Текст книги "Двигатель бесконечности (СИ)"

Автор книги: Нил Эшер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 37 страниц)

Блайт

Он заговорил с ними, как только погиб мистер Пейс. Едва это случилось, цилиндр из черного стекла, лежавший в кармане Блайта, потеплел. Вытащив его, Блайт принялся рассматривать мигавшие внутри огоньки – и ощутил прокатившуюся по телу волну глубокого сканирования.

– Ты теперь капитан этого корабля, – констатировал управляющий разум.

Из цилиндра поступил запрос на соединение, и Блайт дал добро. По каналу потекли данные, знакомя Блайта с характером ИИ – живая сущность, извлеченный и органически сохраненный разум прадорской самки, обученный общению на человеческом языке. Черный цилиндр был ключом от корабля, который теперь принадлежал Блайту – и будет принадлежать, если он не передумает и выполнит уговор. Капитан мысленно потянулся к корабельным системам, убедившись, что по большей части мог ими управлять – хотя кое-что все равно осталось недоступно.

– Однако, – продолжил разум, – ты должен доставить коллекцию мистера Пейса покупателю, прежде чем получишь полный контроль.

– Да. – Блайт подключился к сенсорам, чтобы посмотреть, что происходит снаружи. – Мы еще обсудим это по возвращении.

Они с Грир сошли с корабля, и, когда Блайт сказал Спиру, что они последуют за ним на Панархию, капитан был далеко не уверен, что ему это действительно удастся. Вернувшись на корабль, он снова заговорил с ИИ:

– Сперва мы отправимся на Панархию. – Он проверил астронавигационные координаты и обнаружил, что корабль нашел их первым.

– Хорошо, – согласился разум, тут же отрывая судно от поверхности планетоида.

За время путешествия выяснилось, что предельный срок доставки коллекции Пейса – год. По его истечении разум автоматически направит корабль к покупателю, находившемуся в Солнечной системе, а конкретно – на Марсе. Любая попытка вмешательства приведет к активации скрытого оружия – и смерти Блайта и Грир. Тогда право собственности на судно перейдет покупателю, который получит коллекцию бесплатно. Нет, правда, лучше всего сделать то, чего хотел мистер Пейс, тогда Блайт станет обладателем корабля и крупной суммы на счету в Галактическом банке. Позже, после выхода из У-пространства, капитан узнал, что существовали и другие ограничения.

– А ты не могла бы подвести нас ближе?

– Я не имею права подвергать коллекцию опасности, – отрезал разум.

– Какой опасности?

– Во время прыжка я перебирала варианты, – сообщил разум.

Впрочем, он разрешил идти к Панархии на термояде, «пока ситуация оценивалась». Двигались они раздражающе медленно, и Блайт подозревал, что всё закончится прежде, чем они доберутся до планеты, – чего, вероятно, и добивался разум.

– К опасностям относятся: присутствие Пенни Рояла на Панархии, наличие чужеродного объекта, движущегося к Лейденской воронке, участие чужого звездолета в конфликте с кораблями Государства, – перечисляла тем временем зануда. – А также близость поврежденного государственного корабля, который с большой вероятностью может преследовать чужеродное судно.

– Ясен хрен, – вставила Грир.

Блайт посоветовал ей участвовать во всех разговорах.

Они сидели в маленькой рубке с голографическими пультами и консолями, которые казались не смонтированными, а выращенными. Люди наблюдали за сражением у Лейденской воронки и за последующим появлением всего в нескольких световых минутах от них «Высокого замка». Блайт метнул на Грир предостерегающий взгляд и открыл частный канал к ее форсу.

– Не говори ничего о Брокле, – велел он. – Если наша прадорская леди узнает о нем, мы и моргнуть не успеем, как окажемся над Марсом.

– Я не дура, капитан. Эй, а ведь «Леди-прадор» – отличное имя для корабля.

– Нет, ну почему не перенести нас поближе к Панархии? – проговорил капитан вслух. – Мы все равно направляемся туда, так почему бы не сделать маленький аккуратный прыжок?

– Я все еще оцениваю опасности, – заявил разум.

Оценка опасностей для таких, как Пенни Роял, представляла собой то же самое, что и подсчет числа Пи – то есть задачу нескончаемую. А ведь разум мог на этом зациклиться: оказавшись не в силах оценить неизвестную угрозу, он будет не способен принять решение. Наверное, поэтому термоядерный двигатель постепенно останавливался. Как же доказать, что Пенни Роял не был для них опасен? Блайт и сам-то в этом сомневался. И тут всё круто изменилось.

– Дерьмо на палочке! – воскликнула Грир.

Разинув рот, Блайт уставился на экран, еще секунду назад демонстрировавший «Высокий замок». Теперь корабль исчез.

Амистад

Амистад с удовлетворением пересматривал запись того, как рассыпался «Высокий замок», превращаясь в растянувшийся на полторы тысячи километров шлейф плазмы. Однако за миг до полного разрушения внутри корабля отмечалось возмущение У-характеристик – а миг спустя оно же проявилось далеко впереди. Конечно, это могло быть вызвано запуском У-прыжковых ракет, только Амистад подозревал, что всё обстояло не так.

«Ну вот, я сделал всё, что смог», – думал он. Правда, сейчас у него возникла небольшая проблема. Он летел к Панархии на четверти световой скорости, поскольку рано слез с «прыгуна», и, хотя у него были свои термоядерные движки, энергии, чтобы затормозить, не хватало.

И что теперь?

Он взялся за астронавигационные расчеты. Топлива достаточно, чтобы отклониться от Панархии и отправить У-пространственный сигнал Государству. Впрочем, после его недавнего поведения в государственных владениях, после его попытки помешать планам Земли-Центральной дать Пенни Роялу серьезный повод уничтожить Брокла, он догадывался, какой ответ получит. Уж точно не из благоприятных.

Варианты?

Может, развернуться чуть-чуть и использовать атмосферу для торможения? Чушь, напрасная надежда. Атмосферное трение при такой скорости раскалит броню, и Амистад просто сгорит – даже пепла не останется. Согласно расчетам, чтобы замедлиться, потребовалась бы броня в двадцать раз толще той, которой он обладал. Нет, немыслимо. А что, если при этом крутиться вокруг других планет и лун системы, сбрасывая излишек тепла между атмосферными торможениями, а также превращая его в энергию при помощи внутренних термоконверторов? Тут появлялись варианты. Ныряя в систему и выныривая из нее, окунаясь в леденящую верхнюю облачность местного газового гиганта, черпая из нее холод, вполне можно было погасить скорость. Недостаток оказался только один – займет процесс восемь тысяч лет, и к концу этого срока от него останется рябой, безногий-безрукий-бесформенный комок.

Здесь, конечно, были еще корабли. Вон тот, впереди, что шел к Панархии, мог бы ускориться и перехватить его. Однако Амистад узнал судно – и не видел причины, по которой мистер Пейс счел бы нужным проявить альтруизм. Значит, оставалось «Копье» на поверхности. Позволит ли Торвальд Спир разуму вторинца поднять корабль на перехват? Амистад послал запрос – «Копью», Торвальду Спиру, дрону-убийце Рисс. Он ведь, как-никак, явился сюда, чтобы помочь им. Ответ последовал сразу, жесткий и неумолимый, словно гарпун. И дал его не тот, с кем бы дрон хотел говорить.

– Привет, Амистад, – сказал Пенни Роял.

– И тебе привет. – Амистад сражался с впившимися в его разум шипами.

– Ты был прав, – сообщил Пенни Роял, – беспокоясь о бессердечности Земли-Центральной.

Черный ИИ листал его сознание, совершенно не обращая внимания на защиту. Ну как Амистад мог считать себя лучше – или хотя бы стоящим выше, – чем это создание?

– А ты знаешь? Знаешь, что они приготовили для тебя?

– Конечно.

ИИ принялся проверять все внутренние системы дрона, провел диагностику и даже включил ненадолго проектор силового поля вместе с дублирующим контуром.

– Значит, мне не надо было приходить.

– Ты пришел, как и планировалось.

Какая пустота внутри…

– Выполнимо, – сказал Пенни Роял.

– Что? – напряженно переспросил дрон.

И снова, невзирая на защиту, в сознание скользнул информационный пакет, открывшийся прежде, чем Амистад хотя бы попытался отправить его в память системного модуля обеспечения надежности или как-то блокировать. Ожидая нового вторжения, дрон приготовился к стиранию части разума, выжиганию внутренних систем, к прямой вирусной атаке, но пакет содержал лишь чертежи и списки материалов, полностью соответствующих его ресурсам. Он увидел, что есть возможность разобрать генераторы силовых полей и У-пространственный коммуникатор, чтобы превратить их в нечто иное – а именно в один из новых генераторов Пенни Рояла.

– Знание становится общеизвестным, – сказал Черный ИИ, как бы пожав плечами. – Если бы ты заглянул на «Исток» еще раз, то увидел бы, что Сыч мастерит нечто подобное. Брокл тоже разобрался, да и Государство собирает их прямо сейчас. Впрочем, пройдет много, много веков, прежде чем они будут использоваться повсеместно – из-за технологий.

Что-то Пенни Роял стал слишком разговорчивым.

– Я просто попрошу Спира прислать за мной корабль, – попытался настоять на своем Амистад.

– К этому времени, – ответил ИИ, – Торвальд Спир и его друзья будут мертвы.

Канал закрылся, шипы исчезли, не причинив вреда, но пережитое разбередило в Амистаде глубочайшее ощущение собственной уязвимости. Он, несомненно, был частью планов Пенни Рояла. Размышляя о только что услышанном, Амистад понял: он точно знает, что вызвало те недавние У-возмущения. Он должен успеть первым. Амистад тут же пробежался по списку, а внутренняя фабрика сразу начала производить по чертежам новые детали. Он полностью отключил основной и вспомогательный генераторы и занялся их демонтажем – потому что, хотя многое можно было сделать и внутри тела, окончательную сборку требовалось провести снаружи.

Однако, перейдя к У-пространственному передатчику, он заколебался. Всё это могло быть просто способом сделать его полностью непригодным ни к чему, потому что, если дело не выгорит, приборы уже не исправишь, и он вообще никак не сможет замедлить ход. Разобрав передатчик, он лишится даже возможности поговорить с кем-нибудь. Продолжая сомневаться, Амистад отправил запрос с идентификатором – и тот был принят.

– Ну и как ты выбрался? – спросил Флейт.

– Длинная история, – ответил дрон, – а сейчас дела мои вот какие.

Он выслал краткое резюме своего положения.

Быстро ознакомившись с информацией, Флейт сказал:

– Значит, ты хочешь, чтобы я перехватил тебя, если генератор не заработает?

– Да.

– Тогда мне потребуется кое-какое горнодобывающее оборудование.

Амистад не сразу понял, что имел в виду Флейт, однако, все-таки сообразив, включил рулевые движки, развернулся, задействовал термояд и немного изменил курс. Теперь, вместо того чтобы воткнуться в твердый поверхностный слой Панархии, он обогнет ее – в том случае, конечно, если новый генератор силового поля не поможет. Рискованное решение: теперь времени на то, чтобы заставить эту штуку работать, у него осталось еще меньше.

– Уже лучше, – заметил Флейт. – В данный момент я не могу связаться со Спиром, но Рисс говорит, что не видит причины не подхватить тебя, после того как всё закончится. Если, конечно, мы все останемся живы.

– Ладно, мне пора. Работа не ждет.

Амистад отключил связь и занялся передатчиком. Два генератора уже были полностью отсоединены, разобраны на части, и в них устанавливались первые новые компоненты. Он помедлил, как бы переводя дыхание, и, верный себе, проверил окрестности, выясняя, не притаился ли где враг, – и лишь тогда инициировал последовательность открытия. Броня на его груди разделилась, и пять ее сегментов повисли на петлях – точно распахнулся бомбовый отсек. На свет появился первый генератор, который поддерживали внутренние структурные щупальца: шар, напоминавший апельсин с четырьмя дольками, соединенными лишь оптоволокнами и шинами питания. За первым генератором появился второй, а за ними и передатчик, похожий на столбик неплотно лежавших друг на друге монет, в щелях между которыми реальность искажалась. Человеку эти зазоры показались бы толщиной в микрон – и одновременно больше тридцати сантиметров. А при разглядывании передатчика вышеупомянутый человек заработал бы дикую головную боль.

Амистад запустил очередную последовательность, по-прежнему озираясь в поисках врагов: иначе он просто не мог. Так велел инстинкт, ведь сейчас он был как никогда уязвим. Нет, не «как никогда». Именно так он открывался на Масаде при проверке, которую проводил аналитический ИИ.

Верхние зубцы на обеих клешнях раскололись вдоль, выпуская структурные щупальца и микроманипуляторы. Жонглируя всеми кусочками пазла, Амистад продолжал разбирать их – до состояния поблескивавшего облака. Некоторые части головоломки он сунул обратно внутрь – их переплавят в другие детали. К тому моменту, как облако собралось в единую сверкающую филигранную массу, он поравнялся с судном мистера Пейса. Проносясь мимо, Амистад отметил, что двигатель у корабля отключен и сенсоры бездействуют. Он попытался помигать лазером, но ответа не получил.

Когда внутренняя фабрика начала выдавать белые полоски метаматерии для наружной оболочки, Панархия заметно приблизилась. Быстро подогнав друг к другу части обшивки, Амистад принялся кропотливо, с наноскопической точностью скреплять их, внимательно разглядывая то, что у него получалось. Белая обшивка делала шар похожим на один из генераторов Пенни Рояла, но сплющен он был гораздо сильнее. Кроме того, сбоку имелся оптический вход, наверное, для контроля, и разъем питания – только очень маленький.

Амистад поместил шар в себя, в заранее подготовленную рамку, казавшуюся слишком хрупкой. Он, конечно, понимал, что особая прочность тут ни к чему – никакие внешние силы повредить шар не могли. Знал он и то, что, как только включит генератор, тот будет вырабатывать собственную энергию из той, что направлена против него. И всё же Амистад предпочел бы, чтобы сделанные им вещи выглядели покрепче. Наконец он убрал вспомогательные манипуляторы в клешни, прикрыл их броней и с чувством глубокого удовлетворения захлопнул грудной отдел. Внутри него ожили силовые соединения, потом оптические. Пошла информация – и он понял ее. Первичное поле будет небольшим, так что он скрестил клешни на груди, поджал ноги и хвост. Дрон-скорпион свернулся, как мокрица, а ведь мокрицы – основная пища земных скорпионов.

По команде его окружило силовое поле, и Амистад, прощупав его сенсорами, нашел защиту удовлетворительной. Насколько хорошо оно будет держать удар, он пока не знал. Энергия должна поступать в сильно переделанный У-передатчик, генерируя виток в сопряженном континууме, виток, который в свою очередь станет опорожняться, укрепляя поле. Амистад отключил прибор, переместился при помощи рулевых движков, затем запустил термоядерный двигатель для интенсивного выжигания, необходимого при такой близости к планете. Проделывая всё это, он продолжал перебирать всё, что ему стало известно о силовом поле, и, только вновь нацелившись на Панархию, осознал, что существует математическая вероятность того, что У-пространственный виток в какой-то момент закрутится слишком сильно. В результате Амистада, пусть и на долю секунды, спрессует в сингулярность.

– Забыл упомянуть об этом, Пенни Роял? – пробормотал он.

Амистад опять свернулся клубком, включил поле и попытался не думать о расчетах, но разум упрямо возвращался к ним снова и снова. Вскоре дрон понял: если поле преобразует полную кинетическую энергию удара, он либо поджарится, либо, что более вероятно, превратится в лепешку сверхплотной материи размером с булавочную головку. Но этого не случится. В виток пойдет лишь энергия прямого удара, а всё, что скользнет по касательной, отправится в окружающее пространство, совсем как с той практически нерушимой ракетой, которой он стрелял по «Высокому замку». И тангенциальные удары будут преобладать.

Амистад очень хотел проверить, куда он приземлится, чтобы убедиться, что он не рухнет рядом с Торвальдом Спиром и его группой – а то и прямо им на голову, – но, когда силовое поле вспыхнуло, а потом почернело, войдя в атмосферу, он понял: проверять что-либо уже поздно.

Блайт

«Ха, вот тебе», – думал Блайт, с радостью наблюдая, как расползается плазменный шлейф.

Исполнитель, конечно, находился под прикрытием и был, наверное, кораблем инорасцев. Он представлял для них опасность. И все-таки зрелище того, как их с Грир мучитель поджаривается, приносило необыкновенное удовольствие. Грир думала точно так же.

– Пока-пока, гребаный Брокл, – сказала она.

– Вопрос, – встрял корабельный разум, – ты говоришь о Брокле, аналитическом ИИ?

– Именно, – начал Блайт, раздосадованный тем, что почувствовал себя озорником, застигнутым за каким-то скверным дельцем, но закончить ему не удалось.

Радость, которую ему доставила картина гибели «Высокого замка», разом исчезла, когда что-то глухо стукнуло, толкнув корабль (Блайт мысленно уже называл его «Леди-прадор»), и тут же на сознание человека как будто легла плотная тень.

– Попытка вторжения! – взвизгнул корабельный разум. – Тревога…

Экран посерел, все голограммы над органической консолью ушли в пульт, схлопнувшись, словно рушащиеся небоскребы. Блайт развернулся и схватил пульсар, уже чувствуя через форс, как чужак разбухает в его сознании, точно раковая опухоль. Грир, бледная и испуганная, тоже поднялась, сжимая в руках оружие.

– Проклятье, только не снова, – выдавила она.

Они бросились к задней двери-сфинктеру, но в этот момент гравитация отключилась. Цепляясь за стены, они почти добрались, и тут отверстие распахнулось. Лучше бы оно оставалось сжатым, черт побери. Свет потускнел, термоядерный двигатель заглох, системы отключались одна за другой, меж тем как ядерный реактор развил максимальную мощность. Что-то вытягивало из корабля энергию в огромных количествах, и Блайт, кажется, знал, что именно.

Хорошо, что на стенах гравишахты находились опоры. Блайт спускался первым. Он чувствовал пришельца, засевшего в теле корабля. Как раковая опухоль. Или гигантская черная дыра, всасывающая в себя энергию. Капитан потянулся было к двери в нижнее помещение – и в сомнении застыл. Этот сфинктер не открывался автоматически, а мужчина не был уверен, что ему хотелось активировать прикосновением управляющий сенсор.

Нет. Он все-таки вжал ладонь в мягкое углубление, и отверстие начало медленно расширяться, притормаживая из-за нехватки энергии. Блайт вложился в этот корабль; судно принадлежало ему, и он обязан был сделать всё, чтобы защитить его. Наконец сфинктер открылся, и капитан протиснулся в образовавшееся отверстие.

– О черт, – выдохнула за его спиной Грир.

«Воистину черт», – подумал Блайт.

Огромная корчившаяся сферическая масса метров в шесть диаметром упиралась основанием в пол, а верхушкой – в потолок. А Брокл-то изменился. Его единицы-червяки стали гораздо крупнее, приобрели более резкие черты и вообще как-то отвердели. Теперь они напоминали уже не планарий, а больших тяжелых угрей. В помещении пахло как в машинном отсеке или механическом цеху – раскаленным железом, электричеством, выделениями пластика, угаром и еще чем-то, связанным с метаматериалами. Блайт вскинул пульсар, потом опустил его и уставился на дисплей. Оружие холодило руки, на гладком металле уже серебрился иней, и все дисплеи были мертвы.

– Чего ты хочешь? – спросил он наконец.

– Что хочу, то получил, – громыхнул Брокл, и все связи Блайта с системой разорвались, даже форс отключился.

Мгновением позже шар клубившейся псевдожизни переместился на грань У-пространства, скручивая разумы Блайта и Грир, стараясь вырвать их из черепов. Пытаясь истолковать происходящее, Блайт на миг увидел Брокла на краю бездонной ямы – и зажмурился. Но это не помогло. Грянул гром, и человека швырнуло вперед. Понял он, что пространство, которое занимал Брокл, опустело, только осознав, что, падая, не врезался в ком извивавшихся «угрей». Открыв глаза, Блайт убедился, что Брокл исчез.

Подплыв к стене, капитан уцепился за выступ, почувствовал, как кто-то дернул его за лодыжку, опустил взгляд и увидел повисшую на нем Грир.

– Остановка на дозаправку, – буркнула она.

И он лишь молча кивнул, соглашаясь. Означал ли визит Брокла, что они – мертвецы? Может, и нет, потому что форс активировался, да и свет снова включился. Чуть погодя появилась и сила тяжести, и Блайт обнаружил, что может открыть канал к корабельной системе. И ядерный реактор продолжал работать.

Они с Грир опустились наконец на пол и повернулись друг к другу. Блайт проверил пульсар. Он был по-прежнему пуст, аккумулятор высосан досуха.

– Больше всего на свете я не хочу увидеть этого ублюдка еще раз, – заявила Грир.

Блайт кивнул.

– Я же говорила, – встрял корабельный разум, – здесь опасно. Нам надо уходить.

Блайт обнаружил, что рад снова слышать этот жеманный безапелляционный голос. Но ответил:

– Нет, еще рано.