Текст книги "Арестантка: Путь на Броссар (СИ)"

Автор книги: Нина Вайшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

7.2

~Марс~

Принс ушла. Выскочила из каюты, точно лиса, учуявшая запах добычи. Я был ужасно зол. Выходя из каюты Карлоса, стукнул кулаком в стену. За все эти годы, пока я думал, что она мертва, скучал по ней, столько раз себе её представлял, что даже придумал себе какую-то другую Принс. Совсем забыл, какой взбалмошной и упрямой она была.

Хотя если подумать, не это ли меня так в ней привлекало? Привлекало и бесило одновременно. Я улыбнулся своим мыслям. Чёрт же меня дернул обещать Карлосу, что я о ней позабочусь. Хотя, как я могу позабититься о ней, если даже брата не уберёг. Я вышел в коридор, направляясь в медблок. У меня было беспокойство куда важнее Принс.

Я вошёл в помещение. Доктор осматривала лицо Матео через какой-то прибор, и увидев меня, даже не прервалась. Я сделал несколько шагов к ней, опасаясь, что она могла вредить, чтобы лечить брата как можно дольше. Чтобы быть нам нужной. Попутно я позвал Хила, почему-то оставившего врага наедине с Матео:

– Мастер-сержант Хил, где тебя носит? – зарычал я, имперка побледнела и, отодвинувшись от лица Матео, вжалась в спинку стула, на котором сидела.

– На месте, майор Родригес, – удивлённо отозвался Хил из-за приоткрытой двери кладовки. – Смотрел какие запасы материалов у нас остались.

Я подошёл к койке Матео и с удивлением обнаружил, что его лицо больше не похоже на вздутое кровавое месиво. Пара тонких шрамов на виске и подбородке были почти не заметны. По крайней мере, совершенно не так, как мой через всё лицо. Для брата собственная внешность имела большое значение. Жаль, глаз восстановить не удалось.

– У доктора Тардис просто золотые руки, смотри, какую красоту навела из подручных материалов, я работаю куда грубее, – продолжил Хил, подходя ко мне ближе.

Доктор всё старалась отдалиться от меня, хотя ей не позволяла спинка стула.

– Хил, как состояние Матео?

– Идёт на поправку, завтра, скорее всего, очнётся, – Хил, улыбаясь, подступил к панели управления медицинского куба. – Куб уже можно снимать, заживление после операции закончено.

– А вы как считаете, доктор, – я кивнул Тардис.

Она медленно отлипла от стула, встала и нависла над панелью.

– Д-да… можно снимать, – её тонкая ладонь сжалась в кулак.

Вид у неё стал обречённым, она опустила светло-карие глаза куда-то в пол. Ждала, что я сейчас её пристрелю?

– Снимайте, – строго сказал я.

Она молча ввела несколько команд на сенсорной панели куба, там замигали ярко-бирюзовые полосы. Я держал руку на пистолете на всякий случай.

На экране появилась надпись: «Работа завершена, начат процесс сворачивания операционного модуля». Я выдохнул.

Куб на глазах таял, одна его грань будто перетекала в другую, пока все не оказалась поглощены нижней –  под спиной Матео.

– Приподнимите его, – спокойно сказала доктор.

С осторожностью я подложил руки под обмякшее тело Матео. В голове оглушительно звякнула неутешительная мысль:

«Я чуть не потерял брата второй раз за неделю».

Только сейчас я по-настоящему осознал этот факт, и страх скрутил внутренности. А если бы тело брата было холодным, и я сейчас нёс бы его в капсулу, чтобы отправить в последний путь?

Перед глазами встал тот маленький плачущий мальчик, что вис у меня на руках в день, когда погибли родители. Мальчик, за которого я был ответственен. Я приподнял Матео, и доктор вытащила полупрозрачную пластину аппарата.

После операции в медицинском кубе рёбра брата выглядели так, словно ранения и не было. Я даже сжал губы от внезапно нахлынувшего облегчения.

Пока имперка убирала свой медицинский девайс, я потрогал Матео за руку. На ладони теперь не хватало нескольких пальцев, и я подумал, как он теперь будет стрелять? Слепой на один глаз, без пальцев… придётся временно снять его с должности командира группы Бета. Я прикрыл веки, и под ними мелькнул момент, когда в родительском доме я вырвал у Матео из рук свирель.

На гитаре без пальцев он тоже играть не сможет. Это его расстроит больше, чем невозможность стрелять.

Я всегда был тем чёртовым уродом, что забирал у брата любимую игрушку. Потому что она неуместна, ни в казарме, ни на войне. Я пробовал определить его в военный оркестр, но даже связей Шёпота не хватило, чтобы его туда взяли. Может, я недостаточно старался?

– Всё нормально? – шепнул мне Хил, когда я застыл рядом с койкой.

– Да, в полном, – я сделал несколько шагов назад. – Ты теперь справишься один?

Краем глаза я заметил, что имперка поправила чёрный воротник под горло, расстегнув одну пуговицу.

– Справлюсь, майор, – кивнул Хил, осматривая рёбра Матео. – Всё уже сделано, остаётся только ждать, пока Матео придёт в себя.

– Доктор, пойдёмте, вы здесь больше не нужны, – сказал я, указывая женщине рукой на дверь.

Она внимательно посмотрела мне в глаза, но не с мольбой, а вскинув гордо подбородок, пронзила высокомерным взглядом. Спину держала ровно, плечи развела, словно демонстрируя серебристые эполеты ВАД с мелкой бахромой. Как же я не любил, когда имперцы смотрели на нас с такими лицами, с чувством морального превосходства.

– Почему бы вам не убить меня прямо здесь? – сказала она, игнорируя мой приказ. – Рядом с тем, кому я спасла жизнь. Чтобы ваша животная низость была красноречивее!

– Нам животным, красноречие ни к чему, – сказал я, схватил её за шиворот и выволок в коридор.

7.3

– Да как вы смеете меня касаться! – прорычала она, поправляя эполеты.

– Не хотите, чтобы я вас касался, выполняйте мои приказы, – спокойно сказал я и кивнул в левую сторону коридора.

Она снова поправила ворот, расстегнув ещё одну пуговицу. Так, что стало видно ярёмную впадину. Глубоко вдохнула полной грудью и пошла вперёд по коридору. Казалось, доктору было тяжело дышать.

Я шёл за ней, держа руку на пистолете, хотя она казалась довольно слабым бойцом. Наверняка была доктором младшего звания, приставленным на всякий случай к сыну директора ВАД в дополнение к общей группе.

– Убьёте меня в спину? – не унималась она.

– Лучше в голову, чтоб наверняка, – отмахнулся я. – Поворачивайте налево.

– Террористы чертовы!

– В дверь входите.

Она сжала руки в кулаки и сделала шаг в помещение. Я прошёл следом за ней. Остановившись, она огляделась выпученными глазами.

– Вы собираетесь уб-бить меня н-на к-кухне?

– Ага, убьём и сразу приготовим, – засмеялся Хан, стоящий у стойки с аппаратом, который с лёгкой руки Матео мы стали именовать «Примаверой». Что на испанском значит «весна». Он так цеплялся за язык, постоянно вклинивал словечки. Будто старался сохранить в этом аду кусочек того маленького рая, в котором мы жили в детстве. Кусочек дома. Как же хорошо, что брат жив…

Хан доставал из «Примаверы» размороженные овощи, попутно заглядывая в свой планшет, где опять что-то читал.

– Присаживайтесь, доктор Тардис, – сказал я, выдвигая стул.

Имперка недоверчиво глянула на меня, но села без лишних разговоров.

– Хан, сделай две порции того, что у нас на ужин.

У него вытянулось лицо, он обвёл доктора недружелюбным взглядом, под которым имперка поёжилась.

– Есть сэр, – отчеканил Хан, накладывая в тарелку овощи. – У нас запасов немного, но сухпайка достаточно… Может…

– Две порции, Хан, – ровно сказал я. – Доктор сегодня много работала.

– Понял. Как Матео?

– Гораздо лучше, – я улыбнулся, и Хан поставил тарелку с вилкой на стол перед Тардис.

Она молчала и пялилась на еду – картофель, горошек и свеклу. Вилку в руки не брала.

– Вы меня привели сюда, чтобы накормить? – спросила она, её голос задрожал.

– Не заметно? У вас в тарелке еда… конечно, интеллектуального мороженого у нас нет… даже мяса нет, – сказал я, когда Хан поставил тарелку передо мной.

Тардис, не отвечая внимательно смотрела на меня. Меня начало раздражать её глупое высокомерие. Но потом откуда-то из памяти раздался приятный лязг металла о фарфоровую тарелку. Приятный потому, что это отец начинал ужин. После того, как начинал есть глава семьи, начинали трапезу все остальные члены. Такое правило.

На миг смутившись теплоты воспоминаний, я взял в руку вилку и положил в рот горошину, только после этого Тардис начала есть. Я едва сумел подавить улыбку.

Она ела медленно, и сложно было понять, это оттого, что ужин скудный, или из-за привитой имперским обществом привычки есть неторопливо. Я уже и забыл, что там, на Земле, было хорошего. Но мне казалось, что Тардис ела… красиво.

– Спасибо, было вкусно, – сказала она, закончив с овощами. – Что будет со мной теперь?

– Думаю, что если мы вернём вас имперцам, вас казнят, как предательницу, – вздохнув сказал я. – У сынка директора ещё есть какой-то шанс остаться в живых. Но у вас…

– Я знаю, – сказала она, лёгким движением отодвинув тарелку. Отодвинув её так, что тарелка не издала ни звука. – А что со мной будете делать вы? Просто накормили перед смертью? Я прошу у вас милосердия, если вы, конечно, на него способны.

Я услышал, как позади меня раздался грохот. Хан с силой бросил замороженный брикет картофеля на стол.

– Мило…. твою мать,  …сердия? – спрыстнул он. – А ваши люди нам его когда-нибудь давали?

– Как можно давать его жив… – она осеклась на полуслове, коснулась уха непослушной от волнения ладонью. – Я знаю, как вы обращались с пленными, как отрезали им носы, губы, когда они были ещё живы. Как перерезали всех в Форпосте, когда захватили Вегу… О каком милосердии к вам могла идти речь?

Я внимательно на неё посмотрел, сузив глаза, она пыталась скрыть страх, но по напряжённой шее вжатой в плечи было заметно, что она боится. Как же резали слух её слова. И если представить, что мы продолжим разговор в таком духе, то возможно я её всё-таки пристрелю. Хотя бы из-за памяти павших соратников. Да, в Форпосте пришлось всех убить, была война. Пятьдесят лишних ртов мы бы не смогли прокормить. Таков был приказ Альдо, даже Карлос об этом не знал. Да и Шёпот был в госпитале. Этот груз я навсегда несу сам.

–  Наши люди были озлоблены, ожесточены, но я могу ручаться за каждого, – спокойно сказал я. – Таких изуверских пыток мы никогда не применяли. Мы вообще по сути занимались выживанием.

– Это, вы, имперцы, убивали детей, за то что родители осмелились дать им имя! – Хан подошёл ближе и зыркнул на Тардис глазами полными ярости.

– Это неправда, – тихо сказала она, глядя в стол.

– Скажи это моему брату, сука! – рявкнул Хан.

Тардис широко открыла глаза, уставившись на него. Хан готов был вцепиться ей в глотку, но я осадил его взглядом и кивком велел вернуться к подсчëту замороженных пакетов.

– Я.. знаю, что в системе Центавра, происходит что-то ужасное… но… – сказала Тардис.

– Что там сейчас происходит? – без нажима спросил я.

– Сложно сказать, я была там всего один день, мы забирали… – она с опаской глянула на Хана, – семью губернатора и ещё несколько высокопоставленных лиц компании «Дельта», у всех были серьёзные признаки отравления парами фрамия.

Она замолчала, снова потрогала ухо, нащупала маленькую чёрную серëжку-гвоздик в нём. Интересно, что она у неё была только одна. Хан поглядывал на Тардис из-за плеча, глаза его горели гневом.

– Но… я видела, что многие жители находятся в ещё худшем состоянии. Умирают на улицах. Системы очищения воздуха сломаны или не справляются, – она продолжала крутить в пальцах серëжку и пялилась в пустую тарелку. – Я тайком подглядела в планшет в доме губернатора… смертность выросла в несколько раз за последние месяцы, добыча фрамия увеличена вопреки требованиям безопасности.

По телу прокатилась волна озноба. Наша борьба обернулась ещё большей катастрофой. Мы три года не были в колониях системы Центавра, опасаясь, что нас там легко поймают. Мы бросили тех людей, которым обещали планету, на произвол судьбы… но что мы могли сделать, когда нас только семнадцать? Только попробовать сохранить то, что от нас осталось.. Могли ли мы что-то сделать?

– Альдо Марсу, нужно срочно кое-что обсудить, – передал я по связи.

У старика было много каналов, знал ли он о том, что происходит в колониях? Но если не знал, ему стоило узнать.

7.4

~Трой~

Голос, полный язвительной желчи, эхом разносился по огромному залу. Я обнаружил себя сидящим за деревянным столом, за окном хмурились серые тучи. Люди, рассаженные по длинным скамьям, смотрели на меня с отвращением. На противоположной стене висел экран, на котором изображалось что-то странное, приглядевшись, я понял, что это край угольного цвета белья Принс… И на этом белье виднелось пятно.

Я мгновенно похолодел от ужаса и понял, где нахожусь. На заседании суда Целомудрия. Чтоб его! Все эти люди, знают, что я сделал? Когда успели узнать? Я вернулся домой?

Вернулся домой. О… если неделю назад я бы был в восторге от такого поворота, то сейчас тоска сжала мои внутренности в тиски.

Принс?

– Мистер Этнинс, вы нарушили законы Кодекса Чистого Брака. Признаете ли вы вину? – голос звучал будто везде и сразу, и я не видел человека, которому бы он принадлежал.

– В-вину? – только и смог выдавить я.

– Вы целовали в губы, обнажились и излили семя на женщину, которая не является вашей женой, – от его слов я почувствовал тошноту.

Взглянул на экран, где виднелось отвратительное пятно, оставленное склизкой жидкостью. Которая прыснула из меня. Мне стало дурно от стыда. Где-то внутри хотелось оправдаться, мол, это не я… Она ко мне сама пришла, когда я был обнажённым. От страха путались мысли.

– Ваша вина доказана… анализ семенной… обнаружил…

Уши горели, но я вынырнул на миг из ступора, и в мозгу возник вопрос. Откуда у них бельё Принс?

– Вы приговариваетесь к «Вечному одиночеству». Приговор….

На стол передо мной упала чёрная серëжка-гвоздик. Я вскрикнул. «Вечное одиночество» – это самое строгое наказание. Те, кто ему подвергается носят маленькую чёрную серёжку в ухе, как знак, что с ними никто не может заключить союз. И… ещё им назначают специальную терапию, чтобы человек даже не испытывал тяги к противоположному полу. Обязывают постоянно принимать гормоны.

– Назначается…

Хотелось сбежать, но я не мог пошевелиться. Рассудок завяз в липкой каше стыда. Мне ужасно хотелось какой-то поддержки. Такого необходимого тепла в ладони, и я  почувствовал его. По подушечкам пальцев разлился приятный жар. Взглянул, но в руке ничего не было. Но кожей осязал мягкость и какую-то упругую бусинку, что щекотала между пальцев. Это враз успокоило меня.

Исчез весь этот зал… стих голос. Я открыл глаза. Вокруг царил полумрак, слышалось чьë-то дыхание, чьи-то волосы касались моего подбородка. Принс! Она рядом. Какой же глупый сон!

Только ощущение тепла в ладони никуда не исчезло. И бусинка так же лежала между пальцев. Я пошевелил рукой и понял, что она обнимает Принс. Почему-то под футболкой.

То есть я трогаю… трогаю её грудь. Совсем небольшую, но упоительно приятную на ощупь. Я хотел вынуть руку, но мне было так приятно в этом мягком тепле, да и вдруг разбужу Принс. Я не смог. Так и лежал, как дурак, боясь дышать. Но наслаждался.

Меня снова наполнило сладкое нетерпение, и медленно перетекло в пах, заставив чуть отодвинуться от Принс.

Чтобы отвлечься, я стал думать, как же моя рука туда попала? Наверное, это проделки Принс, с неë станется. Не мог… не мог же я сам? И что теперь будет? Смогу ли я сдержаться, если даже достать руку из-под её футболки мне не под силу?

– Тебе снилось что-то плохое? – раздался сонный голос Принс.Итак, дорогие мои читатели! Если вы здесь, значит, вы читаете уже вторую мою книгу, и я за это вам очень благодарна. Сейчас много книг на любой вкус, и большущее вам спасибо, что вы выбрали «Арестантку».Со следующей главы уже будет действовать подписка. То есть со вторника. Всем, кто оставил семь комментариев под последними семью подглавками, я подарю книгу. Но если вы, несмотря на то, что комментировали,  хотите купить, напишите в комментах.Я немного волнуюсь, или даже много.

Глава 8. Вес души

~Шепот~

Стоять и пялиться на дверь, боясь войти. Разве может это быть про старого вояку? Точно нет! Поэтому я собирался просто войти.

Но взгляд упал на матовую металлическую дверь, исчерченную царапинами. Против воли я всмотрелся в узоры на стали. На миг показалось, будто они зашевелились – превратились в море движущихся штрихов, образующих рисунки.

Что со мной? Браслет уже у Альдо. Никакой инопланетной дьявольщины в моей голове больше быть не должно.

Но, твою мать, опять! В рисунках царапин я вижу, как инопланетяне дохнут. Но я же отдал браслет… Впрочем, я даже привык, уже не пугался. Длинные тёмные фигуры, изображённые глубокими штрихами, прыгают в жерло вулкана. Скоро это превратится в комедию.

В голову пришла сумасшедшая мысль. А что, если это не галлюцинации? Что, если браслет – это какая-то флешка с информацией, только считывается не компьютером, а человеком… телепатически? Бред собачий, конечно. Проще поверить, что я схожу с ума. Как Карлос. Но он в чём-то был прав, как мы поняли.

Так, что, если это запись? Инопланетяне сообщают, что массово покончили с собой. Зачем? Просто историческая хроника? Или это у них такое развлечение? Ну, как у землян развлекаются моржи или йоги. Может, визитантес радостно выскакивают из вулкана, просто это не заснято?

Я рассмеялся, но тут же от нового вопроса стало не до шуток.

А как же мои галлюцинации с Родригесами? Инопланетяне же не могли записать и их?

– Подполковник Корнелли? – послышался голос Хила. – Ты чего тут стоишь?

За размышлениями я даже не заметил, как открылась дверь.

– Пришёл проведать Матео, – я поспешил войти.

В ноздри влился пекучий запах обеззараживающих средств. В глаза ударил свет,  более яркий, чем в сумрачном коридоре. По периметру квадратного помещения работали тонкие мощные лампы.

Медблок был небольшим, всего на две койки. На одной из них лежал Матео:  его грудь уже освободили от операционного куба и накрыли простыней. Матео теперь снова выглядел, как симпатичный ловелас, а не как зомби из старых фильмов ужасов. Докторица постаралась на славу. Только раненый глаз закрывала повязка, а кисти стали куцыми без пальцев.

– Дрон бросил в Матео самонаводящуюся противопехотную мину? – спросил я.

– Прилипалу, да, но он почти сумел её откинуть. По характеру ранений взорвалась в руках.

Я стиснул зубы и покачал головой. Мне захотелось сесть возле  Матео, просто побыть рядом какое-то время. Но наверняка парень мечтал, чтобы с ним здесь нянчилась Кали, а её почему-то нет.

Почему-почему? Дура, потому что.

– Ладно, пойду, – сказал я Хилу.

Уже развернулся к выходу, как услышал хриплый голос Матео:

– Дядя Корнелли?

Меня как молнией пронзило, я замер. По телу обжигающе потекла радость. Я широко улыбнулся. Матео живой, разговаривает.

– Я какого-то…кхе… – Матео прочистил горло, – хрена ещё жив?

– Жив, ещё как! – воскликнул Хил, заглядывая в показатели на медицинской панели.

Захотелось тихо выскользнуть отсюда незамеченным. Я был слишком счастливым сейчас, слишком открытым, и боялся, что рвану парня обнимать. А к такому Матео явно не готов.

– Дядя Корнелли, ты чего стоишь спиной? Я так плохо выгляжу? – спросил Матео заинтересованно.

И что вы думаете? Я тут же обернулся.  Мне показалось, именно сейчас можно начать разбирать по кирпичику ту стену, что я возводил всю жизнь.Дорогие читатели, спасибо, что остались со мной! Поднимаю чашку латте за Арестантку. Каждая подписка новая порция ;) Пишите комменты, они делают меня счастливой🙏

8.2

– Ну… ты выглядишь намного лучше, чем вчера! – улыбнулся я.

– Санти, Кали, Принс, все остальные? Трой? – Матео встревожено перебирал имена.

– Все живы. Кроме Шахтера, – сказал я. – Тебя чуток потрепало, но всё поправимо.

Матео попытался потрогать повязку на глазу, но из-за обрезанных пальцев получилось неловко. Он вытянул руки, чтобы разглядеть их, и замер. Сглотнул слюну, а потом посмотрел на меня.

– Не дрейфь, малой, главное ты жив, – негромко произнёс я. – Если бы ты склеил ласты, то твоего братца окончательно сорвало с резьбы, и мне, старику, пришлось бы тащиться за ним в Империю, чтобы его вендетта не превратилась в геноцид... А пальцы мы тебе новые прикрутим, лучше старых! Через три дня прибудем на Линдроуз, купим материалы…

Матео держал на мне взгляд, не мигая. Только стал часто и шумно дышать, отчего я понял, что ему тяжело. Он стал похож на себя пятилетнего, того картавого коротышку, у которого я дудку отобрал. Сейчас у него её по-взрослому отобрали, вместе с руками.

– Прорвёмся, – уверенно сказал я, не отводя от Матео глаз. Мысленно представил, что, если нас не пустят на Линдроуз, я пробьюсь туда с боем или проникну тайком. Если не захотят продавать или там подобного не будет, заставлю найти и продать. Любой ценой.

Матео глубоко вздохнул и улыбнулся. Его взгляд снова повзрослел, но всё равно выглядел парень обескураженно. Ещё бы. Я хорошо помнил, как сам очнулся в госпитале после ранения. Несколько дней провел словно в бреду. А у меня и пальцы, и глаза были на месте.

– Как погиб Шахтер? – спросил Матео.

– Рот свой открыл, когда не надо было, – сказал Хил и потёр глаза. – Имперцы снесли ему башку.

– Да, именно так, – кивнул я.

Матео попытался развернуться и лечь на бок, скривился, когда не получилось.

– Ты не спеши, парень, – Хил с улыбкой посмотрел на него. – Ещё сутки точно будешь отходить, лишний раз не шевелись.

Матео прикрыл единственный глаз, откинувшись на подушку. Мне хотелось рассказать ему про своё ранение, подбордить.

– А слушай, мастер-сержант, – сказал  я Хилу. – Может, ты сходишь на обед? Наверняка отсюда не выходил уже сутки?

– Если честно, чуть больше… – усмехнулся Хил и подошел ко мне ближе, продолжив шёпотом. – Но ты уверен? Навыков сиделки у тебя нет. Я Панду позову, она вроде закончила осмотр остальных. Я не знаю, как быстро Матео адаптируется…

– Я сам был ранен, понимаю каково это, – ответил ему я.

– Эй, вы там обо мне? Оба можете идти отдыхать… – вступил Матео недовольным голосом. – Сиделка мне не нужна!

«Это не твой сын, убийца!», – я вдруг увидел за койкой Матео тень, очертаниями похожую на Клару.

На мгновение перестал дышать, но галлюцинация исчезла, стоило моргнуть. Нет, я не пойду на поводу у этой штуки. Я твёрдо знал, что сейчас должен быть здесь. Сын, может, и не мой. Но из-за меня его жизнь стала такой, и я обязан его поддержать.

– Так, я о том и говорю, сиделка не нужна, – я сделал паузу, подбирая слова. – А вот старый друг сможет скрасить тебе больничную скуку.

О, какой я ему старый друг? Мудила, который с Матео почти не общался, потому что Сантьяго казался солдатом перспективней. Но я решил, что  Хилу стоит отдохнуть, а я, может быть, отвлеку Матео от тоскливых мыслей.

Матео внимательно на меня смотрел, даже с некоторым  удивлением, а потом ответил:

– Ладно, от друга не откажусь.

– Ну, если так, отлучусь на полчаса, потом проверю, как вы здесь… – задумчиво произнёс Хил. – Еды пациенту принесу.

Он быстро скрылся за дверью. В первый момент, когда мы с Матео остались наедине, я молчал, думая с чего начать разговор. А потом вспомнил, как мне, когда  очнулся после ранения, хотелось пить.

– Может, тебе воды? – я взял небольшой контейнер и наполнил пластиковый стакан, стоящий на столе.

– Да я-то хочу, но, боюсь, будет неловко, – он поднял вверх изуродованные кисти.

– Могу тебя попоить… – я подошёл со стаканом к койке.

– Ну уж нет, – засмеялся Матео. – Это какое-то извращение.

– Когда я был в госпитале, Иннес меня поила… – я нажал на кнопку, и верх койки приподнялся.

– Да, но ты мужик, а не миловидная девушка, – Матео потянулся за стаканом. – Ты говоришь про ту самую Иннес?

– Какую это ту самую? – я невольно смутился.

– В которую ты был влюблён, – Матео осторожно попытался взять стакан, но пластик чуть не выскользнул из его руки.

Я подстраховал и ничего не разлилось. Взглядом задержался на лице Матео… и подумал, что никогда прежде не вёл подобных разговоров ни с кем. А с ним хотелось говорить даже об этом.

– Влюблён… не знаю, но думал о ней всё время. Жаль мы редко виделись, – мой голос стал тише, так непривычно было. – Когда её не стало…

– Тебе было тяжело, – закончил  Матео, отдавая мне пустую чашку. – Я видел, как ты маялся.

Мне до сих пор сложно об этом вспоминать. Я столько раз думал, что мог бы её уберечь, перевести к нам в отряд, но не сделал этого из страха, что слишком привяжусь.

– Тебя вон тоже красивая докторица лечила, – сказал я, присаживаясь на стул рядом с койкой.

– Докторица? Панда, что ли? Она ж медсестра вроде…

– Нет. Настоящая имперская докторица. Важная такая, в эполетах, – я засмеялся, радуясь, что удалось сменить болезненную тему.

– Стой. Как это имперская?

– Ну, Трой убедил докторицу из ВАД оказать тебе первую помощь. Без неё, думаю, ты бы кони двинул почти сразу при таком ранении.

– Чем это он убедил? Щенячьими глазками?

– Думаю, бластером.

– Трой и бластером? – Матео засмеялся. – Я едва уговорил его стрелять!

– Одно дело стрелять, другое –  угрожать. Он ещё захватил в плен сына директора ВАД…

– Вау, а парень умеет удивлять! – Матео оконачательно повеселел, превратившись в себя обычного. – Я понимаю, почему он так нравится Принс.

– Ну, не так уж и нравится, – я пожал плечами. – Они вроде бы уже с Санти…

– Что? Вот идиотка… – Матео покачал головой и попробовал потереть глаз под повязкой. – Засада! Я теперь на средневекового пирата похож?

– Да, вполне себе, – мне вдруг снова показалось, что за койкой Матео висит тень, но я старался не обращать на неё внимания. – Слушай, а Карлос тебе не рассказывал, что видел?

– Рассказывал, конечно, – Матео внимательно глядел на меня. – А зачем тебе? Тоже инопланетян видишь, что ли?

Я пялился на него в ответ, не выдавая, что слегка ошалел от такого предположения:

– Нет, конечно, с чего такие мысли?

– Ну, ты пришёл сидеть ко мне. Вмешательство пришельцев, не иначе. Ты всегда разговаривал только Санти и делал вид, что я просто приложение к нему.

От этих слов мне стало не по себе даже больше, чем от вида тени.

– Да… ты… я… едва тебя не потерял… – из моего рта вместо слов будто выдавливались куски пластика. – Прости… я не понимал… как…

– Ладно, – Матео  положил свою культю мне на плечо, и тут же неловко убрал, очевидно смутившись её вида. – Я рад, что ты тут. Просто неожиданно. Так, что ты хотел знать про инопланетян?

Я перевёл дух. Да, об инопланетянах было гораздо проще говорить.

– А что Карлос говорил о них?

– Ну… много мрачного бреда в стиле инквизиции. Я не воспринимал это всерьез.  Он же не был учёным, но понимал их язык… мне казалось, он придумывает.

– А что конкретно придумал?

– У них есть какой-то рай, в который можно попасть, если ведешь праведную жизнь. А если ты грешен, то чтобы в него попасть, нужно умереть мучительной смертью.

– Например, прыгнуть в жерло вулкана?

– Например… Стой. Карлос об этом говорил. Ты что, тоже?

Я колебался ровно секунду, а потом подумал, кому рассказать, если не Матео? Даже Карлос доверил свои тайны именно ему.

– Я не знаю. Сначала думал, что схожу с ума, – мне пришлось опустить глаза в пол, потому что тень посмотрела на меня в упор, словно заинтересовавшись, а расскажу ли я всё. –   Решил спросить у тебя…

– Какая-то заразная шиза, – Матео задумчиво поджал губы.

– Про инопланетную религию…

– Да, но Карлос говорил, что их рай реально существует. То есть, его построил не Бог, а сами визитантес.

Я ощутил, что покрываюсь испариной от его слов. Чёртов браслет! Чёртовы пришельцы!

– И где этот рай?

– Думаю, что на Броссаре… если, конечно, он реален . Ты ещё кому-то об этом говорил?

– Нет… Хочу собрать побольше информации.

– Поговори об этом с Принс. Может, она тоже что-то знает.

Я кивнул, и тут дверь с шипением открылась. Вошёл Хил с едой.