Текст книги "Вне времени"
Автор книги: О. Шеремет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
Поздно. Мгновенная вспышка, последний торжествующий треск. Словно во сне, наблюдал, как осыпается снежная пыль осколков. Успею поставить щит?
А стоит ли?..
ЛАЭЛИ
Я резко хватанула воздух ртом. Что-то случилось: тревога, не дававшая покоя весь вечер, достигла своего пика. Случилось – но с кем?
– Эрик, – я позвала ларра, единственного, кто засиделся допоздна в восьмигранке. – Спроси у меня, у кого неприятности.
– У кого неприятности? – послушно поинтересовался парень.
– У Дара, – вырвалось само собой.
Я закусила губу, забарабанила пальцами по столу. Что делать? Он сейчас в Рраене… или нет?
– Поискать его? – вряд ли удивленный моим странным поведением, предложил Эрик.
– Пожалуйста. Он в Рраене. Ах, нет… Нет, подожди, – волнение отпустило, я даже смогла улбынутсья. – Всё в порядке. Магическая интуиция имеет право на ошибку.
Слегка пожав плечами, однокурскник собрал книги, пожелал мне спокойной ночи и ушел. Кажется, последний. Вздохнув, я настроилась на расслабляющую медитацию – найденные чары требовали полного спокойствия и собранности. В общем, того, чего мне и не хватает, по общественному мнению.
– Лаэли, – тихонько позвал голос из реальности. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, на каком я свете.
– Мммм? – еще пока не в силах подобрать язык, выразила удивление целой серией гримас. Дар стоял передо мной, глядя сверху вниз – рассеянно, и, кажется, смущенно.
– В Рраене разрушилось Зеркало, – наконец сообщил дроу. – Частично я в этом виноват.
Помассировала виски, принимая в себя неприятые – но, будем смотреть правде в глаза, не неожиданные – новости.
– Тебя задело?
Он медленно покачал головой, затем показал кусочек обгорелого дерева.
– Твой амулет. Помнишь? Он меня спас.
Мы помолчали.
– Хороший был амлует, – с отсутсвующим видом заметил бывший Страж.
– Я приму это в качестве "спасибо", – ухмыльнулась, понимая, что большего не дождусь.
– Это всё, что ты скажешь мне?
– Ну… Осталось только два Зеркала. Надо поторопиться с изготовлением Философского камня, если мы хотим закончить универ и получить дипломы. Еще что-то?
Если ты ждешь, что я начну обвинять тебя, то можешь устраиваться на диване с недельным запасом провизии – всё равно не дождешься. Темный эльф понял это и ушел в комнату.
Что ж, раз мою медитацию прервали (да еще и таким способом, настраивающим на оптимистичное восприятие будущего и любовь ко всему миру), начнем ритуал.
Бормоча затверженное наизусть заклятье, я отпила девять глотков зелья, с нужными словами, обернувшись лицом на запад. Тело отяжелело, а сознание впсорхнуло летучей мышью, выбирая жертву. Находясь под действием этих старинных чар, я видела мир снов – как хрустальные шары гадалки, парящие в пространстве, заполненные странными видениями. Вокруг меня находились миры снов моих однокурсников… вроде бы.
– Мать моя женщина, папа космонавт! – простонала я, осознав глубину собственной глупости. Я что, ожидала, что в мире снов будут стоять указатели с надписью: "К Алхасту – туда"? А тыкаться наугад… В универе около двухсот студентов, плюс преподы, к которым лучше не соваться.
– Поптыаемся мыслить здраво.
– Как, прости? – хихикнула Алиса, балансируя на одном из шаров. – Лучше вообще не мысли, это у тебя профессиональнее получается.
Я совершенно искренне поблагодарила свое альтер-эго и нырнула в сон. Принадлежавший, судя по всему, Инелен.
Не знаю, что уж там я ожидала увидеть, но реальность… не-реальность… превзошла самые смелые ожидания, даже учитывая то, что наша эльфийка была далека от неземного идеала, нарисованного оксфордским профессором. Тяжелые волны благовоний, пряные, багряные в отсветах алого шелка, кружили голову. Я снова приняла свою человеческую форму, сделала шаг вперед и грохнулась, запутываясь в занавесях. А подать мне сюда ушастую, которая наряжает своих гостей в такие одежды! Подчиняясь законам её сна, я была облечена – обречена лучше подойдет – в широченные шаровары, нечто вроде верха от купальника и кучи побрякушек. Они, сволочи, были тяжелыми и звенели при каждом движении, как стадо коров на водопое.
– Лаэли? – в просвете между тканями и карнизом, рухнувшем на голову, появилось недоумевающее лицо эльфийки. – Почему ты здесь?
– Сначала баньку истопи, гостью накорми, а потом спрашивай… ой-ой, – пожаловалась я, потирая разбитый локоть.
– Бани нет, – серьезно ответила эльфийка. У них с Алхастом это семейное – припадки восприятия всех слов буквально. – Накормить могу. Пойдем.
У меня были дела и поважнее, но так хотелось узнать, чем угощается дитя лесов… Я скинула с себя половину украшений и последовала за однокурсницей. Она была одета так же, и, видимо, вполне уютно чувствовала себя в лабиринте цветных занавесей – бархатных, шелковых, с узорами, вышитыми золотой нитью и жемчугом. Занавески колыхались легким ветром, слышалась тихая музыка.
– Красиво. Только тебе не очень подходит.
– Ты так думаешь? – улыбнулась девушка, обернувшись через плечо. – Мы так мало знаем о тех, с которыми идем по жизни. Я даже не решаюсь вообразить, какие сны снятся тебе, Лаэли… Добро пожаловать.
Круглое помещение, укрытое куполом звездного неба. Инелен легла на низкую кушетку, изящно облокотившись на одну руку.
– Гении эпохи Возрождения подрались бы за право писать твой портрет, – я села на ковер, скрестив ноги.
Девушка хлопнула в ладоши, и тотчас же колыхнулась темно-синяя ткань: вошел юноша, несущий блюдо с фруктами. Разглядев его лицо в неверном свете свечей и лампад, я только беспомощно покачала головой. Аристократичный вампир вряд ли бы оценил подобный образ.
– А что? – защищаясь, эльфийка вздернула подбородок. – Вот если это был кто-то другой, у Габриеля был бы повод для беспокойства, а так…
Потом у меня появились еще причины качать головой: две полуобнаженные причины, внесшие вино и бокалы…. и все – Габриели. Тихонько кашлянула, привлекая внимание ушастой госпожи, котоаря с благосклонностью взирала на своих клонированных слуг. Разобрать бы её по Фрейду…
– Инелен, я к тебе вообще-то по делу. Не могла бы ты проводить меня к Алхасту?
– А-а-а, – протянула девушка, подмигивая. – Так вот, зачем… Прости, но я понятия не имею, как ходить по снам.
– Но он же твой брат. Может, как-нибудь связаться?
Она рассеяно нахмурилась, потом пожала плечами – нет, вряд ли сейчас её интересует судьба брата. Пришлось откланяться и уйти, сочувственно похлопав "Габриеля" по плечу.
Седующий сон, который я, отчаявшись, выбрала в качестве переходного пункта, был темным. Под ногами было что-то гладкое, черное – камень, отполированный до того, что я скользила по нему.
– Тук-тук, – тихонько сказала, надеясь, что появится создатель сна, а вместе с ним – и толика света.
И правда – впереди зажегся огонь, мерцавший, будто его заслоняли качающиеся ветви деревьев. Я поторопилась к нему, цокая каблуками. Каблуками? Ну-ну.
– Зеркальца не найдется? – поинтересовалась у фигуры, сидящей ко мне спиной в высоком кресле.
– Сколько угодно, – он махнул рукой в сторону, и тогда я увидела, что загораживало свет голой лампочки, болтающейся в пустоте. Это были зеркала – всевозможных размеров, в различных рамах, парящие вокруг по странным траекториям. Всё это, во вселенской холодной черноте, создавало неуютный и пугающий образ… но я попыталсь придать своему голову бодрое звучание.
– Симпатично. Хотя, конечно, не Юдашкин.
В проплывшем мимо зеркале наконец-то рассмотрела наряд – легкое платье из полупрозрачной ласковой ткани. Серо-зеленое, открывающее плечи и шею, но прячущее кончики пальцев. Покружилась, позволяя платью подняться веером и потом опуститься, обнять колени.
– Два самых страшных кошмара в однм сне, – спокойно заметил Дар, наконец повернувшись лицом.
– Твои комплименты с каждым днем всё изящнее. Предложишь девушке присесть или сам встанешь?
Тот поморщился, но вытянул откуда-то из пространства кресло, такое же, как у него.
– Я уже не властен над своими снами?
– Не волнуйся, я просто мимо проходила, – я села прямо, глядя на дроу. – Извини, если помешала… просто. Как странно.
– Что? – он явно заинтересовался, отмахнулся от осколка зеркала, повисшего над самым его ухом.
Пришлось собраться с силами и объяснять, чуть запинаясь: когда мне некуда идти и не у кого просить совета… я всё время прихожу к нему, к самоуверенному и нахальному темному эльфу. Вот ейчас мне нужно найти Алхаста, а я не знаю, как это сделать, и времени не так уж много, и…. И я понимаю, что бывшему Стражу сейчас не до меня, но…
Он внимательно выслушал, даже не меня позы. Потом призадумался, прикрыл глаза.
– Да всё нормально. Правда, не подозреваю, как тебе помочь – но сейчас что-нибдуь придумаю.
– Я знала, что ты это скажешь, – не смогла удержать улыбку.
– Это самая меньшая из моих проблем, – честно признался Дар и протянул мне руку. – Идем?
В этот раз я не дала страху захватить меня под пристальным и мягким взглядом золотых глаз – кивнула и взялась за его крепкую ладонь. Не хочу тебя бояться – не хочу…
А разве можно спорить со словами "не хочу"?
(1) Ай – яп. "любовь"
Глава 6
ЛАЭЛИ
Дар замер на секунду, цокнул языком. Я стояли позади, крепко держась за его руку, доверяя любому пути, который он выберет. На миг даже пришла крамольная мысль – а не забить ли на остальные птушествия в царстве снов, не остаться ли здесь?..
– Вот сюда, – дроу кивнул в сторону тропинки, мощеной желтым кирпичом. – Тебя проводить, Элли?
– Хочешь попросить мозги у Волшебника Изумрудного города?
Скорее сердце. Мозгов у тебя в избытке.
– Для тебя.
– Какой ты стал заботливый накануне курсовой.
– Кстати, – парень нахмурился. – Почему ты не готовишься? Я же, как и полагается мозговому центру операции, буду стоять в сторонке и важно кивать.
– Ах так, собираешься всё свалить на хрупкую девушку?
– Не такая уж ты и хрупкая, если выдерживала меня в течение целого года.
– И выдержу еще девять, не сомневайся.
Мы снова вскарабкались на вершину наших отношений – когда души так же близки, как и разумы. И каждый раз после такого случалось нечто, что отталкивало нас друг от друга на долгое время.
– О чем ты думаешь? – с подозрением поинтересовался Дар.
– Боюсь, не о курсовой.
Он рассеянно улыбнулся, поднял лицо к черноте, окружавшей сияющую желтую дорогу. Вот впереди показался хрустальный, мягко звенящий шар сна.
– Тебе туда. Не знаю, правда, зачем.
Тепепь я стояла на шаг впереди, смотрела в глаза другу. Хочется задержать этот миг, потянуть его еще хоть чуть-чуть…. Страху нет места в мире снов.
– Иди, – Дар отступил назад. – Лети к своему голубку, голубка.
Если бы в его голосе была хоть тень насмешки, я бы не полезла за словом в карман. Но голос дроу был тих и серьезен – и большого труда стоило мне кивнуть и побежать вперед, разрывая ниточки, протянувшиеся между нами.
Сон Алхаста был пуст и сер. Голая равнина, покрытая высохшей желтоватой травкой – и далеко впереди, под свинцовыми низкими небесами, я увидела скорченную фигурку.
– Алё, гараж! – завопила через всю унылую равнину. – Подъем, трубит пионерский горн, призывает выполнить свой долг перед дедушкой Лениным.
Фигура, слегка покачиваясь, выпрямилась во весь рост, и я замедлила шаги. Это был явно не Алхаст. Существо, стояшее на потрескавшейся от засухи земле, обладало гуманоидной внешностью, но скорее человеческой, а не эльфийской. Точнее, я даже приписала бы его в родственники Морфею и прочим альвам, ангелам и пери, выходцам из Асгарда, Верхнего мира. У него тоже было невероятно изящное, женственное телосложение и большие глаза с синим белком, без зрачков. И крылья. Четыре черных, изрядно потрепанных, драным плащом свисавших с узких плеч существа.
– Здравствуйте.
Он кивнул и продолжал взирать на меня с меланхоличным и жадным любопытством. Потом посторонился, открывая вид на какую-то яму в земле. Естественно, я наклонилась над ней – и ощутила топот малеьнких мурашек по спине. Несмотря на то, что я маг и вообще обладаю крепкими нервами…. Это была разверстая могила. А в ней лежал Алхаст.
Я присела на колени, провела ладонью по мраморной щеке друга. Нет, не нравится мне всё это, – об этом я и заявила чернокрылому альву. В несколько более грубых выражениях, возможно – но примите во внимание моё ПСС… то бишь ПостСессийный Синдром.
– Какого дьявола?!
Чернокрылый покачнулся, опустил глаза.
– Я гений Смерти(1), – признался тихонько.
– Это был не ответ на мой вопрос, – я вздернула подбородок. – Попробуем еще раз. Какого дьявола?
– Мне непонятна семантика твоего вопроса, – парировал гений, храбрым, но дрожащим голосом.
Боишься? Как говорится, мало боишься. Вспомнив, как вели себя однокурсники, играя в покер неделю назад, я аккуратно взяла собеседника за воротник и подтянула поближе.
– Учитывай все негативые коннотации, что придут тебе на ум: мне не нравится твоё присутствие здесь. Мне не нравится, что Алхаст не помнит свои сны. И мне, побери тебя монахи, совсем не по душе, что остроухий проводит ночи в могиле, как какой-нибудь упырь без роду и племени. Я ясно выражаюсь?
– Впо-полне, – заикнулся гений смерти.
Мне стало его жаль – совсем немножко – поэтому я отпустила воротник его туники. Нажала ладонью на макушку, усадила на землю, а сама уперла руки в бедра, взирая на несчастного. Эх, какого агента Гестапо потеряло.
– Отвечай по порядку, честно, с чувством, с толком, с расстановкой. Ясно?
– Да, – с чувством ответил крылатый.
– Почему Алхаст не помнит сны?
– Он должен умереть.
– Все мы там будем… Но что ты-то здесь делаешь, гений?!
Краснея, словно юная дева в объятьях драгуна, житель Асгарда объяснил, что их, гениев, обязанность, заключалась в том, чтобы отслеживать все смерти в Мидгарде и вести им учет. Бухгалтеры Мефистофеля. Пером Маат(2) были вписаны имена тех, кто должен умереть, в небольшой список, который гениям выдавали в их Управлении на месяц. И потом чернокрылые отслеживали, чтобы души покинули тела в нужный момент, и были сопровождены куда надо.
– А куда надо? – вполне дружелюбно поинтересовалась я. Работает человек, что ж на него злиться? Конечно, я собиралась еще поторговаться за душу Алхаста – благо, опыт в таких делах у меня уже был… Но пока пусть мой собседеник выговорится.
– Это зависит от того, каким цветом написано имя. Перо Маат может писать зеленым или красным: зеленый – Асгард, красный – Нифльхельм. Там уже другие Управления принимают души.
Это мы уже проходили. Управление в Бездне, гостеприимное, на мой вкус – даже чересчур. Готовое распахнуть свои демократичные объятия для всех.
– Хорошая профессия. Поздравляю. Но, может ты мне всё-таки объяснишь, почему ты так долго ходишь за Алхастом? Сны ему не снятся уже целую неделю… и, я так понимаю, это твоих крыльев дело.
Тощий Гений открыл рот, набрал воздуха, подавился им и беспомощно посмотрел на меня.
– Я – стажер. Только первый месяц работаю без ментора, один… И у меня в списке всего лишь пятеро.
В доказательство он показал изрядно измятый листочек бумаги с пятью именами – все они были зелеными, что порадовало – но не очень.
– Четверо уже ушли в Асагрд, всё как полагается. А он… – гений бросил взгляд на Алхаста. – Не умер!
– Вот досада, – рассеянно поддакунла я, а потом спохватилась. – То есть нет, наоборот. Гений, а что делать, если клиент не умирает?
– Не знаю, – страшным шепотом поделился стажер. – Я вообще не очень хорошо слушал лекции ментора.
Даром преподаватели время с тобой тратили…
– И ты решил сам угробить Алхаста, чтобы вернуться и показать в своем Управленни листок с отлично выполненным заданием?
– Да! – радостная улыбка. – Я и кирпич ему на голову скинул, и яд поставил в кувшине… а он…
Я вздохнула и закатила глаза.
– Слушай внимательно, улавливай интонацию. То ессь ты решил убить, прикончить, укокошить, отправить в мир иной, кокнуть… данного эльфа? Который является Архимагом – заметь, единственным и незаменимым – в одном из миров Игга. И ты сейчас говоришь об этом мне, его нежно любимой – и нежно любящей! – девушке? И девушке не простой, а неуравновешенной магичке, которая сначала сварит из тебя куриный бульон, а уже потом, может быть, пожалеет об этом.
Судя по увядшей улыбке, он уловил. Я подождала, пока последние слова достигнут его мозга.
– И… и что же делать?
– Во-первых, снять твоё чертово заклятье, чтобы Алхаст смог нормально выспаться. Во-вторых, ты сейчас же включаешь реактивные двигатели и отправляешься в своё Управление. Там с покаянным видом заявляешь ментору, что толку от тебя никакого. Он устраивает тебе разнос, потом отправляется сюда, приносит мне извинения, и мы с ним, как взрослые интеллигентые нелюди, решаем эту проблему.
– Я боюсь, – бедняга съежился и всхлипнул. Его огромные глаза наполнились слезами. Отлично. Вот только незадачилвых гениев смерти я еще не успокаивала.
– Хочешь, я с тобой пойду? – вырвалось само собой. Пора хвататься за голову: что, мне Бездны было мало? Но при виде гения, сразу вернувшегося к жизни при этом предложении, у меня не хватило сил взять слова обратно.
– Только не забудь про Алхаста.
Он выдернул перышко из крыла, шепнул: "Облети вокруг Земли, быть по-моему вели", и броисл его в воздух. Затем дрожащей лпакой взял меня за руку, и мир сна моего дорого ушастика исчез.
ДАРМ'РИСС
Проснулся за час до рассвета и лежал без сна, закинув руки за голову. Под боком тихо посапывали Эмма и Червежук, свернувшись в один едва-ли-расцепляемый комок. Я отодвинулся от мохнатого тела Червежука, который щекотал меня своими многочисленными лапками. Не поверите, но я боюсь щекотки…
Мысли вернулись к моему сну – и к той его части, которая сном не была. Самой приятной рыжеволосой части, надо отметить… в сравнении с остальным.
До чего же меня довело это Зеркало, Стражем которого я был! Почти потерял контроль над собой, в последнии дни ходил, как в тумане. А как я вел себя вчера, лучше даже не вспоминать. Результат соотетствующий – еще одним замком в Бездну меньше.
Самобичевание – не мой метод. Но нужно признать свои ошибки, что исправить их…
Как ты исправшь эту ошибку? – устало спросил Иззмир. – Вы уже несколько раз пытались сварить совстав для Философского камня.
Возможно, мы неправильно поняли рецепт, он написан очень ужэе аллегричным языком. Действительно, пока наши попытки не увенчались успехом. Нужно помириться с отцом и поговорить с ним по этому поводу. И принести Младшей какой-нибудь кристалл, и поговорить с друзьями…
А что я им скажу? Извините, я идиот. Но вы ведь и так мне это твердите добрых полвека.
В любом случае, долг Архимага – а я всё еще занимал этот пост – требовал моего появления в Городе Мира. Защита нашей курсовой была назначена на шесть часов вечера, сразу после Давида, Сессен и Эрика, которые втроем изучали что-то, связанное с боевыми Цепями Молний. Жаль, что нельзя присутствовать на защите однокурсников.
Башня Архимага встретила меня непривычным порядком. Как будто вчера кто-то допоздна перебирал бумаги в надежде, что слетевший с катушек начальник соизволит вернуться. Совесть раскрыла свою беззубую пасть, но я не позволил её укусить себя. Через час придет Каланмис. Должен прийти, по крайне мере. И тогда…
– Каланмис, – я набрал побольше воздуха и подошел к зеркалу. – Я был не прав. И… Из…
Нет, так не пойдет. Я прокашлялся и начал заново.
– Я прошу про… пр… Прощ… Пршупрщеня! – зажмурился и протараторил.
– Думаю, зеркало тебя уже простило, – раздался сзади такой привычный голос Каланмиса.
С кипой новых кляуз, секретарь встал у меня за спиной. С любопытством заглянул в зеркальную глубину.
– А если ты хочешь всё-таки поговорить с Алтрином, то он заглянет попозже. У тебя есть время потренироваться.
– Пусть лучше он меня побьет.
Друг погрозил мне тонким пальцем, не привыкшим к оружию.
– На этот раз ты так просто не отделаешься, Дарис. Мы понимаем, что ты был под заклятьем в последнее время или что-то вроде… Но не лишай Алтрина такого зрелища – как ты пытаешься извиниться…
Я скривился. Ко мне возвращалась теплая уверенность, что рядом есть друзья… которые мне нужны, что бы я там не говорил. Что бы я не думал.
Мы заняли свои рабочие места, перекидывались записками, яблоками с поверхности и шутками.
– Кстати, Архимаг, а что это ты западные окрестности опечатал? Ставишь там какие-то опыты?
– Как бы покороче объяснить…
И я буквально в двух словах обрисовал оптимистичную картину: девять Зеркал, замков на воротах в Бездну. Зеркала трескаются, Бездна поглощает миры Иггдрасиля. Когда разобьется последнее – наступит конец света.
Каланмис крякнул и почесал в затылке.
– У нас под боком есть… было такое Зеркальце? Оно разбилось, и ты опечатал территорию, чтобы Небытие никого не тронуло?
Кивнул. Поколебался и добавил, что, в общей сложности, до конца света осталось два Зеркала. Недолго, короче говоря. Друг принял известие со стоицзмом, достойным лучшего применения.
– Теперь понятно, отчего ты такой нервный.
– Я не нервный. Я озабочен судьбами мироздания, – вздернул нос к потолку и состроил самую важную гримасу, которую только мог подгялдеть на совещаниях у Владыки.
– Бедное мироздание, – ожидаемо пробормотал дроу.
ЛАЭЛИ
Итак, на повестке ночи: посещение Верхнего Мира, конкретно – Управления, где господствует Костлявая. Кстати…
– Где твоя коса? – спросила у гения, пока мы узкими лабиринтами улочек порбирались к воротам.
Сначала пернатый туманно посмотрел на меня, потом покачал головой.
– Нам не нужна. Косы носят Жнецы – они приходят, только когда нужно отделить душу от тела.
– А… а кто-нибудь еще приходит?
– Конечно. Хранители – один из Асгарда, один из Нифльхельма, которые отвечали за данное существо при жизни.
Представив себе всю эту незримую толпу, я невольно поежилась – умереть и то не дадут спокойно.
– Лаэли, мы пришли, – гений подергал меня за рукав.
Мы остановились перед внушительной аркой из песчаника, изображающую некие райские кущи с гуриями, арфами, лотосами и прочими прелестями. Вход свободный, что ли? Надеюсь, выход тоже.
Как бы там ни было, я смело потащила за собой птенчика, намеренная как можно быстрее поговорить с его начальством. Неуютно мне здесь одной…. как бы снова друзьям не пришлось вытаскивать. Сгорю со стыда.
Сразу за воротами стоял вытесанный из того же песчаника декоративный стол с толстыми книгами, в которые, подозреваю, были вписаны имена всех живущих на Соларе: раз уже этот мир в Асгарде был прикреплен к нему. Собакоголовый страж мертвых Анубис, одетый лишь в шерсть на морде и нескромную набедренную повязку, приподнялся со стула.
– Добро пожаловать, Лаэли. Мы вас ждали.
– Я бы не сказала, что меня это радует, – уже подумывала о том, что бы ретирвоаться, но всё-таки пожала руку приветливо скалящемуся богу.
– Не волнуйтесь, не в качестве души, – Анубис рассмеялся лающим (а то каким же еще) смехом. Потом смерил презрительным взглядом моего сопровождающего, от чего тот съежился, превращаясь в условную точку пространства. – Хоть на что-то сгодился! Сгинь с глаз долой.
– Нет-нет, не стоит.
В панике я схватилась покрепче за гения – мы были знакомы уже целых десять минут, так что в его присутствии я могла черпать хоть какое-то спокойствие. Он тоже не горел желанием расставаться со мной. Так что Анубис, поколебавшись пару секунд, позвонил по телефону, перекинулся парой слов с невидимым собеседником.
– Хорошо. Тогда сперва я проведу гостью по нашему Управлению, а затем вы вдвоем отправитесь к твоему ментору. Договорились?
Мы синхронно кивнули. Появилась надежда, что я отсюда выйду.
Вслед за Анубисом мы шли по берегу реки: по ней плыли ладьи с только что прибывшими душами. Чуть дальше река образовывала вилку, каждый из рукавов заканчивался поталом – красным и зеленым. Агнцы направо, козлищи налево, это понятно.
– Анубис, а почему вы меня ждали? Вельзевул предупредил? – это было единственной причиной моей известности, которая пришла на ум.
– Вельзевул – скрытность во вплоти. Если бы не экстренное положение, в котором находится Мировое Древо, он бы и словом о тебе не обмолвился.
– Экстренное положение, да… – пробормотала, провожая взглядом сияющую зеленым светом арку. – В конце концов, я имею право знать о всех божественных играх за моей спиной. Не правда ли?
Анубис дернул ухом. Мы приближались к пересадочному пункут – ладьи, выходя обратно из порталов (уже пустые), останавливались, и мелкие звероподобные духи подметали и мыли их. Впереди показалась сверкающая белая пирамида – Управление, куда мы и направлялись.
– Имеешь. С чего бы начать?
– Рекомендую с начала.
– Вначале было Слово, – нараспев проговорил Анубис, потом ухмыльнулся, демонстрируя розовую пасть. – Хорошо. Начали трескаться Зеркала. Частично, из-за действий Детей Мимира, этой секты. Частично – просто за долгое время они растеряли заложенную в них магию, перестали сдерживать натиск Бездны.
– И? – я поторопила шакалоголового, отвлекшегося на приветствия некой бегемотоподобной туши.
– М-м, о чем я говорил? Ах, да. Как ты уже знаешь, Лаэли, богам запрещено вмешиваться в жизнь смертных. Мы можем направлять, говорить устами пророков или слегка подталкивать героев – не боле того. Вельзевул и Шэли'и'Ксан, между прочим, были наказаны за то, что слишком бепсокоились за вас, юных полубогов.
– Ваших пешек.
Анубис не стал спорить.
– Попробуй понять: мы не имеем права менять происходящее в Иггдрасиле. А обычные смертные, даже маги, не имеют нужной силы. Выход – найти полубога и направить его по нужному пути. Шэли предложила кандидатуру Дарм'риса – и всеми правдами и неправдами уговорила его поступить в МУМИ…
Я вспомнила изящные "правды" и точеные "неправды" чернокожей красотки и подумала, что Дар недолго сопротивлялся.
– А потом Вельзевулу подвернулась ты.
Да, его фраза в первую же минуту нашего знакомства: "Как мы тебя проглядели?" Стоило мне тогда догадаться, что всё не просто так… Да куда там.
– Мы подумали, что Дарм'рисс один не справится. Тут же у нас были две… фигуры – не пешки! – упрямые, сильные, своенравные и любящие совать свой нос, куда не следует. То, что нужно.
– И вы нежными родительскими пинками направили нас в сторону заманчивой загадки Зеркал. А сейчас любуетесь и делате ставки: погибнет или не погибнет Игг? – в моем голосе сарказм выплескивался за края, но я даже не пыталась его сдерживать.
– Молодец! – Анубис хлопнуь меня по плечу, так что я бы полетела носом вперед, если бы меня не удержал гений Смерти. Вечно они забывают, что я человек. – Мы действительно делаем ставки. Знаешь, среди богов тоже есть счастливчики и неудачники: и мы договорилсь, чтобы все неудачники поставили на гибель Иггдрасиля.
– Спасибо. Это, конечно, сильно поможет.
Самое обидное, что мне ни капельки не обидно. Я действительно понимаю богов – и на их месте поступила бы так же. Но неужели во мне не осталось ничего человеческого – нелогичного – нерационального, что умеет обижаться несправедливо?
А как же я? – надулсь Алиса. – Во мне логики не больше, чем в тебе совести.
Бог загробного мира улыбнулся, словно услышал наш разговор. Мы подошли ко входу в пирамиду, охраняему двумя подозрительными сфинксами. На плечо Анубису опустилась птица с белым опереньем и человеческой черноволосой головой.
– Маат, это Лаэли.
– Здравствуй, милая, – прощебетала богиня справедливости, приветливо улыбаясь. – Я давно хотела тебя увидеть, честно-честно.
– Зачем?
– Взвесить твое сердце, – птичка склонила голову к одному плечу, удивленно моргнула. – Мне кажется, оно должно быть очень-очень легким.
Вот тут она ошибалась. Уже месяц в груди лежал кусок горячего метала, который плавился от адского жара и мешал свободно дышать. Всё же Маат с помощью Анубиса уговорила меня предоставить своё орган для исследования. Аккуратно Анубис разрезал мою грудь – не пролилось ни капли крови – и извлек сердце, пульсирующий багряный комок. В груди стало легко и зябко.
Невведомо откуда взялись весы. На одну чашу положили сердце, на другую – белоснежное перо Маат. Гений Смерти со свистом втянул в себя дыхание, когда чашка с пером взлетела высоко вверх. Однако, Анубис только потер подбородок и перекинулся парой непонятныйх слов с Маат. Потом небрежно дотронулся тонкой серой палочкой сердца: оно испуганно сжалось.
– Поосторожнее там, – я заволновалась. Какое оно ни есть, а всё же без сердца никак.
Бог подцепил палочкой черную туманную нить, выглядывающую из района правого предсердия, потянул. Нить, словно призрачная пиявка, нехотя вышла из сердца. И тут же, будто эта палочка была волшебной, чашка с сердцем поднялась на один уровень с пером…. и выше. Птичье перышко опустилось в самый низ.
Я даже не стала протирать глаза – отпавшая челюсть всё сказала.
– Ты можешь задать один вопрос, – вовремя предупредил Анубис.
– Что это было? Нить?
– Вина – и страх. Грехи, которыми маги слишком часто – и несправедливо – отягощают свои сердца.
Не скажу, что меня очень порадовало отсутсвие этих вполне полезных (елси и не очень приятных) чувств в моем средце, но возражать не стала. Правильно сделала. Когда прооперированный шакалом и птицей орган вернулся на своё законное место, показалось, что сняли сумрачную вуаль, закрывавшую зрение с тех пор, как разбилось по нашей вине Зеркало…
– Так лучше, правда-правда? – Маат сопроводила сови слова понимающим легким смешком.
– Спасибо, – только и смогла пробормотать, прижимая руку к заштопанной груди.
Как бы то ни было, мы успешно преодолели кунсткамеру зверобогов и пришли к ментору моего гения Смерти. Он был таким же тощим и задерганным, как почти все обитатели Асгарда. В двух словах, едва дав крылатому оправиться от шока при виде Анубиса, я предъявила свои претензии по поводу работы стажера. Последний пытался сойти за фреску на стенах, но ментор немилосредно отлепил парня и поставил посреди комнаты.
– Дай сюда свой список.
Дрожащей рукой гений протянул лист с именами. Ментор просмотрел его, сверился с книгой, которую принес Анубис.
– Ничего не могу поделать, – сухо заметил он, поднимая глаза на меня. – Названный Алхаст должен был умереть десять дней назад.
– Но ведь не умер!
– А вдруг умрет?
Мой вид ясно сказал ментору, что я такого не допущу; пусть мне придется сторожить эльфа денно и нощно и спать на коврике у его двери.
– Ладно, – сдался гений. – По правилам, если в течение восьми седьмиц душа не отделается от тела, сроки её жизни переписываются.
– То есть?
– То есть… В течении восьми седьмиц – уже семи – гений смерти, ответственный за названнного эльфа, будет наблюдать за ним, не оказывая никакого воздействия. Если он – эльф – умрет, стажер сопроводит душу куда надо. Если нет… на нет и суда нет, – неожиданно ворчливо закончил ментор.
Такой поворот событий меня устраивал больше, чем немедленное плетние похоронных венков – и больше, чем бессоница Алхаста. К тому же, ему вовсе необязательно знать о таком подвешенном состоянии – раз уже гении смерти невидимы для смертных. Пусть пребывает в блаженном неведении.
