Текст книги "Двигатель бесконечности (СИ)"

Автор книги: Нил Эшер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 37 страниц)

Свёрл

Большой термоядерный двигатель оказался основательно раскурочен воевавшими ИИ, но, имея более чем достаточно энергии и не испытывая нехватки в подручных (или подклешневых) материалах, Свёрл прикинул, что за несколько дней приведет механизм в рабочее состояние. В сущности, он сразу отправил ИИ в двигательный отсек, однако не двигатель был его главной заботой. Он подслушал короткий разговор Рисс и Спира, вернувшихся на корабль, и знал, что в определенной степени дрон права: есть те, кому всё это не понравится.

Приятно было бы думать, что Королевский Конвой не вернется. Угроза, которую представлял собой Свёрл, исчезла, поскольку сейчас он неимоверно далек от того прадора, каким был когда-то. Идея Цворна использовать его основывалась единственно на органических изменениях Свёрла. Цворн ведь хотел поднять шумиху, демонстрируя особь, «зараженную» человеческой ДНК, рассчитывая всколыхнуть в прадорских массах примитивную жестокость. Но теперь никаких доказательств не существовало. Теперь он всего-навсего ИИ с несколько, возможно, странновато выбранным внешним обликом. Однако он был прадором, чьей смерти хотел король, и сейчас управлял громадным военным объектом. Королю это определенно не понравится. И, естественно, Государству тоже.

Государственные ИИ экстраполируют его выживание в качестве ИИ; его явная смерть их не одурачит. Они увидят прадора-ИИ, сотворенного Пенни Роялом, захватившего контроль над одним из крупнейших военных заводов-станций. И отправятся поскорее разделаться с ним; звездолеты почти наверняка уже в пути. Единственный вопрос – успеют ли они добраться сюда раньше Королевского Конвоя. Таким образом, Свёрлу необходимо запустить станционный У-пространственный двигатель.

Первичный осмотр показал, что двигатель тоже находился в плачевном состоянии и что сложный процесс его работы дестабилизирован. Тогда Свёрл подключил к проверке все доступные датчики, одновременно озадачив ближайшего ИИ заменой неработавших или отсутствовавших силовых и оптических кабелей. По мере того как роботы восстанавливали подачу энергии, объемы и точность приходивших Свёрлу данных увеличивались. Вскоре стало очевидно, что починка У-двигателя – дело трудное и его следовало разделить на отдельные задачи, полегче. И первая из них – перебалансирование контуров Калаби-Яу, что потребует сложных вычислений. Эту задачу Свёрл поручил ИИ, который управлял одним из телепортов и потому обладал приличествующими данному делу умственными способностями.

И тут Свёрл столкнулся вот с чем.

Наблюдая, как ИИ загружал данные в контуры, он начал замечать неполадки. ИИ отправлял пакеты непредусмотренными маршрутами, временами бился над, казалось бы, простыми вещами, а порой выдавал неожиданные интуитивные всплески. Сконцентрировавшись на этом разуме, Свёрл обнаружил, что тот избегал использовать определенный участок своего сознания, а когда без этого было никак не обойтись, возникали означенные всплески. Вычерчивая и изучая схемы потоков данных, Свёрл заподозрил, что этот участок разума у ИИ утрачен, и не только на виртуальном, но и на физическом уровне.

Свёрл принялся осторожно перерезать связи ИИ с его окружением, но тот так глубоко ушел в свою математику, что вообще мало что замечал. Расположенные внутри обиталища ИИ – округлого бронированного помещения – сенсоры показывали лишь обычный кристалл в обычной клети, установленной на обычной подпорке с раструбом на конце. Что-то тут определенно было не так, поэтому Свёрл захватил контроль надо всем, что окружало ИИ, и отключил кристалл. Раструб расширился, все физические соединения были выдернуты из клети-скелета, окружавшей кристалл. Он всё еще функционировал, поскольку сам «кожух» содержал некоторый ограниченный запас энергии, но ничего нового ИИ уже не поступало, так что он перешел в состояние покоя.

Обыскав окружающее пространство, Свёрл нашел в кладовке ремонтных роботов телепорта, активировал одного из них и послал в жилище ИИ, открыв бронированную заслонку. Следуя инструкциям Свёрла, робот проковылял внутрь на четырех ножках, остановился у подножия подпорки, протянул лапки богомола и вытащил ИИ из зажимов. Затем он развернул кольцо сенсорных штырьков на том, что номинально являлось его головой, выбрал нужный и, не коснувшись решетки, прижал его прямо к боку кристалла. После чего заглянул внутрь.

Кристалл был прозрачен как в человеческом, так и в прадорском спектрах, хотя некоторая доля искажения и преломления присутствовала. Потребовался всего один короткий взгляд, сразу выявивший трещину в самом центре. Свёрл велел роботу использовать другой сенсор, для более глубокого молекулярного анализа, но только чтобы подтвердить свои предположения. Он уже догадывался, с чем имел дело. Объект был создан из сверхплотного углерода, каждый его атом представлял собой сложнейшую ЭВМ, все спиновые состояния переплетались в синергетических процессах, работали удивительные фемтосвязи и временные кристаллы нулевой мощности… Вероятно, эту штуку можно было бы назвать черным бриллиантом, если бы кому-то вообще захотелось подбирать камню название. ИИ хранил в сердце крохотную частицу Пенни Рояла.

– Ты еще не закончил со мной, да? – спросил Свёрл.

Он осознал, что проклацал это вслух протезами-мандибулами, лишь когда Бсорол защелкал в ответ.

Проигнорировав первенца, Свёрл велел роботу вернуть ИИ на подставку. Осведомленный теперь о тонких структурах, он создал поисковую программу, которая тут же начала выдавать положительные результаты. Свёрл проверил полсотни станционных ИИ, после чего прекратил поиск. Не обязательно было исследовать всех, чтобы понять, что каждый из них нес в себе черноту.

Трент

Трент посмотрел вниз, на безупречно чистый моховой ковер. Интересно, что Флоренс сделала с телами? Отправила ли в одну из топок, на сожжение вместе с прочим мусором, или припрятала куда-нибудь, сохранив до той поры, когда, возможно, отыщутся какие-нибудь родственники, которые и решат, что с ними делать? Он покачал головой и направился к трем груженым антигравитационным каталкам, зависшим примерно в метре над полом, чтобы посмотреть на три возлежавших там живых тела. Тем временем голем-андроид, скелет, чуть раньше намеревавшийся убить его, поместил в шлюз последние три криоящика, в которых прибыли эти тела. В любую минуту появятся следующие, и еще один робот по ту сторону шлюза вытащит пустые морозильники, заменив их полными. Сперва это будут незнакомцы, ведь Риик и ее дети еще не здесь. Трент чувствовал, что поступает эгоистично, желая удостовериться, что всё тут работает нормально, прежде чем принять ее и мальчиков.

У тела мужчины на первой каталке отсутствовали ноги до самых бедер, руки, нижняя челюсть, нос и глаза. Серебристо-серая кожа затягивала все места срезов, тело было холодным, застывшим, сердце билось лишь раз в несколько часов, подкачивая специальную морозостойкую искусственную кровь. Во время того как Трент осматривал пациента, каталка издала предупреждающий сигнал и двинулась к двери из зоны приема. Проводив ее взглядом, Трент шагнул к другой, противоположной двери, толкнул ее, взобрался по винтовой лестнице и оказался на наблюдательном пункте, предназначенном, впрочем, не для надзора за госпиталем, а для исследователей и студентов.

Поглядев на атомарник, оставленный тут заряжаться, Трент рухнул в одно из четырех находившихся здесь кресел.

Перед креслами изогнулся панорамный экран, разбитый на множество окон, в каждом из которых демонстрировалась какая-то сцена из жизни больницы. Над подлокотниками висели контрольные голограммы. Откинувшись на спинку, Трент запустил руку в голограмму, порылся в меню, выделил пациента, которого только что осматривал, и включил видеосистему слежения.

– Нездоровое влечение? – хмыкнула Сепия, развалившаяся в другом кресле.

– Могу то же самое сказать о тебе.

Трент кивнул на экран перед ней, показывавший Коула в монтажной, который через форс занимался перепрограммированием всего и вся. Сепия же с остекленевшими глазами всматривалась в то, что выдавал ей непосредственно в мозг ее форс, пытаясь разобраться, что именно делал психотехник.

– Понимаешь хоть что-нибудь?

Сепия моргнула, и взгляд ее не сразу, но стал осмысленным.

– Похоже, большинство из них в самом разгаре сезона суицида – многим перевалило за двести лет, и они устали от жизни.

Трент поморщился:

– Да, Спир говорил мне.

– Когда становишься старше, время как бы бежит быстрее, ведь разум не стремится записывать всё, что ты делаешь. Иначе череп просто лопнул бы, не вместив подробные воспоминания о тысячах выпитых тобой чашек кофе.

– Да, знаю.

– Чем меньше разнообразия в твоей жизни, тем быстрее ты достигаешь той точки, когда полностью переходишь на автопилот, не делая ничего нового, не совершая ничего, что стоило бы навсегда сохранить в памяти. В прошлом это усугублялось старостью и быстро заканчивалось смертью.

– Урок истории?

– Если не хочешь, чтобы я рассказывала по-своему, то я и стараться не буду.

– Извини, продолжай, пожалуйста.

– В наш век неизменного физического здоровья мозгу не грозит дряхлость, но он достигает высшей степени внутреннего опустошения, обычно это происходит где-то в интервале между ста пятьюдесятью и двумястами пятьюдесятью годами, в зависимости от того, насколько разнообразной была твоя жизнь. Эффект можно до некоторой степени свести на нет психоредактированием. Однако люди не желают избавляться от знаний и опыта лишь для того, чтобы начать то же самое сначала, и обычно, когда человек оказывается у черты, становится слишком поздно, поскольку он уже ищет новизну, чтобы облегчить скуку. И «новизна» эта принимает всё более опасные формы.

Трент кивнул:

– Я понимаю, отчего тех, кто объят апатией, влечет опасность, но как могли люди, такие старые и наверняка мудрые, избрать своим путем поклонение прадорам?

Сепия отмахнулась:

– Поиск новизны – это не только поиск новых занятий, это еще и необходимость в новых жизненных позициях. Двухсотлетний атеист вполне может отправиться искать Бога.

– Или сделать вид, что ищет, – добавил Трент.

Посмотрев на экран, он увидел, что мужчина с ампутированными конечностями находился уже на операционном конвейере, где они впервые столкнулись с Флоренс.

Сепия словно и не услышала.

– Сколько тебе лет, Сепия?

– Столько же, сколько древней игре-стрелялке, – сто восемьдесят.

Игре-стрелялке?

– Ищешь опасной новизны?

– О да.

– Что ж, Спир определенно подойдет.

Женщина скорчила гримасу и ткнула пальцем в экран:

– То, над чем бьется Коул, – весьма тонкое перепрограммирование. Он пытается сместить их внутреннюю перспективу так, чтобы даже за гранью уныния они могли смотреть на собственный опыт новыми глазами. Еще он обостряет их воспоминания о том, как они были рабами прадорских гормонов, о последующих драках за лидерство и, очевидно, об их впечатлении… о своей смерти. И знаешь что? Думаю, это сработает. – Кошечка пожала плечами. – По крайней мере на короткое время.

– Правда?

– Менять внутренний фон когда-то уже пытались, но эффект быстро сходил на нет, поскольку мозг начинал сравнивать окружающую реальность с воспоминаниями. Эти люди испытали новизну трансформации себя в моллюсков, но последовавшие неприятные ощущения должны привить им отвращение к такому состоянию. А потом они очнутся, снабженные конечностями големов. – Она снова махнула рукой.

– Ну, это ведь точно нечто новенькое. – Трент пребывал в замешательстве.

– Не понимаешь? Они хотели стать прадорами. И сосредоточились на идеале, представленном ближайшим к ним прадором – Свёрлом. Их отвращение ко всему, что было раньше, усилится, когда они поймут, что их прошлое восхищение Свёрлом основывалось на фальши. Они узнают, что он был сплавом прадора, человека и ИИ, а сейчас полностью превратился в ИИ. Их ложная в основе своей система убеждений должна рухнуть, обретя новую форму.

Вот ее сто восемьдесят лет и показали себя: Трент был сбит с толку. Женщина, похоже, заметила это, поскольку продолжила:

– Трент, им понравится новизна; то, что они испытают, бывшие «моллюски» сочтут моментом истины и начнут отбрасывать органические тела, избирая загрузку в кристалл.

И все равно Трент не улавливал логики. Он сосредоточился на экране. Лишенного рук и ног человека уже просканировали, и теперь водруженный на стойку автодок вводил в грудь пациента толстую ребристую трубку. Выглядел мужчина сейчас получше, серебристо-серая кожа, ссыхаясь, опадала, обнажая плоть, а грудь начала медленно подниматься и опускаться. Еще секунда – и автодок извлек трубку, а пациент перешел на следующую стадию лечения.

– Вижу, ты по-прежнему в затруднении, – сказала Сепия.

– Прости, но по мне так всё это звучит довольно сомнительно, – ответил Трент. «И напоминает часть какого-то плана», – добавил он про себя.

– Да всё же яснее ясного. Как алгебра.

– В той же ситуации с тобой случилось бы то же самое? – спросил Трент. – Это же не просто люди, они стары и отягощены опытом и, возможно, как я уже говорил, мудростью.

– Со мной бы так легко не прошло, – фыркнула Сепия, – потому что я не из тех, кого манят всякие верования.

– А их, думаешь, манят? Всех до единого?

Трент понял, что она действительно пропустила мимо ушей его высказывание насчет людей, делающих вид, что верят в Бога.

Кошечка снова пожала плечами, чувствуя себя, похоже, несколько неловко.

– Думаю, ты упрощаешь и надеешься на разгадку, которую можно применить к ним всем, – продолжил Трент. – А я вот решил, что дальше не пойду. Удостоверюсь, что они снова здоровы и способны двигаться, и дам Коулу возможность попробовать. И если потом, как говорил Спир, они снова возьмут пистолет, то я умываю руки. Моя ответственность на этом закончится.

– Посмотрим. – Сепия пыталась продемонстрировать уверенность, которой, очевидно, не чувствовала.

Печатающие головки клеточных и костных сварок уже работали, вонзаясь в тело этакими клювами исступленных цапель. Трент видел, как ставились на место керметовые тазовые кости, как присоединялись мышцы и сухожилия, как аккуратно ложилась сетка нервов, как фиксировались метапластиковые крепления мускулов. Затем пациент переместился к самой Флоренс. Теперь большой хирургический робот трудился по-настоящему, резал те места, где когда-то были руки, вставлял моторизированные плечевые суставы, глубоко погружался в пустые глазницы, а потом еще глубже, с микрозондами, прямо в зрительную зону коры головного мозга. Уже были имплантированы интерфейсные разъемы, глаза, оптические волокна. Затем пришла очередь рук, они зафиксировались в плечевых суставах, а ноги прикрепились к тазу. А следующий робот уже ждал с рулонами прозрачной синтеплоти и синтекожи, пронизанными искусственными нервами и готовыми настроиться на цвет кожи хозяина. Когда всё закончится, человек и не узнает, что валялся без рук, без ног…

– Флоренс, – окликнул Трент.

– Да, – немедленно отозвался хирургический робот по больничному коммуникатору, не прекращая трудиться.

– Я хочу, чтобы настройки синтеплоти и кожи остались прозрачными. Честно говоря, если это возможно, я бы хотел, чтобы ты сделала их еще прозрачнее.

– Как скажешь, – ответила Флоренс.

Сепия недоуменно посмотрела на Трента.

– Пускай это будет им постоянным наглядным напоминанием. Ну и еще одной новинкой.

Свёрл

«Чего же ты хочешь от меня теперь, Пенни Роял? Что, и это – часть твоего плана?» – гадал Свёрл.

Если бы У-пространственные двигатели были просто повреждены, потребовалось бы всего несколько дней, чтобы снова запустить их, но только сейчас, когда балансировка контуров уже подходила к концу, Свёрл обнаружил, что некоторых деталей не хватало. Обычных железных колец – девяносто сантиметров диаметр, четыре сантиметра ширина, полтора сантиметра толщина. Да точные размеры даже не важны, плюс-минус тысячные сантиметра не критичны, ведь всё остальное можно было бы подогнать. Но вот то, что их отливали из сверхплотного железа, какое получится найти только в коре погасшего солнца, – это являло собой большую проблему.

– Отец, – сказал Бсорол, – мы демонтировали…

– Не сейчас, – щелкнул Свёрл, чье внимание было сосредоточено на внешнем пространстве.

Он опять озирал окрестную систему, пытаясь разглядеть то, что осталось от его прошлого корабля. Новости не радовали. Уцелел только один сектор, но гравитационного пресса там не было.

– Мы что-то нашли, – настаивал Бсорол. Он едва успел увернуться от взмаха свободной клешни Свёрла, – в святилище ИИ Цеха Сто один.

Свёрл ткнул в сторону первенца зажатым в другой клешне шипом, и прадор резко отпрянул.

«Проклятые ИИ», – подумал Свёрл, но вспомнил, кто он теперь такой, и перефразировал: «Проклятые государственные ИИ». На огромной станции, выпускавшей целые флотилии боевых кораблей, не нашлось инструментов для производства каких-то жалких деталей для У-пространственного двигателя. Нет, кое-какие устройства имелись – что-то отштамповать, что-то собрать, что-то настроить, но некоторые наиболее важные компоненты, похоже, доставлялись телепортами. Понятно, конечно, ведь для производства определенных частей вроде тех же колец требовались либо огромные наземные заводские комплексы, либо высокотехнологичные фабрики, действительно расположенные на поверхности мертвых звезд. Однако Свёрл сильно подозревал, что причина отсутствия тут гравитационного пресса – паранойя государственных ИИ, не желавших, чтобы их великие технологии попали в липкие ручонки людей.

Что же, гравитационный пресс придется строить. Впрочем, едва подумав об этом, Свёрл понял, что ничего не получится. Работы займут недели, а единственную доступную сингулярность сперва придется извлечь из одного из деактивированных телепортов. Но даже после того, как они – может быть – соберут пресс, на производство колец уйдет еще несколько недель, а к этому времени сюда наверняка уже прибудет государственный флот и превратит Цех 101 в неуклонно расширяющееся облако раскаленного газа.

«Так что же мне делать, Пенни Роял?»

Единственный ответ он дал себе сам: нужно выиграть время. Значит, потребуется подтянуть защиту станции до современных стандартов. Необходимы серьезные силовые поля, и еще…

Свёрл вдруг точно о стену ударился.

У-прыжковые ракеты!

Он может осовременить защиту станции, привести ее в соответствие с боевыми средствами Королевства. Но технологически Королевство сейчас сильно отстало от Государства. Государственные ударные корабли в изобилии снабжены всевозможным гравитационным оружием – а может, и другими вещами, о которых он и не подозревал. Но зачем тревожиться об этом, когда достаточно одних У-прыжковых ракет? Один из современных штурмовиков может просто переправить внутрь станции несколько снабженных ПЗУ ракет – и Свёрл, как сказал бы Эрроусмит, поджарится, что твой гренок.

– Лучшая защита – действующий У-пространственный мениск внутри судна, но это… сложно.

Что?

Свёрл вдруг обнаружил, что шагает в человеческом облике по развернутой голографической схеме У-прыжковой ракеты. Он потянулся, дотронулся до изображения боеголовки с ПЗУ, легонько подтолкнул его вниз, к основному телу ракеты, и оно встало точно на место.

– Итак, по существу, даже если прадоры разработали что-то подобное во время войны, они все равно не тронут наших станций, потому что не смогут, – ответил дежурный ИИ.

– Нет, конечно, нет, – проговорила женщина, – из-за телепортов.

Свёрл боролся с тягой чужой памяти, а вырвавшись, покатился со своего помоста, волоча за собой все крепившиеся к скелету кабели. Вскинув клешни, он уставился новыми рядами глаз, которыми его недавно снабдил Бсорол, на шип. Мертвецы, жертвы Пенни Рояла… Шип откликнулся на его нужду воспоминанием человека, разработчика оружия по имени Кройдон, в возрасте ста девяноста лет отправившегося на поиски приключений на Погост и окончившего свой путь в железных объятиях одного из големов Пенни Рояла – возможно, даже мистера Грея.

Телепорты…

Если телепорт включить внутри станции, для У-прыжковых ракет он сыграет роль гравитационного колодца. Снаряд втянет в портал уже при попытке материализоваться, как астероид в черную дыру, прямо сквозь У-пространственные мениски. Значит, защититься от подобных ракет он сможет, активировав хотя бы один из имевшихся на борту телепортов – конечно, при условии, что никаких жизненно важных для них деталей не утрачено, – но усиливать прочую защиту все равно нужно. И ничто не помешает ему разъять на части другой телепорт и добраться до сингулярности, чтобы сделать гравитационный пресс…

– Этого ты хочешь? – Свёрл осознал, что говорит вслух, только увидев, что прибежал Бсорол.

– Отец? – Первенец застыл в ожидании.

Свёрл уставился на него – и вспомнил, о чем тот недавно говорил.

– Вы нашли что-то в старом святилище ИИ? Что именно?

– Прибор.

– Ясен хрен, Шерлок.

Бсорол в замешательстве пощелкал клешней у мандибулы.

– И почему данный прибор потребовал моего внимания? – поинтересовался Свёрл.

– Технология Пенни Рояла, – объяснил Бсорол.

Свёрл долго разглядывал первенца.

– Отцепи меня, – велел он наконец.