Текст книги "Полисексуал"

Автор книги: Нурбей Гулиа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Жизнь с Никой как-то успокоила меня, сделала меня более ра-ботоспособным, что ли. Я знал, что вечером меня ждёт ласка и любовь красивой женщины, на ухаживание за которой не надо было убивать время и эмоции. Что ж, жизнь «женатика» тоже име-ет свои преимущества. Но большая нагрузка требовала отдыха и такая возможность представилась. В июле ресторан стал на ре-монт, и мы с Никой, что-то, на месяц-полтора, могли быть свобод-ными от дел. Хотели податься куда-нибудь за границу, но у Ники не было загранпаспорта, да и возня большая с этой заграницей. Поехать отдыхать на наши «юга» – тоже хлопотно. Крым – уже чу-

138

жая страна, Абхазия – вообще прифронтовая зона. Сочи – толкот-ня и очереди на пляже.

А зачем нам это всё, когда в нашем распоряжении был целый коттедж в живописнейшем «Лосином острове» и «вездеход» – УА-Зик. Рядом озёра и пруды, а с УАЗиком – и всё Подмосковье, каж-дый день разное. Деньги были, мы могли снять свободный номер в любом понравившемся санатории или гостинице. Вот мы с Ни-кой и проездили по всему Подмосковью, останавливаясь то там, то здесь. В некоторых гостиницах, чтобы поселить нас в одном номере, требовали отметку в паспортах о том, что мы – супруги. Что поделаешь – совдеповский атавизм, но предлог, чтобы пого-ворить о нашей дальнейшей судьбе, у Ники появился.

Намёками, вначале ненавязчивыми, Ника давала понять, что если бы мы были женаты, то не возникало бы проблемы с гости-ницами. Да и разговоров в ресторане стало бы меньше. И к Нике сотрудники стали бы относиться уважительнее. А кто она сей-час – певичка, «подстилка» для хозяина! Нет, ей, Нике, всё равно – мужик у неё есть, даже удобно – можно и покинуть его на пару-другую деньков, если дела появились, например, мама приехала. Просто народ у нас такой – ему только дай посплетничать. Да и хозяину ресторана надо бы посолиднеть – семью завести закон-ную, а так – гулящий хозяин. Кому это понравится, несерьёзно как-то! Гулящего и совратить можно, и на авантюру подбить. А вот если кроме хозяина заведётся и хозяйка – тогда дело в надёжных руках, всё будет присмотрено!

Всё мне, вроде в речах и намёках Ники было близко и по-нятно, но вот мысли вслух о «хозяйке» – не понравились. Вера

– вечная хозяйка всего, а я только присматриваю за её хозяй-ством. Но если эта, пока непонятная для меня черноглазая кра-савица Ника, захомутает меня и станет хозяйкой, то кто пору-чится за её дальнейшее поведение? Больно уж покорная она, со всем соглашается, не спорит. Нет таких женщин – или эта Ника – ангел, но не бывает ангелов черноглазых и черноволо-сых, сам на иконах видел. Или хитрованка, а таких черноглазых и черноволосых столько, что хоть пруд пруди. И окружающие – все как-то осторожно, а некоторые, например, Сергей, открыто

139

недолюбливают её. Веру-то ведь все любили, несмотря на рез-кий характер и отнюдь не ангельское поведение. Мне сейчас 23 года, ещё совсем молодой, хотя и не по годам опытный мужчина, а Нике – на пять лет больше. Правда, Вера была ещё на пять лет старше, но ведь это – Вера, любимая. А вот полюбить Нику, не-смотря на её красоту и покладистость, у меня пока не получа-ется. Не понимал я, что она за человек, а так «чёрный ящик», с чёрными глазами и такими же волосами. Сфинкс, да и только! Поэтому решил я с женитьбой малость повременить, разобрать-ся получше в моей подружке, а возможно, и полюбить её, если получится. Намекала Ника и про детей, но пресекал эти намёки тем доводом, что я сам пока из детского возраста не вышел. А в голову-то детский вопрос запал – ведь это «крючок» для ловли мужа не самый слабый!

Вот в таких намёках и разговорах провели мы с Никой наш подмосковный отдых. А вернулся, по крайней мере, не таким спокойным и умиротворённым каким уезжал. Меня начали тер-зать мысли, что всё-таки что-то делать придётся. Или жениться на Нике и рожать ей детей, а саму её – делать хозяйкой, или рас-ставаться подобру-поздорову. За и против было, как говорят ан-гломаны, «фифти-фифти».

Но затем ситуация начала складываться в пользу второго ре-шения. Дело в том, что у меня начали пропадать из дома мелкие ценные вещи, а из бумажника – мелкая «наличка». Из вещей – это серебряные ложки, старинные хрустальные вазочки, вырезан-ные из цельного хрустального кристалла, золотые украшения Веры из заветной шкатулки, где они хранились вместе с волоска-ми Мурки. Очень ценные вещи –бриллиантовое колье, перстень и серёжки Веры, золотой портсигар и другие дорогие изделия хранились в стенном сейфе, и они были целы.

Я грешил на уборщицу – тётю Нюру, которую я привозил из ресторана убирать в свободные дни у меня дома. За отдельную плату, конечно. Хорошо, вещички-то она ещё физически могла «стибрить», но как с деньгами из бумажника, который я носил в кармане? Не ночью же тётя Нюра приходила в гостевую комнату на втором этаже, чтобы вынуть у меня из пиджака бумажник.

140

Сергей, у которого был друг – милиционер, принёс мне в па-кетике немного порошка, который используют криминалисты в своей работе с кражами. Я посыпал тонким, как пудра, порошоч-ком денежные купюры в моём бумажнике, после чего я «забыл» бумажник на столе в нашей с Никой спальне.

Утром я пересчитал купюры – нескольких крупных купюр не-доставало. А одновременно с порошочком, Сергей принёс мне крошечный фонарик с ультрафиолетовой лампочкой, светящей синим, почти невидимым светом. В ресторане я отвлёк внима-ние Ники каким-то танцевальным номером и, оттянув её пра-вую руку подальше от глаз, осветил кончики её пальцев, моим «невидимым» фонариком. Пальчики Ники заиграли, совсем как «мордочка» собаки Баскервилей, намазанная фосфором. Я убрал фонарик с уже принятым решением о нашей с Никой судьбе. Но этого было мало – я должен был подтвердить или опровергнуть второй тезис Сергея об изменах Ники. Разумеется, про сияющие пальчики Ники мне пришлось рассказать Сергею. Он хмыкнул и вспомнил, что-то про волчьи когти, проткнувшие лайковые пер-чатки. Раньше я поговорки про это не знал.

Попросил я Сергея найти у своих приятелей из милиции диктофон, про который сам же и упомянул. «Заплачу, сколько надо!» – поспешил я заполнить паузу моего друга.

Вскоре Сергей принёс чудо-диктофон, о существовании ко-торых, оказывается, знали даже любители. Это была коробочка, поменьше сигаретной, с крошечным механизмом и батарейками внутри. «Фишка» этого диктофона была в том, что он автоматиче-ски включался при появлении звукового сигнала – голоса, стука, звонка и т.д. При прекращении сигнала диктофон через несколь-ко минут выключался. Осталось только подложить диктофон, как я решил, под кровать в квартире Ники. Но как это сделать?

Как-то Ника сказала мне, что к ней опять приезжает мама, ко-торая жила где-то в дальнем Подмосковье. Эта мама очень ре-гулярно, примерно раз в месяц, приезжала к Нике и жила у неё дня три, включая субботу и воскресенье. В пятницу вечером она приезжала и сама заходила в квартиру Ники, ибо имела ключ от неё. А в понедельник к вечеру, когда Ника должна была идти на

141

работу в ресторан, она уезжала. Ника рассказывала мне о дур-ном характере своей маменьки и боялась, что она узнает о суще-ствовании у неё любовника.

– Мужа бы простила, а любовника – никогда! Она у меня такая набожная, староверка, кажется, или что-то в этом роде! – подели-лась со мной Ника.

Но когда я упомянул Сергею о приезде Никиной мамы, он встрепенулся и заметил: «Нет у неё никакой мамы в Подмоско-вье! Пора ставить диктофон!»

И вот, практически накануне приезда мамы я, весь в наигран-ном ужасе, сообщаю Нике, что во сне мне явилась Вера и преду-предила, что сегодня ночью – в четверг, она зайдёт ко мне домой

проверит, не вожу ли я кого-нибудь из женщин.

– Найду какую-нибудь бабу у тебя в постели – ни тебе, ни ей не жить! – грозно предупредила меня чем-то рассерженная Вера.

– Кто ей мог сообщить о нас туда – не понимаю? – прикиды-ваясь испуганным, говорил я Нике, – и почему именно в четверг, что за день у нас – четверг, может праздник церковный какой. – Я заглянул в церковный календарь. – Боже, да это «Усекновение го-ловы Иоанна Предтечи»! – в совершенном испуге сказал я. В этот день у святого Иоанна, который крестил Христа, голову отрезали! Всё, нам конец, надо бежать куда-нибудь на четверг! – имитиро-вал я страшное беспокойство.

– Почему куда-нибудь, мама только в пятницу вечером приез-жает, а в четверг моя квартира свободна, мы можем туда пойти! – заглотала мою наживку Ника.

– Спасибо Ника, дорогая моя, а я почему-то про твою квар-тиру забыл! Она такая уютная, она видела нашу с тобой первую любовь. Вера никогда не подумает, что мы можем быть там! – раз-ыгрывал я принятый сценарий.

В четверг вечером я был особенно предупредителен и ласков с Никой, мы взяли с собой шампанское, деликатесы. Я взял с со-бой из ресторана сырых креветок, чтобы сварить их уже у Ники дома.

– Это быстро, их варят минут пять-десять, но зато – какой де-ликатес! – убеждал я Нику.

142

Но Ника сама любила варёные креветки и убеждать её было делом излишним. Мы зашли в уже позабытую мной квартиру, я стал сервировать стол в комнате, а Ника пошла варить креветки.

– Всё, я имею минут пять времени! – рассудил я, – и я должен успеть всё сделать!

Я нырнул под кровать и установил включённый диктофон между ножкой кровати и стеной. Ножка деревянной кровати была широкой и полностью скрыла диктофон. Нужно было ото-двинуть большую широкую кровать от стены, чтобы обнаружить диктофон.

К приходу Ники я уже вылез из-под кровати и успел вычистить-ся от пыли. Мы романтично поужинали, выпили за то, чтобы гнев Веры нас минул, и наши головы остались бы целы. Я рассказал Нике про то, каким образом библейская Саломея по совету сво-ей беспутной мамочки Иродиады уговорила своего мужа – царя Ирода приказать отсечь голову Иоанну Предтече. И всё потому, что тот критиковал Ирода и Иродиаду за разврат – Иродиада-то была женой брата Ирода – Филиппа.

– Вот до чего разврат доводит! – дидактически сказал я Нике, и она чистосердечно поддержала меня, закивав головой.

Ночь наша прошла как обычно, я говорил Нике ласковые сло-ва, слова любви, в основном для того чтобы диктофон записал, как я был ласков к Нике перед тем, как та изменила мне со своей «мамочкой». С сексом всё было как обычно, за исключением того, что я провёл вечерний сеанс активно, со стонами и придыхания-ми, а утром не стал повторять его, чтобы не разрядить батарейки диктофона.

Утром я поехал в ресторан, полный возбуждения ищейки, на-павшей на след преступника. Ночью я спал в своей спальне один, но постоянно чувствовал присутствие Ники и её «мамочки». Кто он, как выглядит, какой у него голос? Любит ли он Нику, или про-сто «посещает» её? Для чего, в конце концов, он сам Нике? Что, она любит его, а со мной просто спит? Или у него жена и они мо-гут встречаться только раз в месяц? Эти и десятки других вопро-сов лезли мне в голову, пока я не заснул и не увидел во сне мою любимую Веру.

143

– Ну, и хулиган же ты, Женька! – сказала мне Вера и погрозила пальцем.

– К чему бы этот сон? – всё думал я, проснувшись, и поехал в мой ресторан.

Вечером в субботу, как и в воскресенье, Ника не вышла на ра-боту – она так делала каждый раз во время наездов мамы. Она, дескать, не разрешает в праздники работать, да ещё в таком гре-ховном месте, как ресторан. Ника с мамой, по её словам, по вы-ходным ходят в церковь, молятся.

В понедельник вечером я увидел Нику в ресторане. Вид у неё был весёлый и довольный – видимо, намолились вдоволь. Я же был взволнован и серьёзен.

– Ника, что-то тут не так! – начал я с места в карьер, – снова ночью мне Вера снилась, ещё грознее, чем в тот раз. – Сегодня ночью, говорит, зайду к себе домой, проверю, водишь ли кого. Если найду – будут два трупа!

– Ника, что делать, не можем мы сегодня ко мне идти – бо-юсь! – трясясь от страха, говорю я. – Давай, сегодня тоже пойдём

тебе. Мама-то ведь уехала? – и, получив утвердительный кивок головой, я добавил, – да, надо, наверное, нам оформить свои от-ношения, а то Верочка, наверное, недовольна, что мы блудим!

Ника закивала так активно, что мне даже стало стыдно за свой розыгрыш.

Вечером после работы мы заехали к Нике. Комната была явно прибрана – после «мамочки» никакого компромата не осталось – ни бутылок, ни сигарет, ни иных «вещьдоков» материнской люб-ви. Видимо, «мамочка» успела «отчалить» днём и Ника прибрала в квартире. Я нашёл повод отослать Нику на кухню и с бьющимся сердцем полез под кровать. Ура, диктофон был на месте! Я схва-тил его и запрятал далеко в карман, чтобы его ненароком не вы-нули как материальную ценность. Эту ночь я особенно не старал-ся, дело было сделано, театр уже был не нужен. Лишь бы техника не подвела!

Утром, уезжая на работу и нежно целуя Нику, я только и думал о диктофоне. Приехав в ресторан, я заперся у себя в кабинете и, с сердцем, вылетающем из груди, включил диктофон на воспроиз-

144

ведение. Прокрутив нашу с Никой ночь, которая, кстати, вышла на славу, я выслушал звуки убираемой посуды, песенку, которую пела во время уборки Ника, странный телефонный разговор, из которо-го, кроме «алё» я не понял ни слова – Ника говорила очень тихо. За-тем Ника ушла, я услышал громкий звук захлопнутой двери. Потом Ника пришла, что-то положила на пол, потом ходила по квартире и снова дверь хлопнула. Поздно вечером, когда закончилась рабо-та, дверь раскрылась, и в комнату шумно вошли два человека – я услышал кроме голоса Ники, низкий мужской голос. Но удивлению моему не было предела – голоса-то говорили по-грузински!

Я даже привстал со стула – Ника свободно говорила по-грузински! Вот это да! Вот, чего не ожидал никогда! Я хорошо по-нимал по-грузински, детство моё прошло там! Ника щебетала, как она рада и счастлива, что видит своего Гоги (Георгий, значит!), как она скучала без него, живя с «хозяином». Вот не думал, что я для Ники только «хозяин» – «патрони» по-грузински.

– Да, будут вам, гады, патрони, даже патроны! – злорадно по-думал я, – правильно всё говорил мне Серёга!

Опустив разные там нежности («генацвале», «чиримэ», и про-чие), отмечу лишь главное. Разговор за столом был громким, как обычно и говорят грузины. И разговор был о том, чтобы Ника бы-стрее уговорила меня жениться на ней.

– Делай что хочешь, говори про ребёнка, про то, что он опозо-рил тебя, что повесишься от любви или позора, что хочешь при-думай, только пусть распишется с тобой! Тогда мы его, – и голос стал потише, – быстро отправим к его любимой жене. Он же ждёт не дождётся, когда встретится с ней! – Гоги мерзко захохотал. Хи-хикнула пару раз и Ника.

– Вот сволочи – убить меня вздумали! – возмутился я. – как прав был Серёга! Вот с кем я спал каждый день – с гадюкой!

Но откуда Ника знает грузинский, причём так свободно! Что за Гоги – бандит, наверное, раз убрать меня хочет!

Разговор коснулся и других наследников на моё имущество, кроме предполагаемой жены – отца и матери.

– Они граждане другой страны, причём враждебной – говорил Гоги, – Россия не заинтересована отдавать свои ценности в руки

145

граждан враждебной страны. Да они и не узнают ничего, а узна-ют – им подскажут, чтобы молчали, если не хотят молчать вечно! – патетически закончил Гоги, и по звуку я понял, что они чокнулись бокалами.

Эти и подобные этим разговоры были и в субботу и в воскре-сенье. Ну и «мамочка» у Ники – в церковь, видите ли, они ходят, молятся там! Конечно же, были и другие разговоры и темы – про общих знакомых, про Тбилиси, про их любовь (эти чудовища, оказывается, знают, что это такое!). Я обобщил все разговоры, касающиеся меня, Ники, нашей женитьбы, моего устранения, на-следников и прочего, и изложил здесь. Другие темы меня мало интересовали.

Я быстро переписал разговоры на другие носители аудиоин-формации, чтобы диктофон, не дай бог, не пропал. Но как мне поступать, что делать? Дать ли послушать аудиозапись другим? Кому – в милиции, Кацу, Серёге или кому ещё? Ведь это крими-нал – угроза моей жизни при явной заинтересованности в этом. Но я решил, прежде всего, поговорить с Никой.

Дождавшись её прихода в ресторан, я серьёзно позвал её к себе в кабинет и запер дверь. Она, видимо, поняла меня по-другому. Целовать её в вытянутые ко мне губы, я не стал.

– Дело серьёзное! – предупредил я, – и не перебивай меня, пока

всё не скажу. Выступления твои я отменил, не беспокойся за это!

– Первое, но не главное – я с помощью специального порош-ка подловил тебя на воровстве, это зафиксировано и доказано! А главное – выслушай, пожалуйста, вот это и не дёргайся – дверь в кабинет заперта.

И я, выложив диктофон, включил его.

– Предупреждаю, я всё переписал и раздал друзьям. Так что, можешь не проглатывать диктофон! И не надо эмоций, слу-шай внимательно! Знай при этом, что я отлично понимаю по-грузински, а вот откуда его знаешь ты, я ещё узнаю! И кто этот Гоги, я тоже установлю!

Ника, побледнев и опустив голову, прослушала только начало.

– Выключи, пожалуйста, – спокойно попросила она, – Что ты собираешься делать?

146

– Понимаешь ли ты, что это уголовное дело – угроза жизни при наличии стимула. Я хотел бы, чтобы ты, ссылаясь на ссору со мной, уволилась из ресторана, чтобы не попадалась больше на глаза своему «патрони». И лучше всего, чтобы ты продала кварти-ру и уехала куда-нибудь, в ту же Грузию! Лучше быть на свободе в Грузии, чем сидеть в России!

– Не уверена, – прежде всего ответила Ника, – но заявление

подам сегодня же. Да, я поступила с тобой подло, что ж, ты подловил меня, ты выиграл. И не думай, пожалуйста, что если бы ты на мне женился, я тут же сошлась с этим Гоги и мы убили бы тебя. Я встретилась с ним, потому, что он угрожал мне. Да, он бандит, и если бы женился на мне, я нашла бы способ посадить его и надолго. Для чего мне уничтожать тебя, выходить замуж за этого бандита, чтобы потом он тут же прикончил меня? Я не для этого бежала из Грузии, от того же бандита Гоги, чтобы опять сходиться с ним. Ведь родилась и прожила детство и юность я в том же Тбилиси, где жил и ты. Потом познакомилась со старым алкоголиком-москвичом и вышла замуж за него. И ускорила его уход на тот свет, той же водкой. В его квартире мы и встречались с тобой, и мне казалось, что были счастливы! Не бойся меня, я вре-дить тебе не стану, я почти любила тебя и была бы верной тебе, если бы мы поженились. А подворовывала я у тебя не потому, что нуждалась, ты меня хорошо обеспечивал. Просто болезнь, что ли у меня такая, не могу не прихватить, что плохо лежит! У нас на малой родине много таких больных!

– Я могу идти? – наконец спросила Ника и взглянула мне пря-мо в глаза. Наконец-то выражение глаз Ники стало понятно мне.

– Да, ответил я ей, вздохнув, – жаль, конечно, что всё так полу-чилось, но ничего уже не вернуть! За всё надо отвечать – вот мы и отвечаем. Не думай, что мне всё это легко далось! Узнать, что моя любимая женщина – воровка, изменяет мне, да ещё с кем – с потенциальным моим убийцей!

Ника встала, я отпер дверь кабинета и открыл её.

– Будь счастлив! – быстро проговорила она, выходя из кабине-та не оборачиваясь.

– И ты тоже! – ответил я ей вслед.

147

Возвратившись домой, я зашёл к Сергею и рассказал ему всё. Но просил не пересказывать никому – стыдно и пошло всё это, что у нас с Никой случилось. Вот и остался я снова один!

«МЯГКИЙ» ПИГМАЛИОНИЗМ

Приближался Новый 1997 год. Народ суетиться, заказывает места в ресторане на новогоднюю ночь. У людей – отдых, а у нас, ресторанных работников, самый «загар». Для кого как – а для меня это хорошо, ибо я опять один.

У одного моего знакомого, бывшего зека, на спине была на-колка, или «тату» по-современному – чёрт с хитрой улыбкой не-сёт какую-то торбу на спине. И подпись по кругу вокруг рисунка: «Нет щастя в жизне – чорт в мешке унёс!». Вот мне и впору такое тату заказывать, сейчас исполнят по всем правилам! И почему только мне так не везёт? Одну любил всей душой – так она погиб-ла, в кошечке души не чаял – собаки загрызли, попалась, вроде, нормальная женщина – так воровкой и курвой оказалась! Мо-жет, это наказание мне свыше, за «весёлые» молодые, даже юные годы? Или проверяют меня эти высшие силы «на вшивость» – скурвлюсь ли я, или останусь добрым человеком?

Но пока мне страсть не хотелось заводить новую бабу, хотя с уходом из ресторана Ники, шансы мои у наших девиц резко по-высились. Это и было видно по их поведению. Танцовщицу, да ещё умеющую немного петь, мы быстро нашли – платили-то ей хорошо. А себе я пока никого не хотел находить – обжигаться не хотелось. Обжёгшись на молоке, я теперь на воду дую! Но и одно-му быть, особенно поздними вечерами и ночами обрыдло уже.

вот попадается мне как-то в один из моих деловых выездов

город по дороге секс-шоп. Тогда они только стали появляться в Москве, и народу в них было – не протолкнёшься! Но я всё-таки протолкался и посмотрел на то, что там продают. Ну, там члены искусственные или отдельно взятые вагины, как какая-нибудь вырезка в мясном отделе, меня не заинтересовали. А вот наду-вные куклы в человеческий рост – понравились. Особенно одна

148

блондиночка с кокетливо открытым ротиком. Я указал на неё продавцу и спросил: – чего она рот так открыла, удивляется чему-то или что?

– Или что! – сурово ответил продавец, – это для орально-генитальных связей, опция такая есть, помимо обычных двух способов. Показывать способ употребления здесь, надеюсь, не надо?

Я ответил, что здесь не надо, дома сами вдвоём с ней разбе-рёмся, и купил куклу. Удивился, как мало места она занимает в сдутом и сложенном виде.

В магазине кукла продавалась под полным названием: «НКЛ – надувная кукла-любовница» и выглядела очень сексуально. Ещё бы – рядом с ней красовались фаллоимитаторы всех видов и раз-меров с вибрацией и без неё, вагины, отделённые от тела, и про-чие «глупости»: как называют всё это дети и престарелые. Дома же, когда я надул её через очень неудобный клапан на спине, были найдены и некоторые недостатки НКЛ. Прежде всего – руки

ноги без пальцев с какими-то культяпками вместо них. Волосы на голове такие, что даже без этих культяпок могут вызвать им-потенцию у чувствительного индивидуума. Конечности не сгиба-ются и расставлены в не очень удобной позе. Руки при сгибании издают почему-то шипение, подобно разозлённым змеям. Одним словом, кукла-инвалидка, и в любовницы она годиться очень уж озабоченному мужику, но тому и отдельно взятая вагина ещё больше подошла бы. В том же магазине я купил сексуальный па-рик и уже дома приклеил его резиновым клеем к голове моей НКЛ. Парик, конечно, значительно улучшил сексуальность кукол-ки, но смотреть на неё, всё-таки, лучше было в полутьме.

Спать с ней я решил наверху в гостевой комнате, где спали мы с Никой. Зная по прошлому опыту, что это может понадобиться, в том же секс-шопе я прикупил и увлажняющий гель, без кото-рого половой акт с НКЛ был бы, в принципе, невозможным. Но

парик, и гель, и все приготовления были тщетны. Или я такой вот урод, или куколка была скроена по каким-то нелюдским меркам. Китайская продукция, между прочим! Иначе говоря, со-вершить обычный или традиционный секс я с ней не смог. Ноги

149

не расставлялись, не поднимались, тело не сгибалось и т.д. и со-вокупления не происходило. Тогда я перевернул мою пассию на животик, пытаясь таким способом порадовать её. Трудно по-верить, но и так у меня ничего не вышло. Упрямая кукла не ста-новилась в колено-локтевое положение, а без него акт не скла-дывается – ни вагинальный, ни, простите, анальный. Оставалось одно – орально-генитальное общение, но и оно оказалось страш-но затруднённым. Шея у куклы никуда не гнулась, а её милый по-лураскрытый ротик мог вместить в себя разве только «микроба-нанчик», да и то не на полную глубину. Взбешённый, я уже готов был отвезти куклу назад в секс-шоп для замены на более круп-ный размер, но понял, что кроме гомерического хохота посети-телей это ничего не вызовет. Надеялась ещё потренироваться и всё-таки оприходовать мою НКЛочку, я назавтра же снова поехал в секс-шоп, и отозвав продавца в уголок; спросил, нет ли куколки покрасивее, что ли, и чтоб ножки у неё сгибались и акт с ней был возможен для нормального мужика.

Продавец помолчал немного, а потом сказал, что он может заказать такую из-за рубежа, но это будет дорого стоить – что-то около тысячи долларов. А тогда тысяча долларов – это были очень большие деньги, машину ещё неплохую, отечественную, конечно, можно было купить. Я попросил описать мою предпо-лагаемую покупку. Продавец зашёл в подсобку и принёс оттуда цветной проспект с заманчивыми фотографиями. Проспект был написан по-английски, и я легко прочитал его. Рекламируемая кукла была ростом 155 сантиметров, изготовлена из латекса (а не из прорезиненной «болоньи»), очень напоминающего по струк-туре женскую кожу. Упругость подготовленной (считай – надутой) куклы сходна с упругостью молодого женского тела, а расцветка её кожи – с расцветкой кожи юной леди. Руки и ноги куклы содер-жат шарниры, позволяющие сгибать их в нужном направлении, а само тело тоже имеет каркас – понимай скелет, для большей схожести с человеческим телом. Половые части тела выполнены с большой степенью схожести с натуральными; губы приоткры-ты, но слегка, без вульгарности. Внутри куклы находится встро-енный звуковой блок, издающий при соответствующей настрой-

150

ке стоны, возгласы радости, восторга, бурного оргазма, и другие звуки. Я читал английский текст, который воспроизвёл здесь по возможности точнее, и мне захотелось тот час же обладать такой куклой. Но продавец огорчил меня, сказав, что в лучшем случае она поступит в магазин через неделю. Я подсчитал в уме и прики-нул, что к Новому Году успеется. Мы договорились, что получив куклу, продавец звонит мне, и я приезжаю за ней.

– Но, чтобы до Нового Года успелось, – предупредил я, – а то замысел срывается!

Что ж, в конце декабря мне в ресторан позвонил продавец и сообщил, что кукла прибыла и я могу её посмотреть. Я в волне-нии прибыл в секс-шоп и продавец провёл меня в подсобку. Там уже лежала вынутая из коробки, но не надутая красавица, насто-ящая леди, правда совсем голая. Мне бросилось в глаза то, что пальчики на руках и ногах куклы были неотличимы от натураль-ных, в маникюре и педикюре. Личико было скромное, но с тайной задоринкой, полные розовые губки – чуть-чуть раскрыты, как бы в зовущей улыбке. Видны были даже беленькие красивые зубки, правда, мягкие. Ручки сгибались, ножки и раздвигались и зади-рались, тельце гнулось. Грудь была почти натуральная с тёмно-розовыми сосками. Волосы – шикарные, светлые с золотинкой, слегка волнистые. Продавец нажал кнопку и куколка стала изда-вать лёгкие стоны страсти. Я чуть прямо в подсобке не накинулся даже на ненадутую красавица–куклу. Я заплатил, мне завернули мою леди и положили в коробку – её размеры были внушительны, я назвал куклу Викой, чтобы имя напоминало и «Вера» и «Ника».

Дома я, не откладывая в долгий ящик, тут же опробовал дело-вые качества Вики. Они были превосходны! Мужики, если вы ещё не женаты, не надо этого делать! Купите латексную леди – она будет заведомо красивее, вернее и безотказнее любой вашей жены. А к тому же и дешевле станет! Самая бескорыстная из жен-щин – это надувная кукла!

Новый 1997 год я как обычно встретил в ресторане. Мы при-няли несколько новых танцовщиц с хорошей подготовкой и от-личным чувством стриптиза. Я даже выступил сам в стриптиз-шоу с одной из них, что последнее время делал редко. Посетители

151

восприняли наше выступление на «ура», но до того восторга, ко-торый они высказали тогда на наше с Верой новое стриптиз-шоу, было, конечно, далеко. А когда уже ночью я приехал домой, меня за столом на втором этаже встречала наряженная, надушенная Вика с загадочной улыбкой на её прекрасных, полураскрытых губках. Она красиво сидела на кресле, выгнув свою прямую спин-ку, задорно подняв голову и протянув ко мне свои красивейшие ручки. Я подошёл к Вике, поцеловал сперва ей руку, затем губы, прижал её нежную головку к своей груди и сказал с оксфордским акцентом:

– Happy New Year, darling!

Вика была очень стеснительна и поэтому ничего не сказала в ответ, только издала лёгкий и страстный вздох. Я открыл бутыл-ку шампанского и разлил по двум бокалам. Один почти насильно вложил Вике в правый кулачок – она большая скромница, и не хо-тела брать бокал сама, а вторым чокнулся с её бокалом и сказал: «За наш первый Новый Год, дорогая!» Я выпил свой бокал, а Вика осталась скромно сидеть, потупив голубые глазки, отороченные густыми чёрными ресницами, и лукаво улыбалась. Я выпил ещё пару бокалов, поговорил с Викой о том, о сём, рассказал ей пару весёлых эротических анекдотов, от которых она потупила свой взгляд ещё больше, а затем допил и её бокал – не пропадать же добру!

Потом ласково и нежно я раздел её, целуя при каждом при-ближении её головки, лица, рук или тела к моим губам, и, совер-шенно обнажённую положил в постель. Выключил верхний свет, оставив ночник. Непрерывно целуя её губки, я осторожно лёг на неё, раздвинув и согнув её ножки, так, как мне это было удобно. Вика была стыдлива и сама не решалась сделать этого. Но и позы своей она не меняла, чувствуя, что она меня устраивала. Мы с Ви-кой необычайно подходили друг другу в сексе, у нас всё было на нужном месте и происходило в нужное время. В особенно нуж-ный момент Вика начала издавать страстные стоны, чем вызвала мой бурный оргазм. Мы не пользовались средствами безопас-ного секса – мы были чисты друг для друга и не опасались бе-ременности. Но небольшую гигиеническую процедуру в ванной

152

помог Вике проделать. Ей было приятно, она не мешала мне и только улыбалась мне своей влюблённой улыбкой, наблюдая, как

ухаживаю за ней. Потом я вытер её мягчайшим махровым поло-тенцем и понёс обратно в постель. Мы пожелали друг другу спо-койной ночи, поцеловались, и с сознанием выполненного долга, заснули.

– Вот действительно, самая верная, самая безотказная и самая бескорыстная подруга жизни! Это, наверное, навсегда! – решил

перед тем, как заснуть, нежно обняв и поцеловав в губы свою «самую-самую» подругу.

Это только кажется, что кукла молчалива и неподвижна, и по-этому она не может заменить человека. Я слышал о том, что жен-щины годами живут с куклами-мужчинами или манекенами. Они сажают их за стол, разговаривают с ними, ездят с ними в автомо-биле. Кстати, говорят, что манекен рядом с водителем-женщиной в автомобиле делает поездку более безопасной. Да и оставлять такой автомобиль с мужиком, пусть даже и неживым, на перед-нем сидении полезно – это предотвращает угон машины. Но самое главное, кукла мужского рода, особенно современный «навороченный» экземпляр, исполняет свой супружеский долг не хуже мужика «кавказской национальности», не знающего по-русски. Поговорить ни с тем, ни с этим нельзя, а двигаться и из-давать страстные звуки мог и тот и другой. Более того, кукло-муж не устаёт, не ругает и не бьёт жену, не изменяет, не курит, не пьёт и не дышит в лицо перегаром. К тому же, электрифицированно-го кукло-мужа можно запросто лишить питания, а попробуйте сделать это с живым мужем, особенно «кавказской национально-сти»! Мне, как бывшему лицу этой национальности, рождённому и выросшему в Тбилиси, это хорошо известно.