Текст книги "Двигатель бесконечности (СИ)"

Автор книги: Нил Эшер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 37 страниц)

Кроушер

«Опасайся скорпионов», – подумал Кроушер и почувствовал острое желание глупо захихикать. Впрочем, веселье тут же угасло, когда он вспомнил, что это сообщение было первым, пришедшим из Лейденской воронки. И что оно фактически прилетело из будущего. Что-то мерзкое заворочалось в его спинных гнездах.

– Что тебе тут нужно? – спросил он и тут же повторил, потому что Сыч подсказал ему имя: – Что тебе нужно, Амистад?

– Идет повсеместное мультисканирование, – по закрытому каналу сообщил Сыч. – Амистад, как и я, серьезно усовершенствовался после войны.

Получив всю информацию о бывшем боевом дроне, Кроушер добавил:

– Усовершенствовался на Масаде, где он служил смотрителем, – причем эти обновления наложились на неизвестные изменения, которые он произвел сам с собой в процессе изучения безумия.

– Здесь он нелегально, – сказал Сыч. – Нас должны были предупредить.

– Да неужто? – Кроушер смотрел через камеру на дымившиеся останки борца.

– Я тоже достаточно продвинут, – заметил Сыч, – чтобы распознать сарказм.

А Амистад тем временем ответил:

– Мне нужен ваш «прыгун».

– Тебе нужен наш «прыгун», – повторил Кроушер, размышляя о том, что предпочел бы приберечь этот вариант для себя и Сыча.

Сфера, флотилия, теперь вот Амистад… Ничего хорошего явно не предвиделось, следовательно, вероятность того, что им потребуется бежать, значительно возросла.

– Ты, очевидно, знаешь, что это такое, – осторожно начал он, – а значит, представляешь, что «прыгун» – отнюдь не пассажирский транспорт. Ты собираешься перенестись в него, оставив тут свое тело?

– Нет, – отрезал Амистад.

Боевой дрон пересек зал прибытия, двигаясь в сторону одной из толстых переборок – той, которая отделяла его от «прыгуна».

– Мы влипли, – заметил Сыч.

«Да неужто», – подумал Кроушер, решив не повторяться и не озвучивать насмешку. Предупреждения о вторжении множились. Раньше дрон только исследовал их системы, а теперь он, очевидно, задумал что-то конкретное. Ну конечно, «прыгун» – дрон собирался взять его, с разрешением или без оного.

– Зачем он тебе? – спросил Кроушер, наблюдая, как панель перед Амистадом аккуратно отделилась от стены.

Проанализировав происходящее, хайман обнаружил, что дрон овладел конструкционными наномехами, удерживавшими корабль от распада связями крепче любой сварки, – эти машинами также постоянно боролись с бушевавшими здесь внешними силами за сохранность целостности «Истока». В ответ Амистад выслал информационный пакет. Фраза «Опасайся скорпионов» была такой же по-дельфийски смутной, как и все, полученные «Истоком», и смысл ее открылся, естественно, слишком поздно. Убедившись, что архив безопасен, Кроушер переправил его Сычу.

– Интересно, – пробормотал дрон, тоже ознакомившись с причинами, по которым Амистад желал получить «прыгуна».

– Нам удастся его одолеть?

– Зависит от…

– От чего?

– Может, мы и сумеем его остановить. Но, если он привлечет все свои ресурсы, это будет стоить нам «Истока», а то и наших жизней.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – Кроушер хотел подтверждения того, что его сообщения уже подспудно предполагали.

– Да.

– Ладно, хорошо. Тогда ничего не предпринимаем.

Амистад протиснулся в открывшийся проем, и переборка встала на свое место. А Кроушер, засекший вторжение в систему «прыгуна», просто отключил защиту.

– Спасибо, – сказал Амистад.

– Не за что, – выдавил Кроушер.

Еще две переборки пропустили дрона, выведя его наконец к круглой взрывостойкой двери у основания трубы, в которой стоял «прыгун». Кое-какие приборы автоматически обесточились при чуждом проникновении, так что Кроушер снова включил их. Люк распахнулся, энергия потекла к виткам пусковой трубы. Амистад залез внутрь, и взрывозащитная створка за ним закрылась. Кроушер только надеялся, что дрон не соврал насчет того, когда и где он собирался включить двигатель, поскольку если он активирует его здесь, чтобы инициировать катапультирование, то в боку космостанции образуется огромная дыра.

Витки, к которым подключили питание, вышвырнули «прыгуна» наружу, и Кроушер с сожалением проводил его взглядом. «Прыгун» очень походил на древнюю пулю, которую оседлал скорпион. Достаточно далеко от станции – на таком расстоянии, чтобы наверняка не причинить вреда, – включился двигатель Лаумера, и пуля исчезла, оставив за собой протонный след.

– Давай налаживать этот чертов телепорт, – сказал Кроушер. – Надо поговорить с Землей-Центральной, а лично я вообще подумываю отправиться в короткий отпуск. Например, на Землю.

– Весьма разумно, – откликнулся Сыч, который – Кроушер не мог этого не заметить – впервые за много лет открыл входной люк и вошел внутрь станции.

Сфолк

Ожидая там, где велел Пенни Роял, Сфолк поглядывал на планету – побольше его родного мира, – сплющенную, как ударившийся о стену резиновый мяч. Она почти что расплавилась, океаны выкипели, а континенты дрейфовали в морях магмы. Вращаясь вокруг солнца, планета продолжала подвергаться воздействию приливных сил черной дыры, которая затягивала и ее, и светило.

Чтобы скоротать время, Сфолк занимался расчетами. Планета пройдет еще два круга, прежде чем приливные силы наконец разорвут ее, если только электромагнитные выбросы взрывов возле черной дыры не испарят ее раньше – чтобы точнее предсказать судьбу мира, требовалось составить карту внутренних объектов. Солнце продержится чуть дольше, хотя и оно уже истекало раскаленным газом, точно проколотый шарик, и поэтому окружающая Сфолка обстановка сейчас была немного лучше, чем когда он направил корабль к солнцу-гипергиганту.

– Пора, – сказал Пенни Роял.

Сфолк с радостью вывел эшетерский звездолет за аккреционный диск Лейденской воронки. Укрывшись под «хамелеонкой», несравнимо превосходившей качеством любую государственную, он запустил двигатель, который, насколько он мог судить, по-настоящему цеплялся за структуру пространства. Судя по новой информации о государственных кораблях (его ей снабдил Пенни Роял), подобный движок назывался двигателем Лаумера. Ни один из находившихся впереди кораблей таким двигателем не обладал, но, так или иначе, конечный результат от этого не изменится, ведь все они – жертвы.

Шесть ударных кораблей, два дредноута и судно, определения которому он так и не смог подобрать, хотя знал, что называлось оно «Высокий замок», украсились мишенными рамками – уничтожить их сейчас можно было тысячью разных способов, знай выбирай. Сфолк стер всю информацию об опознанных кораблях, сосредоточившись на оставшемся судне, постепенно отходившем от остальных. Переварив и усвоив часть тактических вариантов, прадор сперва забулькал от радости, но потом ощутил некоторое раздражение.

Слишком легко.

Он не знал, выпадет ли ему еще когда-нибудь возможность поучаствовать в битве против Государства, и ему хотелось в полной мере насладиться боем. Варианты, насколько он понимал, ограничивали участие максимум десятью секундами, так что он отмел всё предложенное и переключился на «ручное» управление, игнорируя любые предостережения системы, врубил ускорение, уводя корабль от диска, направил его к «Высокому замку» и, открыв канал связи, сбросил «хамелеонку».

– Привет, – проклацал он на прадорском языке, зная, что бортовой ИИ поймет. – И пока.

Первый луч, красный как кровь, из тех, что применяли против экзотических материй, полоснул по обшивке «Высокого замка» за долю секунды до того, как Брокл выставил защитное поле.

Этот луч вполне мог вспороть государственный корабль, добраться до его двигателей и вывести их из строя, но Сфолк намеренно ограничил мощность и лишь оцарапал корпус чужого судна, не концентрируя удар в одном месте. Чуть погодя упрямо-настойчивые тактические дисплеи показали, что Сфолку сейчас следовало применить гравитационноволновое оружие, чтобы расплющить противника, как прадора, брошенного в прокатный стан. Так, может, выпустить одну из ракет, которая по характеристикам вроде похожа на гравитационный имплозивный источник? В наличии имелось также множество рельсотронных снарядов. Откуда они взялись, Сфолк не слишком хорошо представлял. Похоже, что корабль, когда пополнял запасы, черпая энергию из гипергиганта, заодно преобразовывал эту энергию и в материальное оружие. Тактические дисплеи разве что не орали на Сфолка, предлагая сотни различных способов – и комбинаций способов – уничтожить корабль противника. Но он опять всё отверг.

«Высокий замок» включил термоядерный двигатель, запустил гравитационные и рулевые движки, уходя от аккреционного диска на скорости, при которой сила тяжести внутри судна наверняка возросла тысячекратно. Корабль Сфолка устремился в погоню, и воздух вокруг прадора сгустился янтарем. Мысли потекли медленно, вяло, и он все-таки выстрелил из рельсотрона, намереваясь лишить противника хотя бы части движущей силы. Корабль впереди вильнул, прикрываясь силовым полем. Удар получился настолько мощным, что Сфолк ожидал увидеть выброс перегоревшего проектора, но Брокл быстро учился. В последний миг поле чуть наклонилось, отклоняя снаряд от прямого курса – и от двигателей.

Досадно.

Да, в настоящий момент у Сфолка было военное преимущество, но интеллектуально он, возможно, уступал противнику. На борту «Высокого замка» явно что-то происходило, поскольку приборы фиксировали огромный расход энергии, да и данные на тактических дисплеях Сфолка менялись.

Брокл что-то затеял.

Едва ли понимая, что делает, Сфолк воспользовался одним из предложенного ему оружия и выпустил направленную гравитационную волну. А секундой позже его тактический дисплей застыл, корабль вильнул, конструкции вокруг зазвенели, как натянутые струны, – судно будто споткнулось о невидимый камень на незримой дороге, оставив взрыв далеко позади. Гравитационная волна не пошла. Сфолк попытался понять, что говорили ему дисплеи, и, помучившись, сообразил, что корабль противника выстрелил – и У-прыжковый снаряд едва не взорвался изнутри. Действуя почти инстинктивно, Сфолк повел плотный обстрел из рельсотронов и одновременно применил атомные лучи. Должно сработать.

Второй корабль вскинул силовое поле – диск диаметром в восемьсот метров, – а долей секунды позже из порта рельсотрона вырвался какой-то цилиндрический объект. Атомные лучи выбивали из поля странные радуги. Через мгновение цилиндр, находившийся уже за силовым полем, сдетонировал, и поле свернулось. Лучи вонзились в корабль, замешкались на миг, наткнувшись на броню – и принялись сверлить обшивку. Но Брокл, похоже, не сдавался. За новым цилиндром воздвиглось новое силовое поле. Тактические дисплеи Сфолка обезумели. Поле начало выгибаться, словно вздуваясь от жара, но теперь атомные лучи его, похоже, не беспокоили. Затем «Высокий замок» резко изменил направление и затормозил. Быстро несшиеся рельсотронные снаряды просто промахнулись.

Внутренняя защита отключилась, и Сфолк обнаружил, что задыхается. Всё тело болело, зато разум заработал лучше.

«Быстро, однако», – понял он. За время их короткого боя Брокл умудрился создать работоспособную копию генераторов Пенни Рояла.

– Зря ты не обращал внимания на тактические дисплеи, Сфолк, – прошептал Пенни Роял. – А теперь уже слишком поздно.

Почему – слишком поздно?

Сфолк вновь попытался применить гравитационно-волновое оружие. Волна прокатилась по разделявшему корабли пространству, и на гравитационной карте системы зарябило пространство-время. Но Сфолк уже понял, что что-то упустил: второй корабль направлялся прямо к черной дыре. Прежде чем волна добралась до него, «Высокий замок» выбросил еще пять цилиндров, каждый тут же сотворил свою часть дуги силового поля – и куски наконец соединились в замкнутую сферу. Впрочем, такая защита вряд ли могла уберечь от гравитационного оружия. Волна ударила – и Сфолк оцепенев, увидел, как силовое поле с застывшим внутри кораблем стало качаться, оседлав волну, то появляясь, то исчезая.

В следующий миг вакуум вокруг окрасился темно-коричневым, потом – ярко-оранжевым, а дисплеи Сфолка сообщили о многочисленных ударах. Они уже вошли в аккреционный диск, и это негативно отразилось на дисплеях. Но у Сфолка оставалось еще оружие, и прадор сделал выбор: можно было создать виток в подпространстве, почти как тогда, когда эшетерское судно накапливало энергию. Но тут он обнаружил, что не может прицелиться, потому что теперь их трепали приливные силы черной дыры и пространство между противниками буквально бурлило от радиации.

Меж тем корабль впереди исчез, оставив лишь дугу фотонов, выбившихся из потока квантовой пены. Исчез он, впрочем, ненадолго, приборы Сфолка почти сразу засекли его выход из У-пространства в ста шестидесяти миллионах километров за черной дырой, над плоскостью диска. Прыжок был рассчитан плохо – корпус корабля покорежило, он истекал огнем. Но мгновением позже «Высокий замок» снова нырнул в У-пространство.

Сердясь на себя за глупую самонадеянность, Сфолк углубился в изучение У-характеристик «Высокого замка». Раньше тот вполне успешно скрывал их, но, получив повреждения после первого прыжка, уже не мог утаить место своего назначения. Брокл направлялся к одной из планетарных систем, увлекаемых в Лейденскую воронку.

– Брось, – сказал Пенни Роял. – Ты усвоил урок.

– Урок? – щелкнул Сфолк.

– Да, урок, – ответил Пенни Роял. – Теперь иди и уничтожь остальные корабли, только на сей раз без глупых игр.

Глава 19

Спир

Нам осталось пройти всего несколько километров – до перевала, обогнуть зазубренный пик и спуститься вниз, к россыпи кратеров, один из которых облюбовал Пенни Роял. Мы шагали в ночи, но ночь эта становилась чем глубже, тем светлее. Зарево над горизонтом лишь обозначало позицию Лейденской воронки, которую летом отсюда видно не было. Всё больше спрутоножек вылезало из своих укрытий, их дротики, как редкие градины, постукивали по нашим скафандрам. А мне время от времени мерещилось, что это обломки бились о корпус моего корабля, сражавшегося там, в ночных небесах…

Государственные войска потеряли здесь более тридцати процентов численности, в то время как прадорский флот лишился только нескольких судов. Как корабельный разум, я оказался в замешательстве, услышав собственные слова: «Ты была права, Сепия», потом воспоминания отступили, и я пришел в себя.

– В чем именно? – спросила она.

– Государство понимало, что ему здесь не победить. Оно наверняка приняло вызов, явившись спасать угодивших в ловушку солдат только для того, чтобы причинить вред прадорам. Мы потеряли больше трети кораблей, а прадоры – несколько дредноутов. Однако мы могли возместить потери в считаные дни – усилиями заводов вроде Цеха Сто один, а создание дредноута отнимало у прадоров много недель.

Как Пенни Роял, я ясно видел всю кошмарную схему, но не мог приглушить собственную реакцию на крики погибавших кораблей, моих собратьев, и их экипажей. Я стонал, сражаясь, и тут последовал приказ об отступлении.

– Но не для тебя, – произнес ИИ «Разящего кинжала».

Всё произошло быстро, как бывает у ИИ. Заход для атаки обернулся конвейерной лентой разрушений, государственные истребители и ударные корабли взрывались и горели вокруг меня. Сам космос, казалось, вопил от боли. Наконец штука, которую нам поручили, здоровенная глыбина, отштампованная на поверхности Нептуна, оснащенная тройным ПЗУ и одноразовым термоядерным двигателем, получила свой шанс. Когда мы подошли достаточно близко к дредноуту, наш «валун» запустил двигатель, ускоряясь до тысяч g. Это был ответ Государства прадорской броне из редких сплавов: особый бронебойный снаряд. Но какой ценой его доставили по назначению…

Я плакал, выбираясь из круговерти обломков – всего, что осталось от моих товарищей-кораблей, а мое внутреннее Темное Дитя становилось сильнее, отвергая всё это. Человеческий экипаж сидел в противоперегрузочных креслах, цепляясь за выживание, скафандры отвердели, оберегая тела, но сохранить людям сознание им не удалось. Снаряд врезался в нашу цель – прадорский дредноут действительно пробил считавшуюся несокрушимой оболочку, и встроенное ПЗУ взорвалось внутри. Корабль на миг раздулся, точно воздушный шар, потом из бойниц и прочих отверстий выплеснулся огонь, и погибший дредноут съежился, вернувшись к прежним размерам. А я, включив поврежденную «хамелеонку», резко затормозил, чтобы укрыться за похожим сейчас на вулкан планетоидом, раскаленным и бурлившим от случайных попаданий.

Не для тебя…

Основная часть государственной флотилии находилась теперь в считаных световых минутах от меня, только между нами стояли корабли прадоров.

– Вот твои приказы, – сказал «Разящий кинжал» сквозь шипение статических помех.

Выбора нет – приказам нельзя не повиноваться. Они тоже ужасающи, но они должны быть исполнены уже через минуту. Бой должен быть завершен. Быстро оценив собственные ресурсы, я отмечаю некоторые перемены. Нано– и микроботы на борту, чьи зоны ответственности были строго распределены, подверглись небольшому перепрограммированию: ограничение на размножение оказалось снято, и боты получили доступ к материалам, при помощи которых могли создавать себе подобных. Те же нано– и микроботы меняют и роботов покрупнее, собирая своих больших собратьев расширенными наборами инструментов. А запасные мемохранилища этих роботов использует мое Темное Дитя, пряча там свои самые мятежные мысли.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, только не человеческими словами.

– Мы делаем так, чтобы нас не получилось извлечь из тела корабля, – отвечает тьма, и я не могу с ней спорить, ведь она заботится о нашем выживании.

Но человеческий экипаж?

– У меня есть ответ, – говорит мое Темное Дитя.

Мы должны отправиться к планете Панархия. Избегая всех прадорских судов, я должен добраться до определенного места. Чтобы попасть туда, не сталкиваясь с прадорскими кораблями, потребуются такие ускорения и изменения курса, каких не выдержать ни одному человеку. Знание вопит во мне. Неправильно настроенные эмоции слишком сильны. Меж тем один из людей уже очнулся, отстегнул ремни безопасности и теперь посылает через форс запрос о нашем положении. Я должен действовать.

Наращивая скорость, я, поколебавшись, говорю своему дитяти:

– Начни с женщины.

Потому что мне слишком тяжело сделать это самому.

А дитя охотно инициирует нано– и микроботов в рубке, которые суетятся так, что металл сверкает, а от стен тянется дымок. Механизмы, с вызывающей беспокойство предусмотрительностью собравшиеся в основном вокруг противоперегрузочных кресел, начинают преобразовывать материю. Они запускают наноскопические усики в скафандр женщины, а потом через рот проникают в бесчувственное, одурманенное тело. Они подсоединяются с изнанки к ее форсу, оттуда перебираются в разум, быстро и губительно выкачивают всё, чем она была, в процессе становясь толще, превращаясь в червей, а потом и в змей из метаматерии. Я спасаю людей… хотя сейчас определить это «я» затруднительно. Но я также и убиваю их, и, несмотря на то что полученные мной приказы все равно неизбежно привели бы к их смерти, я не могу избавиться от чувства вины, и боли… и горя.

Открывает глаза второй мужчина. Поворачивает голову, видит, что происходит. И реагирует быстро, связываясь через форс со своими находящимися в сознании товарищами.

– Он свихнулся! – кричит человек, выбрасываясь из кресла.

Усики нановолокон, роста которых я не заметил, тянутся за ним, но лопаются и пропадают.

Второй мужчина, добравшийся уже до коридора, оборачивается.

– Какого черта тут происходит? – спрашивает голем Далин.

Голем может стать проблемой. Моя истинная сущность знает это, а Темное Дитя понимает тем более. Созвучие мыслей сближает нас, и я реагирую вместе с ним, и на миг мы становимся единым целым. Ускорение вырастает уже настолько, что внутренняя гравитация не может больше его компенсировать. Первый мужчина, пошатнувшись, ударяется о запертый стеллаж, рвет дверцу и вытаскивает импульсную винтовку. Я включаю боковые рулевые движки на полную и вырубаю гравитацию, так что человек врезается в противоположную стену рубки. Он оглушен. Второй мужчина в коридоре влип в определенную точку высоко на стене, где уже собираются мелкие механизмы, как будто мое дитя спрогнозировало это… как будто я спрогнозировал это. Стена тянется к нему, обволокивает, проникает в плоть, он кричит, но сейчас уже не до щепетильности. Тем временем я и мое дитя добавляем кое-что к приказам «Разящего кинжала» и пересылаем их голему Далин. Та пошатывается под грузом ужаса, потом атакующие вирусы вторгаются в ее разум, и голем падает.

Краткое разъединение – и я снова полностью я, начинаю маневрировать, чтобы уклониться от россыпи прадорских кораблей впереди. Всю ответственность за оставшегося мужчину, который с трудом выбирается из рубки в коридор, я передаю моему дитяти. Стараясь держаться подальше от стен, человек запускает в форсе быструю программу-перевозку, которая включает импеллеры скафандра и даже смягчает толчки моего лавирования. Он идет убивать меня. Только в коротком туннеле, ведущем к корабельному кортексу, человек, покачнувшись, задевает плечом стену. Щупальца ловят его в силки, вцепляются в винтовку – и протаскивают оружие сквозь тело, устраняя угрозу. Волокна входят в мозг, записывая…

Я стоял на коленях.

– Торвальд, ну же, идем…

Мое лицо было мокрым от слез, и когда я поднял глаза на Сепию, то увидел, что и она плакала. В горле у меня застрял комок. Я встал. Женщина едва уловимо кивнула – она поняла.

– Начало, – просипел я и закашлялся, прочищая горло, – шипа.

Выговорив это, я нырнул в недра артефакта в поисках первого экипажа «Копья», но ничего не нашел. Может, их нарочно скрыли от меня, только что? Почему они были недоступны? Продолжение истории маячило на грани восприятия, готовое вновь заявить о себе, едва я позволю.

Я зашагал дальше, вниз по тропе, к конечному пункту назначения. К Пенни Роялу.