Полисексуал

Текст добавлен: 8 октября 2016, 15:35

Текст книги "Полисексуал"

Автор книги: Нурбей Гулиа

Жанры:

Научпоп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

ресторане познакомились, куда я на работу устроилась. Да нет, нормальный парень, дядя Илюша знает его. Всё нормально, ма-маня, не парься!

– Всё, – выдохнула Вера, – предков предупредила, я свободна! Пойдём в ванную, а то мы окровавлены, как после смертоубийства!

И уже стоя под душем, Вера пристально оглядела меня и про-цедила сквозь зубы:

– А ведь ты красавчик, Тарзан настоящий, не стóю я тебя!

Я поднял мою любовь на руки, и, не боясь свалиться в скольз-кую ванну, стал целовать её всю и всюду. Девочка, вернее, уже женщина, только повизгивала. И почудилось мне, совершенно явственно, что я держу на руках мою жену Веру, ещё в первые дни нашей совместной жизни, и что эта и та Вера – это одна и та же женщина, только снова пришедшая ко мне после долгого отсутствия. Мне это было, до холодка по коже, странно и удиви-тельно, но я не воспринимал мою нынешнюю Веру как отдельное существо. Это была моя любимая жена, помолодевшая и похо-рошевшая после нашей долгой разлуки. Удивительно, но и неко-торые непроизвольные движения, выражение эмоций, мимика, даже запах волос и кожи, вкус губ – были те же, что и у моей жены Веры. Я не верю в реинкарнации и другие подобные чудеса, но здесь они были налицо и я не мог найти им объяснения. Обо всём этом я говорил Вере, но она только недоумённо отмалчивалась. Она и сама знала, что похожа на мою покойную жену, так как ви-дела её фотографию, прислонённую к урне с прахом в спальне на тумбочке. Чудеса, да и только!

Но вскоре всё объяснилось само собой самым материалисти-ческим образом. Утром мы с Верой решили никуда не выходить из

199

дома и предаваться радостям столь внезапно возникшей любви. Но уже днём передумали и договорились пойти-таки в ресторан, но вместе. Я – по своим делам, а Вера – посидит в зале, а может и снова поделает свой эксперимент по «оживляжу» посетителей.

Приехав в ресторан и встретившись с Кацом, мы почувство-вали какое-то изменение в его отношении к нам. Нет, оно не ста-ло враждебным или отчуждённым, просто Илья Аркадьевич был явно не в своей тарелке. Наконец, он отозвал меня в сторону, ска-зав, что у него важный ко мне разговор. Мы посадили Веру в зале, отоварили её бутылочкой вина и закуской, а сами зашли ко мне в кабинет. Кац сел на стул, а я нетерпеливо стоял у стола.

– Вы, присядьте, Женя, а то можете упасть, услышав, что я вам скажу! – осторожно начал Кац.

Я быстро присел и стал напряжённо слушать монолог Каца.

– Видите ли, Женя, мне ночью, сразу же после звонка Веры домой, позвонили её родители и стали расспрашивать, кто этот «парень» с которым, сошлась их дочь и за которого, она выходит замуж. И когда я рассказал, кто он, у родителей случился шок. Оказывается, моя внучатая племянница Вера – сестра вашей по-койной жены, тоже Веры. Успокойтесь, Женя, – проговорил Кац, узрев выражение моего лица, – это правда, и сейчас я проясню вам всё!

Мама вашей покойной жены, оказывается, забеременела от связи с малоизвестным саратовским артистом Арнольдом Швар-цом – поволжским немцем, которых много в Саратове. Это случи-лось во время её гастролей в Саратов, она долго была в неведе-нии, а когда ничего уже нельзя было сделать, это в смысле аборта, то пришлось рожать. Конечно же, в тайне от мужа, известного человека, который всё это время был в загранкомандировке. Но это всё вы, наверное, и без меня знаете, а я только вчера узнал по телефону. Отец Веры был на двадцать, если не больше лет, млад-ше Вериной мамы, да он не был ей парой, ни по возрасту, ни по общественному положению, ни даже по росту. Росточка он был маленького, хотя изящен и красив лицом, как ангелочек. Иначе говоря, бросила его Верина мама, но что родилась дочка, сооб-щила, да и что Верой её назвали, тоже. Как ни порывался Арнольд

200

увидеть свою дочь в детстве, но ничего не получилось – мама её держала всё в секрете.

вот, Арнольд Шварц, встречается как-то на отдыхе в Кры-му с моей племянницей – дочерью моей сестры Розы – Аллой

они влюбляются друг в друга. До такой степени, что решают пожениться. Арнольд в своём Саратове жил в переполненной квартире, хотя сам женат так и не был. А моя Алла жила с мате-рью в неплохих условиях, отец у неё умер, мать моя племянница Роза – второй раз замуж не вышла. Вот и поженились Арнольд с Аллой, поселились в Москве, и вскоре родили дочку. Парой они были неплохой, хотя Арнольду уже было около сорока лет, а Алле – двадцать пять. Но Розу больше смущало то, что Алла-то была еврейкой, а Арнольд – немцем. Хотя, услышав его фамилию, Роза решила, было, что и он еврей, но ошиблась – немец! Алла тоже была росточка небольшого, так что и дочка выросла дюймо-вочкой. Отец настоял, чтобы назвали её Верой, приводил какие угодно доводы, но что у него уже была дочь Вера, до общения с которой его не допускали, не говорил.

Конечно же, и я, – продолжал Кац, – был хорошо знаком с Арнольдом, рассказывал о нашем ресторане, про его хозяйку – дочь известной народной артистки, рождённую неизвестно от кого. Я даже подсмеивался над Арнольдом – не твоя ли это, де-скать, дочь, раз Арнольдовна? А тот отвечал, что Арнольда Швар-ценеггера, наверное, разве снизошла бы такая знаменитость до бедного Шварца, да ещё из Саратова? Арнольд так меня всё про нашу хозяйку Веру выспрашивал, даже фотографию её попро-сил показать ему. А потом как-то напросился наш ресторан по-сетить – стриптиз, говорит, его как бывшего актёра интересует. Попросил показать ему нашу хозяйку, но лично знакомиться не решился.

вдруг – Вера погибает. Конечно же, я о таком трагическом со-бытии рассказал и Алле и Арнольду, и реакция у Арнольда на это сообщение была удивительной. Он надолго задумался, странно улыбнулся и сказал фразу, которую никто не понял: «Она жива!». Его несуразную шутку никто не оценил, но Арнольд напросился прийти на прощание с Верой, и всё время, не отрываясь, смотрел

201

на покойницу, правда, и на вас тоже переводил взгляд иногда. После этого, когда мы встретились с Арнольдом, он как-то украд-кой спрашивал, меня про вас, а я и отвечал, что переживает, мол, страшно, не женится, и вряд ли женится в дальнейшем. Это уже после вашего разрыва с Никой я так сказал. И вот – такая новость! Вы с Верой решили пожениться, с первой же встречи – это про-сто удивительно, это – судьба, не иначе!

слушал этот монолог, теперь уже родственника, и думал – неужели всё в жизни предопределено заранее? С одной сторо-ны, этого не может быть, слишком много нужно условий, чтобы судьба свершилась. Сколько всего и произошло, чтобы я мог, по-сле гибели моей Веры, когда разочарование в живых женщинах, казалось, окончательно охватило меня, встретить почти точную её копию и влюбиться в неё! И эта «копия» оказывается ещё и се-строй моей Веры! С ума свихнуться можно!

Но я не стал этого делать, а только зашёл в зал и оторвал мою «маленькую Веру» от её «массового затейничества» с посетите-лями и позвал в кабинет. Предложил присесть, как несколько ра-нее это сделал в отношении меня Кац. А когда удивлённая и даже встревоженная, выражением лица, своего «дедушки Илюши», Вера присела, я её прямо спросил:

– Я говорил тебе, что ты удивительно похожа на мою покой-ную жену Веру? Говорил или нет?

– Говорил, да я и сама это заметила по фотографии! – недоу-мённо отвечала Вера.

перевёл взгляд на Каца. Тот состроил серьезное лицо и про-должил мой с Верой разговор:

– Так вот, Вера, ты, оказывается, приходишься родной се-строй той самой Вере. У тебя с ней один отец – Арнольд Шварц! Отсюда не только внешнее сходство, но и общие манеры, же-сты, мимика, где-то характер, и так далее. Так что, если вы с Же-ней поженитесь, то это, действительно, будет неким мистиче-ским возвращением твоей старшей сестры к жизни – жизни в качестве жены Жени. Я слышал, про такое «право левирата» в древней Иудее – если умирает муж, тот жену его отдают в жёны оставшемуся в живых брату покойного. Не знаю, было ли такое

202

право в отношении умершей жены, но не всё ли это равно? Мы же не в древней Иудее! Но вы, Женя и Вера, должны обязательно иметь детей! – нравоучительно заключил Кац, – хозяйка – Вера, была очень занятой женщиной, ей было не до этого. А ты, Вера, должна обязательно восполнить этот пробел в жизни! – почти приказал «патриарх» Илья Кац.

– Согласен! – быстро поддержал я «слово патриарха», – всё, Вера, посидели, а теперь поехали детей делать, как приказал нам старик Кац. И если родится сынок, дадим ему имя «Кац». А что – это нежное и красивое имя – «Котик», по-нашему, по-русски!

Мы посмеялись, выпили за новых родственников, за неотвра-тимость судьбы, за то, что Господь свёл меня как с первой, так и со второй Верой. Конечно же, помянули и мою покойную жену Веру, которую я не переставал любить, а теперь и тем более не перестану!

Весёлый и довольный нашим выбором Сергей отвёз нас до-мой на нашем УАЗе, заметив при этом, что имея такую молодую и красивую жену, неудобно возить её на таком монстре. Надо бы купить что-нибудь помоднее, Лексус или Хаммер, например. На что я ответил Сергею, что красота жены и красота автомобиля в сумме должны давать постоянную величину – чем красивее жена, тем чудовищнее должен быть автомобиль и наоборот! И хоть это было шуткой, я обещал над этим вопросом подумать. Но одно я решил твёрдо – никогда не позволю моей второй Вере сесть за руль автомобиля! Хоть убейте, не позволю!

Шёл декабрь 1999 года, скоро должен был наступить 2000 год – «миллениум», как тогда часто говорили. Это латинское сло-во обозначает рубеж между следующими друг за другом, тыся-челетиями. А для меня это ещё был и рубеж между поиском и нахождением, поиском и окончательным нахождением своей сексуальной ориентации, своего окончательного счастья. Если, конечно, в жизни бывает что-то окончательное!

203

ЭПИЛОГ

Вот, пожалуй, и всё, что имеет хоть какое-то отношение ко мне, как к полисексуалу. Метаморфозы полисесуализма привели, пожалуй, к самому типичному финалу – обычному гетеросексуа-лизму. Так и богатая всякими метаморфозами жизнь знаменитого писателя-мазохиста, а я считаю – полисексуала, Леопольда Захер-Мазоха, постепенно переросла в счастливую зрелость обычного семейного гетеросексуала (смотри выше, раздел «Комментарии автора»).

Все дети рождаются полисексуалами, и только жизненные метаморфозы делают кого-то убеждённым садистом, кого – мазохистом, а кого – пигмалионистом, вуайеристом, эсгиби-ционистом. Почаще люди выбирают своей сексуальной ори-ентацией гомосексуализм – мужской и женский, активный и пассивный. А огромное большинство людей бессознательно – «по инерции», или сознательно – как, например, я, становятся скучными и обыденными гетеросексуалами, заводят обычную гетеросексуальную семью. И рожают детей – полисексуалов! А потом всё повторяется снова и снова в бесконечной круговер-ти жизни!

А мы-то, в большинстве своём, думаем, что Господь Бог или Го-спожа Природа так и сотворила нас всех с самого же рождения гетеросексуалами, и лишь какой-то процент «отбился» от тради-ционной сексуальной ориентации. Нет, всё сложнее и одновре-менно проще – человек в своей жизни проходит, начиная с рож-дения, почти ту же эволюцию, что и зародыш человека ещё во внутриутробном состоянии. Просто зародыш проходит биологи-ческую, видовую, что ли, эволюцию, побывав и рыбой, и хвоста-тым животным, и ещё бог знает кем, чтобы родиться обычным, а иногда и необычным человеком. А родившись, человек проходит сексуальную эволюцию, начиная с полисексуала, и заканчивая, чаще всего, обычным гетеросексуалом.

Эти метаморфозы почти в полной мере пришлось ощутить и мне. Ещё в детстве я начал с пассивного гомосексуализма, потом перешёл на активную его форму, затем на гетеросексуальные от-

204

ношения с оттенком мазохизма с любимой женой Верой. С ней же я познал и шоусексулизм, о котором знал ещё по «Мужчине и женщине», просто у него тогда не было названия. Секс протекал в форме представления, шоу – по-современному. В этих шоу уча-ствовала нередко и подруга Веры – Ника. С Верой я познал ещё один вид секса – креатофилию, или сексуальные ощущения, вы-зываемые творческой находкой, открытием.

Затем, после трагической гибели Веры, горе от которой чуть не свело меня с ума и не сделало некрофилом, я, можно сказать, да что значит «можно», нужно сказать – полюбил кошку Мурку. Полюбил от страшного одиночества, которое пришло ко мне по-сле гибели Веры. И по какому-то биологическому парадоксу эта любовь переросла в любовь сексуальную, причём по инициа-тиве самой Мурки. А после мученической гибели Мурки, я был настолько потрясён, что сделал то, чего не захотел делать даже после смерти Веры – сойтись с нелюбимой, хотя и красивой под-ругой Веры – Никой.

Разочарование от женской измены, воровства, подлости – заставило меня не только оставить Нику, но и прекратить во-обще какую-либо сексуальную связь с какими-либо живыми существами. Их место заняла сперва «самая верная, самая без-отказная и самая бескорыстная» надувная латексная красавица Вика, издающая стоны и вздохи во время половых актов. А за-тем латексной подруге стали помогать современные электрон-ные устройства, начиная с телефона и заканчивая компьюте-ром. И если общение с надувными куклами ещё с известной натяжкой можно назвать «мягким пигмалионизмом» (так как куклы, в отличие от статуй – мягкие), то секс с помощью аудио и видео устройств иначе как киберсексуализмом не назовёшь. И это пришлось испытать мне, и я бы лицемерил, если бы сказал, что это было бы мне неприятно. Да, такого счастья, как в обще-нии с любимыми живыми существами я не испытывал, но всё-таки с куклой было лучше, чем с нелюбимой предательницей-женщиной.

Что ж, вступил я в Новый 2000 год, «миллениум», с моей новой Верой, как бы реинкарнированной моей покойной любимой

205

женой, а реально, как оказалось, с её сестрой. С сестрой млад-шей, внешне необычайно похожей на свою старшую, с поправ-кой, конечно же, на возраст. И не только внешность – многие повадки, выражения эмоций, мимика, даже запах волос и вкус губ сестёр, были очень похожими и любимы мной. Но, как по-том оказалось, были и различия. Вера – старшая была волевой, твёрдой в решениях и поступках бизнес-леди, настоящей госпо-жой. С ней я просто не мог не ощущать себя её подчинённым, сексуальным рабом, что ли. И это доставляло мне сладостное мазохистическое чувство, сродни «болевожделению». А Вера-младшая, при всей внешней схожести со старшей, была доброй, простодушной, открытой и бесхитростной девушкой. Обмануть её не смог бы только ленивый. В жизни Вера-младшая желала только удовольствий, и не только для себя, но и для близкого человека.

Она была из тех натур, которые называют «гедонистами», это те, которые высшим идеалом жизни считают наслаждение. Любую трудность в жизни она умела обратить в удовольствие. «Что ни делает Господь – всё к лучшему!» – было её девизом. Конечно, такую жену одну нельзя отпускать на отдых, но я и не делал это. Пока у нас не было детей, мы все 24 часа в сут-ки проводили вместе. Вера ехала вместе со мной в ресторан, я – по своим делам, а она по своим. Развлекала, как могла, по-сетителей, со многими перезнакомилась. Люди признавались, что пришли только для того, чтобы повидаться с «ангелочком», как они, называли Веру. Вера, как могла, помогала мне закан-чивать мой заочный ВУЗ и сделаться дипломированным ресто-ратором. Помощь заключалась в том, что Вера сидела рядом со мной, пока я зубрил учебники и писал дипломную работу. Стали мужем и женой мы с Верой в апреле 2000 года, хотели об-венчаться, но шёл пост – не венчали. Посоветовали венчаться на Красную горку.

Красная Горка – это древнерусский, ещё дохристианский на-родный праздник. С наступлением христианства его приурочи-ли к так называемому Фомину воскресенью. Обычно на Красную Горку справляют свадьбы, а также, что само по себе удивительно,

206

поминают покойников на кладбище. Но, как и после свадьбы, так и после поминания, устраивался праздник.

По церковному календарю Красная Горка, он же Фомин день, называется удивительно – Антипасха. Но ничего противохристи-анского здесь нет, всё в порядке. Это было первое воскресенье после Пасхи, после длительного поста, когда разрешается таин-ство венчания. «Кто на Красную Горку жениться, тот вовек не раз-ведётся!» – эта народная примета такая.

Вот ещё и поэтому мы с Верой, уже законные – ЗАГСовские муж и жена обвенчались в день Красной Горки. Записались на венчание задолго, на Красную Горку – очереди неподъёмные! Но всё-таки «пробились» – обвенчали нас в церкви святых Адриана

Наталии, неподалёку от Лосиного Острова.

ещё одно важное, печальное, и где-то ритуальное действо провели мы в этот же день на Красную Горку. Помните устное – может придуманное, а может сказанное в сердцах «завещание» Веры – старшей: после смерти развеять её прах над милой её сердцу речушкой Лось, протекающей через Лосиный Остров? Мы – родные и близкие Веры: я, сестра Вера и отец Арнольд, по-совещались и решили исполнить её волю. Хоронить урну с пра-хом Веры на кладбище я просто не соглашался – тогда бы мне пришлось считать её умершей, с чем я просто не смог бы при-мириться. С другой стороны, держать урну с прахом в спальне, да и вообще в жилом помещении – неожиданно и странновато. А поступить так, как желала того сама Вера всем показалось раз-умным. Во-первых, речушка Лось протекала близ нашего дома и ресторана – туда в любой момент можно было пройти и помянуть Веру. Как живую – так просила она!

Для меня же отсутствие могилы Веры, конкретного места с надписью, кто здесь захоронен, и физического наличия там её праха, означало, что она жива. Просто душа её переселилась в тело её сестры с таким же именем и отчеством, и к тому же нео-быкновенно похожей на неё внешне. Для меня – мужа обеих се-стёр, они слились в одну – мою нынешнюю жену Веру.

здесь нельзя не вспоминать непонятную фразу отца обеих сестёр Арнольда Шварца. Когда ему сообщили о смерти его стар-

207

шей дочери Веры, он, улыбнувшись какой-то странной улыбкой, тихо сказал: «Она жива!». Видимо, как и я, он считал, что Вера – старшая продолжает жить в младшей Вере.

Мы хотели развеять прах Веры в годовщину её смерти, но вспомнили, что реки в январе покрыты льдом. Поэтому мы вы-брали для этого печального действа день Красной Горки – перво-го воскресенья после Пасхи. И совпал этот день с днём нашего венчания. Вернее, не совпал, а мы сами так решили.

Ведь красная Горка – и день счастливых свадеб, и поминаний. Лишь бы после этого был праздник с возлияниями, конечно! Вер-нувшись домой с венчания, я, Вера, Арнольд, Сергей, Кац и ещё несколько близких друзей, пошли на берег речки Лось. Я с трепе-том взял в руки драгоценную урну и понёс её, не выпуская из рук до самой речки. Путь оказался не так короток – он занял почти час, но мы прошли всю дорогу пешком. Уже на берегу, я выбрал уступ, с которого можно было развеять прах над речкой. При гробовом молчании присутствующих я, открыл крышку урны и взглянул на крупный, зернистый «пепел». – Неужели это и есть моя Вера? – пронеслась, было, мысль, но я её отринул. Несколь-кими размашистыми движениями я рассыпал пепел над водой, а потом, поцеловав урну, закинул её на середину речки. Урна тут же затонула. Я перекрестился и проговорил: «Вечная память о тебе, дорогая!». Друзья тоже крестились и что-то тихо говорили, про себя, наверное, то же, что и я.

потом мы уже бодрее пошли домой, а оттуда – поехали в наш ресторан, где уже были накрыты столы для приглашённых. И мы одновременно справили и нашу свадьбу и помянули мою доро-гую первую жену. Я объявил гостям, что душа моей первой Веры вселилась во вторую. Гости это выслушали с благоговейным мол-чанием. А потом пошли тосты канонические и не очень, ну как у нас на Руси и положено! Дай то Бог, чтобы оправдалась народная примета насчёт свадьбы на Красную Горку!

после свадьбы и поминовения началась обычная жизнь мо-лодожёнов.

В 2002 году у нас родился мальчик, которого назвали в честь моего отца Станиславом, а в 2007 – девочка, ну, конечно же, Вера.

208

Я познакомился и с отцом моих Вер – и старшей и младшей – Ар-нольдом, или Ноликом, как называла его жена и моя тёща Алла. Что ж, Нолик где-то оправдывал своё ласковое прозвище – он был страшно безынициативный и безвольный, но весёлый чело-век. Старшая дочь, видимо, пошла в свою «народную артистку» маму, а младшая в отца. В шестьдесят лет он пошёл на пенсию и перестал работать, но, и работая – ведя какие-то кружки по теа-тральному искусству – он получал не больше нынешней пенсии. Поэтому-то и отправили они свою дочь на заработки в ресторан, мне на счастье. Воспитывать детишек нам помогают тёща и тесть, Вера опять почти весь день проводит со мной.

Мои родители в Тбилиси живы, редко, но пишут письма. Отец был страшно рад, что сына мы назвали его именем. И пошутил – не боимся ли мы, что с именем может перейти и сексуальная ори-ентация. Мама пишет грустные письма, что если в Грузии нельзя было жить и тогда, то сегодня – тем паче. «Всё у нас захватили», – и она использовала свой любимый термин, обозначающий пассив-ную компоненту мужского гомосексуализма.

– Ну, что ж, стало быть, там хоть весело! – грустно подумал я. Но сообщение с Грузией настолько усложнились, что родители подъехать ко мне не могут, а я туда – наверное, просто не хочу.

Нет, мне не стыдно своего грузинского прошлого, просто не хочется – и всё! Ни Игоря не хочется видеть, ни Элика, ни улицы, по которым мы гуляли, ни бани и квартиры, где мы встречались. И теперь удивляюсь даже, как это могло казаться мне верхом любви и наслаждения. Но ведь это было всё так, чёрт побери! Это как моей любимой едой в то время, был гоголь-моголь из трёх желтков, взбитый с большим количеством сахарного песка, и в который под самый конец я добавлял ещё несколько чайных ло-жек сливочного масла. Сейчас бы меня просто вырвало от такого угощения, пишу, и даже от этого тошнота подходит!

Я много рассуждал о своей жизни, наверное, она достаточно типична, может и не столько для Москвы, сколько для городов и мест с менее напряжённым ритмом жизни. А также для сытой заграницы, где люди всем основным в жизни обеспечены, от го-лода не страдают, на тяжёлую и трудную работу не соглашают-

209

ся. За них её выполняют гастарбайтеры, в том числе и из нашей страны. А бездельникам в голову лезет различная «философия», в том числе и полисексуализм. Нет, я отнюдь не против этого – каждому своё! Просто терпимее, толерантнее надо быть к самым различным людям, не судить их, не будучи профессиональными судьями!

Поэтому я и отнёс свою рукопись учёному-писателю, не пона-слышке знакомому с моими проблемами и попросил его доход-чиво и художественно изложить их в книге. И если после этого, хоть кто-то станет добрее и терпимее к людям, чем-то отличаю-щимся от него хотя бы в вопросах сексуальной ориентации, то, значит, я не зря потратил года два времени и целый океан эмо-ций на написание этой рукописи!

210

СОДЕРЖАНИЕ

Об этой книге и её авторе 3

Вступление 4

Детство 10

Игорь, или первая любовь 17

Конец женской любви 34

Начало активности 42

Измена 49

Бодибилдинг против любви 56

Встреча, изменившая жизнь 61

Москва 69