Текст книги "Волчья осень (СИ)"

Автор книги: Николай Беляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 28. 21 октября, суббота, вечер

Придя домой и раздевшись, я первым делом проверил, плотно ли запер дверь. Потом сел за кухонный стол, положил рядом свой нож и ТТ, выщелкнул из магазина один из патронов с серебряной пулей.

Конечно, для чистоты эксперимента нужен бы серебряный нож. Но… раз уж его оперативно добыть не удалось, воспользуемся для начала тем, что есть. Потому что надо проверить свои слабости – и чем раньше, тем лучше.

Кольнув остриём обычного ножа подушечку пальца, чтобы появилась капелька крови, я взял патрон и дотронулся местом укола до пули.

Твою мать!

Было у меня как-то похожее ощущение – мы тогда с мужиками поехали на какую-то базу отдыха в глуши. База оказалась старой, ещё советской – скорее всего, бывший пионерлагерь, и с совершенно советским колоритом даже в наше цивилизованное время – впрочем, нам на пару дней с пивом, шашлыками, банькой и речкой ничего другого и не нужно было.

Я не знаю, что там на этой базе произошло, но, судя по всему, просто не было нормального заземления – в результате при попытке даже просто вымыть руки под краном меня из-за ссадины у ногтя ощутимо било током.

Сейчас шарахнуло так, словно вольтаж был в несколько раз выше – аж передёрнуло всего, да так, что я и патрон выронил, и тот покатился по столу. Посидел несколько секунд, ожидая, пока не уймётся сердце, что колотилось как бешеное.

Вот так. И это ведь серебро не попало в кровь, я не им получил рану! Получается, так и выглядит шок организма, который нечисть получает от раны серебром… точнее, это скорее всего слабое, очень слабое подобие шока. Я не мазохист, но ножом или просто чем-то острым проверить тоже надо – чтобы знать, к чему быть готовым в случае чего.

Включив воду, я сунул палец под струю – кровь сочилась гораздо дольше, чем должна бы от подобного почти булавочного укола, но наконец остановилась.

А моя теория, которую я якобы проверил на Маше – когда бросил ей патрон с серебряной пулей, чтобы проверить, не нечисть ли она – потерпела крах. И доппель под видом Юрки нормально брал в руки серебряные пули, и я вот беру – хотя во мне уже ДНК оборотня… И Ксюшин амулет висит на шее, у тела – хоть бы что.

А между прочим. Кто сказал, что тот, первый фальшивый Юрка именно брал в руки серебро? Он говорил об этом в разговоре со мной – и только, а своими глазами я серебра у него в руках не видел. И клетчатый сбежал, едва почуяв заряженный серебром пистолет. Выбивается из линейки разве что тот доппель, что пришёл на стадион с заряженным серебром пистолетом.

В общем, не всё так просто.

Есть не хотелось, в «Турист» не тянуло, и я завалился на кровать.

Ну что, Колледж на шаг впереди, но и Управа идёт по пятам. Канал связи обнаружен и ликвидирован, взят ещё один доппель – причём на этот раз именно работавший на Колледж. Ника, конечно, точит на меня очередной зуб, но это, вот честно, мне глубоко фиолетово. Вопрос – каким будет следующий шаг Колледжа? Они, судя по всему, ощутимо получили по зубам в Виковщине, и если Колтырин не врёт – а он вряд ли врёт – вдобавок результат остался для Бурденки тайной, никто ж не вернулся. Вдобавок – они в лице Колтырина потеряли единственного, кто видел «лесное семейство».

Стоп! Стоп!

Ещё в Виковщину в тот раз ездили Пашка Плотников и Славик Королёв. И Колледж скорее всего это знает – наверняка Колтырин доложил по результатам поездки. Значит?

Значит, и Славику, и Пашке грозит опасность. Их могут попросту выкрасть.

Так… Пашка был на смене в среду, когда вытаскивал меня с Болота – значит, сейчас он на Базе, время – девятый час. Королёв обычно в его смене, точнее – мы все были в одной смене. Только бы не перетасовали!

Я вскочил, как подброшенный пружиной. Бросился было одеваться, но, сообразив, первым делом метнулся к телефону, набрал номер дежурного по Базе, представился и попросил к телефону Павла Плотникова.

Дежурный недовольным тоном сообщил, что звать никого не будет. Зараза! В уставах этого не прописано, так что позовёт или нет – именно от «вахтёра» и зависит.

– Ну он на смене сейчас? – сдерживая дрожь в голосе, спросил я.

– Да, – безразлично отозвался дежурный и повесил трубку.

Ну что, воевать в одиночку, или уведомить начальство? Попутно одеваясь, я набрал дежурного по Управе, спросил Каращука – получил ответ, что тот занят и в ближайшие полчаса вряд ли сможет подойти. Ладно, чёрт с ним – сам сгоняю на Базу, не маленький, в конце концов. Не вызывать же боевую группу из-за моих опасений…

И амулет помалкивает – причём давно уже. Безопасно? Может быть.

Прихватив карбайн – что-то я привык к нему, как игрушечный, а если ещё про магазин с серебром вспомнить! – я выскочил во двор. Фонарь, единственный во дворе, еле светит, но с моим обострившимся зрением и этого хватит. Хоть какой-то плюс.

Обойти по улице? Да пофиг, напрямик, вдоль старой бани, по задворкам деревянных домов… «Околица» стоит закрытой – бар при бане, а потому по вечерам не работает. Никогда бы не подумал, что рвану по темноте по этому району, он не то чтобы сильно благополучный.

Как ни странно, в этот раз я не встретил патруля – обычно он всегда недалеко от перекрёстка. Шёл быстрым шагом, огибая или перепрыгивая лужи, и сверлило лишь одно – хоть бы всё нормально было, чтобы и Пашка, и Славик были на смене…

Дошёл без приключений, хотя у поворота к Базе, недалеко от «полигона» колдунов в старой пожарке, было неуютно. Кстати, эта территория у колдунов вряд ли перекрыта – вот только боевая группа туда скорее всего не сунется без подготовки. Кто знает, какие поганые сюрпризы мог там оставить Колледж?

Предъявив на вахте пропуск, я влетел в дежурку – и облегчённо выдохнул, увидев в числе прочих Плотникова, сидящего на стуле и читающего потрёпанную книжку. А вот Славика не видно…

Наскоро поздоровавшись со всеми, я вытащил Пашку на улицу.

– Что-то ты, Волков, сегодня весь в мыле, – улыбнулся Плотников, доставая папиросу. – Что стряслось? Управа совсем мозги снесла?

– Нет, Палываныч. Просто предчувствие нехорошее. Королёв здесь?

– Нет, он только что со смены ушёл, перед нами. После того, как ты сбежал, у нас тут много перестановок… А что?

Вот как сказать, чтобы и предупредить, и не сболтнуть лишнего?

– Паш, есть предположение, что Колледж заинтересовался нашей поездкой в Виковщину. Возможно, будет трясти меня, тебя и Славика.

Плотников чуть не выронил папиросу, которую уже готовился зажечь:

– Колледж? Они ж сейчас у себя не вылезая сидят?

– Если бы не вылезая, – не удержавшись, я скрипнул зубами. – Вспомни, как они недавно выскочили на Болото…

Пашка помолчал.

– Большаков на тебя злой, – некстати сказал он. – После истории с Болотом. Считает, что от тебя все неприятности… Но если что, Серёга, мы на твоей стороне, – он несильно ткнул меня кулаком в плечо. – Давай, я понял. А вот Славку ищи. Он говорил, что зайдёт в «Турист», потом домой.

У меня чуток отлегло. Есть шанс перехватить Славика – пока туда-сюда, в кафе он застрянет минимум на час, если не дольше. Ну и раз он со смены – пистолет у него точно с собой, длинноствол он, как водитель, не носит.

Поблагодарив Пашку и уточнив на всякий случай домашний адрес Королёва, я рванул к «Туристу». Вот так – волка, что называется, ноги кормят…

В кафе Славика не оказалось. Выцепил Светку, уж она-то точно знает всё – выяснилось, что Королёв был, выпил две кружки пива и ушёл буквально только что.

Светка точно что-то подозревала – опять внимательно посмотрела на меня и после паузы пожелала удачи. Вот ведь, а… И колдовских способностей у неё нет – родилась, я точно помню, до войны, это как-то в разговоре упоминали, давно уже.

Я вышел на улицу, отошёл чуть в сторону от группы курильщиков, вдохнул холодный ночной воздух. Ну что, последняя точка – дом Славика.

Сам я дома у Королёва никогда не был, но жил он, по словам Пашки, на соседней с кафе улице Работниц, в третьем от угла доме по противоположной от «Туриста» стороне. Ничего удивительного, что по дороге домой заходил в кафе пропустить пару кружек пива…

Два дома от угла были маленькими, одноподъездными, чем-то похожими на коттеджи, не будь они на четыре квартиры. Третий и те, что за ним – типовые двухподъездные двухэтажки, какими застроена половина Вокзального ещё после Великой Отечественной.

Уже подходя к дому, я подумал, что зря чешу посреди улицы – надо, пожалуй, свалить в тень. По диагонали срезав угол к колонке с водой под раскидистым, хоть и уже голым клёном, я оказался почти у угла Славикова дома. Улица Работниц освещалась гораздо хуже, чем главная Космонавтов – один фонарь на перекрёстке и следующий – метрах в ста, в середине улицы. В общем, для любителей тёмных дел – твори что хочешь. Да и деревьев вдоль улицы много растёт – в основном уже старые, кряжистые тополя, которые прекратили опиливать 30 лет назад.

Ладно, что дальше? Вариантов два – либо Славик уже благополучно дома, и тогда остаётся постучать в дверь и предупредить его, чтобы был осторожнее, либо его уже перехватили, пока он шёл от «Туриста» до дома. Возможно? Вполне. Если, конечно, у меня не разыгралось воображение – может, Колледжу тот наш выезд в Виковщину реально по барабану.

Ну ладно, какой смысл стоять…

Я уже готовился зайти в подъезд – дальний от перекрёстка, – как услышал внутри еле слышную возню. Кто-то чертыхнулся вполголоса.

В другое время, наверное, я не придал бы этому значения – может, кто подгулявший колбасится, но сейчас нервы были на взводе, да и чувства обострены. Наверное, сработал уже какой-то волчий инстинкт – я пулей метнулся к ближайшему тополю и укрылся за его стволом.

Осторожно выглянул, одновременно доставая ТТ – надёжнее, когда не знаешь, с чем придётся иметь дело, да и если взять в руки карбайн – по любому торчать будет из-за ствола дерева.

Из подъезда, придержав дверь, чтобы она, открываясь, не стукнула, вывалились трое. Двое держались на ногах, а третий безвольно висел на них, свесив голову.

На вид – действительно подгулявшая компания. Если бы не одно «но». Темнота мне сейчас – не помеха, и в том, который болтался среди двух стоящих, я без труда узнал Славика Королёва.

Твою мать… Опоздал.

Впрочем, ещё не опоздал – есть шанс, что Славик жив-здоров, просто или усыплён, или оглушён. Или… Или всё ещё проще – это могут быть его друзья, которых я попросту не знаю. Довели его до дома, он не смог найти ключ, вот и волокут куда-то на ночёвку…

Впрочем, кого я успокаиваю? Не могло Славика так развезти от пары кружек пива. Он водитель, а тут – либо ты пьёшь, зная меру, либо вылетаешь с работы.

Один отделился от троицы, мягким, плавным шагом дошёл до угла дома, заглянул за угол, вернулся, подхватил Королёва, и вся троица двинулась за дом.

Осторожно, стараясь ни в коем случае не клацнуть, я оттянул затвор ТТ. Медленно вернул его на место, досылая патрон. Услышали? Вроде нет, уже скрылись за углом.

Только бы не зашуршать травой! Впрочем, на пешеходной дорожке вытоптано, у самого дома трава давно пожухла… Я прокрался до угла, выглянул.

Стоят метрах в двадцати от меня, на фоне старого двухэтажного дровяного сарая – конечно, тут чуть не за каждым домом такой есть. Темень кромешная – значит, точно колдуны, у этих есть возможность усилить своё зрение, чтобы обходиться без источника света… Потому особо и не опасаются – патруль они явно увидят издалека, потому что все патрули ходят с фонарями, случайных прохожих за домом быть не может – кто полезет в темноту?

Ну ё-моё!

«Славиков» уже было двое – один стоит уверенно, поддерживая второго, в то время как третий человек что-то делает, но что – непонятно.

Вот оно как. Доппель. А что, шикарный вариант – на место настоящего Славика встаёт двойник. Пусть трусоватый, но зато в ближайшие трое суток Королёва никто не хватится.

Голова заныла, воздух заструился, как тогда, на стадионе. Пробой! А вот теперь мешкать нельзя.

Я чуть высунулся из-за угла, поднял ТТ на уровень глаз. Обморочного Славика доппель переваливает на плечо колдуну… Сейчас или никогда!

Никогда бы не подумал, что буду стрелять исподтишка и в спину, но пошла бы она в одно место, эта мораль!

ТТ грохнул дважды, безымянный колдун завалился вперёд – промахнуться на 20 метрах сложно, отпущенное им тело Королёва осело, фальшивый Славик, взвизгнув, рванул в сторону, за сарай, но я без труда достал его третьей пулей – тело доппеля аж швырнуло вперёд, и до земли оно долетело уже прахом.

Муть пробоя вилась передо мной, в голове гудело. А ведь он открыт, работает… Буквально шаг – и я окажусь внутри охранного периметра Колледжа, может быть – нос к носу с главой всей этой кодлы. И у меня есть оружие – два пистолета и карабин. Но… но нельзя. Случись что не так – и я кану в небытие. Кто знает – может, там меня ждут с серебряными… ладно, не пулями – ножами, арбалетными болтами? Ведь если я всё правильно понял, они отлично всё обо мне знают. А если так – я там и пяти минут не протяну без плана и возможной поддержки… Я даже расположения комнат не знаю! Не был же нигде внутри, не считая кабинета Бурденки.

В общем, исполнить их желание – заполучить меня – совершенно не хочется.

Я стоял примерно полминуты, пока не рассеялась муть. Потом присел, охлопал карманы убитого колдуна – пусто, конечно. Они, похоже, «на дело» с собой никогда ничего не берут – у этого нет даже «мобильника», да и у Колтырина ничего не нашлось. Невидимкой пришёл – невидимкой уйдёт.

Когда я вышел из-за дома, в нашу сторону от перекрёстка уже бежал патруль – прыгали по земле и по стволам деревьев лучи фонарей…

Мозг мне вынесли качественно. Я сразу заявил, что предотвратил похищение человека и указал на кучку праха, оставшуюся от доппеля – но вот о чём я не подумал, так это о том, как объяснить, каким образом я в полной темноте попал из пистолета именно туда, куда планировал? А у меня даже фонарика с собой нет – рванул-то я из дому бегом, ничего с собой не взял, кроме оружия. Единственное, что пришло в голову – сказать, что глаза хорошо привыкли к темноте. Так-то у меня и удостоверение Базы в наличии, да и колдун из патруля не нашёл в моей ауре ничего подозрительного… А вот Славик так и был без сознания – видимо, его вырубили каким-то колдовством, хотя дышал он нормально.

Зато я теперь представляю, как в своё время подменили Юрку доппелем. Да вот точно так же, скорее всего.

В конце концов старший патруля потребовал, чтобы я сдал оружие и проследовал за ними в дежурку для разбора. Я не противился, стволы спокойно сдал, но, когда старший отправил одного из своих орлов к телефону в «Турист» вызвать группу для осмотра места происшествия – крикнул вслед, чтобы он заодно позвонил в Управу и доложил, что взяли Волкова за убийством доппеля.

Старший прикрикнул, я смиренно кивнул, поднимая руки на уровень плеч и показывая пустые ладони, но вот вопрос – как поступит милиционер?

Начальство у милиции своё, но подчиняется оно Управе. Понятно, что опергруппу он вызовет – это приказ старшего, но вот удержится ли, чтобы не позвонить в Управу? Через голову он, строго говоря, не прыгает – ему просто предложили доложить о происшествии… да ещё и в такой формулировке. В конце концов, тут я ничего не теряю – но зато, если удастся, сэкономлю уйму времени.

Учитывая, что одновременно с тем, как вернулся милиционер, подкатил УАЗик боевой группы – он всё же позвонил. Бойцы моментально взяли дело в свои руки, оттеснив милицию, ещё через несколько минут подкатила «буханка» с Управовскими спецами. Поставили фонари на треногах, и хмурый Каращук с красными от хронического недосыпа глазами сказал:

– Волков, когда-нибудь я сам тебя пристрелю…

Глава 29. 22 октября, воскресенье, утро

Знаете, что такое «хмурое утро»?

Всю жизнь считал, что это когда просыпаешься с утречка после вчерашнего – а точнее, после чрезмерно активного вчерашнего, и хочется то ли сдохнуть от головной боли, то ли выплюнуть внутренности над унитазом…

Сегодня понятие «хмурое утро» заиграло новыми красками.

Разбудила меня адская боль в руке и одновременное леденящее ощущение в груди – впечатление было такое, словно кисть начисто оттяпали, да ещё и кислотой поверху плеснули. Чуть не перекувырнувшись от судороги, я свалился с кровати – да так и остался сидеть, хлопая глазами. Рука, кстати, была на месте, адская боль понемногу отходила. Амулет на груди – ледяной.

Я был там же, где и с вечера – в «гостевой» комнате Управы. Вот только сейчас тут было людно.

Три бойца с автоматами, наставленными на меня, и ещё один с пистолетом – держатся на расстоянии, хотя комнатка небольшая, тут и так всё в двух шагах. Шнайдер – глаза, кажется, сейчас от удивления из орбит вылезут. И Каращук, ближе всего ко мне. Крутит в руках что-то совсем маленькое.

Встретившись со мной взглядом, безопасник усмехнулся уголком рта и показал мне маленькую булавку.

– Серебряная, – пояснил он. – Ну что, Волков, рассказывай. Или в подвал тебя тащить?

У меня вся жизнь перед глазами пронеслась. Да, Каращук вчера тоже уцепился за мою «стрельбу вслепую», а учитывая, что разговор затянулся сильно за полночь – велел мне домой не ходить, а остаться ночевать здесь. Должен был я почувствовать подвох, должен! Каращук никогда ничего не делает просто так, даже если строит из себя доброго дядюшку…

Что делать? Обернуться и порвать бойцов? Не уверен, что смогу быстро и чётко – делал это всего пару раз, и оба раза почти спонтанно. Вдобавок пистолет у четвёртого наверняка заряжен серебром. Да и… вообще не могу – парни ничего плохого не сделали, и Каращук, в общем-то, тоже. Как всегда – горой за город…

– Ну? – уже гораздо грубее сказал безопасник. – Язык отнялся? Не доппель, иначе давно бы сдох уже. Кто ты?

– Не знаю, – прохрипел я. Язык, действительно, слушался с трудом. Опёршись о край кровати, привстал, не отрывая взгляда от Каращука. Опустился на кровать – железный пружинный матрас жалобно скрипнул. – Не доппель точно. Предполагаю, что это от крови оборотня…

– О, уже интереснее, – протянул безопасник. – Я знаю, мне докладывали.

– Не врёт, – сказал Шнайдер.

Так, Волк, сосредоточься. Говорить всего нельзя – посадят в клетку как пить дать. Врать – тоже нельзя, по крайней мере явно врать. Нужно быстро брать нить разговора в свои руки, чтобы я вёл линию, а не они – тогда можно попытаться избежать вопросов, на которые нельзя отвечать правду.

– Только никто никогда не говорил, что можно напиться крови оборотня и стать оборотнем, – продолжал Каращук.

– Я не совсем оборотень, – буркнул я. – Это что-то другое… Я не могу просто так вот взять и превратиться.

– Конечно, не можешь, до полнолуния ещё далеко, – не удержался колдун. Так, а больше ничего не сказал – значит, лжи не почувствовал. И про Древних, выходит, не знает… Попробуем дальше.

Я исподлобья посмотрел на Каращука:

– Кажется, я только так и выжил на стадионе. Доппель несколько раз попал в меня, но раны затянулись. А до пистолета с серебром он дотянуться не успел. Тогда бы точно кирдык. Я вчера к чему нож и просил – сам проверить хотел. Попробовал просто с кровью и серебряной пулей. Очень хреново было…

– Правда, – откомментировал колдун.

Конечно, правда, а вы как думали? Чистейшая – просто не вся.

– Почему аура человеческая? – а голос у Каращука помягчел. Хороший знак.

– Вон колдун есть, спросите у него, – демонстративно огрызнулся я. Боль почти полностью прошла, чувствовал я себя гораздо лучше. – Я откуда знаю… Не будь у меня способности видеть в темноте – они вчера уволоки бы Славку.

Вот так. Полуправда – и сразу точное утверждение. Ну?

Судя по глазам Шнайдера, пока у меня всё получается.

– Королёв пришёл в себя ещё ночью, – сообщил Каращук. – Помнит только, как дошёл до квартиры, дальше – провал…

– Они его без сознания выволокли, говорю же, – начал было я, но безопасник меня перебил:

– Ты мне зубы не заговаривай! Что твои дружки в деревне сказали? Явно же спрашивал у них?

Я помялся, ощущая на груди прохладу амулета. И ответил абсолютно честно:

– Что я не простой оборотень, а что-то другое.

– Не врёт, – подтвердил Шнайдер.

Я еле удержался, чтобы не выдохнуть с облегчением. Рано, пока рано.

– Средство от этого есть? – почти без интереса спросил Каращук.

– Я о нём не знаю, – буркнул я. – И Колледж, уверен, не поможет…

Состроив гримасу, безопасник отработанным движением аккуратно вколол булавку в петлицу куртки, и я в который раз подивился его предусмотрительности. Явно ведь эта булавка у него появилась не сегодня!

Каращук сделал шаг в сторону, отобрал у бойца пистолет.

– Все выйдите, мы с Волковым… поговорим, – сказал он. – Будьте снаружи.

После того, как пятеро с явной неохотой вышли, прикрыв за собой дверь, безопасник взял табурет и уселся напротив меня – впрочем, у противоположной стены, и пистолет смотрит в мою сторону. Конечно, с серебром – иначе он вытащил бы свой «хай пауэр»…

Помолчал.

– Михалыч, я только вчера говорил, что когда-нибудь пристрелю тебя, – наконец сказал он. – Знаешь, как хочется?

Я решил, что вопрос риторический и стоит оставить его без ответа.

– И изучать тебя надо, и страшно, – продолжал Каращук. – Особенно сейчас, когда от Колледжа не знаешь что ждать… И им тебя отдавать нельзя. Сейчас – особенно.

– Они знают, – сказал я. – Думаю, уже знают. По всем правилам, должны знать. После стадиона – точно.

– Вот-вот, – невпопад ответил безопасник.

– Олег Богданыч… – я помолчал. – Я вчера смотрел на их пробой, и очень хотелось войти. И разнести там всё напрочь. Остановило именно то, что они наверняка готовы меня встретить. И встретят. Одному такое не сделать.

– Чтобы попасть к ним – нужно знать, куда и как они откроют пробой, – спокойно сказал Каращук. – И заранее подтянуть туда вооружённую опергруппу. Вчера шанс был, но мы его не предусмотрели. Сегодня уже поздно, второй раз они не попадутся.

– А ваш мобильный прибор, в «буханке», сможет пробить их защиту? – задал я давно мучивший меня вопрос.

Каращук зыркнул так, что правильнее всего было бы спрятаться под кровать.

– А, всё равно ты слишком много знаешь, – наконец пробурчал он, поджал губы. – Не уверен. По расчётам наших техников, если и сможет сделать дыру, пройти в неё удастся максимум троим-четверым, и то если повезёт. И это на максимальной мощности. Мало.

– Мало, – эхом отозвался я. – А если одним из них буду я? С обострёнными рефлексами и неуязвимостью ко всему, кроме серебра?

Теперь безопасник посмотрел на меня так, словно видел впервые:

– Ты ж сам сказал, что они скорее всего знают о твоих… способностях.

– Да. Если играть по их правилам. А если они меня не ждут?

– А если ждут? – Каращук устало покачал головой. – Волков, ты один из наших аргументов в торге с ними. И ты хочешь сам к ним отправиться?

– А что делать, надо как-то этот узел рубить, – развёл я руками.

Сцена, конечно, та ещё: Каращук сидит с пистолетом, и я напротив – на кровати, в одних труселях и майке. И я учу его штурмовать Колледж. Обхохочешься…

Безопасник встал:

– Одевайся…

Я посмотрел удивлённо, но он, поставив ТТ на предохранитель, опустил его:

– Одевайся, иди чаю попей, и надо работать. Нутром чую – Колледж сегодня очередные требования выставит… Только учти – при тебе теперь всегда будет боец. С серебром. Пока не поймём, куда тебя занесло…

Наверное, будь я один – запрыгал бы от восторга. Неужто прокатило? Программа-минимум выполнена – в клетку меня не посадят, по крайней мере сейчас. Правда, и далеко не отпустят. Каращук не дурак, и прекрасно понимает, что в этой ситуации союзника с частичной неуязвимостью надо держать при себе и использовать… особенно такого, хм, везучего, как я.

– Давай, выходи, ждём тебя, – сказал безопасник, взявшись за ручку двери. – И о том, что сейчас, с утра, здесь было – ни слова, вообще. Даже если все свои. Понял?

Я пил в дежурке чай с сухим печеньем и размышлял.

Что дальше?

Оружие моё благополучно «испарилось» из комнаты. Конечно, дома ещё кольт и СКС, но до дому меня сейчас вряд ли выпустят – а может, уже и те стволы конфисковали. Значит, сидим пока что в Управе. Случись что серьёзное – вернут стволы как миленькие. Главное, Каращука из виду не терять – но, думаю, он об этом и сам позаботится.

Какой шаг сделает Колледж? Молчание, надо сказать, затянулось – хотя уже одно то, что город уязвим перед вторжением через пробои, многого стоит. Особенно если это правильно подать – например, в центре города появляются твари, рвут людей, прибывают силовики, силовики не справляются… и появляются Колдуны, все такие в белом, и всех спасают.

Отличная идея – с одной оговоркой. Город патрулируется гораздо плотнее, чем раньше, а пробой – штука так или иначе малоуправляемая, если я правильно понял. Будь не так – тех мотыльков вывели бы напрямую на меня, а не на задворки домов. А может, это зависит от колдуна, который наводит искусственный пробой…

Наводит. Вот оно что.

Сто к одному, что для того, чтобы открыть пробой куда-то, нужен некий ключ. Как там говорила бабка Зина?

«Ключ должен связывать тебя и то место, куда ты хочешь попасть».

Я аж вскочил – бродящий тут же боец Каращука схватился было за пистолет, но так и застыл – потому что застыл и я.

Точно. Ключ.

Что-то, что связывает колдуна и то место, куда он хочет открыть пробой. Именно этого у меня не было тогда, в горящем доме.

А это значит… Значит…

Я осторожно сделал бойцу успокаивающий жест и снова сел. Взял ополовиненный стакан с чаем, хрустнул очередной печенькой.

Это тема для подумать.

На куртке Маши была метка, но открыть пробой прямо в квартиру колдуны Колледжа не смогли. Почему? Скорее всего, из-за охранного контура, наложенного колдунами Управы.

А вот в бывший кинотеатр они проникли. Точнее, не они сами – они направили туда тварей, и это было умно: сами остались при этом в стороне. Но как они наводили пробой? Раз зашёл разговор о том, что им нужно было сначала побывать в этом месте – значит, точно «по ключу».

А кто мог подкинуть ключ? Петровский, кто ж ещё. «Крот». Он же из доверенных, значит – в кинотеатре бывал.

Причём зуб даю – ключом скорее всего может быть любая фигня, главное – чтобы она до этого побывала в руках колдунов и была должным образом обработана. Или просто запомнена. Что угодно – книжка, авторучка, наверняка даже камушек приметной формы или цвета. Бабка Зина прямо дала понять – «ключ» понятие растяжимое.

Понимает ли это Каращук? А вот сейчас узнаем.

Одним глотком допив остывший чай, я стукнул стаканом по столу и потребовал у бойца отвести меня к шефу.

Каращук выслушал очень внимательно, хотя я нервничал и то и дело сбивался. Вдобавок нужно было говорить не всё – я ж решил тему знахарки не поднимать, самому спокойнее будет.

– Так думаешь, Петровский что-то подкинул в кинотеатр?

– Уверен, Олег Богданыч. Вы ж его на эту тему не допрашивали?

– Допрашивали, – скрипнул зубами Каращук. – А вот именно этот вопрос не задавали… Так что может быть, может быть…

– А мог он ещё куда-то подкинуть подобный ключ? В последнее время?

Безопасник замер:

– Почему именно в последнее?

– Логика, – пожал я плечами. – Предположу, что такая метка долго держаться не будет. Хотя… всякое может быть. Но начал бы я именно с нового.

Лицо Каращука стало знакомо-хищным. Знаком подозвав одного из бойцов, он велел срочно принести данные о передвижениях Петровского за последний месяц. Потом отошёл к окну и облокотился на подоконник.

– Не могу я понять тебя, Михалыч, – помолчав, сказал он. – От тебя и проблем выше крыши, и толковые мысли есть…

– Вот такой я загадочный, – буркнул я. – Оружие отдайте.

– Только когда будет ясно, что ты из себя представляешь, – отрезал безопасник. – Ну или если до войны дойдёт.

Подбежал посыльный, передал Каращуку знакомый уже тубус. Я непроизвольно вздрогнул – вот, вспомни чёрта…

Безопасник, приложив палец к метке, снял крышку, достал лист, пробежал глазами… Не глядя на меня, подозвал одного из бойцов:

– Принеси карабин Волкова…

Потом сунул мне под нос документ, впрочем, не выпуская его из рук.

Так… До полудня передать Колледжу Волкова и Латошину обездвиженными… Формулировки поменялись, зараза. Иначе… демонстрация в 10 утра… потом каждые три часа после полудня, пока не будут выполнены условия… Блин!

Каращук убрал бумагу, и я взглянул на наручные часы: половина десятого. Вот засада… что они собираются сделать?

– Отдал бы им тебя, но у самого зуб есть, – процедил Каращук. Достал рацию, нажал тангенту: – Общий сбор, в зале, прямо сейчас. Боевая тревога.

Я забрал у бойца карбайн, по привычке выщелкнул и проверил магазин, повесил оружие на плечо, еле удержавшись, чтобы на глазах у Каращука не проверить заодно магазин с серебром в кармашке на прикладе. Без пистолетов неуютно, конечно, но хоть так – уже хорошо.

Почти сразу в зале стало людно. Появились Лаврентьев, Семашко, другие знакомые лица. Каращук коротко доложил, начался было гам, но Лаврентьев поднял руку:

– Тихо! Олег Богданыч, есть предположения, где может пройти их… «демонстрация»?

– Есть, – неожиданно для меня сказал безопасник, перебирая непонятно откуда взявшиеся бумаги, отпечатанные на машинке. А, вон боец стоит – значит, отчёт о перемещениях Петровского! – Волков дал интересную идею. Судя по отчётам, «крот» Колледжа буквально на днях был в оружейных мастерских…

– Эвакуацию мастерских, срок – четверть часа, – сразу отреагировал Лаврентьев, даже не дослушав аргументацию. Верит Каращуку – куда уж тут без этого. – Звоните прямо сейчас. Выносить только самое ценное, выводить людей. Олег Богданыч, отправьте туда две машины боевой группы.

– Оголять Управу нельзя, – возразил было безопасник, но Лаврентьев повысил голос:

– Вон Волкова отправьте с ними, если налёт – он по колдунам спец… Быстрее, товарищи, времени мало!

Каращук, скуксившись так, словно лимон целиком съел, глянул на меня, будто лазером прожёг:

– Волков, слышал? Давай, бегом! Соловьёв, Горин, берите трёх бойцов и серебро – и по машинам!

Вот хорошо это или плохо, знать бы, – думал я, сбегая по лестнице. Конечно, Каращук ни за что бы меня не отпустил, не будь прямого приказа Лаврентьева. А всё потому, что об утренних событиях не доложил, явно ведь.

Я взобрался на заднее сиденье УАЗика, и машины почти одновременно рванули с места, разбрызгивая грязь. Глянул на часы – 9:44. Четверть часа осталось… Хоть бы ошибиться! Может, и ошиблись – кто знает, вдруг у меня просто разыгралось воображение… Но лучше перебдеть, чем недобдеть.

Чуть не завалившись на повороте, УАЗ вырулил на Профсоюзную и полетел, подпрыгивая на ухабах. Объехал с левой стороны Комплекс и почесал по бывшей станции – пути давно убраны, всего несколько осталось, через них есть настил. Раньше бы, наверное, пришлось бы объезжать станцию через Болото, но не сейчас…