Текст книги "Волчья осень (СИ)"

Автор книги: Николай Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Машины затормозили близ цеха бывшего депо, где располагалась оружейка. Тут суетились – рабочие выносили какие-то ящики, старались вовсю, стоял мат-перемат. Сквозь распахнутые двери виднелась внутренность цеха, где когда-то, скорее всего, обслуживали локомотивы. Я глянул на часы – без трёх минут. Не успеют, конечно, даже десятую часть не вынесут.

– Все гражданские от здания! – скомандовал один из бойцов – не знаю, кто именно, слишком мало общался с ними. – Ты и ты, – ткнул он пальцем на двоих коллег, – вы здесь, мы – заходим!

Внутрь? Ну что, двум смертям не бывать, конечно…

Я клацнул коротеньким, почти игрушечным затвором карбайна, досылая патрон. Бойцы шли уступом, поводя стволами «калашей».

Сдавило виски.

– Внимание, идут! – заорал я, но и так было видно, как впереди заструился воздух, открывая пробой.

Бойцы вскинули оружие, но волнующийся воздух внезапно расцвёл ярко-оранжевой вспышкой…

В грудь ударило льдом, земля ушла из-под ног, и я потерял сознание.

Глава 30. 22 октября, воскресенье, перед полуднем

Судя по ощущению – лежу на земле. Не жёстко, но откровенно холодно… Всё же эта полувоенная куртка, что на мне сейчас, ни в какое сравнение не идёт с любимой кожанкой. В той точно любой холод нипочём…

Блин, какая ерунда лезет в голову!

Голоса. Слышны голоса, очень тихие – или может, уши заложило… Слов не разобрать, но по тембру чувствуется – голоса женские… и очень знакомые.

Я с трудом продрал глаза, попытался сфокусировать зрение. Да, лежу, надо мной склонились двое. Кто? Вижу только, что фигуры женские. Ну правильно, а какие ещё при женских-то голосах? Стиснул кулаки – так, в правой руке карабин, уже хорошо.

– Очнулся, – произнёс уже отчётливо знакомый мелодичный голос. – Сергей, ты слышишь меня?

– Слышу, Ксюша, – попытался сказать я. В горле было сухо, всё тело болело, голова ныла – видимо, последствия ощущения пробоя, а то и сотрясение.

Пробой. Так, ничего не понимаю. Я был в бывшем депо, вдобавок в цеху, под крышей, когда прямо на меня обрушился огненный удар. Откуда здесь Иксения? И кто ещё тут?

– Живой, – облегчённо вмешался второй голос, молодой, звонкий и обеспокоенный, – Слышишь, Серый Волк, ты нам ещё нужен!

– Рад тебя видеть, Маруся, – попытался улыбнуться я, хотя толком Машу и не видел – так, силуэт. А получилось ли улыбнуться – понятия не имею.

Так, и Маша здесь. Где же я?

– Ты у нас в деревне, – спокойно сказала Иксения.

Я не знаю, может, у меня какой-то рефлекс сработал – я резко сел, зрение чуток прояснилось. Всё тело отозвалось болью, кожу стягивало – видимо, ожог я всё же получил. Да, Виковщина, знакомый двор, старые грядки… Сколько времени прошло? Как я сюда попал?

– Два ваших часа до полудня, – ответила на мой невысказанный вопрос Ксюша. – Чуть меньше двух.

– Десять-ноль-три, – уточнила Маша, взглянув на свои увешанные фенечками часики. Одета она была ровно в то же, в чём я привёз её сюда, причём даже без куртки. Чего это она? Холодрыга же!

Три минуты? Ерунда какая-то… За три минуты невозможно преодолеть такое расстояние. Значит, на дворе уже следующий день – если учесть, что меня должны были эвакуировать из оружейки, привезти в Управу, потом привезти сюда, и это на фоне всех разборок с Колледжем…

Колледж. Что произошло за эти сутки?

– Сегодня седьмой день по вашему счёту, – уточнила Иксения. – Того, о чём ты думаешь, ещё не было.

Седьмой день. Воскресенье.

Я тупо смотрел на двух девушек, сидящих на корточках передо мной, и пытался собрать мысли в кучу.

За три минуты оказаться в Виковщине я мог всего одним способом – открыв локальный пробой. Но как?

Ключ. Ключ, мать твою!

Амулет Иксении связывает меня и её. А может, меня и Виковщину. Вот оно! Оно работает! Есть способ открывать пробои, по крайней мере в пределах этого мира! Амулет… Как просто.

– Ты всё понял, – мягко прокомментировала Ксюша. – Ты ведь именно об этом хотел спросить тогда. Когда уезжал.

Об этом, Ксюша, родная моя… именно об этом. Осталось понять, какой именно ключ приведёт меня и Машу домой – в наш мир.

Выпустив карабин, я протёр глаза. Чувства понемногу возвращались – откровенно сыро, холодно, всё тело ломит… Но главное не это – а то, что Колледж ещё не сделал следующего шага. И у нас есть почти два часа, чтобы что-то предпринять. Если повезёт – пять часов, но на это я бы не стал надеяться. Не знаю, что случилось в итоге с оружейкой, но она скорее всего серьёзно пострадала – взрыв в помещении, где изготавливаются или хранятся боеприпасы, точно не прошёл бесследно. Хорошо хоть людей успели эвакуировать – если успели, конечно, рвануло-то наверняка сильно, – но это просто голая удача. Какова вероятность, что мы сможем точно так же предсказать точное место следующего удара?

Причём у Управы теперь даже нет возможности передать Колледжу меня и Машу – я для них неизвестно где либо вообще погиб при взрыве, а Маша – в Виковщине, и в том, что её отсюда так просто не выцарапать, рассказ Колтырина явно должен был убедить… Тупик. У Каращука и Ко всего два выхода – либо тянуть время, выторговывая условия, либо как можно быстрее штурмовать Колледж, «проковыряв» мобильной установкой проход в защитном поле.

Я, опёршись на землю, встал – хоть и не с первого раза. Нагнувшись, взял карабин. Поднялись с корточек девушки.

– Маш, как ты? Давно очнулась?

Получилось как-то грубо, что ли, но других слов у меня почему-то не нашлось. Голова пока варит с трудом.

Девчонка открыла было рот, но её с лёгкой улыбкой опередила Иксения:

– Только что. Лежала почти не дыша – и вдруг вскочила с криком «Уходи!»

Маша коротко глянула на неё – видимо, хотела что-то высказать, но неожиданно тоже улыбнулась. Всего на мгновение – и опять стала серьёзной.

– Я даже не знаю, что произошло, – сказала она. – Помню, как дома читаю книгу – и вдруг я здесь, а в голове картина – как ты сгораешь в огне… И страх, дикий страх.

– Твой дар, девочка моя, – мягко сказала Ксюша. – Не у всех есть такой.

Поддавшись минутному порыву, я сделал шаг вперёд, обнял обеих сразу – одну правой рукой, другую левой. Девчонки мои, что бы я делал без вас…

Мы простояли так всего несколько секунд. А потом я рассказал об ультиматуме Колледжа. И о том, что произошло в последние дни и часы, включая краткий пересказ слов Колтырина о визите колдунов в Виковщину.

Иксения слушала бесстрастно и молча, иногда кивала, а вот на Машу было больно смотреть. Она, похоже, и правда влюбилась в Соколова – ну, может, и не влюбилась, но точно была бы не против продолжить знакомство с пацаном. Или даже сотрудничать по предложениям Бурденко. А тут почти явно выходит, что они в противоположном лагере… причём ещё и готовом лить кровь. Но следовало отдать должное – девчонка не сказала по этому поводу ни слова, только зубы сжала. Ещё бы, после такого…

Не раскрыл я только своего нового секрета, хоть и видел весёлые искорки в глазах внимательно слушавшей меня Иксении. Но вот про мою теорию ключа рассказал.

– Надо пробраться в Колледж и разобраться с тем, что там происходит, – сказала Маша, когда я наконец замолчал, и я еле подавил желание высказаться непечатно:

– Маш, это нереально. Каращук прямо сказал, что их аппаратура сможет снять защиту Колледжа для прохода всего двух-трёх человек. Этого мало.

– Значит, пойдём мы с тобой. Ты откроешь туда пробой. Где мой, этот, револьвер?

Если бы на расстоянии вытянутой руки была бы стена – я, наверное, побился бы об неё головой. Реакцию Маши можно было предсказать заранее – вредная девчонка, что называется, ещё не навоевалась. Не очень понимая, что это вообще такое.

– Не знаю я, где твой револьвер, – буркнул я сварливо. – Куда сунула – там и лежит у тебя дома.

– Он был в кармане куртки, – начала было Маша, и вот тут меня прорвало:

– Дурочка ты малолетняя, ты хоть понимаешь, что предлагаешь? Как ты это себе представляешь? План есть? Или мы врываемся через главный вход, все в белом, и я крошу всех из этого вот, – я потряс карбайном, – ружьишка? А ты из револьвера? Да нас там порвут на первых же шагах, и хорошо, если просто порвут – скорее вырубят чем-то, и потом будем лежать там как овощи, а они будут копаться в наших мозгах…

Я понимал, что меня трясёт. Опять попёр адреналин, и вместе с ним – испуг, что могу сейчас, вот прямо здесь, превратиться в Древнего. Только этого не хватало… А рассказать Маше придётся. Она в любом случае должна понимать, кто рядом с ней. Глядишь, после такого ещё и сама в Колледж попросится.

Нельзя. Надо доставить девчонку домой. Знать бы, что можно использовать в качестве ключа ТУДА…

А вот Маша, несмотря на мой крик, была спокойна, как танк:

– Не злись, Серый Волк. Иксения, моя куртка ведь здесь? По которой за мной следили колдуны?

– Здесь, – спокойно кивнула Ксюша. – И то, что было в карманах – тоже. Куртку мы положили в пустой дом. «Револьвер» – у нас.

– А как они за мной следили, ты знаешь? У них было что-то для слежения?

Вместо ответа Иксения протянула руку, и из сухой травы откуда-то из-под соседнего забора скользнул в неё маленький предмет. Раскрыв ладонь, она показала нам полупрозрачный кристалл размером чуть побольше перепелиного яйца. Маша мельком, почти без интереса, посмотрела на него, потом обернулась ко мне:

– Ты говорил, что колдуны выходят из Колледжа через пробои. Значит, и войти в Колледж через пробой можно. Несмотря на его защиту. Как думаешь, если ключом станет этот камешек – приведёт ли он к тому, кто его заколдовал?

Я так и замер с открытым ртом, надеясь было продолжить свою гневную отповедь.

Всё-таки я старею, что ни говори. Молодёжь соображает быстрее, живее, и главное – они не боятся парадоксальных решений. Им не мешает старый опыт, которого у них почти нет, и шаблоны мышления.

Если вся моя теория верна – а она верна, я уже несколько раз получил подтверждения, – то этот самый камушек выведет точнёхонько на того, кто поставил метку на Машину куртку. А если добавить к этому все мои соображения последнего времени, то…

…То это будет тот самый, кто стоит во главе заговора. Или тот, кто непосредственно близок к нему.

А это уже не тупой штурм Колледжа «в лоб» – это возможность ударить в самое сердце, или, точнее, в мозг. Конечно, лучше бы иметь при этом не одиночный карбайн, а хотя бы автомат, тот же «томмик» Коляна, но что толку о несбыточном мечтать – так-то бы и пробирок пяток не помешал бы. Каждому.

– Ты понимаешь, что она права, Сергей, – мягко сказала Иксения.

Понимаю, Ксюша. Как бы ещё убедить в этом Каращука, чтобы обеспечить поддержку…

– А ты уверен, что тебе нужно идти туда вместе с людьми Каращука? – улыбнувшись, спросила Иксения вслух. Её зелёные глаза смеялись.

– Ты что, хочешь рассказать это Каращуку? – удивлённо переспросила Маша. Ну правильно, она-то не слышит нашего с Иксенией ментального разговора. – Это исключено, они всё испортят! И потом мы с тобой окажемся у них в руках.

Вот ведь вредина, а.

– Маша, дорогая моя. Ты точно никуда не идёшь. Если я пойду, то без тебя – ещё не хватало…

И, не договорив, наткнулся на Машин взгляд. Даже не сразу понял, что он мне напомнил. Потом сообразил – конечно же, тогда, рано утром у меня в кухне, когда она просила взять её с собой в Волково.

– Серый Волк, ты ведь собирался отправить меня домой? – спокойно и очень холодно спросила девчонка.

– Да. Как только найду ключ, – я не нашёл ничего лучше, кроме как сказать правду. В конце концов, Маша это и так знает.

– Ключ есть, – спокойно сказала девчонка. – И я уверена на двести процентов, что он сработает. Хоть прямо оттуда, когда решим все здешние проблемы.

Наверное, если бы меня ударили по голове знаменитым пыльным мешком, я не был бы так ошарашен:

– Маша, дурочка ты моя дорогая! Если ты знаешь, каким должен быть ключ – я готов, бегом, домой! Тебе не место здесь, сколько же можно…

– …Мной рисковать? – вопросительно закончила за меня фразу Маша. Дождалась моего кивка и добавила: – Сколько нужно.

И продолжила уже более спокойным и рассудительным тоном:

– Понимаешь, Серый Волк, я впервые чувствую, что могу что-то сделать. И правда полезное. Так давай пойдём и сделаем это! Если мы сейчас сбежим – Колледж набросится на город. По тому, что ты рассказал – получается, уже набросился. Люди погибнут. Может, много людей. И те, кого ты знаешь, могут погибнуть. Твои друзья. Ты думаешь, я смогу когда-нибудь спокойно уснуть в мягкой постельке, если знаю, что всё это из-за того, что я просто решила сбежать? К тому же, знаешь, это ведь и мой город!

Я не выдержал, задрал голову к небу и то ли заорал, то ли завыл – долго и заунывно. Голову сдавило, опять пошло ощущение адреналина, и я с трудом заставил себя заткнуться – стоял, чувствуя, как отпускает ощущение полного аута.

Блин. Вот же проклятая девчонка. И она не отступится, тут и к бабке не ходи. И нет Юрки, на которого можно было бы это всё свалить.

Может, Иксения поможет?

Я глянул на Ксюшу и очень ясно понял – нет, не поможет. Именно по той причине, о которой она и говорила.

Не вмешиваться в дела людей.

Иксения подошла, взяла меня за руку тёплой, мягкой ладошкой. Едва коснувшись, поцеловала в щёку с подпалённой щетиной:

– Всё у вас получится, Сергей. Поверь мне. Вдвоём вы сможете то, что мало кто сможет.

Я взял Иксению за плечо, чуть грубовато повернул к себе – она не противилась, только смотрела своими зелёными глазищами.

– Спасибо… Ксюша. И… скажи, что означает твоё имя на… на вашем языке?

И почему-то совсем не удивился, услышав:

– Надежда…

Мы с Машей шли по развезённой дороге быстрым шагом – точнее, конечно, настолько быстрым, насколько позволяла раскисшая проезжая часть и заросшие обочины. Виковщина давно уже скрылась за поворотом, вокруг стеной стоял тихий и мрачный лес, но страха не было ничуточки – ни у меня, ни у Маши.

Мы шли, и я говорил. Вываливал Маше всё, на сей раз уже без оглядок. И про кровь волка, и про то, как выталкивал машину на Двугорье, и про схватку на стадионе с фальшивым Юркой, и как экспериментировал с серебряной пулей, и про Каращука с булавкой. Про подавитель магии в бывшем кинотеатре, про Колтырина, про допрос, про доппеля на узле связи.

И про свои соображения насчёт того, кто именно стоит за всем происходящим.

Маша шла как заведённая, упрямо стиснув зубы, и почти всё время молчала, лишь изредка переспрашивая по делу. Лёгкий ветерок трепал её волосы, на которых почти не осталось зелёной краски – шапку или капюшон девчонка надевать отказалась, да я и сам шёл с непокрытой головой. Болталась туда-сюда пола Машиной куртки, оттянутая наганом в кармане – я куртку, оказывается, схватил в квартире вместе с ним. Иксения заверила, что метка колдунов с куртки уже сведена, да и вряд ли в Колледже был ещё один кристалл для слежения – потому что тот, что колдуны принесли с собой в Виковщину, сейчас лежал у меня в кармане.

Всё, абсолютно всё казалось неважным, кроме возможности проникнуть в Колледж.

Когда мы уже вышли на старый перекрёсток у Кикино, я остановился, в упор посмотрел на Машу:

– Точно не передумала?

– Нет, Серый Волк, – спокойно ответила девчонка. – И не напоминай больше. Пошли, разберёмся с этим раз и навсегда.

Мы прошли вдоль деревни, я машинально помахал дежурным на башнях у ворот. Дальше дорога стала лучше – лужи, конечно, но хоть грязищи нет. Доложат ли на Северный КПП Вокзального по телефону? Впрочем, нам всё равно – просто для верности мы с Машей решили подойти к Колледжу как можно ближе.

Вот и КПП. Я глянул на часы – четверть двенадцатого. Идти осталось всего ничего – и полкилометра не будет.

КПП прошли спокойно и буднично, и я ещё раз убедился – меня не ищут. Проверили документы как всегда, колдун посмотрел ауры, сверили номера оружия, вписанного в карточку… Скорее всего, в Управе и правда уверены, что я погиб при взрыве. Ну что, есть небольшая фора – значит, нас не ждёт и Колледж, можно подбираться ближе. Кристалл у меня наготове – если что, просто хватаю Машу в охапку и открываю пробой прямо здесь…

Не понадобилось – и слава Всевышнему.

Попросив у дежурного ручку, я набросал несколько слов и попросил дежурного отзвониться в Управу минут через двадцать, если до этого времени не произойдёт чего-либо серьёзного. Дежурный посмотрел удивлённо, прочитал написанное, озадаченно приподнял бровь, но сказал, что позвонит. Вот так – пусть он думает, что тут есть завязка на какие-то события, хотя на самом деле главным для меня было – чтобы орлы Каращука не помешали нам войти в Колледж прямо сейчас. Нам нужно максимум минут пятнадцать…

Мы остановились у перекрёстка с очередной улицей, у пустующего кубообразного павильона с заколоченными огромными окнами и полустёртым названием «Стимул» на фасаде – видимо, ещё одно здание, так и оказавшееся ненужным в новых условиях. Длиннющая улица когда-то пересекала весь город, уходя влево, на Болото, но сейчас её преграждала стена, смыкающаяся тут со стеной стадиона, на котором совсем недавно – и так давно! – проходила наша «встреча на высшем уровне».

Колледж – вот он: Советская чуть изгибается влево, и деревянное двухэтажное здание отлично видно, до него полтораста-двести метров.

Отойдя за здание «Стимула», я убедился, что патрон в карабине дослан. Чуть помешкав, вытащил амулет Иксении из-под майки и перевесил его поверх куртки – вот прямо так, демонстративно. Сейчас придётся решать дела своим умом, а не Ксюшиной помощью. Крепко обняв Машу, уже вытащившую наган, сосредоточился, сжимая в руке кристалл. Ну, наводись, родной, на своего хозяина…

Почти сразу рывком сдавило виски, перед глазами помутнело, потянуло запахом, похожим на дым – есть, открывается пробой! Вот он, ключ, работает – значит, получится, обязательно получится… Шаг!

Пол ударил в подошвы, я еле удержался на ногах – но всё же устоял. Качнувшись и расставив ноги, рядом встала Маша. Помещение незнакомое.

Но очень знакомые лица.

Глава 31. 22 октября, воскресенье, полдень

Первое, что я увидел – Соколов, неторопливо, почти демонстративно допивающий содержимое пробирки – зеленоватую жидкость. Полностью, до дна.

Зал большой, незнакомый – впрочем, где я вообще бывал в Колледже, кроме мастерских и кабинета Бурденки? Скорее всего, бывший спортзал – вон, даже на вытертых дощечках пола сохранилась спортивная разметка. Высокий, почти в три этажа, наверное, с полсотни метров в длину и метров двадцать в ширину, окна высоко от пола. В одной из торцевых стен дверь – запертая, скорее всего, в другой – проход куда-то. Но более чем уверен, что там тоже тупик.

Опять стадион, подумалось почему-то.

Их тут было двое – Бурденко чуть в стороне, ближе к торцевой стене с проходом, а вот белобрысый – в самом центре, такое ощущение – готовый к встрече. Точно, готов – даже место расчищено, ни единого предмета.

– Не сомневался, что ты придёшь, – без тени улыбки сказал пацан. – Когда догадался?

Совершенно не боится, несмотря на то, что ствол моего карабина смотрит прямо на него, а палец я держу на спуске. Расстояние – метров пять-семь, я не промажу. Скорее всего, наложил защиту, типа той, которой воспользовался покойный Власов, когда брали фальшивого Юрку. Маша, как и договаривались, у меня за спиной – точно знаю, оборачиваться не буду, она авантюристка, конечно, но не полная дура.

– Когда понял, что «мозгового червя» Рыбину мог подсадить только ты либо твой напарник при тебе, – максимально спокойно ответил я. – Больше никто из ваших с ним толком не пересекался, ни до, ни после. А остальное легло просто идеально. И то, что ты оказывался постоянно рядом со мной, и то, что твои умения превосходят всех остальных ваших, и даже то, что куртку Марии подарил именно ты. И лихо вытаскивал нас изо всех проблем. Снайпер в промзоне был ваш?

– Конечно, – на лице Соколова ни один мускул не дрогнул. Лицо визуально практически не изменилось, но как-то сразу становилось ясно – вот он, настоящий, а не тот простецкий пацан, которого я вроде как знал. – И приказ ему был – что угодно, но только не задеть ни тебя, ни Марию.

Он стоял на месте, и я медленно стал смещаться влево – понаблюдать за реакцией противника.

Бурденко – шестёрка, сейчас я уже полностью был в этом уверен. Вон, стоит и не дёргается… Первые сомнения закрались, когда белобрысый изображал статую, пока «ректор» говорил со мной и Машей – но тогда я не придал этому особого значения. Выходит, Соколов – или кто он там на самом деле – просто контролировал его! И шоу хорошее устроил тогда, в капище. По сути ведь именно он снял тот щит, что не давал мне действовать! И устранил моими руками и Власова, и Велимира. Интересно, был ли у него тогда запасной план? Уверен – был. А Бурденко… Бурденко не факт что вообще умеет пользоваться колдовством – я ж не видел его за этим вживую!

Но как гениально он разыгрывал простачка! И этим простачком оказался я… Сколько я всего ему выложил? Чего никогда не сказал бы тому, кто заведомо контролирует Колледж?

– Михалыч, может, хватит этих ковбойских игр? – с некоторой ленцой протянул колдун. – Все точки над «ё» расставлены, можно расслабиться. Не надо никуда бежать. Ты одиночка, я одиночка. Ты здесь, Мария здесь. Мы вполне можем подружиться – уже по-настоящему.

Так, стоп. Судя по словам Каращука – тогда, в Управе – Бурденко в своё время реально взял в руки Колледж. Выходит… выходит только одно – нынешний Бурденко липовый. А учитывая тенденцию Колледжа – зуб даю, доппель! И неизвестно, сколько уже лет кряду.

Подружиться ему… После всего он ещё может это предлагать? После того, как он отдал приказ сжечь Виковщину – а отдал стопудов он – он для меня перестал быть тем, с кем можно вести переговоры. Хуже террориста. А если вспомнить произошедшее в городе в последние дни – террорист и есть.

– Понял, дружить не хочешь, – с некоторым отзвуком сожаления в голосе сказал колдун. – Знаешь, ты мне нужен живой, но совсем необязательно, чтоб здоровый. И Мария тоже.

Движение руки всегда идёт от плеча – это я хорошо помнил, вовремя успел рвануть в сторону. Брошенный Соколовым ледяной заряд, вроде того, каким меня пытались ударить на Болоте, прошёл по касательной, задев бедро. Ногу моментально свело, но я не волновался – уже знал, что регенерация довольно быстро приведёт меня в норму. Успел даже выпалить дважды – увы, как и ожидал, пули не поразили цель, вместо этого сплющились в паре сантиметров от тела и, потеряв энергию, со стуком упали на пол.

Вот так. И это не дробовик, как был у фальшивого Юрки! Не винтовочный патрон, конечно, но и далеко не пистолетный. Значит, стрелять бесполезно – а этот гад ещё и целую пробирку выдул. Мне такой, принятой частями, на целую ночь хватило. Значит, рефлексы у него обострены дальше некуда. Интересно, переиграет ли он рефлексы Древнего?

Есть и ещё шанс. Даже в этом магазине последний патрон – с серебряной пулей. Но что толку, явно же не хватает заряда пороха, чтобы прошибить щит…

– Хорошая попытка, – бесстрастно прокомментировал Соколов. – Хочешь потанцевать? Давай, приглашаю.

Он знает, что я могу превратиться в волка, напомнил я себе. И скорее всего это учёл. На его месте я бы подготовился – например, вооружился бы серебряными предметами. Идеально бы пистолет с серебряными пулями – но колдуны не могут владеть огнестрельным оружием, и это хорошо. А арбалет сильно проигрывает в скорости перезарядки – впрочем, у него нет и арбалета.

А вот доппели владеть огнестрелом могут. Если тутошний Бурденко – доппель, то вооружён ли он, как липовый Юрка на стадионе?

И почему он вышел с нами вот так, «пара на пару»? Любой на его месте привёл бы колдунов для поддержки!

– Что стоишь, давай сюда, бери девчонку! – резко крикнул Соколов, чуть обернувшись к «ректору», и я понял, что медлить не стоит. Пальнул трижды – твою ж мать…

Расстояние намного больше, метров двадцать, но я не промазал – пули точно так же упали на пол. На «Бурденке» – тоже защита!

Псевдоректор, чуть присев, как хищник, двинулся вперёд, и я похолодел. Последние шаги делал уже не Бурденко. Это был… я.

Точно доппель. Но когда и как он смог до меня дотронуться, чтобы принять мой облик? Хорошо помню, что я с ним даже за руку не здоровался! Да и был я тогда в кожаной куртке, а не в зелёной военной, как сейчас…

Так вот почему они тут всего вдвоём! Уверен, в Колледже никто понятия не имеет, что Бурденко подменён, а приказы отдаёт Соколов! Значит… значит, ещё не всё потеряно.

Но выходит – пацан уверен, что и так справится!

Стоп. У двойника, как и у меня сейчас, поверх куртки болтается амулет Иксении – иллюзия, конечно. Но это значит, что он «считал» мой облик только что, несколько секунд назад! Ещё утром я выглядел не так.

– Маша, внимание, не теряй его из виду, – сказал я, не оборачиваясь и стараясь следить за обоими противниками одновременно. Так и хотелось сказать «стреляй» – но смысла нет. Пули отскочат… а вот противники поймут, что у Маши при себе наган. Сколько продержится их защита? Может, через минуту свалится, а может – и через час… Времени проверять нет.

На лице моего двойника вдруг проскользнуло недоумение, хорошо заметное даже на расстоянии.

– Я не вижу её, Хозяин, – сказал он моим голосом.

– Чучело, – выругался Соколов. – А ещё высший… Такое же дерьмо, как все ваши, только и умеешь облики ухватывать… Лови как хочешь! Вспомни, что сам ей говорил…

«Высший»? Значит, какая-то разновидность доппелей – скорее всего, именно с умением принимать чужой облик, не прикасаясь. Но всё это значит, что…

Мысль оборвалась – Соколов метнул мне под ноги ветвистый электрический разряд, в нос ударило озоновой свежестью. Опять промазал – я еле успел отскочить.

Или это не я успел, а он так целится, изматывая меня? Играет?

Я не отводил взгляда от светло-серых глаз Соколова. Что дальше?

Так. Доппель – нечисть. А если верить всему, что мы знаем – Маша умеет в критический момент скрываться от нечисти. Выходит, она именно это и сделала.

Я быстро обернулся – Маши нет… но взгляд на секунду зацепился за сумрачное пятно, плавно движущееся в сторону «второго меня». Что за фигня?

Соколов не зевал – левую ногу обожгло очередным ударом, на этот раз огненным. Штаны задымились – опять отскакивая, я быстро провёл рукой по штанине: да, похоже, дыру прожгло…

– Как танец, нравится? – ехидно поинтересовался пацан. – Попрыгай, это разминка.

Почему я не вижу Машу? Да очень просто – я же как минимум наполовину нечисть.

А вот Соколов – видит.

– Придурок, она уже рядом с тобой! – крикнул колдун, мельком глянув в сторону доппеля. Медлить нельзя!

Я рванул в сторону белобрысого с максимально возможной скоростью, жалея лишь об одном – что у меня в руках именно карбайн, а не тот же СКС с жёстким прикладом. Успеть! Менять облик пока рано…

Несмотря на то, что весу во мне раза в полтора больше, чем в субтильном Соколове, я не смог не то что свалить его с ног, но даже всерьёз сбить стойку. Собака, зелье! Силёнок, выходит, тоже добавляет… а может, это вообще было не чистое зелье, а «коктейль» с ударными свойствами.

Я успел нанести несколько ударов карабином ему в корпус, но не уверен, что они смогли хоть как-то повредить колдуну – а вот он врезал так, что я чуть не сложился пополам.

– Ты не смотри, что я такой тощий, – ехидно изрёк Соколов. – Мне годков побольше, чем тебе, было время… Не ты пуп земли, Михалыч.

Он даже ничуть не запыхался.

– Просто ты умеешь то, чего не умею я, – спокойно продолжал колдун, не отводя от меня взгляда. – И я хочу это получить. Не согласием – так силой.

Я, несмотря на саднящую скулу, видел краем глаза своего двойника – стоит, прислушивается, – и видел, что пятно серой мути находится совсем рядом с ним. Только бы не подать виду!

Не пришлось. Я не слышал даже выстрела – но видел, как голова двойника взорвалась серыми ошмётками, и тело, молниеносно меняя облик на бесформенный серый, с серебристым отливом, стало оседать на пол…

Это могло означать только одно.

Маша.

У нагана не особо мощный патрон, но зато плосконосая пуля тяжелее ТТшной, а девчонка, скорее всего, пользуясь невидимостью и неосязаемостью, просто подошла к псевдобурденке вплотную и спустила курок! В упор пулю нагана не удержит колдовской щит. То-то их не делают с серебряными пулями – скорее всего, именно из-за того, что никогда не жадничают с пороховым зарядом. Нестабильная сборка – так вроде сказал Марышев…

В крови у меня уже вовсю кипел то ли адреналин, то ли волчья кровь, и я твёрдо знал, что сделаю в следующее мгновение. Вот Соколов расширил глаза, как в замедленном кино, голова его начала поворачиваться по линии моего взгляда, я бросил карабин, а моё тело уже вовсю сводило судорогой – той самой, «правильной». Ударил в нос запах пота на теле колдуна, горьковатая вонь трупа доппеля, сырость от оконных рам… Картинка перед глазами будто рванула прочь – рост увеличился чуть не вдвое, теперь я возвышался над ошарашенным Соколовым.

Всего на секунду.

Потому что мгновение спустя тело колдуна стало меняться – удлинились руки, покрылось шерстью тело, вытянулось лицо, превращаясь в клыкастую пасть…

Через несколько секунд передо мной, оскалив клыки в хищной ухмылке, стоял белый получеловек-полуволк, расставив мохнатые лапы-ноги и чуть разведя в стороны мощные руки. К запахам добавился запах псины.

Твою ж мать, пронеслось у меня в мозгу.

Бабка Зина. Вот какую мысль мне никак не удавалось ухватить.

Она сказала тогда – «пришли волки». Волки, а не волк! Я списал это на старческие закидоны или на то, что она имела в виду всю нашу группу.

Оказалось всё намного прямее. Вот почему Соколов сказал, что он старше меня! Скорее всего, он выпил кровь Древнего давным-давно, может быть, вообще сразу после Краха. Регенерация позволила ему оставаться в юношеском облике, а колдовство… да я по себе уже знаю, что колдовское свойство может получить не только тот, кто родился в этом видоизменённом мире!

Почему же он видел Машу, если её не видел толком и я? – неслись вихрем мысли в голове.

Да по ауре мог, или ещё по чему! Колдун же…

– Я же говорил – не ты пуп земли, – гортанно прорычал Белый Волк, демонстрируя, что голосовые связки вполне подходят для разборчивых звуков. – Готовься!

Он прыгнул на меня уверенным, отточенным движением. Зубы клацнули где-то недалеко от моего горла, но тут можно было не волноваться – убивать меня он не будет. Я ему живым нужен… А вот удары мощными лапищами посыпались один за другим – в звериной форме, да ещё и обкачанный зельем из пробирки, он был однозначно сильнее.

– Маша, прячься, уходи! – заорал я, надеясь, что девчонка хоть что-то разберёт в рычании. Только бы не вздумала стрелять из нагана – я-то знаю, что это бесполезно. Конечно, она могла бы взять карабин – там на прикладе целый магазин патронов с серебряными пулями, но она этого не знает, да и сменить магазин скорее всего не сумеет. Не говоря уж о том, что защита Соколова от пуль скорее всего всё ещё работает, а вплотную подойти нереально…