Текст книги "Арестантка: Путь на Броссар (СИ)"
Автор книги: Нина Вайшен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)
22.4
~Шепот~
Как ни странно, сегодня пришельцы взяли тайм-аут. Я стоял у стены в медблоке и вглядывался в углы. Ни тебе теней, ни голосов. После того, как со мною говорил Карлос, стало тише. А сейчас и вовсе полный штиль.
Матео сидел на койке и шевелил новыми пальцами. Совсем, как настоящими. Даже не скажешь, что какое-то время он ходил с двумя культями. Повязки на его глазу тоже больше не было.
Меня так и тянуло улыбнуться. Вспомнилось, как он мелкий раздражал меня своей неугомонностью и чертовой дудкой.
– Ты представляешь, дядя Корнелли, Принс и Альдо хотят оставить меня в Совете Конгломерата, – сказал он, выдергивая меня из мыслей. – Я же солдат… А теперь придётся болтать. Главное, пистолет в руки не брать. Ещё застрелю этого придурка Билла…
– Думаю, что половина совета будет тебе благодарна, – сказал я, рассматривая Матео. – Ты не хочешь?
– Отсиживаться в тылу, пока моя семья отправится в рай пришельцев? – он свел брови к переносице. – Кто будет вас бодрить песнями?
И Матео завел:
Bésame, bésame mucho…
Como si fuera esta noche la última vez.
– Да, без этого мы не долетим… – усмехнулся я. – Корабль заглохнет на полпути.
– А то… вообще я серьёзно. Моё место здесь, с вами. Пусть Хана оставят, он хоть начитается вдоволь, пока будет коротать время на станции.
Матео кивнул на койку со спящим после операции Ханом. Тот что-то фыркнул во сне.
– Решение пока не принято, Сантьяго даже об этом не знает, – ответил я.
– Кстати, как он?
– Я приходил к нему, но он был в капсуле… Думаю, что в порядке. Что с ним станет? – сказал я и вспомнил те ужасные часы, в которые с ним не было связи.
А Карлос сообщил, что он, скорее всего, уже мёртв. Мне было страшно. Зато как хорошо сейчас, когда братья оба на корабле. Целые.
– Ты сам как? – спросил Матео. – Пришельцы не донимают больше? Ты так изменился в последнее время.
– В смысле?
– Обычно ты сидел в кабинете Альдо, бесконечно продумывал тактики абордажей, проверял оружие… – он тепло улыбнулся. – А сейчас сидишь со мной.
– Наверное, я постарел, – засмеялся я. – Устал от тактик, оружие всё проверил.
На самом деле мне просто хотелось быть здесь, чтобы увидеть, как Матео очнётся, увидит свои новые пальцы двумя глазами, будет рад. Я специально ходил с Хилом, нашёл самые лучшие материалы, выложил за них целое состояние.
– Ясно, только негласный титул «старик» уже занят Альдо…
– Ну нет, я ещё не старик. Так, мужчина с опытом, – я достал из-за шкафа гитару. – Сыграешь мне?
Матео широко раскрыл глаза:
– Ты серьёзно? Тебе же никогда не нравилось…
– Может, сейчас понравится?
Он взял гитару из моих рук, положил пальцы на гриф, провёл ладонью по струнам. Звук получился таким, что срезонировал в сердце. Матео задержал на мне взгляд.
– Знаешь, я никогда не говорил тебе, потому что… – начал вдруг Матео. – Потому что боялся тебя. Ну ты… такой грозный всегда был. Я в детстве думал, что чуть что не так, ты избавишься ну… от меня.
– Брось, я никогда… не хотел…
– Подожди… – Матео сглотнул слюну. – Я не договорил. Спасибо, что ты нас забрал. Спасибо, что забрал нас обоих. Не бросил…
– Нет…. Не надо меня благодарить… – мне вдруг стало дурно, и за спиной Матео я опять увидел тень Клары.
Полупрозрачную женщину, смотрящую на меня полным ненависти взглядом. Она больше не пугала, но от её вида болела душа.
– Почему не надо? – продолжал Матео. – Ты столько сделал для нас.
Смотря на Клару, я вдруг понял, что мне нужно сказать. Захочет Матео вышибить мои мозги, пускай. Пускай, не говорит со мной больше. Но он заслуживает знать, что я никакой не спаситель.
– Я… убил ваших родителей, – тихо пробормотал я.
– Что…? – Матео отложил гитару на койку.
– У меня было задание ликвидировать заговорщиков, я ликвидировал… вместе со зданием, а потом узнал, что Клара и Альфонсо были среди них, – мне стало душно, и я собирался выйти, думая, что и Матео хочет этого.
– Ты куда? – окликнул меня он. – Мы не договорили…
– Я всё сказал.
– Стой. Ты винишь себя в их смерти? – в голосе Матео не было злости, которую я ждал.
Он потёр нос, уставился на меня, как будто действительно ждал ответа. Будто это не было очевидным.
– Я виноват.
– Ты был солдатом, мы все знаем, что это такое, – Матео пожевал губу. – Думал, я буду тебя за это ненавидеть? Скажи мне это в восемь, наверное, я ненавидел бы. А сейчас… двадцать лет прошло, старичок… Если ты и в чём-то виноват, то сполна искупил вину, воспитав нас.
Он встал с кушетки, подошёл ко мне крепко сжал моё плечо, а потом обнял.
– Куда ты собрался, я ж ещё не спел, – сказал Матео негромко, и я тоже крепко-крепко его обнял.
Глава 23. Всё началось с него
~3112~
Я лежала на спине, глазела на тёмные ячейки металлических решёток на потолке. С тех пор, как мы с Троем вернулись на корабль, прошло около семи часов. Альдо остался в секторе «Конура», обговаривать произошедшее с Биллом.
Пока мы летели, Трой почти не разговаривал. Держал за руку, гладил большим пальцем мою ладонь. Мы легли спать в каюте пилотов, нас обоих уже вело от усталости. Не было сил ни на радость, ни на горе. Трой едва прилёг, сразу заснул. Я укрыла его тем меховым пледом с Лилии-1, который он же мне и подарил, и умостилась рядом.
Трой вздрагивал во сне, я из-за этого постоянно просыпалась. Он всё время ворочался, что-то шептал, покрывался липким потом. Когда я пыталась его обнять, вырывался из моих рук, словно это накинутая на него сеть. Никак не мог успокоиться.
Там, в «Конуре», когда мы садились в корабль, десятки людей приветствовали нас, кричали, улюлюкали. Некоторые из них и не знали об опасности, которая миновала, но торжествовали просто потому, что удалось выгнать имперцев со станции.
«Принцесса!», – один техник узнал меня. В его голосе мне почудилась надежда.
Я теперь ощущала ответственность. Боялась, но знала, что никуда больше не забьëшься, не спрячешься в угол. Это люди, жизнь которых мы должны изменить. Сделать для этого всё возможное.
Жаль, Трой не разделял всеобщий подъём.
Сейчас он повернулся ко мне спиной. Мои руки утопали в теплом меху, а сердце стыло в ледяных тисках. На прикроватной тумбочке рядом с Троем лежала какая-то трость. Он постоянно просыпался и проверял, на месте ли она. В полутьме каюты я видела очертания его приподнимающихся при дыхании напряжённых плечей. Ему было больно. Я совсем не знала, как помочь.
В голове вертелись назойливые мысли. Почему я всё-таки не полетела с Шёпотом? На этом собрании конгломерата я не сделала вообще ничего стоящего, только светила лицом, а Трою могла бы помочь спасти отца. Я была бы рядом. Если не могу защитить близких, то что я вообще могу?
Я удивилась этим вопросам. Раньше думала совершенно иначе: счастье невозможно. Какие к чёрту близкие, если я просто орудие в руках брата? Должна исполнить его миссию.
Трой меня не предал. Как говорил Карлос. Трой потерял отца, но меня не предал. Брат там в своём подпространстве ничего не знает.
– Да, Карлос? – прорычала я вслух. – Видишь? Ты облажался со своим посланием.
– А ты просто влюблённая дура, – ответила я за него, так бы он и сказал. – Потери неизбежны, ты знаешь.
– Знаю, – вдруг сказал Трой, которого я, видимо, разбудила своей болтовнёй. – Просто это мой отец…
И, похоже, он услышал только мою последнюю фразу.
– Понимаю, – я обняла его, прижалась к влажной от пота спине, поцеловала шею. – Прости, я говорила сама с собой.
– Ты права, – он отстранился и сел на кровати, снова спиной ко мне, его голос дрожал. – Я, принимая решения, должен был понимать, что у них будут последствия.
– О чём ты говоришь? – от расстояния между нами почему-то было холодно.
– Не важно.
– Ты жалеешь, что спас меня?
– Ты серьёзно? – переспросил Трой, глубоко вздохнув.
Я не ответила. Как вообще такое сорвалось с моих губ. У него такая потеря, а я о себе и своих страхах. Он, наконец, повернулся. Сначала его взгляд был колючим, но быстро смягчился. Трой ласково потрогал рукой мою щёку. От теплоты прикосновения по шее пробежала щекотка.
– Я жалею только о том, что не достал тебя с Пегаса раньше на три года.
От этих слов стало хорошо. Сердце застучало быстрее, и я почувствовала себя невозможно счастливой и глупой.
– Ты, наверное, хочешь побыть один? – вдруг сообразила я.
За этой эмоциональной лавиной, что на меня обрушилась, мой разум работал со сбоями. Так много радости, вины, ответственности и страха.
– Если можно, – несмело сказал Трой.
– Извини. Я такая навязчивая… Бубню, пристаю к тебе, – мне удалось вынырнуть из тревоги.
Я же людей за собой вести должна, а переживаю, как ребёнок, что меня ночью не обнимают.
– Ты не навязчивая. Просто я разбит, – проговорил Трой. – И мне нужно немного времени собрать себя заново.
Хотелось сказать, давай помогу… Оставлять его, тем более, что мы только встретились, казалось мукой. Но я видела по его взгляду, что его изнутри разрывает такое горе, которое не хочется показывать никому.
– Пойду посмотрю, может, Альдо вернулся, – сказала, вставая с койки. – Я теперь важная шишка. Нужно узнать, о чем они с Биллом договорились. Не хочу что-то упустить.
Я остановилась у двери. Слишком. Слишком тяготило, что Трой будет не рядом. Хотелось поглядеть на него ещё лишнюю минуту.
– Важная шишка? – Трой удивлённо приподнял брови.
– Я теперь лицо революции, Альдо принимает меня в расчёт, – я улыбнулась, одновременно стесняясь собственных слов и напитываясь от них решимостью.
Пусть и с потерями, мы победили. Станция цела, люди живы, Трой жив. Сидит и смотрит на меня… с гордостью. Да. Да! Именно так он и смотрел, траханные звезды.
Только чертова трость на тумбочке причиняла боль. Я понимала, что, скорее всего, она принадлежала отцу Троя. С трудом отвела от неё глаза.
– Ты делаешь сильнее не только меня… – он, вставая с койки, коснулся пледа. – Принс…. Это тот самый?! Ты забрала его с «Блуждающего»?
– Конечно, – я улыбнулась. – Это моя любимая вещь. Никому его не отдам.
По правде говоря, у меня больше и не было своих вещей. Только этот плед. Трой стремительно подошёл и коснулся губами моих губ в нежном поцелуе, словно поняв, насколько мне этого хотелось:
– Я ни о чем не жалею, слышишь?
Он поцеловал краешек ушной раковины. Его тёплое дыхание на шее вводило меня в сладкий транс. Так хорошо, когда он рядом.
– Слышу, – тихо ответила я. – Пойду схожу к Альдо.
– Теперь я уже готов отказаться от своей просьбы, – Трой обнял меня, погладил по спине, и, оказавшись на пояснице, одна его рука приподняла тонкую кофту, залезла под неё, дотронувшись до кожи.
– Ты хотел побыть один, я знаю, как это нужно в такие моменты, – я оттянула его руку, ласково провела ладонью по его пальцам. – Я пойду. Расспрошу Альдо о местной политике. Когда решишь, что хватит быть одному, позови по связи.
– Принс, ты точно не обижаешься? – он внимательно заглянул мне в глаза. – Ты всё, что у меня есть. Понимаешь?
– Да всё я понимаю. Я вообще, видишь, понимающая, – я погладила Троя по щеке. – Не волнуйся. Кто-кто.. а я знаю, что такое терять близких.
– Спасибо… – сказал он, когда я развернулась и направилась к двери.
23.2
~Трой~
Я коснулся трости отца, словно надеялся, что через восемь часов после его смерти она ещё сохранила тепло его рук. Темно-коричневое лакированное дерево было прохладным.
Вспомнилось, как мастерски папа владел этим оружием. Как точно он рассекал врагов. Как мало движений ему требовалось. Только с Андромахой бой затянулся.
– Кем же ты был папа? Участвовал в подпольных боях? – спросил я вслух.
Хотелось услышать его ответ, но теперь за отца говорила тишина. Холодная, полная боли.
Не в силах её терпеть, я поднялся с кровати. Мне нужно было пойти к отцу. Где положили его тело я не знал, поэтому отправился в медблок, к Сантьяго. Каковы бы ни были между нами отношения раньше, сейчас он казался мне другом.
– Старик с зубочисткой положил тебя с одного удара? – услышал я голос Матео, когда я подходил к медблоку.
– Ну он был не старик, а… ниньзя-джедай какой-то… – ответил Сантьяго.
По груди разлилось тепло, потому что Сантьяго говорил об отце с явным уважением. Но потом белый цвет стен медблока стал для меня ярким до боли в глазах. Значение слова «был» ударило реальностью под дых. Я остановился у открытого дверного проёма, справляясь с нахлынувшими чувствами.
Когда я вошёл, увидел Сантьяго, лежащего в койке и укрытого простынёй. Рядом с ним на стуле сидел Матео.
– Доброе утро, Ромео, – с улыбкой сказал он.
– Ты отдал ему свою кличку? – усмехнулся Сантьяго.
– А мне не жалко, Трою больше подходит, – Матео подмигнул мне новым глазом.
– Доброе утро, – произнёс я, стараясь говорить живо. – Как вы?
– Доброе, – ответил Сантьяго. – Со мной всё хорошо. Матео починили. А ты?
– Ну… лучше.
– Соболезную, – вставил Матео и, поднявшись со стула, подошёл ко мне.
Он положил руку на моё плечо. Я не знал, что сказать. Горе сидело комом в глотке. Но я взглянул на его руки, на которых были все пальцы, и почувствовал отголосок радости:
– Спасибо. Рад что с тобой всё хорошо.
– Благодаря тебе, Ромео. Как Джульетта?
Прежде чем ответить, я посмотрел на Сантьяго. Если раньше во мне могло вспыхнуть какое-то злорадство, мол, смотри, майор, а Принс выбрала меня. Как бы ты ни старался. Сейчас я подумал, что Сантьяго будут неприятны эти пассажи и сравнения. Но Сантьяго лишь улыбнулся.
– Она пошла к Альдо, – сказал я.
– Знал бы ты, как она рвалась за вами. Чуть бунт на корабле не устроила, – продолжил Матео. – А ещё спасла жизнь твоему другу Винсенту… Обменяла его на коды свой-чужой. Такая, прикиньте, суровая. Говорит всё, мы больше не убиваем пленных.
– Мы тут многое пропустили, – заметил Сантьяго, пока я молчал, переваривая слова Матео.
Тот что-то ответил брату, но я задумался и не услышал. Принс изменилась, стала сильнее и добрее. Благодаря ли мне, не важно. Но я был счастлив, что она раскрывает потенциал, а не умирает на каторге. Был счастлив, что она со мной.
Даже закралась вина, что я попросил её оставить меня одного. Принс так тянулась ко мне, а я… Прикосновения раздражали. Даже если касалась Принс. А слова… Кажется, что, если скажет кто-то что-то, и всё самообладание к черту раздушится. Не хотелось показывать никому, как я слаб сейчас.
– Майор, я хочу видеть отца, – начал я. – Скажите… куда идти? Он где-то здесь… в медблоке?
Сказать это было непросто. Я снова боялся увидеть отца мёртвым, но на сей раз крепко держал страх в узде. А что мне оставалось? Только смотреть реальности в лицо.
– Да, дальше по коридору налево. Там морг.
Сантьяго остановил на мне твёрдый взгляд, и я уцепился за эту твёрдость, потому что белый свет медотсека снова делал глазам больно.
– Понял. Спасибо.
Я быстро развернулся и направился к двери.
– Матео тебя проводит, – сказал вслед Сантьяго, и я услышал шаги за спиной.
Такие назойливые, гулкие, неприятные. Я не хотел, чтобы кто-то шёл со мной. Это лишь моё дело. Мой отец. Который умер из-за меня. Белые стены коридора давили, шаги сзади раздражали. Впереди маячил поворот налево. Из-за поворота выглядывала тень. Стоит пройти сквозь этот сумрак к двери, и он там. Если бы он был жив, просто ранен, я бы ему сказал, что смотри, я победил. Смотри, я выиграл этот бой. А он бы сказал:
«Да, Трой, ты был неплох, техника, конечно, хромает, и победил ты грязно…»
А я бы рад был этому ворчанию.
Дошёл до двери и остановился. Матео меня нагнал. И молча стоял поодаль. Я нажал на консоли сенсорную кнопку и створки открылись, открывая холодный полумрак морга. Где на столе лежало тело. Целое. Меня повергала в ужас перспектива снова увидеть тело отца отдельно от головы. Но кто-то позаботился о том, чтобы отец выглядел нормально.
– Трой, – сказал Матео. – Я останусь здесь, если что… я рядом.
– Можешь идти, я справлюсь. Что со мною будет?
– Ничего с тобой не случится, конечно. Но будет больно, – он грустно хмыкнул.
– Мне уже больно, – сказал я, попытался сделать шаг, чтобы перешагнуть порог, но не смог.
Ну что это со мной? И я вдруг подумал, что боюсь, даже не того, что он мёртв. А того, что он меня осуждает. Наверное, смотрит откуда-то сверху и думает, ну болван. Не мог стрелять точнее, бежать и соображать быстрее? Просто разочарование всей его жизни. Я ждал упрёка. Но ведь он мёртв. Он не скажет мне ничего.
Вдруг в морг вместо меня вошёл Матео. Он встал рядом с телом отца и поклонился ему.
– Здравствуйте, мистер Этнинс, – заговорил он с уважением. – Очень жаль, что мне не удалось с вами познакомиться. Я.. хотел бы сказать вам большое спасибо за вашего сына. Он вытащил с каторги нашу Козу… то есть Принцессу, спас моего брата, меня спас дважды.
Я увидел, как у Матео задрожала нижняя челюсть. Она задрожала и у меня. Зачем Матео это всё говорит? Но я чувствовал, что он искренен.
– И мне больно от мысли, что меня не было рядом, чтобы помочь Трою спасти вас. Простите, пожалуйста, – продолжил он и сжал губы, унимая дрожь.
И я вошёл. Увидел бледное лицо отца. Он лежал, будто просто уснул.
– Знаю, ты винишь себя в его смерти, – сказал Матео. – Но… ты был там один. Ты спас целую станцию, Трой.
– А его нет… – тяжело выдохнул я. – Я должен был быть умнее, сильнее…
– Так и я должен был быть умнее, должен был прятаться не там. Мои руки были бы на месте, и я был бы с тобой. Мог бы тебе помочь… Понимаешь?
– Думаешь, я не виноват? – мой язык едва слушал меня.
– Зная тебя, Трой, я думаю, что ты сделал всё, что мог…
– Спасибо, – прошептал я.
– Не за что, amigo, – Матео сжал моё плечо. – Если что, я рядом.
Он медленным шагом вышел в коридор. Я сел на стул недалеко от стола, на котором лежал отец. Смотри я на него или нет, он погиб. Реальность была острой и болезненной, как осколок стекла воткнутый в сердце. И что теперь?
А теперь нужно жить дальше. Я коснулся бледной руки отца, лежащей вдоль тела. Холод его кожи неожиданно отрезвлял. Виноват я или нет, отец отдал жизнь за меня. Теперь нужно стать быстрее, сильнее и твёрже.
Романтичный наивный дурачок. Хотел немножко помочь, не замочив ножки. А вступил по самую макушку. Пора поумнеть.
Путь к справедливости вероятно всегда выслан кровью, но я должен сделать так, чтобы её было как можно меньше. Не реки. Капли. Я должен быть сильным. Иначе зачем вообще встал на эту стезю.
– Папа, спасибо, что ты прилетел, – я обхватил его ладонь и прижал к своему лбу. – Без тебя я бы не справился. И я обещаю, компания Дельта получит по заслугам. За Андромахой стоят они. – ледяная безжизненная кисть отца придавала мне решимости. – С помощью Броссара или нет, но мы освободим колонии от гнёта. Знаю, что ты этого добивался. Просто иначе… А я тебе помешал. Пап…
Папина ладонь стала влажной. Я вытер глаза.
– Мне так о многом с тобой хочется поговорить. О жизни, о политике, о маме. Откуда ты так владеешь катаной? Кем ты был до того, как стать дипломатом? Жаль, что мы мало разговаривали. Мне нужно было быть твёрже и настойчивее. Жаль, что я понял это только сейчас. Люблю тебя.
Я встал, поцеловал его в лоб и вышел в коридор, где стоял Матео, а с ним рядом и Сантьяго.
– Тебе уже можно ходить? – спросил у брата Матео.
– Да, доктор дала добро, – ответил тот и посмотрел на меня. – Готов отправить его в последний путь?
– Я шёл к вам, чтобы попросить. Давайте отправим. Вы двое и Принс. Сделаем всё тихо?
– Хорошо, – кивнул Сантьяго.
от автора: Я уже у себя в телеграм-канале говорила, что эта глава довольно медитативная и грустная. Но так надо. Обязательно будет хорошо. Обещаю! Оставляйте, пожалуйста, отзывы. Мне очень важно, что вы есть. Что вы читаете! Всех обнимаю.
23.3
Через час отец был погружён в капсулу, а мы вчетвером стояли рядом. Принс и я с одной стороны «гроба», а Матео с Сантьяго – с другой. Крышку ещё не закрыли. Скоро папа отправится в своё последнее путешествие – в синем дорожном костюме.
Я осторожно поправил задравшийся высокий воротник. Он следил за тем, чтобы выглядеть опрятно в любой ситуации. Хотел положить ему катану в руку.
– Думаю, что он хотел бы, чтобы ты оставил её себе… – сказал Сантьяго. – Полезная вещь.
И я его послушал. Будет мне напоминанием, что, если вступаешь в бурлящую реку, стоять нужно твёрдо, иначе снесёт течением. Хуже того, близкие могут пострадать.
– Вы очень похожи, – произнесла Принс тихо.
Её слова были как тёплая пенная морская волна, брызнувшая на спину. Чём-то таким приятным, что я коснулся кончиками пальцев запястья Принс. Хотя она и не подозревала, как я был рад её словам и как они были мне нужны.
– А чем похожи? – спросил я, мне хотелось услышать ещё.
– Ну… цвет волос, кожи, нос и губы. У тебя только лицо более вытянутое, – сказала она.
Я взял её за руку и поцеловал тыльную сторону кисти.
– Спасибо, что ты рядом, – прошептал я, потом краем глаза заметив добрую улыбку Матео, повернулся к братьям. – И вам спасибо. Я… бы хотел вас с ним познакомить. Хотя Сантьяго успел.
Тот улыбнулся:
– Твой отец экстремально меня поприветствовал, такого знакомства у меня ещё не было. Но в целом он оказался отличным бойцом, хорошим человеком и неплохим отцом.
– Спасибо. Я хочу немного о нём сказать, – я внимательно оглядел мертвенно-спокойное лицо папы. – Он всегда много работал, и был не только главой дипкорпуса, но и постоянным членом совета при Императоре. Когда я побывал на Альфа Центавре, мы с ним говорили о том, что там происходит. Он сказал, что пытается изменить ситуацию через совет…
Я выдохнул, вспомнив тот непростой разговор, Принс крепче сжала мою ладонь. Братья безмолвно разглядывали меня своими одинаковыми карими глазами и ждали окончания моего монолога. Прочистив горло, я продолжил:
– Я ему не поверил. Сказал, что он трус, просто притворяется, создавая иллюзию деятельности. Людям на Альфа Центавра нужны решения проблем прямо сейчас, а не болтовня в совете. А между тем, освободить Принс с каторги удалось потому, что у него получилось напугать корпорацию Дельта. Из-за их просьбы Андромаха поставил визу на документах об освобождении Принс… Всё началось с него.
Принс поджала губы, разомкнула наши руки, подошла к изголовью капсулы и прикоснулась своим лбом к лбу отца.
– Спасибо вам, – сказала она ему дрогнувшим голосом. – Каждый делает, что может. Тогда что-то получается. Прощайте.
Мы все вчетвером какое-то время провели в траурном молчании. Мне казалось, что все разделяли моё горе. Может, потому, что мы стали друзьями? Я был не один.
Когда Сантьяго закрыл крышку, в сердце образовалась пустота. Отец больше никогда не посмотрит на меня ни осуждающе, как я того боялся, ни с гордостью, как я бы хотел. Но зато я им гордился. Не смотря на все противоречия.
Сантьяго начал спуск капсулы, и я, отвернувшись на секунду, увидел в дверях отсека Шёпота и Смарта. Они оба сочувственно кивнули мне.
Капсула ухнула во тьму шлюза. Мембрана из железных дисков навсегда отсекла тот отрезок времени, когда у меня был отец. Оставив меня на том куске моей жизни, где его больше нет.
Я стоял несколько минут немым истуканом. Потом нашел в себе силы посмотреть на Принс. У неё слезы стояли в глазах. Моя девочка. Я обнял её, стало легче.
Потом почувствовал странное шевеление в мыслях.
«Соединение систем завершено» – вклинилось в разум оповещение.
Сердце застучало быстрее. Что это? Неужели?
«Конь… состояние», – запросил я.
«Двигательная активность нарушена, мощность процессора задействована на 80 процентов и восстанавливается», – пришёл ответ.
Я изумлённо уставился на Смарта, а тот улыбнувшись подошёл ко мне.
– Пошёл сигнал? – спросил он, и улыбка его стала шире.
– Да… я снова его слышу, – оторопел я, и Принс непонимающе взглянула на меня. – Конь… Ты починил его?
– Почти. Работу процессора восстановил, осталось дело за малым. А ты сам что о нём знаешь?
– А что такое?
– Он такой классный, что просто неземной… – Смарт приподнял бровь.
– В смысле? – спросила Принс.
– Чтобы его починить, мне пришлось использовать… необычный материал, – он достал из кармана какой-то бесформенный камень. – Знаешь, что это?
– Нет…
– Это кусок метеорита из подпространства, который угодил нам грузовой отсек, – Смарт подкинул в руке коричневый переливающийся ком. – Я просто вошёл в свою мастерскую с этим, и системы робота начали реагировать. Я, между прочим, скупил десять различных блоков питания. И ни один не подошёл. Зато камешек… помог. Я назвал этот материал «конилий» в честь твоего робота. На днях хребет ему подпаяю, и будет бегать, как раньше.
– Конилий… – Матео усмехнувшись пожал плечами. – Это всё, на что способно твоё воображение, Смарт?
– Коня сделала моя мать, я не знаю, как… – я стоял в прострации, сердце пусть и радовалось за возвращение робота, ещё слишком ярко чувствовало смерть отца. – Спасибо…
