Текст книги "Арестантка: Путь на Броссар (СИ)"

Автор книги: Нина Вайшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Глава 25. Браслет из звёзд

~Шёпот~

Каюта Альдо выполняла функции и кабинета. Отдалённо она всё ещё напоминала имперскую переговорную, которой когда-то была.

Я ждал старика и вглядывался в остатки былого интерьера. Сел в удобное кресло из дерева, но с добавками, позволившими ему сохранить приличный вид. Кто знает, сколько высокопоставленных задниц на нём сидело? «Тореадор» ужасно старый корабль, старше меня самого. Зато он чертовски надёжен, и после семидесяти лет эксплуатации почти не утратил прежнего лоска.

На этом судне было заключено соглашение, давшее начало Земной Империи, такой, как мы её знаем сейчас.

Я взглянул под потолок, где на галтели виднелась стертая табличка. На ней когда-то красовался герб «Конфедерации Развитых Государств». На этом самом корабле пятьдесят лет назад её не стало. Она вошла в состав Империи.

После объединения главных государств, «Тореадор» принадлежал Массимо Гонсалесу, мятежному генералу. Этот же корабль был символом восстания Карлоса. И теперь «Тореадор» снова в центре событий. Какими они будут?

– Есть новости из конуры? – спросил Гомер, заходя в каюту следом за Альдо.

– Мы оставим  в совете пиратов нашего представителя, – ответил старик. – Кстати, спасибо за «Деспота», он хорошо подействовал на конгломерат.

– Собственно, поэтому я и предоставил его вам, – Гомер широко улыбнулся. – Чтобы купить его, пришлось провернуть аферу века. Но это тот корабль, который в одиночку может решить исход сражения. А какой рой дронов у него в брюхе… Ух..

– Корнелли, принеси инопланетную побрякушку, – с довольной улыбкой сказал Альдо. – Удовлетворим любопытство Гомера.

Я внимательно посмотрел на старика. Он что, серьёзно? Честно говоря, я не знал, почему злился больше. Потому, что Альдо всё-таки пошёл на поводу у интригана в расписном костюмчике или потому, что мне снова нужно было касаться инопланетного браслета.

Помедлив мгновение, я вышел из переговорной и направился в маленькое помещение, служившее мне каютой. Инстинктивно закрыл гермодверь за собой. Наклонился к сейфу и достал из него чёрный кейс. Уже от того, что взял его  в руки, в ушах зазвенело. В звон вклинился какой-то шелест, похожий на тихое старческое бормотание. Затем оно стало похоже на далёкий собачий лай. Гул выстрелов из бластера. На секунду тошнота подкатила к горлу, я шатнулся, теряя ориентацию в пространстве.

Успел зацепиться рукой за полку с техническим снаряжением. Зачем-то взглянул на руку, и голова закружилась от расстояния, на котором она находилась. Будто я был на крыше небоскрёба, а рука внизу, на земле. Меня словно вытянуло в спагетти.

Я, что в чёрной дыре?? Но мы же у станции Линдроуз… Пространство обратилось в горячий воск, стекающий вниз по зеркалам. А в зеркалах туннели моих отражений, будто проходы в миллиарды кривых миров. На мои руки-спагетти легли тёмные дымчатые провода.

Воспоминание болезненно впорхнуло в мой мозг. Клара. Она просила меня забрать Сантьяго с уроков по фехтованию. Сказала, что он очень просил. Я отказался. И тогда она положила ладони на мои. У неё было такое приятное прикосновение. Я едва не поплыл, и не согласился. Всё же устоял. Помню разочарованные глаза Клары.

Едва образ оборвался, как безвременье черной дыры схлопнулось, и меня будто выплюнуло обратно. Рвотный спазм сковал горло, едва не избавив от завтрака. Я согнулся под тяжестью собственного тела, припал к кровати, пытаясь отдышаться, будто бежал марафон. Что это было? Что это, твою мать, значит? Зачем я это вспомнил? Клара хотела, чтобы я это вспомнил?

Стук в дверь сделал барабанным перепонкам больно.

– Корнелли, какого рожна здесь происходит? – послышался рассерженный голос Альдо, и я подумал, что давно не слышал, чтобы он так открыто злился. – Ты уже пятнадцать минут там сидишь!

– Прошло всего секунд тридцать, – ответил я, стараясь выйти из каюты, не вписавшись в дверной косяк. – Говорю же, от этого браслета одни неприятности.

– С тобой опять кто-то говорил? – спросил Альдо, подступив ко мне близко, но затем сделал шаг назад. Меня качнуло, словно я был на корабле, только в море.

Я встал для надёжности поближе к стене.

– Нет, – сказал я, с любопытством глядя на Гомера, который как-то хищно смотрел на кейс. Но только ровно секунду. Потому по его лицу снова разошлось приторное благодушие, и я продолжил: – Пространство начало чудить. Такого ещё не было.

– О, подполковник Корнелли – сказал Гомер, не скрывая удивления. – У вас есть доступ?

Мы с Адьдо переглянулись. Значит, Гомер что-то знал. Возможно, даже больше, чем мы. А может, и меньше? Я всё ещё ему не доверял. Да, Гомер нам помог, и мы должны поделиться с ним информацией. Только всё рассказывать точно не стоит.

– А что ты знаешь о доступе? – легко, без нажима, спросил Альдо, будто мы втроём сидели на Земле, в каком-нибудь кафе в Париже, попивали столичный кофе, заедая круассанами. Разговаривали о простых и нужных для пенсионеров вещах. «Что ты знаешь о нейропротезировании?» – вот как прозвучал этот вопрос.

Гомер подвигал челюстями, словно действительно жевал этот самый круассан. Но на вкус он был суховат.

– Много. Наверняка больше, чем вы, – как-то с наигранной обидой сказал Гомер. – Но вопросом на вопрос отвечать невежливо.

– Мы ценим твою помощь, – Альдо пожал плечами. – Но ты же сам понимаешь, мы не можем считать тебя надёжным союзником, не зная твоих мотивов.

– Значит, я ненадёжный союзник? – Гомер окинул нас взглядом учителя, умиленного тупостью учеников. – Позвольте я расскажу вам притчу?

Я прикрыл веки, ну что ж разговор за кофе с черствыми круассанами продолжался.

– Валяй, –  сказал Альдо, словно ему было интересно, и я подумал, это даже хороший ход. Гомер безусловно любит покрасоваться и, может, расслабившись сболтнëт лишнего.

– Путники шли дорогою в летнюю пору, в полдень, изнемогая от жары. Увидели они платан, подошли и легли под ним отдохнуть, – начал Гомер, широко раскинув руки. – Глядя вверх, на платан, стали они между собою говорить: «А ведь бесплодное это дерево и бесполезное для людей!». Ответил им платан: «Неблагодарные вы! Сами пользуетесь моей сенью и тут же обзываете меня бесплодным и бесполезным».

Гомер ухмыльнулся, снова по-учительски, но теперь будто желал спросить домашнее задание:

–   Знаете, почему вы, два грубияна, проиграли войну?

– Почему? – с любопытством спросил Альдо.

– Потому что у вас проблемы с доверием, – с улыбкой ответил Гомер.

Я подавил смешок. Интересное заявление.

– Ты потерял всё ради нас. Но вот зачем это тебе? – Альдо прищурился. – Как ни крути, ты не платан. И это не мы пришли под твою сень. Ты сам приперся.

– Не веришь в единство морали и счастья?

– Боюсь, что не в твоём случае, – ответил Альдо.

– А в случае Елены? – мягко улыбнувшись, спросил Гомер. – Я всего лишь её последователь.

Он достал листок толстой бумаги из внутреннего кармана расшитой золотистыми нитями куртки. Протянул Альдо. Тот развернул листок и молчал, глядя на него.

– Она искала, как связаться с тобой, – прошептал Гомер. – Это её и подвело. Старомодная записка вашему общему другу.

Альдо рывком смял листок, глубоко вздохнул и кивнул мне, мол расскажи.

25.2

– Если готический психодел в моей башке можно назвать доступом, то да, – я положил сейф на стол. – Доступ у меня есть.

– Странно, что у такого человека, как ты он есть… – Гомер потёр подбородок. – Здесь есть ещё какой-то фактор? Ах да, раскаяние…

Ага, знаешь ты больше нас. Я выжидательно промолчал. Кейс с браслетом в моих руках будто стал теплее.

– Раскаяние одна из добродетелей древних вегианцев, – с умным видом выдал Гомер. – Как и великодушие. Интересно. А у кого-то из вас ещё есть доступ? Принс что-то видела?

Вегианцы звучало явно хуже того названия, что им дал Матео. Но не хотелось встревать в разговор.

– Так не пойдет, твоя очередь отвечать на вопросы, – остановил его Альдо. – Откуда ты вообще знаешь про артефакт?

– Я же люблю тайны, и долго занимался исследованиями на Веге, сначала один, а потом ко мне присоединилась Елена. У неё были записи из компьютера одного из вегианцев, которые она нашла на Веге во время первого визита.

– Да, визитантес всегда интересовали её, – сказал Альдо

Гомер вопросительно на него посмотрел.

– Мы называем пришельцев визитантес, – пояснил я.

– Красиво. Думаю, что стоит их переименовать. Всё равно сами себя они называли Шуоалилтшуошуошуошу. Их язык был похож на дуновение ветра.

– Как поэтично, – старик скривил губы. – А знаешь ли ты что-то кроме поэзии? Почему они вымерли например? И что это за шутки с подпространством?

– Они почитали добродетель настолько, создали свой собственный рай, куда помещалось сознание человека после смерти. Они каким-то образом научились измерять эту добродетельность… В конце концов, многие из них стали жить очень короткую жизнь, чтобы не запачкаться. Не успевали рожать детей. Они вымерли, потому что очень хотели в рай. Пока это лишь предположение.

– То есть они все в подпространстве?

– Ну, лучшие из них, – Гомер улыбнулся. – Кроме чистоты, важна была ещё одна характеристика. Масштаб хороших дел. Что-то такое. Ещё и раскаяние.

Я хотел было спросить про Карлоса, но не стал. Что-то внутри будто протестовало.

– А если Принс войдет в командный пункт, где она окажется? – вместо этого спросил я.

– Не знаю. Возможно, ощущения будут, как внутри чёрной дыры. Сложно сказать, – Гомер вздохнул и кивнул на кейс. – Нам очень повезло, что сохранились какие-то артефакты.

Я не хотел выпускать кейс из пальцев. Мои ладони будто до сих пор чувствовали прикосновения Клары, которая просила меня забрать Сантьяго с занятий по фехтованию. Только мне казалось, что на этот раз она просила меня о чём-то другом.

– Можно я взгляну? – Гомер протянул ко мне руки.

Грудь обожгло каким-то странным чувством. Страхом? Злостью? Да что за чёрт?

Альдо сурово кивнул мне, я открыл кейс. Чёрные звёзды бликовали в свете ламп. Чертовски красивые. Острые грани обжигали притягательным чувством опасности. Никак не получалось оторвать от них глаза, я смотрел и меня уносило куда-то в первородную бездну, туда, где великим взрывом зародилась наша Вселенная. Среди бликов космической пыли и горящей плазмы. По позвоночнику пауком полз необъяснимый страх.

В отражении одной из звезд я увидел Клару, её глаза всё ещё о чём-то просили. Я резко отринул наваждение. Ну не может это быть она. В этот рай, наверное, попадают только люди, помеченные браслетом. Клара же ничего не знала о нём. Она не может меня ни о чём просить сейчас.

Дать кейс в руки Гомеру было почти физически больно. А тот едва его взял, расплылся в сытой улыбке, как кот, сожравший целый выводок цыплят. Он осторожно подцепил кончик браслета, достал его.

– Ну что, кажется, на тебя не реагирует, – ухмыльнулся я. – Ты не достоин даже ночевать на пороге рая?

– Похоже на то, но я и не рассчитывал, благие намерения часто выстилают дорогу, сами знаете куда, – сказал Гомер. – А у меня они исключительно такие.

– Ага, – произнёс Альдо. – Что ты знаешь о браслете?

– Это что-то типа адаптера сознания для попадания в рай. Елена узнала, что таких вещиц у веги… визитантес были тысячи. Но не смогла найти ни одну. Поэтому наши исследования заглохли.

– А со стороны Империи не было интереса? – спросил Альдо.

– Был, но как только они поняли, что пока нет способа перенять их технологии, потеряли его, –  Гомер развёл руками. – А так кое-что изучили о их жизни. Как и мы, люди, они очень боялись неопределённости, поэтому вот и создали свой рай, чтобы хоть после смерти была определённость. Но это уже на позднем этапе развития. У них были корабли, которые летали за пределы системы Веги. У Регулуса найдены следы их базы.

– Они вымерли, несмотря на космическую экспансию?

– Скажем так, ощущение, что экспансия им наскучила, – добавил Гомер. – Этот роковой вопрос о смысле жизни мучил их сильнее, чем нас. Мы тут всё живём, наслаждаемся едой, любовью, распределяем блага. А их ужасно волновала эта тщетность. Ну пожил, ну удобрил собой землю. И что? Мы как-то справляемся. А они направили своё развитие, чтобы сделать жизнь не тщетной. Чтобы после смерти измерить ценность и греховность своей жизни, и если повезёт, попасть в рай.

Да, чудилы какие-то. Жизнь, конечно, не долина радости. Но мне она всегда казалась интересной. Вроде всё плохо, ты катишься во тьму, но что-то хорошее обязательно нагонит и даст подзатыльник. А жить ради каких-то заслуг, которые посчитают… Да и что это за рай такой? Зачем мне к нему доступ?

Вдруг пол под ногами дёрнулся, корабль шатнулся. На мгновение набрал ход, и тут же остановился. Я устоял на ногах, а Гомер с Альдо повалились. Один на стол, включив голограмму со звёздами, а второй распластался на полу, и браслет выпал из его рук, поблёскивая серебристым светом на заострённых лучах. Я немедленно поднял артефакт с пола, радуясь, что от прикосновения к нему мою голову не разорвало от видений. Как едва не случилось в прошлый раз.

– Исигуро, обстановка? – по связи спросил старик, ему что-то ответили, и он расслабился.

– Что произошло? – вытирая ушибленное плечо, пробормотал Гомер.

– Какой-то программный сбой в работе бортового компьютера, – прошелестел Альдо, похоже он был зол и как-то сурово глянул на Гомера.

–  Смарт несколько дней назад модернизировал, возможно последствия, – сказал я. – Корабль очень старый…

– Да, он помнит человечество совсем другим, – оглядывая бывшую переговорную сказал Гомер. – Более человечным, что ли…

Я устало закатил глаза. Ещё одного разговора о благе я бы не вынес.

– Ладно, Гомер, ты доволен? Всё увидел? – спросил Альдо.

– Да, вполне. Нужно снаряжать экспедицию, – улыбнулся он. – Возьмем мой корабль, Принс и пару бойцов.

– С чего ты взял, что летишь с нами? – спросил я. – Пассажиров в миссии не предусмотрено.

– Или я лечу с вами, или команда Деспота взбунтуется…

– Да, понятно, почему браслет не выделит тебе место даже в канализации рая, – усмехнулся я, сам не понимая, почему настолько раздражён, да и ещё показываю это.

– Я должен контролировать свои вложения, и я много знаю о руинах Визитантес, – ухмыльнулся Гомер. – Я вам нужен.

– Ладно, – Альдо пожал плечами и кивнул на дверь. – Оставьте меня, оба.

25.3

~ Трой ~

Я проснулся раньше Принс, поправил ей одеяло, поцеловал в висок, и сел на кровати. Так изнурительно было чувствовать себя немыслимо счастливым, и в то же время ощущать пустоту в сердце от горя. Меня утешала одна мысль.

Отец отдал жизнь, чтобы я продолжил свою здесь. Он отдал мне кольцо и будто одобрил Принс. Жаль, что они не познакомились. Жаль. Я взял её ладонь, взглянул на безымянный палец, на который было надето обручальное кольцо моей матери.

Казалось, что счастье на пару делений шкалы превышало горе. Я буду очень скучать по папе, и винить себя за очень многое. Но я знал, что он бы хотел, чтобы я был сильным. Чтобы завершил то, что начал. И я завершу. Помогу своей невесте.

Со свадьбой можно и подождать. Вернуть повстанцам Вегу, и совершить торжество там. Я подумал, что смогу заняться там образованием поселенцев. Нет, сначала, конечно, будет не до этого. Нужно будет решить много бытовых и управленческих вопросов.

Я поцеловал ладонь Принс. В первую очередь, конечно, этот полёт на Броссар. Мне стало страшно. Принс предстоит войти в какой-то подпространственный командный пункт. А если она оттуда не сможет вернуться? Кольцо поблёскивало фиолетовыми озорными огоньками, словно в насмешку над моими страхами. Я не позволю ей умереть. Там, на месте, мы что-нибудь придумаем. Я поцеловал пальцы Принс.

– Какое приятное дежавю, – сказала Принс, приоткрывая один глаз. – Помнится, я уже просыпалась от того, что прекрасный принц слюнявил мою руку…

Я коснулся губами чувствительной кожи на её запястье.

– Доброе утро, – прошептал я, отстраняясь.

– Не… – она снова игриво протянула мне ладонь. – Можно я проснусь ещё раз?

Она вроде говорила это несерьёзно, но в глазах считалась детская просьба. Я не успел отреагировать, а она как-то пристыжённо замолчала. Заметила, что я увидел.

– Закрой глаза, – шепнул я. – Разбужу тебя ещё раз.

И она с растроганной, совершенно мягкой улыбкой сомкнула веки. Я замер любуясь. При первой встрече она казалась мне дикой, озлобленной, жестокой, а потом я обнаружил маленькую девочку, которой хочется ласки. Невозможно было эту ласку ей не дать.  Пускай Принс вовсе не казалась спящей, она так и не перестала улыбаться, я снова взял ее ладонь в свою и мягко прикоснулся губами к каждой выступающей косточке на ее тыльной стороне, а потом, к каждому пальчику, наблюдая за мечтательной улыбкой Принс. Мне хотелось сохранить эту улыбку как можно дольше.

– Я знаю, что это ужасно глупо, – она открыла глаза. – Но мне так нравится просыпаться рядом с тобой. Жуть какая-то.

– Почему жуть-то? – прошептал я, снова целуя её запястье.

– Это нравится мне так сильно, что даже пугает. Да и кольцо… Я счастлива, что ты мне его надел, – Принс привстала на локте, рассматривая, как мои губы касаются её предплечья. – Магия какая-то. Жаль, нужно вставать, а то бы попросила тебя ещё раз пять повторить.

– Я был бы не против.

– Но сегодня заседание конгломерата. Я должна сосредоточиться на другом.

– Знаю. Я тебя поддержу. Встану с тобой рядом.

Она вдруг напряглась:

– Послушай. Тебе… так сразу нельзя. Ты же имперец…

– Да. Но у меня же на лбу не написано… А если что, надену мимикриейтор, – я пожал плечами, стараясь не показывать недовольства.

– Альдо сказал, что тебе нельзя. Потом, когда мы уже вернём Вегу, люди тебя примут. Сейчас рано. Могут подумать, что я имперская под…

Принс осеклась.

– Под… что? – я отпустил её руку.

– Подружка… – сказала она, сжав губы в тонкую линию. – Трой, я бы хотела, чтобы ты был рядом.

– Пираты по-прежнему будут думать, что ты невеста Сантьяго?

– Тебя волнует, что они будут думать?

– Да…

Я серьёзно посмотрел ей в глаза.

– Послушай, сейчас не время вообще говорить с пиратами про мою личную жизнь, – осторожно сказала Принс и прижалась щекой к моему плечу.

– Ладно, я понял, – выдохнул я и встал. – Пойду навещу старого друга.

– Подожди, – Принс тоже резко встала с кровати, и одеяло упало с её обнажённой груди.

Мой сердитый настрой моментально поплыл. Какая же она была красивая и какая привлекательная. Огромных усилий стоило не протянуть руки, не коснуться, не припасть губами. Ещё и воспоминания прошлой ночи, вплелись в сознание, и по телу пошёл приятный жар. Принс быстро нашла майку, упавшую на пол, но не успела надеть, как я притянул её к себе. Такую смешную, с одной рукой в прорези, вторая же прорезь пока была пока смята на шее. Полуодетость распаляла. Я поцеловал ключицу Принс, спустился-таки губами до груди, обвел языком сосок. Потом ценой неимоверных усилий отстранился и помог ей надеть майку.

– Хорошо, пойдем вместе, – сказал я, отпуская Принс.

Надев куртку, она как-то хитро на меня взглянула.

– Ты же в действительности довольно страстный, – произнесла она. – Как ты сдерживался столько лет?

– Ну… это было сложно, а во-вторых, никто мне грудь не показывал, – я засмеялся и отвернулся.

– Это всё я виновата… Да и потрахаться никто не предлагал, – она подошла ко мне и взяла за руку.

Между той Принс, что говорила это неприятное мне слово «потрахаться», и той что открыто просила ещё раз разбудить себя поцелуем, зияла огромная пропасть, наполненная густым мраком, который мне только предстояло исследовать. Но я любил обе эти её стороны.

Я сплёл наши пальцы, и мы вышли из каюты. Добрались до мастерской Смарта, и он с радостным лицом открыл нам дверь. Мне вообще казалось, что этот человек даже грустит радостными гримасами. Мне вспомнился момент, когда он рассказывал про смерть друга.

Друг.

«Конь, состояние», – передал команду я, увидев на столе Смарта раскуроченную железную тушу робота.

Душа болела за него, и я всё ждал, когда железные лапки зашевелятся.

«Двигательная функция отсутствует, мощность процессора сто процентов», – пришёл ответ.

– Вы рано пришли, – сказал Смарт. – Я ещё не закончил. Наверное, только к вечеру. Здесь очень тонкая работа.

«Я скучал», – я послал неформальное, но искреннее сообщение. И даже не ожидал ответа, на такие Конь обычно не отвечал, так как у него не было для этого программы.

«Я тоже»,  – просочился в сознание не менее тёплый и искренний ответ.

Я замер, уставившись на Смарта. Может, мне вообще показалось. Просто хотелось это услышать.

«Конь, это ты сказал?» – переспросил я.

«Я сказал».

«Ты понимаешь, что такое скучать?»

«Тосковать во мраке пустоты по единственному другу?» – это звучало странно, так непохоже на моего робота, но я ощущал связь такую же, как и раньше.

«В общем, да», – ответил я.

Я немного испугался.

– Всё в порядке? – взволнованно спросила Принс. – Конь выглядит получше, чем когда я его достала из-под завалов… Не волнуйся.

– Да… всё… хорошо, – сказал я ей и повернулся к Смарту. – Ты как-то его модифицировал?

– Ну… нет. Но я, честно, не понимаю, как работает его процессор, – он почесал подбородок. – Может, там что-то и повредилось, или стало работать не так. Но сигнал выдает нужный, глаза светятся. Лапки скоро зашевелятся.

«У тебя сбилась речевая программа?» – уточнил я у Коня.

«Повреждены речевые ограничители, сбился перечень фраз»

Я облегчённо вздохнул. Конь не ожил. Не превратился в какой-то чувствующий искусственный интеллект. Просто фразы теперь подбирает по-другому. Может, у него было установлено несколько профилей, один был направлен на психологическую помощь. Теперь модусы перепутались. Отсюда и непривычные фразы. Одно меня настораживало. «Тосковать во мраке пустоты по единственному другу» – слишком странная фраза для выуженной из набора шаблонов.

Подойдя к столу, я наклонился к Коню. Его глаза светились восторгом. Нет. Они светились, конечно, желтым светом, но мне очень хотелось видеть в них восторг.