Текст книги "Полисексуал"

Автор книги: Нурбей Гулиа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

кому, после таких страшных сведений о садистах и ма-зохистах, захочется иметь с ними хоть какое-то дело? Осо-бенно, если прочитать ещё и «Графиню Гамиани», где садомазохисты – графиня и её любовница Фанни травят до-смерти друг друга ядом и упиваются наслаждением от муче-ний друг друга и своих собственных! Тьфу, ты, прости Господи! Между тем, всё перечисленное – это исключительно редкие про-явления садомазохизма, такие же, как, например, удушение ма-терью своего же грудного ребёнка в объятиях из-за чрезмерно сильной любви к нему!

Но книга эта – не научный трактат, здесь нет места научному описанию современных концепций садомазохизма и других сек-суальных феноменов. Здесь важно показать, что за представле-ния об этих феноменах имели герои книги – Евгений и Вера. А иметь их они могли главным образом, если не только, из второго тома их любимой книги «Мужчина и женщина», её двенадцатой главы!

комментарии, которые последуют ниже, будут заключаться,

основном, в авторском пересказе этих феноменов, изложенных

упомянутой любимой книге Евгения и Веры, а также толковани-ях этих и других сексуальных феноменов, сделанных самостоя-тельно героями книги, да и автором комментариев.

78

Различные учёные по-разному оценивают такие явления, как садизм и мазохизм – термины, предложенные известным вен-ским сексологом Крафт-Эбингом. Некоторые из сексологов счи-тают, что всё объясняется так называемым «болевожделением» (алголагнией). Но Крафт-Эбинг считает, что дело в другом. По его мнению, сущность садизма или мазохизма не заключается в причинении или испытании боли, а в сладострастно ощущае-мом вожделении к власти или рабству. Конечно, и это мнение не раскрывает всей сложности рассматриваемого явления, как и «болевожделение», но оно наиболее понятно, как и термины «са-дизм» и «мазохизм» не меняющиеся уже более века.

Садизм, или активное, деятельное болевожделение, названо так по имени маркиза Донатьена Альфонса-Франсуа де-Сада, наиболее значительного представителя этого явления, подроб-но описавшего его в своих литературных произведениях. Маркиз де-Сад родился в 1740 году в Париже и происходил из древней знатной провансальской семьи. Удивительно, но внешность это-го «садиста» отличалась мягкой, женственной красотой и даже прелестью. Участник Семилетней войны, он впитал её кровавый опыт, что послужило толчком, как считают некоторые исследова-тели, для проявления его ненормальности. Другие считают, что дело заключалось в его неудачном браке.

Отец заставил его жениться на молодой женщине, которая ему не нравилась. Жена маркиза де-Сада обладала прекрасны-ми женскими качествами, она хранила верность развратному маркизу, даже когда он попал в тюрьму. Но, тем не менее, брак оставался для де-Сада ненавистным угнетением, так как он пылал страстью к сестре своей жены, находящейся в монастыре. Позд-нее, он даже склонил её сбежать из монастыря и жил с ней счаст-ливо, но недолго из-за внезапной смерти молодой женщины.

Это окончательно подорвало психику бедного маркиза, кото-рый с горя предался совершенно необузданному разврату. Он устраивал эксцессы в домах терпимости, например, затыкал рот проституткам (видимо, чтобы не вопили!), а затем сёк их до кро-ви или колол ланцетом, причём делал это в самых непотребных позах. Или «шуточка», которую сыграл он со своими гостями, на-

79

кормив их конфетами со шпанскими мушками, чтобы возбудить в них половое влечение. Удивительно то, что автор комментария, он же – автор книги, проделывал в детстве то же самое, однако без тех страшных последствий, что были у де-Сада. Гости марки-за, отведавшие конфет со шпанскими мушками, не только возбу-дились в половом смысле, но и отравились, причём, некоторые из них до смерти. За это маркизу вынесли смертный приговор, но вскоре его отменили, заменив это арестом и заключением в знаменитую Бастилию, а затем и в другие тюрьмы.

В пятьдесят лет его, наконец, освободили, но через три года арестовали снова, потом выпустили, но в 1800 году он снова попал в тюрьму, на этот раз окончательно. Поводом послужил его уже не садистический, а скорее мазохистический акт – он издал памфлет против всесильного диктатора Наполеона Бонапарта и его жены Жозефины. Диктатор не стал церемониться и посадил маркиза сначала в тюрьму, а затем, как умалишённого, упёк в дурдом.

Умер маркиз в 1814 году, проведя в заключении целых двад-цать семь лет жизни. Ну как не стать после этого садистом! Но в действительности де-Сад обладал мягким, отнюдь не кровожад-ным характером. В эпоху ужасной Французской революции он спасал от эшафота людей, в том числе своих тестя и тёщу, несмо-тря на их враждебное к нему отношение. С такими свойствами характера, с привлекательными женскими чертами лица, с любо-вью к нему, как жены, так и её свояченицы, он производил впе-чатление «милого шалуна» на своих современников.

Но это плохо вяжется с его писательской деятельностью. В его романах прославляются похоть и жестокость, содомия и кро-восмешение. Жертвами в них являются не столько проститутки, сколько вполне порядочные женщины. Сечения до крови жен-щин мужчинами и наоборот, публичные осквернения женщин, как мужьями, так и их друзьями, потоки крови, убийства, распи-нания, удушения, разрывания половых органов жертв – таковы продукты писательского искусства нашего маркиза. В то время произведения и других французских писателей не менее ска-брезны, но произведения де-Сада отличали соединение жесто-кости и сладострастья.

80

Надо сказать, что последнее было весьма распространено, как в древности, так и в новые времена. Кусание и мучение люби-мого человека, применение насилия при половых сношениях – явление достаточно повседневное. Обычно, грубость и насилие исходят со стороны мужчины, а «любовное кусание» и царапа-нье – со стороны женщины. В южных областях России, напри-мер, молодые жёны с гордостью показывали груди, искусанные мужем, и не считали себя любимыми, пока не испытали побоев мужа. Говорят же русские пословицы: «милого побои недолго бо-лят», «люблю жену, как душу, трясу её как грушу» или поговорка: «бьёт – значит любит!». То же самое происходило в Италии, Вен-грии, Франции и других, в основном, южных странах, главным об-разом, в простых семьях.

Насильственные действия с женщиной часто выражаются и иным способом. Вместо побоев, сечений, удушений и т.д., часто унижают женщин, чтобы они почувствовали свою зависимость, только морально. Например, требуют у жен, чтобы они лизали мужу ноги или сапоги; или пачкают женщин на улице краской, обливают их мочой или даже кислотами; обрезают в толкучках у женщин волосы или больно щипают. Как видно, в этих случаях с целью полового возбуждения предпринимаются совершенно нелепые, однако насильственные действия. Эти действия Крафт-Эбинг назвал символическим садизмом.

Прямой противоположностью садизму в его активной форме, является мазохизм или пассивное болевожделение. Как садист находит удовлетворение в причинении насилия, так мазохист на-ходит его в перенесении их. Один писатель девятнадцатого века образно сказал, что садизм – это сладострастье палача, мазо-хизм – сладострастье мученика. Обычно считалось, что садизм – это, как бы усиление мужского начала, а мазохизм – женского.

Но практика опровергает это мнение, так как многие женщи-ны, в том числе и известные, проявляли незаурядные садисти-ческие склонности. Например, знаменитая Екатерина Медичи с особенным наслаждением секла собственноручно своих краси-вейших фрейлин. Или много великих женщин, возможно даже грузинская царица Тамара, приказывали убивать юношей, с кото-

81

рыми провели ночь. Хотя это не подтверждено документально, и, возможно, является просто поэтическим вымыслом. Зато Мар-гарита Валуа, уже точно, после ночи проведённой с любовником, приказывала сбрасывать его с башни и наслаждалась этим зре-лищем. Графиня Сивилла Баденская, как и княгиня Любомирская, также умерщвляли своих любовников наутро, после вместе про-веденной ночи, подвергнув их предварительно самым утончён-ным пыткам.

Поистине детскими кажутся забавы нашей императрицы Ека-терины Второй, о которой сообщают, что она принуждала своих лакеев сечь горничных, а горничных – сечь лакеев. Говоря о на-ших русских садистках, нельзя не отметить современницу Ека-терины Второй – помещицу Дарью Салтыкову (Салтычиху) за-мучившую до смерти более ста своих крепостных. За что и была приговорена к смертной казни, заменённой потом пожизненным заключением.

Но перейдём к мазохизму. Название это дано по имени писате-ля Леопольда Захер-Мазоха, который в своих романах описывал преимущественно мужчин с мазохистическими проявлениями. Хотя в его произведениях нет резкой границы между активным и пассивным болевожделением, то есть между садизмом и мазо-хизмом.

Леопольд Захер-Мазох родился в 1836 году в Польше; в жи-лах его текла главным образом славянская кровь. Русская нянь-ка рано познакомила его с былинами, песнями и сказками своей родины. Она говорила, что славянин видит в любви борьбу по-лов и считает женщину победительницей в этой борьбе. У многих славянских народов женщина, бесспорно, отличается большой энергией деятельности и силой воли. Поэтому мужчина у этих народов видит в женщине свою победительницу. Это сентимен-тальное, мягкое и пассивное воспитание оказало большое вли-яние на духовное развитие писателя, который сам по себе был слаб и пассивен по натуре. Черты лица у него, как, кстати, и у мар-киза де-Сада, были нежные и женственные.

Десятилетним мальчиком он уже вздыхал по одной краси-вой и важной родственнице; её дорогие шубки производили

82

сильнейшее впечатление на его восприимчивую натуру. Она же, чувствуя это, позволяла ему присутствовать при своём туалете. Когда же он, однажды, надевая туфлю, поцеловал ей ногу, она, смеясь, дала ему довольно сильную затрещину, которая привела его просто в восторг.

Но особенно глубокое впечатление произвело на него проис-шествие, свидетелем которого он случайно оказался. Муж застал свою жену с любовником, но жена, вместо того, чтобы покаяться, выгнала его кулаками. А когда он в отчаянии вернулся, всхлипы-вая и прося прощения, мегера избила его хлыстом, причём до-сталось и подглядывавшему за этим и Захер-Мазоху.

Ещё ребёнком он с особенной охотой читал описание жесто-костей, казней и мучений. С наступлением половой зрелости, ме-сто детских фантазий заняли представления жестоких женщин, преимущественно в меховых шубках и с хлыстами. Этот образ господствовал над ним всю его жизнь. Ещё один женский образ – молодая девушка с пистолетами за поясом, которая помогла три-надцатилетнему Леопольду на баррикаде во время Парижской Коммуны, также оказал сильное влияние на всю его жизнь. Эти об-разы нашли своё отражение в его литературных произведениях.

Романы Захер-Мазоха сыграли с ним злую шутку. Некая жен-щина, простолюдинка, необразованная, с дурным характером решила женить на себе писателя, и более того, сделать его своим «рабом». Читая его романы, она изучила идеал женщины авто-ра и разыграла из себя соответствующий типаж. Она заставила этого слабовольного человека расторгнуть его обручение с оча-ровательной и достойной молоденькой девушкой и жениться на «мегере» от которой он ожидал исполнения своих болезненных желаний. Но мечты и реальность оказались в противоречии: «ме-гера» безгранично позорила и мучила его, рассорила его с дру-зьями и разорила его. Более того, она не заботилась о его уми-рающим ребёнке, открыто изменяла ему с мерзким типом – её любовником.

После развода с «мегерой» жизнь Захер-Мазоха наладилась – он удачно женился. Конец жизни, в отличие от маркиза де-Сада, он провёл в любви и счастливом браке.

83

Конечно, мазохизм не так вреден для общества, как садизм, но для многих людей это пассивное «болевожделение» тоже может сыграть роковую роль. Самый тяжёлый ущерб наносится муже-ственности мазохиста, он перестаёт быть мужчиной. Конечно, в лёгкой форме мазохизм не мешает нормальному браку, но вре-мя от времени это отклонение даёт о себе знать. Так, известно о двух примерных супругах и отцах семейств – мазохистах в лёгкой форме – на которых иногда «находило». Они отправлялись в дом терпимости и заставляли проституток хлестать, бить и топтать себя, а затем на некоторое время «вылечившись», возвращались домой.

Самый яркий пример этого явления – известный французский писатель Жан Жак Руссо. В своей «Исповеди» он сообщает, что в восьмилетнем возрасте был высечен своей воспитательницей, молодой девушкой. При этом боль вызвала в нём такое сладо-страстное ощущение, что он постоянно провоцировал воспита-тельницу на свои повторные избиения. Но она, заметив ненор-мальную реакцию ребёнка на наказание, прекратила их. Лишь в тридцатилетнем возрасте Руссо познал тайны любви к женщине, но продолжал грезить об унижениях с её стороны, совершал странные страдательные сцены самообнажений и другие по-стыдные поступки. Настоящим мужчиной Жан Жак Руссо так не сделался.

Интересно, что истязание довольно часто приводит к поло-вому возбуждению. Родители и воспитатели должны знать, что после избиения детей, мальчики настолько возбуждаются, что немедленно начинают заниматься онанизмом, особенно если их запирают в комнате. Уже писатели древности, в том числе и из-вестный Петроний, упоминают о сечении крапивой, как возбуж-дающем средстве для ослабевших в половом отношении людей. Удивительно, но сечение женщины перед половым актом, как известно из произведений Ювенала – древнеримского поэта, рекомендовалось врачами как средство для сексуального воз-буждения и даже против бесплодия. Более того, животноводы сообщают, что битьё жеребцов плетью возбуждает их в половом отношении.

84

Оригинальную форму мазохизма представляют шоу, унижаю-щие склонного к этому человека. Известно такое характерное шоу, когда некий человек отправлялся на квартиру знакомой женщины, выдающей себя за маркизу. «Маркиза» в бальном пла-тье торжественно принимала посетителя, называла его графом. «Граф» начинал миндальничать с дамой, вился ужом вокруг неё, и даже дошёл до такой наглости, что пытался поцеловать её в плечико. «Маркиза» приходила в негодование, вызывала спе-циально нанятого для этого лакея, который спускал «графа» с лестницы. «Граф» уходил довольный, вполне удовлетворённый в сексуальном отношении. Надо ли говорить о том, что всё это недешевое шоу оплачивалось самим «графом», которого умест-но назвать особым термином – «шоусексуал». Интересно, но, не-смотря на распространённость этого явления, термина этого, как мне известно, до сих пор не существовало.

Направлением мыслей таких мазохистических «шоусексуа-лов» можно видеть хотя бы из такого объявления, данного одним из таких типов, и заимствованного из Крафт-Эбинга (объявление приводится с некоторыми сокращениями):

«Государыня! Госпожа! Богиня! С нижайшей покорностью об-ращается к Вам фантазёр типа Захер-Мазоха с униженной прось-бой – удостоить его пинка ногой и разрешения лизать, как Ваш пёс, подошвы Ваших башмачков. Не откажите ему в милости-вом позволении лежать перед Вами в пыли и рассказать, как с юных лет мои чувства манила мысль целовать ножку прекрасной женщины, быть попираемым этой ножкой, получать от неё пин-ки, быть третируемым, как раб, дрессируемым как собака, моей укротительницей, моей госпожой! Я вижу, как при чтении этих строк Ваши губы презрительно улыбаются, маленькая ножка то-пает о ковёр, маленькая ручка хватает рукоятку бича, и Вы цедите сквозь зубы:

– О, я понимаю тебя, раб! Я понимаю твой визг, собака! Я по-нимаю твои хамские чувства, пёс! Своим каблучком я выбила бы тебе правый глаз и заставила бы тебя слизывать кровь с моего каблука, собака! Я надела бы на свои ботинки шпоры и истерзала бы тебя ими, и опять заставила бы тебя лизать свою кровь!».

85

Интересное явление в сексуальных отклонениях представля-ет фетишизм. В этом случае фетишистское действие могут ока-зывать как отдельные части женского тела, так и женской одеж-ды. Фетишем могут быть глаза, волосы, лицо, талия, бёдра, руки, ноги, рот, запах, цвет и покрой платья, перчатки, чулки, обувь, шляпка и пр. Половое возбуждение исходит от одежды потому, что в ней проявляется сексуальный тип её носителя. Фетишизм может иметь болезненный характер. Например, известен слу-чай, когда фетишист парика мог иметь половое общение с женой только в том случае, если она надевала его, а муж нежно ласкал его во вовремя совокупления. Эта супружеская пара только за пять лет извела семьдесят два парика! Известен и худший случай, когда муж разрывал в клочья этот парик при оргазме. Тут уже и до разорения недалеко!

Фетишисты могут тайно отрезать женские волосы в давке, а похищенные волосы служат затем для онанизма. У одного такого фетишиста нашли шестьдесят пять кос и локонов, тщательно рас-сортированных по конвертам. Фетишем часто бывает женский носовой платок. Один работник булочной страстно воровал эти носовые платки – при обыске у него нашли четыреста сорок шесть дамских носовых платков. При этом он признался, что ещё сжёг целых две связки этих платков. Фетишизм нередко соединяется с мазохизмом. В таком случае фетишем может быть кнут, которым «госпожа» секла мазо-фетишиста, ланцет или игла, которыми она колола его и прочие. Что удивительно, фетишем могут быть и фи-зические недостатки женщины, например, ампутированные ко-нечности, протезы, хромота, косоглазие, горб, и тому подобное. Мы видим немало мужчин, которые выбирают себе женщин с этими недостатками, так как они привлекают к себе именно этим фетишем. На границе фетишизма находится и известная манера «благородных рыцарей» пить вино из туфельки женщины.

Болезненный фетишизм нередко выражается и в том, что фе-тиш должен быть в каком-то особом состоянии. Например, ноги или башмаки должны быть грязными, руки или перчатки – вы-пачканными, бельё -заношенным и рваным, носовые платки – ис-пользованными.

86

Часто встречаются такие сексуальные отклонения, как наме-ренное обнажение половых органов, чаще всего мужских, на гла-зах женщин – так называемый эксгибиционизм, который иногда соединяется с публичным онанированием. Признайтесь, женщи-ны, встречались ли вам эти типы, в лифтах, например?

Некоторую противоположность эксгибиционизму представ-ляет так называемый вуайеризм, или подглядывание, чаще всего мужчин, за голыми женщинами. Хуже всего то, что нередко вуайе-ристы подглядывают через щели за женщинами, справляющими свои естественные надобности. Дамы, по возможности, справ-ляйте эти надобности поинтеллигентнее и поизящнее, возможно за вами наблюдает вуайерист! Часто вуайеристы подглядывают в лесопарках за совокупляющимися парочками, которые вынуж-денно находят себе сексуальный приют в этих лесопарках. Авто-ру лично попадались такие вуайеристы и в тбилисском «Парке физкультурника», и в киевской «Пуще-Водице». И в одном и в дру-гом месте они получили от автора пинки ногой под зад!

Достаточно распространены случаи, описанные в том числе и автором этого комментария и книги, когда мужчины влюбляются и имеют сексуальную связь с неживыми объёмными изображе-ниями женщины. Раньше это были статуи, и первым мужчиной, влюбившимся в созданную им же статую прекрасной Галатеи, был скульптор Пигмалион. Его любовь к Галатее была столь страстна, что боги оживили её. Эту любовь и сексуальную связь со статуей назвали в честь скульптора «пигмалионизмом». Этот «пигмалио-низм» был не так уж распространён – ещё бы, на каждого желаю-щего статуй не напасёшься!

В современном же обществе недугом (если, конечно, его мож-но так назвать!) этим страдают (если, конечно, это считать страда-ньем, а не удовольствием!) миллионы и миллионы человек – как мужчин, так и женщин. К их услугам необычайное разнообразие резиновых и пластиковых кукол обоих полов, по красоте неред-ко не уступающих Галатее и Аполлону. Куклы снабжены всеми по-ловыми принадлежностями, позволяющими почти полноценное сексуальное общение с ними. Эти куклы – настоящее спасение для людей, физические или психические отклонения которых не

87

позволяют им нормально общаться в сексуальном плане с живы-ми партнёрами. Так что, судари, а особенно – сударыни, не воро-тите высокомерно свои носы и носики при виде или упоминании о куклах – любовницах и любовниках! Это подарок судьбы, может быть пока для других, но не исключено, что в будущем и для вас!

И ещё один вид отклонения, может даже сексуального, был давно замечен мной, в том числе и у героев книги, но не описан пока, по крайней мере, мной самим – я назвал его креатофилией, а может больше сюда подходит термин креатосексуальность. Ни один из этих терминов пока не известен в литературе, а само это явление описано с древних времен.

Кто изучал, по соответствующим воспоминаниям, отношение великого Архимеда к своему творчеству, тот не может не заме-тить буквально сексуального удовольствия, получаемого им при решении той или иной задачи. Вот что пишет про это великий историк Плутарх: «…забывал он и о пище, и об уходе за телом, и его нередко силой приходилось тащить мыться и умащаться, но и в бане он продолжал чертить геометрические фигуры на золе

очага и на собственном теле – поистине вдохновленный музами, весь во власти великого наслаждения…»(цитируется по книге

Н.В.Гулиа, Удивительная механика, М., ЭНАС, 2005, с.174). Я уве-рен, что иначе, как сексуальным это наслаждение назвать нельзя, просто Плутарх назвал это наслаждение великим, а знаем ли мы более сильное, более великое наслаждение, чем сексуальное?

Лично я хорошо знаком, чтобы не сказать больше, с людьми, получавшими самый натуральный оргазм при остроумном ре-шении давно мучивших их изобретательских задач. Мне расска-зывали о том же молодые учёные-теоретики, которым удавалось решать годами не разрешаемые задачи теоретической механики. Тот же Евгений, по воспоминаниям которого написана эта книга, испытывал подобное при удачном решении хореографических задач со своей женой Верой.

Но являются ли креатофилия и креатосексуальность откло-нениями? И если мы договоримся считать их отклонениями, то такими же полезными, как талантливость, гениальность, сверх-красивость, сверхмузыкальность и тому подобные отклонения.

88

Поэтому, ополчаясь на какие-то неведомые или неприятные нам кажущиеся отклонения, в том числе и сексуальные, подума-ем – не движет ли здесь нами ксенофобия или даже зависть?

ВЕРА – ОТ РОЖДЕНИЯ ДО ЗАМУЖЕСТВА

Читателя, наверное, интересует, как такая молодая женщи-на, как Вера, могла жить в элитном, хотя и небольшом коттедже, иметь в собственности ресторан, дорогой, хотя опять же неболь-шой автомобиль «Порше». В общем, быть достаточно состоятель-ной – каждой бы такое! Интересовали эти вопросы и Женю, сразу заделавшегося близким человеком Вере. И, надо сказать, Вера, хотя и не сразу, эпизод за эпизодом, в основном за вечерними «возлияниями» за ужином, ответила Жене на эти вопросы, хотя он их и не задавал.

Рождение Веры произошло конспиративным образом. Мама её, известная советская актриса театра и кино, была женой очень влиятельного чиновника, начавшего свою карьеру ещё в сталин-ские времена. Он был каким-то важным советником по иностран-ным делам, и постоянно «мотался» по загранкомандировкам. Он проявил себя как успешный чиновник и партийный деятель ещё

военные годы, имел государственные награды, стал, как тогда называли «номенклатурным работником». После войны его с же-ной – женщиной известной и любимой народом, поселили в не-большом, но удобном коттедже в элитном посёлке «за забором»

районе Лосиного острова. И воздух чистый, и от взоров подаль-ше, и в то же время – Москва.

Имени отца и матери Веры, не говоря уже о фамилии, назы-вать не буду, хотя в рукописи Евгения это не скрывается. Не стоит раскрывать семейные тайны известных уважаемых людей, а эти тайны были. Всё, что связано с рождением Веры, её детством и даже юностью, покрыто тайной, и эта тайна не могла не повлиять на её характер.

Мама Веры, 1912 года рождения, была ещё с тридцатых го-дов прошлого века была замужем за человеком (как видите, я не

89

называю его отцом Веры!) 1900 года рождения, то есть вполне подходящего ей по возрасту. Будучи очень занятыми людьми, а также, чувствуя приближение большой войны, они решили не за-водить детей, по крайней мере, пока. После войны же занятость их достигла апогея, особенно матери Веры, которая то и дело была на гастролях. У мужа её «гастроли» были несколько иного характера, но, тем не менее, виделись супруги лишь эпизодами, поэтому детей у них так и не возникало.

И вот, маме Веры уже под пятьдесят лет, но выглядит она разве только на тридцать (нет, не надо угадывать, кто была эта актриса, всё равно не угадаете!), красива, полна сил и энергии, но… Но, то, что случается со всеми женщинами, когда они «ягодки опять», случилось и с ней. Поначалу, она испугалась – неужели старе-ет? Но старости не наступало, она молода, задорна и красива, а удобство – появилось. И это удобство стало искушать её – можно изменять мужу, не опасаясь «понести», простите за простонарод-ное, но правдивое выражение!

Поклонников у неё не убывало, и в Москве и далеко от Мо-сквы, и вот однажды она… ну, понятно, что! И на старуху быва-ет проруха, простите уж мне, автору книги и литературному ре-дактору эти вульгарные выражения – у Евгения в рукописи их не было! Муж, конечно же, в длительной поездке, ну и добился не-кто взаимности у красавицы-актрисы где-то в провинции. Через полгодика высокопоставленный муж возвращается, весь радост-ный – переводят на работу, не требующую командировок. В связи с выходом на пенсию, говорят. Деньги – те же, да и так их куры не клевали, а пожить спокойно, да ещё с любимой и красивой женой хочется. А красавица-жена чего-то вдруг полнеть начала, да ещё неравномерно как-то, в области талии преимущественно. И что-то там шевелиться вдруг стало.

– Неужели! – в ужасе подумала неумелая изменница и бегом

гинекологу. А тот, радует её – скоро мамашей, говорит, будете.

– Как, у меня же не было месячных, да и мыслимо ли в таком возрасте? – возопила в слезах изменница, но доктор успокоил:

– Евангелие читали? – Иоанн-то Креститель, когда родился, мамаше его Елизавете, сколько было? Девяносто девять! А вам –

90

пятьдесят только будет! Изменница в смущении что-то про аборт залепетала, но доктор грубовато оборвал её.

– Живого человека убить хотите, в уме ли вы, мамаша? Шеве-лится, небось, вовсю уже! Да и мне в тюрьму неохота – крими-нальное это дельце!

В смятённых чувствах ушла женщина от врача, попросила его, конечно же, сохранить врачебную тайну, а сама вся в раздумьях, как быть? И надумала вот что – в провинциальном Курске у неё старуха мать жила, лет семьдесят с лишним ей к тому времени было. Вдовой жила – муж в войну погиб. Один выход – имитиро-вать болезнь матери, съездить в Курск, месяца на полтора-два, родить там, а потом сплавить ребёнка бабушке. Няньку взять – кормилицу, деньги-то позволяют!

Сказано-сделано. Мужу-чиновнику лапшу на уши (а может и на рога!) навешала, дескать, маменька позвонила, совсем боль-ная, просит приехать, боится умереть так, дочку не «повидамши». Муж поморщился, но делать нечего, жёнушка-красавица своё ис-требовать всегда умела, сумела и на этот раз. Отпустил он её в Курск к больной старухе-матери, тёщеньке, то бишь, а сам напо-следок ещё раз за границу съездил – дела передать своим пре-емникам – посерьёзнее и без спешки.

Так в Курске конспиративно и родилась через полтора месяца маленькая, весом всего в 3 килограмма, девочка, которую бабуш-ка захотела назвать Верой.

– А то вы все там в Москве безбожники и развратники, – укоряла старуха-мать свою беспутную дочку-актрису, – и ты не смогла избежать лукавого, искусил всё-таки, при живом-то муже! И чего тебе только не хватало! – бубнила своё богобояз-ненная старушка.

– Этого-то и не хватало, маменька! Свою молодость вспомни-ли бы, а то я кое-чего знаю и про вас! – опытная актриса вошла в роль, – к ста-то годам все становятся праведниками!

Старушка замолкла, но Верой всё-таки девочку назвать потре-бовала:

– А то прогоню вас к свиньям собачьим, да и зятю всё пропи-шу – как пить дать, пропишу!

91

Ладно, назвали девочку Верой, зарегистрировали в Курске по фамилии матери, против графы «отец» поставили прочерк, а отчество дали всё-таки по реальному отцу – Арнольдовна. Ар-нольдом звали того актёришку, что большого чиновника рогатым сделал. Нет, не был тот Арнольд Шварц из города Саратова Ар-нольдом Шварценеггером: ростика был маленького, худенький, хотя и лицом – вылитый херувимчик, лет на двадцать моложе сво-ей партнёрши. Ну и вкусы же у наших народных артисток, обор-зеть, простите за вульгаризм, можно!

Нашли кормилицу, недавно родившую женщину, чтобы кормить Веру натуральным молоком, пособие выделила Верина мамаша своей матери, чтобы денег не жалела на внучку. И, «поджав хвост», ускакала изменница к своему рогатенькому в Москву. Объявила мужу, что тёщенька его, слава богу, поправилась, но женщину-помощницу ей пришлось нанять, сама слабой стала, ходить трудно.

– Придётся, – со вздохом добавила актриса-лицемерка – по-чаще ездить навещать маму, не случилось бы чего!

Так и поступили. Муж уже в командировки ездить перестал, но работы не убавилось – приезжал домой только поздно вечером. А наша «молодая» мамаша, оклемавшись, снова по гастролям за-частила, пока зовут. «Дома ещё успею насидеться в старости», – мудро рассудила народная артистка.

Но со связями любовными она стала куда как осторожнее – Лизавета-то, вон когда своего Иоанна родила, а ей ещё до Лиза-ветиного возраста, ой, как далеко! Предохраняться надо женщи-не всю жизнь, если залететь не хочет!

В семь лет Веру отдали в элитную курскую школу, домой к ба-бушке взяли гувернантку, которая обучала девочку манерам, ан-глийскому и правильному русскому языку. А то в Курске не дай бог, как по-русски говорят: «Фёдор» – произносится как «Хвё-дор», а «Хвост», как «Фост». Чудеса лингвистики, да и только! Де-вочка Вера, так толком и не понимала, где же у неё мама, а где бабушка. Первое время она бабушку только мамой и называла, а маму свою тётей. Потом и ту и другую стала звать «баба» с при-бавлением имени. А в школе, когда спрашивали где мать и отец, отвечала, как научили: «сирота я, живу у бабушки!».

92

С детства у Веры прорезался красивый голос, да и петь она любила – весь день что-то напевала. Потом отдали её в музы-кальную школу на вокал, где она успешно училась. Но классика не привлекала Веру – она, будучи, хоть и маленькой по росту, но очень смазливой девочкой, а потом и девушкой, увлеклась лёг-кой эстрадной музыкой и джазом. А лет в четырнадцать стала се-рьёзно учиться балету, тем более с её маленьким ростом и весом у неё всё удачно получилось. Вере было пятнадцать, когда умер муж её матери, «большой человек», как его все называли. А через пару месяцев мать Веры, уже достаточно пожилая женщина – ше-стидесяти шести лет, забрала её к себе в Москву. Тем более бабуш-ка стала столь старой, что почти потеряла дееспособность. Так и осталась в Курске с помощницей – медсестрой, а Вера с радостью укатила в Москву. Тут уже скрывать Вериной маме ничего не надо было, и оформила она все документы на Веру, как на свою дочь.