Текст книги "Арестантка: Путь на Броссар (СИ)"

Автор книги: Нина Вайшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

15.2

Алые капли ударились о стену.

– И как? – спросил я.

– Неделю назад мне удалось переговорить с Императором. Он поверил, что тебя ввели в заблуждение заговорщики, – отец протяжно выдохнул и сел на стул. – Они были пойманы, только Гомер сумел уйти. Ты можешь вернуться.

– А Андромаха?

– Имеешь в виду главу СИБ?  – прищурился он.

– Да.

– С ним было договориться сложнее, но мы сошлись на том, что сотрем тебе память. Возможно, ты даже меня помнить не будешь. Зато дома.

– А как же все, с кем я виделся и говорил? Как же Принс? Андромаха хотел убить их.

– О, они умрут. Так или иначе. Прилетят сюда, попадут в западню, – буднично произнёс отец. – Если не прилетят, Андромаха найдет, как с ними разобраться. Это не наше дело.

Я слышал его, но то, что он говорил, казалось нереальным, как и само его появление на Линдроузе. Насколько  же быстро он  мчался, чтобы успеть оказаться  здесь так быстро? Может, мне это снится? Как тогда, в начале этого путешествия, я просыпался, надеясь, что побег из Пегаса окажется сном. А теперь надеялся, что отец мне привиделся. Может, кто-то незаметно впрыснул мне наркотик? В этом месте наверняка подобное может произойти. Так хотелось, чтобы Сантьяго врезал мне затрещину, и я бы очнулся. Но он остывал на полу в луже собственной крови.

– Я не хочу никуда лететь, – вдруг сказал я. Стальной голос шёл прямиком из моего сердца.

– Из-за каторжанки? – отец криво улыбнулся.

Я прекрасно понимал, что он ни за что не одобрит мою связь с Принс. Но от его интонации по телу прокатился разряд раздражения:

– Её зовут Принс.

Как всегда, отец остался радушно спокойным, и мягко снисходительно сказал:

– Да, дурная у тебя наследственность.

– Ты имеешь в виду маму? – спросил я.

После ее смерти мы никогда не говорили о ней, как и об их отношениях. Сейчас все наши с отцом прошлые принципы казались погребёнными под слоем пепла руинами Помпеи.

– Ты понял, что за номер был у неё на руке? – отец постучал по столу. – Она помогала повстанцам ещё задолго до последнего восстания. В каких только местах я не был из-за неё. Здесь, например. В этом кабинете.

Отец обвел глазами комнату. Проследив за его взглядом, я заметил в углу, в куче всякого металлического хлама, ещё одно мертвое тело. Наверное, это и был мистер Ласейрас, тощий светловолосый мужчина.

– Ты.. ты.. – заикался я, пытаясь совладать с собственным языком,  онемевшим от шока. – Ты бывал здесь раньше?

– Ласейрас в прошлом помогал нам с временными документами, – нехотя рассказал отец. – Нужно было отмыть её от всего, в чем она успела поучаствовать.

– Она была знакома с Альдо Санчесом?

– Да, но это не суть. Трой, – отец достал сумки на ремне небольшой кейс, открыл и вынул из него инъекционный шприц. – Из этой комнаты ты должен выйти или без памяти, или мёртвым. Не заставляй меня применять силу. Знаешь, я не сторонник.

Я посмотрел на Сантьяго, и сердце сжалось. Он, как ни крути, был важен для Принс. Так хотелось увидеть, что его грудная клетка поднимается, что наниты выполнили свою миссию. Но если я и заметил какое-то микродвижение, оно, скорее, было похоже на обман зрения.

– Я должен предупредить Принс,  – мои пальцы инстинктивно сжали пистолет. – Да и дом мой теперь рядом с ней.

Абсолютно непонятно, что делать. Но я знал одно: если на Принс готовится западня, то я должен этому помешать. Значит, мне нужно быть живым и при памяти.

– Ты хочешь, чтобы мы забрали с собой каторжанку? Это исключено. Я под наблюдением, – отец убирал катану в тонкие ножны, замаскированные под бамбуковый шест.

Я посмотрел, как исчезает в ножнах сметроносное лезвие, и меня вдруг осенило. Разум наконец-то пробрался сквозь сюрреализм происходящего:

– Под наблюдением Андромахи? Но… как тебя вообще угораздило довериться ему?

Внутри меня вскипала тревога. Отец здесь под наблюдением Андромахи! Сам этот факт говорил о том, что папа в опасности. Точно в такой же, как я.

– А что мне оставалось? – отец развёл руками.

– Андромаха обманул меня… – я недоумевающе взглянул на отца, хотя, конечно, откуда тот мог знать такие детали. – Он поставил свою визу на бумагах о помиловании Принс, а потом отозвал её. И это всё лишь для того, чтобы подставить тебя!

Отец задумчиво посмотрел на меня, потёр пальцами светлые брови:

– СИБ покровительствует корпорации Дельта? – Я кивнул. Отец протяжно вздохнул. – Они использовали тебя, чтобы дискредитировать мой проект национализации… Но почему ты на это повёлся?

– Во время тренировочного прыжка я случайно вышел возле Альфа Центавра. Произошла авария. Пришлось сесть в колонии. Я увидел, как там живут люди, и хотел помочь.

– Елена отравила тебя всем этим, как ядом, – буркнул он, но краем губ улыбнулся. – А думать не научила.

– Она умерла слишком рано, – сказал я, проглатывая горечь.

Мы с отцом несколько секунд смотрели друг другу в глаза. И я подумал, что раньше мне очень хотелось, чтобы мы с ним хотя бы раз перекинулись о маме парой слов. Чтобы оба почувствовали, что нас хоть что-то связывало, кроме генов. Общая утрата.

– Это моя вина, – слова едва просачивались сквозь сжатые зубы отца, я понимал, что ему трудно говорить. – Зря я разрешил тебе учиться в Лётной Академии. Чувствовал же.

Разговор заходил в тупик. Мне вспомнилось, как Принс, посмотрев то несуществующее видео, говорила, что Карлос считает меня предателем. Как спрашивала, что я выберу: её или отца. Как поверила мне, а не брату. В тот момент я почувствовал насколько дорог Принс.

– Теперь это неважно, – я опустил голову. – Ничего не изменить, да и… –  чуть не сказал «да и мне бы  не хотелось», но вовремя осёкся.

Прозвучало бы так, словно я плевать хотел на отца. Но это не так. Отец молча сверлил меня взглядом.

– Пока я не вижу выхода… Люди из СИБ скоро будут здесь, – отец сделал шаг ко мне, его рука была за спиной, и мне показалось, что в ней инъектор, который он сейчас вонзит мне в шею.

Пистолет в ладони призывно горел. Стрелять в отца? На это я точно был не способен. Убить себя? А что это даст Принс? Кто её предупредит? Жив ли ещё Смарт? Я тоже не видел выхода.

– Возьмите мими…крией…, – вдруг закашлялся Сантьяго, – …тор…

Дорогие читатели, не забывайте махать ручками (писать комментарии). Кто переживает за Сантьяго, отзовитесь?P.S. Если вы видите ошибки, вы можете мне в комментариях сказать, я только за помощь, если что-то упустила. Главное, чтобы это было тактично и не обесценивало мою работу. Корректора у меня пока нет. Книг через пять, может, заработаю на него))) А пока я вот так ставлю главу на таймер в час ночи, когда мне в шесть вставать. И, уже в миллионный раз прочитав этот текст, едва различая буквы, могу допустить ошибки. Всех обнимаю.

15.3

Меня бросило в жар, и я обернулся на него. Несколько секунд пытался понять, действительно ли слышал голос Сантьяго. Вдруг почудилось? Часто дыша я вглядывался в его побледневшее лицо, на котором едва заметно шевелились губы. Шевелились! Радость стукнула в голову, как шампанское, я тут же сорвался с места, опустился рядом с Сантьяго на колени. Заглянул в тёмные глаза, перевёл взгляд на рану. Мне чертовски хотелось, чтобы она затянулась, и от неё не осталось следа. Но свежий шов пересекал тело Сантьяго от низа горла фактически до паха. Одно неосторожное движение, и она могла бы разойтись.

– Молчи, – сурово сказал я Сантьяго. – Одними нанитами здесь не обойтись. Твоя очередь быть немым.

И он обречённо улыбнулся. Я так незаметно перешёл на «ты, но именно «ты» казалось самым правильным в этой ситуации.

– Ты сказал «мимикриейтор»… – Я взглянул на труп Ласейраса, потом вновь на Сантьяго, и тот соглашаясь прикрыл глаза. – Мы с ним похожи телосложением…

Сантьяго едва заметно кивнул.

– Камер здесь нет?

– Нет, – на этот раз сказал отец.

– Не уверен, что смогу быстро настроить мимикриейторы, там сейчас запрограммированы другие лица… – произнёс я.

– Я смогу, – сказал отец, который уже подобрал снятый мною мимикриейтор с пола.

– Ты? – удивился я.

– Дипломатия непростая вещь, – серьёзно сказал отец и подошёл к мёртвому Ласейрасу.

– Зачем ты его убил? – спросил я, поздно сообразив, что сейчас едва ли время для таких вопросов.

– Он начал в меня стрелять, – напряжённо ответил отец.

– Ты же был убеждённым пацифистом?

– Не всегда. Это всё одна женщина меня испортила, – он сказал это очень тепло. – Но когда жизнь сына на кону, как тут не спуститься на несколько ступеней эволюции ниже.

Говоря это, он смотрел на Сантьяго. Видимо, считая, что как раз там, внизу эволюционной лестницы, этот гигант и находился.

– Он тоже решил сначала стрелять, потом говорить, – добавил отец, включая сканер лица на мимикриейторе. – Получил то, что заслужил.

Я взглянул на раскуроченного Сантьяго. Наверное, он подумал, что здесь засада.

– Настроил, – сказал папа.

Сантьяго окинул меня строгим взглядом, словно прикрикнул: «Быстрее переодевайся в одежду Ласейраса, идиот». Не медля, я скинул с себя вишневую майку, на которую презрительно фыркнул отец. Снял с трупа потёртый лонгслив, молниеносно натянул на себя. Вскоре куртка и штаны убитого были на мне. А моя одежда – на на нём.

– Люди Андромахи где-то здесь? – спросил я.

– Да, уверен, уже рядом, – бросил отец.

– Ты принесёшь им мой «труп»?

Отец кивнул. Я спрашивал, потому что не верил, что он делает это. Так легко согласился? Радовался, наверное, что тему со мной можно закрыть. Не нужно мучиться с моим беспамятством. А эти слова про «жизнь сына на кону» просто какая-то игра.

Вот он сейчас уйдёт, и мы больше никогда не увидимся. Стояла давящая тишина, пока отец сканировал моё лицо. Я разглядывал глубокую морщину, пересекающую его лоб вдоль. Мне казалось, что раньше я её не замечал. Отец как-то неуловимо изменился за то время, что…  сидел в тюрьме из-за меня. Черты стали резче, он осунулся. А потом мне на ум пришла ужасная вещь.

– А если обман вскроется? – спросил я. – Тебя убьют?

– Возможно, – отмахнулся он и отвернулся.

Я успел заметить, что по его вечно радушному лицу прошла трещина печали. И подумалось, что это не из-за того, что он может умереть. А из-за того, что я спросил. Так равнодушно поздно. Стало больно от вины, воздух застрял резью в лёгких.

Я в полной мере осознал тяжесть выбора, который сделал поспешно быстро, потому что был ужасно эгоистичным ребёнком. Оставался им до сих пор.

Папа молчал. Это было исполненное достоинства молчание, он будто просил меня о сдержанности, о терпении.

– Так не должно быть, – начал было я, но отец стал прикреплять к моей шее мимикриейтор.

Это было так странно – чувствовать его прикосновение.

– Сейчас я уйду с телом Ласейраса, а ты беги отсюда. Найди корабль, предупреди свою подружку, улетайте, – сказал он непривычно быстро.

Вот мой отец где-то далеко сидел в тюрьме, а теперь он приносит себя в жертву ради меня? Когда он был далеко, потеря ощущалась не так остро. Его слова вызвали всплеск страха.

– Они ворвутся сюда с минуты на минуту?

– Я этого не знаю, они ищут меня в любом случае. Сюда я ушёл без их ведома. Не знал, что ты заявишься к Ласейрасу. Хотел поговорить с ним. Но СИБ, возможно, обшарили станцию и уже рядом. Тебе нужно уходить как можно быстрее.

– Понял, – сказал я и подошёл к столу Ласейраса. – А ты можешь мне ещё помочь?

– Ещё?

– Обрежь ножки у стола, – попросил я.

– Зачем?

– Просто обрежь, под самый корень, – тихо ответил я.

Отец резким движением обнажил катану, рубанул по одной ножке стола, тот наклонился. Потом по второй, стол рухнул. Две последние ножки были отсечены одним махом. Императорская катана легко рассекала металл. Даже удивительно, что Сантьяго отделался лишь раной, а не оказался разрубленным пополам.

– Теперь помоги мне положить его, – я кивнул на Сантьяго, – на эти импровизированные носилки.

– Ты с ума сошëл.  Парень не жилец.

– Пока он жив, я его не брошу, – я уставился в глаза отцу с одичалой решительностью.

Возможно, сейчас именно цель спасти Сантьяго сохраняла мне рассудок. Это позволяло мне не думать о том, что в сущности происходило. Я погубил своего отца. Он несёт ответственность за мои действия. Но я глядел на то, как тяжело поднимается грудь Сантьяго, и отгонял мысли, которые способны были свести меня с ума. Сейчас не время.

Отец окинул меня каким-то неопределённым взглядом. Потом посмотрел на Сантьяго и присел рядом с ним.

– Внутренние органы не повреждены, но рана слишком большая, – сказал он. – Ты не сможешь сбежать, если будешь тащить его.

– Смогу, – сказал я.

– Оста…вь м..ня, – еле шевелящимися губами пробубнил Сантьяго. – Уходи.

– Захлопнись, майор, – строго отчеканил я, чтобы было понятно, что это не обсуждается.

Сантьяго закатил глаза, хотел что-то ещё сказать, но не смог, лишь задышал чаще. Потом он поднял немного руку и указал на сумку разгрузки на ремне. Не спрашивая, я быстро обшарил её и нашёл два передатчика.

– Отцу…дай, – промямлил он.

Как ни странно, я понял, что Сантьяго имел в виду.

– Ты знаешь, где дислоцируются люди Андромахи? Где они собираются напасть?

– Если повезёт, могу узнать, – сказал отец и взял один из передатчиков.

– Подашь сигнал…

– Я знаю, как этим пользоваться. Выясню где, включу передатчик.

Дальше, не говоря ни слова, он помог мне осторожно подложить стол под спину Сантьяго.  В углу кабинета Ласейраса я нашёл магнитные крепления и повесил пару на столе, закрепив майора. Ответные части расположил у себя на поясе.

– Мистер Ласейрас, – раздалось из динамика. – У нас здесь нежданные гости. Знаю, вы просили не беспокоить, но они расстреляли входную дверь…

– Быстрее, – буркнул отец и открыл потайную дверь в дальнем конце кабинета.

Напрягаясь изо всех сил, я зашагал к выходу, таща за собой стол с Сантьяго. В дверях остановился и, посмотрев на отца через плечо, обронил:

– Пойдём с нами.

Он молчал. Стало больно.

Теперь, когда слишком поздно, мне захотелось обнять отца. Мы с ним почти никогда не касались друг друга. И мне даже казалось, что отец брезгует похлопать меня по плечу, или просто ненавидит за что-то. Только сейчас было плевать на обиды. Хотелось почувствовать, что он есть, запомнить этот миг, запомнить, что у меня есть отец. Но я удерживал носилки, которые нельзя слишком резко двигать. В глазах скопились слёзы. Я отвернулся.

– Не хочу, – сказал отец мне в спину. – Я постараюсь убедить Андромаху в твоей смерти. Насколько получится, зависит от глупости его людей.

15.4

~3112~

Когда я услышала, что Альдо собирается на переговоры с неким Гомером, то ощутила, как усилилась тревога. Этот Гомер, о котором говорил Карлос. Он охотится за браслетом? Или хочет помочь, как сказал Трой? Судя по словам Альдо, Гомер был на нашей стороне. Просто редкостный трус, предпочитающий вершить дела чужими руками. Что-то вынудило его вылезти из комфортной норы.

Интуиция явственно нашёптывала, что Гомеру верить нельзя. Но тем не менее, весть, что он готов помочь кораблями и людьми, была любопытной. Странно, что Альдо, который всегда говорил, что имперцами нельзя вести переговоров, сейчас решил встретиться с Гомером.

Впрочем, желание встретиться с ним изъявила и я. Альдо нехотя позволил мне присутствовать. Велел только молчать.

Мы шли в ангар, куда должен был прилететь челнок Гомера. Я, Альдо и Шёпот. Раньше они вот так с Карлосом ходили. Теперь со мной. Это придавало мне сил, даже отчасти перекрывало беспокойство о нашей группе разведки. О Трое.

Я не верила в возможное предательство. Но боялась за его жизнь. Впрочем, за жизнь Сантьяго я волновалась тоже. Как там справляются очаровательный идиот и хмурый ворчун? Улыбка была неуместной, но я верила в них обоих. Не позволяла себе скатываться в удушающую тревогу.

Однако едва корабль Гомера сел, все эти мысли улетучились, будто их сдуло манёвренными двигателями судна. Мы будем вести переговоры с Имперцами. Казалось, что в жизни человечества наступает новая эра. Возможно вместе мы что-то изменим, ведь в конечном итоге мы все люди, а не животные.

Меня проняло странным восторгом, каким-то вселяющим веру энтузиазмом. Как будто жизнь поворачивалась ко мне лицом и глядела на меня не как на букашку, которую намеревалась раздавить башмаком. Я посмотрела в смотровой экран, где звёзды блестели как-то обнадёживающе.

Когда из корабля выдвинулась аппарель, и по ней стал деловито, убрав одну руку за спину, спускаться мужчина в идеально чистом синем костюме, я даже затаила дыхание. Нет, я не доверяла этому мужчине, но мне было очень любопытно, что он из себя представляет? Что он в действительности может нам предложить? Благодаря Трою, я поняла, что за имперским фасадом, обожённым в горниле нашей ненависти, тоже находятся люди. Мне было интересно заглянуть за фасад.

Твою мать, ну что же Трой со мною сделал? Я же лёгкая добыча. Вообще мочить нужно этого мужика, прямо здесь, прямо сейчас, когда он такой расслабленный, думает, что несёт нам спасительную соломинку и мы просто не сможем отказаться. Да, ненависть всё ещё жила во мне. Но я уже крепко держала её на поводке.

Я, конечно, положила руку на бластер, но твёрдо знала, что пока Гомер не начнёт делать глупости, я в него палить не стану. Между тем, он уже подошёл к нам.

– Приветствую, старого друга Альдо Санчеса, – он протянул руку старику, тот пожал её, – и его угрюмого товарища Марка Корнелли.

Шёпот ему руку не пожал. Только кисло ухмыльнулся.

– О, а это стало быть… – он посмотрел на меня как-то ошалело, будто увидел что-то необыкновенное. – Принс Гонсалес?

Когда он сказал моё прозвище, добавив к нему ещё сочетание букв, которое обычно называют фамилией, я даже вздрогнула. Фамилия – это не то, что роскошь, это невозможная для колонистов привилегия.

Он протянул мне руку, но я зависла на несколько секунд, разглядывая ярко-синие живые глаза Гомера. Почему он сказал Гонсалес? Что это значит?

Но показывать своё замешательство я не стала, пожала имперцу руку. Она у него была тёплая, крепкая, но какая-то бережная что ли. Гомер аккуратно, даже уважительно исполнил этот жест.

– А как к вам обращаться? – спросила я. – Это же вашей кровати я обязана спасением?

Он улыбнулся. Мне почему-то показалось, что с ним нужно играть в дурочку, потому что уж больно он хотел мне понравится. Явно уделил внимания больше, чем остальным. Альдо в этот момент глянул на меня с одобрением. Хотя я думала, что он будет осуждать, что я взяла и заговорила без разрешения.

– Вы имеете в виду ложу? – со снисходительной ухмылкой, будто я маленькая девочка, спросил он.

Я кивнула.

– Так она совсем не моя, её основала Елена Бланк, мать Троя, – бархатисто произнес он. – А кстати, где наш друг Трой? Почему не вышел меня встречать?

Я замялась. Как это? Ложу основала мать Троя? Странно, что он об этом не говорил.

– Он занят, – холодно отчеканил за меня Альдо. – Так зачем ты явился?

– С удовольствием расскажу, но не в ангаре же. Ты забыл про гостеприимство? Я захватил с собой небольшой задаток для плодотворного сотрудничества, – Гомер достал из внутреннего кармана пиджака круглую консоль, которые обычно использовались для программного контроля над передовыми военными истребителями.

Я глянула в смотровой экран, там как раз один такой остановился рядом с нашим кораблём. Стоил немалых денег. Неплохое начало разговора. Интересно, что он попросит взамен?Спасибо большое, что читаете! Если вы забыли подписаться, вот ссылка Подписаться на автора

Глава 16. Мисс Гонсалес

~Марс~

Зачем Трой тянул меня за собой? Я абсолютно бесполезен. Только задерживаю. Несколько раз я пытался связаться со Смартом, но безрезультатно.

– Пе..– я хотел сказать «передай с корабля сигнал Альдо», но язык не шевелился.

Несколько раз я терял сознание. Один раз ударился головой об эту чёртову столешницу. Провалился в черноту, а когда смог открыть глаза, то увидел, что меня тащит Матео и бурчит, обиженно, словно шестилетка:

– Ты вот сейчас  подохнешь, а так и не зашел ко мне…

Черт, а ведь правда не зашёл к нему, когда он пришёл в себя. Не успел. Не знал, как с ним говорить. Матео за всё время был ранен впервые, чёртов везунчик. Нет, меня не смущали его увечья. Думал лишь, что если бы не самоотверженность Принс, оставил бы брата умирать. Ради команды. Ради какой-то общей миссии.

Вот и сейчас Матео пялился на меня, а я отводил взгляд. Но я же командир, он знает. Зачем винит меня? Зачем делает это?

– Матео, – выдохнул я, и вдруг ощутил, что меня куда-то переложили.

Я чувствовал спиной не прохладу синтетического дерева, а тепло жёсткой ткани, будто кто-то только что уступил мне какую-то лежанку. Перед глазами стояла муть, я видел лишь отдалённые очертания световых пятен.

По лицу ударило чем-то мягким.

– С.. уб.., Сорви! – раздался незнакомый женский крик, будто через сотни миль.

У моих глаз вспыхнул образ Принс:

– Почему ты даже не пытался узнать, что со мной? – её глаза блеснули огнём ненависти.

Я увидел, как в её руке сверкнул нож.

– Пыт… сдел… всё, что мог… – слова повисали на языке камнями.

– Ты меня не любил, – процедила сквозь зубы Принс и воткнула мне нож в руку.

Стало больно, я судорожно дёрнулся, но кто-то удержал меня.

– Люб…ил – простонал я, проваливась в слепую тьму.

Вырвался я из неё с каким-то адским боем, с истошным воплем, который встряхнул мозги, отдавая в висках. Было душно и страшно, складки шероховатой ткани, на которой я лежал, впивались в размякшую от пота кожу. Я медленно приходил в себя в подёрнутом пеленой сумраке, центром которого теперь являлось что-то чёрное и влажное.

Я слушал тупой звон в ушах, чувствовал себя обессиленным, не способным поднять даже голову. Совсем как младенец. Чёрное пахнуло теплом в лицо, из-под него высунулось что-то розовое и мокро мазнуло по щеке.

Сфокусировав взгляд, я увидел в черноте два углубления – ноздри. Чёрное – это собачий нос. Розовое скукожилось, как лист дерева осенью, и снова сделалось плоским – вонючий собачий язык. Он всё прикладывался и прикладывался к моей щеке. Я только смог что-то промычать, но кто-то крикнул, и собака убежала.

Передо мною появилось что-то круглое и бледное, с двумя голубыми дырами. Лицо. Его обрамляла какая-то солома. Светлые волосы. До меня почему-то так долго всё доходило. Мысли плыли из каких-то неизведанных чёрных далей. Так медленно, казалось, гребли против течения.

Ласейрас? Этот человек был похож на хозяина Нежных Ляжек. Но смотрел совсем не так. Ласейрас взбалмошный хитрый мужик, а здесь на меня пялился кто-то решительный, простодушный, с печалью брошенного щенка в глазах.

– Держись, майор, – сказал человек с лицом Ласейраса бархатистым неуверенным голосом. – Ты мне нужен.

Кто же это? Кто-то из моих людей? Не помню таких. А? Вдруг в памяти всплыл неприятный образ, как Принс целовалась возле рубки с светловолосым парнем. Трой. Почему он выглядит, как Ласейрас? Мне вспомнилось, как я увидел его труп, потом тень его убийцы. Свой выстрел. Блестящий металл, вспарывающий мне брюхо.

Сколько раз смерть ходила рядом, и никогда она не заставала меня врасплох. Первым и единственным ударом. Я успел увернуться, чтобы меня не разрубило пополам, но лезвие всё равно задело. Темнота откусывала от зрения огромные порции. Вслед за мыслями меня куда-то уносило. В какую-то чёрную дыру с её непреодолимым притяжением. Испуг вырвал из моего рта тихий стон. Я интуитивно знал, что оттуда, куда я проваливался, возврата нет.

Паника последним аккордом ударила по нервам и стихла. Я остался посреди ничто и нигде. Один. Я зачем-то пытался воскресить в памяти лицо Матео, будто хотел посмотреть на него в последний раз, или зацепиться таким образом за жизнь. Не смог.

Друзья, вчера сделала очередной поэпизодный план, и получается, что до конца книги осталось ещё немало глав, не семь, как я думала. Надеюсь, что вы только рады!