Текст книги "Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло»"

Автор книги: Нил Никандров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)

Глава XI.
КРАСНАЯ СЕТЬ НАД АРГЕНТИНОЙ

Иосиф знал, что «любимчиком» Кодовильи в КПА был Хуан Хосе Реаль. Ему прочили пост Генерального секретаря, разумеется, после того, как товарищ «Медина» решит уйти на покой. Хуану была доверена секретная работа партии: выявление полицейской агентуры, направление «своих парней» на службу в полицию, подбор помещений под «технические бюро», поддержание связи с Коминтерном.

Григулевич перехватил Хуана на подходах к «техбюро» ЦК, чтобы договориться о встрече. На следующий день на десять минут раньше назначенного срока Иосиф вошел в небольшое кафе на авениде Коррьентес. Он хотел спокойно обдумать вопросы, которые со всей прямотой придется поставить перед Реалем. И самый главный: согласится ли Хуан «поделиться» частью своего секретного аппарата? Знать бы, какие аргументы лучше всего подействуют на него…

Однако Реаль уже был на месте. Он задумчиво курил, рассматривая фотографии киноактрис на стене.

«Не помню, когда в последний раз был в кино, – он протянул пачку сигарет «Фонтанарес» Иосифу. – Угощайся».

Минуту помолчали.

«Знаю твои проблемы, – сказал наконец Реаль. – Викторио просветил. Неужели по анкетам никого не подобрал?»

Иосиф насторожился. Ему почудилось, что в голосе собеседника проскользнула ироническая интонация.

«Одно другому не помешает. Поэтому говорю откровенно: мне нужны лучшие люди твоего аппарата. Мне нужен помощник, которому я мог бы доверять как самому себе. Не жадничай, Хуан. Это только на время войны. Потом все они вернутся в партию. После победы».

«Все мы надеемся, что победа не за горами, – Реаль стряхнул пепел на блюдечко. – Надеюсь, что мои парни уйдут к тебе ненадолго».

«Максимум, год-полтора», – заверил его Иосиф.

«Ты так думаешь?» – Хуан покосился на газету, лежавшую перед ним, но от дальнейших комментариев воздержался.

На этой встрече Реаль порекомендовал Иосифу трех человек. Один из них был помощником Реаля по обеспечению партийной безопасности – 28-летний аргентинец Аугусто Уэрта. Он окончил педагогический институт в городе Парана, преподавал историю и литературу. Одно время занимал пост секретаря райкома КПА в провинции Энтре-Риос. Аугусто был рассудительный, выдержанный, в высшей степени организованный человек. Жена Аугусто Эльза окончила факультет философии и литературы университета в Буэнос-Айресе. Была комсомолкой, но из-за соображений партийной конспирации от активной политической работы отошла.

Жили супруги в собственном двухэтажном доме на улице Гавана в буржуазном районе. Их семейный клан был многочисленным и политически разнородным. Поэтому Аугусто прикрывал свои частые отлучки по партийным делам, а потом – разведывательным, «работой» коммивояжером и хлопотами по выращиванию пиретрума, урожай которого продавал на фабрики по производству инсектицидов. Сотрудничество с советским представителем Аугусто рассматривал как поручение особой важности и вначале считал, что Иосиф прибыл в Аргентину по линии Коминтерна. Когда разведывательная сеть была налажена, Аугусто расставил точки над «i», сказав Иосифу:

«Не морочь мне голову сказками о Коминтерне. Я знаю, какую организацию ты представляешь. Так и сообщи в Москву, Аугусто обо всем догадался, благодарит за оказанное доверие и обещает бить наци-фашистов в Аргентине до полного разгрома…»

Аугусто получил псевдоним «Бланко», Эльза – стала «Дорой».

В периоды служебных отъездов «Артура» «Бланко» заменял его, властной рукой направляя деятельность разросшейся аргентинской сети, в которой к началу 1942 года было 80 активных членов. В нее входили служащие военного министерства, депутаты, дипломаты, коммерсанты, журналисты, активисты национальных общин, технические служащие ряда посольств, а также хозяин брачного агентства и профессиональный контрабандист, которого Иосиф использовал в качестве связника с чилийской точкой.

* * *

Вторым ключевым помощником «Артура» стал итальянец Васко Галетти («Маго»), 45 лет, покинувший родину из-за преследований полиции в 1926 году. В его «итальянском прошлом» было несколько арестов, избиений до полусмерти в «воспитательных целях» и даже «стенка». В полиции любили инсценировать расстрелы, выявляя среди политических узников слабых на излом людей. В том далеком году следователь, в очередной раз выпуская Васко на свободу, предупредил: «Попадешься снова, живым не выйдешь».

Галетти перешел на нелегальное положение и затем выехал в Аргентину. Он устроился механиком в мастерскую порта и все свободное время посвящал партийной работе. Васко легко устанавливал связи в рабочей среде, обладал даром убеждения, умением популярно излагать марксистские постулаты и, несмотря на свою неброскую, «без особых примет» внешность, сумел настолько усилить позиции КПА в порту, что в ЦК стали серьезно подумывать о переводе его на «освобожденную» партийную работу. Галетти, человек слова и дела, хладнокровный, уверенный в себе, был идеальным кандидатом для включения в диверсионную группу.

* * *

И еще одного надежного человека получил Григулевич от Реаля: Рикардо Велеса, члена КПА с 1932 года, литератора и кинодокументалиста, снявшего несколько фильмов о парагвайско-боливийской войне в Чако. Самые обездоленные страны Южной Америки, которых подстрекали иностранные нефтяные компании, сошлись в кровавой схватке за пустынные земли вдоль своих границ. Разоблачительный пафос этих документальных съемок был настолько очевиден, что правая аргентинская пресса окрестила Велеса «русским шпионом», скорее всего потому, что его фильмы с успехом были показаны в Советской России. Так Рикардо попал в «черные списки» прокоммунистических элементов в Аргентине.

Велес не скрывал своих политических симпатий. В популярном еженедельнике он опубликовал серию «просоветских» статей. По мнению журналиста, после победных пятилеток и успехов индустриализации СССР «созрел» для решающего вмешательства в международные дела, чтобы «переустроить мир на справедливых началах».

Я встретился с вдовой Велеса, чтобы узнать подробности об истории вхождения Велеса в команду «Артура».

«Еще до встречи с Хосе, – вспоминала она, – Рикардо искал в Аргентине людей, которые не на словах, а на деле боролись с наци-фашизмом. Он тяжело переживал бездействие, говорил, что во время такой войны нельзя сидеть сложа руки. Мой муж догадывался, что англичане и американцы проводят подобную работу в Аргентине и вроде бы даже готовят восстание против военной диктатуры. Он посетил Джона Гриффитса, атташе по культуре американского посольства, чтобы, как говорил Рикардо, “присмотреться и определиться”. Ходили слухи, что Гриффите помогает разведке США, подыскивая для нее контакты в журналистских, университетских и интеллектуальных кругах. Не знаю почему, но Рикардо медлил, никак не мог принять решения. И тут однажды вечером у нас на квартире раздался телефонный звонок. С собеседником на другом конце линии Рикардо говорил недолго. Потом положил трубку, прошелся несколько раз по комнате, многозначительно посмотрел на меня и сказал: Человек от “Медины”…»

С этого звонка все и началось. Рикардо с жаром взялся за нелегальную работу. Необходимо было хорошо изучить национальные колонии, подобрать людей для организации надежных маршрутов для переброски добровольцев в отряды Сопротивления. Успешнее всего шла работа с греческой колонией. У Рикардо появились друзья на греческих пароходах, которые курсировали между Аргентиной и Португалией, Испанией и Италией под нейтральным швейцарским флагом. С помощью греческих коммунистов был налажен один из каналов по отправке антифашистов в Европу.

За подозрительной активностью Велеса следили агенты «Сексьон эспесиаль». Григулевич понимал, что арест и высылка Рикардо в Патагонию «на перевоспитание» были вопросом времени. Надо было предпринимать срочные меры для вывода его из Аргентины. После бессонных дискуссий остановились на предельно простой комбинации: Велес за три бессонных ночи написал и опубликовал антинацистскую брошюру. Он использовал фразеологию и стандартные формулы пропагандистских изданий США, которые в то время в изобилии распространялись в странах Латинской Америки: «Нацисты сталкивают рабочих и хозяев… стараются уничтожить церковь… подавляют свободу мысли, преследуют равным образом и христиан, и атеистов, и евреев, и масонов… расистская идеология нацистов является смертельной угрозой для многих народов земли… Только создание Национального союза в Аргентине спасет страну от нашего смертельного врага – наци-фашизма…»

«Диссонирующая» брошюра Велеса была замечена властями. Очередное покушение на политику нейтралитета! У Рикардо начались проблемы, его вновь стали называть шпионом, но на этот раз – Вашингтона, и, разумеется, ему не оставалось ничего другого, как взывать к солидарности друзей-журналистов из Соединенных Штатов. Далеко не сразу, но помощь пришла: Велес был приглашен на работу в латиноамериканскую редакцию одной из газет в Нью-Йорке. Велес выехал в США и до середины 1944 года был «явкой» для курьеров «Артура».

* * *

В октябре 1941 года в небольшом ресторане на улице Санта-Фе Иосиф встретился с Мануэлем Деликадо[45]45
  Мануэль Деликадо Муньос (1901—1980) вступил в КПИ в 1926 году, во время 2-й Республики являлся членом Политбюро партии. В годы гражданской войны работал в Мадриде в Генеральном управлении по сельскому хозяйству. После поражения республики перебрался вначале во Францию, затем в страны Южной Америки (Чили, Аргентина, Уругвай). В Испанию вернулся в 1976 году. Являлся членом Исполкома КПИ до IX съезда, на котором был избран президентом Центральной комиссии по гарантиям и контролю.


[Закрыть], представителем компартии Испании в Аргентине. Тема беседы – привлечение испанских товарищей для ведения разведывательной работы против стран «оси» в странах Южной Америки и заброске наиболее подготовленных из них в оккупированную Европу. Деликадо рассказал, что КПИ уже отправила первую группу своих людей в Испанию и Францию. Их задача: создание партизанских групп в горных районах Франции, граничащих с Испанией.

«После разгрома Гитлера и Муссолини наступит очередь Франко, – сказал Деликадо. – Когда Красная Армия ворвется в Европу, а партизаны-республиканцы сделают первые выстрелы, испанский народ восстанет и режим рухнет, как карточный домик. Партизанские отряды триумфально войдут в Мадрид. И это будет реванш за поражение республики в 1939 году».

«Отправка людей в Европу связана с невероятными трудностями, – Иосиф откинулся назад, перекинул руку через спинку стула. – Проверки на всех границах – сухопутных и морских. Любую поездку на старый континент надо безупречно мотивировать. Как вы добываете “книжки”?»

«У нас есть возможности, – подмигнул Деликадо. – Солидарность с республикой крепнет с каждым днем. Наши документы – лучше подлинных. На любой вкус: уругвайские, эквадорские, парагвайские».

«Мне бы к таким документам десяток интербригадовцев, получивших боевой опыт в 14-м партизанском корпусе».

Мануэль посуровел:

«Из них мало кто уцелел. Эх, столько их умерло от инфекций и голода в лагерях для интернированных во Франции! В Аргентину и Чили после поражения республики попали немногие. Может, в Мексике их больше? Если хочешь, наведу справки».

«Нет, Мексика не подходит», – сказал Иосиф, не объясняя по какой причине.

Мануэль Деликадо появился в Аргентине после бурного политического скандала в Чили, Посол франкистской Испании – маркиз Лука де Тена – направил в МИД Чили ноту протеста по поводу «враждебной активности» руководителей республиканской колонии. В качестве «врагов» были названы Мануэль Деликадо, Альфредо Кабельо и Пабло де ла Фуэнте Мартин, которые проводили в чилийской столице митинги протеста против репрессий Франко, публиковали разоблачительные статьи, призывая президента Педро Агирре Серду к разрыву отношений с Испанией. Но посол сам пригрозил чилийцам «приостановлением» дипломатических отношений, если «красные провокаторы» не будут арестованы. Министерство внутренних дел дало распоряжение о высылке из страны трех беспокойных республиканцев. Агенты полиции поторопились выполнить приказ министра: схватили двоих из них (Деликадо успел перейти на нелегальное положение), погрузили в «воронок» и повезли к перевалу Лос-Либертадорес. Однако аргентинские жандармы «красных испанцев» на свою территорию не пропустили, справедливо считая, что декрет чилийского министра для них – пустая бумажка. Испанцев пришлось везти назад в Сантьяго.

На защиту Деликадо и его друзей поднялись все, кто был с республиканской Испанией в годы ее борьбы с мятежниками. Студенты скандировали под окнами посольства Франко: «Маркиз, убирайся из Чили!» В театре «Империаль» на улице Сан-Диего прошел митинг в поддержку арестованных, на которой с зажигательной речью выступил заместитель председателя Конфедерации трудящихся Сальвадор Окампо. Экс-посол республиканской Испании в Чили Родриго Сориано и генсекретарь КПЧ Карлос Контрерас Лабарка побывали у испанцев в тюрьме и заверили их, что движение солидарности будет шириться. Президент Агирре Серда, пришедший к власти благодаря союзу радикалов с социалистами и коммунистами, оказался меж двух огней. Необходимо было как-то выходить из положения. Ссориться с послом Франко он не хотел. Но и коммунисты были правы: Мануэлю Деликадо и его друзьям грозила депортация из Аргентины в Испанию, а это было равносильно смертному приговору.

В конце концов власти пошли на компромисс. Декрет о высылке был как бы «забыт», но республиканцам пришлось дать клятвенное обещание, что публично «бузить» против Франко они не будут. Мануэль Деликадо все это время прятался у родственников чилийской жены, а потом нелегально перебрался в Аргентину. Из Буэнос-Айреса он координировал деятельность ячеек КПИ в Южной Америке. Деликадо был старше Григулевича на двенадцать с лишним лет, но их связала дружба, освященная войной в Испании. Их объединила общая цель: победа над фашизмом…

* * *

В резидентуру «Артура» поступала обширная информация о «пятой колонне», которая действовала в Аргентине в интересах фашистской Германии. Нужно признать, что важность ее для Советского Союза была ограниченной. Евразия – вот что находилось в центре интересов Кремля.

Вопрос о том, как использовать сведения о нацистах, «Артур» обсуждал с «Бланко», который подсказал нужное решение: через цепочку посредников передавать их в парламентскую комиссию по расследованию антиаргентинской деятельности[46]46
  La Comision Investigadora de Actividades Antiargentinas была создана в рамках палаты депутатов Национального конгресса Аргентины 20 июня 1941 года. В ее состав вошли депутаты Рауль Дамонте Таборда, Хуан А. Солари, Адольфо Ланус, Фернандо Прат, Сильвано Сантандер, Хосе Агирре Камара и Гильермо О'Рейли.


[Закрыть]. Иосифу понравилось предложение. Оно соответствовало указанию Центра: «Наносить ущерб врагу всеми доступными способами». Для Григулевича не было секретом, что британская СИС и американское посольство превратили комиссию в «рупор» по разоблачению «пятой колонны». Члены комиссии честно выполняли свои обязанности и были заинтересованы в получении разоблачительных материалов. Не колебался «Артур» и в выборе человека, который мог бы отладить «цепочку»: Аугусто Бунхе! Он в рекомендациях не нуждался. Так что спокойной жизни у местных нацистов не будет!

* * *

Через контакты в КПА Григулевич не забывал отслеживать деятельность троцкистов, считая, что с началом войны они представят еще большую опасность для Советского Союза. О «предательской смычке» троцкистов и нацистов в то время говорили и писали так много, что не поверить в нее было невозможно. Среди троцкистских организаций в Аргентине наиболее заметными были Рабочая революционная лига (РРЛ) и Рабочая социалистическая лига (РСЛ). В первой на роль лидера и теоретика претендовал Либорио Хус-то, сын экс-президента республики А. П. Хусто (1932—1938). Либорио прославился тем, что во время торжественного заседания парламента Аргентины по поводу визита президента Рузвельта, выкрикнул ему в лицо: «Долой американский империализм!» Так же публично Либорио порвал с Коминтерном, выступил с осуждением московских процессов над «троцкистско-бухаринскими элементами» и «предательского пакта» Молотова – Риббентропа.

В РСЛ авторитетной фигурой был Хорхе Абелардо Рамос. Имелись в стране и другие группы троцкистской ориентации, которые пытался объединить в единую партию эмиссар IV Интернационала Шерри Манган. Он работал стрингером в журналах «Лайф», «Тайм» и «Форчун» и имел возможность легально перемещаться из страны в страну. В Аргентине Манган действовал особенно решительно.

Григулевича появление эмиссара IV Интернационала обеспокоило. Неужели троцкистам стало известно о пребывании членов боевой группы Сикейроса в Аргентине? Через Кантони он навел справки о Мангане и причинах его пребывания в стране. Армандо усмехнулся, услышав это имя:

«У троцкистов проваливается очередная объединительная кампания. Все хотят быть вождями, и Манган ничего не может с этим поделать. Организационный запал его почти выдохся. Человек он богемный, любит рестораны, женщин, веселую жизнь. Среди троцкистов, которых в Аргентине не больше сотни, есть серьезные подозрения в том, что толстяк Шерри работает на ФБР».

Информация Кантони успокоила Иосифа: троцкисты погрязли в бесконечных дискуссиях, друг другу не доверяют, дееспособной организации в Аргентине создать не могут и убийц Троцкого не ищут.

* * *

К декабрю 1941 года агентурная сеть в Аргентине была в основном создана. Среди помощников только «Бланко» знал, что «Артур» – представитель советской разведки. Все другие считали, что он – ответственный по «специальной работе компартии». В общении с членами своей сети Иосиф использовал различные имена, хотя чаще всего представлялся как «Антонио».

В аппарат «Артура» поступали сведения о различных сторонах политической, экономической и военной жизни в Аргентине. В министерстве иностранных дел агент «Гарса», дипломат с опытом работы в Европе и США, имел постоянный доступ к депешам, которые докладывались министру. «Гарсу» нередко привлекали для подготовки важных нот, меморандумов и проектов докладов для президента. С агентом Иосиф встречался на конспиративной квартире в брачном агентстве. Ирония этих встреч состояла в том, что «Гарса», в силу своей нетрадиционной ориентации, интереса к женскому полу не испытывал.

В министерстве внутренних дел канцелярией одного из департаментов заведовал агент «Вальенте». Он делал копии с документов, в которых анализировались самые острые и болезненные проблемы жизни страны. Многие из этих документов обсуждались на совете министров, причем «Артур» знакомился с их содержанием раньше, чем сами министры. «Вальенте», однако, не довольствовался материалами, которые проходили через его руки, и пытался добывать документы из других отделов МВД. Он был «старожилом» в министерстве и хорошо знал, где что «плохо лежит», когда приходит первый и когда уходит последний служащий, как коротают время на дежурстве охранники. Все это принималось во внимание, чтобы без осечек провести очередную операцию по выемке документов. Делал это «Вальенте» не в одиночку, а с ассистентом, молодым хирургом «Кандидом», гибкие пальцы которого не только профессионально проводили сложные операции, но и артистически вскрывали сейфы.

Еще один агент – «Бартоломе» – был опытным экономистом, который вел свое «частное» досье на все крупные торгово-промышленные предприятия и финансовые учреждения в стране. В партиях не состоял, но был, как выразился однажды Армандо Кантони, «симпатизером КПА». Он вручал «Артуру» аналитические документы о проникновении германского капитала в экономику Аргентины, сведения о конкретных немецких фирмах и коммерсантах, судах, использующих «чужой флаг» для перевозки товаров для стран «оси». Информация «Бартоломе» использовалась при определении целей для диверсий. В середине 1943 года «Бартоломе» принял участие в манифестации, главным лозунгом которой был разрыв отношений с Германией и Японией. Его арестовали, продержали несколько недель в Вилья-Девото, а потом отправили в Патагонию.

Успешно шла работа с полицейским агентом «Отто», который служил в департаменте охраны иностранных посольств. О тайном членстве «Отто» в КПА до знакомства с ним «Артура» знали только двое – Викторио Кодовилья и Хосе Реаль. Перед «Отто» партийные руководители поставили долгосрочную задачу – устройство на работу в репрессивный орган – «Сексьон эспесиаль». В полицейском аппарате Буэнос-Айреса, помимо «Отто», служили «Пако» и «Данте». От кого-либо из них обязательно поступил бы сигнал тревоги, если бы резидентуре угрожала опасность. Особые надежды Иосиф возлагал на «Данте», который трудился в полицейской фотолаборатории. Скрытая фотосъемка «объектов» активно практиковалась службой наружного наблюдения. Использование «наружки» означало, что в полиции придают данному конкретному делу большое значение. В материалах, которые передавал «Данте» «Артуру», чаще всего мелькали лица американцев, реже – немцев. Изредка фигурировали члены сионистских организаций, среди них однажды «Артур» увидел американского дипломата Т., Моисея и Флору Тофф. Их сфотографировали на ступеньках дома на улице Айякучо…

* * *

Нельзя не упомянуть еще одного помощника «Артура» – «Чато», аргентинца по рождению, 30 лет. По путевке КПА он попал в Испанию, сражался в интербригаде. Был не раз отмечен командованием за храбрость. После поражения республики был интернирован во Франции. На пароходе спасения «Виннипег», зафрахтованном по указанию президента Педро Агирре Серды, «Чато» эвакуировали в Чили в числе трех тысяч республиканцев. В августе 1941 года он вернулся в Буэнос-Айрес и стал работать таксистом. Однажды в машину «Чато» сел Армандо Кантони. Они разговорились. Кантони расспросил таксиста о жизни, политических настроениях, отношении к троцкистам, вспомнили об испанской эпопее. Интербригадовец посетовал на отсутствие настоящего боевого дела. Вскоре в гости к «Чато» пришел «Бланко»…

Так «Чато» вошел в состав резидентуры. Одним из первых он был включен в диверсионную группу (в переписке – «Д-группа»).