всем вам. Теперь нам нужно кое-что закончить.
Они и не подумали уходить. Ким почесал длинный нос.
– Если бы вы хотели просто призвать Философский камень, то для этого вам понадобилось пять магов. Вас же здесь четырнадцать.
– Философский камень – первый этап, – Дар выступил вперёд. – Остальные девять войдут в круг вызова.
– И не выйдут оттуда, так? – ректор покосился на серп, который нервно сжимала Инелен.
Дроу сдержанно кивнул. К чему слова, если и так всё ясно?
– Хорошо, – спокойно ответил профессор и ещё раз дотронулся до носа. – Вторая часть вашего плана нареканий не вызывает. В отличие от первой. Впрочем, пойдёмте. Вы же не собираетесь призывать Дракона Познания прямо здесь?
Большой дружной компанией мы прошли к Стоунхенджу. В мире было разлито смутное беспокойство, кажется, краски потускнели. Или я себе только внушила это. Взметнулся ветерок, поиграл моими волосами и улетел. Приходил попрощаться. Да, не в восемнадцать лет я думала умереть… А ведь даже брату ничего не рассказала. Дар, читая мою душу, как открытую книгу, обнял меня и прижал к себе, но ничего не сказал.
– Неплохо, – Зелинда проверила всё, что было готово. – Ваша подготовка несколько уравновешивает бестолковость, проявленную в поисках Святого Грааля.
– Спасибо. Ну, – я нерешительно обвела взглядом друзей. – Осталось только начать.
– А старшим место уступить не думаете? – осведомился Ким.
– Вы не сможете, профессор…
– Призвать Философский камень? Моя юная самоуверенная чародейка, уж это мы сумеем сделать. Тем более, во второй раз. На место среди тех девятерых, что войдут в круг, мы не претендуем… не так ли? А ну, старая гвардия, восстань из мертвых.
Прямо на глаза Ким стал меняться. Дар удивленно вытаращился на черноволосого эльфа, который превращался в самого себя – русоголового человека, тысячелетнего мага-основателя. Такого не ожидал даже всеведущий дроу.
– Ран, – Артур протянул руки к той, которую мы знали как Зелинду. Длинные волосы приобрели зеленоватый оттенок, между пальцами появились перепонки, а на коже – перламутровая мелкая чешуя.
– Сирена! – ахнула Стейси, не желавшая ни в какую оставить Давида и вернуться в башню первого курса.
– Мне нет нужды меняться, – Сетх развел руками и подошёл к двоим основателям.
– Двое погибли в прошлый раз, – объяснил Артур. – И это правда. Велла и Ильмаринен – Свет и Хаос. Мы инсценировали собственную смерть… ну да ладно, сейчас это неважно. Нам нужны двое магов: представитель Хаоса и Света. Да, Ринальдо, куда уж без тебя.
Профессор Хаоса, с блестящими глазами, как мальчишка, которому учитель поручил ответственный и жутко важный проект, встал на то место пентаграммы, что когда-то принадлежало Ильмаринену, сосуду Хаоса.
– Ректор, – Тьерри в отчаянии вскинул руки. – Артур! Вы нужны университету, а что будет, если вы погибнете? Давайте я вместо вас – ведь я тоже маг порядка.
– Вот ты тогда и станешь ректором. Не хороните нас раньше времени– в прошлый раз, хоть мы были глупы и неопытны, погибли двое – сегодня, может, все останутся живы. Да, Вик, ты куда?
Рыжий расист пожал плечами, закатывая рукава.
– Всё равно достойных магов Света вы здесь не найдёте. Не среди этих бездарей, – кивок в нашу сторону.
Но, пожалуй, сейчас мы готовы простить Вика.
– У кого-то появился шанс, – Дар прошептал, наклонившись к моему уху, а потом повернулся ко всем. – Ребята, выделяем из себя девятерых. Я, Лаэли – это не обсуждается. К сожалению.
– Почему? – Артур отвлекся от написанного на пергаменте текста заклинания. – Теперь-то мы можем узнать, что связывает такую необычную пару?
– Мы полубоги, – нетерпеливо бросила я. – Без силы, которую мы должны пробудить в себе, ничего не выйдет. Ведь мы не самые великие маги… мы – не вы.
– Вы уверены, что сможете… проснуться?
– Да, – Дар слабо улыбнулся. – Пробуждать силы бога раньше смерти его физической оболочки – неправильно и смертельно опасно. У нас с Лаэли вечно всё выходит неправильно.
Ран покачала головой, но ничего не сказала. Размяла руки, сделав несколько пассов.
– Кто же остальные?
Эрик, Ыш, Габриель и Януш. Уже шестеро. Инелен тянет за руку Габриеля, становится рядом с ним. Он пытается её уговорить остаться, но тихоня-эльфийка упрямо качает головой.
– Пусть лучше останутся Стейси и Давид.
Эрик оборачивается, чтобы последний раз взглянуть на Сессен и на их народившегося ребенка. Что из него выйдет, из продукта любви взрывной инферналки и бревноподобного ларра?
Только ребенок смог удержать демоницу – она кусает губы, чтобы не закричать от боли и ненависти – к нам, за то, что оставляем её.
– Мне не остается выбора. Восьмой, – тихо говорит Алхаст.
– И девятый, – сухо бросает Аспид, проверяя на остроту свой атам.
Мы стаём в центр пентаграммы. Одетые в форму – цвет университета, отличники, прогульщики, целители, некроманты, светлые, темные…. Маги.
Вокруг пятерых профессоров начинают закручиваться упругие вихри силы.
– У вас есть пять минут, – кричит напоследок Артур. – Больше мы его не удержим!
Я киваю, хоть он меня уже не видит, и закрываю глаза. Обратный отсчёт включен.
ДАРМ'РИСС
Глаза слезились, но я упрямо смаргивал слезы, пытаясь увидеть, что происходит. О, это демоново желание держать всё под контролем, даже если от тебя ничего не зависит!
Беспорядочное, на первый взгляд, мельтешение сил вокруг нас создало перламутровую стену, будто мы стояли в центре водоворота. Из всех только я и Алхаст не закрыли глаза – но с эльфом мы старались не встречаться взглядами.
Кружение замерло, сгустилось, стало сметанно-белым, затем сияющим, не имеющим цвета и в то же время сочетающим все оттенки… не знаю, возможно ли это описать на языке смертных!
Вокруг нас, свернувшись кольцом, лежал величественный Дракон Познаний, воплощение философского камня на материальном уровне. Он был бескрылым, похожим на змею, а вдоль позвоночника тянулся многоцветный гребень. Дракон ухмылялся в усы и ждал, пока мы представимся.
– Всё? – прошептала Лаэли, не спеша открывать глаза.
– Всё.
Маги встрепенулись и стали озираться – и в восхищении застыли, любуясь громадой дракона. Да, даже в такой момент он поражал.
Дракон, довольный собой, шевельнулся, и под чешуей прокатились бугры мускулов. Это заставило Лаэли придти в себя.
– Э… Господин Дракон Познания.
– Да? – мурлыкнул голос у нас в сознании.
– Здравствуйте, – начала рыжая ведьма, теребя рукава. – Вам, наверное, известно о девяти Зеркалах?
– А как ты думаешь?
– Думаю, да, – она обретала смелость с каждой долей секунды. – Тогда нет смысла и рассказывать, зачем мы здесь. У нас есть два полубога и семь магов, и мы собираемся принести жертву, чтобы выплеснувшуюся силу преобразовать в замки и запереть Небытие. Скромные планы на выходные. Одобряете?
– Вполне, – перламутровая рептилия ухмыльнулась ещё шире. – Как давно меня в последний раз призывали на материальный план… Тогда пятеро магов хотели задать вопросы. Вы ничего не хотите узнать?
– Не сейчас, – я поднял руку, понимая, что друзья, как настоящие маги, даже за минуту до смерти не устоят, чтобы не получить хотя бы кроху бесполезных знаний. – У нас совсем нет времени: Зеркала разрушено, и сейчас Небытие проникает в Иггдрасиль.
– У вас есть время. Сколько угодно, – голова дракона неожиданно оказалась за моей спиной, и его холодное дыхание обдало шею. – Потому что сейчас вы – вне его. Вне течения времени, я имею ввиду. Тебе странно это, маг Хроноса?
– Nile admirare (1), – вырвалось само собой.
Голова исчезла, и появилась впереди, осматривая Инелен и Габриеля.
– Сейчас время течёт только для вас – и для тех, кто призвал меня. Но для них оно убыстряется с каждой секундой, забирая годы жизни…
– Тогда побыс-с-трее, – Ыш стукнул хвостом по земле, чувствуя острую неприязнь к своему собрату.
Любые извечные вопросы не стоили жизни наших преподов – и моего отца – какие бы чувства мы ни питали к ним обычно.
– Как пожелаете, – слегка разочарованно отозвался Дракон Познания. – Только кого-то здесь не хватает…
П р и м е ч а н и я:
(1) Nile admirare – лат. Ничему не удивляйся.
Глава 27
Our time is running out,
I can" t push it under ground,
I can" t stop screaming out.
Our time is running out…
(Muse. Наше время на исходе
Я не могу это запрятать поглубже,
Я не могу перестать кричать об этом
Наше время нà исходе.)
ДАРМ'РИСС
Прямо сквозь плоть огромного змея в круг вошли боги. Некоторых из них я видел на картинах и фресках, двоих знал лично.
– Что вы тут забыли?
Признаюсь, вежливостью я не блистал. Примите во внимание нервозность ситуации.
– Не сердись, малыш. Тебе совершенно не идёт эта гримаса.
– Шэли, Тьма тебя побери, ты пришла напоследок поиздеваться?
– Полюбоваться. Вспомнить, как нам было хорошо вместе… быть может, повторить ещё разочек…
Рука чернокожей красотки с ужасающими ногтями протянулась ко мне, но я отдернул голову. Лаэли, как мне показалось, наградила меня насмешливым взглядом. Да, у неё-то все поклонники существа интеллигентные, не то что моя армия фанаток… Сразу вспомнилась Медиана – её не было среди нас. В пентаграмму вошли только две девушки, и обе, как ни крути, последовали за своими возлюбленными. То есть это мне так хочется думать: на самом деле я прекрасно знаю, что для Лаэли гибель миров является более важной проблемой, чем наши отношения. Хотя Тьма их знает, этих девушек. Пока я развлекался этими философскими проблемами, Лаэли (как наиболее знакомая с богами), продолжила пререкаться с Вельзевулом, настаивая, что времени на всяких идиотов нет.
– Значит, вы все – девять юных магов – собираетесь умереть себя здесь ради каких-то туманных целей? – Вельзевул обратился ко всем.
Кто-то кивнул, кто-то даже не удосужился. Разве так не ясно?
– Ну, что ж, Шэли… – наши горе-покровители переглянулись. – Даррис, напомни-ка нам текст, касающийся изготовления Зеркал.
– Что-то вроде "зародыши – или зачатки? – богов должны совершить жертвоприношение"… Так как любой маг (сущность второго порядка), может в потенциале стать сущностью третьего порядка, – то есть, богом, – то девять магов вполне могут создать девять зеркал. Двое полубогов – я и Лаэли – дадим дополнительную силу. Что вам неясно?
– Это вам неясно. Ребята, вы даже не подумали, о том, что в жертву можно приносить не только себя – а мы не стали вас поправлять.
Сердце споткнулось на ровном месте. Неужели мы ошиблись? Тогда, всё напрасно…
Неожиданно Лаэли побледнела, прижала к груди руки.
– Нет! – она пристально смотрела на Вельзевула, будто что-то поняла. – Нет, нет! Ты же не хочешь сказать, что… – она запнулась.
В чём дело? В душе колыхнулся старый дух соперничества. Я внимательно оглядел богов – их было девять, как и нас. Девять…
– А мальчик тоже догадался, – похвасталась Шэли, щелкнув своим кнутом.
– Но медленнее, чем Лаэли, – Вельзевул показал богине язык. – Неважно, остальные вообще смотрят на нас, как гаргулы на новые ворота. Друзья мои, – широко улыбнулся бог. – Вам предстоит принести в жертву нас, богов. Причём не просто так, а в поединке.
Только сейчас я обратил внимание на то, что все боги были вооружены. А у нас только серпы и атамы, непригодные для сражений. Услышав мои мысли, чужие боги разошлись в стороны, открывая сваленную на земле груду оружия: взгляд зацепился на кровавые рубины в рукоятях Раоков, катану Лаэли, изящный стилет Инелен…
– Мы не сможем, – пробормотала эльфийка, уставившись на стоявшую перед ней богиню стеклянным взглядом.
– Мы поддадимся. Самую чуточку, – Шэли подмигнула мне. – Берите оружие, детки.
– Я не смогу, – вторила подруге Лаэли. Ей в противники достался Вельзевул. – Не потому что я не смогу, а потому что…
Шэли и Вельзевул поменялись местами.
– Ты не возражаешь? – земной бог взвесил в руке меч. Я деревянно покачал головой, мечтая только о том, чтобы всё это закончилось побыстрее. Сияющие глаза Дракона Познания с легким интересом наблюдали за нами. Сколько раз ему приходилось наблюдать жалкие драмы смертных существ?
ЛАЭЛИ
– Я не могу! – упрямо твердила я, но только потом заметила, что говорю это не вслух, а про себя, и рукой уже сжимаю катану. Моё тело, куда более разумное, чем голова, приняло решение.
Я стояла между Алхастом и Даром, и не могла поверить в то, что мне предстоит сделать. Убить себя, оказывается, намного проще.
– Не стесняйся, – Шэли подбоченилась. – У тебя есть даже стимул: ревность. Как-никак, это я первая уложила малыша Дара в постель. Какой он был способный ученик…
Пора решаться. На одной чаше весов – все миры Иггдрасиля, на другой – девять богов.
– Тогда мне следует сказать тебе "спасибо", – пробормотала я, принимая более устойчивую позу. Шэли одобрительно кивнула. Это было знаком к началу поединков.
Я старалась не смотреть на то, что происходит вокруг; жаль, что совсем закрыть глаза было невозможно. Сражаться катаной и тэнно против кнута было непросто, но уроки Дара не пропали впустую – мне удавалось вполне успешно обороняться. Атаковать я не спешила. Мне нужно было сначала смириться с тем, что предстоит убить эту богиню – уничтожить целый мир, который она создавала сама себе, в котором жила. Её солнце, её Луну, её ненависть, любовь и всё, всё, всё…
Раздался короткий крик-вздох.
– Раз, – мурлыкнул дракон.
– Прости, – выдохнула я, погружая тэнно под ребра Шэли.
– Два… то есть три.
Зашатался и упал Вельзевул, но я не кинулась к нему, а стояла, завороженная, глядя, как с Раоков Дара капает обычная красная кровь. Дракон Познаний продолжал страшный счет.
– Четыре. Семь. Восемь… Девять.
Никто из богов и богинь не упал на землю – они стояли на коленях, подняв головы. Из их открытых ртов медленно показались сияющие серебряные шарики, поднялись вверх. Потом из шариков потянулись гибкие щупальца и сплелись вокруг богов, образуя коконы. Тикали мгновения. Мы оцепенели.
Внезапно дракон втянул воздух в себя и резко дохнул: коконы разлетелись, как шелуха с луковиц, открывая… пустоту.
– Зеркала находятся в тех мирах, за которые отвечали эти боги. Каждый из вас стал Стражем того Зеркала, которым стал ваш противник в поединке… Логично, правда? Люблю логику.
– А… – то ли всхлипнула, то ли воскликнула Инелен, дрожащая с головы до ног. Габриель очнулся и, уронив оружие, обнял её.
– Как можно скорее вы, Стражи, должны навестить свои Зеркала и поговорить с ними. Хранить вы их будете до конца жизни: но, пока замки на Небытии новенькие, вам необязательно постоянно находиться рядом. Навещать раз в неделю будет вполне достаточно. Когда почувствуете приближение гениев смерти, не забудьте подготовить преемника. Ещё вопросы? Можете не торопиться, призвавшие меня продержатся ещё долго…
– Как они? – встрепенулась я, уцепившись за спасительную здравую мысль.
– Один мертв, остальные пока живы… Что, уже уходите? – дракон вздохом взметнул усы. – Прощайте, Стражи, вы развлекли меня…
Когда вокруг нас снова завертелись, Дар почти грубо притянул меня к себе.
– Не смотри.
Бесполезно – как хаотик, даже без зрения я "видела" изменившуюся структуру кольца, напитанную энергией крови и смерти. Не самый приятный коктейль, но мне для меня было намного проще найти что-то мерзкое во внешнем мире и ненавидеть его, чем искать это в себе.
Туман рассеялся, я осмотрелась. Мои друзья стояли, покачиваясь, всё ещё сжимая в руках окровавленное оружие, с лицами, не более осмысленными, чем у зомби. Чертеж для вызова философского камня снова стал обычными линиями на мягкой почве, в углах пентаграммы лежали фигуры пяти великих магов. Обернулась – двое ещё стояли, припав на одно колено: Артур и, на удивление, Ринальдо, самый молодой из них.
И как-то неожиданно всё пришло в движение – мы снова нырнули в течение времени. К нам подбежал Тьерри, стал тормошить, за ним – несколько профессоров-лекарей. Ксавье с такой же группой занимался Артуром и его командой.
– С нами всё в порядке, – ответили мы с Даром машинально, когда нас попытались отцепить друг от друга. Лекарь подозрительно посмотрел на нас, но отстал. Алхаст стоял неподалеку, и мне было немного жаль, что не в силах женщины, даже ведьмы, обнять сразу двоих с одинаковой силой.
Преподавателей осторожно левитировали в лечебный корпус.
– Как там? – встрепенулся Тьерри, декан Розы Ветров.
– Четверо живы. Пока, – покачал головой Ксавье, остро глянул на нас и хотел что-то сказать, но передумал.
Я собрала силы и оттолкнула Дара.
– Иди! Ты должен быть там.
Он сейчас уйдёт – я знаю, это будет правильно. Он должен понять, что я не могу быть приклеенной к нему всё время, что я могу стоять и без его поддержки!
Но Дар не понял. Он взял меня за локти, прижал к себе и стал гладить по голове, как ребенка.
– Там я уже никому ничего не должен. И никому не нужен…
Мы ведь знаем, кто погиб, отдав все силы на поддержание Драконы Познания, чтобы остались в живых более молодые коллеги.
Сначала я заметила, что по лицу бежит какая-то соленая жидкость, а потом поняла, что плачу навзрыд, но беззвучно. И я перестала отбиваться от рук Дара и строить из себя всемогущую чародейку.
Слезы текли и текли – не раскаяния от того, что я убила Шэли или горя из-за того, что погиб Вельзевул, нет…. Это просто нервы. За этот год меня сломали несколько раз – как, наверное, ломают каждое существо на протяжении жизни. Просто мне достался концентрат, сжатый в несколько месяцев. Впервые, когда я убила демонов в Бездне. Потом – разорванные пополам души магов, где мы нашли Олега… Когда Дар вломился в мою память и вывернул её наизнанку. Когда меня сожгли на костре.
Каждый раз приходится строить себя заново, выцарапывать ногтями ступени вверх из той ямы, куда тебя пинком спихнула жизнь… Что же – я справлюсь.
ДАРМ'РИСС
На следующий день Ким позвал нас девятерых к себе и, войдя в кабинет, мы увидели прежнего сонного эльфа – только в волосах его появились седые пряди. Он улыбнулся.
– Господа… и дамы. Разрешите на всякий случай напомнить, что всё, что вы видели вчера, вам просто приснилось… Маги-основатели и всё прочее. Не так ли?
Я кивнул. Не очень понятным образом меня выдвинули вперёд, будто я один заварил эту кашу. В общем-то, так оно и было.
– Я в вас не сомневался. А теперь, быть может, вы расскажете, что вы делали в круге Дракона Познания, почему вы выжили (не подумайте, что я жалуюсь!) и каким образом это связано с таинственными смертями магов около полугода назад?
– Вам это всё приснилось, – тихо сказал я, наблюдая за реакцией ректора.
Он подождал секунду, понял, что в этом мы единодушны, и склонил голову.
– М-м… вне всяких сомнений. Опыт нескольких тысяч лет вам не пригодится?
– Нет, профессор Ким.
– Хорошо, – эльф вздохнул, провёл рукой по модели Иггдрасиля. – вы освобождены от занятий ещё на двое суток, потом извольте вернуться к учебе. До свиданья и… будьте осторожнее, ребята. Умереть всегда успеете.
