Текст книги "Междумир"

Автор книги: Нил Шустерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 23
Коварное пророчество

УАллиного плана был только один недостаток: невозможность угадать, когда же МакГилл доберётся до того самого печенья, которое она подкинула в плевательницу. Она уже начала подумывать, не добавить ли к нему пару-тройку других, но тут судьба выписала очередной крутой вираж.

Алли как раз собиралась отправиться в камеру с сокровищами и напечатать ещё несколько пророчеств, когда Урюк и с ним четверо других Квазиморд ворвались в её каюту, даже не постучавшись.

– Марш на палубу! – рявкнул Урюк. – Он требует тебя! Немедленно!

Вообще-то, ничего необычного. МакГилл делал то, что ему в башку втемяшится: вызывал к себе людей, когда заблагорассудится, невзирая на время суток. Однако чтобы Урюк ворвался к Алли в каюту вот так, не постучав – такое произошло впервые.

– Что ему надо?

– Тебя ему надо, – коротко бросил Урюк. Хотя в последнее время он оказал Алли немалую помощь, сейчас он не прибавил ничего – ни слова ни полслова. И по лицу ничего не возможно было прочитать. – Лучше не заставляй его ждать.

Когда Алли появилась на тронной палубе, МакГилл уже сидел там – клешни стиснуты, ужасный взгляд ужасных глаз – ещё ужаснее, чем обычно. Рядом с ним стоял здоровенный Послесвет, которого, как припомнила Алли, она некоторое время не видела на судне. Амбал был облачён в нелепый борцовский костюм.

– Добрейший вечерочек! – сказал МакГилл.

– Ты хотел меня видеть? – спросила Алли.

– Да. Мне бы хотелось узнать всё о ступенях, начиная с восьмой по двенадцатую.

– Ты сначала седьмую преодолей, – ответила Алли, – а тогда я расскажу тебе про восьмую.

Идея Алли относительно седьмой ступени была просто великолепной. Поскольку МакГилл обожал задирать всех вокруг по поводу и без повода, «учительница» решила, что седьмой ступенью станет обет молчания на семьдесят два часа. Похоже, монстру не удалось выдержать и суток.

– Ты заговорил, – констатировала Алли. – Значит, придётся начинать всё с начала.

МакГилл махнул лапой амбалу:

– Бульдозер, тащи его сюда.

Бульдозер с готовностью подчинился. Он скрылся за переборкой надстройки и тут же вернулся, катя перед собой бочку, которую затем поставил посреди палубы.

– Ты что, собираешься засунуть меня туда? – спросила Алли. – Но ведь тогда ты никогда не узнаешь, в чём состоят последние четыре ступени!

МакГилл кивнул Бульдозеру, и тот сорвал с бочки крышку. Она была полна какой-то жидкости, но там находилось и что-то ещё – что-то светящееся. Как только крышка слетела, это что-то мгновеноо, как пружина, распрямилось во весь рост и забрызгало всё вокруг склизким огуречным рассолом.

В тот же момент, как Алли узнала новоприбывшего, она поняла, что у неё серьёзные, очень серьёзные проблемы.

Это был Проныра.

Тот тоже узнал девочку.

– Ты! – завизжал он.

МакГилл поднялся.

– Это я доставил тебя сюда, – обратился он к Проныре. – Так что вопросы здесь задаю я, а ты на них отвечаешь.

– А если я не захочу?

– Тогда – обратно в бочку.

Проныра вытянул руку, и всё, что беспризорно валялось на палубе, поднялось в воздух и полетело в МакГилла.

– Прекрати! – взревел МакГилл, – или в следующий раз ты вылезешь из бочки в центре Земли! Мне начхать, что ты умеешь швыряться всякой дрянью. Нашёл, чем удивить! Я одолел тебя раньше, и если ты не перестанешь выпендриваться, сделаю это опять, но уж на этот раз пощады не жди! – Летающие объекты улеглись на палубу. – Вот так-то лучше. А теперь отвечай на мои вопросы.

Проныра воззрился на него с такой ненавистью, что от неё не только молоко – время могло бы свернуться.

– Что ты хочешь знать?

– Не верь ничему, что он скажет! – выкрикнула Алли, но МакГилл проигнорировал её протест.

– Расскажи мне об этой девчонке и её друзьях. Расскажи мне, что она умеет!

Проныра захихикал.

– Она? Да ничего она не умеет! Я предложил ей учиться у меня, но она отказалась.

– А мне не нужны были его наставления! – парировала Алли. – Я нашла другого учителя.

– Нет никакого такого «другого», кто мог бы научить тому, что делаю я! – нагло заявил Проныра. – Когда ты пришла ко мне, то ничего не умела. Ты и по-прежнему ничего не умеешь!

– Неправда! Я умею вселяться в людей! – возразила Алли. – Я умею скинджекить.

Ей очень хотелось, чтобы в её голосе звучала сила и уверенность в себе, но вместо этого он дрожал и срывался.

– Это так, – подтвердил МакГилл. – Видел собственными глазами.

Проныра выбрался из бочки и приблизился к Алли; его мокрые мокасины оставляли на настиле палубы цепочку солёных следов.

– Может быть, – согласился он. – У неё есть неразвитая способность двигать предметы, так что вполне может статься, что есть и талант к скинджекингу.

МакГилл подошёл к ним поближе.

– Вот что я хочу знать: можно ли этому научиться? Она может научить меня скинджекить?

Отвёт Проныры был твёрд и однозначен:

– Нет, не может.

МакГилл наставил на Проныру кривой мохнатый палец с острым ногтем:

– Тогда ты будешь учить меня!

Но Проныра покачал головой.

– Этому нельзя научить. У тебя либо есть способности, либо их нет. Ты долго пробыл в Междумире, значит, знаешь, на что способен. Если тебе до сих пор ни разу не удавалось овладеть телом живого человека – ты никогда не сможешь этого сделать.

– Понятно.

Алли явственно ощутила, как МакГилла охватывает неистовое пламя гнева – от него даже вроде как жаром повеяло. Жаром центра Земли.

– Врёт! – завопила она. – Он хочет перетянуть тебя на свою сторону, хочет, чтобы ты ему поверил, а как только ты отвернёшься – он тебя тут же предаст! Ведь это я помогала тебе всё это время! Кому ты больше веришь – ему или мне?!

МакГилл одновременно смерил их глазами: Проныру – левым, Алли – правым.

– Кому ты больше веришь? – настаивала Алли.

МакГилл на мгновение задержал взгляд на Алли, затем повернулся к Бульдозеру и другим членам экипажа.

– Заколотить его обратно в бочку и вышвырнуть за борт!

– Что-о?! – возопил Проныра.

– В Междумире есть место только для ОДНОГО монстра! – прорычал МакГилл.

Проныра вскинул руки, и снова в воздухе засвистел всякий мусор. Но несмотря на силу его магии, сам фокусник был мал, тщедушен и один против десятка противников. Сколько бы он ни бросался и ни швырялся, это не спасло его от бочки.

– Вы ещё поплатитесь! – орал Проныра. – Я найду способ расправиться с вами!

Но вскоре его вопли перешли в неудобопонятное злобное бульканье изнутри бочки с рассолом. Бульдозер наложил крышку и приколотил гвоздями. Затем они с Урюком схватили бочку и перекатили её через борт. Та почти без всплеска вошла в воду, и начала погружаться – всё ниже и ниже, на океанское дно. И дальше.

Судьба Проныры свершилась.

Как только его не стало, на Алли нахлынула волна несказанного облегчения.

– Ну вот, – сказала она. – С этим разобрались. А теперь продолжай с седьмой ступенью. Нет – молчи. Начинаем отсчёт. Семьдесят два часа. Я знаю, ты справишься.

И МакГилл не стал разговаривать. Вместо этого он вытянул руку, и один из членов команды подал ему малярную кисть, с которой капала чёрная краска.

– Ты что делаешь? – насторожилась Алли.

– То, что должен был сделать в тот самый момент, когда ты появилась на борту.

Он намалевал на её майке номер 0001 и сказал:

– Подвесить её!

МакГиллу давно уже не приходилось давать волю своему гневу. Он забыл, какое это восхитительное чувство.

Гнев!

Пусть он переполнит его. Пусть его всего охватит бешеное пламя злости! Злости на эту девчонку за её ложь, злости на себя самого за то, что позволил чувствам затмить рассудок. Злость прижжёт рану, которую оставил в его смятенном сердце её страшный обман. Эта девчонка дурачила его. Но больше этому не бывать!

Алли станет последней в его коллекции пленённых Послесветов. Он пошёл полюбоваться на неё. Матросы распутали «висельников», и теперь те опять свободно болтались на своих верёвках. МакГилл наблюдал, как девочку перевернули вниз головой и вздёрнули на канате. Цифры на её майке тоже перевернулись, и теперь там значилось: «1000».

Жизнь одного храбреца стоит тысячи трусливых душ.

С того самого мгновения, когда он много лет назад прочитал это пророчество, ему стало ясно, о чём оно толкует. Он вернёт себе жизнь в обмен на тысячу Послесветов – вот что! Тысяча душ – это плата за то, чтобы возвратиться в мир живых. Подумать только! Снова обрести плоть и кровь, снова дышать! На короткое мгновение он отклонился от курса, посчитав скинджекинг подходящей альтернативой, но ведь, как выяснилось, такой возможности не существовало вовсе. Никогда. Значит, оставался только один способ вернуться к жизни: обменять её на тысячу других душ.

Его не интересовало, с кем он должен вести переговоры на этот счёт – с божеством или демоном. Важно соблюсти условия. Ну, вот, он их выполнил. Здесь плата – тысяча душ. Теперь требовалось узнать, в каком месте должен произойти обмен.

С этой целью он тотчас же вернулся на тронную палубу и направился к своей плевательнице. Вытащил печенье и хряпнул его о подлокотник трона. В клешне осталась бумажка с несколькими словами. МакГилл немного помедлил в предвкушении... Затем взглянул на пророчество.

Прочитав, он тотчас же понял его тайный смысл. Понял и впервые за долгие годы... испугался. Потому что на бумажке значилось:

Победа ждёт на Роковом Молу.

Презрев доводы рассудка, пытавшегося отвратить его от этой дурной идеи, МакГилл повернул «Сульфур Куин» и взял курс на Атлантик-Сити.

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Тысяча заблудших душ

ГЛАВА 24
Путешествие Ника

ПутьНика к Манхэттену пролегал сначала по опасному, коварному сооружению – мосту, а затем – через весь необъятный Бруклин. Преодолевая мост, он понятия не имел, что Алли уже висит вниз головой в подвесочной.

Задача, стоявшая перед ним, была ясна, хотя и непроста: получить помощь. Конкретнее – получить помощь от Мэри. В этом-то и состояла трудность. Алли рассказала Нику о нежелании её величества подвергать своих подданных опасности. И как бы ни было юноше больно сознавать, что Мэри предпочла оставить его гнить в бочке, он не мог не восхищаться самоотверженностью, потребовавшейся для принятия такого решения. Её девиз был не «Помогай всем!», а «Не подвергай никого опасности!». Вот почему уговорить её будет чрезвычайно трудно.

По дороге к царству Мэри Ник не встретил ни одного Послесвета. Само собой, на пути ему попадалось предостаточно мёртвых пятен, и наверняка там и сям прятались Послесветы, но они ему были не нужны. Пусть прячутся. У него была одна, только одна цель.

Он шагал по Флэтбуш-авеню, и машины и пешеходы проходили сквозь него. В отличие от Алли он не обладал способностями к взаимодействию с живым миром, поэтому он его попросту игнорировал; и, как выяснилось, чем меньше он обращал на него внимание, тем дальше мир живых уходил в тень. Он становился для Ника столь же несущественным, сколь несущественны лучи проектора для тех, кто смотрит кинофильм. Живые люди тоже становились всего лишь движущимися на экране картинками. Ник замечал их только тогда, когда специально обращал на них внимание. Теперь он понимал, почему Мэри считает, что Междумир – это единственная истинная реальность. Юноше и самому было бы очень легко заставить себя поверить в то же самое, вопрос только – а хочется ли ему этого?

Как раз сейчас он с интересом смотрел разворачивающееся перед ним живое «кино»: вот мать с ребёнком перебегают дорогу, стремясь успеть на автобус; а там старуха – бредёт через улицу потихонечку, опираясь на палочку; нетерпеливому таксисту надоело ждать – он жмёт на клаксон, за что и получает тростью по капоту. Ник засмеялся. Хотя он больше и не принадлежал этому миру, юноша по-прежнему чувствовал его притягательную силу, его вибрирующую энергию, трепет жизни, которой был лишён Междумир. Нет, мир живых нельзя сбрасывать со счетов, его нельзя забыть, его нельзя игнорировать. Впервые за всё время Нику пришло в голову, что Мэрино отрицание живого мира – это не что иное, как зависть.

По мере приближения к Манхэттену, его сердце-воспоминание забилось сильнее. Как поведёт себя Мэри, когда увидит его? Наверно, напустит на себя замкнутый и величественный вид. Забросает упрёками за то, что ушёл от неё... Ник сознавал: он до сих пор питает к ней нежные чувства, которых не смогли заглушить ни пребывание в бочке, ни издевательства монстра. А остались ли у неё какие-то чувства к нему, Нику? Ведь он отправился к Проныре, чтобы овладеть особыми навыками – навыками, которые пригодились бы Мэри!

Ну что ж, никакими такими умениями он не овладел, в этом смысле предложить Королеве было нечего. Но появилось нечто другое, не менее ценное: сам Ник изменился. Он стал храбрецом. Или если и не совсем храбрецом, то, во всяком случае, перестал быть трусом.

На подходах к Манхэттену он припустился бегом и не останавливался до тех пор, пока не достиг башен-близнецов.

***

Мэри поняла – произошло что-то ужасное. К такому выводу она пришла, увидев на лице Вари выражение еле сдерживаемого отчаяния. Он ещё никогда не был так бледен.

– Вари, что с тобой? Что случилось?

– Он вернулся.

Вот и всё, что смог выдавить из себя Вари. Он побрёл прочь, уныло свесив голову – само олицетворение поражения. Мэри ничего не поняла. Но прежде чем она пустилась в дальнейшие расспросы, случилось невероятное. Она увидела в дверях того, кого уже никогда не чаяла увидеть.

– Ник!

– Привет, Мэри.

Шоколада на его лице прибавилось. С Послесветами частенько происходили не совсем желательные изменения. Но Мэри было всё равно. Он здесь, и на измазанных шоколадом губах играла улыбка – только для неё одной!

Мэри редко теряла над собой контроль, но тут как раз был тот случай, когда всё её самообладание и невозмутимость, коими она так гордилась, испарились. Она подбежала к Нику, прильнула к его груди, крепко-накрепко обняла и не хотела отпускать. Только сейчас, в этот самый момент, она осознала, что тёплые чувства, которые она к нему питала, были на самом деле чем-то бóльшим. Это была любовь. За все годы, проведённые в Междумире, она не испытывала ничего подобного. Эти чувства было легче подавить, когда она думала, что Ник потерян для неё навсегда; но сейчас эмоции нахлынули на неё всепоглощающей приливной волной, и она поцеловала его, полностью отдавшись опьяняющему аромату и роскошному вкусу молочного шоколада.

Честно сказать, такого приёма Ник не ожидал. Ну, разве что в своих самых смелых фантазиях, а они, как правило, никогда не сбывались.

На краткое мгновение ему показалось, что всё его тело стало мягким и безвольным, как у прикинувшегося мёртвым опоссума. Но тут он опомнился, обвил руками талию Мэри и крепко прижал девушку к себе. До него вдруг дошло, что поскольку им не требуется дышать, то стоять так они могут до скончания века. И если уж Послесветам было свойственно впадать в рутину, то против подобной рутины Ник совсем не возражал.

Но блаженное мгновение истекло, как истекают все блаженные мгновения. Мэри сделала шаг назад и приняла свой обычный спокойно-величавый вид.

– Вот это да, – выдохнул Ник. – Должно быть, ты по мне соскучилась.

– Я думала, что навсегда потеряла тебя, – призналась Мэри. – Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за то, что я не попыталась тебя спасти? Ты понимаешь, почему я так поступила?

Ник, к собственному удивлению, не торопился с ответом. Понимать-то он понимал, но это ещё не значит, что был готов простить и забыть.

– Давай не будем говорить об этом, – сказал он. На этом вопрос был исчерпан.

– Как тебе удалось освободиться?

– Долгая история, но важно не это. Мне нужна твоя помощь.

Ник усадил её рядом с собой и рассказал о МакГилле, его призрачном судне, грузе пленённых Послесветов...

– Я знаю, ты никогда по-настоящему не верила в МакГилла...

– Это не так, – прервала его Мэри. – Я всегда доподлинно знала о его существовании. Но с ним как с Пронырой – он не вмешивается в наши дела, а мы – в его.

– Алли выяснила, как можно его победить.

– Алли!

С каким же пренебрежением произнесла Мэри это имя!

– Алли – на редкость безрассудная девица, – продолжала Королева. – Она наверняка так ничему и не научилась после истории с Пронырой. Я ошибаюсь?

– Я в неё верю, – ответил Ник. – Что бы ты про неё ни говорила – она умница. Когда я оттуда сбегал, МакГилл чуть ли не с руки у неё ел.

Мэри вздохнула.

– Ну ладно. И чего же она хочет от меня?

Вот она – самая трудная часть миссии. Ник понимал, что нужно исхитриться и подать всё в наилучшем виде. Вернее сказать, продать.

– Она хочет, чтобы ты привела армию твоих детей в Атлантик-Сити. Всех. Только так можно победить МакГилла.

Мэри помотала головой.

– Нет! Я этого не сделаю. Я не позволю подвергать жизни моих подопечных опасности.

– Алли утверждает, что там, в Атлантик-Сити, есть одна отчаянная банда – они уже как-то раз нанесли МакГиллу поражение. Так что у нас будет сильная поддержка.

– Да эта девица понятия не имеет, что за чушь городит!

– Тем более надо помочь ей, если тебе известно то, что неизвестно ей! – возразил Ник и, не дождавшись от Мэри ответа, выложил карты на стол: – Если ты откажешься помочь, я отправлюсь туда один, без тебя.

– Отличная идея, – ввернул Вари, который сидел, сгорбившись, на стуле в уголке. – Ничего лучше в жизни не слышал.

Ни Мэри, ни юноша не обратили на его злобную реплику внимания.

– МакГилл уничтожит тебя, – промолвила Мэри. – Тебе с ним не справиться.

– Может, ты и права. Но если ты не поможешь, у меня не будет другого выбора. Мне придётся идти одному.

Мэри отвернулась и стукнула кулаком по подоконнику. На кого она сердится – на него, Ника, или на себя самоё?

– Я... Я... нет, не могу... – стонала Мэри.

Ник не блефовал, и Мэри скоро это поймёт. Он испытывал к ней очень сильные чувства, но есть на свете кое-что, ради чего приходится жертвовать любовью.

– Я люблю тебя, Мэри, – сказал он, – но помимо любви есть долг, и я должен его исполнить – неважно, со мной ты или нет.

И он повернулся, чтобы уйти.

Но не успел он приблизиться к двери, как она окликнула его. Этого Ник не ожидал. Он знал: если Мэри решила что-то сделать или чего-то не сделать, она никогда не меняет решения. Дело закрыто. Но сам-то он изменился. Кто знает, может, и с ней происходит то же самое?

– Я не подвергну опасности моих детей, – повторила она, нервно теребя в пальцах висящий на шее кулон, – но я не могу также оставить тысячу Послесветов в руках МакГилла. Поэтому... я пойду с тобой.

– Что?! – вскричал Вари.

Ник тоже не ожидал такого оборота дела.

– Но... Какой в этом толк? Чтобы победить МакГилла, нужна армия, иначе ничего не выйдет!

Но, по всей вероятности, Мэри знала, что делала. Она всегда знала, что делала.

 ***

У Мэри тоже имелась своя сокровищница, причём очень богатая. Вещи, которыми она владела, другим Послесветам и во сне не могли бы присниться – если бы они были способны видеть сны, конечно.

Средство передвижения, которое она избрала, чтобы отправиться с Ником на юг, было неслыханной в Междумире роскошью: поезд-призрак, стоявший на старой Пенн-Стейшн.

Она не стала прощаться с детьми, чтобы не волновать их.

Своей заместительницей она оставила Мидоу. Вари, настоявший на том, чтобы сопровождать свою королеву, стал третьим участником экспедиции.

– Воображешь, так я и дал тебе присвоить всю славу? – прошипел он Нику, пока вся троица пробиралась к центру города. – Я всё равно хоть так, хоть эдак, а заберусь на самый верх, вот увидишь!

– Как по мне, – отвечал Ник, – так ты бы лучше всего смотрелся, свисая с этого верха вниз головой.

– А у тебя шоколада-то поприбавилось! Смотри, скоро он покроет всю твою глупую рожу! – окрысился Вари.

Ник пожал плечами:

– Мэри, похоже, этим не заморачивается.

Юноша подозревал, что если бы Вари прихватил с собой свою скрипку, он не остановился бы даже перед тем, чтобы разбить её о голову Ника.

– Прекратите вы оба! – одёрнула их Мэри. – Мы должны драться с МакГиллом, а не друг с другом.

По правде говоря, Ник даже наслаждался этой пикировкой с Вари – наверно, потому, что наконец одержал над соперником верх.

Они добрались до старой Пенн-Стейшн уже в сумерках. Здание вокзала – блистательное, облицованное камнем, увенчанное стеклянным куполом – было снесено полвека назад – по уврению властей, «во имя прогресса». Очень сомнительный девиз во все времена. Старый великолепный вокзал заменили ужасающей крысиной норой, расположив её под Мэдисон-Сквер Гарден. Эта новая Пенн-Стейшн была единодушно признана самой уродливой железнодорожной станцией в западном полушарии. К счастью, в Междумире на века остался старый вокзал Пенсильвания.

Всё это произвело на Ника должное впечатление. Особенно поразило его то, что Мэри готова была отправиться на поезде – если принять во внимание характер её смерти. Машинистом служил старый знакомый Мэри, девятилетний Послесвет, сам себя называющий Чух-Чух Чарли. При жизни самой большой его страстью были игрушечные железные дороги, так что для него старая Пенн-Стейшн с её множеством призрачных поездов стала чем-то вроде рая.

– Я не могу доставить вас в Атлантик-Сити, – сообщил он своим пассажирам. – Ни одна из мёртвых железных дорог не доходит дотуда. Но до половины пути я вас довезу. Устраивает?

– Ты можешь доставить нас в Лейкхерст? – спросила Мэри. – Там у меня есть друг, и он поможет нам преодолеть оставшийся путь.

Итак, поезд-призрак с машинистом-призраком Чарли и тремя пассажирами-призраками заскользил по рельсам-воспоминаниям, направляясь в сторону Нью-Джерси.

Через несколько часов они прибыли в Лейкхерст. Остаток ночи был потрачен на то, чтобы найти Мэриного друга – Искателя по имени Спидо. Познакомившись с ним, Ник решил, что шоколадная вечность куда лучше, чем вечность в мокрых плавках.

«Однако, – подумал Ник, – этот Спидо, должно быть, неплохой Искатель, если сумел обзавестись «ягуаром» последней модели».

– Классная тачка! – похвастался он, везя их по мёртвым дорогам старой воздухоплавательной базы ВМС. – Одна беда – может ездить только по дорогам, которые больше не существуют. А знаете, как их трудно найти? – И бросил обвиняющий взгляд на Мэри: – Вы об этом не сказали, когда отдавали мне «ягуар»!

– А ты и не спрашивал! – усмехнулась Мэри.

Спидо уверял: чтобы добраться до Атлантик-Сити по мёртвым дорогам, потребуется несколько недель. Похоже, Мэри эти трудности не волновали.

– Вообще-то, я рассчитывала на другую твою... как её?.. «классную тачку».

– Ага, так и знал, что вы это скажете! – возликовал Спидо. Они как раз выруливали на просторное лётное поле. – Чур, я поведу!

Средство передвижения, о котором они говорили, поражало воображение ещё больше, чем поезд. Но при всём своём изумлении Ник не мог удержаться от улыбки: мисс Мэри Хайтауэр не часто выбиралась из своих башен, но уж если она пускалась в путь, то делала это с истинным размахом!