Текст книги "Поезд для Анны Карениной"

Автор книги: Нина Васина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

В гостинице они обнаружили, что теперь обыскали номер Хрустова. Отстрельщик вздохнул, расстегнул рубашку. Под ней крепился по всему телу специальный пояс. Из небольшого карманчика Хрустов достал похожий на спичечный коробок приборчик, вытащил из него антенну и обошел комнату. В двух местах он показал Диме большой палец. Все это в тишине, не сказано было ни слова.

В номере Димы прослушек было три. Хрустов приподнял настольную лампу, показал пальцем на крошечную кнопку в основании и вопросительно посмотрел на Диму. Дима задумался. Через полминуты уверенно покачал головой. Нет. Не снимать.

Они спустились в бар. Под громкую музыку Дима сказал Хрустову, что вечером ждет женщину у себя в номере. Попросил его не беспокоить. Если понадобится помощь, – Хрустов в этом месте так удивился, что поперхнулся и был любезно бит по спине крепкой ладонью, – так вот, если он понадобится, то ему постучат в дверь. Как условлено.

В огромном стеклянном здании банка царила суматоха. Нервные мальчики в строгих костюмах и белых рубашках, длинноногие девочки в мини-юбках и на каблуках неумело изображали грузчиков, таскали тяжелые коробки, кричали в зажатые между плечом и щекой телефоны, ругались, не гнушаясь ненормированной лексикой. Ева удивленно разглядывала беспокойные молоденькие лица. Она задержала одну девочку, сломавшую длинный каблук и лихо скинувшую туфли нервным движением ног на ступеньки.

– У вас что, бомбу подложили?

Девочка несколько секунд смотрела, оторопев, в близкое лицо темноволосой женщины – минимум косметики, загоревшие скулы, пухлый упрямый рот и не иначе как линзы – уж очень неестественный цвет глаз. Переступая длинными ступнями в колготках, делала непонятные Еве движения руками, как будто онемела.

– Тревога? – все еще не понимала Ева.

– Старуха, ты что, шибанулась? Полный обвал, стируха и мозгушник. Из какого отдела ты такая бесконтурная? Бочку присмотрела уже?

– Нет еще. – Ева озадаченно потерла указательными пальцами виски. – А что это такое – бочка?

– Тебя что, не стиранули? Ну, уволили тебя или нет?

– Еще не знаю, – пробормотала Ева.

– Митинговать на гальку пойдешь? Ну, на Красную? Наши все идут завтра.

Девочка уходила. Ева посмотрела на валяющиеся туфли, потом побежала за ней.

– Подожди, слушай, сколько тебе лет?

– Девятнадцать, – девочка не удивилась, – у тебя для меня бочка есть? Ну, работа? У нас увольнение по полной. Возьми мой отпечаток, позвони, если понравилась. Я знаю три языка. Стреляю. Плаваю. – Еве сунули визитную карточку.

На третьем этаже стояла тишина. Зоя и Аркаша были заняты: они тихо разговаривали с испуганным небольшим мужчиной, тот потел и вытирался платком. Ева ждала, разглядывая в окно суматоху на улице. Одна за другой подъезжали закрытые банковские деньговозки, их загружали коробками.

– Ну, красивая и принципиальная, как наши дела? – поинтересовалась Зоя, не дождавшись мужа, провожавшего нервного посетителя.

– Сложно все. Мне кажется, что убийство слежки – на нем.

– Я тоже так считаю, я даже могу объяснить, почему он это сделал! – самоуверенно заявила Зоя. – Он уже стал бояться светиться. Узнал, что женщина мертва, и предохранился. Не всегда же будет везти! А вдруг муж подаст на расследование, всплывут прежние его связи.

– Это только твое предположение, не навязывай, – подошел Аркаша, откровенно убирая в карман большую пачку сторублевок. – Берешься за эту работу? – спросил он, глядя Еве в глаза.

– Несколько вопросов. Кто ходит за нашим бравым офицером по пятам?

– Есть три человека. Самый удачный из них был нанят мэром охранять жену, это действительно была удача, мы успели его подготовить, у нас прямая связь. Двое других – прислуга и секретарь возле женщины. Эти места послабей, но тоже неплохо.

– Так. Этот, который был нанят, он что, не местный?

– Нет. Специальный список. Спецназовец, охранник со стажем, хоть и молод. Просто мэр сделал заказ через Москву, а мы подсуетились.

– Последние донесения – его?

– Его. Как тебе понравилась сцена в опере?

– Пока не могу понять. Женщина, похоже, сопротивляется, раз он наизнанку выворачивается.

– У него могло до сих пор не быть осечек. Нарабатывает линию поведения. Спорим, он ее возьмет? – вмешалась в беседу Зоя.

– Возьмет или убьет? – спросил Аркаша.

– Подождите, не спорьте. Дима Куницын живет в гостинице?

– В гостинице. Два номера. С ним еще охранник, я уже говорил. В номерах установлены прослушки. По просьбе мужа, заметь. Слушает наш агент. Он и жену возит.

– Полное доверие, значит, – пробормотала Ева.

– Полное. Сегодня есть кое-что по электронной почте, смотри. Сдается, похоже, наша дама. Придет вечером в номер.

– Ладно, – вздохнула Ева. – Берусь. Конкретно по этому делу. Давайте всю информацию.

– А ударим-ка по чаю с вареньем от радости такой! – хлопнула в ладоши Зоя.

– Да, хотела спросить. Что это с банком делается? А чай я не буду, спешу. И так дома не была три часа. – Ева присела на край стола.

– Ты что, и телевизор не включаешь? У нас страна без правительства и президента уже четвертый день.

– А куда все подевались? – Ева сдержала зевок. – На кого тогда работаем, агенты государственной безопасности, а? Борцы невидимого фронта...

– На кого мы работаем, узнаем в ближайший месяц. Но перспективы фантастичны. Помнишь, я показывала тебе поделенную авторитетами Россию? Ты еще тогда про убийство Самосвала сказала. – Зоя заваривала чай.

– Ты что, хочешь сказать, что эти бандиты захватят власть? – возбудилась Ева.

– Не отвлекайся, – подошел к ней Аркадий, – занимайся своим делом и возьми аванс, раз уж ты согласна работать с нами. А власть будет у тех, у кого будут деньги и информация. Деньги, может, бандиты и поимеют как-то, хотя до промышленников им далеко. А вот информацию – дудки.

Он достал из кармана пачку сторублевок и протянул Еве.

– Ты знаешь, что значит «шибанулась»? – спросила Ева, вертя в руках деньги.

– Это значит, повредила себе мозгушник, – невозмутимо заявил Аркадий.

– А это... Стируха?

– Стерли – значит, тебя уволили или убрали. Сленг.

– Бочка?

– Выгодное место.

– А галька на Красной – это Красная площадь?

– Чебурекаешь, приобретаешь контуры, вылупляешься, то есть уже соображаешь.

– А ты откуда все это знаешь?

– Прикидываюсь, крокодилю, интернечу и тусуюсь.

Специалист, – похвалила Ева.

Поздно вечером дождь все еще продолжал лупить по окнам. Отстрельщик сидел в темной комнате – свет выключил и смотрел на светящиеся стекла с движущейся пеленой воды. В комнату рядом постучали.

Хрустов оделся в специальный костюм – синтетические брюки и водолазка с пришитыми изнутри карманами. Под водолазкой была майка и кобура с ТТ. Тщательно зашнуровал кроссовки, бросил у двери ветровку и лег в обуви на кровать, подложив руки под голову. Он ждал неприятностей.

Дима открыл дверь, впустил к себе в номер маленького роста женщину, тщательно закутанную в плащ и длинный блестящий платок с бахромой. На глазах – большие черные очки. Женщина вошла и застыла у дверей. Дима не спеша расстегнул на ней плащ, снял платок, потом стал на колени и сдернул с ног туфли на каблуках. Плащ был почти сухой. «Подъехала на машине к самой гостинице», – подумал Дима, обхватывая ладонью маленькую ступню.

Ирина Акимовна прошла, неуверенно ступая, к столу, села, тяжело оперевшись на спинку стула, и сдернула очки.

– Извини, – сказал Дима, взял ее на руки и понес к кровати, – ничего не могу с собой поделать. Пока я тебя не попробую...

Женщина дернулась, освобождаясь, и вдруг взвизгнула, размахивая руками как попало. Дима от неожиданности выпустил ее из рук и схватился за глаз. Он подумал, вытирая брызнувшие слезы, что Ирина бросится к двери, но она наступала и продолжала бить его, замахиваясь изо всей силы. Дима улучил момент и тоже слегка шлепнул ее по лицу. От этого Ирина просто завыла, бросилась на него всем телом, они упали на пол.

– Ненавижу!.. Не смеешь! – В ход пошли острые коленки.

Дима, скрывая улыбку и прищурившись пострадавшим глазом, закрывался локтями, потом стал подыгрывать ей и вскрикивать. Через несколько минут ему это надоело, он отнес дергающееся и подвывающее тело на кровать, связал руки, навалившись на Ирину, поборолся еще немного с ногами, потом порвал всю одежду, слегка отшлепал ее по голой попке, перевернув на живот. Он почувствовал сильное желание, когда женщина заплакала, и занялся ею всерьез. Ирина кричала, кусалась, стонала...

Он так устал, что, когда наступила тишина, даже задремал, отключившись на пару минут. Женщина рядом повернула голову и смотрела на него, голого, огромными глазами на залитом слезами лице.

– Класс, – прошептала она, и Дима проснулся.

– Кофе будешь? – спросил он.

– Нет. Развяжи меня.

Дима встал, прошел к небольшой кухоньке и вернулся с ножом. Постоял немного над Ириной, играя ножичком, и заметил, как напряглась и тяжело задышала под ним женщина.

– Повторим? – спросил он, проводя острием лезвия по животу от пупка вверх.

– Нет, отпусти меня. Пора.

– Не отпущу, – сказал Дима, повернул ее и перерезал веревку. – Я должен с тобой поговорить.

– Не надо со мной говорить, все в порядке. Я ничего не спрашиваю. – Ирина задумчиво разглядывала порванную в клочья одежду. – Я приду завтра в это же время. Поцелуй! – Она села, закрыв глаза, и подставила еще мокрое от слез лицо.

– Нет, – сказал Дима, садясь рядом. – Послушай, это важно. Я не тот, за кого себя выдаю. Я не редактор издательства.

– Ничего не желаю знать, замолчи. Мне теперь все равно. – Ирина встала и надевала на голое тело плащ.

– Я работаю по специальному заданию правительства.

– Секретный агент, – подсказала она, и Диме почудилась насмешка.

– Не просто секретный агент. У меня задание в вашем городе. И ты поможешь мне его выполнить.

– Подожди-ка, дай угадаю! Надо пробраться на военный завод и выкрасть разработки новой атомной лодки!

– У вас на заводах не делают атомные подводные лодки. Все проще.

– А ты должен меня завербовать, а потом платить деньги? – Ирина, похоже, веселилась вовсю. – Сколько, а?

– Вообще-то для страны это стоит миллиардов пятнадцать. Долларов. Но мы с тобой сработаем это дело бесплатно.

– Вот как! И почему?

– Потому что патриоты. – Дима встал с кровати, взял Ирину за руку, подвел к стулу и усадил силой. – Ты слышала про танкер «Задорный»?

– Кто же про него не слышал, – прошептала Ирина. Она вдруг поняла, что это серьезно.

– Судно, у которого вышли все сроки эксплуатации, выпустили в море без заключения комиссии. Нефти вылилось столько, что Япония, содрав с нашей страны за ущерб, может жить припеваючи лет десять, а всех своих жителей отправить в отпуск.

– Но!..

– Молчи. Слушай. Я должен добыть техническую документацию на этот танкер у начальника порта. Даже ценой жизни. Эти бумаги не должны нигде всплыть, ни у газетчиков, ни у международной комиссии. Потерялись, и все. А времени в обрез. Помоги.

Ирина, с расширенными зрачками, тяжело дыша, смотрела в напряженное лицо у ее колен. Дима сидел на полу, сжимая холодные руки женщины.

– Что же я могу сделать? – прошептала она, освобождая руки.

– Ты самая влиятельная женщина в этом городе. В твоем салоне бывают все. Я знаю, что портовики в вашу финансовую команду не входят, – здесь Дима изо всех сил постарался равнодушно, с оттенком деловой задумчивости смотреть перед собой в пространство, – но ты можешь наладить какие-нибудь связи через своих знакомых женщин!

– Ты... Ты знаешь про наш финансовый клуб? – Ирина, словно задыхаясь, оттащила от горла платок.

– Да ерунда это все, ваш финансовый клуб. Так, игрушечки для взрослых дядей и тетей. Ну, поправите слегка материальное положение, и на здоровье! В центре об этом знают и плюют. Нам бы ваши проблемы. Поможешь?

– Подожди. Ты что, так приставал ко мне, чтобы...

– Я знаю, что ты хочешь сказать, – перебил ее Дима. – Если бы мне нужно было для этого задания очаровать женщину, я бы начал с жены начальника порта. Она в самом соку, а? Нет, я просто влип с тобой, как мальчишка.

– Что... Что надо делать? Что же я могу?

– Узнай точно, где начальник порта держит свои важные бумаги. Где у него сейф, бывают же у вас какие-нибудь общегородские мероприятия, званые обеды?

– Ну не знаю... Как-то это все странно. Я попробую. – Ирина встала, Дима обхватил ее ноги.

– Завтра? – спросил он одними губами. Ирина кивнула.

Дима дождался, когда она подойдет к двери, встал и зажег настольную лампу.

– Подожди! – сказал он тревожно.

– Что случилось? – Ирина вернулась к столу.

Дима показывал ей на какую-то кнопку снизу подставки лампы. Ирина непонимающе посмотрела в перепуганное лицо Димы и пожала плечами. Тогда Дима аккуратно поставил лампу на место, схватил женщину за руку и затащил ее в ванную. Открыл воду и несколько секунд тяжело дышал, словно прикидывал, как ему быть.

– Это прослушка, – сказал он, проведя ладонью по своему лицу сверху вниз.

– Что?!

– Нас с тобой слушали, черт побери! Это твой муж. На чем ты сюда приехала?

– Перестань, мой муж... Этого не может быть.

– На чем ты приехала!!

– На машине. С шофером.

– Ладно, подожди, что-нибудь придумаем. Шофер один или с охраной?

– Один. Это тот парень, который пишет стихи, помнишь, я тебе говорила.

– К черту стихи! Может быть, он слушает сейчас мой номер. Это лучше, чем фургон с бригадой. Так. Дай подумать.

– Дмитрий, мой муж не станет этого делать.

– Хочешь сказать, что это фургон спецслужб? Тогда – конец. Мне кажется, что это твой муж. По ревности, а?

– Мне нехорошо как-то. – Ирина села на край ванной. – Но если эту прослушку, как ты говоришь, поставили по просьбе моего мужа... Он что, следит за мной?

– А чего за мной следить, я еще ничего не сделал, мои документы в порядке, я действительно числюсь в Москве редактором литературного издательства!

– Подожди, не кричи, я ничего не понимаю.

– Не надо ничего понимать. Мы просто пойдем и проверим.

– Что, спросим у Олега в машине, не слушает ли он нас?

– А что остается делать? Не трусь, я справлюсь. Идем.

– А если?.. – начала Ирина у двери в коридор, но Дима быстро закрыл ей рот ладонью.

В большом холле гостиницы было пусто. Свет приглушен, диковинными животными темнели между кадок с фикусами тучные кресла. Дима завел Ирину в телефонную кабинку в холле и зашептал в бледное лицо:

– Ты сейчас подойдешь к машине, сядешь в нее и спросишь... Спросишь, все ли хорошо расслышал этот...

– Олег.

– Олег. Он удивится или не удивится, не знаю, привлеки его внимание к чему-нибудь, спроси, где стоит записывающее устройство, начни копаться в щитке. Иди.

– Что, это все?

– Все. Я подойду. Иди.

– Но я боюсь!

– Ирина, пойми. Если нас слушал твой муж, он тебя убьет!

– Да-да... – пробормотала Ирина и, ничего не видя перед собой, почти на ощупь вышла из стеклянных дверей на улицу. – Но это же бред какой-то! – бормотала она, подходя к машине и запахиваясь поплотней в плащ.

– Не заводи, – сказала она плохо двигающимися губами, когда села рядом с Олегом на переднее сиденье. Шофер выключил мотор. – Ты следишь за мной?

– Работа у меня такая – присматривать, – усмехнулся молодой и очень самоуверенный мужчина.

– Кто приказал?

– Давайте поедем домой, уже поздно. А все ваши вопросы задайте мужу, если вам чего не нравится. Я в этом деле посторонний.

– Ты записываешь все мои разговоры? Следишь за каждым шагом! Где у тебя магнитофон? Здесь? Здесь? – Ирина разозлилась не на шутку и дернула дверцу бардачка, выкидывая оттуда перчатки, пачки сигарет и карту города.

– Успокойтесь, не надо. – Чтобы остановить женщину, Олегу пришлось к ней повернуться и схватить за руки.

Ирина брыкалась и кричала: «Подлец, вонючка!»

Дима почти ползком обошел машину, открыл дверцу у сиденья шофера, дождался, пока Олег, уворачиваясь от ногтей женщины, чуть откинется назад, и быстрым сильным выбросом кулака с запрятанным внутрь большим пальцем ударил его костяшками в висок.

Ирина еще несколько секунд дышала громко и разъяренно, потом посмотрела на обмякшего водителя и задержала дыхание.

– Ты... Ты его убил?!

– А что я должен был делать? Ты могла и не спрашивать ни о чем, я сразу узнал это! – Дима наклонился через неподвижное тело и выдернул из-под щитка закрепленный там магнитофон.

– Ты убил его...

– Слушай, – сказал Дима, останавливая перемотку.

Ирина не сразу узнала. Приказным противным голосом какая-то женщина скомандовала: «Поцелуй!»

– Боже... – она схватилась за щеки, – что происходит?

– Я думаю, что это твой муж записывал нас. Из ревности. Будем надеяться. Сделаем так. Вы остановились у гостиницы. Какой-то человек, знакомый шофера, наклонился в открытое окно поговорить с ним. Ты ничего не поняла, потому что в тебя брызнули из цилиндрического предмета, ты потеряла сознание. Очнулась через два часа, просто спала. Обнаружила шофера убитым, перепугалась, позвонила мужу. Звони.

– Ты, может, и секретный агент, – проговорила Ирина, оторвав взгляд от лица Димы, – но дурак! Как же я объясню это! – Она распахнула плащ. Голое женское тело засветилось нежным светом в темных складках.

– Да, что-то я устал. – Дима зажмурил глаза.

– Помоги мне его сдвинуть. Я сяду за руль. Уходи.

– Ты уверена, что...

– Уходи, будем надеяться, что нас никто не видел.

Дима стоял на проезжей части дороги, пока огоньки машины не пропали среди деревьев за поворотом. Потом он поднял голову вверх, посмотрел на свои освещенные окна и на темныерядом. Ему показалось, что в темном прямоугольнике окна он видит фигуру Хрустова.

– Не женщина, а смерч, – пробормотал Дима, трогая глаз.

Далила облепила горчичниками худое, сотрясающееся от кашля тело. Когда она поплотней закутывала мужчину в одеяло, он открыл глаза.

– Где братья? – спросил он и закашлялся.

– У меня только один брат, сантехник и пьяница. – Далила наклонилась и всмотрелась в лицо с заострившимся носом, выпукло вылепленным ртом, высоким лбом над ровными бровями, почти сросшимися у переносицы. – Эй, – она потрясла незнакомца за плечо, – как тебя зовут?

– Гриша, – прохрипел тот.

– Гриша, да ты же еще молодой!

– Нет. Я больной и старый.

– За что же меня так обругали врач и медсестра!

– Братья не пришли вчера, – сказал тихо Гриша и замолчал, сдерживая кашель.

– А-а-а! К тебе сюда еще и братья придут?!

– Они приходили каждый день, а вчера не пришли.

– Я думаю, их не было неделю, не меньше. А квартиру мою ты еще не продал, а то я видела, что ты умело копаешься в компьютере? Кто это – братья? Секта?

– Нет. Гомики.

– Прекра-асно! Просто отлично. – Далила встала и нервно мерила большими шагами комнату.

– Я тебя подключил к Интернету, – прошептал Гриша.

– Спасибо большое! А кто платить будет?

– Никто. Я нелегально. Мне нужна была еще электронная почта. За это деньги платят, но братья вроде приносили. Посмотри в кухне. В пачке от чая.

– Ну и бомжи пошли! – сказала сама себе Далила и отправилась в кухню.

В пачке с чаем лежали несколько зеленых пятидесяток, свернутых трубочкой и обмотанных резинкой.

– А где коньяк? – просипел Гриша, когда она вернулась.

– Действительно, где коньяк? – Далила очень хотела разозлиться, но у нее не получалось. – Сбегать?

– Солнышко, ты меня прости, что я так вот... Был коньяк, точно помню. Давай выпьем.

Далила еще раз сходила в кухню. Странно, но она почему-то наугад открыла дверцу стола и сразу увидела початую бутылку. Она подняла руки, призывая в свидетели свою кухню, засохший цветок на подоконнике, подсвечник на столе возле чайника и всю посуду.

– Знаешь, сердце мое, мне как-то неспокойно. Этот мент взял мои отпечатки? – Гриша приподнял голову и выставил губы, стараясь ничего не пролить из рюмочки, которую наклоняла ему Далила.

– Ты что, судим?

– Упаси боже, пока нет. Но все может случиться. Я изобретатель. Мы с моим другом из Австралии изобрели оружие, от которого не спастись. Мой друг, Эйджи, он тоже там, в Австралии... Бродяжничает он, короче. Но отличный человек. – В этом месте Гриша прервался для длительного натужного кашля, а Далила выпила свою рюмочку, подумала и налила еще.

– Кого-нибудь пристрелил не того? – спросила она и икнула.

– Я? Не-е-ет... Крокодила, правда, убил. Собаку. Или две.

– В Австралии? – поинтересовалась Далила.

– Что? Нет. Здесь, в Москве. Как ты думаешь, трудно тебе будет меня вылечить?

– От кашля? Не знаю.

– Нет, от ожога.

Далила спохватилась и стала снимать горчичники с пламенеющей прямоугольниками спины.

– Полежишь сам до утра? – спросила она, растирая кремом ожоги. – Мне надо к сыну съездить.

– Не могу обещать, – прохрипел Гриша. – Может статься, арестуют меня ночью. Этот, который из воды вытаскивал. Он на меня очень злой. Как проявит отпечатки, так и арестует. Дверь, наверно, вышибет. А я аккуратненько открыл. Красиво.

– Ты что, серьезно? Гриша грустно кивнул.

– Ладно. Что-нибудь придумаем. Я судно принесу?

– Нет-нет, я и не пил ничего.

– Смотри, а то кровать еще мокрая, больше тебя класть некуда!

Ну извини, золотце.

Ирина Акимовна, подъехав к большому частному особняку, сигналила громко и нервно, а когда ворота поехали в стороны, так рванула мимо вышедшего охранника, что он ругнулся. Она завезла машину в гараж, заперла ее, выключила свет и прошла через кладовку из гаража в дом.

Муж в гостиной сидел у камина и просматривал кипу газет. Она пронеслась мимо, крикнув на ходу: «Сейчас приду, неприятности!»

Сбросив в своей комнате плащ, судорожно натягивала брюки и свитер, осмотрела в зеркало лицо.

Муж не выдержал и постучал в дверь.

– Входи. – Ирина закуривала, руки тряслись, она показала ему жестом сесть. – Твоего шофера убили. В машине.

– Что-о-о?!

– Я говорю, твоего шофера убили. В машине! Чем-то ударили в висок. Что это был за человек? Где ты его взял? Почему ты поменял шофера? Ты что-то скрываешь от меня?

– Когда это произошло? – Муж хотел встать, приподнялся, потом опустился в кресло без сил.

– Часа два назад. Мы ехали с собрания домой. Я вышла у магазина. Вернулась за кошельком – забыла сумочку. Он сидел с открытыми глазами. Я еще с ним говорила, не поняла.

– Что же ты делала два часа?

– Села за руль, отъехала в какой-то двор. Вышла, хотела тебе позвонить. Стала думать, решила не звонить, вдруг тебя прослушивают!

– Кто?! – повысил голос муж.

– А кто его убил? Что происходит? Я подождала, пока на дорогах станет совсем пусто, приехала домой. Он в гараже. Можешь спрятать труп, а можешь вызвать милицию. Если ты уверен, что с твоим шофером было все в порядке.

– Я нанял его для тебя. Возить и охранять.

– Вот как? Совершенно незнакомого, нездешнего человека! От кого меня надо охранять?

– Заткнись, – сказал муж, – дай подумать.

Через пять минут он вздохнул, внимательно посмотрел в перепуганное лицо жены и спустился в гараж.

Осмотрев машину, ходил по темному гаражу, раздумывая. Вернулся в дом, нашел жену и сказал, что будет звонить в милицию.

– Что мне говорить? – спросила Ирина Акимовна.

– Все, что только что сказала мне, только без истерик и вопросов. Алло! – Он дозвонился не сразу. – Это я. Спасибо, я здоров, чего и тебе желаю. Неприятности у меня. Пришли группу и инспектора... – Здесь муж Ирины Акимовны задумался на секунду, потом уверенно назвал фамилию. – Да. Я дома. Жду.

– Я выпью. – Ирина встала и пошла к бару.

– Нет. Ты не выпьешь, пока все им не расскажешь.

– И кто мне не даст выпить? Драться будем? То-то радости милиции!

Приехавшая опергруппа говорила в основном с мужем, потому что Ирина Акимовна осмотрела их бессмысленными глазами, погрозила пальцем и заявила, что все про них знает. После чего ее увели спать.

Далила приехала к Еве, задумчиво скручивала волосы в жгут, обняв Кешу и наблюдая, как Муся кормит ребенка, пока Ева не потрясла ее:

– Говори, что стряслось, а то мне некогда!

– Этот бомж... – начала Далила, – он боится, что у него взяли отпечатки пальцев. Я хотела бы знать, твой майор...

– Карпелов.

– Да, Карпелов. Ты не могла бы поговорить с ним, пусть он оставит Гришу в покое. Пару дней, чтобы вылечиться.

– Все страньше и страньше. Он что, заговорил?

– Да, мы выпили, он сказал, что изобретает оружие, ничего плохого еще не сделал, а только пристрелил крокодила и собаку. Он умрет, если его сейчас арестовать.

– Слушай, ну что к тебе липнут, как мухи на липучку, все проблемные, убогонькие и болезные?!

– Ты это про себя? – задумчиво поинтересовалась Далила, не отводя взгляда от Муси с ребенком.

Ева замолчала и посмотрела на Далилу. Далила сидела на полу с Кешей, обхватив его и прижав к себе. Кеша вдохновенно давал советы футболистам в телевизоре, размахивая руками.

– Ладно. Давай по существу. Что ты от меня хочешь?

– Поехать со мной и посмотреть на экран. Гриша работал несколько дней на моем компьютере.

– Запросто! – сказала Ева. – Я даже могу подежурить там некоторое время. Если Карпелов придет дверь вышибать с группой захвата, я открою и улыбнусь вот так. А?

Ева Николаевна через сорок минут смотрела, открыв рот, на чертеж, проводя пальцем по экрану монитора и что-то про себя бормоча.

– Фантастика! – сказала она. – Не верю. Этого не может быть.

– Посмотри сюда. Гриша кое-что добавил к моей диссертации. – Далила открыла другой файл.

«Паскольку автору не удалось в силу временного ограничения апределить степень приспосабливаемости умственно атсталых, либо пречислен-ных к ним детей, спишу ей помочь от всей души. Григорий Покосов, деревня Поджимки Тульской области, двенадцати лет был отправлен в спецы-альный интернат для недоразвитых и памещен в группу особо наблюдаемых, потому как, по мнению окружающих его взрослых, представлял угрозу обчеству, разделывая кошек, маленьких собак и прочую живность. Аднако, никто не паверил его объяснению праисходящего. Эти животинки служили только предметом тчательного изучения жизненно важных органов теплокровных. Выросший, психически заклейменный Григорий Покосов праявил необычайные пазнания в области праиз-водства и изобретения оружия, за что был даже взят на работу на оружейный завод, объявив свои дакументы потерянными. Когда же открылся факт его диагноза, спасался бегством, патаму что его коллеги по заводу – мастер Опушко и инженер-конструктор Конов настаивали на неапходимости строжайшей изаляции Покосова Григория, как необычайно талантливого оружейника. Это ли не ирония судьбы? Прячась и подрабатывая случайными заработками, Григорию Покосову удалось довести до гераического финала свое изобретение – спецыальное электронное саманаводящее-ся оружие, и успешно испытать его, употребив при неопходимости несколько собак (настройка на сигнал электронного устройства в ашейнике, см, рис. 3 файл „Эйджи“), одного крокодила (настройка на сердечный ритм, см, рис. 2 файл „Эйджи“), желтой шляпы на неизвесном (настройка на цвет, см, рис. 5), и серьгу Коли Пеликана (настройка на фактуру спецыального сплава серебра, см, рис. 4). Отправленная в патентное бюро разработка не получила никакого отклика. Прибегнув к нарушению обчественного порядка и падвергая опасности жизни некоторых людей, Григорий Покосов пытался доказать факт существования своего гениального изобретения, за что теперь преследуется законом в лице майора Карпелова. Имея двадцать шесть лет от роду, он хранит в себе агромный творческий патенцыал, надеясь в ближайшее время изабрести оружие, вообче не нуждающееся в заряде и основаное исключительно на особенностях кровоабращения теплокровных. Любой специалист в области техники и оружейного производства в состаянии оценить необычайный талант и умения Григория Покосова, в то время, как любой психиатр найдет для себя в нем множество признаков, по каторым имеет право изолировать от обчества или уничтожить. Проблема психологической адаптации рассматривается автором данной диссертации весьма однасторонне. Я, Григорий Покосов, считаю, к примеру, людей, получивших мою разработку и не атреагировавших на нее, крайне неадаптированными к тому месту, каторое занимают, и даже опасными в силу своей узколобости и тупоумия. А умные люди страдают».

– Ну, знаешь... – Ева еще раз открыла файл «Эйджи». – Не верю!

– Спроси майора Карпелова, он здесь упоминается. Слушай, как мне уговорить его пописать? Ему двадцать шесть лет, ты подумай, он наш ровесник!

– Ты старше, – автоматически проговорила Ева, напряженно всматриваясь в экран.

– А ты зануда.

– Засунь его штуку в колбу и скажи «пис-пис».

– Слушай, иди ты засунь, а?

– Не мешай. Гениально! Это гениально просто. Телефон! Далила, возьми трубку.

– А ты возьми урологическую колбу.

Ева не успела. Звонили ей, приказано было немедленно приехать в отдел по связям с общественностью. «Олега Хмару убили, нашу подставку во Владивостоке, – сказала Зоя бесстрастно, – приезжай, надо срочно работать».

– Ты что, тебе плохо? – Далила забрала трубку у застывшей неподвижно Евы.

– Я только бабочка в пространстве... – пробормотала Ева и вскинула на нее глаза. – Он был и больше нет. Я с ним проходила подготовку со спецназовцами. Олег. Я езжу на его машине, у меня два письма с признаниями в любви и стихами. Я даже не ответила.

– Чем помочь? – спросила Далила.

– Холодно мне. Обними.

Ева выбежала из подъезда, доставая на ходу ключи от машины. Ей пришлось резко остановиться, потому что у «тойоты» копошились два человека.

– Колесо снимаете или в салон лезете? – спросила она, вставляя ключи.

В нее смотрели застывшими мутными глазами два упитанных мужика, вполне прилично одетые.

– Мы это, – сказал один, потоптавшись, – конфискуем для важного дела. Автобусы не ходят.

– Неужели? – удивилась Ева, прикидывая, придется ли драться. – А куда спешим?

– В роддом, – сказал другой и икнул, – дочка родилась, мы выпили, обмыли, едем мамашу поздравлять, а автобусы не ходят. И троллейбусы не ходят, и трамваи не ходят, под мостом митингуют красные, а на мосту – демократы и барка-шовцы дерутся. Пять остановок.

– Вы пьяные, – вздохнула Ева, садясь за руль.

– А автобусы все равно не ходят, – ответили ей.

– Документы есть? – Ева, словно невзначай, достала из кобуры пистолет.

– Блин, она из органов, – пробормотал один.

– Не бойся, я покажу свои, я благонадежный. – Другой стал копаться во внутреннем кармане куртки. – А ты отвернись, чтоб тебя не узнали, отвернись.

Ева рассмотрела, включив фонарик, удостоверение старшего сотрудника Института Земли.

– Что, есть такой институт? – удивилась она.

– Есть! А автобусы...

– Садитесь сзади, я поеду очень быстро. Выброшу вас на Ленинском. Чем открывали окно?

– Да! Вот чем, спрашивается, мы это окно открывали?

Ева вздохнула, выехала со двора и рванула, превышая скорость, по совершенно пустой дороге.

– Стреляют! – сказал научный сотрудник. – Это на мосту.

Люди делом занимаются, а мы машину и ту стибрить не смогли, – ответил ему счастливый отец.

Дима Куницын постучал условным стуком в дверь Хрустова.